Текст книги "Убить зверя"

Автор книги: Виталий Гладкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

Глава 31. Приговор

Пробуждение было долгим и тяжелым. Раскалывалась от боли голова, шумело в ушах, а во рту воцарилась пустыня, превратившая язык в непослушный, потрескавшийся от жажды обрубок. С трудом разлепив тяжелые веки, Клевахин подвигал руками и ногами и убедился, что не связан. Комната, где его заперли, была мрачной и неухоженной. Скорее всего, она служила мастерской или подсобкой: в углу стоял верстак, там же лежали деревянные бруски и обрезки досок, у противоположной стены в полном беспорядке валялись банки с краской и кисти, а сам он покоился на куче ношеной одежды и подозрительного вида тряпок.

Когда прояснилось в голове, майор принялся исследовать свое узилище. Дверь оказалась запертой.

Клевахин толкнул ее два раза и убедился, что она сработана на совесть и прошибить ее может лишь какойнибудь мастер боевых искусств, к которым он себя никак не мог причислить, так как знал всего несколько приемов, выученных еще в глубокой юности. Впрочем, опер не сомневался, что к двери приставлен недремлющий страж с "дурой" приличного калибра, а потому постарался на время упрятать свои мысли о побеге куда подальше. Окно было на три четверти заложено кирпичом на очень прочном растворе, а прямоугольный кусок стекла вверху, откуда брезжил рассеянный свет, перечеркивали толстые прутья решетки. Порыскав по комнате, майор убедился, что в ней нет ни одного железного предмета, мало-мальски похожего на холодное оружие. Этот факт добавил к незатихающей головной боли и приличную толику уныния. Клевахин вовсе не рассчитывал на снисхождение со стороны Джангирова; мало того – он очень удивился, что до сих пор еще жив. Но майору почему-то с трудом верилось в благополучный для него исход пленения. Он так много знал, что главный сатанист города просто обязан был закрыть ему рот до скончания века.

Однако не закрыл. Пока. Почему? Ответ напрашивался сам по себе: значит Джангиров не так уж и уверен в своем дьявольском зелье, развязывающем несговорчивым языки. Что если Клевахин даже под влиянием наркотического напитка не сказал правду о местонахождении Лизаветы? Выходит, сейчас идет проверка, а после… Лучше об этом не думать. И так понятно, без душещипательных комментариев…

Клевахин заметил старый алюминиевый чайник с водой, стоявший на верстаке, когда начал методически обыскивать помещение в поисках хоть чего-нибудь, способного сыграть роль палочки-выручалочки, когда он отправится в свое последнее путешествие в этой жизни. Майор жадно схватил его, припал к носику и не отрывался, пока не выпил до дна. Вода была стоялая, с неприятным керосиновым запахом и предназначалась вовсе не для питья, а для каких-то хозяйских нужд, но в этот момент она показалась Клевахину вкуснее нарзана.

Немного утолив жажду, приободрившийся майор продолжил свои изыскания. И наконец нашел нечто стоящее – длинный толстый гвоздь, завалившийся между половицами. Вытащив его оттуда при помощи щепки, он быстро спрятал его в носок и довольно ухмыльнулся – пусть и маленькая, но все-таки радость…

За окном стало уже совсем темно, когда в доме послышался топот ног и разговор. Затем громыхнул засов и на пороге появился внушительный силуэт – в подсобке свет так и не зажгли, и лампочка горела только в узком коридорчике за широкой спиной кого-то из подручных сатаниста.

– Выходи, – буркнул недовольный голос, и Клевахин покорно потопал впереди здоровенного "быка", в котором он признал водителя БМВ.

На этот раз его провели не в гостиную с портретом, а в небольшую квадратную комнату, вдоль стен которой стояли массивные шкафы с книгами, большей частью старинными. Возле письменного стола в креслевертушке сидел Джангиров и небрежно листал какой-то журнал.

– Вы плохо выглядите, – без обиняков сказал сатанист, посмотрев на майора своими черными немигающими глазами.

– Спасибо за комплимент, – парировал Клевахин. – У меня, кстати, раскалывается от боли голова и я хочу пить.

Джангиров, посмотрев за спину майора, кивнул, и спустя несколько секунд в руках опера уже находилась бутылка минералки и стакан, доставленные все тем же "быком". Клевахин не стал изображать из себя хорошо воспитанного человека и одним духом высосал воду прямо из горлышка.

