Текст книги "Новая жизнь. Финал (СИ)"

Автор книги: Виталий Абанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Спасибо, Мидори-сан – шепотом отвечает Натсуми и я вижу, что ее глаза покраснели.

– Я не знаю тебя близко, Натсуми-сан – делает шаг вперед Сора: – кто ты такая и что ты из себя представляешь. Но… я была рядом с Кентой на шоу и каждый день ему на телефон приходили твои голосовые сообщения. Я не знаю, что ты говорила в них, но я видела, как эти твои сообщения помогали ему, он словно светился изнутри. Поэтому я не знаю тебя лично, Натсуми-сан, но я знаю Кенту. А ты – важный для него человек. И любой иной человек, который доставил бы ему столько боли и неприятностей – испытал бы на себе мой гнев. Но ты – близкий человек, а близкие люди всегда причиняют боль… и эту боль нельзя просто отбросить в сторону. Эту боль надо пережить и стать лучше. Для этого и нужны близкие люди… я не испытываю пиетета на пустом месте, просто так – ни к кому на свете. Как говорил Миямото Мусаси – даже если сам Будда встанет на пути мечника – рассеки его. Никто на свете не может заставить меня поклонится ему силой… но поклониться силе… внутренней силе человека, испытавшего смерть лично… поздравляю тебя, Натсуми-тян… в день твоего нового рождения. И с новой жизнью тебя. – Сора-тян кланяется, и выпрямляется. Она глядит серьезно и строго, ее глаза сухи.

– Позвольте и мне – делает шаг вперед Косум: – знаешь, На-тян, а я тебя по-другому представляла. Ты – мелкая манипуляторша и эгоистка, которая пыталась подставить всех нас под молотки. И если бы ты не умерла в той шахте лифта, то познакомилась бы с моими кулаками, а это не самое лучшее блюдо на свете. Тебе жутко повезло, что этот малый – тебя любит и ценит. На мой взгляд – ты не стоишь такого внимания… но не мне решать. Я бы многое высказала прежней тебе… но прежняя ты умерла. А тебе новой… тебе новой я хочу сказать следующее – ты пришла в новую жизнь с огромным преимуществом, которого обычно не бывает у тех, кто только что родился. У тебя уже есть много друзей и близких, у тебя огромный кредит доверия от Кенты, кредит, который не получить никому и никогда. Он есть только у тебя. Не знаю, насколько ты его заслужила, но постарайся не профукать его, ладно? У тебя сегодня появился еще один шанс… не упусти его. Это шанс не на то, чтобы выиграть в лотерею миллионы или поездку на острова. Это шанс прожить жизнь достойным человеком. Ведь – как правильно говорит мелкий – все мы умрем, вопрос только в том – как. И когда в следующий раз костлявая придет за тобой – я хочу чтобы ты не ныла и не плакала как мелкая сучка, а встретила ее с гордо поднятой головой и расправленными плечами, глядя ей в глаза! Потому что ты прожила остаток жизни достойно! Потому что ты – часть моей семьи, а у меня в семье трусов нет! – Косум трясет головой и складывает руки на груди: – поняла, мелкая засранка?!

– Да. Спасибо за пожелания, Косум-сама – кланяется Натсуми: – спасибо, что дали мне шанс…

– Это мелкий дал тебе шанс – фыркает она: – пользуйся.

– Кента? – Натсуми поворачивает лицо ко мне, и я вижу, что оно залито слезами.

– Мой черед? Что же… я думаю, ты знаешь, как я отношусь к тебе, На-тян. И … я много чего сказал за это время. Ты сказала, что я обманул тебя. И это так. Не было землетрясения, не было застрявшего лифта. Но я хочу, чтобы ты знала, что все, что я сказал в этом лифте – правда. Смерти нет, На-тян. Мы живем только дважды… трижды… много-много раз. А когда ты – бессмертен, то значение имеет только то, как именно ты живешь, насколько ты верен сам себе. Ты можешь выбрать любой путь. Я поддержу тебя. Мы – поддержим. А если увидим, что ты опять начинаешь сама разрушать себя – то и поправим. Наставим. Будет надо – силой. Потому что мы – не равнодушны. Я – не равнодушен. И да, ты права, я – тиран. Как и Бьянка – я собственник. Я позволяю людям идти своим путем – только до тех пор, пока я не вижу, что они идут к пропасти. А уж тогда…

– Тогда кто-то застревает в тесной кабинке лифта? – спрашивает Натсуми, улыбаясь уголками губ и вытирает слезу с подбородка.

