Текст книги "Новая жизнь. Финал (СИ)"

Автор книги: Виталий Абанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Ээ… чтобы он сам себе кишки при всех выпустил и весь свой культ распустил. И всем запретил в себя верить. – отвечает Рыжик: – и денег мне дал. Все свои деньги. И … о! Красивых парней мне в поклонение отдал. Чтобы они каждое утро мне стопы массировали. И клубнику со сливками приносили.

– Вот это уже больше похоже на Идеальный Конечный Результат. – открывает глаза Бьянка: – долго еще ехать?

– Минут десять – откликается Рыжик: – а что не так с моей целью?

– Убирая всякое «пусть красивые мальчики массируют мне стопы по утрам» и клубнику со сливками – получаем ИКР, который звучит примерно так «сделать так, чтобы Зрячий сам себя убрал, испытав при этом максимум болезненных ощущений, а также передал управление культом Кенте, потому что Кента – знает, что с этим сделать».

– Ого! Ну, да, так звучит лучше – признается Рыжик: – но это же нереально! Хотя с культом Зрячего в активе Кента-кун сразу поднимется на такую высоту! Он станет богаче чем ты, Бьянка, у тебя наконец будет парень, который не зарится на твои денежки! Романтика!

– Насчет нереального… вот и поглядим. – отвечает Бьянка: – пока у него получалось. Согласна, ставки выросли, но… – она прикусила губу, чтобы не сказать то, что собиралась. Что она втайне немного надеется что ни черта не получится и все превратиться в прекрасную Резню в Сейтеки Два, что она наконец сможет испытать это несравненное чувство собственного превосходства и ощущения что она – живет, когда нервнопаралитический газ будет убивать людей сотнями, когда дымящийся, раскаленный от долгой стрельбы ствол пулемета отдает в плечо с каждым выстрелом, когда в воздухе висит тяжелый и острый запах крови и пороха… она чувствует, как у нее между ног становится мокро и стискивает бедра. Нет, она не может сказать об этом Рыжику, та поймет ее неправильно, только ее puddin’ понимает ее правильно и все равно не дает ей сорваться в неуправляемое пике. Он испытывает ее? Она может только надеяться, что когда Кента перехватит управление над культом – он отдаст ей на опыты пару десятков самых отборных ублюдков… ну или все пойдет к чертям и она сможет снова испытать неповторимое чувство превосходства, как тогда, на парковке, когда она ловила фигуры культистов в прицел пулемета и давила на спуск, всем телом ощущая отдачу от божественного звука «ДУН-ДУН-ДУН-ДУН».

– Потому я надеюсь, что у него все получится – говорит она вовсе не то, что думает. Пусть Рыжик близкая подруга, но ей не понять.

– Да ты веришь в него, как в Иисуса – усмехается Рыжик: – что он чудеса творить может. Ходить по воде и все такое.

– Ты так думаешь? – Бьянка сжимает кулаки, стараясь не выдать своих ощущений. Как не вовремя! Ты не представляешь, думает она, ты даже не представляешь, Рыжик, что он для меня значит. Никто из прежних парней не мог дать такого чувства, чувства что все по-настоящему, что жизнь и смерть на кону, что вот оно, вот тут совсем рядом – Смерть. Дышит в лицо и ее дыхание воняет тяжелым и острым ароматом пороха и крови. Легким ароматом гнилых яблок, так пахнет зарин в малой концентрации… ей всегда не хватало этого чувства. Чувства что она – живет. Живет полной жизнью. Всегда было такое ощущение, что как будто жизнь проходит где-то рядом, словно бы ее завернули в толстый матрац – вроде и слышно что-то, вроде что-то чувствуешь, но все едва-едва, словно через пуленепробиваемое стекло.

