Текст книги "Брат моего парня (СИ)"

Автор книги: Виктория Вашингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

15

Я застыла у входа, не сразу поверив, что он всё ещё здесь.

Асфальт поблёскивал – под уличными фонарями лужи выглядели как расплавленное стекло. Дождь уже не лил стеной, но всё ещё капал, медленно, нудно, будто проверяя терпение каждого, кто осмелился выйти. Воздух был холодным, густым от влаги, а у меня вдруг закололо в груди – от удивления, раздражения и… чего-то, что я не хотела называть.

Он сидел в машине – рука на руле, взгляд направлен прямо вперёд. Я знала, что он видит меня. Знала, что ждёт, когда я сделаю первый шаг. Но в этом было что-то унизительное – будто он был уверен, что я всё равно подойду.

Я стояла ещё пару секунд, притворяясь, что проверяю телефон. Сообщение, что я написала Каю всё ещё было не прочитано. Ни одного звонка. Ничего. Пустота.

Я медленно выдохнула и пошла к машине. Не потому что хотела – потому что устала. Устала держать осанку, устала казаться неприкосновенной, устала от того, что всё время приходится быть «сильной». А еще…Все-таки было обидно, что здесь вместо моего парня находился тот, кто меня терпеть не может.

Когда я подошла ближе, стекло опустилось.

– Закончили? – спросил Коул спокойно.

Я кивнула. – Да.

– И?

Я знала, что он не отпустит без ответа. Знала, что ему нужно услышать результат – не потому что волнуется, а потому что должен убедиться, что я не зря его раздражала весь день. Но всё равно внутри дрогнуло – будто от этого вопроса зависело что-то большее, чем просто факт.

– Приняли, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Он молчал несколько секунд. А потом кивнул. Медленно. Без улыбки. – Я не сомневался.

И это прозвучало не как банальная вежливость. Скорее как признание. Неохотное, но честное.

– Садись, не мокни.

Я обошла машину и открыла дверцу. В салоне пахло кожей и дождём. Воздух был тёплым, но не уютным. Напряжение здесь имело собственную температуру.

– Ты ждал? – спросила я тихо, закрывая дверь.

– Нет, – отозвался он, не глядя на меня. – Просто решил проверить, вдруг не доберешься сама. Минуту назад еще был ливень.

Я фыркнула. – Конечно. Проверка на прочность – твоё хобби.

Он повернул голову – на секунду, но этого хватило, чтобы почувствовать, как под кожей пробежал электрический разряд. – И каждый раз ты её проходишь. Не раздражает?

– Иногда, – сказала я. – Но, видимо, без этого ты не можешь.

– Возможно. – Он снова взглянул на дорогу. – Мне тяжело смотреть, как ты постоянно лезешь в пекло, будто тебе нравится обжигаться.

– А тебе тяжело не контролировать, – сказала я. – Похоже, мы оба страдаем.

Он усмехнулся. – Возможно.

Это был настолько глупый разговор, но что-то в нем без сомнений цепляло. Заставляло сердце биться чаще.

Несколько секунд – тишина. Только тихое шуршание дождя по лобовому стеклу. Потом он спросил: – Будешь прямо тут теперь работать?

– Исследовательский центр. «НоваЛабс». Вроде бы находится через одну остановку.

– Знаю. – Его тон стал чуть ниже. – Частный. Независимый.

– Да.

– Далеко от университета. Уверена, что готова столько времени на это тратить?

– Вполне, – я лишь пожала плечами. Знала, что будет сложно, но других вариантов для себя в целом не видела.

Коул кивнул, будто уже ожидал этот ответ. – Правильное решение.

– Не удивительно, что ты одобряешь, – я откинулась на спинку кресла. – Чем дальше я от вашей семьи – тем тебе спокойнее.

– Это правда, – сказал он без тени иронии. – Но не потому, что я хочу держать тебя подальше. Он замолчал, а потом добавил, тихо: – А потому что не хочу видеть, как они тебя раздавят.

Я повернулась к нему, чувствуя, как что-то дрогнуло внутри. Я не совсем доверяла его словам, но все-таки хотелось бы им поверить. – Думаешь, я настолько слабая?

– Думаю, ты не привыкла к такому. В этом и сила, и слабость.

Он говорил спокойно, но взгляд был слишком внимательным, слишком живым. Так смотрят не на врага. И не на случайного человека.

