Текст книги "Новая жизнь. Финал (СИ)"

Автор книги: Виталий Абанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

И да, Америка не нашла тогда поэта. А у меня она есть. Она уже живет в нереальном мире, просто надо расширить эти рамки, надо чуть-чуть подтолкнуть ее…

– Ха-ха! – я упираю руки в бока и задираю голову, чувствуя себя шутом на средневековой ярмарке: – Вы добродетельны?

– Мой принц? – хмурится Ядвига-Офелия, хмурится именно так, как и должна была хмурится Офелия.

– Вы… красивы? – наклоняю я голову набок.

– Что ваше высочество хочет сказать? – задает вопрос Ядвига. Как я и думал – она следует написанному тексту.

– То, что если вы добродетельны и красивы, ваша добродетель не должна допускать собеседований с вашей красотой. – поясняю я.

– Разве у красоты, мой принц, может быть лучшее общество, чем добродетель? – продолжает следовать сценарию Ядвига, показывая не только абсолютное знание пьесы, но и незаурядное актерское мастерство. Именно на это я возлагаю свои надежды.

– Да, это правда; потому что власть красоты скорее преобразит добродетель из того, что она есть, в сводню, нежели сила добродетели превратит красоту в свое подобие; некогда это было парадоксом, но наш век это доказывает. Я вас любил когда-то. – краем глаза я вижу, что Натсуми складывает руки на груди и фыркает.

– Д-да, мой принц, и я была вправе этому верить. – спотыкается об текст она, но продолжает, лишь слегка покраснев.

– Напрасно вы мне верили; потому что, сколько ни прививать добродетель к нашему старому стволу, он все-таки в нас будет сказываться; я не любил вас. – небрежно бросаю я и она сжимается.

– Тем больше была я обманута. – опускает голову она.

– Если ты выйдешь замуж, то вот какое проклятие я тебе дам в приданое: будь ты целомудренна, как лед, чиста, как снег, ты не избегнешь клеветы. Уходи в монастырь; прощай. Или, если уж ты непременно хочешь замуж, выходи замуж за дурака; потому что умные люди хорошо знают, каких чудовищ вы из них делаете. В монастырь – и поскорее. Прощай. – говорю я ей. Вот и кульминация. Насколько она уже растворилась в Офелии, станет ли она следовать скрипту, когда-то написанному одним гениальным англичанином для своего небольшого театра? Услышу ли я сейчас монолог Офелии?

– О, что за гордый ум сражен! Вельможи, воина, ученого – взор, меч, язык; Цвет и надежда радостной державы, чекан изящества, зерцало вкуса, Пример примерных – пал, пал до конца! – заламывает она руки, позабыв про свой портфель: – А я, всех женщин жалче и злосчастней, Вкусившая от меда лирных клятв, Смотрю, как этот мощный ум скрежещет, Подобно треснувшим колоколам, Как этот облик юности цветущей Растерзан бредом; о, как сердцу снесть: Видав былое, видеть то, что есть! – она застывает прижав одну руку к сердцу и глядя вдаль. Я замираю. Сейчас, на эти несколько секунд она преображается. Вот и ключик. Вот и отгадка квеста.

Мне нравится Ядвига, мне охота помочь ей. Мне нужна Ядвига и клуб неудачников. Но пытаться идти путем опытных психологов, выслушивая и выправляя, подталкивая и направляя – у меня нет времени. Я вообще сторонник экстремальных методов и всего этого «просветления от удара палкой». И я знаю способ, как сделать ее сильнее. Как сделать ее бесстрашной. Как сделать ее уверенной в себе. Ларчик открывается просто – надо всего лишь дать ей понять, что и в жизни она может использовать силу литературных персонажей. Играть. Что она может надеть маску любого героя или злодея и отыграть его, пусть она не верит в себя, в свои собственные силы, но она верит в Принца Датского с его продуманной черной ненавистью, в Ромео с его отчаянной любовью, в Отелло с его звериной беспощадностью… выбор есть. Она – такая же как Бьянка, она тоже наполовину живет в своей выдуманной реальности, только Бьянка читала комиксы, а Ядвига – классическую литературу. Но даже в классической литературе можно найти своих героев. Ахиллес, Беовульф, король Артур, княгиня Ольга… в мировой литературе полно настоящих героев, которыми можно вдохновится. Всего лишь надеть маску и … вуаля – ты сильный, бесстрашный, уверенный в себе, идущий до самого конца. А в уличной драке побеждает тот, кто готов зайти дальше. К сожалению, это не сработает на ком попало. Это не сработает с теми, кто не живет одной ногой в Эльсиноре, кто не сражал дракона, сжимая Экскалибур в руке, кто не качал головой, сожалея о том, что Боливар не вынесет двоих, кто не поднимался к виселице улыбаясь и приветствуя толпу, кто не плыл восемьдесят тысяч лье под водой, кто не бросал красавице в лицо перчатку со словами «не требую награды». С теми, кто не знает, каково это – когда вас триста, а их – пятьдесят тысяч и когда вы знаете, что никто из вас не встретит рассвет. Только те, кто одной ногой уже в другой вселенной, только те, кто уже привык быть в шкуре героя – пусть только в своем воображении, но!

