Текст книги "Плененный альфа (ЛП)"
Автор книги: Виола Ривард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
– Я дам тебе интервью, – заявила она. Тэллоу начала в случайном порядке нажимать кнопки на устройстве. – Как эта штука работает?
Лицо Боаза стало бескровным, когда он подскочил и попытался вырвать у Тэллоу камеру обратно. Она без особых усилий увернулась.
– Пожалуйста, положи ее обратно, – с беспокойством сказал он. – Она обошлась мне дороже, чем моя...
Она помахала камерой перед его лицом.
– Расскажи, как это работает, и, может быть, я отдам ее обратно.
Тэллоу позволила Боазу показать ей, как записывать, и развернула камеру так, что объектив был направлен на ее лицо. Преувеличенно формальным тоном она сказала:
– Приветствую, люди. Меня зовут Тэллоу, я принцесса Седна (4 ), Королева Сука Силуит (5 ), а еще я милее всех на свете.
Она продолжила сама себя снимать, уклоняясь от попыток Боаза забрать камеру обратно. Когда Зейн подошел к костру, Бриз удостоила его улыбкой, а Кува уважительно кивнул. Джиннифер взглянула вверх, ее светло-карие глаза казались больше, чем обычно, и Зейн как бы невзначай сел рядом с ней, занимая место, которое освободил Боаз. Он вытянул свои длинные ноги к огню, но прежде, чем повернуть голову в ее сторону, подождал, пока она сама заговорит.
– Тэллоу на самом деле принцесса? – недоверчиво спросила она.
Кува ответил раньше него, что Зейн нашел раздражающим.
– Ее мать была альфой стаи Седна, и ее мать до нее. Тэллоу является наследницей, но не может быть альфой.
– Ее мать… – задумчиво сказала Джиннифер. – Я думала, альфой может быть только мужчина. А женщины оборотни не могут иметь детей, и поэтому вы спариваетесь с людьми, правильно?
Зейн мог видеть, как работает ум Кувы, чтобы перевести вопрос и сформулировать его ответы. Он воспользовался паузой и ответил вместо бета-самца.
– Седна матриархальная стая, – сказал он, ловя ее внимание. – С момента ее возникновения ею правили женщины. Наши женщины не всегда были стерильными, и спаривание с людьми для нас относительно ново. Сто лет тому назад потомки между оборотнями и людьми считались полукровками.
Пока он говорил, Джиннифер поспешила начать все записывать. Во время короткой паузы она робко на него взглянула и спросила,
– Вы не возражаете? Это невероятно интересно.
Он кивнул в знак согласия.
–В то время стаи были меньше, не больше, чем десять – двенадцать волков. Обычно семья с доминирующей парой, дающей потомство. Мы не знаем почему, но в течение следующих двух поколений родившихся живыми стало меньше, пока наши женщины вообще больше не могли зачать. Взаимоотношения изменились, и в большинстве стай женщин-оборотней стали игнорировать, отдавая предпочтение спариванию с людьми.
– Седна уникальна в том, что их главные самки все еще способны иметь щенков, хотя и с пониженной плодовитостью.
Джиннифер через плечо оглянулась на Тэллоу. Если Тэллоу и слушала, она не подала вида и, похоже, была полностью поглощена Боазом и камерой.
– Ну, так Тэллоу может иметь детей?
Ее нос чуть-чуть сморщился, в результате чего губы Зейна дернулись.
– Нет. Вот почему она все еще здесь, а не заняла место ее тетки в качестве альфы Седна.
– Ее тетя может иметь детей?
– Сын и две дочери.
– Ничего себе, это удивительно, – сказала она, в улыбке обнажив ряд прекрасных зубов. – А что насчет другой стаи, которую она упоминала, Сил… Сил…
– Силуит, – сказал Кува, желая снова включить себя в разговор. – Силуит – это наша стая.
– Моя стая, – сказал Зейн, прежде чем смог себя остановить.
И сразу же стиснул зубы. Это не было похоже на то, что он был такой гордый. Он признал, что частично это было из-за его волка – его основных инстинктов – который хотел произвести на нее впечатление. Чтобы показать ей, что он будет лучшей парой, чем Кува.
