Текст книги "Там, где живет огонь. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Виктория Солдатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

   Так мы и летели, всё левее удаляясь от узкой тропинки между гор, которая ещё недавно так утомляла меня своей бесконечностью, а теперь казалась уютной и привлекательной. Замок-скала становился меньше и меньше. Демоническое существо передвигалось с невероятной скоростью, и мне всё ярче представлялось, как я падаю вниз, сбитая потоками горячего воздуха. За одну из её конечностей держалась я, а в другой у неё был зажат Степан. Его маленького лысого тельца было практически не видно из-под застывших, словно камень пальцами гарпии. Один лишь коротенький хвост сиротливо выглядывал сквозь мёртвую хватку, да тощий нос с другой стороны. Сперва я думала высвободить хотя бы его, чтобы у демона не возникло желания сбросить его с этой высоты, но очень быстро поняла, что эта затея бесполезна.

   Опустив вниз обессилевший взгляд, я обнаружила, что мы находились уже слишком далеко от твердой почвы, и под нами лишь горящие потоки лавы. Это только прибавило дрожи моим немеющим рукам. Если упасть и разбиться я уже была почти готова, поскольку держаться не было больше никакой мочи, то мысль – погрузиться в раскаленные докрасна массы и сгореть там заживо – заставляла волосы шевелиться на голове, а побелевшие пальцы еще сильнее сжать гладкую чёрную конечность.

   Головокружительная высота приковывала взгляд. Я пыталась убедить себя не смотреть, но это не помогало. Впереди, лавовая бесконечность заканчивалась, но чем, понять было никак нельзя. Сплошная тьма. Я не видела ни скал, ни камней, ни застывшей магмы. Было совершенно невозможно понять, куда несёт нас фантазия этого демона. И, оказалось, что дело вовсе не во мраке. Когда огненная река кончилась, я обнаружила, что кончилась и земля. Под нами больше ничего не было кроме непроглядной Тьмы. А чёрные крылья опускались всё глубже. Я видела, как уменьшалась земля, по которой мы шли, и превращалась в гигантский, плавающий над Бездной остров. Первый Тёмный Дом был лишь маленькой частью огромного архипелага среди душной беспросветной пустоты, и сейчас он быстро проносился мимо.

   Я позволила себе отвлечься, и это стоило мне дорого. Вернув всё внимание на блестящее обсидиановое тело гарпии, я будто в замедленной съёмке увидела огромную вытянутую морду, которая с каждой секундой была всё ближе. И в тот момент, когда я от неожиданности уже была готова разжать занемевшие пальцы, чудовищные клыки вонзились мне в плечо. Адская боль пронзила всё моё тело от раны до кончиков пальцев ног. На миг, я даже забыла, где нахожусь, ощутив хруст собственных костей. Почувствовав мою кровь, гарпия довольно заурчала.

   Словно кровавая пелена вдруг упала мне на глаза. Сперва что-то защемило в груди, а потом сердце забилось слишком быстро. Я решила, что это мозг выделяет адреналин, чтобы я не чувствовала боли. И я действительно её не чувствовала. Внезапно я вообще увидела всё другими глазами. Гарпия больше не пугала меня. Её клыки уже не были такими большими, а хватка такой сильной. И я вдруг страшно разозлилась. Кровь будто закипела, и мне показалось, что если я сейчас что-нибудь не сделаю, она, честное слово, выкипит полностью и пар пойдёт у меня из ушей.

   Напрягшись всем телом, внутри я полностью расслабилась, посмотрев прямо в глубину красных зрачков размером с монету. И с этого момента она перестала быть для меня опасным врагом. Несмотря на то, что её зубы всё ещё были во мне.

   Неведение – великое благо. Я не знала тогда, что убить это существо практически невозможно.

   Поэтому, не долго думая, я осторожно качнулась взад – вперед, что причинило мне изрядную долю мучений, и, набрав таким образом необходимый размах, ударила ногами блестящее черное тело. И либо гарпия сделала вид, что не заметила моей сокрушительной атаки, либо ей это действительно было как слону дробина. Пора уже было вынимать её зубы из моих костей, потому что мне совершенно не хотелось умирать вот так. Как только я подумала об этом, единственная правильная мысль пришла мне в голову. Проявив невероятное усилие воли, я развернула укушенную руку в свободной плоскости и с силой воткнула пальцы в ближайший доступный глаз врага. Сначала ничего не произошло, и, складывалось ощущение, что белки у неё резиновые.