Занимательный факт – как сказала бы Натсуми – наш мозг не отличает воображаемое от реального. Так что если хочешь изменить свое поведение, если хочешь стать уверенным в себе и бесстрашным – надо всего лишь придумать что ты такой и есть. Вопрос в одном – насколько реальны для тебя твои любимые персонажи и герои? И если ты не любишь реальность, если ты живешь уже наполовину в книгах – добро пожаловать в клуб. Перед тобой – вся мудрость, вся смелость и дерзость человечества, уложенная в бумажные переплеты… так что всего лишь – выбери кто ты сегодня.

– О! А вы чего тут делаете? – раздается голос и мы возвращаемся в реальность. У ворот школы стоит Марика. Портфель небрежно закинут на плечо, она жует свою вечную жвачку и громко лопает розовый пузырь: – а эта дылда что тут творит?

Ядвига вздрагивает и сразу как будто скукоживается. Мне нельзя этого допустить. Но теперь я знаю – как. Теперь я знаю – что делать. И … надеюсь она меня поймет. Единственно… а кого же мне выбрать? Гамлет, Принц Датский тут не годится, он скорее для интриг и яда ненависти, Отелло – слишком прямолинеен… О! Она же знает Бернса. Точно. Макферсон. Горец.

– Так весело, отчаянно, шел к виселице он – негромко произношу я и плечи Ядвиги – вздрагивают.

– В последний путь, в последний пляс – пустился Макферсон… – продолжаю я. Плечи девушки – расправляются. Правильно, умница, ты сжимаешься, едва увидев школьную хулиганку, но сейчас ты вспоминаешь Макферсона, слова отдаются у тебя в голове, ты знаешь их, не так ли? В полях войны, среди мечей – видал я смерть не раз… но не дрожал я перед ней, не дрогну и сейчас!

– Ты чего, дылда? – недоуменно смотрит на нее Марика. Да, язык тела жертвы и язык тела Макферсона, горца и борца за независимость – очень отличаются, она сразу замечает разницу и воспринимает как угрозу… разбейте сталь моих оков, верните мой доспех, пусть выйдут десять смельчаков – я одолею всех!

– Шлеп! – раздается в утреннем воздухе и Марика – хватается за щеку, на которой мгновенно появляется красное пятно в форме девичьей ладошки. Она моргает, ее глаза округляются. Ядвига же – делает шаг назад, испугавшись своей смелости.

– Что?! Да я тебя сейчас… – взрывается Марика и Натсуми – тут же хватает ее поперек тела, удерживая: – Не, ты видела?! Я тебя сейчас покоцаю, сучка!

– Тихо! Тихо ты! – удерживает ее Натсуми: – тихо! Успокойся!

– В самом деле, Марика. Ты мне должна, не так ли? – говорю я и она стихает под моим взглядом. Натсуми отпускает ее и она потирает щеку рукой.

– Да что тут происходит вообще? – бурчит она себе под нос: – кто-нибудь мне скажет? – я смотрю на Ядвигу, которая только начинает осознавать и в ужасе смотрит на свою руку. Я улыбаюсь. Еще есть работа, но начало уже положено.

– Веришь или нет – личностный рост… – отвечаю я.