Но с ним… с Кентой… она живет по-настоящему. Какой еще парень не сбежал от нее в закат с воплями, скажи она ему, что у нее есть цистерна с зарином и пулемет? И что она намерена применить и то и другое? Что она доподлинно знает, как именно утопить круизный лайнер «Солнце Морей», который вмещает две с половиной тысячи пассажиров, утопить так, чтобы у них не было шанса спастись и при этом никто не подумал бы на нее? Что она так и планировала медовый месяц – на этом круизном лайнере, в лучших апартаментах… наслаждаясь путешествием, а потом – зрелищем тонущих людей… с улыбкой на губах и с бокалом шампанского в руке. При осознании того, что все эти люди не сделали ей ничего плохого и ей просто нужно… приправить свою жизнь остреньким – любой убежал бы. Как убежал ее предыдущий парень. Или донес на нее в полицию, как это сделал парень до него. Но… кто же поверит, что такая юная красотка как она – планирует что-то столь ужасное?

И только Кента не моргнул и глазом. Пообещал, что «что-нибудь придумаем» и все. При мысли о том, что именно он может придумать – она улыбнулась. Хорошо быть любимой и любить в ответ. Да, именно так. Наверное, это любовь.

– Приехали – говорит Рыжик, останавливая автомобиль: – я тебе внутри нужна? Можем вместе сходить…

– Не, ты мне только мешать будешь – отвечает Бьянка и откинув солнцезащитный козырек – изучает свое лицо в зеркальце с подсветкой: – стой тут. Я недолго. – она открывает дверцу и прохладный воздух, звуки ночного города – обрушиваются на нее. Она поправляет сумочку на плече и направляется к двери, под неоновой вывеской. Стоящие у входа молодые парни при виде ее округляют глаза и поспешно освобождают дорогу. За спиной – начинают издавать восхищенные возгласы и гадать – она или не она?

Тем временем она заходит внутрь. Здесь полумрак, освещена только барная стойка, за которой скучает пожилой японец в белой рубашке с расстегнутым воротом. За ним – зеркальная стойка с бутылками. Слева – столики с небольшими перегородками между ними, отделяющие их друг от друга. В воздухе висит тяжелый запах табака, алкоголя и пережаренного масла. Играет музыка, что-то новомодное, она так и не сумела запомнить эту группу. В воздухе висит гул голосов, между ними вклинивается музыка, кто-то кричит на кого-то на кухне. Она проходит вперед и садится за второй столик, напротив мужчины в темной рубашке, который сидит один и смотрит на свой полупустой бокал.

Она садится, кладет на стол свою сумочку и достает оттуда пачку сигарет и зажигалку. Сигареты дорогие, табачное эмбарго сделало импортные сигареты в два раза дороже, а эти и вовсе заоблачных денег стоят, а вот зажигалка – дешевая, пластиковая, одноразовая. Взяв фильтр тонкой сигаретки в рот – она щелкает зажигалкой и выпускает клуб дыма вверх. Барабанит пальцами по столу. Смотрит на мужчину напротив. Тот не поднимает взгляда от своего бокала.

– В последнее время все меньше заведений, где можно курить – сообщает она своему соседу, доверительно наклонив голову: – все за здоровый образ жизни, как будто хотят жить вечно.

– Таковы правила – пожимает плечами мужчина и чешет пальцами левой руки свою щетину на подбородке: – что поделать. Мадам, вы ошиблись столиком.

– А ты не из тех, кто любит следовать правилам, а? – отвечает она, снова затянувшись и пустив кольца из дыма ему в лицо. Он морщится и машет рукой, разгоняя дым.

– Правила созданы чтобы их соблюдать – меланхолично вздыхает мужчина: – но это всего лишь правила. Я так понимаю, что ты – не ошиблась столиком, верно?

– Что если нет? Я вообще редко ошибаюсь. – отвечает Бьянка: – а на этой неделе лимит выбран.

– Если ты не ошиблась. Давай посмотрим… – он по-прежнему не поднимал на нее взгляд, изучая свой бокал: – я слишком старая тварь, чтобы быть привлекательным для девушек твоего возраста и достатка. У меня нет денег и больная спина. Я сижу здесь в будни поздним вечером, один. Значит ты сюда села чтобы либо предложить работу, либо передать послание чтобы я отказался от работы. И в том, и в другом случае ты зря теряешь время, дорогая. Я завязал с частной практикой. Семейные … проблемы.

