Текст книги "Новая жизнь 7 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Ты специально все подстроил – говорит Сора: – хотел все сделать сам, да? Скотина ты Кента-кун, вот ты кто.

– Я… – в глотке саднит и потому говорю я с трудом: – это…

– Потом поговорим – говорит Сора: – все потом. Поехали домой.

Глава 26

– Однажды ты допросишься. – говорит Сора-тян, поддерживая мою руку у себя на плече: – однажды ты переберешь свой лимит и тогда я тебя убью. Клянусь Аматэрасу я тебя убью. Лично, вот этими вот руками. Потому что ты совершенно невозможный, эгоистичный, самонадеянный, лицемерный и невыносимый … из всех, кого я знаю, а я знаю достаточное количество самонадеянных эгоистов.

– Я тоже тебя очень люблю – откликаюсь я: – ты классная.

– Вот даже не пытайся сейчас ко мне подлизаться – откликается Сора, пока мы медленно идем к выходу из внутреннего дворика: – тебе не уйти от возмездия. Ты шовинист, настоящий мужской шовинист, вот ты кто! Оставил нас у ворот ждать! «Часик подождите», ага, ну конечно. Тебе не стыдно?

– Стыдно – киваю я, переставляя ноги: – очень. Был неправ. Сожалею.

– Не стыдно – констатирует она: – глаза у тебя бесстыжие. Давай, шевели ногами, пока нас тут не замели… выстрелы, наверное, полгорода слышало…

– Угу – я сосредотачиваюсь на том, чтобы быстрей перебирать ногами. Темный изрядно подсадил мне организм, он никогда ничего не жалеет, порвать связки или бить кого-нибудь уже сломанной рукой ему за здрасьте, вот у кого нет сожалений. Прислушиваюсь к себе. Тишина. Он ушел на дно и сейчас спит, довольный и сытый… в кои то веки дали разгуляться. Ничего, надо только дать себе отдохнуть, полежать… выспаться и поесть. И через денек-другой я буду как огурчик… если в камеру не попаду.

– Давай я помогу – рядом оказывается Бьянка, она подхватывает мою вторую руку, девушки почти несут меня, и мы довольно быстро оказываемся рядом с фургончиком, меня бесцеремонно (быстрей, быстрей!) заталкивают внутрь, ревет мотор, меня прижимает к спинке кресла от ускорения и пылающее поместье оказывается позади. Пылающее? Я ворочаю шеей, пытаясь осмотреться.

– Это ты поместье подожгла? – спрашиваю я у сидящей рядом Шизуки и та мотает головой.

– Само загорелось – отвечает мне Сора, которая напряженно вглядывается в далекое пламя: – я думала это ты огоньку подпустил.

– Puddin’! – поворачивается ко мне Бьянка, продолжая крутить баранку: – я тебя обожаю! Столько трупов! Пятьдесят два, если быть точной! Ты один! Нет, я конечно…

– За дорогой следи… – ворчу я: – разобьемся же… обидно будет после всего.

– Не разобьемся – к моему ужасу, она еще и руку отрывает от баранки и машет ей в воздухе, пренебрежительно: – все под контролем. Я на тебя зла, что ты сам все решил сделать, но я тебя прощаю. Потому что ты – восхитителен! Давай еще кого-нибудь убьем?

– За дорогой следи, маньячка… – отвечаю, откидываясь на спинку кресла. Пытаюсь найти клапан кармана на поясе, но пальцы не слушаются меня. Шизука, глядя на мои попытки – закатывает глаза и расстегивает карман, достает оттуда упаковку таблеток.

– Это сработает? – спрашиваю я у Бьянки, пока Шизука открывает упаковку и достает пластиковую бутылку с водой – запить.

– Лично разрабатывала. Ничего такого, просто стимуляторы, витамины, глюкоза… тебе как раз зайдет – бросает Бьянка в ответ, к моему изрядному облегчению – все же повернувшись к рулю и управлению автомобилем: – я тебя понимаю. Слишком много радости – тоже плохо. А это у тебя от жадности, все решил сам… даже Соре-тян почти никого не досталось.

– Я ему уже все высказала – замечает Сора: – он у меня еще допросится. Клянусь Аматэрасу, Светлой Богиней, я ему отрежу выступающие части тела, если он продолжит так делать!