   “Может быть она не испытывает боли???” – пронеслись мысли у меня в голове.

   Однако, другой идеи не приходило, и я продолжала расцарапывать бордовый глаз. Тут, очевидно, заметив моё скромное сопротивление, она остановилась в полёте, широко расправив крылья. В этот момент я одновременно почувствовала, как огромные клыки, погруженные в моё пульсирующее плечо, медленно выходят из него, и как горячая склизкая жидкость растекается по моим пальцам в чужом глазу.

   Также одновременно раздались два крика – мой, от непереносимой боли в ране, и её, от потери глаза.

   Моя левая рука теперь почти не работала.

   Тут я услышала непонятный писк, немного приглушённый, но, несомненно, очень испуганный. Взглянув на крыса, всё также зажатого в когтистой лапе, я заметила лишь, что его маленькие глазки, высунувшиеся вместе с мордой из стального захвата, неожиданно сильно выпучены. Это было бы даже забавно, если бы, проследив за его взглядом, я не поняла, что ситуация ещё немного осложнилась. Мы приближались к земле.

   Секунды через три, мы упали. Очевидно, чёртовой птице надоело нас нести, или, после того, как я лишила её одного глаза, её пыл поуменьшился, однако бросила она нас довольно грубо. Но мы не убились, и на том спасибо. Я отшибла себе руки, ноги, спину и левый бок, на который пришёлся удар. Всё тело было исцарапано мелкими острыми камушками – осколками лопнувшей лавы. Видимо именно она спасла от более тяжёлых травм. Вся земля была лишь насыпью пористого щебня, в которой проваливались конечности. Стоять ровно здесь было довольно сложно. Но я пока и не собиралась вставать. Голова гудела от удара, но мозг отчаянно пытался напомнить, что опасность ещё не миновала. Сфокусировав, наконец, взгляд, переловив всех птичек над головой и собрав все мельтешащие перед глазами звёздочки, я вовремя заметила, что гарпия тоже приземлилась. Она медленно приближалась ко мне, совершенно не чувствуя неудобств от рассыпающегося щебня под ногами. Ей, в отличие от меня, ничуть это не мешало. Она распахнула свои огромные кожистые крылья и вскрикнула. Звук сильно резал уши. А в голове и так звенело. Черное тело блестело округлостями в свете оранжевой лавы, текущей в десятке метров от нас, длинные прямые волосы развевались в горячем потоке воздуха, который язык не поворачивался назвать ветром, а кровь с лимфой стекали из одного глаза. Зловещее зрелище.

   Краем зрения, не отрывая взгляда от демонического существа, я пыталась найти Степана. Ничего не было видно в здешнем полумраке, пока я не догадалась взглянуть иначе. Где-то невдалеке слева мелькали маленькие красновато-синие всполохи ауры.

   “Красный – ему тоже больно”

   А гарпия, между тем, остановилась. Она несомненно видела, как я инстинктивно пытаюсь отползти назад, и уже упёрлась спиной в монолит камня. Теперь бежать было некуда, и она несомненно уже чувствовала на губах вкус моей крови и слышала хруст костей. По крайней мере, именно об этом, как мне казалось, говорил её странный оскал, похожий на улыбку. В окружающей тишине зловеще свистело проклятое дыхание. Клубы тьмы, расходящиеся от неё пушистыми чёрными облаками, уже почти касались меня, так близко она стояла. А я не знала, что делать.

   В последний момент я успела сообразить, что огромная лапа, размером со сковородку, приближается ко мне, стараясь ухватить за местечко помягче и примять к земле, для дальнейшего раздирания и наверняка съедения. Время словно замедлилось вокруг. А может это я старалась двигаться быстрее, чувствуя, что смерть бежит сюда семимильными шагами. В общем, я откатилась на метр в сторону. Каждый миллиметр моего тела чувствовал предательский трепет, отдающийся в кончиках пальцев и остающийся холодным потом на лбу.

