Текст книги "Плененный альфа (ЛП)"
Автор книги: Виола Ривард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Это определенно будет не Зейн.
Он станет парой с Коралл, вероятно, вскоре после того, как они вернутся в логово. Несмотря на то, что он этому сильно сопротивлялся, она считала, что со временем они станут друг другу небезразличны. И даже если они не станут, она по-прежнему не могла встать между ними, особенно потому что чувствовала себя одинокой и запутавшейся.
На третий вечер, когда Джиннифер слазила со спины Зейна, ее ноги тряслись. А тело совершенно лишилось энергии, когда она, шатаясь, вошла в ледяную пещеру. Она подождала его у входа в пещеру, где свет раннего вечера еще проникал в черноту. Это был еще один момент, который ей не нравился в местах, которые он выбирал для отдыха – они всегда были темными.
Через минуту он появился у нее за спиной, со шкурой, наброшенной на плечи. Его лицо было небритым, под глазами залегли круги, но, тем не менее, это не уменьшало его привлекательности. Она отвернулась, сосредоточившись на сосульках, свисавших с потолка.
– Скоро пойдет снег, – сказал он, садясь в нескольких шагах от нее на пол пещеры.
Джиннифер опустила свои сумки и села напротив него, притянув колени к груди.
– Откуда ты знаешь?
Зейн взглянул на небо, на котором были все те же серо-голубые облака, которые она видела каждый день с того момента, как они покинули Силуит. Он приподнял плечо и слегка улыбнулся.
– Полагаю, это моя волчья сущность.
– Понятно, – сказала она, не обращая внимания на щекотание в животе.
Она порылась в своей сумке, отодвигая в сторону десятки пустых оберток. После звонка Аарону она поняла, что ей понадобится «шоколадная терапия», и приобрела у Джека ассортимент батончиков по дико завышенной цене. И была встревожена, обнаружив, что там осталось только две штуки.
– Хорошо, – сказала она, держа по одной штуке в каждой руке. – У меня есть Мистер Биг и Кофейный Хруст. И если ты чувствуешь себя достаточно смелым, могу сюда добавить чипсы с кетчупом.
– Я чувствую себя уставшим, – сказал он, посмотрел на нее так, словно мог наблюдать за ней всю ночь.
– Хочешь поесть что-нибудь свежее? Я видела недалеко карибу.
Они будут на территории Силуит через несколько часов, но она страстно желала что-нибудь помимо батончиков и сушенного мяса, которое они брали с собой в дорогу.
– Ты хочешь поймать целого карибу только для нас двоих? – Сейчас он смотрел на нее так, словно думал, что она была самой интересной вещью в мире.
Она вытянула ноги, так что ее ступни почти к нему прикасались.
– Ну, я думала, что могла бы поохотиться, а ты мог бы приготовить еду.
– При условии, что ты сама снимешь шкуру, – сказал он, его веки опускались все ниже каждый раз, как он моргал. – Я поохочусь утром.
Его поза стала расслабленной, как только он стал поддаваться сну. Джиннифер смотрела на него, ужасно желая подползти и прижаться к нему.
Словно прочитав ее мысли, он сказал:
– Если замерзнешь, ложись рядом со мной. Я буду держать тебя в тепле.
Она подумала, что почувствовала, как его слова, произнесенные грубым от сна голосом, коснулись ее кожи.
– Думаю, я могу совершить быструю прогулку до наступления темноты.
Пока она говорила, то приготовилась к спору, точно такому же, что у них происходил каждый раз, когда она просила размять ноги и сделать несколько снимков. Да, она будет смотреть куда идет. Нет, она не уйдет слишком далеко. Да, она не пропадет надолго. Даже после всего этого он обычно выдавал расплывчатое «это небезопасно» и говорил ей остаться на месте. После чего она должна была напомнить ему, что самостоятельно справлялась в течение двух месяцев, пока из-за Индиго не попала в неприятности. Потом он напомнил бы ей, что она почти потеряла ногу в медвежьем капкане. Затем они прошли бы полный круг – она говорит ему, что будет смотреть под ноги, не уйдет далеко и не пропадет надолго.
