Текст книги "Плененный альфа (ЛП)"
Автор книги: Виола Ривард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Она спросила:
– О чем ты думаешь?
Он не мог отогнать мысли, хлеставшие его сознание. И даже если мог, то не был уверен, что мог бы ими поделиться.
Скривив губы, он сказал:
– С тех пор, как я тебя встретил, я был в замешательстве и только отгонял других мужчин. А теперь я понимаю, что конкурировал не с ними, а с целым миром.
Глава 24
Пластиковый стул прогнулся под тяжестью Зейна, когда он сел и начал пролистывать тот же самый журнал во второй раз за этот месяц. Последний раз он был в клинике, когда ждал Энцо с новостями о Марл, и его глаза скользили по страницам, не читая слов и не видя изображения. На этот раз некоторые вещи, казалось, бросались в глаза – рецепт салата, статья об альпинизме в Европе, реклама Лексуса и многое другое.
Он закрыл журнал и отложил его в сторону, глядя на дверь лососевого цвета в сотый раз. С тех пор, как Джиннифер встретилась с врачом, аналоговые часы, висевшие над телевизором, уже сделали два оборота. Металлическая дверь полностью блокировала звуки и запахи. И он не был уверен, что его раздражало больше: то, что о ней не было новостей, или что его волк не мог, нахрен, успокоиться и призывал его пнуть дверь.
Его потребность быть с нею рядом сегодня была просто непреодолимой, и он понимал, что это из-за того, что она скоро уедет. И он не имел ни малейшего представления, как он будет с этим справляться. Его расстраивало, что он прожил целую жизнь, не зная, что она существует, а после нескольких недель, проведенных вместе, он не мог вспомнить, как он жил без нее.
– Врач скоро закончит с твоей подругой, – сказала молоденькая секретарша, сидевшая за своим столом.
Зейн хотел спросить, откуда, черт возьми, она об этом узнала, учитывая, что она только выходила к своему грузовику, где наложила толстый слой красной помады и тошнотворное количество духов.
– Она твоя девушка, да?
Разговаривая с ним, она наклонилась вперед, и он был уверен, что, когда он прибыл этим утром, застегнутых пуговиц было больше. Он увидел, что у нее большая грудь, а кожа на несколько оттенков темнее, чем у него. Зейна всегда привлекала более темная кожа, так как она выглядела более здоровой, чем бледная. И если бы не искусственный запах ее духов, забивавший нос, он мог бы найти ее привлекательной. Но на данный момент она вызывала только раздражение.
Он дал ей расплывчатый ответ и снова потянулся к журналу. И не успел он положить его на колени, как дверь медленно открылась, и вышла Диннифер. Стоя к нему спиной, она разговаривала с кем-то позади нее.
– Хорошо, тогда я буду ждать вашего звонка, – сказала она. – Огромное спасибо.
Когда она повернулась, Зейн стоял рядом с ней и увидел, что у нее на руке был новый бинт из мягкого хлопка с твердой внешней стороной, сделанной из материала, который он узнал, но не мог вспомнить название.
Направляя ее к двери, он положил ладонь на ее неповрежденную руку.
– Что сказал врач?
Она слегка похлопала его по руке.
– Погоди, дай мне надеть пальто.
Ее рука с трудом поместилась в толстом пальто, и ему захотелось, чтобы она носила свободную одежду из кожи и меха, которая была сложена в ее сумке. Наконец, закутавшись, она махнула секретарше и позволила Зейну проводить ее из клиники.
Как только они оказались снаружи, она начала дрожать.
– Уф, я уже забыла, как здесь холодно. Во всяком случае, Джин говорит…
– Кто такая Джин?
– Врач. Ну, я думаю, что технически – она медсестра или как это здесь называется, но она единственный человек в городе с медицинским опытом. В некотором смысле, здешние города напоминают мне стаю. Население настолько малочисленное, что все друг друга знают, и люди со специальностями имеют монополию на…
– Джиннифер, твоя рука.
Она широко раскрыла глаза.
