Текст книги "Плененный альфа (ЛП)"
Автор книги: Виола Ривард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
– Позволь мне тебе помочь, – сказал Кува, положив руки на бедра Джиннифер. Он попытался ее поднять, но она вскрикнула и вывернулась из его захвата. Боаз разразился очередным приступом смеха.
– Пятьдесят баксов, – подразнил он. – И не Канадскими фантиками.
– Какого черта ты делаешь? – спросил Зейн, неслышно приближаясь к концу причала.
Кува, вздрогнув, поднял голову, а лицо Боаза побледнело. Джиннифер выглядела удивленной. И хотя Зейн мог показаться сердитым, похоже, ее это не беспокоило. Как должно было.
– Мы работаем, – объяснила она, кивая в сторону лодки. – Кува предложил показать нам, как он ловит рыбу.
Зейн скрестил руки на груди.
– Вы можете снимать это с берега.
Ее лицо напряглось.
– Я заберусь в чертову лодку. Почему все думают, что я не могу зайти на борт?
Зейну потребовалась секунда, чтобы осознать, что у них были разные доводы. Прищурив глаза, он сказал:
– Нет, ты не забираешься в эту лодку. И ты никуда, кроме логова, не идешь.
Ее гнев сменился замешательством.
– Что? Почему?
Зейн привык, что ему повиновались, и ее вопросы заставили его призадуматься. Он знал, почему не хотел ее видеть в этой лодке. Это было не безопасно, и, что более важно, он не хотел, чтобы она шла куда-то с Кувой. Просто увидев, как другой мужчина положил на нее руки, Зейн заскрежетал зубами.
Резким голосом он ответил:
– Ты вынудила нас полдороги пройти по земле, потому что увидела кита. А сейчас готова запрыгнуть в лодку, чтобы снимать рыбалку? Вернись в логово и позволь Куве делать его работу. Не замедляя его.
Зейн повернулся и пошел прочь. Обиженный взгляд на ее лице заставил его сердиться на себя сильнее, чем на Куву.
* * *
– Как ты думаешь, что это с ним? – спросил Боаз.
Он говорил тихим голосом и оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что альфы нет поблизости.
Путешествие до логова заняло почти полчаса, и ноги Джиннифер устали. Почти десять минут они шли молча, но ее голова гудела от мыслей. Она видела, как он, до этого, жестко разговаривал с членами своей стаи, но никогда с ней в таком тоне. И это явно было преднамеренно. Это настолько захватило ее врасплох, что она даже не была сердита, просто расстроилась и размышляла, что же она сделала такого, что он так с ней разговаривал.
– Может, у него просто неудачный день, – предположила она.
На что Кува сказал:
– Он был сам не свой с тех пор как сбежала Индиго. Полагаю, для него было тяжело пропустить период спаривания.
– ЧТО? – спросил Боаз.
Джиннифер немного знала о том, что Кува имел в виду. Период спаривания или период крайнего возбуждения, как его называют в некоторой литературе. Это время, когда мужчина-оборотень заявляет свои права на способную к размножению женщину. Предположительно, напряженный, движимый гормонами опыт, который в целом приводил к зачатию. Что, в свою очередь, укрепляло связь в паре.
В общем, Кува объяснил это более простыми словами и затем добавил:
– Индиго ушла в тот день, когда Коралл становилась готовой к зачатию. Зейн не остался, чтобы спариться с ней, даже один раз. Возможно, если бы он это сделал, он не был бы таким…
Кува затих, как будто не желая плохо говорить о своем альфе.
– Мудаковатым? – предложил Боаз.
Пока они шли, Джиннифер пережевывала эту информацию. Из того, что Зейн рассказал ей раньше, у нее было такое ощущение, что он мог оставить Коралл в большей степени ради себя, а не из-за сестры.
– Когда это произойдет снова? – спросила Джиннифер.
Кува пожал плечами.
– Через месяц или два? В отличие от людей, женщины нашего вида способны к оплодотворению не каждый месяц.
Он положил руку на спину Джиннифер, и она внутренне вздохнула.