Временами он мог приходить в бешенство, но… ей это тоже вроде как нравилось.
Ее отец провел большую часть ее детства вдали от дома, и, даже когда он был там, его ум всегда был сосредоточен на работе. Ее мать была сторонником «жестокости из лучших побуждений», и единственное, от чего она оградила Джиннифер, это от телевизора. Единственная вещь, которая ей нравилась в Аароне, было то, насколько он ценил ее независимый характер. Однако она всегда внутренне желала, чтобы он немного ее защищал.
Она знала, что если пройдет достаточно времени, ей очень быстро надоест чрезмерная опека Зейна, и, вероятно, она начнет этим возмущаться. Но сейчас она испытывала порочное удовольствие от того, что он был одержим ее безопасностью.
Так что она была немного разочарована, когда он только нахмурился и сказал:
– Возвращайся прежде чем снова пойдет снег.
К тому времени, как Джиннифер нашла свою камеру и подготовила ее к работе, глаза Зейна снова были закрыты. Это был показатель того, насколько он устал, потому что она еще ни разу не видела, чтобы он засыпал в своей человеческой форме.
Она встала, надела свое меховое пальто, тесноватое в районе талии. Хотя пещера не была и в малейшей степени комфортной, но она защищала их от ветра, и она надеялась, что они останутся здесь на всю ночь. Ей было крайне необходимо выспаться. Просто не сейчас.
Если я останусь… Она посмотрела на тихо дремавшего Зейна. Ее глаза проследовали по знакомому пути вдоль линии его крепкой челюсти, высоких скул и строгих линий его мягких губ.
Ей нужно было на некоторое время уйти, очистить разум и подышать воздухом, который бы не пахнул, как он. В противном случае она знала, что найдет себя сидящей рядом с ним. Он бы пошевелился и укутал ее своей шкурой, потянув в свои объятия, к своей горячей коже. И тогда ни один из них уже не был бы уставшим. И одному из них пришла бы дикая идея, что они могут быть вместе всего лишь раз – могут позволить себе один раз. И потом все повторилось бы как в прошлый раз.
Джиннифер развернулась и побрела к выходу из пещеры, наслаждаясь ощущением холодного ветра на своих горящих щеках.
Как и предсказывал Зейн, начал падать снег, сначала легкой крупой, а затем крупными хлопьями. Это был ее любимый вид снега, тот тип, который искрился и скрывал все, к чему прикасался.
Здесь было несколько вечнозеленых деревьев, которые крепко держались за жесткую, каменистую почву. И она знала, что к утру снег успеет накопиться, и ветви будут одеты в белое.
Она достала свою камеру, сделав несколько фотографий, чтобы чем-то себя занять. Она не сняла ни единой части их путешествия в Порт Трент и обратно. По той же причине она не пыталась снимать какие-то заметные ориентиры вокруг логова. Несмотря на веру в то, что ее фильм может изменить мнение людей относительно оборотней, она также не хотела, чтобы кто-нибудь мог проследить путь к порогу Силуит.
Джиннифер немного походила вокруг, давая своему желанию остыть. Это заняло больше времени, чем обычно, но, в конце концов, оно ослабло, и настигшее ее изнеможение стало управлять ее ботинками. Когда она направилась к пещере, она ощутила прилив энергии при виде отпечатков копыт, пересекавших ее собственные следы на недавно выпавшем снеге. Она поставила камеру на запись видео и пошла по следу, ступая как можно тише.
Ее настойчивость была вознаграждена, когда вдалеке она увидела четырех белоснежных карибу, голову одного из которых украшали великолепные рога. Она спряталась за группой покрытых снегом камней, хотя, вероятно, она была слишком далеко, чтобы ее могли заметить, и, направив камеру на группу, увеличила изображение. Они остановились, чтобы раскопать снег и пожевать то, что казалось лишайником.
