Текст книги "Новая жизнь 8 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Никогда бы не подумал, что я поеду в летнюю поездку с клубом – говорит Хироши: – ты дурно на меня влияешь, Кента-кун.

– Это мой талант. Дурно влиять. – соглашаюсь я: – так что держись от меня подальше, а то всякое возможно…

– А ты знаешь, что из четырех девчонок из Клуба Кладоискателей – двое по тебе сохнут? – невпопад замечает Хироши: – у меня взгляд наметанный… и где ты с ними мог пересечься?

– Кто знает – пожимаю я плечами: – может перепутали с кем-то…

– А еще рядом с нами в домике – семейная пара с дочерью… и дочь так на тебя посмотрела… где бы я ее видел? – Хироши поднимает взгляд и делает вид, что думает: – как звали ту мечницу, что ты в первый день на шоу придушил? Сора?

– Ты ходишь по очень тонкому льду, Хироши – предупреждаю его я.

– Я могу ничего не замечать и ни о чем не догадываться – отвечает он, на мгновение становясь серьезным: – но совпадением это не назовешь.

– Есть многое на свете, друг Горацио – вздыхаю я. В любом случае я тут не для того, чтобы Зрячего в апартаментах люкс, в ста пятидесяти метрах к востоку устранять. Я тут – чтобы отдохнуть и может быть дополнительные сведения собрать… я даже ничего с собой не взял, на случай, если Натсуми все же решила меня подставить и сейчас полиция ворвется и скрутит мне руки за спиной. Что? Это в сказках все добрые и пушистые, а Натсуми уже показала себя как очень информированная и категорически безжалостная особа. Да и мотивы у нее… те цели, что она заявляла в начале – подставить «Общество Высшей Истины» и очистить имя ее отца – эти цели практически достигнуты, но ей все мало. Вывод – она скрывает свои истинные мотивы и… на самом деле самый опасный человек рядом со мной, человек который слишком много обо мне знает и при этом скрывает свои истинные мотивы – это она. Второй такой же опасный человек – это Бьянка. Они обе действуют исходя из своих интересов, совершенно не считаясь с моим мнением и не включая меня в механизмы принятия решений. И это должно прекратиться. Переговоры… я уже разговаривал и с той и с другой. Бьянка пока согласилась на все и поджала хвост… но я сильно сомневаюсь, что она приняла правила игры. Впрочем – поживем, увидим. У нее есть один страйк. Если она удержится в рамках… то у нее есть шанс. Натсуми же… тут пора принимать меры, потому что она слишком самоуверенная и слишком торопит события.

– И в Боге полагают упование свое, что бы ни предприняли, ибо человек предполагает, а Бог располагает, и не в человеке путь его… – цитирует Хироши: – ты строишь слишком много планов, Кента-кун и это меня пугает. Я могу чем-нибудь тебе помочь? Не бесплатно, само собой разумеется…

– А знаешь… пожалуй можешь – окидываю я его взглядом: – помощь мне сейчас не помешает.

– Ого. Я наконец стану посвящен в тайные тайны самого Великого Кенты – улыбается Хироши и потирает ладони: – что надо сделать? Подсыпать порошок в чай? Найти материалы для шантажа?

– Не все так просто, дружище Хироши – я беру в руки старый бинокль, который оставил ушедший Птиц: – мы идем подглядывать!

Глава 17

Глава 17

Рекогносцировка – вот правильное слово. Подглядывать за купальней, которую временно оккупировали девчонки вместе с Мидори-сан и Косум – это для всяких там извращенцев. А мы с Хироши – не извращенцы. У нас важная задача. То есть, Хироши не знает что у нас важная задача, может догадывается что я на крышу полез не только для того чтобы в бинокль особо важные места Мидори-сан увидеть… хотя и это тоже. Вот кого-кого, а Мидори-сан я так без одежды и не увидел. Вдруг у нее там все по-другому?