– Не надо пожалуйста – серьезно говорит Бьянка: – я его можно сказать за выступающие части тела и люблю. Не надо отрезать ничего. Но ты можешь его изнасиловать. Вместе с Шизукой, пока он беспомощен. Сейчас приедем и свяжем его…

– Протестую – откликаюсь я. Язык вяло ворочается во рту и больше всего охота закрыть глаза и заснуть: – я это не специально. Они меня заметили и накинулись и …

– Врешь же? – заглядывает мне в глаза Сора и кивает: – врет. Как есть врет. Он все так и задумал, скотина шовинистическая. Он нас, девушек, воспринимает как красивые вещи, дескать место нам на кухне и в постели, наелась я такого.

– Ээ… неправда. Я… – мне становится плохо и я замолкаю. Мир вокруг темнеет и надо мной склоняется обеспокоенная Сора.

– Кента?! – говорит она и все вокруг гаснет, словно бы нажали на выключатель.

Прихожу в себя я довольно неприятным образом. Кто-то плещет мне в лицо холодной водой. Сперва я не понимаю, что происходит вокруг и кто все эти люди, где я нахожусь и какого черта от меня всем надо. Но крепкая затрещина быстро ставит все на места, люди вокруг меня – не друзья. Чертова слабость во всем теле не дает мне среагировать как надо и воткнуть палец в глаз ближайшего, а потом рвануть его на себя, прикрываясь от остальных… потому что они – вооружены. Дробовики с тактическим обвесом, даже штурмовые винтовки, но гражданская одежда… неужели местные спецслужбы, Комитет Национальной Безопасности? Нет, они почти все без бронежилетов, без шлемов, а это обязательная приблуда при штурме… кто это такие? Специальный отряд сардаукаров Кумы? Понятно, что мы в дерьме, вопрос – насколько глубоко?

– Очнулся – удовлетворенно говорит кто-то с неприятным лицом. Лицо скрыто под балаклавой, но я прямо-таки нутром чувствую, что оно – неприятное.

– Где Кисимото Минами? – спрашивает меня тип с неприятным лицом: – говори! Быстро! – сразу же – боль! Стискиваю зубы, чтобы не заорать и корчусь, пытаясь вырваться. Тщетно.

– Не слышу! – повышает голос тип, который стал в разы неприятнее. Все ясно. Полевой допрос, тут времени мешкать нету, если не пойдут ответы, то эти ребята начнут пальцы мне отрезать или нож в бедро воткнут, а потом пристрелят. Кто такие? Сейчас неважно, надо прекратить сдерживаться и …

– Аааа! – кричу я, стараясь вложить в крик боль и страх. Я – боюсь, мне страшно, я готов сделать все, что скажут… так они и должны подумать.

– Пожалуйста! – кричу я: – Пожалуйста! – пока я кричу – какая-то часть моего мозга быстро отмечает детали – сколько человек в помещении, оружие при них… мы находимся в «Логове Злодейки»! Мотаю головой, якобы от боли (действительно больно!), стараясь охватить взглядом окружающее. Неподалеку на полу – лежат какие-то бесформенные комки, под ними – темные пятна. Собаки. В соседнем кресле – Шизука без сознания, руки за спиной. Ясно. Взяли нас тепленькими, кто бы это ни был.

– Я … я скажу все, что знаю – стараюсь лепетать я, запинаясь и торопясь: – все-все! – мои руки в этих новомодных пластиковых хомутах, связаны спереди, чтобы было удобнее орудовать пассатижами над ногтями или пальцами. Действительно, я же школьник, пусть и довольно развитый, но школьник. Да еще и без сознания был… и… да, пояса с оружием на мне нет. Я одет в спортивные штаны и футболку, значит меня успели переодеть.

– Где сейчас Кисимото Минами? – повторяет вопрос неприятный тип. Краем глаза слежу за его товарищами, они разбрелись по помещению, проводя быстрый обыск, раскидывая вещи и открывая металлические шкафы с реагентами и оборудованием. У меня есть буквально секунда подумать, потом мне будет очень больно, но мне придется вытерпеть эту боль, потому что надо чтобы мне – поверили. Что я «поплыл», что у меня нет никаких мыслей, только боль и страх в голове… а для этого надо разок ступить, еще разок потерпеть…

– Кто? – спрашиваю я: – я не знаю… – Боль! Снова боль пронзает меня и я кричу, не стесняясь и вкладывая в крик всю эту боль, как замечательно. Внутри меня ворочается заснувший было Темный, он снова готов, ему боль в радость, но еще рано, еще рано, нельзя показать его сейчас… или все-таки? Нет, мне надо узнать больше и главное – где девушки?

