Текст книги "Новая жизнь 8 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 6

Глава 6

– В море, в море за тунцом… – бормочу я, открывая глаза. Въедливая и привязчивая мелодия морской песенки крутится у меня в голове как заевшая пластинка, я еще застал граммофоны и этот известный дефект, когда иголка соскальзывает на прежнюю дорожку и повторяет один и тот же обрывок мелодии раз за разом, раз за разом… в море, в море за тунцом, капитан наш молодцом…

Вчера мы с Косум выпили, это я помню. Горланили песни и ели мясо, танцевали на столе… или это она танцевала? Помню, что она рассказывала историю из своего детства про маленького брошенного котенка и плакала мне в плечо. Потом мы с ней подрались… в шутку, но Косум же как ее брат, Дробитель Черепов Сомчай – не умеет удары сдерживать. Потом она мне Киоко эту пыталась присуропить, дескать смотри какая, будет вместе с Михо за тобой ходить, а ты потом ее пристроишь куда-нибудь. Куда? А ей почем знать, вот ты у нас про профсоюз заикался? Заикался. А что по факту? По факту скинул на бедную, несчастную и совсем-совсем девушку тяжелый труд. Да, завести в городе убежище для беглянок и беглецов – это круто конечно, они по крайней мере в лапы подпольным студиям или там китайским торговцам живым товаром не попадут, но некоторым людям даже в таком убежище смерть грозит. Вот, Киоко, например. Что в ней такого – непонятно. Девка как девка. У троих наших уже парней увела и ладно бы сама пользовалась… вот чего ты зенки пялишь, а? Увела? Увела. Что значит – не хотела? Хотела – не хотела, а вышло так. Ты же не в детском саду, должна понимать. Забери ее с собой, в твоем серпентарии по крайней мере ревности я не заметила, а значит она там целее будет. Как кстати у тебя так получается, что они тебя не ревнуют? И кого ты там хотел убить из своих? Ах, не убить, а провести «педагогическую работу»… а это сильно от «убить» отличается? Или это скорее «наказать»? Приводи своих сюда, у нас Красная Комната есть, и привязать можно и подвесить и кнуты с плетками всякие… есть любительницы. Что? Нет, не Михо, не бойся.

В ответ я вяло отбрыкивался от чести получить вместо одной телохранительницы двух сразу, говорил, что у меня и так вокруг девушек, которые умеют ближнему боль причинить более чем достаточно, правда половина из них – только психологическую, но так, что впору потом идти и вешаться. Как там «ваша собака кусается? Нет, она причиняет боль иначе – и собака такая – ты толстый, никому не нужный и до сих пор живешь с мамой».

Это то, что я помню со вчерашнего вечера. И это ни черта не объясняет окружающую ситуацию. Потому что я лежу в «Логове Злодейки», а на сгибе моей руки лежит голова Бьянки. Нет, я ничего не имею ни против голой Бьянки, ни против того факта, что к моей спине тоже кто-то прижимается, вызывая приступ клаустрофобии. Поворачиваю голову – так и есть, Шизука-тян. Все-таки подростковая у нее фигура, когда сзади прижимается – так и не поймешь… кто именно. Груди как таковой и нету. Вот если Бьянка сзади прижмется, то сперва мягкие объемные подушки грудей чувствуются, а уже потом – вся Бьянка… трудно ей всем телом прижаться.

Как я оказался в «Логове Злодейки» после вчерашнего? Я осторожно вытаскиваю свою руку из-под головы Бьянки, чувствуя себя сапером на минном поле. Она что-то бормочет и снова засыпает. Так же осторожно – подтягиваю к себе ноги и сажусь на край кровати в ногах. Одеяло сползает со спины Бьянки, демонстрируя кровоподтеки и шрамы на ее спине. Однако. Досталось ей во время штурма… такое ощущение что ее спиной по камням волочили или кнутом били и… погоди-ка… рубцы и кровоподтеки свежие… о, черт. Да что тут ночью происходило?