– О, верно! В конце концов, это оказалось закрытым переломом. Джин говорит, что отечность и воспаление совершенно нормальное явление, но то, что Индиго волновалась, имело смысл. Ты знал, что оборотни способны исцелиться при переломе кости менее чем за неделю? И иногда это приводит к проблемам, потому что если кости не вправлены в течение нескольких часов, то физический недостаток остается навсегда.
– И откуда ты это узнала?
– Джин выписывала рецепты на лекарства для Марл. Взамен, Марл рассказывала ей об оборотнях – ничего, что могло бы представлять для стаи опасность, просто связанные с медициной вещи. Она говорит, что даже несмотря на то, что Марл уехала, она будет рада заключить с Индиго такую же сделку.
Если бы было так, как хотел Зейн, то Индиго больше бы никогда не покинула остров, не говоря уже о путешествиях в город. Однако он кивнул, как будто обдумывая этот вопрос.
– Я позвонила Джеку. Он приготовит комнату в мини-гостинице. За пределами города нет никаких дорог, так что нам придется подождать, пока не прилетит самолет. Джин думает, что один должен появиться к завтрашнему вечеру.
– И тогда ты улетаешь?
Она вяло улыбнулась.
– Такой был план, не так ли?
Он неуверенно пожал плечами.
– Через сколько ты вернешься?
– Гипс могут снять примерно через шесть недель, и затем пройдет еще месяц или два прежде, чем рука начнет нормально работать. Хотя я могу вернуться раньше. Думаю, что, может, через неделю после маминого дня рождения.
У него было чувство, как будто его волк пытался прорыть дыру в его груди. Усилия сдержать себя не распространились на его язык.
– И что потом?
Она облизала губы.
– Я не уверена. Думаю, что это будет зависеть от моего графика работы. Я могу остаться, по крайней мере, на пару недель. И если документальный фильм получит известность – что вполне возможно – я, вероятно, не буду какое-то время беспокоиться о деньгах. И тогда смогу оставаться здесь на один или два месяца подряд.
Зейн почувствовал, как ногти впиваются в его ладонь, но сохранил бесстрастное выражение лица.
– Тебе следует вернуться, когда ты будешь готова остаться.
Она удивленно моргнула, и, когда заговорила, в ее голосе не было гнева, только боль.
– Что если я никогда не буду готова? Тогда на этом все? Это все или ничего? Я должна отказаться от всего, что делает меня тем, кем я являюсь, от моей семьи, дома, карьеры… Мы знаем друг друга всего несколько недель. Это меньше, чем я знала Аарона, прежде чем он сделал мне предложение. И посмотри, чем это закончилось. Я не могу бросаться в новые отношения, особенно в такие, которые требуют столько жертв. Почему ты не можешь просто дать мне немного больше времени?
Небольшая часть него признала, что она рассуждала вполне разумно. Если бы он был человеком, то ему было бы легче пойти на компромисс. Но Зейн был волком, альфой, а она была женщиной, которую он пометил, как свою пару. Он сходил с ума от того, что их разделяла всего лишь гребанная дверь, а она предполагала, что он позволит бросать его снова и снова на несколько недель. Она думала, что он сможет спать каждую ночь, не имея возможности чувствовать ее теплую кожу рядом с собой, не зная, была ли она в безопасности. Что он не будет размышлять о том, не планировал ли другой мужчина заявить на нее свои права. Человеческий мужчина, которого она сможет рассматривать, как более подходящую партию.
В следующий момент, он почти сказал ей никогда не возвращаться. Так было бы проще, знать, что это он ее отверг. Если она уйдет и никогда не вернется, то не потому, что не хотела его.
Но Зейн больше не мог выдавить ни слова, о котором бы потом не пожалел. Вместо этого он наклонился, чтобы поцеловать ее губы. Они были солеными от слез. Он отстранился, последний раз глядя на ее лицо и стараясь не позволить взгляду остановиться на ее шее. Развернувшись, он пошел прочь, игнорируя протест завывавшего волка.