– Именно. Смотри у меня. – я вздыхаю: – у тебя есть обязанность, есть долг.

– Слушаться тебя, мой гуру?

– Быть счастливой, моя ученица. Это единственный долг, который у тебя есть и я настаиваю на его исполнении. Каждый день. Вот встала с утра – и уже счастлива и так до вечера. Понятно?!

– Хай, сенсей!

– И… поздравляю тебя с новой жизнью…

– Спасибо, сенсей!

– Ну… ладно. – я поворачиваюсь к остальным: – на этом официальную часть выездного заседания Клуба Экзорцистов прошу считать законченной!

– Ура! – кричит Томоко: – давайте есть торт!

– Несите бокалы, у меня шампанское – шумит Косум: – такое дело отмечаем!

– Секундочку, я сейчас за закуской… мы же стол накрыли! – суетится Наоми: – Ши-тян? Куда она опять пропала?!

Я отхожу в сторону и смотрю в окно. Над Сейтеки безоблачное небо, горят огни ночного города, где-то наверху мигают звезды… или это самолет пролетел? Кто-то всучивает мне в руку бокал с игристым.

– Ты что там увидел, мелкий? – хлопает меня по плечу мускулистая рука Косум и я вздыхаю.

– Бартам прекрасен в это время года – говорю я и неясная тоска сжимает мое сердца: – ты только посмотри…

– Конечно прекрасен – хмыкает Косум и обнимает меня за плечи: – конечно. Пошли, сейчас там торт нарежут.

Глава 3

Проснувшись, я некоторое время собираюсь с мыслями и пытаюсь понять, где я. В комнате царит полутьма, опознать незнакомый потолок с ходу не удается, вставать еще лень, и я лежу, глядя вверх и думая о том, что можно еще повалятся – в конце концов каникулы… и выходной день. Такое вот комбо. Вчера… да, вчера я наконец смог достучаться до Натсуми, которая совсем в последнее время от рук отбилась… или вернее будет – никогда к ним и не прибивалась? В любом случае, продолжать в том же духе и направлении – было уже опасно. Для нее и для меня, для всех. Потому пришлось пойти на организацию «выездного заседания Клуба Экзорцистов» и вообще организовывать ивент «сюрприз в лифте». Сложно, затратно, но в конце концов Натсуми опустило… наверное. Да и вечер потом провели весело, с тортиком, шампанским и разговорами ни о чем, по-дружески. У нас еще будут деловые встречи и мозговые штурмы, и брифинги перед операциями, так что вчера вечером никто не говорил о делах… просто дружеское общение.

Так что воспоминания о вчерашнем у меня остались самые спокойные и светлые, а значит вечер удался… я попытался повернуться на бок и понял, что меня придавливает чья-то нога, которая уютно расположилась у меня поперек живота. Машинально кладу ладонь на бедро этой самой ноги и поглаживаю ее. Шелковистая, гладкая кожа, кто-то рядом издает «ммм…» и дышит в ухо. Кто это со мной? Бьянка опять? Или Шизука? Или – Натсуми вчера расчувствовалась и вырубилась, да так и … по гладкой и шелковистой коже бедра и не определить… мало ли у кого кожа гладкая, да у всех она гладкая. Как там – Многие парни плечисты и крепки, многие носят

футболки и кепки. Много в столице таких же значков. К славному подвигу каждый готов!

Вот и я не могу определить кто это тут рядом со мной дышит мне в ухо. Поворачивать голову откровенно лень… выходной, каникулы… буду лежать. А кто тут рядом – не так уж и важно. Потому что рядом со мной в кровати, забросив на меня ногу может лежать только близкий мне человек… и разве плохо, что их несколько? Определенность не всегда хороша… кстати, а как вчера вечер закончился? Помню, вроде договорились с Сорой сегодня встретиться… или завтра? И … Косум меня домой на машине отвезла, а то мама меня давно не видела, да и с мамой мы о чем-то вечером на кухне говорили… а это значит, что я лежу у себя дома. В своей комнате и на своей кровати.