– Вот как. Я не ошиблась. – кивает Бьянка и гасит сигарету в пепельнице, вынимает из сумочки зеркальце и изучает себя в него. Поджимает губы и прячет зеркальце обратно.

– Что же. Теперь моя очередь – наклоняется она вперед: – ты слишком стар, но ты не собираешься этого признавать. В глубине души ты неисправимый романтик и хотел бы чтобы я или такая как я и в самом деле присела к тебе за столик, привлеченная твоим неподражаемым мужским шармом сломленного человека. У тебя нет жены, но есть взрослая дочь, которая не то, чтобы гордится своим папой. А значит и проблемы твои – только от нее.

– И ты поняла это только глянув на мой бокал? – поднимает он бровь: – многовато как по мне. Или ты хорошо сделала свое домашнее задание?

– О, я всегда делаю свое домашнее задание, Таро Хираи-сан. – прищуривается она и он наконец отрывает свой взгляд от бокала и смотрит ей в глаза.

– Кисимото Минами – говорит он: – известная в миру как Бьянка. Певица, актриса, ученый, блогер, инфлюенсер, лидер общественного мнения, медийная личность. У тебя так много граней. В наше время сложно разобраться кто ты такая и что из себя представляешь. И как к тебе обращаться. И зачем такая богатая и молодая девушка присаживается за столик к старому детективу? Имей в виду, что я твердо намерен твоего жениха за решетку посадить и ничто меня не этого пути не свернет. Он – убийца, а такие должны быть в тюрьме.

– Убийца должен сидеть в тюрьме, да? – она машет рукой бармену и указывает на полупустой бокал детектива: – два пива! Повторите!

– Я не собираюсь пить твое пиво, красавица – откидывает назад детектив и складывает руки на груди: – я не пью с преступниками или теми, кто их покрывает.

– Вам никто и не предлагает. Это я для себя. Чувствую разговор будет долгий. – отвечает Бьянка: – у меня в глотке пересохнет.

– Ты всегда можешь убраться отсюда до того, как она у тебя пересохнет. – хмыкает детектив.

– Я чувствую определенную степень враждебности в твоих словах, детектив – вздыхает она: – и это очень обидно. Я пришла сюда предложить сотрудничество.

– Не интересует!

– Даже если я пришла сюда чтобы сдать Такахаси Кенту в руки правосудия? Принесла возможность добыть доказательства и внедриться в организацию изнутри?

Глава 11

– Довольно-таки неожиданная встреча, Кента-кун – говорит эфирный директор регионального отделения шоу «Токийский Айдол», владелица пяти процентов предприятия «Tokyo Idol.ltd» и ста процентов филиала этого же шоу в нашем городе Накано Наоки-сан. Она как обычно выглядит так, словно только что ступила в наш грешный мир прямиком со страниц глянцевых журналов – свежа, подтянута и ухожена. Я не могу сказать, что госпожа Накано красива в том смысле, в каком обычно понимают красоту, но она выглядит очень-очень дорого. Как говорит в таких случаях Ю-тян – ничто не красит человека так, как деньги. Много денег. И то, как светится изнутри кожа эфирного директора шоу, вся эта выставка-витрина – всего лишь малая часть айсберга. Это молодая девушка с утра вскакивает ни свет ни заря, плескает в лицо холодной колодезной водой и уже готова к приключениям. Накано Наоки не молода, но понять это сразу у вас не получится, потому что к тому, чтобы ее кожа светилась изнутри, распираемая упругой плотью – приложили труд десятки людей. Косметологи, тренеры по фитнесу, нутрициологи, инструкторы по йоге, психоаналитики, визажисты и еще целая куча специалистов, половину из которых я не назову в принципе.

Мы находимся у нее кабинете, передо мной стол, который больше похож на средних размеров авианосец, но Накано Наоки, эфирный директор шоу «Токийский Айдол» – не сидит за столом. Она стоит у окна, огромного панорамного окна на всю стену, за которым открывается вид на Сейтеки с шестнадцатого этажа здания, которое также принадлежит госпоже Накано. Она смотрит вниз, на город и курит сигарету. Поздний вечер, свет в кабинете приглушен и из окна виден город во всем его ночном великолепии. Идет дождь, но в кабинете не слышно, как он барабанит по стеклу, хорошая звукоизоляция.