Глава 25
Когда Джиннифер приземлилась в Форт-Лодердейле, позвонила ее мама, но она перевела звонок на голосовую почту. Мать не могла знать, что она вернулась в Штаты, если только ей об этом не сказала Астрид. Что она специально просила не делать, когда они прошлой ночью разговаривали по телефону.
Она зашла в туалетную комнату, чтобы ополоснуть лицо холодной водой, с трудом узнавая свое бледное, осунувшееся отражение. Рядом с ней двое подростков в дешевых шлепанцах и низко посаженных джинсах жаловались на пересадку и поправляли макияж. Джиннифер позаимствовала бронзатор и блеск для губ со вкусом персиков. Макияж скрывал ее сухую кожу и создавал впечатление, что она пытается выглядеть, как человек, однако этого было достаточно.
Потребовалось две недели, чтобы выбраться из Нунавут с помощью нескольких частных самолетов. Как только она добралась до Квебека, то подумала, что будет уже на пути домой. Однако из-за недоразумения с пилотом, ее высадили на северной оконечности провинции Квебек, а не в городе. Прошла еще одна неделя, прежде чем она пересекла американо – канадскую границу и затем еще почти два дня задержек вылетов, в течение которых она почти не спала.
Она пошла в отделение выдачи багажа и все выглядело каким-то нереальным. Она много раз прилетала в этот аэропорт, но все казалось ей незнакомым. Она несколько раз заходила не туда, хотя направление было четко обозначено разными знаками.
Впервые за несколько недель в сердце Джиннифер потеплело, когда она увидела Астрид, ожидавшую в зоне получения багажа. Ее сестра была на два года старше, но почти на пятнадцать сантиметров ниже, с круглым лицом, которое не состарилось ни на день, с тех пор как она училась в старших классах. После того, как Астрид год назад развелась, Джиннифер безуспешно пыталась устроить их свидание с Боазом.
Астрид притянула ее в крепкие объятия, и Джиннифер захотелось упасть на ее руки. Она так долго держалась за сестру, что Астрид пришлось отстраниться первой.
– О боже, – сказала Астрид, быстро осматривая Джиннифер. – Ты выглядишь ужасно. Знаешь, что тебе нужно?
Джиннифер не хотела размышлять над вопросом и вздохнула с облегчением, когда Астрид вытащила из кармана знакомый набор ключей.
– Ты взяла мой Лексус, – сказала Джиннифер.
Ее нижняя губа задрожала, когда она потянулась за ключами, но Астрид отвела их в сторону.
– Веду я. Ты выглядишь так, словно можешь уснуть прямо за рулем. Но, пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть аппетит. Здесь в течение нескольких недель все еще сезон каменных крабов, и я подумала, что мы втроем могли бы поломать несколько клешней и послушать о твоем последнем приключении.
– С каких это пор тебе нравится слушать о моих поездках за границу? – спросила Джиннифер. – И что ты подразумевала под «втроем»? Ты взяла с собой маму?
Астрид отошла в сторону, кивая в сторону ряда сидений. Там сидел Аарон с букетом цветов и большим плюшевым медведем в руках.
Ее сестра наклонилась, чтобы сказать:
– Я так понимаю, что он из-за чего-то в опале? Я не собиралась брать его с собой, но он утром появился в моей квартире с такими печально-щенячьими глазами.
Губы Джиннифер не двигались, когда она сквозь зубы произнесла:
– Откуда он узнал, что ты меня встречаешь?
– Ты сказала не говорить маме, что возвращаешься. Но ты ничего не сказала о своем женихе.
Джиннифер уже собиралась заметить, что маме Астрид все-таки рассказала, но в это время подошел Аарон, и она переключила внимание на него.
– Привет, Джинни.
Казалось, что Аарон не брился с тех пор, когда они в последний раз разговаривали, и щеголял кучерявой, коричневого цвета с золотистым отливом бородой. На нем были коричневые брюки-карго и рубашка поло с незастегнутыми пуговицами. На макушке его бритой головы сидела пара солнцезащитных очков. Некоторые мужчины могли привлечь внимание своим внешним видом, но, когда люди смотрели на Аарона, все что они видели – это его глаза. Они были, как вода в океане, глубокого синего цвета, очаровывая своим цветом и глубиной их доброты. Джиннифер по-прежнему была удивлена, что он так сильно на нее разозлился. Не потому, что она думала, что не заслужила этого, но потому, что это было единственное воспоминание о нем, когда он на нее рассердился.