– Мне нужен трон! – кричу я, размахивая бутылкой: – Косум! Назначаю тебя своим визирем! Ээ… помощником. Советником. Любовницей с широкими полномочиями!

– О! Господин назначил меня любимой женой! – кричит в ответ Косум и размахивает своей бутылкой: – Киоко! Михо! Присматривайте тут… мы с Кентой в город! Трон искать!

Я мотаю головой и тут же хватаюсь за нее. Запомните, если у вас похмелье – не мотайте вы головой из стороны в сторону! Но вспышка воспоминания как мы с Косум рванули в город ничего не объясняет. То есть объясняет почему я не проснулся в кабинете Косум или там в комнатке Киоко… но не все это вот. Обвожу окружающее взглядом. Да, на спине у Бьянки будто черти ночью танцевали, рубцы и кровоподтеки, потому то и спит она на животе. Осторожно стягиваю одеяло с Шизуки. Ничего такого. Обычная голая девушка школьного возраста. Соски торчат в разные стороны как орудия из орудийных портов «Золотой Лани», а в остальном… тренированное тело, явно выраженные сухожилия и мышцы на плечах и бедрах, небольшие, но тугие и крепкие. Такая же крепкая попка… вот попка немного красная и… я прикладываю ладонь к этим красным пятнам на упругой попке Шизуки. Так и есть, красные пятна точь-в-точь по размеру моей ладони.

– Ты не должна этому радоваться! Ик! – поучает Косум Шизуку: – ты должна кричать – Нет, не надо! Только не туда! Отпустите! Пожалуйста, господин, прекратите меня трахать! Да! Еще!

– Это же нелогично – моргает Шизука: – ты противоречишь сама себе.

– А тут не надо логики. Это – страсть! Какая логика может быть в «Повести о Великолепном Гэндзи»⁈ Конечно, ему было проще бросить госпожу Мурасаки и не испытывать по отношению к ней высоких чувств, просто использовать ее, ведь госпожа Мурасаки полностью зависела от него, будучи девочкой! Я вот не японка и то это знаю. Нету логики в страсти!

– Но… сперва я кричу «нет», а потом я кричу «да» и «еще»… почему?

– Да потому что сперва ты – невинный цветок, который насильно соблазняют, но потом твое тело познает запретный плод и раскрывается навстречу соблазну. Желает быть оскверненным и поруганным этим ненасытным зверем! Потому что ты сама в ужасе от своих тайных и темных желаний, быть втоптанной в грязь и изнасилованной, дрожать от удовольствия, будучи униженной и брошенной…

– Мне нравится когда меня Бьянка-сама… тренирует – кивает Шизука: – но я так не кричу.

– А это важный аспект – поднимает палец Косум: – Ик! Японские мужики не умеют иначе. Им надо чтобы ты была невинный цветочек в начале и смущалась, а потом – во вкус входила. Они все насильники по натуре. Ну… которые не мазохисты. А многие и насильники и мазохисты. Это у них от неуверенности в себе.

– Но как мне узнать, когда кричать «Нет, не надо!», а когда «Да, еще!»? – спрашивает Шизука: – и почему Кента – в себе не уверен?

– Он-то? – Косум бросает на меня быстрый взгляд: – с ним другая история. Он слишком самоуверен. Но ему тоже понравится. У него психика гибкая, он подстроится… так, а ну, давай, пробуем, давай…

– Нет, только не туда, сенпай. Не надо пожалуйста. Я не хочу, чтобы меня насиловали. – монотонно говорит Шизука: – пожалуйста. У меня дети, жена и ипотека, пожалуйста не надо…

– Стоп! – хватается за голову Косум: – мне надо выпить…

Воспоминания, всплывающие в голове отнюдь не улучшают моего состояния. Я осторожно сползаю вниз, к основанию кровати и встаю. Голова кружится. Под кроватью, на коврике – обнаруживается Киоко, слава богу одетая и без синяков на видимых участках тела. Тоже загадка – как это Киоко ночью одетой осталась? Повсюду разбросана одежда, бюстгальтеры, юбки и трусики, какие-то разноцветные парики – синие, зеленые и оранжевые.