– Надеюсь, сюда не подмешали какой-нибудь гадости? – спросил Джангирова опер, передав пустую бутылку безмолвному стражу за своей спиной.

– Зачем? – пожал плечами сатанист. – Вы любезно рассказали нам все, что вам известно.

– И о чем вы меня спрашивали?

– О разном, – уклонился от прямого ответа Джангиров.

– Я оправдал ваши надежды?

– Более чем… – Бледное лицо главного сатаниста стало еще мрачней. – Вам удалось многое раскопать.

– Так ведь у меня работа такая. Каждому свое, как говорили наши древние предки. Впрочем, может и не наши, но выражение очень точно отражает суть момента. Я всего лишь делал то дело, за которое мне платят.

– Вам нужно было искать убийцу, а не лезть туда, куда вас вовсе не просили. К сожалению, вы не вняли нашим предупреждениям.

– Весьма оригинальным, доложу я вам. Кстати… – Майор заколебался, но все же продолжил: – Вы нашли Атанову?

– С вашей помощью, – не без ехидства ответил сатанист.

– Оставьте девушку в покое, – резче, чем следовало бы, сказал майор. – Она не жертвенный барашек, а вы не библейский Авраам… или кто там.

– Вот именно… – По лицу Джангирова мелькнула тень. – И вообще – это не вашего ума дело. Легавый пес должен сидеть в конуре и терпеливо ждать, пока хозяин не бросит ему кость. А вы возомнили себя палкой в колесе.

– Я настолько много за годы службы в органах видел таких, как вы, что перестал удивляться подобной наивности. Может, я и мои коллеги и легавые, но свое дело знаем туго. Рано или поздно вас прихлопнут, как назойливую муху. Если вы умный человек, то поймете о чем идет речь, ну а вдруг я в вас ошибаюсь… извините, ничем не могу помочь. Скажу только одно – с государством тягаться, это все равно, что плевать против ветра. Как только запахнет паленым, ваши дружки сдадут вас со всеми потрохами. Или – что более вероятно в нынешние времена – закопают на два метра вглубь.

– Вы оптимист… – Глаза Джангирова стали колючими и злобными. – Лучше о себе подумайте.

– Я реалист, позвольте уточнить. А потому предлагаю компромиссный вариант.

– Что-либо предлагать могу только я, – высокомерно сказал Джангиров.– Не забывайте где вы находитесь и в каком положении.

– И все-таки выслушайте. Это не займет много времени.

– Хорошо, говорите. Только покороче. Мне тут с вами попусту болтать недосуг.

Темнишь, сука, подумал не без некоторого злорадства Клевахин. Что-то у тебя не вяжется, сатанинское отродье. Стал бы ты тут перед каким-то ментом турусы на колесах разводить, будь в твоей черной парафии все тип-топ.

– Ладно, буду краток. Вы отпускаете Атанову и меня с миром, а я в свою очередь даю слово, что забуду о вас. Напрочь. И на это раз, как говорится, без дураков. Мне уже не хочется играть в чужие игры. Устраивает такой вариант?

– Нет! Девушка принадлежит мне.

– Экий вы, батенька, рабовладелец. Я бы на вашем месте хорошо подумал, а не отвечал с кондачка.

Майор сказал последнюю фразу с многозначительным видом, чтобы навести тень на плетень. Конечно, это было примитивным блефом, но уж коль в душе Джангирова есть какие-то сомнения, то почему бы не воспользоваться подходящим моментом?

– Вы мне угрожаете? Ха… Ха… Ха… – Сатанист смеялся, как Фантомас – с неподвижным лицом и почти не открывая рта. – Я вам напомню эту наглость перед вашей смертью. А она будет нелегкой. Я по живому вырву ваше сердце и скормлю его бродячим псам. Чтобы вы потом во владениях нашего властелина, – он указал на пол, – никогда не могли найти свою душу.

– Я вам верю. Мне трудно что-либо возразить против таких аргументов. Но вы особо не обольщайтесь – ваша душа (или что там у вас) последует за моей спустя очень короткое время. Это обещаю вам я, опер по прозвищу Штымп. Если оно вам ничего не говорит, расспросите у блатных. Они подтвердят, что я никогда слов на ветер не бросаю.