– Думаю, мы можем сделать это отсюда, – сказала ему Джиннифер. – Почему бы тебе не пойти на рыбалку? Может, я смогу убедить «его святейшество» позволить, по крайней мере, Боазу присоединиться к тебе завтра.
Она почувствовала облегчение, когда он ушел, и они с Боазом начали непринужденно разговаривать, направившись в сторону шпиля у входя в логово. Пока Боаз рассказывал ей о сделанных им интересных кадрах, она кое-что заметила. Прямо на стыке шеи и плеча были два прокола.
– Это… это Тэллоу сделала? – спросила она.
Его рука поднялась к шее. Но в отличие от реакции Джиннифер, когда он заметил ее метки, он нежно погладил это место, и на его губах появилась теплая улыбка.
– Иногда она становится немного сверхревнивой.
– Разве это не больно?
Его щеки покраснели.
– Немного, полагаю. Если честно, я в тот момент даже не заметил.
– Вы двое…
– Это личное.
Когда Боаз закрылся от нее, чувство боли, которое она уже испытывала из-за Зейна, только углубилось. Но существовало еще кое-что, более скрытое чувство, с которым она не знала, что делать.
– Кажется, в последнее время у тебя появилось очень много личных дел, – пробормотала она. – Надеюсь, ты не забыл, для чего мы здесь.
Она поняла, насколько это было лицемерно, и, когда он перед ней извинился, почувствовала вину.
Боаз сказал:
– Это просто… женщины никогда не смотрели на меня так, как смотрит она. Со всеми остальными я никому не нужен, но с ней…
– Боаз, ты же не серьезно, – сказала Джиннифер, качая головой. – А как же я? Ты и я, мы всегда были лучшими друзьями.
– Я знаю, что я твой лучший друг, – сказал он. – Но я еще и мужчина. И Тэллоу это видит.
Глава 11
– Ну так что, Индиго, покажешь нам, что ты делаешь?
Джиннифер попыталась заглянуть через ее плечо, но Индиго положила руку на лицо Джиннифер и оттолкнула ее назад.
– Перестань меня толкать, – сказала она, не отрывая глаз от своей работы.
Джиннифер смогла только увидеть, что она использовала пинцет и тонкий, удлиненной формы рашпиль, чтобы осторожно подтолкнуть провода на какой-то печатной плате.
– Не хочешь нам рассказать, что делаешь? – с надеждой спросил Боаз.
– Ты все равно не поймешь.
За последние четыре дня они уже в третий раз приходили в комнату Индиго, чтобы попытаться взять интервью. Но получить от нее хотя бы маленький кусочек информации было как рвать зубы. И как-то получалось, что она все время меняла тему. Джиннифер думала, что она тайно наслаждалась компанией. И получала почти такое же удовольствие от того, что раздражала их.
– О, я почти забыла. – Индиго положила рашпиль и потянулась к прикроватному столику. Она взяла сложенный тетрадный листок и передала его Джиннифер. – Я слышала, ты собираешься с Марл и Зо в Порт Трент. Захвати для меня эти вещи.
Джиннифер развернула бумагу и просмотрела список, который заполнил страницу двумя колонками и включал все – от шампуня до промышленных батарей.
– И где я смогу взять все эти вещи? – спросила она. – А самое главное, как я их смогу принести?
Индиго наклонилась, пошарила под кроватью и вытащила обувную коробку. Когда она ее открыла, то Боаз издал странный звук. В ней оказались пачки канадских денег, причем мелкого номинала не наблюдалось. Индиго схватила пачку полтинников и бросила их Джиннифер.
– Все это легко найти, поверь мне. И не забудь принести сдачу, – сказала она прежде, чем возобновить работу.
Джиннифер снова взглянула на список и вернула половину денег. А затем половину от той, что осталась.
– Думаю, что этого будет достаточно, – медленно сказала она. – Э-э, Индиго?
– Хм?
– Ты где взяла все эти деньги?
Индиго подняла голову с озадаченным выражением лица.
– Их оставила мне моя мама.
– Она была богатой? – спросил Боаз со своего насеста позади камеры.
– Она была грабительницей банков.
Джиннифер и Боаз так пристально на нее посмотрели, что Индиго рассмеялась, качая головой.