– А я могу раздеться! – говорит Киоко: – Кента-сама все равно меня видел уже!

– Тпру! Тормози лошадей, девчонка. Ты должна работать на более тонком уровне – говорит ей Косум и хватает ее за ухо: – характером! Уровнем осознанности! Духовностью! Что за манера везде свои сиськи светить⁈

– Ай! Больно! Отпустите, Косум-сама! Больно же!

– Кругом одни шлюхи – жалуется Косум: – Кента! Ты собрал всех гулящих девчонок города в одном месте. На вас всех теперь только бомбу осталось бросить! В одном месте собрать и сбросить. Ик! Чтобы ликвидировать Содом и Гоморру в начальной стадии развития! Ик!

– В море, в море за тунцом – напеваю я в ответ: – все равно мне что ты там про нас думаешь. Ик! Ты – пуританка и лицемерка, а у нас всеобщая любовь. Мы, мать его – хиппи. Дети Любви. Ик!

– Пфф! Среди этих твоих всех одна я тебе не дала, потому у меня медаль должна быть. За сохранение… хм.

– За оборону половой неприкосновенности? – предлагаю я: – и саму медальку в форме гениталий. Женских.

– Вы просто завидуете – говорит Косум: – у меня, зато теперь безупречная репутация. Кента меня запомнит, как ту, которая ему не дала.

– А поехали в «Логово»! – предлагаю я: – там и спросим. Жалеют ли люди и вообще. О морали поговорим. Тем более что… Ик!… есть у меня разговор…

– А поехали!

– Вам нельзя за руль в таком состоянии, Косум-сан!

– И… вот и пригодилась! Я же тебе говорил – пригодится – обращается ко мне Косум и бросает в Киоко связку ключей: – вези нас, падшая девушка!

– Косум-сан!

Так, теперь по крайней мере становится ясно, что тут делает Киоко и как я вообще сюда попал. Что я тут делал? Судя по красным отпечаткам от ладоней на Шизукиной попе – вряд ли только стихи декламировал. Я вздыхаю и нахожу свою одежду. На удивление, она не разбросана повсюду, как все остальное, а сложена аккуратной стопочкой – вот прямо с париком каре синего цвета. Неужели во мне после отключения сознания просыпается Аккуратный Японский Школьник, который начинает брюки по стрелочке складывать?

Я встаю и выхожу из Жилой Зоны… в цех. Туда, где стоит иссеченное картечью и пулями оборудование Бьянки (разбомбили мне все нахрен!) и где пахнет свежезаваренным кофе. На кухне, что островком выделяется среди всего прочего технологического бардака – сидит Натсуми вместе с Косум и вполголоса что-то обсуждают.

– О! – раздается голос откуда-то сзади, и я оборачиваюсь. Юрико. В домашнем халатике и с чашкой кофе в руке: – смотрите, проснулся, герой-любовник!

– Доброе утро – говорю я: – как у вас всех дела?

– Доброе утро, Кента-кун – поворачивает голову ко мне Натсуми: – я только что пришла и перевариваю услышанное. Честно говоря, мне нужно время чтобы все это переварить. Бьянка-сан – источник всех неприятностей? Никогда бы не подумала. Я вот на Юрико грешила, уж извини, меня, Ю-тян.

– Да, пустое – машет рукой Юрико: – на меня всегда так думают. Мол яблоко от яблони недалеко падает… – в ее голосе звучит явная обида.

– Это моя вина – настаивает Натсуми и ставит чашку с кофе на стол, встает, отряхивает юбку и склоняется в глубоком поклоне: – пожалуйста прими мои глубочайшие извинения за то, что на тебя подумала. Понимаю, что простыми извинениями этого не искупить, но у меня нет денег, а моим телом распоряжается Кента-кун… но могу походатайствовать за тебя перед Небесным Императором, когда умру. А это случится уже скоро.

– Я на твои трюки «умирающей девочки» не куплюсь – отвечает Юрико: – с тебя поход в ресторан. И караоке на всю компанию. Вечер с тебя, короче. В самом дорогом ресторане. И… не знаю… у нас очередность есть? Место в очереди, вот.