Клевахин, что называется, пер буром, хотя у него затряслись поджилки. Майор совершенно не сомневался, что Джангиров исполнит все то, о чем сказал.

– Ты!.. – вызверился Джангиров, на миг потеряв самообладание; но тут же взял себя в руки, проявив при этом незаурядную силу воли. – Впрочем, у нас еще есть возможность прийти к определенному консенсусу…

– Он смотрел на Клевахина как голодный волк на загнанную, но еще сопротивляющуюся добычу.

– Не сомневаюсь в этом… – Клевахин постарался, чтобы фраза прозвучала веско и не без некоторого апломба.

– Не зарывайтесь! – сказал, словно бичом хлестнул, Джангиров. – Вы не в том состоянии, чтобы качать свои права.

– Кто против… – пошел на попятную майор, изобразив смиренность.

Ему очень хотелось узнать, что тревожит сатаниста. На этом можно будет построить контригру… если повезет.

– Меня интересуют ваши контакты с неким господином Балагулой…

Есть! Вот оно, недостающее звено в цепи, которую никак не может склепать ушлый сатанист. Наконец проявилась его ахиллесова пята…

– Неужели? – с иронией спросил Клевахин. – А я думал вы меня прокачали до самого дна.

– Конечно. Но факты – это одно, а намерения – совсем другое. Судя по вашему бредовому лепету, вы какимто образом хотите его использовать.

– Еще бы. Вы не подсчитывали сколько под рукой Балагулы стволов? – Майор нахально ухмылялся.

– И это говорит сотрудник правоохранительных органов? Который обязан бороться с мафией, бандитами и прочая? Вы ведь выставляете себя как образец неподкупности и честности.

– Так ведь зарплата у меня сами знаете какая. Всем хочется хорошо жить. А в наше время для этого нужно знать, на какую лошадь ставить, – с подтекстом сказал Клевахин. – Чтобы не опоздать на разбор шапок или – что вообще печально – не попасть под каток.

– Вы уже под него угодили, – злобно сверкнул глазами Джангиров. – А поэтому не рекомендую брыкаться.

Отвечайте на вопрос. И не лгите, иначе вам придется еще раз попробовать снадобье. Только после этого вас упекут в психушку, где вы будете существовать как животное в зоопарке.

– Убедили. Снадобья не нужно. Отвечу, как на духу. Балагула, а значит и Базуль, знают, чем вы занимаетесь и какую яму под них роете. Не скрою, что в этом есть и моя заслуга. Выводы можете сделать и без моих комментариев. Добавлю лишь одно – я для них достаточно ценный кадр, так что лучше вам отпустить меня с миром. Меня и девушку. Со своей стороны гарантирую полный нейтралитет. Разбирайтесь в своих делах сами.

– Разберемся… – угрюмо буркнул сатанист. – И раньше, чем вы думаете… – Он резко встал. – Мне пора.

– Так мы, надеюсь, договорились? Вы услышали от меня истинную правду.

– Отнюдь. Наш разговор только укрепил меня во мнении, что вы представляете для нас большую опасность.

Если на дороге лежит камень, то лучше его убрать, чтобы не мешал движению. Я вам не верю. Вы – мент, и этим все сказано. Но я оценил вашу откровенность, а потому дарю вам легкую смерть. Прощайте… – С этими словами он вышел, оставив Клевахина в полном оцепенении.

А кто останется спокойным, когда объявляют такой приговор?

Майор попытался сосредоточиться, но это у него не получилось. Где-то он дал маху… И Джангиров не заглотнул наживку. Или этот сатанист очень проницательный, или чересчур самоуверенный. Поди, знай…

Но как бы там ни было, а, судя по всему, опер Штымп вот-вот пойдет ко дну. Перспектива не из лучших…

Что делать, черт побери!?

Ждать. Тем более, что позади едва не в ухо шумно дышал здоровенный "бык" с лапищами, способными разорвать Клевахина пополам.

Для подтверждения своих соображений майор шевельнулся, меняя позу, и тут же получил увесистый подзатыльник.

– Стой спокойно, мусор… – проворчал битюг. – И не вздумай дурью маяться. Иначе я тебе для начала все кости переломаю.

