Текст книги "Новая жизнь 8 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Все-таки ты вырос таким сердцеедом, Кента-кун, что аж страшно. – усмехается Мидори-сан: – но мне приятно, что такая старая женщина как я все еще в состоянии вызывать такие чувства у молодых людей. Ты правда так хочешь меня, а, Кента-кун? Имей в виду, что мы, старые женщины – очень требовательны… а у меня особые запросы. Сейчас придем ко мне домой, и я покажу тебе свою коллекцию кнутов и кожаных костюмов…

– Мне очень страшно, но мужчина должен преодолеть свой страх. В конце концов, чего стоит эта жизнь, если отказать себе в праве стать ближе к такой женщине как вы? – вздыхаю я: – обещаю, что не напишу на вас в полицию!

– Ты все только обещаешь, Кента-кун – смеется Мидори: – а впрочем… вот мы и пришли.

– Уже? Как быстро.

– А я говорила, что живу очень близко от школы. – отвечает Мидори, отпуская мою руку и открывая сумочку. Она достает оттуда ключ с забавным брелоком в виде маленькой баночки «Колы Джап» с кактусовым вкусом и задумывается на секунду.

– Именно здесь обычно и происходит первый поцелуй в дорамах – подсказываю я: – если речь об этом.

– Хороший ты парень, Кента-кун – вздыхает Мидори-сан: – и я даже думаю, что будь я твоей ровесницей… или если подождать пять лет, как мы и договаривались.

– Пять лет это долго – возражаю я: – давайте лучше представим что вы – моя ровесница. Возраст – это только цифры в голове.

– А ты не сдаешься, а? – улыбается она, но улыбка почему-то выходит печальной.

– Ну… попытаться то стоит.

– Тогда… – она вручает ключ мне и толкает меня в спину: – ступай. Тебя ждут. И имей в виду, что я сегодня буду ночевать в гостинице, а я терпеть не могу ночевать в гостинице. Так что будешь мне должен, Кента-кун, будущий оябун Восточного Побережья…

– Что это значит? – я смотрю на ключ у себя в ладони, на брелок в виде банки от напитка «Кола Джап» и начинаю понимать. Конечно. С какого перепугу Мидори-сан со мной решила ночью прогуляться? Как не воспринимала меня как мужчину, так и не будет… лет пять еще. Но вот по просьбе…

– Ты знаешь, что это значит – вздыхает она и поправляет прическу: – учти, я была против. Мне и сейчас кажется, что это не самая лучшая идея. Но… – она снова вздыхает: – но в конце концов какая разница? Ты вроде бы не самый худший вариант… хоть и бабник. С другой стороны, то, что ты бабник и дамский угодник – говорит о том, что ты умеешь обращаться с девушками. Разбитых сердец за тобой я пока не замечала… так что не вздумай усугубить! Смотри у меня! – грозит мне пальцем школьная медсестра Мидори-сан: – я шутить не буду!

– Конечно, Мидори-сан – киваю я.

– Ну вот. А я пошла. Развлекайтесь, молодежь… – Мидори поворачивается ко мне спиной и закидывает сумочку на плечо: – доброй вам ночи. А спать вы все равно не будете.

Глава 14

Глава 14

Поворот ключа в замке. Раз, другой. Щелчок открывающейся двери. Внутри – темно. Я захожу и прикрываю дверь за собой. Становится совсем темно, и я закрываю глаза, привыкая к темноте. Конечно, я могу достать из кармана телефон и подсветить им, но… если это то, о чем я думаю, то Натсуми будет недовольна. Она хотела сделать сюрприз – она его сделала. Я ни о чем не подозревал, пока не увидел брелок в виде баночки с кактусовым «Пейотлем». И как такое пить вообще можно? На моей памяти Натсуми вообще единственный человек, который этот «Пейотль» от Колы Джап пьет.