– Что интересно, я и сама хотела поговорить с тобой – говорит наконец Накано, не поворачивая головы: – потому что в свое время мы закончили на неверной ноте и это моя ошибка. Мне не следовало говорить с тобой так. Надо было понять, что такие как ты очень быстро растут и не приемлют угроз любого толка. Но я не буду извинятся. Извинения – всего лишь пустые слова, которые не влекут за собой никаких последствий. Если бы была такая возможность я бы повела себя по-другому в тот момент. Впрочем, не будем об этом. Это ты хотел встретиться. Я … у меня есть что сказать, но это подождет. Говори.

– И вам добрый вечер, Накано-сан. Вы великолепно выглядите, впрочем, как и всегда – откликаюсь я. Насколько я понимаю в эти все туземные экивоки, то, что сейчас происходит – вопиющее нарушение протокола. Японцы очень редко приступают к существу вопроса сразу же. Сперва надлежащим образом приветствуют друг друга, справляются о здоровье, о карьере, о близких людях, о изменениях в жизни, карьере и здоровье, долго могут вокруг да около ходить. Потому деловые встречи тут сразу на полдня минимум. А то и на день, с обязательным обильным ужином в конце встречи. Опасно тут переговорщиком быть, печень посадить можно от обилия жирной пищи и алкоголя по вечерам.

– Да? – равнодушно откликается на мой комплимент Накано: – а вот ты выглядишь словно тебя через стиральную машину протянули. Лица на тебе нет. Выразила бы сочувствие, но его у меня для тебя нет.

– Много забот, Накано-сан… – я все еще нахожусь в недоумении. Накано не в таких отношениях со мной, чтобы вот так себя вести. Так себя ведут две категории людей – либо закадычные друзья, которым прощается все и которые могут позволить себе любые выпады… либо закадычные враги, так называемые «archenemy». Те, с которыми ты можешь позволить себе язвить, не прикрываясь правилами морали и поведения в обществе. И кто же я для Накано Наоки, эфирного директора и женщины высшего света – закадычный друг или архивраг? Хотя может у нее просто тяжелый день был, вот и срывается…

– Тяжелый был денек, а? – начинаю я, передавая ей пас. Сейчас она может ухватиться за этот шанс и перевести все в шутку. Да, я не такая уж величина, чтобы переживать о моем мнении, но тут вопрос самоуважения. Надо дать ей возможность сохранить лицо, вернуть самообладание и показать самой себе – что она в порядке. Это как сорваться в истерику перед ребенком – стыдно за себя. Неловко перед собой.

– Тяжелый денек? – поворачивается она от окна, достает сигарету из портсигара и прикуривает от зажигалки. Затягивается, выпускает струю дыма и изучает меня своими темными глазами.

– Наверное можно и так сказать, Кента-кун. Впрочем… эта мелкая сволочь – уже с тобой, не так ли? Значит ты все знаешь. Знает она – знаешь и ты. И после этого у тебя хватает совести приходить ко мне вечером как ни в чем не бывало? Тяжелый денек… так это теперь называется?

– Простите? – не понимаю я. То есть, я понимаю, что встреча с Накано идет не по плану, но что именно тут происходит и откуда столько сарказма в ее голосе? Мы с ней не то, чтобы хорошо знакомы, пара встреч, на одной она представилась и меня изучила, а на второй – предупредила чтобы прекратил палки в колеса шоу вставлять и пригрозила что Юрико-тян разоблачит. Ведь Ю-тян у нас на самом деле никакая не Чжао Юрико… вернее Чжао Юрико тоже, Чжао она по дедушке, у них там семья потомственных боевых гимнастов. Но ее изначальное имя, с которым она родилась в благословенной стране Ямато – Казутсуги Арису. Дочка того самого Казутсуги Нами, который у нас финансовую пирамиду с «Энтен» придумал.