– Вы оба такие доверчивые. Если хотите узнать о моей маме, то лучше спросить кого-нибудь кроме меня. Она умерла, когда мне было семь, и я едва ее помню.
– Мой дед умер, когда мне было шесть, – сказала Джиннифер. – И я очень хорошо его помню.
– Рада за тебя, – пробормотала Индиго.
В комнате воцарилась неловкая тишина, раздавалось только царапанье металла по металлу, когда Индиго продолжила работу. Джиннифер разглядывала ее лицо, размышляя, какие черты ей достались от матери, потому что она очень сильно походила на Зейна. От губ бантиком до того, как ее темно-каштановые волосы все время хотели лечь на одну сторону. Единственное реальное различие, которое заметила Джиннифер, были ее веснушки, которые она обычно прятала под макияжем.
Когда она впервые встретила Индиго, Дженнифер понравилась ее дерзость и подростковая раздражительность. Но сейчас она начала понимать, что это был просто один из аспектов многогранной личности Индиго. И в этом отношении она была полной противоположностью своего брата, который, казалось, всегда тщательно подбирал слова.
За исключением того дня, подумала она. Хотя, если он хотел меня унизить, то в этом случае он попал в самую точку.
За последние несколько дней она не очень много думала о Зейне. Если не считать того момента, когда она увидела его в общей комнате во время приема пищи. Или ночью, когда закрывала глаза, и казалось, что он бы вытатуирован на обратной стороне ее век. А потом были сны, которые были настолько тяжелые, что Бриз приходилось ее будить, брызгая на голову холодную воду.
– Моя мама умерла от рака, – сказала Индиго, не отрывая взгляда от своей работы. – Врачи сказали, что ей осталось жить несколько месяцев. Пять или шесть, наверное. Но когда она встретила моего отца, она перестала думать о смерти и начала жить. Она влюбилась. И после этого прожила еще восемь лет. Но она всегда была больной. Вот такой я ее и помню – больной. Пахнущей смертью и разложением. А потом, когда она умерла, она забрала с собой моего отца. Он просто… ушел в отставку. Словно для него не имело значения, что у него все еще была его стая или Зейн, или… кто-нибудь.
– И тебя вырастил Зейн? – голос Джиннифер был едва слышимым шепотом, словно она боялась, что напугает Индиго, и та снова замолчит.
– Он заботился обо всех нас, – сказала она. – В то время ему было столько же лет, как мне сейчас. Я до сих пор не знаю, как он это сделал, но он сумел. И сделал все намного лучше, чем отец.
Сердце Джиннифер колотилось в груди, когда она оглянулась, чтобы убедиться, что Боаз снимает. Индиго не совсем обнажила свою душу, но сейчас она максимально им открылась.
– Это должно было быть…
Джиннифер прервал пронзительный крик из коридора.
– Ин-ди-го!
Индиго выпрямила спину и повернула голову в сторону двери.
– Даже не смей заходить в мою комнату!
Голос из коридора приблизился.
– Где мой пинцет?
Индиго спрятала пинцет под подушку, и в этот момент шкуру на двери отдернули. В комнату вошла молодая женщина со светлыми волосами, собранными на макушке в пучок. На ней было платье из мягкой кожи, а на плечи накинута большая белая шкура с золотистым отливом.
– Ты не можешь врываться сюда, когда захочешь, – вспыльчиво сказала Индиго.
Но блондинка не обращала на Индиго никакого внимания. Ее глаза разного цвета были обращены на Джиннифер. И смотрела она с открытой враждебностью.
– Что она здесь делает?
Джиннифер не пришлось угадывать дважды, чтобы понять, на кого она смотрела. Коралл была кузиной Тэллоу, и сходство было поразительным. Хотя Коралл была почти на пятнадцать сантиметров ниже и имела более миниатюрную фигуру.
Из того, что она слышала о Коралл, она представляла ее моложе. Но в действительности из-за полной груди, широких бедер и изящной костной структуры она казалась более зрелой, чем Индиго, которая была немного ее старше.
– Я даю интервью, – сказала Индиго, вставая с кровати. – И ты нас прерываешь.