– Говори! – орет мне в лицо неприятный тип и показывает мне свой мультитул, хороший такой мультитул, настоящий leatherman. Мильтитул сжимает небольшой полупрозрачный кусочек, заляпанный красным, похожий на кусочек пластика. Мой ноготь.

– К-конечно – говорю я. Все, я пришел в себя, готов действовать, стимуляторы Бьянки и отрезвляющая боль сделали свое дело, я снова чувствую свое тело. Дольше ждать – нету смысла, полевой допрос на то и полевой, что происходит быстро, а повреждения при нем наносятся калечащие, никто и не надеется на конкретную информацию, главное – быстро выжать, доломать человека, убедится, что он ничего больше не скажет и пулю в голову. Или ножом по горлу.

– А… вот же она! – добавляю в свой голос радость и поднимаю руку, указывая на дверь. Доля секунды проходил, прежде чем автоматически повернувший свою голову неприятный тип понимает, что это чушь, что никого в дверях нет и что его обманули. Но повернуть голову назад ему мешает его же нож, который торчит у него из шеи, войдя достаточно глубоко и перекрыв ток крови. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста – молит изнутри Темный, я же тебе нужен сейчас, ну пожалуйста, открывай двери, я тут, совсем рядом, я еще сильнее чем прежде, выпусти меня и я намотаю им всем кишки на дверные ручки!

Выдергиваю нож из шеи неприятного типа и тут же – метаю его в соседнего, который только начал поворачиваться к нам. Метаю откровенно хреново, все же усталость дает о себе знать и нож просто бьет его в лицо, плашмя, но я уже сдергиваю со своего неприятного типа дробовик и … БАНГ! В закрытом пространстве выстрел из дробовика двенадцатого калибра бьет по ушам, человек падает навзничь, уже без лица, снесенного картечью в упор. Шннг-шшшнг – лязгает дробовик, помповый «Ремингтон», такие в Первую Мировую называли «окопная метла».

– Сто… – БАНГ! – крик застрял в глотке у следующего, БАНГ! БАНГ! БАНГ! – остальные попадали на пол, спрятались за стеллажами, за оборудованием. Мельком пришла мысль что Кексик мне голову оторвет за свой молекулярный принтер и все эти микроскопы-колбочки-реторты… но не до жиру сейчас.

Прячусь за креслом, мельком отмечая тот факт, что Шизуки в нем уже нет. Молодец девочка, не пропадет. Надеюсь, она сейчас уже далеко и … сдавленный крик неподалеку, сразу за станиной древнего станка, оставшегося еще с тех пор, как завод работал – развеивает мои построения. Шизука на свободе, она все еще тут, она активна и только что кто-то умер от осознания этого факта. Или от ножа в почке. Под потолком – гаснут лампы. Надеюсь у ублюдков нет приборов ночного виденья… ага, загорелись фонарики. Значит нет.

Поворачиваю дробовик боком. Как и положено тактическому дробовику, у него сбоку на корпусе – прикреплен патронташ с шестью патронами. Вынимаю по патрону и вставляю в приемник, морщусь от боли в пальце от сорванного ногтя. Прикидываю ситуацию. Насколько я успел заметить – тут еще семеро. Минус трое, которые легли в самом начале, неприятный тип, его дружок с кровавой кашей вместо лица и еще один, который не успел на пол упасть.

Семеро… и они умеют обращаться с оружием лучше чем братки из якудзы. Кто они такие?! Ладно… подтягиваю к себе тело неприятного типа, тут же раздаются выстрелы, пули высекают искры из бетонного пола и визгливо уходят в рикошет.

Все же – я подтянул к себе неприятного типа. Так, что тут у нас? Патронташ, нож, фонарь… жалко нет гранат. Снимаю патронташ, перекидываю через плечо. Кто его знает сколько у меня времени и сколько у них друзей рядом.

– Эй там! – кричу я в пространство: – выстрелы уже слышали. Соседи, наверное, вызвали полицию. Предлагаю вам убраться отсюда подобру-поздорову. Обещаю не стрелять в спину!