Она натянула на лицо маску и уселась на свое жесткое сиденье. Карибу Пири были редкой находкой, и пока они оставались на месте, она была рада возможности их снимать, даже когда снег начал накапливаться на ее плечах и верхней части капюшона. Ее камера могла работать при низком освещении, и, глядя сквозь объектив, она вряд ли могла сказать, что уже почти наступила ночь.
У карибу была нервная привычка делать несколько укусов, а затем приподнять головы, обозревая местность. Крупный самец был особенно бдительным, и Джиннифер обратила внимание, что когда его взгляд остановился в одном направлении, его тело напряглось.
В лесу раздался звук волчьего завывания. Ее пульс ускорился, но она не была напугана. Зейн сказал ей, что волки были – стаи настоящих волков – рассеяны по всему региону, и что они не приблизятся к ней, пока она хоть немного пахла, как он. Даже если бы он не сказал ей этого, она бы все равно не беспокоилась. Они с Боазом уже встречали несколько волчьих стай, и она знала, что они либо были насторожены, либо откровенно боялись людей.
Она прижалась ближе к земле, наблюдая, как карибу заволновались. Они побежали в одном направлении, но волчий вой заставил их внезапно остановиться, а затем побежать в противоположном направлении.
Если бы она моргнула, то пропустила то, что произошло дальше. Снег, казалось, ожил, принимая форму крупного белого волка. Он рванул к более мелкой самке и прижал ее земле, в то время как другие метались в разных направлениях.
Джиннифер едва могла дышать, увидев, как белый волк одним быстрым движением челюстей распорол ей горло. Затем он поднял голову и издал короткий лай.
Было странным прятаться от оборотней на территории Силуит, но когда она жила с их стаей, то видела только двух волков настолько же крупных, как и этот белый. Это были Зейн и Кува, которые был соответственно коричневого и серого цвета. Так что это не был оборотень Силуит.
Слева от волка появилась женщина, которая тащила самца карибу за один из рогов. Пульс Джиннифер ускорился, когда она увеличила изображение женщины. Она была привлекательной, по-мужски атлетичной и высокой, возможно, выше, чем сама Джиннифер, с длинными белыми волосами. Она что-то говорила белому волку, но Джиннифер была слишком далеко, чтобы услышать.
Снова раздался лай, и это заставило ее повернуть камеру вправо, туда, где другой волк спускался с холма. Такой же крупный, как и белый, но с серебристой шкурой, которая, казалось, мерцала. Она бы последовала за этим волком, но ее фокус был сосредоточен на другой фигуре, стоявшей на холме, фигуре громадного мужчины. Он был в человеческой форме, но был слишком высоким, слишком мускулистым, все в нем было слишком, чтобы быть чем-то иным, кроме оборотня. Она увеличила изображение его поразительного лица, его светло-голубые глаза, казалось, светились.
Рука зажала ее рот, и сильная рука обхватила талию. Джиннифер настолько была поглощена съемкой, что испуганно вздрогнула, хотя почти мгновенно узнала запах Зейна. Она почти уронила камеру, когда он поднял ее и отнес в сторону, держа одной рукой и не отрывая другую от ее рта.
Он молчал, пока шел, и она не была уверена, было это потому, что он пытался не привлекать к себе внимания других волков, или потому, что был зол. Он сказал ей вернуться до того, как пойдет снег. Это был не конкретный комендантский час, но, тем не менее, когда ветки деревьев уже провисали под тяжестью снега, она понимала, что с большим трудом сможет оправдаться. Она мысленно пробежалась по списку возможных оправданий, пока ей в голову не пришла вполне адекватная идея, возможно, немного надуманная, которую она предложит, как только ее рот будет свободен.
– Я бы вернулась раньше, но я боялась, что если буду двигаться, то привлеку внимание тех оборотней. – А потом, в надежде отвлечь его внимание, она спросила: – Кто они?
– Амарок, – резко ответил он.
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы до нее дошел смысл сказанного, но потом она все прекрасно поняла.
– О, да, западная стая. А что они здесь делают? Разве это не ваша территория?