Мы ехали по мокрой улице, свет фонарей растягивался по лобовому стеклу длинными золотыми полосами. Дождь снова усиливался. В какой-то момент он включил дворники, и ритмичные щелчки разбавили тишину.

– Когда начнёшь? – спросил он. – Через неделю.

– И тебе не страшно?

– Страшно, – призналась я. – Но это нормально.

Он кивнул, будто принял этот ответ. – Страх – хороший индикатор. Значит, ты живая. Да и упертая. Значит справишься.

Я улыбнулась краем губ. – Неужели комплимент?

– Нет. Констатация факта.

– Всё равно приятно.

Он бросил на меня короткий взгляд. – Ты слишком легко довольствуешься мелочами.

– А ты слишком редко позволяешь себе быть человеком.

– Я им не переставал быть, – произнёс более тихо. – Просто научился молчать, когда это никому не нужно.

Я опустила взгляд. Слова задели сильнее, чем должны были. В них было что-то… слишком личное, слишком знакомое, будто он невольно сказал обо мне.

Когда машина свернула к университетскому району, дождь почти закончился. Воздух был влажный, плотный, пахнул асфальтом и листьями.

– Будешь завтра в университете? – спросил неожиданно Коул. Сердце пропустило удар. Почему его это интересует? – Да. Завтра пары с утра. Надо подготовить проект еще, – не знаю, зачем уточнила это. Может хотела скрасить напряжение, которое резко повисло в воздухе, стоило машине остановиться у двери общежития.

– Поздно уже ведь.

– Я справлюсь.

Он чуть качнул головой. – Конечно справишься. Ты ведь у нас всё можешь сама.

Я усмехнулась. – Лучше, чем быть тем, кто делает всё за других.

– Я делаю не за других. Я просто не доверяю людям.

.– А мне? – не знаю почему этот вопрос вдруг сорвался с губ. И вообще почему я продолжаю тут сидеть и говорить с ним.

Он посмотрел прямо. – Тебе – особенно.

Секунда. Две. Воздух будто остановился.

Я не знала, что сказать. И, кажется, он тоже.

– Спасибо что подвез, – сказала я, не поднимая глаз.

– Рэн.

Я подняла взгляд.

– Да?

Коул чуть наклонился вперёд, локтем на руль, и произнёс тихо.

– Не позволяй им сломать тебя. Ни университету. Ни моей семье. Ни ему.

Он не уточнил, кого имел в виду под «ему». И не нужно было. Я и так знала.

Я выдохнула, чувствуя, как что-то тёплое, опасное и острое в груди вдруг шевельнулось.

– Постараюсь, – сказала я и вышла.

* * *

Как только я поднялась в свою комнату, почему-то сразу пошла к окну. Дождь прекратился, но по стеклу всё ещё стекали редкие капли. Внизу, у тротуара, стояла его машина. Коул курил, прислонившись плечом к дверце, и дым поднимался над ним ровной, почти идеальной линией, пока не растворялся в воздухе. Он смотрел на здание, на вход, куда я вошла пару минут назад, – и не двигался. Не ждал. Просто стоял, как будто что-то проверял в себе.

Я быстро отшатнулась от окна, будто меня поймали. Но сердце уже не слушалось – било в висках, колотилось в горле, и даже воздух казался слишком плотным. Я не знала, что именно почувствовала в тот момент: страх, благодарность или то, о чём даже себе страшно признаться.

Наверное, всё сразу.

16

Утро пахло свежестью и чем-то новым, почти обманчиво-тихим. Сквозь окно пробивался солнечный свет – мягкий, рассеянный, будто после долгого дождя сам воздух устал быть серым. Я лежала, глядя в потолок, и никак не могла заставить себя подняться. Сон был беспокойным. Половину ночи я ворочалась, чувствуя, будто в голове всё ещё идёт тот разговор – не с начальником центра, а с Коулом.

«Не позволяй им сломать тебя. Ни университету. Ни моей семье. Ни ему».

Эта фраза всё ещё звенела где-то внутри, будто он произнёс её не тихо, а вписал под кожу. “Ни ему.” Конечно, он имел в виду Кая. Даже не нужно было гадать.

Я повернулась на бок, глядя на телефон, лежащий на тумбочке. Экран был чёрным. Никаких сообщений. Никаких пропущенных звонков. Кай так и не перезвонил. Не написал. Не спросил, как я добралась, вообще жива ли.

И это, наверное, самое обидное. Не сама тишина, а привычность её.