Клевахин обречено промолчал. Где-то глубоко внутри все еще теплилась надежда, что Джангиров передумает, но лихорадочно работающий мозг выдавал, как компьютер на дисплей, один единственный сигнал – смертельная опасность… смертельная опасность…

Отворилась дверь, и к "быку" пришло подкрепление в виде парня с габаритами поменьше, но с отмороженным взглядом патологического убийцы.

– Привет, – коротко бросил он и принялся рассматривать майора с нехорошим интересом. – Это мой "клиент"?

– Тебе повезло, Карим. К нам не каждый день менты попадаются… – И "бык" неожиданно визгливо рассмеялся.

– Повезло… Пойдем, гражданин начальник, – Карим слегка подтолкнул Клевахина к выходу. – А ты, Бабуин, держи его за руку… так сказать, во избежание…

Клешня у "быка" и впрямь оказалась железной. Майору ничего иного не оставалось, как покорно шагать туда, куда его вели. Они спустились в освещенный подвал, где стоял топчан, а к стене почему-то была прикреплена гимнастическая стенка.

– Вяжи… – указал Карим кивком головы на стенку. – Босс приказал задать ему еще несколько вопросов.

Все чувства Клевахина были обострены до предела. Он уже успел определить, что под курткой у Бабуина находится пистолет. Но как к нему добраться? А что если?..

Майор вдруг подпустил глаза под лоб и захрипел. При этом он сделал вид, что потерял сознание, и не будь могучей руки Бабуина, удержавшей его на весу, Клевахин рухнул бы на пол как подкошенный.

– Бля! – с чувством выругался "бык". – По-моему, менту пришли кранты и без нашей помощи. Дай нашатырь, может, очухается.

При этих словах Бабуин опустил безвольное тело майора на пол, даже не позаботившись, чтобы он не ударился головой о бетонный пол. Клевахин немедленно скрючился, будто в конвульсиях, и незаметно для своих будущих палачей достал из носка гвоздь.

– Дыши глубже, падло! – рявкнул "бык", грубо тыкая ему в нос ватку с нашатырем. – Еще успеешь належаться… хи-хи…

Широкое жирное лицо нависало над распростертым майором гнилой тыквой – изо рта Бабуина несло как из выгребной ямы. Клевахин вцепился в его руку и с яростью вонзил гвоздь прямо в глаз "быка". Тот резко отпрянул, потянув за собой и опера. Из глотки Бабуина вырвался дикий вопль, но майору было не до какихлибо эмоций.

Он выхватил пистолет из наплечной кобуры "быка" уже в последний момент. Карим на неожиданные события среагировал удивительно быстро и, достав нож, прыгнул на Клевахина словно большой кот. Майор тут же откатился в сторону, проявив не свойственную его возрасту прыть. Кувыркаясь, он абсолютно автоматически приготовил оружие к стрельбе. И когда Карим со звериным оскалом на смуглом лице еще раз попытался пригвоздить его к полу, Клевахин вогнал ему пулю точно между глаз.

Бабуин по-прежнему ревел от боли, мечась по подвалу словно танк. Отшатнувшись в сторону, майор с мстительным сладострастием прекратил его мучения, израсходовав еще один патрон. Туша "быка" грохнула ему под ноги, и Клевахину пришлось переступить через поверженного Бабуина, чтобы добраться до двери подвала.

Он взбежал по ступеням наверх на одном дыхании. Но едва майор оказался в коридорчике, как раздался такой грохот, будто стреляли из пушки. Его спасло чудо: он в это время чисто инстинктивно пригнулся и весь заряд картечи из двустволки ударил кучно, но над головой. Похоже, стрелок был или неопытный, или испугался. Клевахин не успел рассмотреть, кто стреляет, так как ему был виден лишь силуэт бандита.

Майор вогнал в него для верности две пули – словно в мишень.

Больше в доме никого не было. Клевахин не стал осматривать его более тщательно, лишь еще раз спустился в подвал, чтобы забрать из кармана Бабуина ключи от уже знакомого ему "опеля", который стоял во дворе под навесом. Нашел майор и своего "макарова" – кобура с пистолетом висела на гвозде в оружейном шкафу. Клевахин только покачал головой и поблагодарил судьбу за большую милость – там же находился автомат АКС-74У со вставленным магазином. Будь третий "бык" посмышленей и порасторопней, лежать бы майору, нашпигованному свинцовой фасолью по самое некуда, до Страшного суда. Немного поколебавшись, Клевахин все-таки забрал автомат и полцинка патронов – авось пригодятся.