Хотя… насколько это можно видеть из-за легкого пара, поднимающегося над купальней – все у Мидори-сан на месте…

– Дай бинокль, изверг… – копошится рядом Хироши: – не то, чтобы мне так уж хотелось глянуть…

– Тебе-то зачем? – спрашиваю я, переведя бинокль на высокий забор, отделяющий зону «стандарт» и «эконом» от всего этого лакшери. Там где лакшери – там и приватность. Но камер нет, потому что курорт, горячие источники и камеры тут были бы явным нарушением этой самой приватности. Что очень радует. Терпеть не могу все эти камеры и дотошность японцев в деле обеспечения тайны частной жизни реализуется здесь по полной. Это частная территория, да, половина горы вместе с лесным массивом и горячими источниками – принадлежит какой-то семье. Глава семьи умер… заболел. К моменту его смерти наследник и единственный сын Есиока – давно и прочно являлся одним из ведущих членов «Общества Высшей Истины» и даже проповедовал пастве, наравне с епископами и кардиналами. Вот так эта сказочная недвижимость и попала в руки сектантам – на бумаге все еще принадлежит наследнику, а фактически доходы от эксплуатации имеет Зрячий и его последователи. Удобное местечко… есть отдельная, огороженная зона «для своих» и общий курорт… свободных мест нет, все расписано и забронировано на полгода вперед.

– Из чистого любопытства – поясняет Хироши: – мне это не так интересно, как тебе, но свет истины…

– Там все равно ничего не видно – говорю я, изучая здание за забором. На схеме обозначено как «Цитадель Зрячего». Большое здание, не то что наши маленькие домики. Снаружи охраны не видно. Оно и понятно, сам курорт стоит на отшибе, сюда дорога – горный серпантин, кто едет – издалека видно. На самом курорте – все свои… и немного школьников. Группу захвата не спрячешь. На дороге стоит шлагбаум и сонный охранник с бейджиком, никакого оружия.

В то же время уверен, что внутри домика люкс, «Цитадели Зрячего» – наверняка есть охрана посерьезней. С оружием. Еще раз кидаю взгляд на здание. Здание необычно, оно из кирпича, остальные строения, как и положено на курорте – типичные летние японские домики, деревянные каркасы, едва ли не рисовая бумага перегородок… если волк наберет воздуха в грудь, то сдует их всех к черту. И только предусмотрительный и осторожный Наф-Наф сидит в крепости из настоящего кирпича и наверняка поет «мне не страшен серый волк, страшный волк…». Что же… спи спокойно, Зрячий, in the jungle, the mighty jungle – the lion sleeps tonight… львы спят сегодня. Могу ли я переодеться в темную свободную одежду и перемахнуть через забор – невидимой тенью, скрадывая свои движения? Конечно. Зная план помещения и где именно находится Зрячий – могу ли я придушить его подушкой во сне… сонная асфиксия, переволновался… с кем не бывает. А вот чего я не могу – так это избежать подозрений. Потому что за каждым моим движением следит Главное Управление Полиции в лице самого талантливого ее следователя. И уж она не упустит ничего… в голове сразу возникает «гениальная идея» – а давай и ее убьем, советует Темный, а что? Мешает – мешает. Раз и не мешает. Если все хорошо продумать…

Ну нет, думаю я, вот так черту и переходят, сперва тех, кто реально «bad guys», потом тех, кто мешает разобраться с этими самыми «badguys», а потом вообще всех, кто не по нраву. Не, следователь по особо важным делам, Макото Сираи виновата только в том, что слишком умная и не более.

– Отдай бинокль! Все равно не смотришь! – пыхтит Хироши, отнимая у меня бинокль: – подвинься, ну!

– Для человека, воспитанного в религиозной семье, ты весьма нетерпелив – отвечаю я, складывая руки перед собой. Теплый вечер, лесной массив вокруг, горячие источники… доносящийся издалека звонкий девичий смех, черепичная крыша, нагретая солнцем за день, товарищ по подглядыванию за голыми девчатами сопит рядом, что-то высматривая в бинокль. Ну разве я не обычный школьник во время поездки за город? Вот так и буду продолжать… у меня еще полгода есть как минимум. А еще мне теперь надо к экзаменам готовится, а то в институт не примут… все-таки карьера в якудза это не то, чего мама бы хотела… а маму расстраивать себе дороже.

– Ксо… – тянет Хироши, прижимая бинокль к лицу: – пар мешает. И… сидят они в воде глубоко, ничего не видно.

– Удивлен что тебя вообще девушки интересуют – говорю я, ложась на спину и закладывая руки за голову: – ты же у нас больше по интригам и тайнам Вселенной.

– Homo sum et nihil humani a me alienum puto. Человек аз есть и ничто человеческое мне не чуждо – откликается Хироши: – а у Мидори ничего так формы, а? Ну для милфы, разумеется. И эта, которая из женской школы номер семь… она же не японка? Малазия? Сиам?