Боаз вышел из-за камеры, протягивая Коралл руку.
– Привет. Не могу поверить, что мы еще не встречались. Я Боаз и дружу с Тэллоу. – когда она не прикоснулась к его руке, он неловко убрал ее назад. – Так ты пара Зейна, правильно? Я думал ты выше. Мы почти одного роста.
Коралл уничтожающим взглядом заставила его замолчать и снова повернулась к Джиннифер.
– Верно, я пара Зейна.
Если бы Джиннифер все еще была девочкой-подростком, она бы съежилась под этим взглядом. И хотя определенно было неудобно являться объектом презрения Коралл, особенно когда она это заслужила, Джиннифер распознала, что скрывалось под демонстративным поведением Коралл. Она была неуверенна в себе.
– Я знаю, – мягко сказала Джиннифер. – И тебе не о чем беспокоиться.
Это был максимум того, что она была готова сказать, пока Боаз был в комнате. Однако она надеялась, что позже она сможет отойти с Коралл в сторону и принести ей своего рода извинения и заверения. Она сможет объяснить, что это она подбивала клинья к Зейну, и она не знала, что у него в то время были обязательства перед кем-то еще.
Коралл побледнела, и у нее отвисла челюсть, прежде чем она сказала:
– Ты же понимаешь, что если волк заявил свои права на пару, а другой волк хочет это оспорить, то они сражаются. И ты должна знать, что я хороший боец.
Джиннифер заморгала, потому что с каждой секундой Коралл выглядела все моложе.
Индиго сказала:
– О, пожалуйста. Ты не сможешь пробиться даже из бумажного мешка.
– Не вмешивайся, – отрезала Коралл.
– Не командуй мне тут, – ответила Индиго.
Она вплотную подошла к Коралл и вынудила более маленькую женщину посмотреть на нее снизу-вверх. А потом начала вытеснять ее к двери.
– А сейчас убирайся к черту из моей комнаты и держись подальше, или я расскажу моему брату, что ты флиртуешь с Рохом.
– Как будто его это обеспокоит, – прошипела Коралл, когда ее вытолкнули из комнаты.
Она еще несколько минут простояла снаружи, громко возмущаясь по поводу пинцета, но не предприняла никаких усилий, чтобы вернуться. Индиго стояла спиной к двери, сложив руки под своей маленькой грудью. Когда Коралл наконец-то в бешенстве умчалась, из Индиго, казалось, выкачали воздух. Она добралась до кровати и рухнула на нее лицом вниз.
Когда до Джиннифер дошло, что же произошло, она подошла к кровати и села рядом с Индиго. Индиго повернула к ней лицо, но ничего не сказала.
– Зейн говорил, что вы раньше были подругами, – сказала Джиннифер.
– Ага, когда были детьми. До того, как она вбила себе в голову, что она лучше, чем я. И все из-за того, что собирается стать парой моего брата.
Боаз сказал:
– Я думал, что они уже пара.
– Пока еще нет, – сказала Индиго. – И не станут, если я смогу что-нибудь предпринять.
– Ты из-за этого убегала? – спросила Джиннифер. – Потому что знала, Зейн отправится за тобой вместо того, чтобы спариваться с Коралл?
Индиго отвернулась, так что Джиннифер не могла видеть ее лицо. Когда она заговорила, Джиннифер помахала Боазу, и он, взяв камеру, вышел из комнаты.
– Я решила, что-либо остановлю их от спаривания, либо к тому времени, как это случится, я буду уже далеко. В любом случае, мне не придется быть поблизости и наблюдать…
Индиго сделала паузу, и, когда снова заговорила, в ее голосе была такая ранимость, что Джиннифер потянулась и положила руку ей на спину.
– Я наполовину человек. И однажды я могла бы иметь пару, своих собственных щенков. Но шансы таковы, что я буду как все остальные. Хотя это не то, чего я хочу. Больше всего на свете я хочу пару и свою собственную семью и… я не собираюсь оставаться здесь и смотреть, как Коралл получит все, что я всегда хотела.
Джиннифер села рядом с Индиго и обняла ее. Индиго не ответила взаимностью, но и не отстранилась.