– Да, – выдавил он из себя.
Джиннифер не могла вспомнить, когда она слышала, чтобы он звучал таким разгневанным, и воздержалась от просьбы опустить ее на землю.
Они долго шли назад, гораздо дольше, чем она помнила, и в ее голове роились вопросы. Она попыталась взглянуть на лицо Зейна, чтобы оценить его настроение и увидеть, есть ли какие-то улучшения, но его лицо было спрятано в темноте.
Она поняла, что вокруг было темно. В определенной степени ее глаза уже приспособились, но с исчезновением последнего луча солнца и скрывшейся за облаками луной мир сократился до бесформенных теней. Теперь она была рада, что он ее нес, потому что была бы не в состоянии самостоятельно ориентироваться в лесу.
– Я думаю, что тот белый волк был больше, чем Кува, – сказала она. Беспокойство заставило ее заполнить тишину, хотя Зейн не отвечал. – Серебристый тоже. А тот мужчина, он был их альфа, да? Я бы хотела увидеть, как он меняет форму, могу поспорить, он великолепный волк.
Зейн не слишком бережно опустил ее вниз, и ноги девушки приземлились на твердый камень. Ветра не было, и она поняла, что они были в пещере, хотя было так темно, что она не могла видеть собственную руку перед лицом.
Джиннифер автоматически потянулась к его руке, но схватила только его шкуру. К ее удивлению он резко отстранился от ее прикосновения.
– Зейн?
Она подумала, что если бы только могла видеть его лицо, то могла бы придумать способ исправить все, что было с ним не так.
– Что ты со мной делаешь? – Его голос был шепотом, словно он спрашивал сам себя.
Джиннифер сказала:
– Извиняюсь, я не собиралась тебя хватать. Я не вижу ниче…
Остальная часть слова потерялась в резком выдохе, когда Зейн зажал ее между своим твердым телом и стеной. Его рот обрушился на нее, заглушая любой возможный протест.
Если бы она не узнала его запах – запах заполнивший ее ноздри и разгорячивший ее кровь – она бы подумала, что ее силой взял незнакомец. Это было то же чувство срочности, что и в первый раз, когда они целовались. Но там, где раньше была нежность, теперь были только отчаяние и агрессия.
Зейн пожирал ее. Клыки, которые казались больше и длиннее, чем раньше, неоднократно царапали ее губы и язык. Он просунул язык в нее, его бедра терлись об нее, твердая эрекция вонзалась в ее таз. Одной рукой он схватил ее волосы, так крепко сжимая, что она подумала, он их вырвет. Другая сжала ее бедро, когти прокололи джинсы, а затем мышцу бедра.
Ее реакция прошла несколько этапов. Сначала появился страх – боязнь мужчины, которого она не знала, боязнь мужчины, который вовсе и не был мужчиной, а волком, который был достаточно силен, чтобы ее сломать. Она боролась с его хваткой, но с таким же успехом могла бороться со стеной.
Следующей была ярость – он не был незнакомцем, он был Зейном. Она его знала, они были друзьями, больше, чем друзьями, и он не имел права так грубо с ней обращаться. Она схватила его волосы и стала дергать изо всех сил. Ей удалось оттянуть его голову на дюйм. Она стала кусать его нижнюю губу до тех пор, пока не почувствовала вкус крови, которая не была ее собственной.
Зейн замер, она тоже. Единственными звуками были их короткие, быстрые вздохи и кровь, стучавшая в ее ушах. Она чувствовала на себе его взгляд, все еще чувствовала его твердость, прижатую к ней.
– Зейн. – Она произнесла его имя сквозь зубы.
Он наклонил голову и прислонился лбом к ее лбу.
– Я больше не могу с этим справиться. Ты нужна мне.
Она отпустила его волосы, смаргивая слезы, и положила ладонь сбоку его лица.
– Это не должно быть так. Подумай, Зейн. Разве я когда-нибудь тебя отталкивала? Разве я когда-нибудь говорила тебе – нет?