Он передал медведя Астрид и притянул Джиннифер в объятия, обертка букета смялась на ее спине. Она не прислонилась к нему, как сделала со своей сестрой, но объятие оказалось неожиданно успокаивающим. Расстались они или нет, но в течение семи лет они были близки.
– Я думала, ты в Эдинбурге, – сказала Джиннифер, отстранившись.
– Когда Астрид сказала мне, что ты возвращаешься, я взял билеты на первый же рейс. Но опередил тебя только на один день.
«И вот вам, пожалуйста», – подумала она. С цветами и улыбается, как будто ничего не изменилось. Все изменилось.
Джиннифер устало улыбнулась.
– Обед может подождать? Я действительно устала.
– Нет необходимости объяснять, – сказал Аарон, потирая ее плечо. – Давай отвезу тебя домой.
Они забрали сумки Джиннифер и поехали в Майами на ее Лексусе. Аарон и Астрид донимали ее расспросами о времени, проведенном в Нунавут. Джиннифер давала неопределенные ответы, если вовсе отвечала. И когда ее сестра продолжила странно себя вести, Джиннифер предпочла сделать вид, что спит.
Она не открыла глаз, пока они не оказались возле комплекса, в котором жила ее сестра. Она попыталась забрать ключи, но вместо этого Астрид кинула их Аарону. Она быстро чмокнула Джиннифер в щеку, прежде чем сказать, что оставит Нуну у себя на ночь, чтобы Джиннифер могла выспаться.
Когда Аарон сел на водительское сидение, Джиннифер сказала:
– Я действительно в состоянии вести машину. И, кроме того, если ты повезешь меня домой, тебе придется вызывать такси до своей гостиницы.
Аарон скорчил смешную рожицу.
– А я не в отеле остановился. Прошлой ночью я спал на твоем диване, и все мои вещи у тебя.
Это не должно было ее расстраивать. Аарон, когда бывал в Майами, всегда останавливался в ее квартире, даже если она куда-то уезжала. Но в этот раз это воспринималось, как нарушение.
– Аарон, сегодня вечером мне действительно нужно побыть одной, – она надеялась, что он не услышал тихое отчаяние в ее голосе.
Он завел машину и выехал на улицу с хмурой улыбкой на губах.
– Ты так выглядишь, словно нуждаешься в том, чтобы кто-то о тебе позаботился, – сказал он. – И даже если это не так, у нас есть о чем поговорить.
– Это не может подождать до завтра?
– Я уже прождал больше месяца. Господи, Джиннифер, ты пыталась порвать со мной через Скайп, пока мы были на разных континентах, и у меня не было никакой возможности до тебя добраться.
– Мы всегда на разных континентах, – сказала она, хотя оправдание прозвучало надуманным. – Я слишком устала, чтобы заниматься этим сегодня. Ты можешь подняться и забрать свои вещи. Я заплачу за твое пребывание в отеле, если нужно.
Губы Аарона стали тонкими.
– Я не останусь в гостинице и не оставлю тебя, пока мы не решим эту проблему.
У нее в висках стало стучать. Ничего не происходило так, как она запланировала. Пережить последние три недели ей помогало знание, что она может зайти в свою квартиру, съесть целый контейнер мороженного и включить громкость телевизора, пока не станет слишком шумно, чтобы думать. Она чувствовала, что присутствие Аарона давит на нее, хотя знала, что это была ее вина. Что отношения с ним стали такими, как сейчас.
– Я сожалею о том, как прошел наш последний разговор, – сказала она. – Но это ничего не меняет. Я всегда буду о тебе беспокоиться, но не хочу быть с тобой в отношениях.
Костяшки его пальцев, державших руль, побелели.
– Это из-за Эдинбурга?