– Поражаюсь твоей способности на латыни говорить. И кто сейчас Тайланд – Сиамом называет? От Сиама только кошки и близнецы остались. – замечаю я: – устарели твои понятия и твой язык, Хироши-кун. Уж не старец ли ты в теле отрока юного, а?

– Кто бы говорил – фыркает Хироши, опуская бинокль и прищуриваясь вдаль: – ты то у нас вылитый Заратустра, который в долину спустился, чтобы огонь своего учения о всеобщей похоти распространить… как там – и обратился к народу Заратустра с такими словами – я учу вас о человеке похотливом, что сделали вы, чтобы стать такими людьми? И всеобщий свальный грех на площади устроил…

– Не читал бы я Ницше, так, пожалуй, поверил бы тебе. У тебя талант цитаты перевирать. Библию ты тоже так… вольно трактуешь?

– А то. Но я-то не более чем ученик у Великого Кенты. Это ты цитату из Священного Писания «возлюби ближнего своего» – буквально понимаешь. Специально для Такахаси Кенты сегодня будет консультация от специалиста по теологии – слово «возлюбить» не является синонимом слову «переспать», «трахнуть», «соблазнить» или что ты там с девушками делаешь… – Хироши снова поднимает бинокль к лицу, погружаясь в изучение изгибов, долин и впадин.

– Странно слышать это от человека, который подглядывает в бинокль за голыми одноклассницами. Ты у нас фарисей.

– Слаб человек плотью своей. Вот скажи, Кента-кун, как это у тебя получается? Что в тебе такого есть? – Хироши опускает бинокль и поворачивается ко мне: – вот ничего не вижу. Да, ты стал уверенней в себе, самодовольная такая сволочь. Самоуверенный, самодовольный, наглый и эгоистичный. И почему это все девушкам нравится?

– Это врожденная харизма – объясняю я и Хироши мотает головой.

– Никакая это не харизма. Это сочетание наглости и уверенности… возможно еще какого-то качества, которых я, увы – лишен. – говорит он и подпирает себе подбородок ладонью: – и разве я многого прошу? Мне нужна всего лишь одна девушка, а у тебя их сотни.

– Не преувеличивай.

– Хорошо, десятки. – вздыхает Хироши: – я хотел с тобой начистоту поговорить, Кента-кун.

– Валяй – соглашаюсь я и забираю у него бинокль: – выкладывай, что там у тебя на душе. Вергилия хочешь сыграть? Земную жизнь пройдя до половины…

– Данте – пошляк – морщится Хироши: – и я… на самом деле терпеть не могу всю эту латынь и теологию. Семья у меня такая.

– Детские травмы? Старшая двоюродная сестра насиловала тебя в детстве и теперь ты не можешь повернуться к девушкам спиной?

– Да ну тебя с твоими приколами – обижается Хироши: – я серьезно.

– Ладно, извини. Слушаю. – поворачиваю голову к нему. Он покусывает губы, видимо решаясь на что-то.

– Понимаешь… вот черт. Как трудно-то – он запускает руку себе в волосы и яростно чешет затылок: – как же это сказать… в общем… я не слепой. И вижу, что между тобой и Натсуми что-то есть. Она стала к тебе совсем иначе относиться. Садится за твою парту… разговаривает. Я не верю школьным сплетням, но говорят, что вы уже видели друг друга без одежды…

– Это все сплетни – машу рукой я: – уж ты то должен понимать.

– Ну… да. Но все же – что у тебя с ней? Вы… Ты ее любишь?