Глава 7

– Ты говорил, что ты из религиозной семьи, Хироши-кун… – говорю я, глядя как где-то внизу, в школьном дворе – играют в футбол. Как ни странно, играли девушки. Мячик укатился куда-то за поле, под трибуны и одна из девушек, в белой футболке и синих шортиках – побежала за ним, прижимая руки к груди, остальные – встали, где стояли, кто-то упер руки в бока, кто-то начал оглядываться по сторонам, кто-то сплетничать с стоящими рядом.

– Да. Что есть то есть – подтверждает Хироши: – религия есть хлеб насущный и соль земли. Столп и краеугольный камень. Впрочем, у меня конкретно не очень получилось стать религиозным. Я задавал слишком много вопросов. Ты за этим меня на крышу привел, Кента-кун? А то я начинаю опасаться…

– И чего же у нас опасается Хироши-кун, выходец из религиозной семьи, интриган и атеист?

– Я бы не сказал, что я атеист – отвечает он: – я скорее безбожник. А опасаться… хм, обычно ты с какой-нибудь девушкой исчезаешь на обед, бенто домашнее покушать и за прелести девичьи подержаться. А то, что ты позвал меня… неужели ты настолько отчаялся, что решил сменить ориентацию? Сразу предупреждаю, Кента-кун, я по девочкам. То есть нормальный. Все эти ваши эксперименты в Клубе Экзорцизма меня скорее пугают…

– Как тебя легко напугать, Хироши-кун. А ты знаешь, что я намного сильнее тебя физически и если бы я хотел с тобой что-то сделать… дверь на крышу я за нами закрыл… – хмыкаю я и Хироши слегка бледнеет с лица. Быстро бросает взгляд за спину – проверить, действительно ли дверь закрыта. Находиться на крыше школы во время перерыва – нарушение школьных правил, и потому дверь конечно же закрыта.

– Я … не такой уж и красивый. И я буду кричать – говорит он. Я закатываю глаза.

– Знаешь, я ведь тренировался каждый день. – вздыхаю я: – тяжело и много. Но разве меня назвали «Кента-который-тяжко-трудится»? Я работал над собой и читал много книг. Но разве меня назвали «Кента-книжник»? В конце концов я основал Клуб Экзорцизма? Разве ж кто-то зовет меня Экзорцистом? Но стоит один раз раздеть догола трудовой коллектив и пожалуйста – ты уже «Любовный Зверь Кента»!

– Наверное это потому, что людей, которые тяжко трудятся и много читают… и даже основывают клубы – очень много. А тех, кто раздевает трудовые коллективы – единицы. – замечает Хироши: – если ты не будешь меня насиловать, то я отдам тебе деньги, которые я тебе должен.

– Интересно получается, ты предлагаешь мне отдать мои же деньги… – делаю вид, что задумываюсь я. Хироши бледнеет и делает шаг назад.

– Да ладно тебе, безбожник. – улыбаюсь я: – я тоже по девочкам, так что можешь расслабиться. Но не сильно. Я бы предпочел, чтобы ты сильно не расслаблялся.

– С тобой рядом расслабишься – ворчит Хироши: – чего тебе надо от меня? Деньги верну, я уже сказал…

– Я не про деньги. Кстати, какие еще деньги? Ты же мне вроде за шоу все отдал?

– А? Ну и вот и хорошо – как-то уж слишком быстро соглашается он: – отдал и отдал. Значит и не должен ничего…

– Ага… – я смотрю на него. Подозрительно это… уж случаем не зажал ли он мой гонорар где-то по дороге? Наверняка где-то надул. Хироши тут же принимает вид невинно обвиненного во всех грехах, лицом, подлец играть умеет лучше всякого актера.

– Ну и хрен с тобой – машу я рукой: – не должен, так не должен. У меня к тебе вопрос – ты же мой фан-клуб знаешь? Ну, кто там главный и все такое?

– Сурогава Аой, самопровозглашенная королева фан-клуба Дара Любви – тут же отвечает он: – забавная девушка. Кстати, заметь, это не твой клуб, Кента, это клуб твой способности. Проявления Дара Любви, как утверждает Сурогава – они везде. Так что ты всего лишь пророк его. Проводник Дара Любви, его аватара и не больше. А что? Хочешь ее трахнуть? Думаю, что проблем у тебя с этим не будет, достаточно подойти к ней и сделать вид, что воспользовался Даром – она тут же падет к твоим ногам как спелый персик с дерева. Только вот существует вероятность что Натсуми-тян тебя потом убьет. Что? Думаешь я не вижу, как она теперь на тебя смотрит?