Я знала, что он не забыл. Просто был занят. У него – встречи, отчёты, отец, к которому он не может не явиться вовремя, мать, которая требует внимания, и тот бесконечный круг обязанностей, который держит всех их на коротком поводке фамилии. Его жизнь расписана по минутам, и где-то между этими минутами есть я.

Но всё чаще – будто между строк. Не главная, не первая, не обязательная. Просто «есть».

Я не сердилась. Или, может, просто научилась не показывать, что сержусь. Когда любишь человека, начинаешь оправдывать даже то, что не должно быть нормой. Кай – не злой. Он не равнодушный. Он просто живёт под другим давлением. А я… я привыкла быть той, кто не требует слишком многого.

Я села на кровати, потянулась к шторам и открыла их. Улица была влажной, блестящей после дождя.

Машины Коула уже конечно же не было. В груди едва ощутимо будто заныло.

И всё же внутри оставалось ощущение чего-то… сдвинувшегося. Как будто вчерашний день был рубежом, и я его переступила.

Наверное, дело не только в собеседовании. Дело в том, что Коул сказал то, что никто прежде не осмеливался сказать мне в лицо. Он не пытался звучать мягко. Не подбирал слова. Просто сказал. И это задело сильнее, чем хотелось признать.

Он видел то, что я тщательно прятала: усталость от необходимости держаться, страх, что всё, ради чего я стараюсь, может рассыпаться одним движением чьей-то руки. Он видел – и не стал утешать. Только предупредил.

И всё равно – зачем ему это? Почему он вдруг решил вмешаться? Неужели ему и правда не всё равно, или это просто очередной способ контролировать? С Коулом никогда не бывает ясно. Он умеет говорить правду так, что хочется бросить в него что-нибудь тяжёлое, но при этом не отводить взгляда.

Я глубоко вдохнула, заставляя себя отвлечься. Хватит. Нужно собираться.

Я встала, подошла к зеркалу. Волосы всё ещё чуть волнились после вчерашнего дождя. Под глазами – лёгкие тени. Я умылась холодной водой, чтобы вернуть себе привычное лицо – спокойное, собранное, без следов бессонной ночи и навязчивых мыслей.

На тумбочке мигнул экран телефона. Сердце, как ни стыдно, дрогнуло. Но это оказалось просто уведомление с почты.

«Уведомление о регистрации. “НоваЛабс”: добро пожаловать в команду».

Я смотрела на текст, и по коже прошёл странный ток. Не просто гордость – что-то вроде тихого шока. Это действительно произошло. Меня взяли. Без помощи. Без протекций. Без “фамилии”.

Я усмехнулась – самой себе, отражению в зеркале, своей глупой надежде на чужое внимание. Ну что ж. Пусть Кай не знает – я всё равно расскажу. Позже. Когда он освободится. А пока… я справлюсь. Как всегда.

Я достала одежду, погладила взглядом стопку учебников и папку с документами, собрала волосы в небрежный хвост. На секунду задержала взгляд на телефоне. Он всё ещё молчал.

– Ладно, – сказала я вслух, будто подводя черту. И вышла из комнаты.

Впереди был новый день. Тот самый, с которого всё действительно начнётся.

* * *

Я спустилась по лестнице быстрее обычного – хотелось выбраться на воздух, стряхнуть остатки утренней липкой тревоги. На улице пахло мокрым асфальтом. Я выдохнула, поправляя рюкзак на плече, и уже шагнула по направлению к кампусу, когда перед общежитием притормозила знакомая машина.

Слишком резкий поворот. Слишком уверенная манера парковки. Его силуэт – сразу узнаваем, даже прежде чем он открыл дверь.

Кай.

Сердце сорвалось – то ли вверх, то ли вниз. Я сама не поняла. И радость, и странное сжатие где-то под рёбрами, и едва заметный холодок – всё вперемешку.

Он вышел из машины и шагнул ко мне быстро, как будто боялся, что я исчезну. И прежде чем я успела хоть что-то сказать – он обнял меня за талию и наклонился.

Поцелуй был тёплым. Правильным. Привычным. Тот самый – безопасный, мягкий, в котором всегда было что-то нежное, как у человека, который не умеет причинять боль.

Но я едва заметно задержала дыхание.

Что за… странное ощущение внутри? Почему радость оказалась вперемешку с горечью? Почему первая мысль после поцелуя была: «Ты вспомнил… наконец?»