– Нет. Эдинбург был всего лишь симптомом большей проблемы в наших отношениях. У нас обоих разные цели в жизни и…
Она думала, что была готова произнести нечто важное и глубокое, и именно поэтому так разозлилась, когда он ее перебил.
– Я выбрасываю семь лет своей жизни просто потому, что ты думаешь, что наши цели больше не совпадают. Если тебе от меня что-то нужно, то скажи, что именно, и я это сделаю.
Она попыталась вернуться к своему аргументу, прежде чем изнеможение и раздражение украдут ее красноречие.
– Расставаясь со мною, ты ничего не выбрасываешь. У нас были хорошие времена, но мы оказались в очень разных местах в наших жизнях, и я думаю, что мы оба переросли друг друга.
Аарон резко нажал на тормоза, в результате чего заблокировало ее ремень безопасности. Джиннифер обхватила себя руками и, когда бросила на него сердитый взгляд, то увидела в его глазах невыплаканные слезы. Она почувствовала резкий укол вины не только потому, что расстроила его, но и потому, что не почувствовала такой же, как и у него, печали.
– Мы не расстаемся.
Его упрямый тон смягчился некоторой долей вины.
– Нет, расстаемся.
Он сердито на нее посмотрел.
– Нет. Я дам тебе возможность пойти домой и немного поспать. Я даже останусь в гостинице, если ты этого хочешь. И мы снова поговорим об этом утром.
– Аарон, нет. Ничего из того, что ты скажешь, не изменит моего решения. А сейчас давай просто закончим все по-хорошему.
– Мы ничего не заканчиваем.
– Я беременна.
Позади них яростно просигналил автомобиль, от чего они оба подпрыгнули. Аарон в течение нескольких секунд оставался неподвижным, прежде чем резко ускориться. Они в тишине проехали квартал, пока он не свернул к ее автостоянке.
Припарковавшись, они остались на своих местах. Его руки все еще покоились на руле, а ее беспокойно двигались у нее на коленях.
Голосом чуть громче шепота, он сказал:
– Это какая-то уловка, чтобы от меня отделаться?
Она должна была бы рассердиться на такое предположение, но ее тревога просто зашкаливала. Она впервые произнесла эти слова вслух, и от этого все казалось более реальным.
– Нет, – сказала она так же тихо. – Но я бы хотела, чтобы так было.
– От кого тогда он? – он покачал головой. – Неважно, я не хочу знать. Какой срок?
Она почти решила сказать ему, что ребенок не от него, но поняла, что это и так очевидно. В промежутке времени, когда она уехала, а Аарон был в Уганде и затем в Сирии, они не спали вместе в течение полугода.
– Я не знаю точно. Думаю, что пять недель.
Из исчерпывающего Google поиска во время пересадки в аэропорту O’Hare ей следовало считать от даты ее последних месячных, но у нее не было никакой возможности это сделать. Что она знала точно, из напоминания о пропущенном визите, которое получила, как только потрудилась проверить свою голосовую почту, это то, что она почти на две недели опоздала сделать укол Depo.
Без своего сотового она никогда не помнила, на какие даты назначены встречи. Уже не в первый раз она пропускала визит к врачу, чтобы сделать укол противозачаточного препарата, но она всегда считала дни, и если требовалось, то использовались презервативы. Но когда она стала высчитывать, сколько времени до следующего укола, то поняла, что отправной точкой стал момент, когда они с Боазом направились через тундру. Она забыла, сколько дней они двигались на север, пока не достигли Нунавут. И забыла, что они потеряли еще одну неделю, пока возились с Ритой.
Она снова и снова проигрывала в голове последние две недели с Зейном, стараясь понять, как она могла забеременеть, не зная об этом. Оборотни могли учуять, когда женщина была фертильной, и сначала она подумала, что он мог сделать ее беременной преднамеренно. Но чем больше она об этом думала, тем больше в этом сомневалась. Он никогда открыто не проявлял интерес к отцовству, но у нее сложилось впечатление, что если бы он знал о только вероятной беременности, то сделал бы все возможное, чтобы удержать ее там.