В свою очередь мы с Ю-тян (или скорее уже А-тян?) решили, что чему быть – того не миновать и к черту всех шантажистов. Выступили единым фронтом и в результате до сих пор у студии проблемы – оставшиеся участники держаться все вместе и конфликта, драмы, трагедии и прочего хайпа на шоу маловато, публика сочувствует участникам, а не устроителям шоу. А после Резни в Сейтеки – интерес к этому сегменту развлечений и вовсе сошел на нет.

С шоу уже вылетел я, вылетела Сора и Юрико, остались Мико Танн, Дездемона, Айко и Нобуо. И насколько мне известно по субботним выпускам шоу – они держатся все вместе. Молодцы.

Что же до раскрытия настоящей личности Ю-тян… она была раскрыта. И в общем-то правильно говорила сама Ю-тян – после такого вот раскрытия у нее никаких шансов на работу устроиться куда-либо не было. Никто дочку мошенника такого масштаба на работу к себе не примет, ни государственные учреждения, ни частные предприятия. Все тут за имидж трясутся. И работать бы ей посудомойкой на кухне, так чтобы лица никто не видел, а хозяин заведения еще бы и деньги ей зажимал на основании того, что «я тебя на работу взял, неблагодарная», а может и саму ее в углу зажимал бы… пользуясь случаем. Вот только на пути у Ю-тян возникла Бьянка, разглядела талант, сказала, что Ю-тян – это не огранённый бриллиант и тотчас утащила к себе в сумку. То есть наняла финансовым советником. И несмотря на свой ехидный характер Ю-тян – очень благодарна. Она сразу преобразилась как-то, спину выпрямила, плечи расправила… и я раньше не замечал, но видимо отсутствие денег ее очень тяготило, разница прямо на глаз видна. Дорогой костюм, золотые часы на запястье, уверенные движения… если раньше Ю-тян больше играла в «сильную и независимую женщину», то теперь – стала таковой. Так что, несмотря ни на что, все получилось как нельзя лучше. Мы с Бьянкой увидели настоящую Юрико, а она – приняла нашу заботу и в ответ стала верным другом. И преданной сотрудницей «Бьянка Корп ЛТД». Ах, да, и шоу «Токийский Айдол» получило свою порцию хайпа и популярности. Так что я пока не понимаю причин сарказма и враждебности ко мне со стороны Накано. Это Ю-тян тут может камень за пазухой держать, в конце концов Накано угрожала ее разоблачить… а сделала ли это она или само собой выплыло – уже без разницы. Как говорится, ложечки то нашлись, а осадочек остался…

– Хорошо, я скажу это, Такахаси-кун. Скажу громко, чтобы у тебя не оставалось сомнений, но знай, что ты и твоя мелкая тварь – недолго будете торжествовать. Рано или поздно ваши деяния отольются вам в стократном размере, не вам, так вашим детям! – голос Накано понижается едва ли не до змеиного шипения и это звучит куда как страшнее чем если бы она кричала. Угроза? Точно угроза. Но … с какой стати? Да, ни я, ни тем более Ю-тян не являемся фанатами творчества Накано Наоки, но и злопыхательством не занимаемся, планы по свершению мести не строим… или это только я не строю? Что делала Юрико в свободное время, чем она занималась? Неужели…

– Банкротство моей студии, а потом и мое личное – вопрос времени – произносит Накано и сталь звенит в ее голосе: – ты это хотел услышать? Она это хотела услышать?! Что же, ты услышал… доволен?

– Банкротство вашей студии? В первый раз об этом слышу – признаюсь я: – прямо до такой степени просмотры упали? У вас же рекламные контракты на год заключаются, а скандалов я не слышал… как так получилось?

– Вот и мне интересно – сужает глаза Накано: – кто еще знал о том, что я разместила облигации РЕПО, кто еще мог пустить слух о том, что надо срочно обязать меня выкупить их по двойному номиналу? Нет, даже не так – откуда эта мелкая тварь узнала об этом и как сумела нанести удар мне в спину? Хорошо, если я не выкуплю эти бумаги по соглашению repurchase agreement в течении сорока восьми часов – в силу вступит механизм принудительного выкупа… а это обязательства в двойном размере и обращенные на мои личные активы!