Он гнал "опель" как сумасшедший. Одна мысль билась в какой-то хмельной голове – Елизавета… Лизавета…

Лиза… Скорее!!!

На окраине города майор купил жетонов и, разыскав ближайший телефон-автомат, начал названивать Балагуле. Он не мог сейчас действовать официально – ему нужно было сначала вывести из-под удара Елизавету. Клевахин не хотел, чтобы она фигурировала в предстоящих крупных разбирательствах. А что это будет именно так, он совершенно не сомневался. И чем они закончатся – для него в первую очередь – можно было только гадать.

Ну где же этот сукин сын!? Балагула, твою мать, отзовись!

– Кто? – голос хриплый и вялый, будто спросонку.

– Приезжай… – майор назвал место встречи. – Немедленно!

– Неужто опять заварушка, наподобие той, что случилась с вами в Чулимихе?

– Гораздо хуже. Между прочим, твоя голова тоже шатается. Приедешь – объясню. Извини, не телефонный разговор. Быстрее, Никита!

– Понял, – голос Балагулы стал тверже. – Людей брать?

– Самых лучших и надежных.

– Заметано. Лечу…

– Только меня они не должны видеть.

– О чем базар…

То, что задумал Клевахин, попахивало авантюризмом и откровенной уголовщиной – он хотел взять штурмом дом Джангирова, что ему одному было явно не по силам. Майор, конечно, отдавал себе отчет, на что замахивается и чем ему грозит такое самоуправство, но иного выбора просто не существовало – ради Елизаветы он готов был пойти на что угодно. С годами страсти поутихли, а уход жены и вовсе погрузил его в состояние, хорошо знакомое многим разведенным мужчинам. Он не то чтобы стал совсем безразличным к женщинам, но стал относиться к ним достаточно прохладно, с опаской, и не без некоторой доли цинизма.

Душевные раны заживают гораздо дольше телесных, особенно у натур замкнутых и скрытных, которые не могут развеять свою меланхолию многочисленными сексуальными контактами. Обида на слабый пол нетнет, да и прорвется в самый неподходящий момент, и тогда никакие соображения и разумные доводы не могут вернуть душевное равновесие и способность к взаимопониманию с партнершей. Клевахин пробовал начать все сначала, но то ли кандидатуры ему не попадались подходящие, то ли вся проблема заключалась в его неприятии женщины как таковой, со всеми ее достоинствами и недостатками.

Другое дело Лизавета. Она была сама чистота и непосредственность. Конечно, девушка выросла не в пансионе благородных девиц и знала, что такое изнанка жизни – пусть и больше понаслышке – но врожденная мягкость и тактичность в сочетании с целомудрием поразили майора в самое сердце. То, что он испытал в их первую и пока единственную ночь, неожиданно вернуло ему давно утраченное ощущение новизны и свежести чувств. Ему стыдно было признаться самому себе, но он влюбился в девушку как пацан – без оглядки, сразу и по самые уши. Клевахину даже показалось, что он помолодел лет на десять. И теперь, когда она снова угодила в руки Джангирова, майор готов был землю грызть, лишь бы только очутиться рядом с Елизаветой и ощутить немыслимо приятное тепло ее по-девичьи крепкого тела, которое напрочь лишало его здравого рассудка…

Балагула, выслушав Клевахина, молчал минут пять. На это раз майор не утаил от него информацию, полученную от Лизаветы. Особенно касаемо списка "клиентов", посещающих тайные сатанинские мессы как в доме Джангирова, так и на кладбище.

– Зря… – наконец хмуро буркнул Балагула. – Зря вы не рассказали мне все это раньше…

– Знал бы, где упадешь… – Клевахин тяжело вздохнул. – Сейчас мы стоим перед железным фактом. От него уже никуда не денешься. Джангиров представляет большую опасность не только для меня, но и для всей вашей шарашки.

– И какой вы сделали вывод?

– Немедленно раздавить эту гадину в его гнезде. Подчеркиваю – немедленно.

– Почему такая спешка? Дело серьезное, нужно все хорошо обдумать.