Но мое местоположение не так важно. Важно то, что я все-таки встретился с самим Зрячим лицом к лицу и многое понял. Да, голова у меня обычно чтобы туда есть и вслед за девушками в коротких юбках поворачиваться, но все-таки… итак пункт номер раз, он же самый важный – Зрячий не будет действовать грубой силой. Его модус операнди очевиден – сперва попробовать проникнуть в глубь души и свить там свое гнездо, отложить личинку, снести яйцо сомнений и пестовать этот зародыш…

И он справедливо гордится своим умением общаться с людьми и представлять черное – белым и наоборот. Высадка десанта из бешеных сектантов у нас в городе – однозначно не его инициатива, тут я ему верю. Не стал бы он так действовать, он бы сперва с Бьянкой связался, проверил ее на психологическую устойчивость и возможность рекрутинга, обработал бы Рыжика и меня… нашел бы ее родных… в общем действовал бы не как носорог, а как змея. Хм… вот пожалуйста – я уже сам сомневаюсь в том, что это он тут злодей. Нет, он определенно злодей и даже не потому, что команду на атаку Бьянкиного убежища дал… или не дал. И не потому что девочек там насиловал – в конце концов и правда может не он, отрицать это мы не можем. А потому, что я явно вижу, как он людьми вокруг манипулирует… а биг дейта не врет – ну не может такое количество людей сразу поехавшими быть… следовательно – он их зомбирует. Охота за звездами – его рекрутеры вербуют не всех, а только самых известных, знаменитых, перспективных, богатых и так далее. Мне, наверное, следует быть польщенным, раз уж сам Зрячий внимание на меня обратил… – думаю я, поглаживая девичье бедро.

Итак, дано – мастер промывания мозгов и манипулирования сознанием у которого в подчинении сотни тысяч членов культа – от откровенных фанатиков и до умеренных последователей. И если это так, то я не могу и человеческие жертвоприношения отрицать, в конце концов фанатики еще и не то сделают ради своей веры и лидера. Вывод простой – нельзя судить книгу по обложке, а следует согласиться на любезное предложение Зрячего и войти в его секту последователем, изучить все изнутри и убить его. Так… а почему сразу убить? Что за кровожадные намерения, может он и правда – старый, добродушный и слепой старик? – я похлопываю по упругому бедру у себя под рукой, продолжая смотреть в полутьму комнаты.

Почему-то моя интуиция считает, что Зрячего надо обязательно убить. Вот прямо обязательно. И побыстрее. Моя интуиция вообще считает, что ему надо было сразу голову свернуть – при первой встрече. А проверки ему устраивать – только время терять.

Но… так уж получилось, что интуиции своей я не доверяю ни черта. Человек я рациональный и логичный, а все эти «нутром чую – негодяй и сволочь» – на веру я не принимаю. Я и сам со стороны выгляжу не очень… и внутри таким же являюсь… но кому-то же нравлюсь с первого взгляда. Хм… кому? Например той, чье бедро сейчас лежит у меня на животе и чье теплое дыхание я ощущаю у себя на щеке.

Ладно, думаю я, но ты же знаешь, что такое культ, верно? Это – психологическая обработка, скорее всего депривация сна, голодание, расшатывание нервной системы, а может быть – и психоделические препараты, как у Мэнсона. И… это чертовски мне не нравится. «Адская неделька» для новичков… но она может и затянуться. Никаких гарантий что мне дадут голову поднять… хотя я уверен, что могу о себе позаботиться – но это сейчас. А вот, скажем после двух недель голодания, депривации сна, постоянного бессмысленного физического труда – едва ноги буду волочить. Хотя я уверен, что меня там не убьют… Зрячему не нужен труп, ему нужна победа, нужно сломить человека, подчинить его своей воле и продемонстрировать всем, что он – мессия, как и всегда. Так что… выбор тут из двух вариантов, Кента-кун – либо пойти в культ и пройти «Адскую неделю», либо все-таки надеть темное и немаркое и закрыть лицо, загнать патрон в патронник и выйти прогуляться до спальни Зрячего, доверившись интуиции и Натсуми-тян. Судить по косвенным признакам, дескать «плохой парень» и все тут. И … мне так неохота снова проходить «Адскую неделю», что я уже почти склоняюсь все-таки надеть темное и немаркое… но как потом самому в живых остаться и не сесть лет на двадцать? И ведь, даже если я от правосудия отмахаюсь ссаными тряпками – от оставшихся фанатиков вряд ли – они если надо и в тюрьме найдут…