– Хм. – я смотрю в обеспокоенное лицо Хироши и задумчиво чешу подбородок. Здесь у меня должна быть щетина, но пока не выросла, потому удовлетворения от «шкряб-шкряб» никакого. Отращу себе щетину. Что же до вопроса… а и правда, что у меня с Натсуми? Да черт его разберет. Раньше она казалась недоступной льдиной Совершенного Социального Хищника, человеком-загадкой. Девушкой с огромными тараканами, формой и размерами, напоминающими Чужих – с их блестящими, лоснящимися от слизи, гладкими головами и кислотной слюной. Девушкой, которая могла спокойно снять с себя одежду в классе. Умирающей девушкой. И… что же изменилось? Она осталась умирающей девушкой – потому что паллиативная терапия от Бьянки это далеко не панацея и сама Бьянка тоже с тараканами в голове. У нее появилась надежда, да, но умирать она не перестала. Что дальше? Она по-прежнему девушка-загадка, а предполагаемые размеры ее тараканов выросли на порядок. Умная? Порой даже слишком. По-прежнему отстраненная в общении… даже если ты находишься у нее между ног – она все равно где-то далеко от тебя. Даже если ты видел, как она кричит, заходясь в оргазме – ты все равно не понял ее до конца… и даже не поцарапал поверхность. Натсуми словно в вакууме – она не пускает никого близко. Боится? Получается, что Натсуми-тян у нас контрол фрик, ей важно чтобы все было под ее прямым контролем, она не может доверится – ни человеку, ни обстоятельствам, ни судьбе. Потому она и кончает не от физической стимуляции, а от ситуации, где все неподконтрольно… где она – беспомощна и осуждаема, бесправна и не имеет возможности повлиять… эх как все сложно.

– Я? Сложный вопрос – наконец отвечаю я терпеливо ждущему ответа Хироши: – раньше я сказал бы что люблю. Я вообще любвеобильный, люблю людей… как правило. Но с На-тян все сложно. Ее трудновато любить, если ты понимаешь, о чем я…

– Понимаю – коротко кивает Хироши: – и еще я понимаю, что наши с тобой договоренности не влияют… ни на что. И все-таки… все-таки я хотел тебя попросить.

– О чем? Фоточки голой Натсуми скинуть? У меня нет. – признаюсь я. Никогда не понимал этой мании все фотографировать. Надо наслаждаться моментом, а не глядеть на него через объектив камеры смартфона.

– Твоей помощи… или хотя бы невмешательства – серьезно говорит Хироши: – пожалуйста.

– Помощи в чем? – уточняю я и он морщится.

– Ты знаешь в чем. Не заставляй меня произносить это вслух.

– Не, не, не. Это важно. Мысли читать я не умею. Так что если у тебя есть просьба о содействии или невмешательстве – скажи в чем именно. А то потом начнется – мы же договаривались… я бы еще и письменный договор составил, да бумаги нет.

– Зануда ты Такахаси Кента. – вздыхает рядом Хироши и ерзает на месте: – ну хорошо. Будь, по-твоему. Я… скажем так… заинтересован в Натсуми. Нравится она мне.

– Никогда бы не подумал. Ты в классе с ней… не то чтобы дружен, а?

– Ой, да заткнись! Мне вообще нелегко такое дается! Это у тебя все просто – подошел к девушке и сразу такой – ты мне нравишься, давай переспим!

– Не надо утрировать. Хотя… – я задумываюсь: – где-то ты прав. Всегда надо давать понять девушке что ты хочешь, а то вдруг подумает, что ты и вправду домашку решил списать. Не, если у тебя далекие планы по завоеванию руки, сердца и прочих частей тела – обязательно скажи об этом. – я бросаю взгляд на него и вижу, как Хироши снова заползает в свою раковину: – ну извини что перебил. Тебе нравится Натсуми и…

–… ну да. Мне она нравится. – помолчав, выдает он: – и я не знаю, как лучше ей об этом сказать. То есть… вот даже ты считаешь, что я… и все так считают. А я хотел бы чтобы она – знала.

– А чего тут сложного – подошел и сказал. Ты у нас обычно скромностью не отличаешься. Вечно стебешь кого-нибудь, издеваешься и поднимаешь на смех.

– В этом то и дело – вздыхает он: – она подумает, что это шутка. И… среагирует соответственно.

– Шутка ложь, да в ней намек. Не мне тебя учить, Хироши. И вообще, уж от тебя такого не ожидал. Возьми себя в руки и скажи ей… кстати, думаю очень вовремя будет. – я думаю о том, что Натсуми сейчас у нас как раз открыта для экспериментов, а еще нуждается в союзниках. Хироши тут – самое то. Возможно, персональная неприязнь, но тут уж ничего не поделаешь, пусть признается, авось и выгорит у него. Хотя если Хироши станет союзником Натсуми… уж не наплачусь ли я от этих двоих? А… потом об этом подумаю, как Скарлет О’Хара, сейчас у меня голова болит.

– То есть ты мешать мне не будешь? – испытующе смотрит на меня он.