– Твою бы осведомленность да в мирное русло – вздыхаю я: – а что по клубу этих… моих ненавистников?

– Тут все сложнее – признается Хироши: – Тсубаки Аой – это крепкий орешек. Она, кстати, увлекается боевыми искусствами и неоднократно присылала тебе вызов на поединок.

– Да? А почему я не знаю? – хмурюсь я, пытаясь вспомнить саму Аой Тсубаки и вызовы на поединок.

– Потому что эти вызовы Тсубаки запечатывает в коричневые конверты и кладет в твой шкафчик для обуви, а Сурогава – их оттуда вынимает – поясняет Хироши: – а мне на это смотреть очень забавно.

– Ха, а я-то думал, что фан-клубы и хейтеры от меня отстали, ну… известность прошла и все. – говорю я. Хироши пожимает плечами.

– Тут твое присутствие на экране или даже в школе – не обязательно – отвечает он: – люди они такие. Им даже неважно кому поклоняться или кого ненавидеть. Им важно поклоняться или ненавидеть. А порой и то и другое сразу. Что Тсубаки, что Сурогава – две дурочки, которые нашли свою страсть, разница только в знаке – плюс или минус. И ты в этой всей истории, Кента – всего лишь символ, как звезда Полынь – символ наказаний Господних.

– Неожиданно глубокие мысли от тебя, Хироши. – киваю я.

– Послушай, Кента, мне реально не по себе становится – говорит Хироши: – ты точно ко мне не подкатываешь? Вызвал меня на крышу, поговорить наедине, говоришь о … отвлеченных вещах. Я ориентацию не меняю, и вообще, за это Господь Содом и Гоморру наказал, так что будь аккуратнее…

– Хм. – окидываю его оценивающим взглядом и думаю выдать шуточку на тему его задницы и что он сегодня выглядит совсем как девчонка, но сдерживаюсь. Не дай бог – поверит.

– Мне нужны люди – говорю я ему: – все люди, которых ты сможешь привлечь. Чем больше, тем лучше.

– Работорговля? Трансплантация на органы? Эээ… секс-траффик? Просто не хватает половых партнеров? Решил со своей сумасшедшей подружкой устроить самую большую оргию в мире? Установить, так сказать, рекорд Гиннеса в этой сфере? – принимается гадать Хироши.

– Хуже. Я решил основать секту. Или культ. Хм… вот ты говоришь из религиозной семьи… как тебе идея создать свою собственную религию?

– Что? Да каждый мальчик, который воспитывается в такой семье – мечтает об этом. – тут же откликается Хироши: – только не говори, что ты пошутил, ты же серьезно? Да? Серьезно?

– Серьезно – киваю я: – потому что …

– Йес! – выкидывает в воздух сжатый кулак Хироши: – а я-то думал, что ты никогда не попросишь! У меня уже все готово!

– Что?

– Кента! Я тебя люблю! – выпаливает Хироши и тут же – спохватывается: – Ну… то есть платонически! Всегда мечтал о своей религии! А … да понял – Дар Любви. Используем тебя как аватару и пророка. Нам нужна своя Книга, у христиан Библия, у мусульман Коран, у иудеев – Тора, нам нужна своя. Я за ночь напишу… нам нужны заповеди, нам нужны чудеса… ну с чудесами проблем не будет ты женщин раздевать умеешь, этого достаточно… еще бы ты умел воскрешать… – начинает бормотать себе под нос Хироши: – ну или там пятью хлебами… вот это еще можно организовать… хотя и женщин раздевать – это впечатляюще… чудо Любви?

– Я подумаю. – отвечаю я, прикидывая что какие-то чудеса и вправду можно сделать в наш мир иллюзий и самообмана. Ту же Юрико привлечь. Хотя не надо мне это все, зачем людей обманывать? Надо Хироши объяснить, что именно мне нужно, а то он уже планов себе тут настроил. Я вздыхаю и говорю: – Но вообще-то мне это ненадолго надо, буквально на раз – впечатление произвести. Не надо так уж заморачиваться… мне нужна картинка убедительная и все. На один раз.