   Я уже бежала вдоль каменной стены к ближайшему выступу в огромной скале, на которой мы находились, по пути подхватывая агонизирующего крыса, когда почувствовала, что тварь вот-вот нападёт. Я резко оглянулась, и увидела огромные клыки у своего правого плеча. Это уже был перебор. Видимо она была из тех, кому больше нравится грызть косточки. Левая моя рука онемела, и кровь залила уже половину тела, но еще одну конечность отдавать не хотелось. Метнувшись в другую сторону, я вновь оглянулась. Гадина была сзади и не отставала ни на шаг. Казалось, еще секунда – и мне конец. Мне срочно требовалась помощь. Но кто мог помочь в Аду?

   Завернув за угол ближайшего валуна и скрывшись за ним, я попыталась держать это слабое защитное укрепление между собой и крылатой женщиной. Она шла налево – и я налево, она вправо – и я туда же.

   “Она играет со мной” – внезапно поняла я. Твёрдые коконы мышц, обтянутые блестящей кожей, на всех четырёх конечностях переливались жёлтыми бликами от текущей недалеко лавы. Каждое движение, которое она делала, было либо молниеносным, что и заметить было невозможно, либо мягким и крадущимся, как поступь ягуара.

   “Да меня же просто нет шансов... – мелькали мысли, – и как только она закончит со мной играть...”

   Спустя несколько секунд она пригнулась, полностью скрывшись за камнем, который я расположила между нами. Теперь я не знала, с какой стороны она появится.

   Осторожно я начала двигаться назад, ожидая, что в любую секунду либо слева, либо справа на меня выпрыгнет смерть. Сердце бешено стучало, и каждый миг словно замедлялся. Внезапно что-то заставило насторожится моё слабое человеческое чутьё, и тут же я поняла: я больше не слышала хруст щебня под её лапами, гарпия больше не двигалась...

   Что-то большое и горячее зашевелилось у меня за спиной. Резко упав в сторону, я увернулась от удара острых зубов, который теперь пришёлся по валуну, недолго служившему мне укрытием. Искры и черная крошка посыпались из-под желтых клыков обсидиановой женщины. Обернувшись, я посмотрела ей в глаза.

   – Ты что, переместилась мне за спину? – тихо, почти риторически спросила я скорее себя, чем её.

   Темно-фиолетовые всполохи заискрились в районе её головы, которую она вопросительно повернула на бок.

   Ответом мне была страшная улыбка – огромные клыки, наполнявшие пасть, светились в темноте своей белизной. Черные волосы разметались по тому месту, где было подобие женской груди. Я попыталась сделать небольшой, еле заметный шаг влево, и тут же горгулья исчезла с того места, где стояла, в миг появившись в метре слева. Вновь фиолетовые всполохи. Теперь она наклонила голову в другую сторону, и в последнем кровавом глазу у неё стояло откровенное веселье.

   “Значит, всё-таки переместилась. И что мне теперь делать?! Огненным шаром кинуть?” – от бессилия опускались руки. А она, словно прочитав мои мысли, издала низкий горловой звук, напоминающий то ли кашель, то ли скрежет. И грудь её мелко затряслась. Смех.

   Стало жарко. Щеки вспыхнули, голова немного закружилась. На какое-то время это даже позволило мне забыть о том, что у меня страшно болит раздробленное плечо, расходясь спазмами по всему телу. Хотя вообще было не ясно, как я ещё стояла на ногах. Боль разливалась по венам, словно яд, и я уже плохо соображала, что происходит.

   Я быстро огляделась по сторонам и вдруг обнаружила то, что раньше совсем не замечала – по всей земле вокруг нас валялись какие-то предметы. Где-то это были старые тряпки, где-то осколки твердых предметов, будто что-то большое рассыпалось на части. А вот невдалеке лежала розовая полуразложившаяся нога, заканчивающаяся маленьким копытом. И кругом были кучи белых костей. Похоже мы находились в чужой столовой. И скоро планировался обед.

   Через секунду я уже бежала вперед, не слишком сильно заглядывая под ноги, а за моей спиной хлопали большие кожистые крылья. Очень жарко. Кажется, сердце бьётся у меня уже где-то между ушей. Как вообще всё это могло произойти со мной? Ещё недавно я сидела на скамейке и наслаждалась солнцем и зеленью деревьев, и вот теперь я в самой глубокой заднице. Потому что задницу, глубже чем Ад, сложно себе представить. Кровь клокотала у меня в жилах, сводя с ума.