– Не говори моему брату, что я тебе рассказала.
– Конечно нет.
Глава 12
Джиннифер оторвала взгляд от ноутбука и посмотрела на часы, задаваясь вопросом, что задержало Боаза. Он сказал, что придет в полдень просмотреть отснятый материал. Однако шел уже второй час. С тех пор, как они попали к Силуит, он перенял их смутное представление о времени. Даже если они решали что-то сделать в определенное время, он часто приходил позже и редко имел какое-то оправдание.
Она знала, что, вероятно, он был с Тэллоу. Их отношения отнимали большую часть его времени, хотя Джиннифер была не в том положении, чтобы жаловаться. Из-за его близости к Тэллоу, которая занимала высокое положение в иерархии стаи, ему было легче получить откровенные интервью и много хороших кадров. Фактически, даже с достаточным количеством свободного времени, у Джиннифер не было и половины кадров, которые можно было использовать в дальнейшем.
В отличие от Боаза, ее по-прежнему воспринимали, как постороннюю. Бриз была дружелюбна, но почти всегда находилась за пределами логова. Джиннифер активно избегала Куву, потому что каждый раз, когда она смотрела в его сторону, он пытался познакомиться с ней поближе. Она добилась некоторого успеха с Индиго, но в основном благодаря Марл.
Марл была местным целителем, медсестрой в своей «прошлой жизни», а так же она заботилась о самых маленьких детях. Тех, которые были слишком малы, чтобы остаться без присмотра. И хотя в логове было много маленьких детей, под присмотром Марл было только несколько малышей. Потому что дети оборотней были удивительно самостоятельны, как только достигали возраста пяти или шести лет. И примерно в это же время они начинали проводить большую часть времени за пределами логова. Но теперь их уже «пасла» физически более сильная Бриз.
К удивлению Джиннифер, Индиго проводила большую часть своего времени, помогая Марл. Она очень умело зашивала раны, и, казалось, инстинктивно знала, чем болен человек, и как это вылечить. Она даже проводила время с маленькими детьми, где ее жесткий экстерьер таял, и она становилась совсем другим человеком. Тем, кто напевал песенки, корчил глупые рожицы и целовал царапины и ушибы.
Общаясь с Индиго, Марл и детьми, Джиннифер просто потакала своим желаниям, потому что это не могло принести какую-то пользу ее проекту. Одним из немногих правил, установленных Зейном, был запрет снимать детей, так как они были главными целями для браконьеров.
Вздохнув, она засунула свой ноутбук в сумку и бросила ее на пол. Она встала, в последний момент вспомнив, что нужно заправить постель. Ей никогда не удавалось аккуратно хранить вещи, и Бриз неоднократно угрожала заставить Джиннифер спать в ее собственной комнате, если она не начнет за собой прибирать. Джиннифер не горела желанием спать одной в холодной постели. И на данный момент она не думала, что сможет вытащить Боаза из комнаты Тэллоу.
Она подошла к двери и оглянулась на комнату, приподнимая шкуру. Все выглядело не так уж и плохо. Несколько вещей лежали не на месте, но она уберет их, когда вернется. Сейчас же она собиралась помочь Марл и Индиго.
Шагнув через дверной проем, она столкнулась с чем-то твердым. Ей не нужно было смотреть, чтобы понять что, или вернее, кто это был. Она сделала шаг назад, пропуская Зейна в комнату, но его запах уже творил ужасные вещи с ее телом.
Он был закутан в свою темную шкуру, на подбородке была суточная щетина, а на его губах была небольшая улыбка. Его темные волосы были аккуратно перекинуты на одну сторону, и Джиннифер подумала, что он их специально уложил. Хотя она никогда не замечала, чтобы кто-то из мужчин стаи утруждал себя такими вещами.
Он посмотрел на комнату, и его улыбка исчезла.
– Что здесь случилось?
Она почти забыла, насколько сексуальным был его голос в сочетании с запахом. От чего ее сердце застучало быстрее. Она услышала его слова, но ей потребовалось время, чтобы понять их смысл. Как будто она переводила их с языка, который едва знала.