– Кто, я⁈ Ни в коем случае. Благословляю тебя дерзнуть… но учти, это как с Жароптицевым пером – много, много непокою принесет она с собою.

– Ничего. – наконец улыбается Хироши: – я потерплю.

– Ну и дурак. Впрочем, дело твое. Любить Натсуми… есть и более гуманные способы покончить с собой. Например, в промышленную мясорубку прыгнуть. Или там на кол сесть. Дать себя тигру сожрать… много гуманных способов. – хмыкаю я: – но ты же легких путей не ищешь, а, Хироши?

– Кто бы говорил… – огрызается Хироши и снова подносит к глазам бинокль: – жаль что Натсуми не поехала… и куда эта, которая загорелая подевалась?

– Эй, извращенцы! – кричит кто-то снизу и я вытягиваю шею, чтобы увидеть на дорожке, ведущей к нашему домику – Косум, которая машет мне рукой: – слезайте! Хватит подглядывать! Ваша очередь! Меня Мидори прислала сказать. Кстати, Кента-кун – сиськи у нее что надо, не даром ты на нее слюни пускаешь!

– Мы ж с тобой вроде как незнакомы – отвечаю я и она беззаботно машет рукой.

– Познакомились уже – отвечает она: – помойтесь, потом ужин. И нас ребята из коттеджей «люкс» пригласили к себе завтра! Представляешь! У них там какой-то фестиваль правды будет, танцы, песни и праздничный обед с деликатесами. Знаешь сколько филе тунца тут стоит⁈

– Пригласили?

– Угу. Сегодня выспимся… а завтра к ним на встречу. Всех пригласили в курортном городе – и семейные парочки и школьные экскурсии вроде нас. Спускайтесь уже, у меня шея болит, голову задирать.

– Фестиваль Правды? Может Ритуал Высшей Истины?

– Томато, томейто… какая нахрен разница? – задается вопросом Косум, упирая руки в бедра: – спускайся, поговорить надо. Я тут кое-кого заметила… тебе интересно будет.

– Да я уже понял, что отдохнуть не получится – вздыхаю я, встаю и делаю шаг вперед. Высоко, почти три метра, но внизу мягкая трава, я умею правильно падать и у меня непреодолимая жажда похвастать своим умением перед Косум… которая все же девушка. И я легко спрыгиваю вниз, расслабляя ноги так, чтобы спружинить и поглотить энергию падения. Оп! И я уже стою рядом с ней.

– Ого! – она отступает в сторону и смотрит на меня: – классно. Я так не умею. Ничего себе не отбил?

– Все в порядке. Так кого ты там встретила?

– Мечницу твою с ее родителями. По крайней мере с папочкой. Тоже отдыхают. Мордочка у нее недовольная, видимо надрали ей задницу за ваши приключения… но она воон в том домике. Я бы на твоем месте маску надела… а то папочка уж больно злым выглядит. – говорит Косум.

– Сора-тян. Как… я определенно недооценивал масштабы полета мысли одной особы. А я-то думал что в моем окружении только Бьянка на такое способна…

– Я на многое способна! – гордо выпячивает грудь Косум: – ты меня со счетов не сбрасывай! Я сейчас в купальне четыре бутылки пива выпила за раз!

Глава 18

Глава 18

– Я вот чего не понимаю… – говорит Птиц и перекладывает белое полотенце, сложенное и намоченное холодной водичкой со своего лба на край купальни: – и какие они – общие? Когда только мы тут?

– Радуйся что тебя впустили вообще… «школьничек»… – ворчит Аримару, подтаскивая к себе плавающий в горячей воде поднос со стопочкой сакэ: – ты ж весь разрисованный как стенка рядом с полицейским участком.

– А я чего… – пожимает плечами Птиц: – я ничего. Как все хотел быть…

– Все драконов на всю спину не колют, пока пять лет в семье не пробудут, а ты тут без году неделя а туда же… – беззлобно ворчит Аримару: – тоже мне уличный боец… вот босс у нас настоящий стрит файтер, видел его бои по телику?

– Босс, а как у вас так получается? Кунг-фу? Каратэ? Секретные техники монахов Шаолиня? А нас научите? Пожалуйста… – говорит Птиц и моргает своими темными глазами. Когда он так голову набок поворачивает и моргает – он действительно на птицу похож. Хотя, как говорит Аримару, кличка у него, потому что он по дурости решил сам себе «погоняло» придумать. Вот, дескать, среди братвы всякие клички дают, а он сам себя назвал. Орлом. Вот и стал – Птиц. Не знает он меры в стремлениях своих, вот и драконы на всю спину.