   В конце концов, я очутилась у обрыва небольшой высоты, который спускался к берегу лавовой реки. Не удержавшись на краю, я съехала вниз прямо в большую гору лавовых камушков. Я погрузилась в неё наполовину, держа в поднятой руке крыса, а другой, нащупывая опору на дне кучи.

   – Всё-таки стоило тебя бросить, – прошипела я, почувствовав, что снова сильно ударилась и разорвала икру при скольжении. Степан ничего не ответил, а мне было не интересно, какое впечатление это на него произвело. Слышать я хотела только голос собственной злости. Но из рук маленькое тельце всё же не выпустила.

   Внезапно, внутри горы камней в которой сидела, я что-то почувствовала. Что – то твёрдое и прохладное. Это в Аду, где каждый камень горячий, как сковородка! Я обхватила это руками, и дальше оставалось лишь шестое чувство. Все остальные меня уже подвели. С этого момента сложно объяснить, как всё вышло. Мозг больше не мог предложить ничего вразумительного, но что-то подсказывало план действий. Как будто появился еще один орган чувств. Я повернулась лицом к обрыву, с которого скатилась, и спиной к берегу реки. Далее в доли секунды случилось невозможное. Сзади меня вдруг заклубилась тьма, из которой стали материализоваться кожистые крылья, округлости груди и рук. Природа, слава Богу, не наградила меня глазами на затылке, что было бы ужасно некрасиво, но что-то дало мне понять, практически увидеть, как это происходило. В это мгновение, я зачем-то издала громкий вопль, одновременно доставая из глубины камней и размахиваясь в повороте довольно внушительной блестящей секирой, которую я нащупала в куче щебня и костей. И тут же нестерпимо высокий визг раздался за спиной. Живот гарпии появился точно там, где проходила горизонталь удара.

   Когда мне наконец хватило смелости обернуться, злобы уже не было. Мои руки дрожали, а странное оружие еле держалось в ладонях – тяжесть его была слишком ощутима. Крылатая гадина обмякла, а багрянец её крови быстро разливался вокруг, проникая сквозь груду камней всё глубже и глубже, местами зажариваясь и поднимаясь паром.

   Положив, наконец, мягкое тело крысы рядом, я с трудом вытащила лезвие из жертвы. На глазах с ним происходили странные изменения – из окровавленной, испачканной желчью и кишками, секира становилось блестящей и даже слегка сверкающей, словно впитывая кровь, текущую по ней. Очень скоро она была полностью чиста, а матово-угольная рукоять изредка вспыхивала рубиновым светом в глубине странных рисунков, покрывающих её. Два лезвия-полумесяца были диковинным образом изогнуты, напоминая изгибы пламени или рога какого-то огромного демона. А прямо между ними, чуть ближе к середине рукояти, большой молочный камень с лёгким голубоватым оттенком привлекал к себе странными переливами в своей глубине. В целом, оружие немного внушало ужас.

   – Не плохая штуковина, да? – спросила я, взмахнув секирой в воздухе и повернув голову к крысу. Но там, где я его оставляла, было пусто. – Степан?

   Оказалось, он шёл по берегу лавовой реки вдаль, вероятно, пытаясь найти какой-нибудь брод, чтобы перебраться на другую сторону. Он не успел уйти далеко, поэтому мне не составило труда догнать его.

   – Что с тобой? – спросила удивлённо я, – всё закончилось, эта тварь больше не причинит нам вреда.

   – Я и не боюсь. Ты считаешь, что если я крыса, значит меня пугают даже трупы? – спросил он, подняв на меня взгляд маленьких острых глаз.

   – Э... Я не...

   – Забудь. Я живу здесь более двух сотен лет. И иногда я боюсь. Однако не в этот раз. Тебе действительно не стоило хватать за ногу этого демона.

   Развернувшись, он пошёл дальше по гладкому побережью застывшей лавы. Это было единственное место вокруг, где дорога была ровной и прямой, потому что огненная река облизала и выпрямила все неровности и трещины скалы. Однако это не меняло того, что здесь было также и нестерпимо жарко.