Проследив за его взглядом, она снова посмотрела на комнату.
– Ээ, что?
Да уж, косяк.
Зейн вошел вовнутрь, позволяя шкурам упасть, закрывая дверной проем.
– Это все твои вещи?
Джиннифер обхватила свое тело руками.
– В основном, да. Кроме вещей на полках.
– Теперь я понимаю, почему Бриз так злится, – сказал он.
Джиннифер пнула несколько листов бумаги поближе к одной из ее сумок.
– На самом деле все не так уж плохо, как кажется на первый взгляд. Я за час смогу все это прибрать.
– Конечно, – медленно произнес он.
Джиннифер встала перед ним, как будто таким образом могла закрыть вид на комнату.
– А что ты здесь делаешь, между прочим? Разве ты не должен меня игнорировать?
– Я тебя не игнорировал, – сказал он, и его золотые глаза встретились с ее. Она почувствовала себя почти неловко под тяжестью его напряженного взгляда. – Вообще-то я пришел извиниться за прошлую неделю. Я был к тебе несправедлив.
– Я уверена, что ты найдешь способ загладить свою вину.
Она намеревалась сделать это заявление легким и игривым, но когда услышала подтекст в своем голосе и увидела вспышку желания на его лице, то почти захотела взять свои слова обратно. Почти.
– Я имела в виду...
– Я знаю, что ты имела в виду, – сказал он, скривив губы. – Сейчас я действительно намерен загладить свою вину. Если ты мне позволишь.
Она втянула губы, пытаясь их увлажнить. Ее голос стал хриплым:
– Да?
– Я собираюсь взять тебя на охоту.
* * *
Овцебыки переместились на небольшое расстояние с того места, где сегодня утром их заметил Зейн. Он остановился на скале, достаточно далеко, чтобы их не было слышно, но так, что они оба могли ясно видеть добычу.
Как только Джиннифер слезла с его спины, он принял свою человеческую форму. Она уже была на земле, лежа на животе, когда он опустился рядом с ней. Зейн был рад увидеть, что у нее были хорошие охотничьи инстинкты. На одной половине своей шкуры он лег сам, а другой прикрыл их обоих сверху. Она вопросительно на него посмотрела.
Хотя они были далеко от стада, но Зейн все равно говорил тихим голосом.
– Мы подождем здесь, пока один из них не отобьется от стада.
Обычно он не так охотился на овцебыков. Как правило, он шел по меньшей мере с тремя другими волками. Двое отвлекали и пугали стадо, в то время как он и ещё один волк убивали выбранную добычу. Он был совершенно уверен, что сможет самостоятельно уложить овцебыка, хотя ему никогда раньше не приходилось этого делать.
– Ты же не собираешься убивать одного из малышей, да? – спросила она.
– Правильно.
– Или одну из их матерей? Потому что это будет отчасти тоже самое, ты же понимаешь?
Зейн потер ее макушку. Этот ласковый жест он часто использовал по отношению к Тэллоу и Индиго. Но с Джиннифер он обнаружил, что не гладит ее волосы, а именно трет. Ему хотелось запустить свои пальцы в ее шелковистые локоны, но он сдержался и убрал руку.
– Не беспокойся. Я же обещал тебе быка, не так ли?
Ее щеки окрасились.
– Обычно я не беспокоюсь о таких вещах. Понимаю, что это круг жизни и все такое. Я много снимала, как животные умирают, и действительно помогала поймать ту болотную антилопу. Но это… как будто затрагивает меня лично. Они все занимаются своими делами, и вдруг одному из них придется умереть просто для того, чтобы я могла сделать интересный кадр.
Нахмурившись, она потрогала свою камеру.
Зейн насчитал тринадцать овцебыков и четырех телят. Вдалеке, слева от стада, стояла корова и угрюмый старый бык, жевавшие скудную растительность. Зейн указал на быка, ожидая, когда Джиннифер посмотрит в ту сторону.
– Тот бык, прямо вон там. Его хватит, чтобы кормить стаю два дня. Три, если они не будут слишком разборчиво выбирать, что есть. – Что, конечно, никогда не случалось, но это не относилось к делу. – Мы здесь не для того, чтобы ты могла снимать или чтобы у тебя была обещанная мной шкура. Мы охотимся, чтобы накормить нашу стаю.