Наклонив голову вниз, она легко коснулась губами и поцеловала его щеку, затем другую. Когда она потерлась носом о его нос, он захватил ее губы в нежном, неуверенном поцелуе. Его хватка ослабла, когда она ответила ему взаимностью, сначала своим ртом, потом медленным волнообразным движением бедер. Его руки начали бродить по ее телу, поглаживая, лаская и сдергивая слои ее одежды.
Последним пришло желание и сожгло все остальное, окутывая и поглощая ее. Зейн снова начал покачиваться, не так жестко, как раньше, но и не мягко. Каждый раз как его жесткая длина толкалась об ее клитор, через нее пробегала дрожь удовольствия. Она положила одну руку ему на затылок, а другую просунула между ними и схватила его член. Ее глаза расширились, когда она погладила его полную длину.
Она видела его несколько раз обнаженным, иногда случайно, иногда преднамеренно. Она знала, что он был с большим «достоинством», но, почувствовав его в действительности, когда он был полностью возбужден, ощущение толстого стального стержня, обернутого в бархат, заставило ее задрожать в предвкушении.
Из груди Зейна вырвался звук, что-то между рычанием и стоном, и он углубил их поцелуй. Его руки покинули ее груди и направились к ее брюкам. В этот момент ей было все равно, если бы он их разорвал, но он расстегнул пуговицу и ловкими, дрожащими пальцами потянул вниз молнию.
Ее трусики спустились вниз вместе с брюками и лужицей упали на ее ботинки. Она приподняла ногу и направила его к себе, прижимая его головку между своих влажных складок. Она хотела, чтобы он потерся об нее всем телом, хотела дразнить и соблазнять его, но альфа не будет делать ничего такого. В мгновение, когда он оказался у ее входа, Зейн толкнулся вперед, глубоко в нее погружаясь.
Она ахнула, звук почти потерялся в его резком рыке. Прошло несколько месяцев с тех пор, как она занималась сексом, и внутри нее никогда не бывало ничего подобного Зейну. Удовольствие балансировало на грани дискомфорта, но он начал двигаться, вызывая у нее рваные стоны, и она схватилась для опоры за его плечи. Он опустил голову на ее шею, облизывая и посасывая ее плоть.
Вначале она пыталась отвечать ударом на удар, но через несколько мгновений это оказалось невозможным, потому что он вонзался в нее в нечеловеческом темпе. Она, наконец, сдалась, позволяя ему взять контроль и привести их обоих к освобождению.
Давление быстро нарастало, и она вонзила в него ногти в попытке предотвратить оргазм. Но это не сработало. Мышцы ее живота напряглись, а затем все мышцы в ее теле последовали их примеру. Внезапно все отпустило, и она была потеряна в океане. На нее стали накатываться неослабевающие волны экстаза.
Как будто издалека она услышала рычание, и ее шею пронзила раскаленная боль.
* * *
Моя.
Слово сформировалось в голове волка. Но это было слабое слово, слабая попытка описать чувственное знание, которое было в его костях, в ткани его существования. Теперь она была его, и погрузить в нее зубы по ощущениям было лучше, чем кончить.
Ее слабый крик не уменьшил его возбуждения, но он со стоном вытащил клыки из ее шеи. Волк смотрел на парные отверстия. Его тело едва перестало сокращаться после освобождения, а он уже чувствовал, как снова стал для нее твердеть.
Моя самка.
Она провела рукой по своей шее, и пальцы стали липкими от крови. Он хотел их облизать.
Не здесь. Должен идти.
Здесь были волки стаи Амарок. Другие самцы, другой альфа. Он не мог здесь оставаться. Он не мог позволить им найти его самку. Он должен увести ее. Куда-нибудь в безопасное место. Куда-нибудь, где он сможет ее оставить, пока она не станет способной к зачатию, пока она не будет носить его щенка. Потом будет безопасно вернуться с ней в логово, туда, где были другие самцы, которые могли бросить ему вызов.
Ее губы задрожали.
– Боаз сказал, что это было не больно.