Открываю глаза. Начинаю что-то видеть. Свет снаружи, уличное освещение – пробивается сюда. Я вижу окно, через которое падает свет и вижу стол. Вернее – журнальный столик. Где-то там в темноте – должен стоять диван, как и всегда на первом этаже в гостиной, но я его не вижу. Темно. Я снимаю туфли (невежливо проходить дальше обутым), нащупываю ступеньку, отделяющую прихожую от гостиной. Делаю шаг.

– Интересный факт – раздается откуда-то тихий голос Натсуми: – если человек лишается одного из своих чувств – у него невероятно обостряются все другие. Например – если лишить человека зрения, то у него обострится слух. Чувство расположения своего тела в пространстве. Рецепторы вестибулярного аппарата. А еще – осязание…

– Действительно интересный факт – признаюсь я: – добрый вечер Натсуми. Как у тебя дела? Ты поправилась?

– Я и не болела – шелестит голос где-то совсем рядом: – Со мной все в порядке… ну насколько это вообще можно назвать «порядком». Ты хочешь об этом поговорить? О старой доброй Натсуми, которая твоя одноклассница и к которой ты пришел ночью… чтобы что? Передать домашнее задание?

– Нет – признаюсь я: – я вообще нахожусь в смятении и непонимании. Что я тут делаю?

– Врешь, Кента-кун. – с наслаждением произносит темнота голосом моей одноклассницы: – врешь ведь? Ну хорошо… я облегчу для тебя этот путь, мой рыцарь в белых доспехах… стой там где ты стоишь и не двигайся, ладно? – где-то раздаются легкие шаги, что-то падает. Натсуми – чертыхается. Я стою на месте, как и приказано.

– Постарайся не отводить взгляд – говорит она и я поворачиваю голову. В ту же секунду вспыхивает свет – видимо от фонарика, который она держит в руке. Фонарик наведен на Натсуми, вернее – на ее тело. На сетчатке моего глаза прямо выжигается изображение обнаженной Натсуми, все изгибы ее тела, ее грудь, черный треугольник волос внизу, бедра, колени… фонарь гаснет. Изображение – остается.

– Ну как, есть мысли? – спрашивает Натсуми из темноты: – ситуация начинает осложняться, нэ? Ты пришел к однокласснице, а она – голая. Ты точно хочешь рассказать мне о домашнем задании?

– Честно говоря я сам не знаю, что именно задали – отвечаю я: – а тело у тебя очень… красивое.

– Ты хотел сказать другое слово – тут же откликается Натсуми из темноты.

– Я хотел сказать – желанное – поправляюсь я. Натсуми у нас эмпатична, прекрасно понимает, чего люди вокруг хотят. Просто обычно ей на это плевать. Обычно она умирает и у нее нет времени на эти ваши сопли. Ее чувства важнее.

– Говори, что думаешь, Кента-кун, в конце концов я уже ничего от тебя не скрываю – отзывается темнота. У меня в глазах до сих пор стоит изображение тела Натсуми, ее бедра, ее аккуратные небольшие сосочки, ее грудь…

– Ну да. – хмыкаю я: – о том, кто твой папа и почему ты так хорошо информирована я узнал только постфактум.

– О. Так ты жалуешься? Тебе не нравится ситуация? Мы с тобой совсем рядом… вот. – ее рука касается моей и тянет куда-то в сторону. Я послушно иду за ней, она тянет меня вниз, я опускаюсь и нашариваю рукой мягкую поверхность. Диван. Сажусь. Поверхность качается – рядом садится Натсуми. Моя рука случайно касается ее бедра. Да, так и есть, я касаюсь ее кожи. Гладкая… сглатываю слюну и слегка откашливаюсь, чтобы она не заметила.