Единственное, что имело смысл, что у нее произошла овуляция вскоре после того, как они последний раз были вместе. Что смещало все в противоположном направлении, потому что это именно она его соблазнила.
До нее дошло, что Аарон что-то говорил, и когда она прислушалась к тому, что он сказал, то вначале не поняла о чем речь.
– Я знаю, мы не должны туда ехать, но это будет казаться более убедительным. Как будто мы поймали возбуждение, которое порождает город.
– Что, куда ехать?
Он раздраженно на нее посмотрел.
– В Вегас, чтобы пожениться. Срок небольшой, так что мы можем сказать, что ребенок мой, и никто ничего не заподозрит… – Он с трудом сглотнул, прежде чем нерешительно спросить, – Отец… он же белый, да?
Джиннифер прикрыла лицо рукой, не зная, хочет ли она смеяться или плакать. Шесть месяцев назад она была бы на седьмом небе от предложения сбежать с Аароном. Она задавалась вопросом, были бы они счастливы, если бы она не встретила Зейна. Зейна, который заставил ее засомневаться во всем, что, как ей казалось, она хотела.
– Я не выхожу за тебя замуж, Аарон. Я даже не уверена, сохраню ли я… это. В любом случае, ты заслуживаешь кого-то, кто оценит то, какой ты отличный парень. Кого-то, кто захочет быть рядом с тобой, пока ты спасаешь мир. Но это не я.
– Джиннифер…
Она потянулась, чтобы погладить его щеку, грустно улыбаясь.
– Однажды какая-то женщина поблагодарит меня за то, что я тебя отпускаю.
Аарон поднялся, чтобы забрать свои вещи, но не стал задерживаться. Ее квартира была в безупречном состоянии, и Джиннифер по остаткам еды в холодильнике и корейской драме, стоявшей в очереди на канале Netflix, могла сказать, что в ее квартире жила Астрид.
Она легла на диван и включила документальный фильм о космосе. И прижав подушку к своему животу, позволила себе заплакать.
Глава 26
Джиннифер проснулась от того, что Нуна облизывала ее лицо. Из кухни раздавались звуки жарившейся еды и металла, царапавшегося об металл. Вместе с запахами, от которых наступала рвота. На ней было одеяло, но она не помнила, чтобы укрывалась им, когда засыпала.
Она похлопала Нуну по голове и затем села, выглядывая из-за кушетки на Астрид, занятую на кухне. Ее вьющиеся волосы были уложены в пучок, и на ней был фартук, на который Джиннифер уже давно махнула рукой.
– Я делаю омлеты, – сообщила Астрид, доставая миску для смешивания из шкафа рядом с плитой. – И в холодильнике есть сок.
Джиннифер вздохнула, потирая заспанные глаза.
– Если ты осталась без крова, скажи мне, и я найду для тебя какую-нибудь квартиру.
Астрид фыркнула.
– Я здесь, чтобы позаботиться о тебе.
– Я уверена, что это не имеет никакого отношения к TV, бассейну или моей модной посуде.
Астрид развернулась и помахала на нее лопаточкой.
– Ты потратила пол тысячи на эти кастрюли и сковородки – не отрицай этого, потому что я их рассмотрела, и я знаю, что ты никогда не помнишь, что можно использовать купоны на скидки. При этом ты каждый день питаешься вне дома. Кто-то же должен их использовать.
Закатив глаза, Джиннифер встала, чтобы налить себе стакан воды. Чем ближе она подходила к кухне, тем сильнее протестовал ее желудок.
– Я сегодня утром разговаривала с Аароном.
Потянувшись за стаканом, Джиннифер замерла.
– И что его не устраивает?
– А ты как думаешь? – сказала Астрид, не отрываясь от кастрюли. – Парень раздавлен тем, что ты с ним порвала. Похоже, он думал, что я могу уговорить тебя передумать.
Джиннифер от облегчения слегка расслабилась. У нее была четырехчасовая пересадка в аэропорту LaGuardia, когда она наконец-то решилась использовать тест на беременность. Как только появилась вторая розовая линия, сначала бледная, потом яркая и убийственная, она хотела позвонить сестре, но поняла, что не сможет этого сделать.