– Научить? Да я сам ничего толком не знаю – откликаюсь я. Сидеть в горячей воде – то еще удовольствие. Через некоторое время кожа как будто немеет, и ты как будто получаешь тепло прямо из воды, становишься красный как рак – встанешь и видишь на теле четкую черту между той частью, которая была в воде и той, что не была, как будто половинку тебя просто покрасили в цвета пожарного стенда. Осталось только конусы и лопаты с ломами повесить, да ящик с песком рядом поставить.

– Он у нас скромный – встревает Хироши, который и не краснеет вовсе, хотя в горячей воде наравне со всеми сидит. Инопланетянин он все-таки, хотя ничто человеческое ему не чуждо.

– Но самое интересное, что он тайно тренировался у себя дома в течении десяти лет и не показывал это снаружи – продолжает Хироши, привлекая внимание членов «Клуба Кройки и Шитья»: – десять лет тайных знаний и упорных тренировок! Невидимые удары! Удары Отсроченной Смерти! И наконец вершина мастерства – Удар, Снимающий с Девушек Трусики!

– Ого! – тут же проникается Птиц: – и такие удары есть⁈ А ты почем знаешь?

– Как это – почем знаю? Я же самый близкий друг и соратник вашего босса. Его заместитель – беззастенчиво продолжает гнать Хироши, ни капли не смущаясь моим присутствием: – его альтер эго. Все что говорю я – это как будто он говорит.

– Да ну… – сомневается Птиц и я тут же накидываю парочку очков в его пользу. Все-таки, несмотря на свой простоватый вид, он – якудза, вырос на улицах, он не станет доверять словам, он умен какой-то особенной, уличной мудростью, его не проведешь на мякине и…

– Ну да. Вот смотри, кого еще из своего класса из всей школы, из всего города он взял с собой в эту поездку? Только свой гарем и меня, его верного генерала – говорит Хироши и глаза у Птица округляются.

– А ведь точно… – бормочет он: – что же… продолжайте, помощник босса.

–… – вздыхаю я, мысленно отнимая очки уважения к уличной мудрости Птица как жесткого, недоверчивого, тертого калача и стрелянного воробья, Сына Улиц и якудза месяца. И прибавляя очки манипулятору из любви к искусству, моему однокласснику Хироши. Умеет же…

– Так эти девушки – гарем Босса? – вдруг спохватывается Птиц: – Ого! Босс… вы просто невероятны! Ну… то есть я видел, что вы со школьной медсестрой, но и женскую отдельную школу номер семь… ого как Дар Любви действует! Научите? Пожалуйста! У меня девушки нет до сих пор!

– Чушь это все. – отвечаю я: – нету никакого Дара Любви. И с женской школой номер семь у меня ничего не было. И с коллективом «Дженерал Джапан Моторс» в Сейтеки – тоже ничего не было. Как можно в такое верить вообще…

– Конечно – подмигивает Хироши: – ничего не было. «Джи Джапан Моторс» – это же наполовину американская компания, а босс у нас – патриот. Он и так и сказал – пока не поставите красное восходящее солнышко на все детальки – ничего, между нами, не будет. А вот «Кола Джап»…

– О! А у меня диск есть! Без цензуры! – тут же находится Птиц и Аримару только глаза закатывает. Испытываю крайний соблазн закатить глаза вслед за ним. Чертова запись на чертовом шоу… и конечно у Птица есть диск. Без цензуры. Официально тут все размытыми пикселями закрывают, но на самом деле – в любом магазинчике продадут версию без пикселей и какой-либо цензуры. Потому что деньги, вот.

– Но это ерунда – вещает Хироши: – сейчас за боссом решила приударить вся женская часть коллектива «Митсубиши»… но он еще думает, идти с ними на свидание или нет. Их всего-то тысяч пять, маловато конечно для одной горячей ночи…

– Что правда⁈ Пять тысяч за ночь… – глаза Птица округляются снова, делая его похожим уже на филина, а я – не в силах сдерживать себя больше – закатываю глаза. Да пожалей ты уже человека, хочется мне сказать, прекрати над ним издеваться, видишь же что Птиц всему чему угодно поверит, если это с серьезной тяпкой произнести. И как он в якудзу вообще попал… наверное дерется хорошо.