– У тебя… кожа очень приятная на ощупь – сообщаю ей я и тут же думаю, что я – дурак. Кто так комплименты говорит? Это все, потому что центральный процессор в голове уже давно переключился на режим «ты чего стоишь, хватай ее и в койку!», а все сторонние процессы заняты обсчитыванием и генерацией картинок и видео нашего с ней безудержного секса, в записи всплывает Натсуми, которая бьется в наших руках, которую сводит судорогой, ее рот искажен придушенным криком страсти и как Бьянка наваливается своей грудью ей на ногу, придерживая ее… до сих пор не верится что это – было. Что такое возможно.

– Думаю нам с тобой следует заняться сексом – говорит Натсуми: – ты уже видел меня… всю. Что думаешь? Ты согласен? Я знаю, что обычно парни от такого не отказываются, но на всякий случай сразу уточню, что если ты откажешься, то я буду очень недовольна. И даже обижусь. Но чтобы подсластить пилюлю скажу, что я бывшая гимнастка и все еще могу изгибаться в твоих руках куда сильней чем любая из твоих девушек. Ах, да, а еще я просмотрела весь курс «Оральные ласки для чайников» и тренировала свою попу.

– Тренировала попу⁈ – ошалевший от обилия информации мозг ухватился за последнюю фразу.

– Да. Во мне прямо сейчас находится пробка номер пять. С сапфировым сердечком. Жалко, что в прошлый раз ее во мне не было – грустит Натсуми: – но тогда я вообще на медицинский осмотр пришла! Бьянка – умная и стервозная, специально все так сделала. Но сегодня – я готова.

– И я тоже. Никогда не был так готов. То есть у меня нет никаких возражений и более того – я только за! – выпаливаю я и опускаю свою ладонь на ее бедро.

– И с моей стороны ты не дождешься возражений, Кента-кун. Возьми меня и сделай со мной все, что ты только хочешь. Ты давно хотел сделать это со мной, нэ? Признайся…

–… да. Я хотел сделать это с тобой чертовски давно… – говорю я и моя рука скользит по бедру вверх, еще выше, туда, где влажно и мягко… я чувствую как легкие пальчики расстегивают на мне пуговицы и как стягивают вниз брюки…

Я лежу на спине и гляжу в потолок. Нет, мне все понравилось, тело у Натсуми что надо и все такое… но… Знаете, вот бывает такое легкое разочарование, когда вот ты достиг вершины, и сел на ней, положил рядом ледоруб и глядишь вниз, в долину, испытывая кризис экзистенциальности. Вот живешь ты и зачем? Вот покорил, добрался, вот лежит рядом голая девушка, которая дала тебе все, что могла, а смысл?

И еще одна мысль, которая сейчас меня мучает – а ведь ей не так чтобы понравилось. Я сделал все что мог и немного больше, я старался, но… наверное мы слишком спешили?

– Странно – говорит Натсуми, которая лежит рядом: – я думала это будет по-другому…

– Да? А как ты думала это будет? – спрашиваю я у нее, чувствуя что только что разочаровал девушку. И ведь правда, в тот раз ей хватило только нескольких хлестких фраз Бьянки и нашего присутствия, чтобы она кончила как сумасшедшая, а сейчас… ну, да, она простонала пару раз и то, я думаю потому, что ей больно было. Мда. Погоди-ка, думаю я, в тот раз Бьянка сказала, что Натсуми – эксгибиционистка. И нас с Шизукой специально ей между ног загнала и слова использовала… уничижительные.

– Не знаю – признается Натсуми: – но… все как-то обыденно, что ли… вот ты, а вот я. Мы с тобой без одежды занимаемся сексом. Как-то все… просто. И про это столько написано? Книги, фильмы, поэмы… а на самом деле просто что-то в тебя засунули и все. На мой взгляд весь этот секс переоценен.

– Не скажи. – приподнимаюсь на локте я: – признаю, что первый раз у нас без бабочек в животе прошел, но человек на то и человек, чтобы учиться. Что за упаднические настроения? Если бы твой оргазм был невозможен… то еще можно грустить. А он вероятен и возможен, сам видел. Значит, надо только найти способ… проанализировать. Вот тебе нравится, когда на тебя смотрят…

– Неправда!