Тишина. Я быстро перебегаю к следующему станку, гремят выстрелы и снова взвизгивают пули, но я уже тут, я падаю вниз и … БАНГ! Мужчина хватается за окровавленный пах и молча валится на пол. Шшшнг-шшнг – лязгает затвор, вылетает стрелянная гильза, остро пахнет порохом и кровью. БАНГ! Шшшнг-шшнг! БАНГ! Шшшнг-шшнг! БАНГ!

– Стой! Бросай оружие! – звучит приказ, и я усмехаюсь. Да, конечно, разбежались. Единственное что сейчас отделяет меня от полевого допроса и пули в голову – этот вот «Ремингтон» с дюжиной патронов, набитых крупной картечью.

– Стой я сказал! – голос звучит снова, и я замираю. Потому что говорящий – держит перед собой Натсуми, используя ее как живой щит. Он прижимает к ее голове пистолет и прячется за ее телом. Рассеянный свет фонариков освещает сцену.

– Если ты не бросишь оружие – я убью ее! – кричит он.

– А если я брошу – ты убьешь нас всех! – отвечаю я, положив ствол на станину станка и взяв в прицел Натсуми. Черт, жаль что это дробовик, точно выстрелить из него никак не получится, даже если этот хрен выставит голову из-за нее.

– У тебя не так уж и много времени! Я вышибу ей мозги! – утверждает тот, что спрятался за девушкой.

– Пожалуйста – говорит Натсуми: – мне не так много осталось. Вышибите мне мозги. А потом Кента-кун вышибет ваши. Мы с вами встретимся на небесах в разницей в пару секунд.

– Что?

– Кстати, да – говорю я, вставая из-за станка: – вышиби ей мозги. Она мне никогда не нравилась. И она скоро все равно умрет, так что стреляй. Я не стреляю только потому, что картечь застрянет в ее теле… а так ты ее убьешь, она упадет, а я убью тебя. Как вариант ты можешь держать перед собой ее мертвое тело, но … не удержишь же.

– Ах ты! – я вижу, как напрягается палец на спусковом крючке и …

– Стой! – кричу я: – не надо! Я бросаю оружие!

– … ага! Бросай на пол! И толкай ногой ко мне! – кричит он. Я опускаюсь на одно колено и кладу «Ремингтон» на холодный бетонный пол «Логова». Поднимаю взгляд.

– Толкай ногой ко мне! – требует противник. Из-за стеллажей и перевернутых столов – поднимаются его товарищи, они держат меня в прицеле. Свет тактических фонарей слепит мне глаза. Пятеро – если с ним. Где еще два? Спрятались? Решили не выдавать свое местоположение?

– Только не так как в прошлый раз – говорю я: – в горло. И руку проконтролируй.

– Что? – не понимает мой противник, он наконец высовывается из-за бледной Натсуми и отнимает пистолет от ее головы, направляя его в мою сторону: – что ты сказал? Ногой толкай ко мне!

– А я не тебе – отвечаю я: – понимаешь, первый раз не считается, но второй раз облажаться… я не пойму.

– Аргхх! – фонтан крови из перерезанного горла и Натсуми надает вниз, а позади ее – он оседает на пол, хватаясь за шею, а сразу за ним исчезает в полутьме неясный силуэт. Шизука.

– Второго раза не будет – обещает мне темнота. Гремят выстрелы, я падаю вниз, хватаю дробовик и, коротким броском – перемещаюсь к Натсуми. Она тяжело дышит, у нее на щеках расплылись алые розочки румянца. В руках у нее – пистолет упавшего типа. Старый добрый знакомый. Стечкин. Я едва не улыбаюсь, увидев его. Сколько лет, сколько зим, старина…

– Это «Общество Высшей Истины»! – кричит она мне: – это они! Им нужна Бьянка и формула зарина!

– Ну… формула то им известна, им скорее процесс… – замечаю я и вижу ее глаза, тут же поправляюсь: – ээ… неважно. А где Бьянка и девчонки?

– Не знаю! – отвечает Натсуми. Гремят выстрелы, и она вздрагивает всем телом. Я высовываюсь из-за станины и делаю два выстрела, заставив противников прижаться к полу.

– Они уехали за припасами и лекарствами! – кричит Натсуми: – я осталась! Ну… наверное Шизука где-то тут была! А они ворвались и собак убили, сволочи! Говорила я что надо их в первую очередь кончать!

– Какая ты кровожадная – качаю я головой. Мне становится очень спокойно. Девочек тут нет, больше заложников брать неоткуда, все в порядке… значит и боятся нечего. Темный толкается внутри, просится наружу, но эту партию я могу разыграть и без него.