– Ты дурак? – осаждает его Аримару: – ты кого слушаешь? Чтобы босс за ночь и пять тысяч… ты что, диск свой невнимательно смотрел?

–… – удовлетворенно молчу я. Вот Аримару – это лидер так лидер. Чем лидер отличается от подчиненных? Он трезво смотрит на жизнь. Его не обмануть дешевыми стразами, не всучить подделки, он то ложь и браваду Хироши насквозь видит…

– Пять тысяч… простая математика гласит что никакой человек этого не вынесет! Считать умеешь? Если предположить, что на удовлетворение одной девушки боссу нужно… скажем десять минут, то… в сутках двадцать четыре часа, в часе – шестьдесят минут… итого… скажем… эээ… тысяча четыреста минут в сутках. Разделить на десять – и это без учета перерывов на еду, питье и туалет – сто сорок девушек максимум. – подводит итог Аримару: – а чтобы пять тысяч оттрахать – ему понадобится тридцать пять дней. То есть месяц. Месяц!

– Месяц? – Птиц задумчиво скребет подбородок: – ты это о чем?

– Я о том, что у босса длительные отношения! Если он будет спать с «Митсубиши Моторс», то это не свидание на день! Это – отношения! Может они даже поженятся… – заканчивает Аримару: – а что? Босс и женский коллектив Митсубиши Моторс в белой фате… не, это же традиционная свадьба будет… в кимоно! Столько цветков в одном месте!

– Какой-то ты неожиданный вывод сделал, Аримару-аники – говорю я, почесывая затылок: – рановато мне для свадьбы… и сто сорок девушек за сутки…

– С другой стороны – говорит Аримару: – если босс одновременно сможет двух девушек удовлетворять… то цифры меняются. Двести восемьдесят девушек за сутки!

– Ты забываешь о Даре Любви – напоминает ему Птиц: – это же…

– Ах, да. Дар Любви. Тысяча девушек в сутки и это максимум! – качает головой Аримару: – даже с Даром Любви!

– Не надо недооценивать Дар Любви! – гудит Самюэль: – его потенциал…

– Что вы понимаете в Даре Любви! – перебивает его Аримару: – идиоты! Это не чудо, это – духовная практика тибетских монахов! Вы слишком много манги читаете и в чудеса верите. Не бывает таких чудес. Дар Любви – это психоэмоциональная техника, сочетающая гипноз, положение тела в пространстве, микродвижения мимики и энергетический обмен с Вселенной… а этому нужно тренироваться! Хироши этот – врет! А вы его слушаете. Никаких не десять лет, а всю свою жизнь… предыдущую жизнь – наш босс был тибетским монахом и провел сто четырнадцать лет в медитации, гармонизируя свои чакры в унисон со струнами Вселенной! Переродившись школьником он несет свет учения в массы, бестолковые вы идиоты!

– Э? – выдает Хироши и я искренне наслаждаюсь его лицом. Вот так бывает, жизнь преподносит сюрпризы, Аримару у нас умеет троллить не хуже Хироши… или, погодите – он серьезен? Или все-таки издевается над Хироши?

– Вселенная данная нам в ощущение – тем временем поднимает палец Аримару: – это по сути своей вибрация струн… теорию струн знаете? Нет? Тебе, Птиц в школу на самом деле надо, вот вернемся и я тебя за книги посажу. За книги, а не за мангу твою с сиськами!

– Да ладно, я понял – разводит руками Птиц: – не научит нас босс Дару Любви. Долго это. А… невидимый удар покажете?

– Нету никакого невидимого удара! – парирует Аримару, вздыхая.

– Вот как раз Дара Любви нет, а невидимый удар есть – отвечаю я: – показать?

– О! Покажите босс! – загорается энтузиазмом Птиц.

– Ну ладно, покажу… потом. – у меня уже горит все тело от горячей воды, самое время вылезать и обливаться холодной водичкой, я словно в бане побывал, посидел в парилке, только вот тело горит, а голова – ясная. Из парилки обычно совсем дурной выходишь, горячий воздух поверху, а тут – положил полотенчико влажное на лоб и сиди.

– Когда покажете, босс? – летит в спину от Птица.