– А мы с тобой в темноте. Конечно, так вроде уютней и безопасней, но тебя это не заводит. И еще… слова которые Бьянка использовала – это же о стыде, верно? Осуждение и неприемлемое поведение… надо только проверить что именно. Хм. Включи-ка свет.

– Что? Ну… ладно. – она встает и идет к выключателю, в темноте я вижу лишь отблеск ее спины, на которую лег свет из окна. Щелчок выключателя и комнату заливает свет, я щурюсь. Нахожу взглядом Натсуми. Она стоит у выключателя и с вызовом смотрит на меня.

– Ну? – говорит она, скрещивая руки на груди.

– Это я у тебя спрашивать должен – хмыкаю я: – как ты себя чувствуешь? При мысли, что твой одноклассник смотрит сейчас на тебя, совершенно голую? Что я могу видеть тебя всю, от пяток до макушки? Тебя это возбуждает?

– Н-нет. – Натсуми вдруг краснеет и у нее учащается дыхание.

– Совсем-совсем не возбуждает? И тебе совсем не стыдно?

– Н-нет. – мотает головой Натсуми.

– Значит, ты не откажешь мне в простой просьбе. Садись на стол – я хлопаю ладонью по журнальному столику: – отсюда мне лучше будет видно.

– Что? Зачем?

– Как зачем? Мы сейчас как рыцари Круглого Стола в поисках Святого Оргазма! Садись и не прикрывайся руками! Погоди-ка. – я встаю и иду к ней, она инстинктивно прикрывается руками делает шаг назад, будто боясь, что я ее сейчас схвачу, но я только улыбаюсь и прохожу мимо нее.

Спускаюсь со ступеньки и натягиваю туфли. Странновато, конечно, выгляжу, школьник в туфлях и голый… ну, если что Мидори-сан сама виновата, за свою репутацию пусть сама несет ответственность. Пусть сама с соседями объясняется почему у нее голые парни из дома по ночам выходят. Открываю дверь и выхожу на крыльцо.

– Ши-тян! – повышаю голос я и крона дерева поблизости шуршит иначе, чем от ветра. Или от птицы.

– Ши-тян ты мне нужна. Хорошо, что ты домой не ушла. Иди сюда, у меня для тебя работа есть. – говорю я в смутную темную тень лиственной кроны.

– Как работа, так я нужна сразу. – Шизука оказывается рядом со мной, она действительно в теплой шапке, тонкой вязанной а-ля коммандос, в бесформенной темной спортивке и мягких темных кроссовках.

– Все, заходи в дом, нечего тут отсвечивать – я приглашаю ее внутрь и закрываю за ней дверь.

– Ты голый – сообщает мне Шизука: – вы с Натсуми сексом занимаетесь? Я вам в этом качестве нужна? У меня с собой почти нет ничего, только зажимы на соски и вибратор.

– А ты… на редкость запаслива – хмыкаю я: – носить с собой такое на всякий случай…

– Я не ношу с собой. Я ношу в себе. – поправляет меня Шизука: – и на себе.

– Ааа… и ладно. – сдаюсь я под давлением объективной реальности. Я извращенец и меня окружают такие же. Кто-то – даже покруче. Шизука например. В себе вибратор таскать⁈

– Кстати. Вот. – Шизука дает мне в руки небольшое розовое сердечко. На сердечке – какие-то кнопки. Плюс, минус, режим… интересно, раньше она мне сердечки не дарила. Это намек? Нажимаю на кнопку с надписью «плюс» и… Шизука складывается пополам, где-то раздается вибрация… Ах ты ж господи! Поспешно нажимаю на кнопку «выкл» и гляжу, как Шизука выпрямляется, все еще держа руки в низу живота.

– Слишком сильно – говорит она: – но ничего. Научишься.