– Знаешь, а мне вот интересно – говорит Косум, откидываясь на спинку кресла: – как вы дальше жить будете? Нет, я ничего против Бьянки не имею, лично. Но… она опасная как бочка с порохом, на которой ты покурить решил – рано или поздно рванет.

– А… откуда у вас такие сведения, будто Бьянка во всем виновата? – осторожно спрашиваю я. Косум моргает, потом улыбается. Потом начинает хохотать, взявшись за живот и натурально чуть ли не по полу катаясь, она ржет как лошадь, и я смотрю на нее с легкой укоризной. У нас, в Японии – так не принято. Нельзя воспитанной девушке вот так ржать. Хихикать – да, и то ротик ладошкой прикрыть, а она…

– Ты вчера сам и сказал – говорит Юрико: – примчался сюда вместе с… ней вон. – она кивает на Косум: – скрутили бедняжку и давай пытать…

– Что⁈

– А что? Так и было, связали и… а она сперва такая «Нет! Это не я!», а потом «Да! Еще!». – Юрико отхлебывает кофе из чашки и испытующе смотрит на меня. Ага, это мы уже проходили. Знаем мы Юрико, ей сейчас верить – себя не уважать.

– Ой, не могу – утирает слезы из глаз Косум, прекращая смеяться: – ты же вчера мне целую лекцию прочитал, почему крот это Бьянка и как ты это выяснил. Не помнишь? Пить меньше надо… ты же сразу и решил, что будешь судить ее Верховным Судом Кенты. А? Не помнишь?

– А… так вот откуда тут парики… – говорю я: – а почему – разноцветные?

– У Киоко только такие есть – она ж косплеер. На вебкамеру работает в образе магической девочки из аниме. – пожимает плечами Косум: – мужики такие извращенцы.

– В общем сперва ты хотел сам все сделать, но я тебе напомнила, что ты у нас не один и что действия твоей подружки на всех нас сказаться могли… еще как могли. Вот если бы твой поход против Кумы провалился, да тебя бы поймали – знаешь в каком я положении бы оказалась? – говорит Косум: – в сложном положении. Мой долг перед Кумой вырос бы сразу раз в десять и долю мою в «Общаге» отобрали бы. А девочек снова заставили бы за гроши работать и в долги загнали… да на сходках семьи всех обслуживать… так что дело-то серьезное. Ладно ты о себе не думаешь, ты молодой и дурак, а остальные как? Сказать, что с Киоко стало бы? Или вон, с Юрико, она уже обозначилась что на твоей стороне. А Сора-тян? В общем, вчера я тебе условие выкатила – чтобы все вместе. А то выдумал – Верховный Суд Кенты. В слове «команда» нет «я», есть только «мы».

– Так что мы все сделали как полагается. Обвинитель, защитник, слово подсудимой и наконец – приговор. – зевает Косум: – не сказать что меня результат удовлетворил, но по крайней мере она казалась достаточно искренней. А ты, раз уж взял на себя такие обязательства – будь добр их соблюдать.

– Какие обязательства?

– О! Типичный мужчина – хмыкает Косум: – с утра все что ночью обещал – забыл. У меня запись есть. Ээ… протокол. Куноити твоя вела.

– Ты взял на себя обязательство, что берешь Бьянку на поруки и гарантируешь что она впредь такие номера откалывать не будет – поясняет Юрико: – не помнишь? Эк тебя вчера приложило крепко, зря ты ему локтем в голову…

– Тсс! Ты чего⁈ Он же не помнит! Ю-тян! – шипит на нее Косум: – не помнит и хорошо!

– Так – говорю я: – ты меня вчера еще и била?

– Ну… ты лапы ко мне свои тянул, изнасиловать пытался – с места в карьер начинает придумывать Косум: – а я такая беспомощная и…

– Нажрались вы как кабаны – говорит Юрико: – после суда и приговора – нажрались с Бьянкой вместе. Обнимались и песни про тунца горланили.