– Выйдем из купальни и покажу – обещаю я, включая душ с холодной водой: – скользко тут. И пар… плохо видно.

– А. Ну так я закончил… – торопится Птиц, за ним тянутся все остальные.

Через какое-то время мы стоим во дворе перед нашим домиком, все одетые в одинаковые, сине-белые хлопчатобумажные кимоно. Я хожу взад-вперед перед ними, словно политрук перед строем бойцов.

– Вообще-то существуют как минимум две техники невидимого удара. Первый принадлежит советской школе бокса и называется именно так – «невидимый удар». Вторая техника была изобретена основателем школы Опережающего Кулака или Джит Кун До, малоизвестному популизатору боевых искусств, некоему Брюсу Ли. И очень известному актеру. – говорю я: – Птиц, выйди сюда, ага. Теперь смотри, я буду наносить удар вот сюда… – я вытягиваю руку и мой сжатый кулак останавливается в сантиметре от его подбородка.

– Хай, сенсей! – выпаливает Птиц, уставившись на меня стеклянными глазами.

– Твоя задача… подними руки в защиту, вот так. И как только я нанесу удар – сбей его вниз. Или в сторону. Отведи руку… ага вот так. – видимо якудза имеет опыт каратэ – он блокирует руку, отводя ее ладонью. Годзю-рю.

– Все правильно – киваю я: – теперь я сделаю то же самое, но быстрее. Твоя задача – сбить руку. Среагировать на удар. Понятно?

– Чего уж непонятного. Бейте, сенсей… – Птиц встает в стойку и поднимает руки, преображаясь. Пожалуй, я недооценил его, пусть он бывает слегка наивен, но когда он поднимает руки и встает в стойку – он преображается. Вот сейчас я вижу перед собой не школьника и не наивного уличного простачка, сейчас передо мной опытный боец якудзы, готовый к любому повороту событий. Я выбрасываю руку вперед. Удар! Птиц – резким движением блокирует удар.

– Вот – поворачиваюсь я к зрителям: – видите? Даже если бить быстро, если он знает как и куда я буду бить – он среагирует. У него есть преимущество – знание куда именно придется удар и какой он будет. Короткое движение блока у лица – оно короче и быстрее моего удара… хотя я бил на половинной скорости. А сейчас – я ударю туда же, с такой же скоростью, тем же ударом, но он пропустит этот удар. Потому что это и есть тот самый невидимый удар советской школы бокса, который в свое время практиковал Попенченко Валерий Владимирович. Готов?

– Хай, сенсей! – Птиц группируется, и я поднимаю руку. Удар!

– Как так? – он смотрит на мой кулак у его лица: – это… как⁈

– Обратите внимание – этот удар не быстрее предыдущего. Даже пожалуй медленнее. – говорю я, убирая руку: – но наш Птиц все равно не смог его отразить.

– Сенсей! – поднимает руку Аримару: – а можно мне показать?

– Можно – соглашаюсь я: – иди сюда. Становись в стойку… ага. Вот так. Готов?

– Готов, сенсей! – Аримару встает в стойку. В отличие от Птица он – расслаблен, его глаза внимательно следят за мной. Пожалуй он побыстрее Птица будет – не тратит время на напряжение, показатель мастерства.

– Хорошо. Я бью. Вот!

–… и точно. – моргает Аримару, глядя на мой кулак: – но… это же финт!

– Нет. Никакого финта тут нет. Используется физиологическая особенность зрения и формирования образа угрозы в мозгу человека. Вот смотрите, этим же пользуются бывалые ножевики – скорость движения объекта считывается мозгом и чем выше скорость – тем выше приоритет угрозы. Сперва я наношу удар с обычной скоростью, но потом – скорость падает едва ли не до нуля… и твой мозг перестает воспринимать этот удар как угрозу. Переключается на другие объекты, присвоив этой руке статус «не опасно». И вот тут – я снова разгоняю кулак! Заново пересмотреть приоритеты и переклеить ярлык на «очень опасно» – твой мозг попросту не успевает, на это надо больше времени, чем на оценку опасности с нуля. Вот скажем – лежит в углу темного помещения змея и сперва ты пугаешься, а потом видишь, что это просто тряпочка и мозг успокаивается, ты подходишь ближе и вдруг оказывается что это все-таки змея… и мозг впадает в ступор, переклеить ярлычки сложней чем присвоить степень опасности в первый раз. Переоценка занимает время.