– Это пульт от… – я ищу слова и не нахожу их: – от тебя⁈

– Оргазмотрон 3000. До пяти тысяч вибраций в минуту. Волновые колебания и стимуляция клитора одновременно. Специальные присоски помогают усилить ощущения. Постоянным клиентам скидка до тридцати процентов, плюс запасные батарейки. – поясняет мне Шизука: – пульт не потеряй. Он действует через блютус, но можно настроить и через телефон… тогда будет доставать, где бы я ни была.

– Ого. – я смотрю на розовое пластиковое сердечко у себя в руке и понимаю, что карманов-то у меня сейчас нет. Ладно, в руке пока подержу.

– Проходи в гостиную. – говорю я Шизуке, ища взглядом куда бы пульт положить… в карман брюк? Но брюки в гостиной.

– Кента-кун. У меня в гостиной Шизука. – раздается голос Натсуми: – я на столе сижу голая, а она на меня пялится. Так и должно быть?

– Ну вообще да. – спешу я на голос: – в прошлый раз получилось. Я уверен…

– Натсуми голая. – сообщает мне Шизука: – ты ее только что?

– Да, Натсуми голая и да, только что. Но у нас не получается. Ну… то есть не так хорошо получается. Вот у меня есть варианты. Например, что ей нравятся, когда на нее смотрят.

– Я – смотрю – отвечает Шизука.

– Хм. Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я у Натсуми, которая устроилась на столе, закинув ногу на ногу и меня где-то совсем глубоко свербит мысль – а что будет, если она встанет? Останутся ли следы на лакированной поверхности?

– Странно – отвечает та: – я уже как-то привыкла к мысли, что умираю. Ну то есть я продолжаю умирать, но могу прожить намного дольше чем рассчитывала. Мне придется строить планы, думать о том, куда мне поступать и кем работать. Возможно, я даже заведу семью. Все это очень странно.

– Нет, я про текущий момент. С нами вот Шизука, это же необычно. Парочки занимаются любовью вдвоем… ну как правило. А тут Шизука, твоя одноклассница, да еще и одетая, а ты – голая.

– А… ты к тому возбуждает ли это меня? – догадывается Натсуми и качает головой: – не возбуждает. Ни капельки. Извини, Шизука-тян, но ты не сексуальна.

– О, она еще как сексуальна – отвечаю я: – это просто в глаза не бросается.

– Ты грязная и похотливая шлюха – монотонно говорит Шизука: – как тебе не стыдно? Сидишь тут с раздвинутыми ногами. Ты же хочешь, чтобы тебя трахали как дешевку, пятеро грязных мужиков с волосатыми руками, чтобы осквернили тебя у всех на глазах, а тварь?

– Что⁈ Ты что говоришь… – поворачиваюсь я к Шизуке: – прекрати так…

– Мне Бьянка-сама сказала – поднимает палец Шизука и кивает на Натсуми: – что ей нравится так.

– Н-ничего мне не нравится. Я вам не мазохистка какая… – слабым голосом отвечает Натсуми: – вы неправильно… я не такая…

– Ты просто шлюха. Шалава. Нимфоманка, которая готова отдаться первому встречному. Дрянь. Подстилка. – продолжает монотонно говорить Шизука и Натсуми стискивает зубы и закрывает глаза, отчаянно мотая головой.

– Нет! – кричит она: – я не такая! Я…

– Представляешь, если бы тебя сейчас увидели твои родители – подхватываю я: – ты лежишь, раздвинув ноги на потеху своим одноклассникам, которые сейчас запишут видео и наснимают фоточек и завтра их увидит вся страна, нет, весь мир! Все увидят какая ты на самом деле, отличница и примерная дочь известного и уважаемого человека! Все поймут, что ты на самом деле дешевая шлюха, которая…

– Нет! – вырывается из Натсуми и она откидывается назад, стянутая судорогой, я тут же подхватываю ее на руки, она вырывается из рук, но я держу крепко, следя чтобы не ударилась головой. Она бьется и вырывается, соленые брызги заливают лицо Шизуки, которая держит ее ноги, у меня происходит просто дьявольский стояк от самой ситуации, но сейчас не время, сейчас надо Натсуми спасать от последствий ее же оргазма.