– Да, Царство Всеобщей Любви, перерождение в краю обетованном, где всем прыщавым мальчикам дают девочки, а всем девочкам – по принцу… – бормочет Хироши, не обращая на меня внимания и достает смартфон, куда начинает торопливо писать заметки.

– А откуда берутся девочки у прыщавых мальчиков? Если каждой девочке по принцу? – задаюсь вопросом я.

– В делах веры применять логику – дурной тон – поднимает голову от смартфона Хироши: – не надо этого. У нас хороший стержень – Любовь. Это пойдет. Люди на это поведутся. Мне нравится. Ты же хочешь стать лидером культа, верно? Деньги из ниоткуда, поклонницы и поклонники… хм, скорее последователи. Власть. Хм. Ты и твоя… она же подыграет, верно? Но никакого культа или секты – это будет новая вера! Новая эпоха! Эпоха Любви и пророк ее, буревестник, ледокол – ты! Растопить лед ненависти среди людей, повести их за собой, показать, насколько ничтожны их страхи и что каждый из нас достоин любви! Дать одиноким людям – смысл жизни, безопасную среду, близких людей… ксо, а ты продуманный негодяй, Кента! Я в деле. Я помогу тебе. Эти Тсубаки и Сурогава у меня с рук будут к завтрашнему дню есть, клянусь. Там уже около полусотни фанатов и хейтеров… но дай мне срок и будет больше. Намного больше. Дар Любви… стоит только объявить, что каждый может овладеть им и отбоя от желающих не будет. В очередь будут строиться. Да, я тебе помогу. Это… интересно…

– Так-таки и поможешь? – прищуриваюсь я: – и никаких «мне пятьдесят процентов от оборота»?

– Никаких – качает головой Хироши и расплывается в улыбке, да так, что от глаз остаются только щелочки: – все только из любви к тебе, Великий Кента, Пророк Дара Любви и мой самый лучший друг. Все бескорыстно… и потом, где ты найдешь такого как я? Верного помощника, советника, человека, который будет стоять за твоим правым плечом и наставлять… эээ… я хотел сказать советовать? Мягко направлять, вот. Такой культ… то есть такая вера – соберет так много денег, что очуметь можно. Какие проценты, Кента-кун, то есть Великий Пророк Дара Любви – это все низменно. И у тебя не должна болеть голова о таких земных вещах и о суете с финансами. Не переживай, у тебя есть я, как советник по финансам я сам разберусь со всеми этими… земными штуковинами. Деньги лишь пачкают пророка, а я… всего лишь скромный твой слуга… позабочусь о деньгах. Чтобы ты не пачкал руки всей этой грязной финансовой стороной вопроса. Увы, таковы люди…

– Ой змея… – качаю я головой, глядя на Хироши: – имей в виду, у меня уже есть человек сведущий в финансах и разводках. И, пожалуй, в финансовых пирамидах тоже.

– Кто, эта Юрико? Пфф… – фыркает Хироши: – она девчонка и скорее всего спит с тобой. Что? Вот видишь! Спит. А значит у нее субъективный взгляд, она из тебя деньги тянуть будет. Кто как не я, твой старый давний друг достоин возглавлять небольшой отдел по финансам в твоей церкви Дара Любви?

– Нет у моей церкви финансового отдела. И самой церкви нет. – уточняю я. С Хироши – лучше заранее уточнить, чтобы потом не было «ты же обещал». С ним вообще лучше договор подписывать… или потом придется его в заливе топить. Предварительно бетонные ботинки на ноги справив.

– Но когда будет – и церковь и небольшой финансовый отдел – ты же сможешь меня туда пристроить? – в свою очередь уточняет Хироши, наклонив голову набок. Стервятник. А с другой стороны – не будет никакой церкви и никакого финансового отдела, вся эта история одноразовая, всего лишь ширма, спектакль, все это нужно для того, чтобы убедить одного человека. Так что…

– По рукам – протягиваю руку и Хироши трясет ее, чрезвычайно собой довольный. В свою очередь я думаю, что провел этого хитрована, никогда эти условия не сбудутся. Как там – когда Бирнамский лес пойдет на Дунсинанский замок… хотя такие вот невозможности имеют подозрительную тенденцию сбываться. Но – церковь Дара Любви, да еще и с финансовым отделом – точно бред. Потому спокойно пожимаю его руку.