Она улыбнулась, услышав его слова, и Зейн почувствовал укол тоски. Наша стая. Но это была не ее стая. И никогда не станет, если он не заявит на нее права, как на свою пару. Он отвернулся от нее, внутренне застонав, когда его член начал набухать. Почему он не мог просто оставить ее в покое?
Он пытался. В течение нескольких дней избегая ее. Но это был какой-то странный парадокс. Чем больше он старался, тем, казалось, больше она была повсюду. Он не мог сделать вдох в логове, чтобы не почувствовать след ее соблазнительного аромата. Даже когда он был в центральной комнате, и там была сотня волков, говоривших громко, чтобы их услышали, он всегда мог выделить ее тихий голос и перезвон ее смеха. Он не видел ее во сне каждую ночь. Но, казалось, она была последней, кто был у него на уме, когда он засыпал, и первой, о ком он думал, когда просыпался. Сексуально возбужденный от желания.
Иногда по утрам он изо всех сил старался лежать в постели, ожидая, когда страстное желание спадет. Каждую ночь приходила опасная мысль пойти к ней и привести ее в свою комнату, чтобы они могли разделить постель. Если бы он взял ее хотя бы один раз, то это бы обуздало его желание обладать ею. Удержало бы его, пока Коралл не станет его парой должным образом. Инстинкт – биология, как называла это Индиго – взял бы свое, и он бы почувствовал, что Джиннифер ему больше не нужна.
Это было так же удручающе, как и необходимо. Чем больше он хотел выбросить ее из головы, тем в большей степени она становилась неотъемлемой частью его сознания. Временами он с трудом верил, что, когда она уйдет, внутри него не останется пустота. Что Коралл каким-то образом заполнит все пространство, оставленное этой человеческой женщиной.
Они не разговаривали, пока день не превратился в ранний вечер. Между ними было так много невысказанного, что тишина должна казаться гнетущей. Однако Зейн чувствовал себя более удовлетворенным, чем за все прошедшие дни. Когда солнце стало садиться позади них, Джиннифер прислонила голову к его руке. Ему нравилось чувствовать ее вес, и после нескольких мгновений он положил подбородок на ее голову. Она рассмеялась, полностью положила на него голову и позволила своим глазам закрыться, но не заснула.
Бык так и не сдвинулся со своего места, хотя несколько раз отгонял более молодых самцов от лучшей кормовой площадки. В конце концов, другие стали обходить его стороной, и Зейн увидел в этом благоприятную возможность. Он прикоснулся носом к голове Джиннифер и быстро вдохнул ее запах до того, как сдвинуть ее со своей руки.
– Никуда не уходи с этого места, – сказал он ей, прежде чем встать со своей шкурой.
Переместившись на другое место, он пожалел, что ее понюхал. Его эрекция сделала превращение исключительно неудобным. Он посмотрел на нее и заметил, что она выглядела настороженно с камерой в руках, нацеленной на стадо. Он быстро осмотрел территорию, убеждаясь, что она была безопасной, и не было видно никаких угроз. Удовлетворенный осмотром, он спустился по склону холма, прижимаясь к земле и оставаясь в тени.
Темнота затопила долину, но ему это принесло мало пользы, потому что добыча могла видеть в условиях низкой освещенности. Когда он оказался на равнине, ему пришлось медленно ползти, чтобы не раскрыть себя. Продвигаясь позади животного, Зейн вынужден был выбросить Джиннифер из головы, чтобы удержаться от навязчивого желания проверить скалу.
Он приближался почти бесшумно, но, когда был почти в пределах досягаемости, бык поднял свою лохматую голову. Глядя прямо на Зейна, он издал громкий рев, прежде чем побежать. Зейн мог слышать, что стадо пришло в движение, и понял, что, если он быстро не нанесет удар, бык присоединится к остальным, и этой ночью уже не будет возможности изолировать другое животное.