– Так ты альфа? – спросила она, округлив глаза. Возбуждение на ее лице заставило его выпятить грудь, и внезапно его больше не заботило, что он мог произвести впечатление высокомерного человека.
Джиннифер начала забрасывать его вопросами о его стае, на которые он отвечал, правда, с некоторыми оговорками. Он не думал, что она может преднамеренно использовать эту информацию против его стаи, но он по-прежнему настороженно относился к посторонним.
Пока они говорили, Бриз уснула возле огня. Тэллоу, в конце концов, наскучило снимать саму себя, и она громко объявила, что собирается спать. Она потащила Боаза к нише в скале, где превратилась и устроила для него кровать между своими согнутыми конечностями. Человек нерешительно протестовал, особенно когда она начала умывать его лохматую голову своим языком. Но достаточно быстро заснул.
Зейн наблюдал за Джиннифер, ища какой-нибудь реакции на то, как Тэллоу обращалась с человеческим мужчиной. Казалось, ее это больше забавляло, что подтверждало его мнение о том, что эти двое не были связанной между собой узами.
Из подслушанного раньше разговора он знал, что у Джиннифер был другой мужчина, но его волк быстро отклонил его в качестве реального конкурента. Ни один мужчина не позволит своей женщине оказаться в таком опасном положении без его защиты.
«Если ей позволить, – подумал Зейн, – она может задавать ему вопросы до рассвета.»
Но он знал, что ей нужно поспать, так что, в конце концов, он сделал вид, что устал и встал, чтобы поискать Индиго. Он ужасно хотел остаться с ней, закрыть ее своей собственной шерстью. Хотел, чтобы она уснула рядом с ним, окутанная его теплом.
Но она не была предназначена для него, не могла быть его. И если бы он это сделал, то ему было бы гораздо труднее не напоминать себе о том, что случится, когда они доберутся до логова. Лучше, если она будет спать рядом с Кувой, и утром будет носить его запах. Возможно, тогда его волк начнет принимать то, что Зейн уже знал.
Глава 4
Джиннифер спала ужасно. Она не могла крепко уснуть не из-за холода или ветра, а из-за того, что боялась, что может раскрыться. Она продолжала просыпаться ночью, чтобы поправить одеяла, боясь, что какая-нибудь конечность выскользнет, и она проснется с серьезным обморожением.
В конце концов, от изнеможения она крепко заснула только для того, чтобы быть грубо разбуженной ярким светом утреннего солнца. Она села, чувствуя, как неприятно болят мышцы и кости, однако, неожиданно оказалась в тепле. Заметив, что в дополнение к меху, что ей дал Кува, на ней сверху лежал еще один мех более темного цвета, она сняла перчатку и задумчиво провела пальцем по гладкой шкуре цвета эспрессо.
Огонь какое-то время назад потух, и в маленьком каменном круге оставалась только груда пепла. Боаз, клацая зубами, сидел, сгорбившись над ним, как будто пытался согреться фантомным теплом костра, погасшим несколько часов назад.
– Д-Доброе утро, – сказал он, поднимаясь и опускаясь с носка на пятку.
– И тебе доброе утро. Где все?
Рядом с нише, она заметила Тэллоу, все еще дремавшую в волчьей форме. К удивлению Джиннифер, там была и Индиго, сидевшая недалеко от Боаза, повернувшись к ним спиной.
– Бриз ушла пробежаться, а парни сказали, что пошли охотиться. Я им сказал, что у нас достаточно еды, которой мы можем поделиться, но, полагаю, энергетические батончики их не интересуют.
– А на что они охотятся? – спросила Джиннифер. – Они сказали, когда вернутся?
– Они охотятся на кроликов, – сказала Индиго, по-прежнему на них не глядя. В отличие от ее брата, у нее вообще не было акцента. – Хотя я подозреваю, что Зейн притащит целое стадо карибу, если подумает, что это тебя впечатлит.
Джиннифер нахмурилась, но не стала комментировать ее замечание. Вместо этого она спросила: – Как твоя лодыжка?