Вывод – не хватает мне сведений, надо рекогносцировку провести, доразведать все, информацию выведать. Хм… но ведь это только в игре есть опции или-или. В жизни все сложнее и мне прямо сейчас можно обратиться к ТРИЗ, теории решения изобретательских задач, и вывести ИКР– идеальный конечный результат, как и заповедовали Генрих Альтшуллер и Рафаэль Шапиро, сумрачные титаны, верящие в человеческий разум. А я? Я тоже верю в человеческий разум, значит надо думать! Какой ИКР мне нужен? Я хочу проникнуть внутрь этой секты и в то же время обойтись без всего этого «начинать как послушник». Есть ли способ обойтись без «Адской недельки»? Как минимум – надо уточнить… но не проводить переговоры, а обосновать невозможность прохождения пути с самого низу. В каком случае я могу не начинать с самого начала, кто не проходит «Адскую неделю»? Все проходят… кроме самого гуру. Хм… вывод – надо заявить о себе как о гуру и уже тогда идти скорее на слияние сект, чем на послушание. Ого… неожиданный вывод, но отбрасывать в сторону мы его не будем. Итак – если я сам по себе гуру, не такой как Зрячий, труба пониже и дым пожиже, но все же – гуру, со всеми признаками секты… то и подвергать «Адской неделе» он меня не сможет, это разрушит мой имидж в глазах моих последователей… а чтобы ему это было важно – надо чтобы последователей у меня было много. Пусть даже понарошку, но много. А что? Есть у меня один трудовой коллектив, который давно на чай зовет, есть персонал одного шоу, есть личные знакомства, если всех собрать… может получится очень похоже на культ одной личности.

В голове сразу всплывает картинка того самого зала, где я стоял на сцене вместе с Капибарой Момо – и вправду на религиозный ритуал похоже. Хорошо, надо будет с Бьянкой поговорить и с Натсуми, устроить мозговой штурм так сказать… и у меня уже слоган есть. Для того, чтобы уничтожить культ – нужно создать свой культ! Или там – чтобы поймать лидера культа надо быть лидером культа!

– Ты чего ворочаешься? Спи… – теплый шепот мне в ухо – отвлекает от мрачных мыслей. Киваю, действительно, чего это я… так. Стоп. Минуточку… я же дома лежу! А кто у меня дома, у меня в комнате может на меня ногу закинуть?!

Я поворачиваю голову и … Айка-тян, ну конечно. Вернее – слава богу, а то у меня какие только мысли не промелькнули – от Хинаты и до мамы и я даже не знаю, какая ситуация была бы страшней!

– Айка! – говорю я: – а ты что тут делаешь?!

– Сплю – отвечает она, не открывая глаз: – спала. Пока ты кричать не начал.

– Я не кричу! … то есть – я не кричу, а шепчу я. Энергично так шепчу. И трясу ее.

– Что? – она наконец открывает глаза: – а?

– Айка!

– А? – она наконец фокусирует свой взгляд на мне и замирает, словно птичка перед удавом, ее зрачки расширяются: – Кьяяя!!!

– Извращенец – говорит Хината и наливает мне чаю: – на тебя надо в полицию писать!

– Да уж. Ты лучше свою подругу привязывай на ночь – советую я, прижимая лед в пластиковом пакете к растущей шишке на голове: – она еще и статуэткой меня по голове!

– Кто знал, что она по ночам ходит – закатывает глаза Хината: – а теперь у нее травма! Моральная. Скажи, ты ее обесчестил?

– Никого я не… я просто глаза открыл – а она тут! – про то, что я в течении нескольких минут задумчиво гладил ее бедро, закинутое мне на живот – я говорить не стал. Это явно не помогло бы. Да и как опознать девушку по бедру? В смысле – наощупь? Затея, конечно, интересная, но пропорции тела на ощупь, да еще и лежа – не определяются, я только Косум смог бы опознать по мышцам…

– А может ты тоже лунатик? – задается вопросом Хината: – она по ночам – ходит, а ты по ночам – девушек портишь? Стягиваешь с них трусики, а как закончишь портить – так назад натягиваешь?