Наконец она затихает. Встает и что-то ворчит про себя Шизука, отряхиваясь и вытирая лицо ладонью.

– Что? – не слышу я.

– Второй раз уже – говорит Шизука: – она мне… на лицо. Дождется, я ей на лицо тоже кончу.

– Кхм. – не знаю, что и сказать? Кончи, Шизука? Или там – а давай сперва у Натсуми спросим, как она к этой идее относится? С другой стороны, у Шизуки не спрашивали ничего, кончили на лицо и все тут. Дискриминация. Непорядок.

– Спасибо – говорит Натсуми, все еще тяжело дыша: – да, я чертова эксгибиционистка. Оказывается меня такое вставляет. Мне страшно.

– От чего страшно то?

– От того, что меня такое заводит. Что дальше? Буду ходить по вечерам голой, в длинном пальто в парке и распахивать его перед незнакомыми школьниками? На самом деле найду пятерых волосатых мужиков? И правда стану легкодоступной подстилкой? – Натсуми закрывает глаза: – мне страшно. Куда моя жизнь катится…

– Интересный факт – говорю я: – пока На-тян считала, что умирает, все было в порядке. А как только поняла, что не умирает – так начались угрызения совести.

– Тебе легко говорить, ты – бесстыжий и ты парень. Я – девушка. Вот твои родители что скажут, если… вернее вот что сказали на твою выходку в «Кола Джап»? Наверное, твой папа еще сказал, что «молодец сынок!», да?

– Было такое – чешу я в затылке, отпуская на свободу ее грудь, которую я сжимал на всякий случай.

– А вот если бы твоя младшая сестренка такой номер выкинула бы – ей бы влетело. Мальчикам можно, девочкам нельзя. – говорит Натсуми: – вот такое противоречие.

– Дискриминация по гендеру, угу – киваю я: – но ты не переживай. Во-первых, зная твои фетиши мы поможем тебе с ними справится без ущерба твоей репутации. У нас же клуб экзорцистов… верно? Мы все с прибабахом, и все друг друга поддерживаем, какими бы странными не были наши предпочтения. Вот ты же Наоми-тян не осуждаешь? Даже помогаешь ей… и мы все к тебе так же относимся. Ты главное не бойся, расскажи нам все, что тебя заводит и мы постараемся осуществить все что возможно. И конечно же это все – останется между нами. Что происходит в Клубе Экзорцистов – остается в Клубе Экзорцистов.

– Мне надо переодеться – подает голос Шизука: – я вся мокрая.

– В ванной есть запасная пижама – говорит Натсуми: – и полотенца. Я давно у Мидори дома свою запасную одежду держу.

– Угу. – Шизука начинает вставать с дивана, но Натсуми оказывается быстрее. Она поднимает руку вверх и в ее ладони я узнаю пластиковый пульт в форме сердечка. У Шизуки расширяются зрачки и она пятится назад, но Натсуми уже нажимает кнопку!

– Ааа…ууу…. Н-не надо! П-п-п-пожалуйста! – Шизука складывается пополам и падает обратно на диван. Натсуми поворачивает голову ко мне.

– Она все равно уже мокрая – пожимает она плечами: – ты говорил что она прячет свою сексуальность… дашь мне проверить? Раз уж все что происходит в Клубе – остается в Клубе?

– Я-я-я-я тебя убьюююююю! – угрожает Шизука с дивана: – т-т-ты!

– Да, я. Знай свое место, девочка… – Натсуми выпрямляется и откидывает гриву черных волос назад: – я только что кончила тебе в лицо и намерена это продолжить…

– Какие вы все многогранные – говорю я: – пульт отдай, она помрет сейчас…

– Не помрет – отмахивается Натсуми: – она крепкая… а у нас еще ночь впереди.