– Эй, там, за принтером! – кричу я: – предлагаю вам уматывать отсюда! Вот, видишь бок цистерны? Она заполнена нервно-паралитическим газом!

– И что? – раздается голос в ответ: – вы же сами и помрете!

– Это да. Но вам-то он нужен! Вот пальну в цистерну и привет… вся портовая зона потравится… оно вам надо? Полиция, пресса, все дела… да и мы мертвые. Даже если… – снимаю с пояса неприятного типа сумку: – у вас есть противогазы… против зарина не поможет. И если поможет – задачу-то свою вы не выполнили.

– Что предлагаешь? – снова тот же голос.

– Сделку. Я вам – этот гребучий зарин, а вы – уебываете отсюда к херам. А чтобы вы меня не надули – я цистерну заминирую.

– Минус три – шелестит темнота и я киваю. Человек, умеющий передвигаться практически бесшумно, хладнокровный, умеющий обращаться с ножом, да еще на своей территории… снова гремя выстрелы. Я улыбаюсь. Мне не нужен Темный, он не умеет отличать друзей от врагов, мне достаточно того, что меня видно и слышно, а Шизуку – нет. Умный человек сейчас бы собрал команду в единый кулак, контролируя не только спину друг друга, но и воздух. Да, он самый. Человек с винтовкой – очень редко поднимает взгляд вверх, а Шизука привыкла быстро и бесшумно передвигаться по железным балкам под потолком…

– Еще немного и вас тут вовсе не останется – констатирую я: – лучше бы тебе соглашаться. Неужели вы еще не поняли, куда вы сунулись? Здесь нет обычных людей. Сейчас в темноте за вашими спинами в любой момент может оказаться она. Пусть и выглядит как обычная школьница… но если по-честному – сколько обычных школьниц смогли бы так? Хладнокровно перерезать глотки в темноте? И вы сами пришли сюда… это ж надо было додуматься. Ей в пасть. Все о чем вы должны думать – это о том, смогу ли я удержать ее, если мы договоримся. Она не любит, когда у нее забирают еду.

– Мы можем попросту убить вас всех – отзывается голос: – у нас есть гранаты и …

– И … минус четыре. Это не один из твоих людей только что испустил дух? – я продолжаю давить на психику. Невнятный звук, скорей всего никто не умер, но я не видел у них раций на поясах, у них нет связи, а перекрикиваться они не решаются, чтобы не выдавать себя лишний раз. В этих условиях очень легко блефовать.

– Ладно! – кричит командир: – мы согласны! Отходим назад, а ты забираешь свою подружку и уходишь. Мы – забираем вещество. У тебя будет десять минут, не больше. – он лукавит, и я знаю это. Наверняка снаружи установлен периметр, его люди должны держать под контролем все входы-выходы.

– Хорошо! – кричу я в ответ, поднимая дробовик и делая знак Натсуми, чтобы не высовывалась: – договорились!

– БАНГБАНГБАНГБАНГБАНГБАНГБАНГ!!! – гремит длинная очередь и я падаю на пол. Пулемет продолжает выплевывать сгустки трассирующих пуль, превращая полутьму в фейерверк, смертельно опасный фейерверк! Искры, стремительные светлячки пуль, вспышки выстрелов! Наконец пулемет затихает, и я поднимаю голову. Тишина. Я встаю на ноги, прижимая к щеке приклад «Ремингтона», готовый в любой момент упасть на пол и открыть огонь. У дверей, в неверном свете упавшего на пол тактического фонаря – стоит, широко расставив ноги, мой Кексик. У бедра она держит здоровенный М60, ствол которого дымится и разве что красным не отдает. Остаток ленты с патронами свисает с ее плеча.

– Со мной никто не договаривался – говорит она: – разбомбили мне все тут нахрен…

– У меня кровь течет – говорит Натсуми: – и бок горит. Я умираю?