При упоминании другого самца, самца, который всегда оставлял на ней свой запах, его волк зарычал. Она вздрогнула.
– Зейн? Ты в порядке?
Она выглядела испуганной. Ему нужно ее успокоить. Она должна знать, что с ним она была в безопасности. Только с ним.
Он наклонился и прижался к ее макушке. Здесь все еще держался ее запах. Ее запах не был похож на запах никакой другой самки. Был лучше запаха любой другой самки, которую его волк когда-либо нюхал. Впервые почувствовав ее запах, его волк знал, что она станет его парой.
Глава 18
Джиннифер разбудили запахи соленой воды, жареного мяса и секса. Последнее не стало для нее неожиданностью. Зейн в течение часа нес ее на северо-восток, чтобы увести подальше от стаи Амарок. Она была измотана, и все ее тело мучительно ныло. Еще она пыталась воззвать к его разуму и убедить в том, что стая Амарок, вероятно, уже давно ушла. Однако Зейн вообще не воспринимал ее слова.
Когда они, наконец, остановились, она была готова упасть в обморок. И ее вовсе не заботило, что она понятия не имела, куда он ее привел. Когда она легла, он начал ее целовать, его рука прошла между ее бедер и начала ее гладить до тех пор, пока она не могла уже сопротивляться, когда он вошел в нее.
После того, как он дважды кончил, Зейн начал больше походить на себя самого. Он спросил, не причинил ли он ей боль, и она ответила, что была в порядке, несмотря на то, что он полностью ее разрушил. Он сказал, что не контролировал себя и что в следующий раз он будет осторожнее. Джиннифер было интересно, что он имел ввиду под следующим разом, учитывая, что он до сих пор был твердым внутри нее и уже готовился взять ее снова.
С того времени она была в отключке. Но, несмотря на то, что чувствовала себя как мешок избитых костей, она на удивление хорошо выспалась. Это был такой сон, который приходит, когда нет никакого беспокойства или неприятностей, и все было правильно, так, как и должно быть.
«Вот пример неадекватного человека», подумала она, потерев глаза.
Первое, что она увидела, был небольшой костер, который освещал пещеру размером не больше комнаты, которую она делила с Бриз. На костре жарилась рыба размером с ее предплечье, ставшая источником аппетитного запаха.
Зейн дежурил возле костра, к его лицу прилипли мокрые волосы. Когда он повернулся к ней, его золотые глаза были наполнены теплом и любовью. Он протянул руку, чтобы погладить ее волосы. После проведенной ими жаркой ночи она с удивлением обнаружила, что от его прикосновения у нее в животе все еще порхали бабочки.
– Ты голодна?
Ее голос был хриплым.
– Я могу съесть целого овцебыка.
Зейн улыбнулся, протягивая ее фляжку с водой, а затем его внимание вернулось к рыбе. Он ее перевернул так, что сырая сторона была направлена к пламени.
– Ты сам ее поймал? – спросила она, прежде чем могла передумать задавать вопрос. Она провела рукой по его волосам. – Посмотри на себя, ты весь мокрый. Заболеешь.
В ответ он затащил ее к себе на колени, и она ему это позволила. Немного поморщившись, когда испытала резкую боль в районе промежности. После того как она уселась, он положил свою голову на ее шею и потерся носом о свою метку. Она по-прежнему болела. Не так сильно, как это было прошлой ночью – но все равно довольно болезненно. Однако до сих пор то, как он прикасался к ней в этом месте, вызывало дрожь и желание, мерцавшее в ее сердцевине.
– Это заживет, прежде чем мы доберемся до Силуит?
– Нет, – сказал он довольным голосом.
Она поджала губы.
– И тебе этого не хочется, да?
– Я не мог остановить себя прошлой ночью, – сказал он, его голос стал страстным от воспоминаний. – Но даже если бы я себя контролировал, вероятно, все равно бы тебя укусил. Просто не так сильно.
Джиннифер глубоко вздохнула и откинулась в его объятия.
– Мы это скроем.
– Они узнают.