– Поздно, Маня, пить боржом, уже почки отвалились. Если Джангиров почует опасность, от вас только перья полетят. Я уже не говорю о себе. У него такая "крыша", что выдержит даже падение метеорита.

Сначала нужно срубить этого ублюдка под корень, а потом будет видно. Как говаривал некий вождь, нет человека – нет проблемы.

– Не нравится мне такой вариант. Я должен обсудить…

– Никита, не заставляй меня думать, что ты стал тупым. Базуль не вечен, и его "трон" вскоре может освободиться. Я уверен, что в доме Джангирова хранится какая-то компра на участников сатанинских сборищ. Уверен! Он должен – нет, просто обязан! – иметь надежный инструмент, чтобы держать всю эту братию в узде. Те, которые за ним стоят, отнюдь не дураки и знают, как найти болевые точки в сердцах власть имущих. Не исключено, что материалы хранятся и в другом месте – у боссов Джангирова. Но он рыба еще та. Даю рубль за сто, что этот сукин сын оставляет себе копии – ему ведь тоже нужно позаботиться о собственной безопасности. А у него замашки большого человека. Такие люди не доверяют никому.

Чисто интуитивно Клевахин наступил на больную мозоль помощника "положенца". Нет, Балагула не был ограниченным человеком. Он сразу понял, что ему сулит обладание такой ценной информацией. А если еще в доме Джангирова они отыщут и какие-то вещественные доказательства, то тогда Базуль может преспокойно удалиться на пенсию. Или еще дальше…

Балагула принял решение не без внутренней борьбы. Ему всегда нравился Клевахин, хотя теперь они были во враждующих лагерях. И помощник "положенца" был абсолютно уверен, что майор в случае отказа в помощи сам пойдет на штурм "крепости" Джангирова. Или найдет какой-то иной выход – Штымп никогда не отступал от задуманного.

– Вы меня убедили, – сказал Балагула. – Идем ва-банк. Была, не была. Смелость города берет.

– Джангиров не ожидает нападения. И у него есть самоубийственная черта – он чересчур самоуверен.

Главное заключается в следующем – операцию нужно провести молниеносно и без лишнего шума. Но самая серьезная проблема, которая стоит перед нами – это лишить его возможности выйти на связь. С кем? Не знаю. Стоит ему только вякнуть – и возле его дома окажется дивизия внутренних войск или батальон ОМОНа. Поэтому для начала нужно вырубить проводную телефонную связь, а ворвавшись в дом, немедленно изъять сотовые телефоны. Это очень сложно, но жизненно важно.

– Согласен. У меня есть такие спецы, – не без гордости заявил Балагула. – Но нужен план дома.

– Я могу нарисовать его с закрытыми глазами.

– Да? – удивился Балагула. – Так значит, вы уже планировали нечто подобное?

– Голая интуиция, – уклонился от прямого ответа Клевахин. – Оперативник обязан предусмотреть если и не все, то многое.

– Ну-ну… – в восхищении покачал головой Балагула. – Вы останетесь за кадром?

– Нет! Я пойду с вами. Надеюсь, вы маски захватили?

– Обижаете, гражданин начальник… – хитро ухмыльнулся бывший опер.

– Значит, и для меня одна найдется.

– Возьму у водителя.

– И еще: в доме находится похищенная Джангировым девушка и я настоятельно прошу, чтобы с ее головы не упал даже волос.

– Девушка? – Балагула недоуменно хлопал ресницами. – Ну… как скажете…

– Не забудь приказать своим парням. Для меня это очень важно. Понял?

– Не совсем, но будет сделано.

– Еще раз напоминаю – никто не должен обо мне знать. В том числе и твой босс Базуль. Это существенно и для тебя. Думаю, что не нужно объяснять, почему.

– Я понял. Согласен. Ну что, вперед?

– И не иначе… – С этими словами Клевахин достал из "опеля" автомат и запасные магазины и спрятал все это хозяйство под одежду.

– Не хило… – с уважением посмотрел на него Балагула.

Майор промолчал. В мыслях он был рядом с Лизаветой. И когда Клевахину в голову приходило, что, может быть, сейчас Джангиров совершает над ней свой сатанинский обряд, уже немолодая кровь опера буквально закипала.

Ночь обещала быть хлопотной.