Глава 27

POV Судзуки Тойя

– Что произошло? Да что произойти может? И не тыкай меня, у меня живот едва не вспорот, повезло что я пояс из кольчуги под пиджак натянул, вот как чувствовал. Как лезвие по ребрам прошло, да меня отбросило в сторону, я ebalom вниз упал и не отсвечивал. Пацанов жалко, как родные они мне все, одна семья, а сейчас вон, у кого руки нет, у кого ноги… чертова бойня, кровищи тут… да не тыкай ты меня! Знаю, знаю, что торопитесь, да только нету тут уже никого. Да, Кума все затеял, он же на сделку с китайцами пошел. С китайцами! Твари желтожопые и узкоглазые… ой, как больно-то… наверное ребра сломаны… а Хиро-сан все верно сделал, он ребят собрал, и мы черную метку оябуну вынесли. Потому как пусть ты и оябун, а китайцев на землю Ямато приглашать – это ж все равно что пресветлой Аматэрасу в глаза нассать, после такого тебя на этой земле и хоронить-то нельзя. Что? Быстрей? Не могу я быстрей, у меня ребра сломаны, я еле дышу, что мне твой укол обезболивающего? Мысли путаются? Нет, я все помню. В общем, Хиро-сан – он нам все рассказал и вопрос ребром поставил – так и так, мол, что, сявки, будете у китайцев сосать, или встанет на защиту земли родной от бандитов иноземных? Да так складно все сказал, что пацаны решили – а чего? Надо Куме высказать что народ – против. В смысле никто бунт поднимать не собирался и если бы Кума Хиро-сану живот не вспорол – то ничего бы и не было. Но Кума, он же бульдозер, у него и мыслей-то в голове нет никаких… или знал он, что Хиро задумал… ааааууу… сука, как больно-то. Когда этот твой укол подействует? Уже действует? Все равно больно. Почем знаешь, что действует? А… болтливый я стал… язык развязывает. Так я всю дорогу болтливый, тут ты пальцем в небо…

– Что? А что дальше – дальше Кума приказал Хиро сеппуку сделать, чтобы как в древних традициях, потому как он оябуна предал и пусть значится кишки себе на коленки вывалит. Наверное, думал, что Хиро-сан заднюю включит и мизинцем отделается. А Хиро и глазом не моргнул, говорит мол, лучше я умру, чем китайцев на священную землю Ямато вот этими вот руками и – кишки себе вывалил, глазом не моргнул. Все сделал как положено – два надреза по диагонали, чин-чином. Что? Откуда знаю? Да один из наших в переговорной был, увидел и незаметно во двор выбежал, все нашим рассказал. Ну тут уж ребятки поднялись и с псами Кумы сцепились, насмерть сцепились. Потому как Хиро-сан, он же из наших, он же с земли самой, он и носа не задирал никогда и по делу всегда говорил, а тут … нету справедливости в мире, сидит Кума со своими любимыми ублюдками с Континента жрет и пьет, а Хиро-сан лицом вниз с распоротым брюхом лежит перед ними… не стерпелось у парней значит. Что? Ясное дело, огнестрела на территории поместья ни у кого кроме охраны оябуна нет, вот мы клинками и трубами… как в старые добрые времена. И совсем было мы их переломили, да тут выскочил Кумин выкормыш, весь в темном что твой шиноби и с клинком. И давай наших крошить в капусту… я такого не видел со времен Нама, там на рынке однажды местный мечник в амок впал и перерубил чертову уйму народа, пока его из пулемета патруль военной полиции не успокоил. Да, чертов Нам, чертова жара, чертовы джунгли… представляешь, я в день литра четыре воды выпивал и все мало было. А однажды меня в ляжку вот такенный паук укусил, и нога так распухла, что в штанину не влезала…