Индиго так долго молчала, что Джиннифер подумала, что она не собирается отвечать. Но, наконец, она сказала:
– Лучше.
Она развернулась, вытягивая ногу, чтобы показать, что ее изуродованная плоть быстро регенерировала. Кожа была воспалённой, красного цвета, но раны закрылись, и Джиннифер могла видеть, что начали формироваться зачатки рубцовой ткани.
– Это удивительно, – прошептала Джиннифер. Она могла только гадать, сколько невероятных вещей она увидит в ближайшие несколько недель.
Индиго отдернула ногу назад и засунула ее под серую шкуру, в которую была одета. – Полагаю, я должна тебя поблагодарить. В отличие от моего брата, ты действительно пыталась меня спасти.
– Зейн собирался тебя спасти, – сказала Бриз, появляясь из-за большого валуна. На ней был только свободно свисавший кусок кожи. Короткие белые волосы из-за ветра торчали во все стороны. – Но не раньше, чем ты выучишь свой урок.
– Потому что Зейн всегда знает, что для меня лучше, – пробормотала Индиго.
– Радуйся, что за все неприятности, что ты доставила стае, он наказал тебя именно так. Нам очень повезет, если про это не узнают Седна.
– Седна могут идти нафиг, – вышла из себя Индиго. – У нас территория лучше, больше пищи, наш альфа сильнее. Я не понимаю, почему мы всегда ходим перед ними на цыпочках.
– Ты права, – терпеливо сказала Бриз. – У нас действительно больше всего, чем у Седна, намного больше. Но чем больше ты имеешь, тем больше можешь потерять.
– Полагаю, я этого не знаю, потому что у меня нет ничего, что принадлежит только мне.
– У тебя есть семья, которая сильно за тебя переживает, – нахмурившись, сказала Бриз. – Ты за всю свою жизнь никогда по-настоящему не была одинока, и поэтому ты не можешь понять ее ценность. И надеюсь, тебе никогда не придется этого ощутить.
Индиго снова отвернулась. Но прежде Джиннифер увидела, как у нее покраснели щеки и шея.
Плюхнувшись рядом с Боазом, Бриз весело улыбнулась, что не соответствовало мрачному настроению, царившему в их лагере.
Боаз, который всегда чувствовал потребность заполнить неловкую тишину, спросил – Как твоя пробежка?
– Освежающая, – сказала Бриз, осматривая окружающую территорию. – Мужчины еще не вернулись?
– Неа. В этих местах трудно поймать кроликов?
– На этой территории всегда несложно что-нибудь найти, – сказала она ему. – На землях Силуит добыча в изобилии.
Из своего разговора с Индиго Джиннифер пришла к такому же выводу. Предыдущей ночью Зейн рассказал ей, что его стая была домом для более чем сотни волков. И она не могла представить, как стая такого размера могла обеспечивать себя едой без современного сельского хозяйства.
– И что именно вы употребляете в пищу? – спросила Джиннифер.
– Через нашу территорию проходят регулярные стадные миграции, – объяснила Бриз. – В северной ее части есть лежбища тюленей. Но мы редко на них охотимся.
– А как часто вы охотитесь? – Джиннифер включила камеру, стремясь записать информацию.
– Почти ежедневно, хотя обычно мы убиваем крупных животных два – три раза в неделю. К счастью, ежегодно через нашу территорию мигрируют стада карибу и овцебыков. В отличие от других стай, мы очень осторожны и охотимся только на отставших. Обычно это старые или хромые животные. Таким образом, мы не пугаем основное стадо.
– А другие стаи волков далеко от вас? Приходится ли вам охранять от них ваши стада?
Бриз наклонилась и пальцем на снегу нарисовала упрощенную карту.
– Силуит здесь, – сказала она, отмечая восточный участок. – В этом районе есть несколько маленьких стай рысей, но они держатся от нас подальше, и наши охотничьи угодья не пересекаются. Все что к северу – это Седна, они наши союзники. Все что к югу – это страна медведей. Мы не беспокоим их, они не беспокоят нас. На востоке – Амарок. Вот они как раз не прочь напасть на наши стада и их альфа…
– Мудак, – предложила Индиго. – Тебе повезло, что вас нашел мой брат, а не он. В противном случае вы были бы мертвы.