– Отлично – говорит Хироши, вытаскивая платок и тщательно вытирая ладонь: – теперь можно заняться новой верой. Наконец свет Дара Любви падет на землю и обретут страждущие народы Слово Истины! И прекратятся войны и возляжет лев рядом с агнцем… хм… вот тут немного пошловато, да? То есть «возляжет лев с агнцем» – это и у Исаи звучит пошловато, а уж в твоей религии и подавно. Да и ладно. Возлягут все со всеми, глядишь и мне кто-то даст…

– С твоим-то коварным умом я думал у тебя давно уже гарем из впечатлительных девушек… – хмыкаю я.

– Увы, девушки не по уму судят. Им милее такие вот донжуаны и плохие парни… – отвечает мне Хироши: – и это, не говоря о том, что ты у всей школы Натсуми-тян увел. Нет на свете справедливости, а ведь и Бьянка-сан с тобой встречается. Нет, положительно, Дар Любви существует, иначе как объяснить все это?! Вот увидишь, мне даже стараться не придется – завтра у тебя будет куча народу, которые к Дару причаститься хотят.

– Хорошо – вздыхаю я: – они мне нужны к концу недели в «Логово Злодейки», проведем там церемонию… эээ, какой-нибудь ритуал. И лекцию, там вопрос-ответ, общение с паствой. Надо чтобы хотя бы полсотни школьниц и школьников было. Если необходимо – могу оплатить им… закуски будут и напитки…

– Ничего не надо – отмахивается Хироши: – поставим чашу для подношений, еще и заработаешь на этом. Ты что, с ума сошел – деньги за посещение платить?

– Да мне надо чтобы они пришли и вид сделали что у нас религиозная секта тут собирается… на один раз всего. – поясняю я: – ты слишком стараешься, Хироши-кун.

– Не бывает такого – слишком стараться. В таких вот делах. Знаешь, как сделать так, чтобы тебе поверили, что у тебя тут религиозная секта? – спрашивает у меня Хироши. Он счастлив как кот, который нашел банку с кошачьей мятой – и глаза такие же сумасшедшие.

– Ну хорошо. Удиви меня – как сделать так? – спрашиваю у него в ответ.

– Создать религиозную секту – отвечает он: – если все будет по-настоящему, то никто и не заподозрит что у тебя тут «дешевый спектакль».

– Создать религиозную секту за три дня? – я складываю руки на груди и гляжу на Хироши с плохо скрываемым скепсисом. Хорошо, я вообще не скрываю своего скепсиса и скорее даже – демонстрирую его.

– Кента-кун, Кента-кун… – качает головой Хироши: – конечно же, невозможно создать религиозную секту на пустом месте за три дня.

– Конечно – киваю я, все еще держа руки скрещенными на груди: – так что ты …

– Потому что! – поднимает палец Хироши: – нужен лидер. Пророк. Человек, который вершит чудеса. В которого можно поверить. И должна быть идея, идея, которая может захватить любого, даст каждому свое, то, чего ему не хватает. Сперва – создать ближний круг, запустить идею в средства массовой информации, в сети, сделать популярной, создать миф и легенду, которая притягивает и дурманит, затянуть к себе влиятельных людей и уже с их помощью продолжать раскрутку идеи. Потому что идея – правит миром. Многие удивляются, до какой степени раскрутилась в свое время идея «возлюби ближнего своего как самого себя и будет тебе рай после смерти», а ведь все начиналось с небольшой группки людей, которые верили в распятого на кресте. Такое за три дня не делается.

– Ну да. Времени у нас нет, потому просто делаем спектакль – соглашаюсь с ним я: – еще раз повторяю, я могу и деньги заплатить тем, кто придет. Если ты сможешь побольше привести…

– Я смогу привести побольше и без денег. Вернее так – они сами заплатят – улыбается Хироши и его глаза снова становятся щелочками: – знаешь почему? Потому что … да, за три дня религиозную секту не создать… но ведь ты ее все это время создавал. Все это время. У вас все уже есть – и легенда и идея, и пророк. И обряды свои уже есть – как ваши оргии иначе называть? Только мученика пока не хватает… ну да это приложиться.