– Как?
– Даже если ты сможешь скрыть метку и каким-то образом избавиться от моего запаха на своей коже, они узнают, потому что я уже не буду прежним. – Он прижался губами к метке, бормоча слова. – Я уже с трудом переносил других мужчин рядом с тобой, но теперь это будет еще сложнее. Я не смогу выносить, если они будут прикасаться к тебе, нюхать тебя, смотреть на тебя.
Ее горло сжалось.
– Зейн, это безумие… Ты был с другими женщинами раньше. Почему же сейчас по-другому?
– Я никогда не был с женщиной, которую хотел, как свою пару.
Все начало вставать на свои места. И она не была уверена, с какой частью этого заявления ей хотелось иметь дело в первую очередь.
Она поерзала у него на коленях.
– У нас был секс, отличный секс. Но это не значит, что мы должны брать какие-то обязательства. Ты знаешь, что я не планирую здесь оставаться. И, кроме того, что насчет Коралл и Седна?
Он прикусил метку, заставляя ее дернуться.
– Мы поговорим об этом позже. Снег все еще идет, и я не чувствую, что пора уходить. Я собираюсь тебя накормить и провести остаток дня внутри тебя.
* * *
В конце дня снег перестал идти, но и с наступлением ночи Зейн не почувствовал никакого желания уходить. Он лежал под шкурой рядом с ней, его палец прослеживал изгибы ее скользкого от пота тела.
Джиннифер посмотрела на него сонными глазами с довольной улыбкой на припухших губах. Впервые за весь день Зейн тоже был доволен, на некоторое время его желание основательно насытилось. Он знал, что после того как они выспятся, он снова ее захочет. Теперь, когда он ее пометил, он никогда не будет по-настоящему удовлетворен, пока она должным образом не станет его парой.
Его рука остановилась на ее животе, большой палец стал потирать мягкую кожу маленькими кругами. Джиннифер поджала губы.
– Я пользуюсь противозачаточным средством, – сказала она. – На случай, если ты замышляешь затащить меня в ловушку своими щенками.
Она взвизгнула, когда Зейн ущипнул ее за живот.
– Я знаю.
– Откуда?
– Мать Индиго пользовалась чем-то похожим. Это меняет твой запах. Слегка, но все же заметно.
Это была единственная причина, которая объясняла, почему он вел ее обратно в логово. Он был настолько ею пленен, что для него не было никакой возможности сопротивляться желанию спариться с ней, как только она станет фертильной. Возможно, если бы его влечение к ней оставалось полностью физическим, они бы не оказались в их нынешнем положении.
Она приподнялась на локтях.
– Мама Индиго… она больше не хотела детей, потому что была больна?
Зейн кивнул.
– На следующий год после рождения Индиго Джил приютила Бриз и Ки. Ей нравилось растить щенков, но она больше не хотела иметь своих собственных. Она знала, что не проживет долго и не увидит, как растет Индиго. И это беспокоило ее каждый день.
Он снова положил руку ей на живот, нежно поглаживая место, где он ее ущипнул. Ему пришло в голову, что если Джиннифер будет носить его щенка, то она не сможет от него уйти. Предыдущей ночью его волк был готов оставаться с ней в той пещере, пока она не забеременеет. Позже он пришел в себя. Но как бы это ни было заманчиво, он понимал, что это будет попиранием ее доверия, от которого они никогда не оправятся.
– Когда мы решим завести щенков, то это будет обоюдным решением. – Зейн акцентировал слова дразнящей улыбкой, но это не было даже наполовину шуткой.
– Правда? – протяжно сказала она.
Зейн издал подтверждающий звук, потирая губами свою метку. Он не мог на нее насмотреться.
– Наши щенки будут высокими, – сказал он ей.
Она фыркнула.
– И упрямыми.
Он лизнул ее шею.
– И красивыми.
Она вздрогнула.
Зейн положил на нее ногу и провел рукой по ее волосам.