– Ого. Честно говоря, ни черта не понимаю, но сочувствую. Однако ни я, ни Юрико-тян ничего такого не планировали и не делали. Это у вас как-то само собой образовалось… – говорю я, понимая, что у эфирного директора и светской львицы Накано Наоки неожиданно нарисовались очень крупные проблемы. И ей сейчас не до меня, у нее стресс. А еще я тут приперся со своей просьбой провести съемку моего мероприятия, если по минимуму. Так-то хотелось бы полного сотрудничества с «Токийским Айдолом», но сейчас явно время неудачное. Так что, эту часть плана вычеркиваем, обойдемся парой новостных каналов и записями с телефонов. Как говорится, за неимением горничной, обходимся дворником. Сейчас только встать, раскланяться и оставить Накано-сан наедине с ее собственными проблемами. Потому что у меня своих проблем хватает, а она сейчас всех вокруг в своих бедах готова обвинять. Нехорошо в таком вот виде ее созерцать, ей самой потом стыдно будет.

– Потому, прошу прощения, что побеспокоил вас, Накано-сан – говорю я, вставая и изображая поклон: – не буду вам больше мешать.

– Стоять! – она резко опускает ладонь на стол, так резко, что раздается хлопок: – ты получил то, за чем пришел! Теперь моя очередь! Ты вдоволь поглумился надо мной! Но тебе придется выслушать меня до конца! – она опускает руку под стол и позади меня раздается отчетливый щелчок электронного замка. Двери, чтоб их. Накано Наоки заперла меня в своем кабинете.

– О, да ради бога. Если вы настаиваете, Накано-сан – я выслушаю вас до конца, что бы вы не хотели мне сказать – говорю я, пожимая плечами. В самом деле, если ей так важно, чтобы я ее выслушал – выслушаю. В конце концов единственный надежный способ понять человека – выслушать его. Понятно, что никакой физической угрозы от этой женщины мне не исходит, запереться со мной в кабинете, учитывая мою репутацию… а она смелая. Если же вдруг выяснится что она на самом деле нимфоманка и эти вот электронные замки тут стоят потому что она в этом самом кабинете на этом самом столе постоянно насилует участников своего шоу и просто молоденьких мальчиков и девочек, если она вдруг набросится на меня и сорвет с себя и с меня всю одежду и в порыве звериной страсти бросит на этот вот громадный стол… или на этот кожаный диван… или даже на эти ковры под ногами… интересно, а где еще можно это сделать в ее кабинете? В любом случае, если Накано Наоки-сан на самом деле извращенка и нимфоманка, то я … конечно же не буду сопротивляться. С нимфоманками и маньячками только так – нельзя им дать понять, что ты боишься, надо идти вперед, собирая волю в кулак и все остальное тоже. Встречное изнасилование! Взаимное изнасилование! Эээ… какой бы еще термин придумать… я смотрю на нее в тайной надежде, что вот сейчас она рванет на себе блузку и скажет «а теперь иди сюда, плохой мальчик!».

К моему сожалению, Накано не спешит рвать на себе рубашку. Наверное, я поторопился с выводами и эфирному директору надо просто выговориться. Неужели у нее денег на психотерапевта не хватает?

– Вы… ты и твоя приспешница, эта мелкая мошенница Казутсуги Арису – вы придумали все это. Это вы выдернули почву у меня из-под ног, это вы вступили в сговор с Икэдой Дзюнтой, и всем советом директоров местного филиала «Колы Джап»! Думаешь я не знаю, кто именно стоит за их требованием выкупа облигаций РЕПО?! Второй год они приобретают у студии эти бумаги и ни разу не выставляли требований о выкупе! Зачем? Ну конечно же, чтобы забрать мои активы за копейки… но никто не мог знать что именно в эти две недели мне не хватит денег, именно в эти две недели мне не откроют кредитную линию в банках из-за переоформления предприятия на третьих лиц. В обычное время я бы закрыла эти облигации и глазом не моргнула… но этот удар был подгадан с убийственной точностью. Ни раньше, ни позже. Точно в срок. Кто еще мог сделать такое? – Накано забывает про сигарету в ее руке и едва не обжигает себе лицо. Вздрагивает, гасит сигарету в пепельнице. Отряхивается. Глядит на меня.