– Ты мне это прекрати – смотрю на него, пытаясь выразить осуждение взглядом, как это у моей мамы получается: – прекрати. Никаких мучеников. Никаких сожжений на кострах и колесований. У нас гуманная религия.

– Именно от таких все войны и начинаются – не моргнув глазом отвечает он: – мученик бы нам пригодился…

Глава 8

POVОя Таро, офицер полицейского департамента муниципалитета города Сейтеки

– Смотри, совсем страх потеряли – говорит Морико Сэки-тян и выдувает изо рта огромный розовый пузырь жвачки. Пузырь лопается и на лице стажера полицейского департамента – остаются небольшие розовые ошметки. Оя Таро, или как ее кличут в округе – «Оя Три Проповеди» – только морщится в ответ. Она уже давно поняла, что бороться с этой привычкой Морико – бесполезно, та только рукой в ответ помашет. Увещеваниями да просьбами тут не отделаешься, а рапорт на подругу писать – это уж совсем не по-человечески. Хорошо, хоть удалось уговорить ее перестать фуражку носить на затылке, эдак залихватски, как моряк, и юбку подворачивать к середине бедра, так что Морико-тян скорее на косплеершу начинала походить, чем на офицера полиции. Причем косплеершу не из документальных передач «Позвони в Полицию» или там «Рука Закона», нет. Из каких-нибудь «Горячих девушек в полиции» или там «Цыпочки в форме». А то и вовсе «Допрос в латексе, грудастая девица-детектив допрашивает мускулистого преступника».

Потому Оя Три Проповеди – только морщится в ответ, достает из кармана упаковку влажных салфеток с розовым котом Ня-мару, открывает клапан и извлекает одну салфетку с «дезинфицирующим эффектом и запахом цитрусовых», расправляет ее и аккуратно стирает с лица стажера остатки розовой жвачки. Та кривится и крутит лицом, ей щекотно.

– Не крути мордочкой! – строго выговаривает ей Оя: – офицер полиции не должен ходить с жвачкой по всему лицу! Полицейский офицер – это пример для граждан, который один своим появлением наводит порядок в округе!

– Почему это у меня мордочка? – обижается Морико: – я не кот, чтобы у меня мордочка была! И потом – я еще не офицер, я стажер!

– Стажер полиции – должен стараться в два раза больше чем офицер – поднимает указательный палец Оя: – потому что лоботрясов в полицию не берут!

– Да ну… – сомневается Морико: – а вот, например детектив Аоки-сан из убойного отдела? Или там Мэйлин-сан, которая на корпоративе на столе танцевала? Или…

– Не должны брать! – прерывает ее Оя: – прекрати напраслину на коллег наводить! Нас же услышать могут! Мы в патруле. Вечером поговорим, в баре. Там и расскажешь про Аоки. Он что, опять к тебе приставал? На свидание звал или в караоке?

– О! Караоке! А давай вечером Нобу-сана в караоке позовем? – предлагает Морико: – может он и Кенту с собой возьмет, тебе же понравилось в прошлый раз…

– Прекрати! – Оя чувствует, что краснеет, щеки начинают гореть: – и вообще… о чем ты говорила? Кто страх потерял?

– А вон. Медвежьи Братья. – Морико кивает вдаль по улице и Оя видит, как троица развязных парней стоят над худеньким пареньком в очках, тот затравленно озирается по сторонам. С тех пор как Кума отдал богу душу местная семья якудзы будто хвост прижала и на улицах не так часто появлялась. Видимо это изменилось, думает Оя, глядя как братки нависают над пареньком.

– Что делать будем, босс? – спрашивает Морико и снова надувает розовый пузырь жвачки.

– Что делать, что делать… пресекать правонарушения, вот что… пуговицу застегни и фуражку поправь – говорит Оя, одергивает китель и решительным шагом направляется к троице. Шагов за десять – ее замечают, троица парней из семьи Кумы – напрягаются. Так вам, думает Оя, вы видите офицера полиции, может она и бессильна в том, чтобы предотвратить рэкет лавочников и крышевание мелких магазинчиков, торговлю наркотиками или нелегальным спиртным, но уж такое наглое поведение, кражу среди бела дня – она точно может пресечь.

– Оя Таро. Департамент полиции города – сухо представляется она: – кто вы такие и что тут делаете?