Он легко догнал быка, но прежде чем запрыгнуть на него, немного подождал, стараясь держаться подальше от головы. Несмотря на то, что он был сильным хищником, рога могли с легкостью его проткнуть, в считанные секунды лишая жизни. Когда он вцепился в горло, зажав челюстями дыхательные пути, у него мелькнула дикая мысль. Если он умрет, то Джиннифер останется в тундре одна.
Сможет ли она найти дорогу назад к логову? Он так не думал. И как много времени пройдет, прежде чем Тэллоу или Бриз надумают пойти по его запаху? Может пройти день, прежде чем они ее найдут, и это при условии, если она останется на одном месте.
Когда он, наконец, выбрался из спирали мрачных мыслей, бык лежал под ним мертвым. Он разжал зубы и поднял голову, не чувствуя гордости, когда посмотрел на него. Другие овцебыки пробежали уже половину долины, но Зейн бросил на них только лишь быстрый взгляд, прежде чем обратить внимание на скалу. Джиннифер все еще лежала там, где он ее оставил, и махала ему рукой.
Он поспешил к ней вернуться, не заботясь о том, что его шаги были слышны. Как только он добрался до скалы, то сразу же вернулся в человеческую форму и вовремя увидел, как она перевернулась и в изумлении посмотрела на него.
Зейн упал на Джиннифер, ногами оседлав ее бедра. Затем опустился на руки, и она оказалась зажата, как в клетке. Впервые за вечер он почувствовал азарт охоты. Она посмотрела на него снизу-вверх с невозмутимым выражением лица и едва заметным ожиданием во взгляде.
Зейн глазами прошелся по всем линиям ее тела. Плоские равнины и изогнутые выпуклости взывали к нему, и он знал, что она чувствовала его возбуждение на своем животе. Из всего, что он мог бы ей сказать, слова, покинувшие его рот, были последним, что он сам от себя ожидал.
– Я всегда возмущался тем, что мой отец взял своей парой человека.
Ее красивые губы скривились в безрадостной улыбке.
– Я бы не стала твоей парой, даже если бы ты этого захотел.
Для Зейна это прозвучало, как вызов.
– Это действительно так?
Она кивнула.
– Мне действительно здесь нравится, но… я никогда не смогу покинуть мою семью, отказаться от моего дома и своей карьеры.
Прозвучало так, словно она уже размышляла об этом, и Зейн отметил, что она не упомянула Аарона. Что порадовало его волка.
– Я могу тебя убедить, – сказал он, опуская голову.
Она облизала губы.
– Как?
Зейн захватил ее губы и начал бессознательно двигать тазом. Их губы двигались в тандеме, каждый ожидал, что сделает другой, и отвечал самым правильным образом. Он провел языком между ее губами, и она раскрыла их, позволяя его языку войти в глубину ее рта.
Воспоминания об их последнем поцелуе, казалось, жили своей собственной жизнью. Они проигрывались в его голове снова и снова, когда в его жизни наступало затишье или он был без дела. Иногда он замечал за собой, что он как бы абстрагировался от важных дел, и его разум отправлялся в то мягкое, теплое место. Он никогда не был чем-то так одержим. И он говорил себе, что воспоминание было сфабриковано, что его разум преувеличивал интенсивность того поцелуя, заставляя воспринимать его чем-то большим, чем он был на самом деле.
Но сейчас он мог почувствовать, что ее губы были мягче, чем он помнил. И когда его язык погрузился в нее, он обнаружил, что она была теплой, манящей и невероятно сладкой. И это заставило его подумать о других ее частях и других частях самого себя. И задаться вопросом, будут ли и они так же идеально подходить друг другу.
Он медленно и неохотно отстранился, и они оба вздохнули, их дыхание смешалось. Ее глаза были большими и круглыми, губы покраснели, припухли и стали влажными.
Она прошептала.
– До сих пор не убеждена.
Зейн с трудом сглотнул, а затем наклонился к ее уху. Он зажал мягкую мочку между передними зубами и нежно прикусил, прежде чем прикоснуться губами под ухом. Пробежался языком по всей длине шеи, облизывая соленую от пота кожу. Ее запах в этом месте был сильнее. Его и так болевший член напрягся еще сильнее, выделяя на конце каплю влаги.