– Что? По делу? Так я по делу, чего там… выскочил значит этот ублюдок и давай мечами махать. Чисто как вентилятор, школа владения двумя мечами, но без их фирменной фишки, он словно по наитию, видно, что запястья слабые, не контролирует он замах, а просто переводит инерцию в следующий взмах. Ну, типа как на Филиппинах, или у русских казаков с шашкой… словно бы лопасти у вентилятора. Но быстрый, скотина и не устает… быстрый, очень быстрый. Я пока eblom торговал – он половину наших в капусту перешинковал… ах, да… он же тоже в амок впал, видывал я такое. Берсерк называется, не соображает ничего, рубит и рубит. Он же вместе с нашими и Куминых парней порубил, ему насрать кто перед ним, зенки кровью залил и вперед… ай-ай-ай, ты чего делаешь?! Больно же! Ссс… нет, не болит обрубок, я его резинкой перетянул с самого начала, иначе давно бы уже кровью истек, у меня ребра болят, дышу я с трудом, ведите машину плавно, суки. Далеко еще до больницы? Да знаю я что мне в общую нельзя, знаю что везете в нашу больничку в центре, но… что? Да, так и было. Можете не верить, но все эти трупы – это чертов Кумин берсерк. Откуда он его взял? Это ж школьник его любимый из шоу «Токийский Айдол», его двойной агент. Ну вы сами подумайте, если бы это был обычный школьник, смог бы он хотя бы десятую часть из этого сделать? То-то и оно. Это всегда был человек Кумы, его козырь, его последнее средство. Да только просчитался Кума, успел кто-то из наших ему маслину в голову прописать, прежде чем тот выпустил своего кракена. Да только толку то с того, если Хиро-сан мертв, да и те кто мог бы после Хиро возглавить… тоже мертвы. Все мертвы, да. Что? Да, Иссэй-кун взял два десятка человек, из тех что в живых остались, несколько машин, пушек загрузил и поехал школьника выковыривать из его убежища, слава богу подсказали добрые люди, где его логово. Кто? Да не знаю, девка какая-то Иссею позвонила и сказала. Я бы с ними поехал, да у меня руки нет, я теперь чисто капитан Крюк… вот как только крюк себе справлю… и слава богу что живой остался, а то первый удар мне руку отрубил, а второй – по ребрам прошелся… должен был мне брюхо вспороть и печенку распластать, да пояс кольчужный спас. У меня аж в глазах потемнело… да когда эта чертова больница уже будет?! Что? Язык заплетается? Да молчу я молчу уже…

POV Брат Старший Воитель 154

Щелкает рация, но в эфире тишина. Чертовы дилетанты, думает Тонфа, чертовы дилетанты. Он поднимает рацию ко рту и щелкает тангентой.

– Клинок, Клинок, здесь Светоч, доложите обстановку. Прием. – роняет он несколько слов в эфир, отжимает тангенту и ждет ответа. Рядом недовольно ворочается на сиденье Брат Третье Солнце, большая шишка из Высшего Совета. Именно он и настоял на том, чтобы они выехали в Сейтеки «прямо сейчас», несмотря на то что его лучшие люди сейчас в лагере на переподготовке, пришлось брать боевиков из отрядов внутреннего правопорядка, а эти ребята никогда не были спецами. Вот кого из гражданских запугать или там ребра в подвале сломать сапожищами – это да. С другой стороны никаких трудностей и не предвидится, подумаешь делов – молодую девицу похитить, да все данные с ее компьютера и цистерну с завода вывести. Охраны у девицы нет, заброшенный завод тоже не охраняется… так что это все идет по разряду «пришли-взяли-ушли». Но все равно, гражданский бардак раздражал Тонфу. Чертовы цивилы, ни черта нормально сделать не могут, все у них не слава богу. Одеты кто во что горазд, вооружены чем попало, дисциплина … дисциплина есть, но без инициативы это как отрядом кукол управлять – ни своего мнения ни виденья ситуации. Сказал идти – идут, не сказал – стоят. Вспоминая свое армейское прошлое Тонфа признался сам себе что такое вот подразделение в настоящем бою и десятка секунд бы не пережило.

– Светоч, здесь Клинок. Все чисто. Нашли жесткие диски и аппаратуру с данными. Прием. – шуршит в рации. Это подразделение проводит обыск на квартире у Кисимото Минами… пока ничего неожиданного.

– Клинок, здесь Светоч. Ориентируйте меня по времени. Прием. – он снова отжимает тангенту. Брат Третье Солнце молчит рядом, как и положено высшим чинам – молчит недовольно. Осуждающе так молчит. Ну и пес с ним, задача выполняется, а что у меня вместо профессионалов сегодня салаги – так вы сами со своим «прямо сейчас» ждать не соизволили. Так что сколько угодно тут можно губы поджимать и цыкать недовольно, ничего от этого не изменится.

– Светоч, это Клинок. Минут пятнадцать максимум. – откликается рация. Он снова нажимает тангенту.

– Факел, тут Светоч. Доложите обстановку. Прием. – он обводит взглядом сидящих в штабном фургоне. Тишина. Конечно, чертовы дилетанты забыли рацию включить или еще что. Наушник не вставили в ухо, выкинули рацию в окно, сели на нее и раздавили, хотя рация армейская надежная на нее слон может наступить и она работать будет…

– Факел, тут Светоч. Доложите обстановку. Прием. – давит голосом через эфир Тонфа. Опять тишина. Эти ребята должны были навестить заброшенный завод, купленный недавно объектом интереса. По их данным внутри также есть данные по процессу изготовления ОВ, а кроме того, сама цистерна стоит там же. При удаче – можно захватить саму Минами, если она там, а не на своей квартире. И чего они молчат?