– Какая у тебя бурная фантазия… – тебе бы режиссером в эро-эро продакшн, а то у них там явно идеи заканчиваются. – отвечаю я: – где она?

– Айка-то? Да домой убежала. Как она после этого в глаза тебе смотреть будет? – рассудительно замечает Хината: – это ты бесстыдник, а он девушка порядочная, я сама проверяла. Пальцем.

– Пожалуйста, воздержись от подробностей, чего ты там у Айки проверяла и как именно – говорю я, ощупывая растушую шишку: – у меня и так голова болит.

– Вот откуда у тебя статуэтка Бьянки из металла? Ты что, фетишист?

– Это ночник. Друг подарил. – не рассказывать же ей, что это от Рыжика подкол-подкат, дескать вот тебе еще одна Бьянка, купила где-то в сувенирном, высотой сантиметров в тридцать и тяжелая! Ею-то меня Айка и приласкала, какого черта я эту статуэтку возле кровати на тумбочку поставил?! Светиться у этого оригинального ночника основание, подсвечивая все достоинства Бьянки снизу мягким и теплым светом… раньше подсвечивал. После того, как мне по голове этой штукой дали – светить перестал. Уу… варвары. Сперва ногу на тебя закинут во сне, а потом… Бьянкой по голове. Больно же.

– Доброе утро дети! – раздается голос мамы с дивана. Да, вчера была пятница, сегодня суббота, а пятничные вечера мама проводит у телевизора с бутылкой вина (двумя-тремя – по настроению) и в красивом платье, ожидая папу. Когда папа приходит – то с утра в субботу мамы на диване нет, они в спальне. Младших братьев и сестер нам делают. А если папа задержался и не пришел – то мама с утра на диване. Так что голос надо потише делать, а то разбудишь – вот как сейчас.

– Доброе утро, ма! – откликаюсь я.

– Утречка, мама! – звонко переливается голос Хинаты. Есть в детских голосах что-то магические, звонкое, словно серебряный колокольчик прозвенел.

– О чем спорите и почему Айка из нашего дома как пробка из бутылки вылетела? Да еще и с лицом красным, словно ее в кипятке варили? Кента? Мне уже готовиться сватов принимать? – мама поднимает голову над спинкой дивана и смотрит на нас. Я тут же делаю лицо игрока в покер, который пытается забыть, что на руках у него – двойка и семерка, да еще и разной масти.

– А я думала ты спишь… – огорчается Хината: – и как так получается, что мама спит и все равно все знает?

– Особое умение. Мама-знает-все-дзюцу. – мама поднимает два пальца перед собой, складывая Печать Противостояния: – например я знаю, что ты вчера посуду не помыла, Хина-тян. – Ну мам… там одна тарелка всего! А Кента домой поздно пришел, еще и эта девушка с голыми ногами его привела!

– А сейчас я покажу тайную технику Дома Такахаси! Управление Нерадивой Дочерью! – мама складывает руки в замысловатую форму: – Техника мытья посуды на расстоянии!

– Ну мама! Эх… нет демократии в этом доме – Хината встает и бредет к раковине, старательно делая вид, что умирает по дороге.

– Да, Кента-кун, величие Дома Такахаси поражает тебя прямо в сердце – кивает мама с серьёзным лицом: – как видишь, я могу управлять умертвиями. Словно в Игре Престолов.

– Я не умертвие! – пищит Хината: – я живая!

– А по тебе не скажешь! Как брату мозги морочить, так бодрая и энергичная, а как посуду мыть – так морда недовольная и еле шевелишься. У меня в запасе есть тайная техника Дома Такахаси – «Сто ударов скрученным полотенцем»! – качает пальцем мама: – смотри у меня.

– … – что-то недовольно бурчит Хината себе под нос.

– О, кстати. Мама, сейчас за мной Сора-тян заедет и мы с ней пойдем… что с тобой?

– Сора-тян?! К нам в дом?! Хината – бросай посуду! Надо приготовиться! – мама вскакивает на ноги и трясет головой: – боже мой, а у нас не прибрано! И … тапочки разбросали повсюду! Это чьи тапочки?!