Кай отстранился, улыбаясь своей привычной светлой улыбкой.

– Прости, что вчера так вышло, – сказал он тихо. – Я застрял на встрече у отца. Даже телефоны забрали. Я не писал тебе ночью, потому что понимал, что ты уже спала.

Я кивнула. Но почему-то внутри всё равно холодно царапнуло.

Он провёл пальцами по моим волосам – жест мягкий, почти извиняющийся.

– Позволишь отвезти тебя на пары? – спросил он. – Хочу хотя бы начать день нормально.

Я не успела ответить – что-то в груди рвалось наружу, и я не хотела тянуть.

– Кай… – сказала я, и по выражению его лица он понял: важное. – У меня есть новость.

Его глаза вспыхнули интересом.

– Только не говори, что это о… – он усмехнулся, – очередном конфликте в универе. Надеюсь, не сегодня?

– Нет, – я покачала головой. – Я… вчера ходила на собеседование. В «НоваЛабс». Исследовательский центр. Частный.

Секунда.

Вторая.

Он замер.

Улыбка исчезла, словно её стёрли пальцем. Лицо чуть напряглось, взгляд стал острым, изучающим.

– И? – спросил он очень спокойно. Слишком спокойно.

– И… меня приняли, – я всё-таки улыбнулась. – Я начну через неделю.

Он не улыбнулся в ответ. Не сказал «какая ты умница». Не обнял. Только смотрел – будто пытался собрать воедино пазл, который ему категорически не понравился.

– Рэн, – начал медленнее, чем обычно, – зачем тебе это?

Я моргнула.

– В смысле – зачем? Мне нужна работа. Мне нужны деньги. И я хочу получить опыт.

– Ты учишься на первом курсе в самом сложном университете страны, – произнёс он всё так же ровно. – У тебя нет ни времени, ни сил на полноценную работу. Ты и так едва спишь.

Он шагнул ближе, ладонью накрыв мою руку.

– Скажи, если тебе нужны деньги. Я дам. Без вопросов. Просто скажи.

– Кай… – я выдохнула, пытаясь удержаться от резкого ответа. – Я не хочу жить за твой счёт. И не хочу быть для твоей семьи чем-то вроде… благотворительного проекта.

Он поморщился так, будто я ударила.

– Ты же понимаешь, – сказал он тихо, – они не обрадуются.

– Зато это моя жизнь, – ответила я. – Не их.

Он провёл рукой по волосам – жест нервный, почти редкий для него.

– Ты выбрала центр на другом конце города не просто так, да? – спросил он. – Чтобы никто не узнал?

– Чтобы никому не пришлось объяснять, – я пожала плечами. – И чтобы никто не сказал, что я пытаюсь залезть в ваш мир и устроиться на работу по связям.

Кай сделал шаг назад, будто от дистанции между нами мысли собирались легче.

– Ты не понимаешь. Это небезопасно. Это далеко. Это будет тяжело. И… это тебе не нужно.

Я ощутила, как внутри поднимается что-то острое, обидное.

– Мне нужна эта работа, Кай, – сказала я. – И мне нужна моя самостоятельность. Я хочу быть кем-то большим, чем просто… кто-то рядом с тобой.

Его взгляд дрогнул. Пару секунд он молчал. И когда заговорил снова, голос стал глуже:

– Я просто не хочу, чтобы ты разрывалась.

И почему-то эти слова обожгли больнее, чем должны.

– Я не разорвусь.

Он хотел что-то сказать, но не стал. Только выдохнул резко, болезненно.

Внутри меня радость от новой работы вдруг стала горькой. Кай был рядом. Но не со мной – не в той эмоции, которой я ждала.

Он пришёл утром. Он поцеловал меня. Он извинился.

И всё равно где-то под этим было ощущение пустоты – будто он стоял не в той точке, где меня нужно было поймать.

– Поехали? – спросил он наконец.

Я кивнула, хотя внутри всё стояло дыбом.

И когда он открыл передо мной дверцу машины, я почувствовала, что день только начался, а я уже устала от того, как много приходится не говорить.

17

Поездка в университет оказалась странно тихой.

Кай вел машину привычно аккуратно – обе руки на руле, взгляд вперед, выражение лица собранное. Ничего нового, ничего подозрительного. И всё же… что-то в нём сегодня было другим. Будто он продолжал обдумывать разговор, прокручивая его снова и снова.

Я чувствовала эту его задумчивость кожей. Словно она лежала между нами, как третья фигура, разделяющая воздух пополам.