Боаз поежился, но Джиннифер только пожала плечами. Получилось так, как получилось. Так что не было смысла размышлять о том, что могло бы произойти.
Через несколько минут вернулись Зейн и Кува, каждый из них нес по жирному зайцу. Кува вплотную подошел к Джиннифер и бросил зайца перед ней. Джиннифер почесала затылок, не зная, что с ним делать и заметила, что Индиго хихикала, прикрывшись рукой.
О, Боже.
– Спасибо Кува. Я уже поела, но может быть Бриз или Тэллоу хотят?
Она еще не ела, но не имела понятия, что для него будет означать, если она примет этого зайца. Из того, как он себя вел, у нее уже сложилось впечатление, что она его заинтересовала. И последнее, что ей хотелось, это поощрить его на дальнейшие действия.
Как будто по команде возле нее появилась Тэллоу и схватила зайца.
– Спасибо Кува!
Кува потянулся к зайцу и раскрыл было рот, словно собираясь запротестовать. Но осекся, ссутулившись от разочарования.
Остальные волки, готовя себе еду, непринужденно беседовали. Бриз и Индиго ободрали зайцев, пока Зейн разводил костер. Тэллоу поручили готовить мясо, и к тому времени, как зайцы жарились над огнем, Джиннифер пыталась заставить свой желудок не рычать. Кува все еще сидел и молчал, выглядя удрученным, и ей было бы стыдно заявить, что она внезапно проголодалась.
Когда они поделили между собой мясо, Тэллоу настояла на том, чтобы кормить Боаза своей рукой. Его кожа несколько раз поменяла цвет, но он позволил ей себя накормить, нервно смеясь между каждым укусом.
Когда еда почти закончилась, Зейн повернул голову в сторону Джиннифер.
– Ты когда-нибудь пробовала зайца?
Джиннифер пришлось призадуматься. Она съела много странных вещей в Танзании, в частности мясо диких животных. Этот общий термин использовался для любого дикого зверька, которого коренные народы считали съедобным. Начиная от рептилий и заканчивая грызунами. И всем, что попадалось между ними.
– Я не уверена, – сказала она.
Зейн оторвал толстый кусочек от своей порции.
– Тогда я настаиваю, чтобы ты его попробовала.
Прежде чем она могла запротестовать, Зейн засунул мясо ей в рот. Кончик его пальца легко надавил на ее нижнюю губу, когда он вытаскивал его обратно. Но независимо от того, что жест был безобидным, по ее позвоночнику прошла дрожь. Их глаза встретились, и в течение нескольких долгих секунд она почувствовала, словно попала в ловушку. Казалось, он что-то искал, и чем бы это ни было, должно быть, он это нашел, потому что его губы дрогнули.
Внезапно, она поняла, что ее губы все еще были раскрыты, и она даже не начала жевать. Она закрыла рот, преувеличенно пережевывая, и взглядом окинула их группу, надеясь, что никто ничего не заметил. Тэллоу все еще кормила с руки Боаза. Бриз лежала на спине, подложив одну руку под голову, а другой удовлетворенно поглаживая живот. Когда ее взгляд упал на Куву, он быстро отвернулся, и Джиннифер почувствовала укол вины. Это чувство вскоре сменилось смущением, когда она увидела Индиго, наблюдавшую за ней проницательными глазами василькового цвета, с ухмылкой на губах.
Она проглотила мясо, так толком и не распробовав, чувствуя, как твердый комок опустился вниз по пищеводу.
– Еще? – спросил Зейн, поднимая другой кусок мяса.
Джиннифер покачала головой, отказываясь встретиться с ним взглядом во второй раз. – Нет, спасибо. Я действительно не голодна.
* * *
– Кува, ты понесешь сегодня Индиго? – Зейн произнес это как вопрос, но знал, что бета-самец не будет возражать. Но, разумеется, это не остановило Индиго.