– Твои – поворачивается к ней Хината: – это ж твои тапочки.

– А… да. Точно! Мои тапочки. Хината – быстро, быстро, сбегай до комбини купи самые красивые бенто, самые дорогие. Чайник поставь! А я – умыться и макияж наложить! Кента – пожалуйста, веди себя прилично!

– Да когда я себя неприлично…

– Всегда! Умойся! Чистую рубашку надень! И трусы поменяй!

– Ну мама!

– Не мамкай мне тут! Сора-тян в гости придет, а ты в грязных трусах!

– Да она просто меня заберет, мы с утра встретиться должны были…

– Вот и встретитесь – у нас в доме. Что вы будете по кафешкам… сколько у меня времени? Когда она приедет?

– Ну… через полчаса наверное…

– Боже, ты убиваешь меня, Кента! Это первый визит Соры-тян к нам в дом, а ты даже не сказал мне, что она придет! – закатывает глаза мама: – ты моей смерти хочешь! Хината!

– Я уже бегу в магазин! – отзывается Хината от двери: – рабовладельцы! Насилие – не способ воспитывать детей!

– И… побыстрей! – командует мама, собирая пустые бутылки и смахивая крошки с журнального столика: – мы должны произвести верное впечатление! Иначе она его у нас не заберет! Подумает, что мы неряхи какие и что он к порядку не приучен! А у нас шанс один на миллион!

– Я убежала – хлопает входная дверь.

– За чайником проследи – говорит мама: – со стола убери, я мыться и в порядок себя приводить. И трусы чистые надень!

– Ну мама!

Глава 4

Я умыт и волосы мои уложены, на мне чистая белая рубашка и наглаженные брюки с такими стрелками, что порезаться можно. На мне чистые носки, чистые трусы, а за ушами у меня аж скрипит – так там чисто. И еще от меня чем-то пахнет… мама попшикала на меня папиным одеколоном. В общем и целом – жених!

На столе у нас красиво выложены блюда, рядами, словно солдаты на параде – суши с тунцом, с крабом, с морским гребешком и чем-то еще. Салаты. Какие-то пирожные – разного цвета с ярким верхом и воткнутыми флажками Сейтеки.

Гостиная – убрана, тут пропылесосили и протерли все мокрой тряпкой на самой высокой скорости, так мог бы убирать в комнате какой-нибудь болид Формулы Один – вжжух! И все на своих местах, все протерто и чисто. Хината, кстати тоже – умыта, одета в свежую юкату сиреневого цвета, волосы уложены, на ногах – белые носочки-таби, она проинструктирована что «носом не шмыгать, ногами не болтать, за столом молчать, семью Такахаси не позорить!»

Мы с мамой стоим в дверях, и она критическим взглядом окидывает меня в последний раз, проверяя мою готовность. Качает головой.

– Если бы я знала заранее – говорит она: – ладно в тот раз случайно было, но сейчас! И вообще, Сора-тян – идеальная жена для такого как ты! Что «мам»? Бьянка твоя сегодня здесь а завтра там, с ней вообще ничего не знаешь, а Сора-тян – надежная, не бросит тебя в трудной ситуации.

– Да, мама – отвечаю я. В самом деле, знаю я, что Сора-тян меня в трудной ситуации не бросит, она трудными ситуациями наслаждается. У нее фетиш такой на превознемогании, она прямо-таки обожает в пафосную позу встать и меч к небесам поднять «будь передо мной хоть Будда – я рассеку его!» или там «в ситуации, когда выбор стоит между жизнью и смертью, дочь самурая всегда выберет смерть!». Короче говоря, Сора-тян тоже у нас в психотерапии нуждается, потому что воспитание в качестве сперва «недостойной по факту рождения», а потом «гения рода» – оно сильно сознание коверкает. Сперва она желает доказать своим родителям и деду – что она достойна и из кожи вон лезет, чтобы стать лучшей мечницей в мире, а потом, уже добившись признания – осознает, что все, чем она в жизни занималась – бесполезно. То есть… вот зачем в современном мире может пригодиться умение быстро нашинковать человека катаной? Не спортивное единоборство, а именно боевая его часть, где движения ставятся из расчета чтобы клинок не застрял в теле противника, а был извлечен из него так же – разрезая плоть на обратном движении, где надо учитывать прочность своего меча и прочность клинка соперника, где отлетевшие в сторону пальцы – не дают очко, а противники после этого не расходятся в стороны, чтобы продолжить. Кендо и кен-дзюцу – очень разные вещи. А Сора-тян оказалась в роли того самого охотника на драконов, который всю свою юность посвятил обучению, приобрел оборудование, прочитал все справочники и стал лучшим в своем ремесле… и за всю свою жизнь не встретил ни одного дракона.