Брак Астрид сошел на нет, когда она боролась с бесплодием, и для нее это до сих пор было открытой раной. Джиннифер подозревала, что причина, по которой они последнее время стали ближе, была в том, что Астрид хотела о ком-то заботиться. Она не могла сказать сестре, что случайно забеременела, и даже не была уверена, собиралась ли эту беременность сохранить.
– Что ты ему сказала? – спросила Джиннифер.
Астрид пожала плечами.
– Я сказала ему, что либо он должен начинать мне платить, либо найти психотерапевта.
Джиннифер рассмеялась, но тут же почувствовала себя плохо. Она сделала небольшой глоток воды, однако ее желудок ничего не хотел принимать.
– Я собираюсь принять ванну, – сказала она и направилась к ванной комнате, не дожидаясь ответа.
– Но это остынет!
Она закрыла за собой дверь и повернула кран над мойкой, приготовившись к рвоте. Последние несколько дней по утрам ей было плохо. И днем, и вечером тоже. Ее внутренности продолжили бастовать, но через минуту худшее было позади, и она прислонилась спиной к двери.
Джиннифер неуверенно положила руку на живот. Когда она думала о крошечном эмбрионе, то не чувствовала ничего, кроме страха и тревоги. Но все же испытывала обманчивую надежду на что-то большее. Потому что каждый раз, когда она думала об аборте, то не могла даже просто заставить себя позвонить, не говоря уже о том, чтобы через это пройти.
Она вздохнула.
– И что же мне с тобой делать?
Очевидным ответом было вернуться в Нунавут. Просто мысль о том, чтобы рассказать Зейну, что она беременна и остается, чтобы стать его парой, заставляла ее волноваться. Однако мудрость подсказывала, что она не видит всей картины целиком. Как только радость от встречи с Зейном пройдет, она станет привязана к нему и Силуит. Жизнь в логове стала невероятным опытом, но она не была уверена, хотела ли она такой жизни. Даже если она была готова отказаться от своей карьеры и от всех современных излишеств, жизнь в тундре была опасной. И не той средой, в которой она хотела бы растить ребенка.
Но растить оборотня в Майами будет также трудно, если вообще возможно. Единственное, что она могла придумать, это переехать куда-нибудь в сельскую местность, где она сможет растить его подальше от границ человеческого общества. В любом случае, ей придется чем-то пожертвовать, но, по крайней мере, с последним вариантом она сможет вести наполовину нормальную жизнь.
Джиннифер приняла долгую, горячую ванну и впервые после травмы принялась за трудоемкую задачу вымыть волосы одной рукой. Ванная соединялась с ее спальней, и, когда она вошла вовнутрь, стало очевидно, что Астрид не пользовалась ее кроватью.
Все было так, как она оставила. Поверхности завалены книгами, неоткрытыми рекламными письмами, булавками для волос и пустыми стаканами, на которых остались метки от высыхавшей воды. Она изучала валявшуюся на полу одежду, пока не нашла вещи, которые пахли так, как будто их одевали только один раз. Она тщательно застегнула рубашку до самого воротника, чтобы не было видно круглых отметок на ее шее.
Когда она шла по коридору, то услышала голос Боаза. К тому времени, как она добралась до гостиной, она поняла, откуда шел звук, но ее сердце все еще продолжало колотиться. Астрид сидела на диване, и перед ней на кофейном столике стояла пустая тарелка. Одной рукой она держала камеру Джиннифер, а в другой кружку с апельсиновым соком.
– На что это похоже, когда превращаешься? – спросил Боаз из камеры.
Он снимал Тэллоу, которая была обнажена, за исключением меховой шкуры на животе. – И как я должна ответить? Ты с таким же успехом можешь спросить рыбу, что она чувствует, будучи все время мокрой.
Астрид хихикнула.
– Она настолько человек, я просто не могу в это поверить.
Джиннифер села рядом со своей сестрой, положив руку на спинку дивана.