– Что? Да ничего такого, офицер – нагловато улыбается тот, что повыше, белая рубашка с длинными рукавами просвечивает насквозь, давая понять, что ее обладатель – покрыт татуировками с ног до головы.

– Ничего – как-то по птичьи качает головой его приятель: – у нас все по закону.

– Законней некуда – вторит им третий, здоровяк, поперек себя шире.

– Вы лучше бы не запирались – присоединяется к разговору Морико, непринужденно покрутив на указательном пальце наручники из закаленной стали: – Оя Три Проповеди вас насквозь видит! Лучше сразу признавайтесь!

– У вас на лице что-то розовое налипло, офицер – говорит высокий и тычет пальцем прямо в щеку Морико: – это что, жвачка?

– Я не офицер, я стажер – отвечает Морико, достает из кармана зеркальце, оглядывает себя, высовывает язык, смачивает палец и начинает оттирать щеку. Оя испытывает огромное желание спрятать лицо в ладонях, но хоть кто-то тут должен поддерживать честь полицейского департамента города!

– Спасибо вам еще раз – говорит паренек в очках: – если бы не вы, то я бы месяц на томатном супе просидел! – и он склоняется в поклоне.

– Пожалуйста – отвечает ему Оя: – это наш долг, спасать граждан в беде. Вот я увидела, что у вас неприятности и …

– Да я не вам спасибо говорю – морщится очкарик: – я Аримару-сану с парнями. Они мне кошелек вернули. Спасибо.

– Да не за что, шкет – машет рукой высокий: – ты аккуратнее будь. И учись усерднее, а то закончишь как мы – на улицах города.

– Ну и ладно. – пожимает плечами очкарик: – люди вы хорошие. И я таким же буду.

– Я тебе дам, «люди хорошие» – показывает ему кулак высокий: – иди и учись. Узнаю, что оценки плохие – лично ногу сломаю.

– Все-все. Я понял. Спасибо еще раз. До свидания – очкарик кланяется, улыбается и уходит. Оя смотрит ему вслед и ничего не понимает.

– А! – говорит Морико, прекратив оттирать жвачку с лица: – я поняла! Вы в разводки играете! Это «котлета» называется, да? Типа подбрасываете кошелек, а потом якобы находите вместе и … делите? Погодите… а где тут ваша прибыль? Хм…

– Как радостно видеть работу мысли в полицейском департаменте – говорит высокий и поворачивается к своим приятелям: – Птиц, Сэм, пошли дальше. Надо в книжную лавку старика Сакамото зайти, он просил. И к девчонкам в общаге. День долгий.

– А ну стоять! – повышает голос Оя и они останавливаются, поворачивают голову к ней.

– Что такое? – спрашивает высокий: – мы задержаны, офицер Таро?

– Да! То есть нет, но… что тут такое было только что?! – топает ногой Оя Три Проповеди: – это что за… спектакль?!

– Мы с парнями в город вышли – вздыхает высокий: – потому как надо было дела сделать. С стариком Сакамото разобраться, босс велел – мол сходите со старым Сакамото разберитесь, а то больно много стал рот разевать. А у нас Птиц – специалист, его в тюрьме научили… ну вот, идем, а на дороге кошелек валяется. А там – студенческий, ну мы сюда и рванули, куда брат-студент пойдет? Вестимо по центральной улице в выходной. По сторонам зыркаем – а вот и он. Ну поймали, кошелек вернули. Все. Дальше идем.

– Что?! – вскипает офицер полиции Оя Таро: – что еще за «новый босс послал с стариком Сакамото разобраться»?! Я вам не дам ни с кем тут разбираться! Совсем обнаглели – о своих планах искалечить человека полиции рассказывать?!

– Искалечить? – поднимает бровь высокий: – ну… Птиц, конечно, не суперспец, но так плох о нем еще никто не отзывался…

– Я от вас не отстану – говорит Оя и кладет руку на пояс, туда, где в белой кобуре у нее находится револьвер. Последние события наконец убедили полицейский департамент что оружие полицейским нужно все время иметь с собой, а не выдавать в случае вызова на перестрелку. Пусть только револьвер, но Оя втайне мечтала о возможности носить штурмовую винтовку… и бронежилет.