Потому искренний восторг девушки, после того, как она явно демонстративно, наслаждаясь моментом – развалила живого человека с плеча до пояса – он понятен. Рефлексировать «ай-яй-яй, какая черствая девочка, человека убила и радуется», конечно, можно, но! Давайте учтем, что с самых младых ногтей девушку к этому и готовили. Много-много раз она поднимала синай, представляя что в руках у нее – настоящий клинок, представляя что напротив нее – враг, представляя что ее удар сверху вниз, всем телом, не заваливая клинок на острие, чтобы он не застрял в теле – развалит его от плеча до пояса. Она уже много раз отрефлексировала и это «боже мой я человека убила» и Раскольниковское «тварь я дрожащая или право имею», она дочь самурая и даже если бы мессия встал перед ней – то выхватил бы.

Да, с точки зрения общечеловеческой – я имею на руках еще одну маньячку (странно да, у меня не одна маньячка, а несколько!), но общечеловеческая мораль вообще довольно гибкая штуковина. С одной стороны – не убий в качестве заповеди и каждая жизнь ценна и уникальна, а с другой – ордена и медали, звание героев и спасителей – как раз убийцам. Да, при исполнении долга, или там спасая, или там защищая родину, но – тем, кто убивает. Так что главное для сохранения душевного равновесия тут – это мотивация. А у Соры-тян есть мотивация… вернее – она ее подтянула. Как любому человеку, который является мастером – ей охота проверить свои навыки на практике и … подозреваю, что она – адреналиновая маньячка. С самого детства ей внушали мысль о том, что краткое мгновение во время поединка – это и есть настоящая жизнь, то, ради чего мы живем. И ей это нравится. Но, как любая порядочная девушка она осознает, что просто так убивать – плохо. Шизука, например – этого не знала, пришлось работать. Сора – знает и для того, чтобы получать свою порцию адреналина и наслаждения – ей нужно моральное основание. А какое моральное основание самое то для самурая? Конечно же – приказ сюзерена. Все. В результате такой извращенной логики она с удовольствием возложила все моральные дилеммы на мои плечи, в тайной надежде что на своем пути я еще наживу себе врагов, а как результат – у нее будет полно насыщенных битв, в который она будет чувствовать себя правой. И… уже отсюда и пошло все это «веди меня в бой» и «я буду твоим клинком». Уверен, что если годика два пройдет, а никаких битв не будет – Сора-тян заскучает и начнет по сторонам в поиске приключений поглядывать…

Так что все сложно в случае с Сорой-тян и конечно женой она будет идеальной, если ей в душу не вглядываться, уж что-что, а в долге и служении дочь самурая знает толк. Вот только совсем другие эмоции ею движут… а сказать об этом маме я не могу. Как это – «мама, да ты не понимаешь, ей просто нравится людей убивать… ну не сколько убивать, сколько себя на грань жизни и смерти ставить, а там уж либо ты, либо противник. Да, вот поэтому она рядом со мной быть стремится, потому что ей кажется, что рядом со мной она обязательно кого-нибудь убьет».

Вот потому-то я киваю и отвечаю «да, мама». Потому что маме не объяснить, а еще, потому что с мамой спорить – себе дороже. Есть же способы по-другому сделать себе больно, зачем с мамой спорить.

Раздается звонок в дверь и я тут же ее распахиваю. На пороге стоит Соря-тян, сегодня одетая в «городской кэжуал», то есть в джинсы и футболку. Поверх футболки – накинута расстегнута толстовка, типа той, что носят в американских университетах, с каким-то гербом на груди. На лбу – солнцезащитные очки, на ногах – белые кроссовки.