– Я прекрасно могу идти сама, – сказала она, собирая свои скудные пожитки.
Зейн наклонил голову.
– Я знаю, что ты можешь идти, но ты пока что не можешь бежать.
К его облегчению, она не стала дальше выражать свое недовольство. Кува уже изменился, и как только она разложила свои меха, Индиго взобралась ему на спину, свесив ноги на одну сторону.
Зейн посмотрел на Джиннифер, которая осторожно разглядывала Куву, зажав нижнюю губу между зубами. От этого зрелища его сознание затуманилось смутным желанием, и его указательный палец зачесался от воспоминаний о прикосновении к мягкой, пухлой губе. Не желая, чтобы другие унюхали запах его возбуждения, он не позволил своим мыслям задержаться на этом слишком долго.
– Кува может нести вас обеих, – сказал ей Зейн, подходя, чтобы забрать у человека свою шкуру. – Или ты можешь поехать со мной, но я буду вести разведку впереди, и это может быть опасно.
Они уже были практически на границе с землями Силуит и далеко от опасности, но Зейну было нужно подходящее объяснение, почему он мог нести ее, а не свою сестру. Джиннифер, похоже, взвешивала разные варианты, хотя Зейн без труда мог распознать ее притворство.
– Меня это не беспокоит, – сказала она после кратких раздумий. – И мне бы не хотелось перегружать спину Кувы.
Спустя несколько мгновений он был в своей волчьей форме, и Джиннифер расстилала запасную шкуру на его спине. Она взобралась на него, плотно прижимаясь бедрами к его бокам. Его кровь разгорячилась от ощущения ее тела, прижатого к нему, и он внутренне застонал, задаваясь вопросом, на черта он это делал.
Когда он проснулся этим утром, то твердо решил уйти вперед и полностью избегать человеческую женщину. После того, как он вернется в свое логово, у него будет достаточно других забот, чтобы отвлечься до тех пор, пока она не исчезнет.
Этим утром лагерь был тихим, и даже Кува, который просыпался с первыми лучами солнца, еще крепко спал. Зейн увидел Джиннифер, развалившуюся в неудобной позе, и ее длинные ноги, выглядывавшие из-под шкуры Кувы, которую он ей дал. Прежде чем он смог понять, что он делает, он снял свою собственную шкуру и укрыл ею Джиннифер. Он некоторое время пристально на нее смотрел. Мышцы его живота напряглись, когда он заметил, как контрастировал темный мех с ее бледной кожей.
Он наблюдал за ней, и странные мысли вторглись в его сознание. Он подумал о том, чтобы осторожно ее разбудить, приложив палец к губам, чтобы она не шумела. Он бы увел ее, пока они не оказались бы подальше от любопытных ушей. Он бы закрыл ее рот своим и целовал, пока не осталось бы никаких сомнений в том, что она хотела его так же сильно, как и он ее. И затем он предложил бы ей отправиться с ним куда-нибудь, где они были бы вдали ото всех, где они смогли бы побыть наедине.
Прежде чем его мысли смогли завести его слишком далеко, Кува начал шевелиться. Зейн решил, что ему нужно отойти от Дженнифер, но его шкура на ней привлекла внимание беты.
– Она замерзла, – сказал он, неуверенно пожав плечами.
В ответ Кува вопросительно посмотрел, и Зейн почувствовал, как заиграли его желваки.
– Ты же понимаешь, что я не буду заявлять на нее права, – сказал Зейн, тихим, но твердым голосом. Он чуть было не сказал «не могу», но отказался признать, что он, как альфа, не мог что-то контролировать.
Стрельнув на Куву острым взглядом, он про себя подумал, «и ты не сможешь тоже». Хотя его волк проворчал, что это было не совсем верно. Бета-самец мог заявить о желании иметь пару и завести щенков. Но если он это сделает, то ему придется разорвать отношения и стать альфой своей собственной стаи. Кува мог так поступить, в теории. И это будет не первый раз, когда он пытался так сделать. Но судя по тому, как Джиннифер смотрела на Куву, Зейн мог сказать, что он ее не интересовал. Зейн не был уверен в том, была ли она заинтересована в нем. Что, вероятно, было причиной того, почему он был так заинтригован.