   Но я всё поняла. Видимо, он слегка приобиделся на то, что я сказала совсем недавно. Оставить его одного в лапах гарпии – ну что ж тут обидного, в самом деле?

   – Честное слово, я была не права, – сказала я, наконец, выдохнув. Свои ошибки надо признавать. Тем более, когда на горизонте вдруг замаячила неприятная возможность остаться в Аду в голом и тоскливом одиночестве.

   – Последнее время я становлюсь ужасно раздражительной, – сказала я, разведя руки в стороны, – всё вокруг здесь словно сводит меня с ума, я даже слегка теряю контроль над собой...

   Крыс поднял на меня гордую тощую физиономию и недовольно задёргал носом. Очевидно, он всё-таки решил простить меня, потому что, свернув с выбранного пути, он задрал усы повыше и прыгающей походкой отбежал от лавового озера с видом крысиного принца, не меньше.

   – Хорошо, что ты прервала мой, полный чувства собственного достоинства, променад вдоль берега. Здесь ужасно жарко, и я опять спалил себе усы. А ведь они только начали отрастать! – сказал Степан, отойдя подальше от огня.

   Я усмехнулась. Чего только не сделаешь ради удовлетворения собственной гордости.

   И это внезапно навело меня на мысль, что мне-то рядом с лавой вовсе не горячо. Наверно, это была какая-то особая способность, которая появилась у меня при попадании сюда. Одежда сгорела на мне, не оставив ни одного ожога. И, видимо, теперь жар мне был не страшен. Странно, но очень удобно.

   Это мгновение ознаменовалось приходом ко мне блестящей идеи.

   – Я знаю, что ты окончательно простишь меня, когда услышишь мою потрясающую задумку, – улыбнулась я и схватила недовольно брыкающегося, но, видимо, заинтересованного Степана. Отнеся его на безопасное расстояние и посадив на наиболее ровный камень, я подняла мою новую секиру, которую я, конечно же, теперь ни за что не оставила бы здесь, и с треском опустила её на ногу гарпии. Брызги густой крови разлетелись в стороны.

   – Ты что делаешь, – спросил Степан, взглянув на меня чрезвычайно недоумённо.

   – Сейчас увидишь.

   Секира оказалась на диво острой, и даже кости были разрублены с первого удара.

   – Ну, может всё-таки приоткроешь завесу тайны? – настаивал он.

   Я довольно подняла на него взгляд, закинув тяжёлую ляжку на плечо, и бодро сказала:

   – Ты наверняка не знал, мой маленький друг, что я готовлю лучший в Преисподней шашлык из бёдрышка гарпии?

   Далее была долгая пауза, во время которой глаза крыса перебегали от окровавленного трупа на меня, и обратно, одновременно увеличиваясь в размерах.

   – Да ты с ума сошла! – наконец выдал он.

   Я знала, что о своём расстройстве он быстро забудет. Кожа этого странного существа была очень прочной и гладкой, со стороны напоминая искусно отшлифованный камень. С помощью силы рук её было невозможно даже продавить, но лезвие секиры резало её, словно масло. И я решила снять кожу. Руки у меня уже были полностью тёмно-бордовыми, но не напрасно. Довольно быстро передо мной блестел мягкий кусок нежного мяса на кости, весьма напоминающего говядину.

   – Как тебе это пришло в голову? Это же демон! Ты собираешься съесть порождение Тьмы!

   – Ну и что? Посмотри какой аппетитный окорок! – ответила я, чувствуя, что сейчас на мяско смотрю не столько я, сколько мой, уже начинающий жить собственной жизнью, желудок.

   – Я есть ЭТО, – с отвращением поморщился он, указав крошечной лапой перед собой, – не буду.

   Я тихо засмеялась.

   “Будешь – будешь, никуда не денешься” – пронеслось у меня в голове.

   – Да брось, вот обычные демоны – они наверняка не вкусные, а эта птичка, ну я прям чувствую – то что надо!

   Степан скривил ужасно смешную моську и отошёл от меня на некоторое расстояние, только чтобы не наблюдать, как я занимаюсь своим “ужасным занятием”.