– Это Тэллоу. Она бета. Она кажется настоящей сукой, но… ну, ею она вроде как и является.
Боаз спросил:
– Как ты решаешь, в какой форме ты хочешь быть?
Тэллоу сказала:
– Человеческая форма лучше подходит для общения и на этом все. Но зачастую проще оставаться в человеческой форме, особенно если не хочешь заморачиваться с раздеванием.
Боаз сказал:
– Есть… определенные виды деятельности, которые происходят, когда ты раздета, и которые делаешь в своей человеческой форме. Как купание.
– И траханье?
– Ээ, да, полагаю, но это не значит, что я в этом заинтересован. Мне больше интересно… нравится ли тебе – вам волкам… ну знаешь… делать это таким образом.
Когда Астрид оторвала взгляд от камеры, в ее глазах мелькнул такой же озорной блеск, как и в глазах Тэллоу.
– Боаз что, предлагает ей заняться скотоложством? – спросила Астрид.
Джиннифер потянулась, чтобы нажать на паузу, пока ситуация не обострилась. Она несколько раз позволила Боазу воспользоваться своей камерой, так как она лучше снимала в условиях низкой освещенности, чем его собственная. Но она не ожидала, что он станет снимать такие странные вещи.
– Уверена, что он спрашивал только в духе познания, – пробормотала Джиннифер, откладывая камеру в сторону.
– Эй, мне это нравилось.
– Ты сможешь посмотреть, когда фильм будет закончен.
Если Астрид начнет копаться в видеофайлах, то неизбежно столкнется с чем-то, что Джиннифер не хотела ей показывать.
– Хорошо, – сказала Астрид, собирая свои тарелки. – В любом случае мне нужно идти на работу. Не возражаешь присмотреть за Нуной, пока я не вернусь?
– Она моя собака, – напомнила ей Джиннифер.
– То-о-о-о-очно. И как это я забыла.
Когда Астрид ушла, Джиннифер схватила с пола сумку, вытаскивая футляр, в котором лежали карты памяти. Они тщательно систематизировали более ста штук. Каждая была с этикетками и цифрами, которые соответствовали записям в блокноте и описывали отснятые сцены.
Она провела пальцем по ряду с записями Зейна, самому короткому из всех. Боазу было нелегко находиться рядом с альфой, и поэтому почти всегда его снимала Джиннифер. Близость между ними была почти ощутимой. И она не была уверена, сколько отснятого материала о нем можно будет использовать в окончательной версии фильма.
Джиннифер прошлась по ряду, все еще не готовая увидеть его лицо. Вместо этого она вернулась к SD картам Боаза, заполненных интервью, которые она не видела. Она узнала первое же, которое включила. Это было видео, которое он сделал во время их первой поездки к заливу. Джиннифер увидела знакомый ландшафт ночной тундры, и ее сердце заныло.
Когда они добрались до пристани, Боаз попросил Тэллоу немного подождать, пока он доставал свой Bolex. Он начал объяснять разницу между двумя камерами, когда запись внезапно прервалась. В начале следующей сцены Тэллоу уже сидела напротив него в лодке, положив руки на весла.
– Не печалься, – сказала она ему. – Похоже эта камера намного легче.
Джиннифер вспомнила, что незадолго до этой сцены он уронил свой Bolex в воду. Она так же вспомнила, что это была одна из сцен, про которые Боаз сказал, что это его личное видео. Она подумала быстро перемотать вперед, но любопытство остановило ее палец.
– Качество картинки… не важно. – Боаз покачал головой. – Так что, Тэллоу, могу я задать тебе вопрос?
Ее глаза разного цвета сдвинулись в его сторону.
– Ммм, ты и Зейн, типа, я не знаю, ты вроде его подружки?
Тэллоу прищурила глаза.
– Альфы не заводят подружек. Они не мальчики-подростки. Почему ты меня вообще об этом спрашиваешь?
– Просто… ты очень красивая, и я могу себе представить девушку – женщину, как ты, рядом с мужчиной, как он.
Выражение лица Тэллоу было нечитаемым.