По крайней мере, он так предполагал. Когда он засунул кусок мяса в ее теплый рот, и их глаза встретились, в ее светло-карих глазах Зейн увидел вспышку желания. Такое же желание, какое он видел у бесконечного числа женщин в течение многих лет. Но почему-то в этот раз на него это повлияло совсем по-другому. На мгновение, он снова почувствовал себя несовершеннолетним, задыхавшимся под тяжестью сильных побуждений, которые он не понимал. И в следующее мгновение он уже чувствовал себя взрослым мужчиной, который точно знал, чего он хотел и ясно видел все, что бы он с ней сделал.
Легкое прикосновение к его уху вернуло его в настоящее. Его волчья форма, вероятно, ослабила ее сомнения, потому что Джиннифер сняла одну перчатку и пробежала пальцами по его уху с пирсингом.
– Интересно, как они остаются на месте, даже после того, как ты обернулся?
Ее голос звучал как бы издалека, и он понял, что она просто размышляла вслух, зная, что в нынешней форме он не сможет ей ответить. Как только Зейн решил вложить голову в ее ладонь, она отдернула руку и положила ее на его затылок.
В первой половине дня Зейн оставался на виду у других. Не то чтобы он не доверял им приглядывать за Индиго. Скорее наоборот, он не доверял себе, боясь зайти с Джиннифер слишком далеко. Но через несколько часов острые ощущения от того, что она была верхом на нем, притупились, и монотонность путешествия взяла свое. В поисках Индиго они покинули дом девять дней назад, и, несмотря на то, что при возвращении в логово его ждали проблемы, он стремился побыстрее закончить импровизированное путешествие.
Когда до дома оставалось несколько часов ходу, он начал ускоряться, заставляя себя двигаться с такой скоростью, которую, как он знал, другие не смогут выдержать. Если бы он продолжил в таком духе, он бы вернулся в свое логово к утру, и Джиннифер стала бы не более чем легким отвлечением.
Желтое солнце превратилось в золотое, затем в оранжевое и, наконец, при закате стало красным, пока сумерки не искупали пейзаж в мягком свете луны и зеленом свете северного сияния. Зейн забрался на скалу на вершине холма, осторожно наступая, чтобы не поцарапать ноги человека об острые камни. Она не выразила никакого беспокойства по поводу высоты или небезопасного пути, который он выбрал. Но он подумал, что мог слышать, как скрежетали ее зубы каждый раз, когда он прыгал с камня на камень.
На вершине крутого холма она вдохнула и забыла выдохнуть. Это место было домом Зейна всю его жизнь, но он до сих пор любовался видом на залив, там, где море превращалось в землю, сужаясь в большую реку. Никто не знал точно, насколько глубокой была вода в этом месте. Когда они были намного моложе, он и Тэллоу очень часто соревновались в том, кто из них нырнет глубже.
На некотором расстоянии от берега залива лежал огромный остров, в центре которого находилось их логово. Зейн подумал, что если он прищурится, то сможет увидеть вдалеке его пик. Но он знал, что добираться придется еще несколько часов.
Он пошел быстрее, чем раньше, когда начал рысью спускаться вниз по другую сторону холма. По пологому склону идти было гораздо легче, и он добрался до его основания за несколько минут. Прошло еще какое-то время, прежде чем он добрался до залива и затем пошел вдоль берега, наслаждаясь чистым, свежим запахом морского воздуха.
На побережье, не защищенное холмами, ветер приносил холодный воздух, струившийся над водой и по долине, которая с ними граничила. Он не возражал против холода, но женщина напрягалась каждый раз, когда мимо проносился очередной порыв ветра. Он обрадовался, как только увидел лодки, стукавшиеся друг о друга на пристани. Замедлившись, он, наконец, остановился, ожидая, чтобы она поняла его сигнал слезть, и затем превратился.