– Вообще кто угодно – отвечаю я: – я и слов таких не знаю – облигации и РЕПО. Откуда мне знать, что у вас предприятия на переоформлении стоят? Вот тот, кто знает и у кого есть связи – тот и мог. У вас паранойя, Накано-сан, при всем моем к вам уважении.

– Да? Совпадения? А как насчет того, что все остальные облигации РЕПО по всему городу – тоже были скуплены одним предприятием и тоже выставлены к выкупу в течении сорока восьми часов?! Тоже совпадение?

– Опять «Кола Джап»? Да не имею я отношения к его руководству, что бы там в сетях не писали, и процент от акций никто мне не давал! – отвечаю я. Конечно, «Кола Джап» для меня теперь не чужое предприятие, но все же сама Накано с руководством «Колы Джап» намного более тесно знакома чем я. Я-то средний и низший менеджерский состав раздевал, а не руководство. А она с ними не первый год на рекламных контрактах, да еще и какие-то облигации продает. Так что не надо тут меня «Колой Джап» тыкать…

– Предприятие которое скупило облигации РЕПО называется «БПИ»… как же это расшифровывается? Ах, да, «Бьянка Петролеум Инкорпорейтед». До чего же пошлая привычка везде выпячивать свое имя, Такахаси-кун. Уверена, у твоей подружки даже белье с вручную вышитыми монограммами, такое бывает, когда из грязи поднимаешься… – кривит рот Накано, садится за стол, выдвигает ящик и заглядывает туда.

– Ну… может быть она увидела бизнес-возможность – говорю я, уже не веря в свои слова. Это что получается, Ю-тян у нас не только умная и отчаянная, но еще и злопамятная как змея? Бьянка ничего не говорила мне про операцию «заставим Накано страдать», а значит и сама не знает. То есть Ю-тян за моей спиной, за спиной Бьянки такое провернула, чтобы отомстить? Ну не может быть, она же на седьмом небе была от предложения Бьянки и уже ее-то не осмелится подставить… или все же? Неужели пословица про яблоко, которое недалеко от яблони падает – правдива? Нет, не может быть, она бы посоветовалась, наверное, и вправду совпадение… странное совпадение, когда и «Кола Джап» и «Бьянка Петролеум» одновременно РЕПО к выкупу представили… но я верю в Ю-тян!

– Что же, если ты хочешь упрямствовать до конца… вот что пришло на мою личную электронную почту – Накано разворачивает ко мне стоящий на столе ноутбук и на экране я вижу фотографию Юрико, на которой она демонстрирует средний палец. Фото подписано. Красными иероглифами поперек – «Выкуси, сука!». И смайлик. Что-то обрывается у меня внутри. Ю-тян, как ты могла… хотя бы посоветовалась со мной, с Бьянкой, зачем так? Месть это блюдо, которое подают холодным, куда ты торопишься? У нас и так дел до черта, а ты …

– Что же… – говорю я: – уверяю что я лично ничего об этой ситуации не знал, равно как и о действиях… этих. Боюсь мне придется разобраться в ситуации лично… и как только я разберусь, я поставлю вас в известность о результатах. Извините, но мне и правда пора идти.

– Никуда ты не пойдешь, Такахаси-кун. – Накано снова заглядывает в ящик стола и вынимает оттуда здоровенный хромированный револьвер.

– Ты же пришел поговорить? Поиздеваться над павшим противником? Ну так вот, род Накано – не сдается. Может быть я теперь разорена, но и ты из этого кабинета не выйдешь. – говорит она и наставляет ствол револьвера на меня. В наступившей тишине я отчетливо слышу как щелкает взведенный курок.