– Кента! Ты готов? – спрашивает она перешагнув порог. Сейчас она ну никак не похожа на Ямато Надешико, никакой «идеальной скромной девушки» не наблюдается в пределах видимости, а наблюдается как раз разбитная молодая оторва, которая зашла в гости к своему другу. Но это впечатление длится ровно секунду – до того момента, пока Сора не обнаруживает мою маму, стоящую на границе порога в гостиную, там, где все снимают свою обувь, она называется сикидай, и пересечь эту воображаемую черту гость может только с разрешения хозяев. То есть, конечно, никто в обычное время этого не соблюдает, а Томоко с Шизукой, или Айка там, например – и вовсе вихрем могут пронестись, только обувь скинуть и приветствие прокричать.

Однако сегодня все серьезно – моя мама одета в бело-сиреневую юкату и склоняется в легком поклоне, стоя за сикидай.

– Сора-тян! Здравствуй! – говорю я, но внимание Соры сейчас обращено на мою маму. Она мгновенно преображается, взгляд становится серьезным и сфокусированным, она ставит ноги вместе, как-то подбирается вся, что ли – и кланяется маме.

– Здравствуйте, Такахаси-сан! – говорит она, выражая свое почтение к уважаемой хозяйке дома: – прошу прощения что потревожила обитателей этого дома в выходной день!

– Здравствуй, Сора-тян. Проходи, мы всегда рады видеть тебя у нас в гостях – отвечает мама, выпрямляясь и испепеляя меня взглядом. Ай, не вовремя я вылез со своим «Здравствуй, Сора-тян!». Тут же все определено, сперва Сора маму должна приветствовать, потом мама ее, а сопливым слова не давали. Так что я поставил Сору в неудобное положение, вынудив фактически проигнорировать меня и мое приветствие, ай дурак.

– Здравствуй, Кента-кун – еще один поклон от Соры-тян, на этот раз не такой глубокий, не такой формальный.

– Ээ… здравствуй, Сора-тян. – кланяюсь я. Вот такие китайские церемонии. В нашем случае – японские. Улыбаемся и кланяемся, да.

Сора аккуратно снимает обувь и толстовку, складывает куртку пополам и кладет в шкаф в прихожей. Располагает свои белые кроссовки так, чтобы они носками смотрели на дверь, на полу у ступеньки сикидай, немного в стороне.

Наконец – она ступает ногой на сикидай, пересекая эту самую психологическую границу гэнкан, где внешний мир заканчивается и начинается Дом Такахаси.

Глядя на нее, я понимаю, что ни черта не понимаю в этикете. Я знаю Сору и знаю какая она может быть – порой нетерпеливая, порой вспыльчивая, иногда – даже застенчивая. Конечно – адреналиновая маньячка с горящими глазами. И Сдержанная Леди, какой она казалась в самом начале нашего знакомства. Но сейчас передо мной именно Ямато Надешико – спокойная, уверенная в себе, в то же время – скромная, сдержанная, умеющая держать себя в руках и понимающая что и как делать в любой ситуации. Все-таки японцы со своим этикетом… и понятно, что сейчас не всегда и не везде это знают и уж тем более применяют, отмирает этикет, отмирают все эти неудобные и долгие церемонии и тем более статусно – знать все это и уметь. Эх…

– Добро пожаловать в наш дом, Сора-сан! – приветствует ее Хината, встав и поклонившись. Вздыхаю. Немного неудобно перед Сорой что ее не предупредил, она сюда примчалась одетая в обычное, да еще и не готовая к такому вот приему… но она держит себя достойно, причем сразу на нескольких уровнях, подозреваю, что на таких, о которых я и понятия не имею. Я-то привык спрашивать и все, для меня все эти намеки и слои общения, скрытые под слоями и намеками – темный лес. Хочу поесть – так и говорю. Хочу девушку – тоже так и говорю. Что? Можно и по морде? Бывает и такое, но открытым текстом в эфире (клером как говорят радисты) – девушке о своих намерениях всегда полезно сказать, а то с вашими намеками выйдет как в той басне про монахов и язык жестов – «я показал вашему брату один палец, что символизирует Будду, он в ответ показал мне два пальца, указывая на Будду и его учеников. Я тогда показал три пальца, говоря, что есть Будда, его ученики и его учение. Ваш брат показал мне в ответ сжатую в кулак руку, напоминая этим, что всё это одно целое.