Когда он вернулся к своей человеческой форме, она посмотрела на него широко раскрытыми от удивления глазами. А он стоял со своей шкурой, наброшенной на одно плечо, обнаженный и более, чем немного, самодовольный.
– Эта шкура, – сказала она, потирая подбородок. – Это та, которую ты взял у меня сегодня утром.
Зейн кивнул, хотя почувствовал себя немного смущенным, когда понял, что ее заинтересовало не его тело. Он обернул шкурой плечи, закутывая в нее свою высокую фигуру и позволяя ей защищать его от холода. Затем наклонился, чтобы подобрать запасную шкуру, на которой она сидела.
– Я не видела, чтобы ты брал ее с собой, – продолжила она говорить, шагая к нему и протягивая руку, чтобы погладить мех.
Зейн начал понимать, что, когда ее любопытство было задето, она теряла всякое представление о приличиях. И его инстинкты хищника сразу же задались вопросом, в какой степени он мог этим воспользоваться в своих интересах.
– Видела, – сказал он, неспешно шагая и направляя ее в сторону пристани.
Ее губы на мгновение приоткрылись, и она торжествующе улыбнулась. – Это твой мех! – Когда он кивнул в ответ, она так резко подпрыгнула, что немного его толкнула. – Это удивительно! Как это происходит? У остальных это работает так же? Я не заметила такого, когда другие превращались. Это имеет какое-то отношение к тому, что ты альфа?
Зейн остановился и оперся рукой на столб пристани. Он ответил на ее вопросы в том порядке, в каком она их задавала. Впрочем, он не был уверен, что уловил их все.
– Мое изменение связано с моей шкурой. У других это происходит не так, как у меня, и у большинства оборотней тоже. Это не имеет отношения к тому, что я альфа, а является побочным продуктом моей родословной.
– Ты другой тип оборотня?
– В некотором смысле, – сказал он задумчиво. Ему не приходилось раньше это объяснять, и он обнаружил, что наслаждается, делясь своим происхождением с кем-то, кто ничего о нем не знал. – Помнишь, я сказал тебе, что в прошлом оборотни не размножались с людьми? В те времена они все были похожи на меня. Когда они принимали человеческую форму, они сбрасывали шкуры. А когда превращались обратно в животных, их шкуры сливались с их человеческой плотью.
Джиннифер копошилась со своей камерой, но он положил на нее свою руку и покачал головой. Вся ее поза выражала разочарование, но она положила камеру обратно в карман.
– Так ты, получается, своего рода генетический атавизм?
Зейн мало что знал о генетике. Только то, что слышал от Индиго. Поэтому не стал отвечать прямо на ее вопрос.
– Все женщины в моем роду были оборотнями, включая мою мать. Ни один мужчина в моей семье не брал в пару человека.
– Ничего себе, – сказала она, хотя выглядела немного обеспокоенной. – Могу я спросить, какие преимущества в том, чтобы не размножаться с людьми? Это делает тебя сильнее? И если это так, то не влияет ли негативно потребность в шкуре для превращения? Я имею в виду, что если ты вдруг ее потеряешь? Наверное, это такая головная боль все время за ней следить?
Зейна поражало, как она временами оставалась такой тихой, а в другое время выдавала настоящий фонтан вопросов.
– Как насчет того, чтобы поговорить по дороге? – спросил он, кивая в сторону лодок.
Ее брови приподнялись, и она посмотрела на причал, как будто замечая его в первый раз.
– Мы собираемся плыть? – Она с сомнением посмотрела на деревянную лодку. – На этом?
Он усмехнулся.
– Я всегда могу переплыть с тобой на моей спине.
После этих слов она поспешила к ближайшей лодке, забираясь в нее нетвердыми ногами. Зейн забрался позади нее, от чего лодка покачнулась и под тяжестью его веса погрузилась в воду глубже. Он сел напротив, внезапно почувствовав неуверенность, хотя знал, что другого разумного способа пересечь воду не было.
Лицо Джиннифер побледнело, и она села, крепко сцепив пальцы. Она выглядела так, как будто один сильный порыв ветра может унести ее обратно на причал. Это показалось ему странным, потому что две ночи назад он видел, как она с меньшим страхом встретилась с группой вооруженных людей.