– Это я помню – киваю я. В море в море за тунцом…

– А потом подрались. Хорошо так подрались. Вон… ты голову-то поверни к нам… – Юрико поднимает бровь и смотрит на Косум. Косум вздыхает и поворачивает голову ко мне анфас. Половина лица ее представляет собой один большой синяк.

– Это я сделал⁈

– А кто же еще? – ворчит Косум: – нечестный трюк. Кто тебя вообще драться учил? Зато я тебе с локтя…

– Погоди-ка… – я сжимаю голову: – постой…

—… откуда Дети Истины знали, что у тебя тут зарин есть? Наши не все знали, только я и Рыжик. Но самое главное – что зарина в цистерне не оказалось… – говорю я, глядя на Бьянку. Она отводит глаза.

– Откуда ты знаешь, что зарина там не оказалось? – спрашивает меня Юрико, она сегодня у нас адвокат дьявола, самая подходящая для нее роль.

– Элементарно, Ватсон. Если бы он там оказался, то сейчас мы бы в подвале у секретной службы сидели всей толпой и с нами специалисты по допросам работали. Вдумчиво так. Потому что оружие массового поражения в цистерне посреди города – это угроза национальной безопасности. Так что ничего не нашли у нас в «Логове»… но вот Дети Истины были уверены что зарин у нас есть. Откуда? Просто так они бы не поверили и нипочем бы сюда штурмовые группы не направили, значит у них образец был. А кто может отправить им образец настоящего зарина… при условии, что нет его у нас? Только тот, кто может синтезировать небольшое количество… достаточное для образца. – парирую я.

– Да. Да! – говорит Бьянка: – это сделала я! Но только потому, что так было быстрей! И лучше! Одним камнем всех зайцев – и Куму убрали и тебя вместо него поставим и «Общество Высшей Истины» с доски снимем! Они все равно разрабатывали зарин, я только подтолкнула их в эту сторону, они теперь под прицелом Национальной Безопасности и полиции, им теперь не вздохнуть, а раз так – то выплывут все их делишки, год-два и не станет «Общества», а на его последователей охоту объявят. Разве ты не этого хотел? И потом – профсоюз… без помощи якудза у тебя никакого профсоюза не получилось бы, съел бы тебя Кума, а ты его в жизнь не убрал бы самостоятельно, потому что привязан ты к нему, а он – скотина. Вот как только мои люди к нему с этой распиской подошли – так он и поплыл! Сразу захотел тебя в долговое рабство забрать! Я тебе глаза открыла! Ты бы с ним дружил до конца дней и никогда бы против не пошел! – она переводит дыхание и мотает головой: – ты не понимаешь! Сколько я тебе говорила – давай его убьем, он же тебя подавляет! Кума -то, Кума – се, у Кумы связи, Кума мне разрешил «Общагу» открыть… да эта «Общага» на него и работает, он в любой момент мог Косум твою снять и выбросить! И она у него в долгах и Сомчай!

– Погоди-ка… так этот трюк с распиской – тоже твоих рук дело?

– Я бы не подписывала всякие глупости! – фыркает Бьянка: – финансовая грамотность! Как я бы стала миллионером? Просто сиськи показывая? Сколько в мире сисек голых и сколько из их обладательниц становятся богатыми? Единицы. Не в сиськах дело. Головой думать надо. Мне и деньги то нужны только для того, чтобы ресурсы имелись. Чтобы у тебя все в порядке было.

– Как-то вот твои усилия мне кажутся… неконструктивными. Если ты правда хочешь мне и всем присутствующим добра – говорю я: – ты еще и расписку подделала. А я за тебя беспокоился. Мы тут все встали чтобы тебя от долгового рабства у Кумы спасти, а ты нас обманула.

– Обманула? Да, но во благо! Какой результат? Все живы-здоровы…

– Кхм! – громко кашляет Косум и Бьянка на секунду сбивается, смотрит на нее, потом морщится.

– Из значимых для нас людей – все живы и здоровы – поправляется она: – ты – бессмертен и с тобой ничего и не могло случится.