– Факел это Светоч. Почему молчим? Прием?

– Иди-ка ты в жопу, Светоч – прорывается сквозь статический шум девичий голос: – иди в жопу и чтобы тебя там черти драли. Уроды, собак мне поубивали, я вас всех vieby и высушу… думаете с рук сойдет?! Я когда с тобой закончу – тебя мама родная не узнает, ушлепок!

Щелчок. Тонфа смотрит на рацию в своей руке. Мысли начинают метаться в голове. Рация в чужих руках. Факел – все?! Десять человек с оружием… не может быть. Но он не гражданский «пиджак», он мгновенно берет себя в руки.

– Заводи мотор – бросает он водителю: – на заброшенный завод! – хватает рацию и нажимает тангенту.

– Всем подразделениям! – бросает он в эфир: – сменить частоту! Канал четыре-три!

– Ах, да! – откликается рация: – и Зрячего вашего тоже пусть в жопу черти дерут! Конец связи!

POV Таро Хираи, частный детектив

– Два старых товарища на тропе войны – говорит Джи Джи и закуривает свою сигарету. Он старается не обращать внимания на ее обтянутые черными чулками ноги, которые та уютно расположила на плече у Широ. Широ не чувствует прикосновения ног этой распутной девицы и только массирует виски указательными пальцами. Ступни Джи Джи в черно-красных туфлях на длинных шпильках – едва не касаются щеки начальника службы безопасности мэра. Она сидит на заднем сиденье автомобиля и качает своими туфельками прямо перед его носом. Чертовка.

– Что я только что видел – говорит Широ: – вот же…

– Да уж – вторит ему Хираи. Он знает – когда человек в таком состоянии, все что надо сделать – это поддакивать. Он-то ожидал чего-то подобного, он-то был готов… подсознательно, но все же. Его все это не застало врасплох, а вот Широ – досталось.

– У него руки трясутся – говорит Джи Джи и хихикает: – сам великий Широ-сан! Не ожидал такого, а?

– Никто не ожидал – откликается Хираи: – и убери свои ноги от него. Не видишь ему плохо…

– Она… положила на меня ногу? – Широ поворачивается к нему, едва не задев носом шпильку красно-черной, лакированной туфельки.

– Ноги. – поправляет его Хираи: – нравишься ты ей, Широ-сан.

– Еще и это – вздыхает он: – Джи Джи-сан, уберите с меня свои ноги, пожалуйста. Я женатый человек. И, хотя, ваши ноги без сомнения великолепны, мое жена будет недовольна, если вы будете продолжать класть их мне на плечи.

– Откуда ты знаешь, что она положила их тебе на плечи?

– Хм. А куда же еще она могла положить свои ноги? – пожимает плечами Широ: – женщинам всегда нравилось делать именно так. И воображаемые женщины – не исключение.

– Умен. Хладнокровен. С разбитым сердцем и нелегкой судьбой. Как раз мой тип – откликается Джи Джи с заднего сиденья. Ноги она не убирает. Продолжает покачивать туфлей перед лицом у Широ.

– Она убрала – врет Хираи: – не переживай.

– Да я не переживаю – откликается Широ: – я совершенно спокоен. Я вот только что видел, как Сора-тян разрубила человека от плеча до пояса и я – совершенно спокоен. Мне вот только в голову пришло… а не опусти я тогда клинок? Я же тогда только из уважения да жалости опустил, рука на школьницу не поднялась… а сейчас вот думаю. Этот же – тоже думал что легко будет, и он кое-что умел… не сказать что мастер, но был готов удар нанести и какая-никакая школа за плечами была, видел, как он меч держал? И как она – легко в сторону ушла, дала ему ударить! Дала ему взмахнуть клинком! В считанных миллиметрах от ее лица лезвие прошло! И как она потом своим клинком взмахнула! «Крыло бабочки», я думал, что не увижу этот удар в жизни… человек разваливается на две половины, но продолжает стоять. Это искусство! Это то, ради чего живет мечник! Черт! Я – старое говно, Хираи, но даже я узнаю богиню, когда я стою перед ней. Эта девчонка – прирожденный мечник. Она… – Широ стискивает кулак: – я… обязан.