Как будто читая его мысли, она прошептала: – Каждый чего-то боится, не так ли?
Зейн развязал веревку, ничего не отвечая. Он вставил весла в уключины и опустил их в воду. Двумя мощными гребками они оставили пристань позади.
Большую часть работы выполнило течение, хотя Зейн немного подождал, прежде чем вытащить весла из воды. Он мог бы по прямой пересечь залив и затем пройти оставшееся расстояние пешком. Но путешествовать по воде быстрее, не говоря уже о том, что это будет легче для его уставших костей. И хотя она этого не знала, постепенно начав расслабляться, Джиннифер приняла решение за него.
– Это не из-за лодки, – сказала она, глядя на воду. – Вода темная и глубокая. И никто не знает, что там. Должно быть, там так холодно.
Он мог сказать, что она снова начала фиксироваться на своем страхе, и уже подумал отвлечь ее, продолжив начатый ранее разговор. Но в голову пришла другая мысль. И хотя он говорил себе, что намеревался всего лишь ее успокоить, Зейн никогда не мог хорошо врать самому себе.
– Расскажи мне о своем мужчине, – сказал он. И затем невозмутимо добавил, – про того, который позволил тебе прийти сюда в одиночку.
Он видел, что она старалась не рассмеяться, когда ответила:
– У меня есть Боаз.
Над чем Зейн поиздевался.
– Ты имеешь в виду, что у Боаза есть ты.
У него до сих пор не было никакого уважения к тощему парню, который не только привел охотников прямо к Джиннифер, но и, поджав хвост, сбежал без нее, когда появился Зейн со своей стаей.
– Ну, для начала, это то, что мне нравится в Аароне. Он не пытается меня контролировать, – сказала она, резко на него взглянув. – Когда я ему сказала, что собираюсь поехать сюда, он полностью поддержал мое решение.
– Разве он не понимал, в какой опасности ты окажешься?
В сознании Зейна, любой мужчина, который позволил своей паре, супружеской или иной, поставить себя в опасное положение, вообще не заслуживал иметь пару.
– Это часть моей работы, – сказала она ему. – На самом деле и его тоже. Аарон работает медбратом в Корпусе Мира. Сейчас он в основном работает в Танзании, но он побывал почти во всех частях Африки. Когда мы встретились, он все время отправлялся в истерзанные войной регионы, помогая рыть канавы и строить дома. Однажды летом, когда я приехала к нему, нас окружили вооруженные ополченцы. Он четыре часа уговаривал их отпустить меня и Боаза, а сам остался с ними до конца ночи. И только утром они ушли из деревни.
Зейну удалось отвлечь ее от тревожных мыслей, однако то, как она говорила о своем мужчине, сделало его настроение мрачным. Но все же он внимательно слушал, напоминая себе, что это было хорошим делом. Несмотря на его очевидные недостатки, ее предполагаемая пара, похоже, был дееспособным мужчиной. И Зейн вовсе не имел никаких реальных намерений заявлять на нее свои права.
Но как только он об этом подумал, она сказала нечто, что заставило его волка насторожить уши.
– Аарон такой хороший парень. Он идеальный, иногда слишком идеальный. Но какая женщина в здравом уме будет на это жаловаться?
Джиннифер зажала губы и затем выпустила облачко воздуха. Казалось, она говорила больше себе самой, и, так как она этого не заметила, то ему стало легче его покритиковать.
– Не могу представить себе кого-то, кто был бы слишком совершенным, – сказал он, нейтральным тоном.
Она подняла одно плечо.
– Полагаю, что так. В смысле, когда я была ребенком, все всегда думали, что я была совершенством. Больше всех моя мама. Она всегда ожидала, что я должна быть лучшей во всем. Мне никогда не разрешали иметь свое хобби. Мама всегда выбирала для меня, чем заниматься – пианино, балет, гимнастика, теннис и это даже не половина списка. У нее даже была целая комната, наполненная призами за первые места – все, что ниже этого, отправлялось прямо в мусор.