– Меня беспокоит как в ней уживается с одной стороны невероятный ум, граничащий с гениальностью и с другой – вера в то, что ты бессмертен – серьезно говорит Юрико: – вот, видите – моя подзащитная сумасшедшая. Значит не отдавала отчета своим действиям, значит и судить ее нельзя. Понять и простить. И привязать к батарее на всю оставшуюся жизнь. А еду на вилах подавать и мыть из шланга, чтобы не приближаться.

– Да вы не понимаете! – закатывает глаза Бьянка: – а сколько денег и средств я израсходовала чтобы сплетню пустить что Кента – внебрачный ребенок Кумы! Они даже не похожи внешне! А теперь у нас есть человек внутри семьи, этот, вакагасира который. Он и выведет Кенту на трон, думая, что делает это во имя своих интересов. У меня даже если ДНК-тест, подтверждающий родство… и генетический материал на всякий случай. Как только выборы состоятся – ты сможешь реализовать свои амбиции! А там – другие регионы! И все очень просто – так же организовываем бойню, а еще лучше – собираем другие семьи якудза в одном месте и травим всех зарином! Все подумают на «Общество Высшей Истины», теперь любое происшествие с зарином на них спишут, начнут с еще больше силой давить и расследовать… а мы захватим Киото, Осаку, Нагато, Кагосиму! Все будет твоим! С одной стороны – профсоюзы… с другой – якудза! Сам ты сейчас в Академии учишься, сможешь подчинить своему влиянию всех деток богатых и влиятельных! Десять лет, нет, даже пять – и вся Япония будет у твоих ног! Ты же можешь! Я видела какой ты безжалостный и жестокий, ты мойpuddin'! – у Бьянки горят глаза и на щеках пылает румянец – неровными пятнами.

– Это… подтверждает мою позицию – говорит Юрико: – она – долбанутая. А значит – неподсудна.

– Но, но, но – встревает Косум: – ума чтобы синтезировать зарин и сходить в туалет самостоятельно у нее достаточно, организовать сплетню про родство Кумы и Кента – тоже хватает, значит, а как отвечать за свои поступки – так сразу тупенькая? Не пойдет.

– Хм. – Юрико наклоняет голову и прищуривается: – тогда как насчет того, что она – не предавала ни нас, ни Кенту. Да, лукавила, но не предавала. Все что она делала – она делала во благо… как она считала. И, кстати, вы не можете спорить с тем, что результаты оказались вполне положительными. Да, был тут бардак и стресс, но в конечном итоге…

– А если бы постреляли вас всех тут? – ворчит Косум: – или поймали?

– Но не постреляли и не поймали – парирует Юрико: – мы же не будем человека осуждать за то, чего не случилось? Максимум тут – неосторожность.

– Все что я делала – я делала во благо моегоpuddin' – твердо заявляет Бьянка.

– Мне кажется что тебе нужно очень хорошо разъяснить своей подружке что такое «благо» – замечает Косум: – потому что это только сейчас все прокатило… а ну как в следующий раз она бомбу ядерную сделает и взорвет ее посреди Токио, потому что «во благо пуддинга», мы потом кулинарные экстремисты будем.

– Значит так – поднимаю руку я и все замолкают: – я все понял. Мое решение….

– И что я решил? – слабым голосом спрашиваю я. Косум присвистывает.

– Видать и правда крепко я тебя приложила – говорит она: – ты решил что несмотря на все ее тараканы и мегаломанию ты ее все же любишь и хочешь чтобы она была рядом. Но берешь ее на поруки, чтобы она впредь таких номеров не откалывала и направляешь ее энергию в мирное русло. Ах, да… ну и наказываешь ее соответственно. Чтобы неповадно было.

– Наказываю?

– Ага. Чем вы всю ночь там занимались? Наказанием, конечно. Хотя судя по звукам… ты бы поосторожнее с таким был. А то не дай бог примет как поощрение. – хмыкает Косум: – или это и есть твое «направлю энергию Бьянки в мирное русло»? Очень энергично.

– Пойду-ка я прилягу – говорю я: – у меня что-то голова закружилась…