Он включил музыку – негромко, спокойный фоновый трек, который обычно успокаивал меня. Сегодня – нет. Сегодня каждая нота будто натирала изнутри.

Я смотрела в окно. Улицы блестели свежестью. Люди спешили на работу. Машины шли плотным потоком. Жизнь вокруг текла обычным ритмом, а у меня внутри всё ещё дрожало эхо вчерашней ночи.

«Не позволяй им сломать тебя. Ни университету. Ни моей семье. Ни ему.»

Голос Коула был ясным, как будто он сидел рядом – не Кай. И от этого мысль казалась предательской.

Кай заметил, что я отвернулась слишком резко – улавливал такие мелочи мгновенно. Повернул голову краем взгляда.

– Ты… злишься? – спросил он осторожно.

– Нет, – ответила я слишком быстро.

Он сжал руль крепче.

– Рэн, – сказал тихо, – я просто переживаю. Ты вчера была мокрая до нитки наверняка. Такой ливень и из-за меня добиралась автобусом. Ты могла заболеть. Я не понимаю, зачем было так рисковать.

– Потому что мне это было важно, – сказала я ровно, решив почему-то умолчать о том, что меня отвез Коул… – Ты не мог приехать.

– Это не оправдание, – Кай сжал челюсть. – Я должен был быть с тобой.

Он сказал это слишком интенсивно – словно пытался догнать вчерашнюю ошибку одним правильным предложением. И всё равно… эта фраза прозвучала пусто. Будто на автомате.

Я закрыла глаза на секунду. Как же всё сложно… как будто что-то внутри изогнулось под неправильным углом.

Мы подъехали к кампусу. Студенты заполняли двор – шум, смех, шаги, шорохи. Мир снова начинал вращаться.

Кай припарковался. Повернулся ко мне.

– Я могу подождать тебя после пар, – предложил он. – Сегодня точно освобожусь вовремя.

Предложение правильное. С заботой. Ровное.

Но во мне что-то напряглось.

– Не нужно, – сказала я мягко. – У меня… много дел сегодня.

Кай нахмурился. Его обижает сама идея, что я не нуждаюсь в нём так, как раньше. Это было видно – тонким, едва заметным оттенком в его взгляде.

Он наклонился ко мне, коснулся пальцами моего лица – нежно, как всегда.

– Ты уверена?

Я кивнула. Он поцеловал меня.

Когда я вышла из машины, он смотрел мне вслед. Долго.

Но что-то важное всё равно ускользало между нами. И это что-то я чувствовала спиной.

* * *

Стоило зайти на территорию университета, как шум вокруг стал громче. Люди мельтешили, перекидывались фразами, смеялись. Но я будто шла по воде – движение вязкое, замедленное.

Кто-то обернулся. Кто-то фыркнул. Кто-то отвёл взгляд.

Слухи всё ещё жилами пульсируют вокруг меня, как рой ос.

Но сегодня мне было… проще это переносить. Гораздо проще.

Возможно, дело в том, что я знала: у меня теперь есть своя точка опоры, работа, которую я получила своим умом.

А может – в другой фразе, которая продолжала тихо звучать в голове:

«Им никогда не нравится, когда люди из… других сред пытаются жить честно.»

Я остановилась на ступеньках, выдохнула, и только тогда заметила – в конце двора, возле старого клена, стоит знакомый силуэт.

Высокий. Холодный. Неподвижный.

Коул.

И самое странное – он смотрел прямо на меня.

В толпе. Через весь двор. Не отводя взгляда.

Мгновение – и сердце пропустило удар.

Что он здесь забыл? Зачем он стоит? Зачем смотрит так, будто ждал?

Я сжала ремешок рюкзака и повернулась, делая вид, что не заметила.

Но внутри всё дрогнуло.

Я отвернулась резко – будто это могло стереть из реальности ту секунду, когда наши взгляды пересеклись. Нельзя. Не сейчас. Я не выдержу сегодня его взгляда – того, в котором читается слишком много того, что я стараюсь не думать.

Сделала вид, что смотрю в расписание на телефоне, будто ищу аудиторию. Что не замечаю, как его силуэт смещается чуть в сторону, словно собираясь двинуться ко мне.

И шагнула в противоположную сторону – быстро, почти резко, как будто меня кто-то позвал. В затылке легкое жжение – я знала, что он смотрит.