– Останься со мной. – Она открыла рот, но он прижал к ее губам палец. – Я буду брать тебя в Порт Трент так часто, как ты захочешь, так что ты сможешь связываться со своей семьей. И я не буду настаивать на щенках, пока ты не будешь готова.
Он не имел представления, как его волк сможет уступить в отношении последней части, но в данный момент ему было все равно. Все, что он хотел – это сделать маленькую трещинку в ее решимости, даже если это означало, что он пойдет против своих основных инстинктов.
Джиннифер положила теплую руку на его лицо и погладила. Мышцы его лица были расслабленными, а глаза казались большими и прозрачными.
– Я действительно хочу детей. На самом деле двоих. Надеюсь, будут дочери. – На ее губах появилась слабая улыбка. – И когда я буду рожать, то хочу, чтобы это произошло в больнице, с большим количеством лекарств наготове. Затем я принесу их домой, в мой дом с климат-контролем, в пригороде. И потом, когда они подрастут, они пойдут в школу и затем, если захотят, в колледж…
Зейн отвернулся и медленно выдохнул. Любая из дочерей, которую он ей даст, будет иметь душу волка и как таковая будет привязана к дикой местности. Даже его сестра, которая была в большей степени человеком, чем любой известный ему оборотень, была вынуждена отказаться от идеи пойти в колледж.
Ее рука продолжала гладить его по щеке.
– Ты будешь преследовать меня до конца моей жизни, я это знаю. Но я не могу здесь остаться, так же, как и ты не сможешь жить жизнью, какую хочу я. Это не будет справедливо ни для кого из нас.
Он внимательно выслушал и понял ее. Но в то же самое время смотрел на нее, словно она была загадкой, которую он должен был решить. Должен быть способ убедить ее остаться с ним. Он посмотрел на метку на ее шее, глубокие впадины, где его клыки погрузились в нее так глубоко, насколько было возможно.
Не метка – клеймо.
Должен быть способ убедить ее. Потому что, несмотря на его благие намерения, его волк никогда добровольно ее не отпустит.
Глава 19
Джиннифер лежала с открытыми глазами, укрывшись шкурой Зейна. Сон ускользал, и она смотрела на умирающий огонь. Альфа спал рядом с ней, властно прижимая к себе, положив раскрытую ладонь ей на живот.
В ее голове толпились мысли, образы и эмоции, независимо от того, сколько раз она пыталась ни о чем не думать. Она продолжала возвращаться к тому же снова и снова. Каково это было бы жить такой жизнью каждый день? Ложиться спать и просыпаться рядом с Зейном до конца своих дней…
«Ты возненавидишь это», – сказала она себе. В конце концов, ты будешь скучать по старой жизни.
Это было больше, чем предположение. Пожив в Танзании, она знала, что каким бы захватывающим не было приключение, нет ничего лучше возвращения домой. Она провела там четыре лета, и каждый раз испытывала чувства, какие случаются раз в жизни. Но лучшим был момент, когда самолет приземлялся в Форт – Лодердейле. После чего она направлялась домой в свою квартиру с кондиционером, отдыхая с фильмом и китайской едой на вынос. Единственной причиной, почему она еще не скучала по всему этому, была гормональная эйфория, вызванная влюбленностью.
Она повернулась, чтобы на него посмотреть, и Зейн слегка сдвинулся, наклонив голову так, что его лоб уперся в нее.
Могу ли я от тебя отказаться?
Почему он не может быть человеком? Почему она не может быть волком?
Его золотые глаза приоткрылись, и она чуть не извинилась за то, что его разбудила. Но его голова приподнялась, и он посмотрел в направлении входа в пещеру. Джиннифер тоже посмотрела, но ничего не увидела.
– Ты это слышала? – спросил он, принюхиваясь. Настороженный и сфокусированный, он не выглядел как будто только что проснулся.
– Нет, а на что похож этот звук?
Зейн покачал головой.
– Наверное, ничего, – сказал он, вставая. Он схватил свою шкуру, и Джиннифер, начав замерзать, взяла свою одежду. – Оставайся здесь и никуда не уходи.