Глава 12

Усилие на спусковом крючке револьвера со взведенным курком – величина, которой можно вполне спокойно пренебречь. На спортивных моделях усилие может достигать смешной величины в пятьдесят граммов. Если проще – вот чихнула госпожа Накано Наоки-сан и все, дрогнул палец, произведен выстрел и у меня в животе пуля калибра так… на взгляд и не определишь, но толщина барабана определенно внушает. Сорок четвертый? Уж явно не тридцать восьмой, тут был бы женский «Бульдог» с коротким стволом, компактный и легкий, а не эта здоровенная хромированная дура.

Расстояние. Примерно два с половиной метра. Но черт с ним с расстоянием, между нами, тот самый стол, а я сижу в кресле. Рвануть к ней по прямой – значит получить пулю. Вероятно. Однако если первым выстрелом госпожа Накано промажет, то у меня есть очень хорошие шансы, которые выражены в том, что человек, непривычный к револьверам – обязательно замешкается, потому что усилие для следующего выстрела из него будет в разы больше. Что не самым хорошим образом скажется на точности. Да и сам по себе выстрел из такого аппарата в замкнутом помещении неподготовленного человека немного оглушает, дает мне время… а с другой стороны – на таком расстоянии промахнуться трудно. И откуда я знаю, насколько госпожа Накано хорошо оружием владеет. Может она в тире по тысяче патронов каждый день сжигает этим самым револьвером? Может она прирожденный ганфайтер и мастер спорта по практической стрельбе… проверять это прямо сейчас нет смысла. Я не боюсь смерти по одной простой причине – я уже знаю, что смерть – это только начало. Но погибать глупо не намерен. У меня тут куча дел, у меня есть мысль о том, как улучшить этот мир, как найти свое место в нем, в конце концов я привязался к людям… и у меня есть персональная психопатка. Вот как такое на произвол судьбы бросить?

Я смотрю на Накано, которая держит меня под прицелом и расслабляюсь, оседая в кресле. Есть такая профессия – переговорщик. И неважно вокруг чего ведутся переговоры – отпустить заложников и выйти с поднятыми руками, сдаваясь правосудию или заключить контракт, убедив снизить первоначальную цену в два раза, а может быть просто уговорить красивую девчонку пойти с тобой на выпускной вечер в качестве «плюс один», самым важным умением переговорщика всегда остается умение слушать. Выслушать. Понять. Потому что люди – не меняются. Они остаются все теми же людьми – с оружием в руках или нет. Какой образ жизни они ведут, как они привыкли решать проблемы, насколько они педантичны или наоборот небрежны, параноидальны или склонны доверять людям, агрессивны или склонны избегать конфликта – все эти паттерны поведения не меняются от того, что человек взял в руки револьвер.

Потому я оседаю в кресле, отказываясь от активной борьбы и готовлюсь выслушать и понять Накано Наоки, совершенную женщину из высшего света, предпринимателя и управленца. Что я еще про нее знаю? А знаю я про нее преступно мало, и это при том, что она в какое-то время была властна над происходящим на студии, где я жил. Вот с теми, кто на студии был – я наладил отношения, а с высшим руководством нет. Косяк. Но… чего уж теперь. Будем слушать.

Тем временем Накано – молчит. Держит меня под прицелом и молчит. Ждет моей реакции? Реакция у меня обычная – я сел и молчу в ответ, внимательно изучая ее взглядом. Главное сейчас – не улыбаться, а то эта дурацкая улыбка так и проситься растянуть губы и вздернуть подбородок. И так ей в лицо «давай, жми на курок, Накано-сан, давай! Убьем друг друга нахрен! Потому что я разорву тебя на части даже с пулей в животе… ты знаешь сколько может прожить человек с внутренним кровоизлиянием… если он достаточно мотивирован? Даже если ты выпустишь все свои пули в меня – я все равно перегрызу тебе глотку…»

Но нет, нельзя сейчас Темного выпускать, плохой из него дипломат и переговорщик, он же ставки сразу поднимает до «all-in», сразу ва-банк идет. Ему только угрожать и можно доверить. А когда вот так … тогда мне нужен или Генри Киссинджер или Федор Никифорович Плевако. Не топор, а скорее шпага или даже перо.