Но я не остановилась. Не оглянулась. Спряталась в поток студентов, в чужие голоса, в коридор, где стоял запах кофе и бумажных стаканчиков.

Целый день я ловила себя на том, что мельком сканирую углы, повороты, стеклянные двери – вдруг увижу тень широких плеч?

Но Коула не было.

И от этого сердце билось страннее, чем если бы он появился.

* * *

К вечеру усталость накатила бетонной плитой. Голова гудела после лабораторных, спина ныла, и единственное желание – добраться до кровати, вырубиться и не думать ни о Кае, ни о Коуле.

Я пересекала двор общежития, когда телефон завибрировал. На экране – имя Кая.

Сердце дрогнуло – привычно, как всегда. Но вместо тепла – какое-то сухое ощущение внутри. Словно мы говорили сегодня, но в разных плоскостях.

Я остановилась. Большой палец завис над кнопкой «принять». И вдруг – мысль. Тихая, как шепот:

Если я возьму трубку, мне снова придётся быть спокойной. Мягкой. Понимающей. А я… я устала.

Гудок продолжался. Я смотрела на экран, пока он не потух сам.

Не взяла.

И почему-то от этого стало ещё хуже.

Я спрятала телефон в карман, подняла голову и…Замерла.

– Ты так и не ответила ему, – сказал голос рядом. – Наверняка ведь Кай звонил.

Коул стоял под навесом общежития, опершись плечом о стену.

Сердце ударило о рёбра.

Он медленно подошёл, но не слишком близко – он умел соблюдать расстояние так, чтобы всё равно ощущаться кожей.

– С каких пор тебя беспокоит кто мне звонит? – спросила я, стараясь говорить спокойно.

Его взгляд скользнул по моему лицу – тихая, цепкая проверка.

– Твой парень беспокоится, – сказал Коул ровно. – Ты игнорируешь звонок. Значит, у вас проблемы.

– У нас всё нормально.

– Всегда это говоришь, – он щурит глаза. – Удобная привычка.

Я стиснула челюсть.

– Что тебе нужно?

Он слегка наклонил голову – как будто решал, сказать прямо или смягчить. Разумеется, выбрал первое.

– Ты в курсе, что мы уезжаем загород на выходные? – произнёс он так спокойно, что мне стало холодно. – Вся семья. Включая тебя.

Меня будто физически толкнуло назад.

– Что? – выдохнула я.

– Отец организовал выезд. Домики на турбазе, банкет, деловое мероприятие вперемешку с семейным отдыхом. Всё как они любят. И да, – Коул выделил паузой, – ты должна ехать.

– С чего вдруг? – голос сорвался сильнее, чем хотелось.

Он поднял бровь.

– Ты – его девушка. Они хотят видеть вас вместе. Как красивую картинку. Кай пока не успел тебе сказать?

Я почувствовала, как поднимается жар – злость, горечь, раздражение, всё сразу.

– Нет, – сказала я тихо. – Он не говорил.

– Не удивлён, – почти лениво бросил Коул. – Он сам узнал утром. И, да, он собирался «мягко объяснить». Но, – он шагнул ближе, – я объясняю лучше.

– Почему ты мне это говоришь?

Коул посмотрел так, будто ответ был очевиден.

– Потому что ты имеешь право знать. И потому что ты ненавидишь сюрпризы.

Я моргнула. Он не должен был помнить. Не должен был знать.

А он – знал.

Он повернул голову в сторону дороги.

– Собирай вещи, – сказал он спокойно. – Завтра утром выезжаем.

– Я ещё не решила, поеду ли, – выдохнула я.

Коул усмехнулся – тихо, хищно, так, что по спине пробежал холодок.

– Решила, – сказал он. – Просто ещё не призналась себе.

И посмотрел так, что отводить взгляд стало трудно.

– Не бойся, Рэн. С семьёй справишься. – А с тобой? – выдохнулась фраза сама собой.

Он замер на полсекунды.

– Со мной… – его голос стал ниже, – это отдельная история.

И ушёл, даже не оглянувшись к своей машине.

А я стояла под остывающим небом и понимала: завтра всё станет ещё сложнее.

И гораздо опаснее.

От автора: Мои замечательные. Дать вам график выкладки по дням не могу, так как часто бывают форсмажоры, поэтому пока что просто придерживаемся выкладки пяти глав в неделю и плавающих выходных) Завтра отдыхаем) Желаю всем прекрасных выходных! Обожаю вас!