   Тем временем я думала о том, как приготовить необычное блюдо. Как ни странно, никакого отвращения к этому кушанью у меня не было. Напротив, голод уже настолько завладел всеми моими мыслями, что и сырое мясо выглядело для меня довольно аппетитно. Но все ж таки хотелось бы как-нибудь его прожарить. И тут одна мысль стала очень занимать меня: что если это вообще невозможно? Что если внутренности гарпии такие же огнеупорные, как и её кожа, которую было так тяжело снять? Ведь она живет в Аду, значит жар для неё не страшен.

   Мучаясь сомнениями, я потащила кусок голени к огненной реке, не замечая, что кровь её, капая, испаряется на камнях. Когда кусок оказался у самого края течения, я обнаружила, что мясо очень быстро начало шипеть, покрываясь коричневато-золотистой корочкой. На столько высокой оказалась температура у самой лавы, что этого хватало для приготовления обеда. Радости моего желудка не было предела. Он довольно урчал, вдыхая запахи жареного мяса, ничуть не задумываясь о том, почему не шиплю и не поджариваюсь я сама.

   Через некоторое время крыс в стороне уже наблюдал, как я срезаю аппетитные горячие кусочки сверху туши на особенно ровный кусок камня, заменивший мне тарелку. Оставшееся мясо продолжало прожариваться, пока я с довольным видом вдыхала сногсшибательный аромат жаркого. А краем глаза незаметно наблюдала, как Степан упорно не сводит взгляда с моего обеда.

   С довольным видом я осторожно взяла первый кусок и поднесла к своему рту. Через секунду у камня-тарелки уже стоял мой грызун и кричал:

   – А ну не ешь! Быстро положи на место!

   – И не подумаю, – ответила я, вызывающе приподняв бровь.

   – Хорошо, – ответил быстро он, – но погоди. Давай сначала я попробую. Мне в любом случае терять нечего. И если всё будет нормально, тогда съешь хоть всю эту тварь, – он неприязненно махнул головкой в сторону нашего повержено врага.

   Я засмеялась.

   – Ну так бы сразу и сказал, что тоже хочешь. А то всё: “Нет, нет, я не буду есть демона!”

   Крыс посмотрел на меня, нахмурив кожистые надбровные дуги, слегка обрастающие шерстью, но ничего не сказал. Поднявшись на задние лапы, он опёрся передними о камень с едой, и быстро схватил зубами один кусок. Медленно и осторожно он начал его жевать, словно опасаясь, что, если он будет жевать быстрее, у него повыпадут все зубы. А я уже почти не могла терпеть невыносимый голод.

   Но вот, наконец заметив, как он проглотил свой тестовый образец и задумчиво махнул мне головой, я смогла наброситься на мясо с упорством оголодавшего бегемота.

   Оно было потрясающим. Нет, не то что бы уродливая полуженщина-полуптица оказалась сильно ароматная, мягкая или потрясающе вкусная. Даже наоборот, мяско было местами пережаренным из-за способа его приготовления, сухим, и без специй довольно противным. Оно слегка отдавало палеными носками, но сейчас казалось мне самым потрясающим блюдом на свете, потому что спасало меня от неминуемого мучительного голода.

   Наевшись до отвращения, что предполагало еще очень долгое отсутствие желания кушать у нас обоих, мы с крысом впервые за последнее время позволили себя спокойно развалиться на лавовой гальке и наслаждаться открывающимся унылым пейзажем.

   – Должен признать, я первый раз за последние два века чувствую себя хорошо, – сказал он, забравшись ко мне на живот и улёгшись на спину, вытянув задние лапы.

   – А жизнь-то налаживается! – усмехнулась я в ответ.

   Степан улыбнулся.

   – Так расскажи мне, что там с этим странным топором, который ты достала из кучи камней?

   Я протянула руку и взяла за рукоять опасно блестящую секиру. На ней вновь не было и следа крови, и золотые блики огненной реки весело играли на лезвии, слегка освещая место нашей скромной стоянки. Я уже начала привыкать к постоянной тьме этого мира, а слабые отсветы лавы, текущей здесь повсюду, настраивали разум на новый лад, заставляя постоянно находится в напряжении. Существуя без лучей солнца, в тени и мраке, как мы здесь, начинаешь чувствовать себя иначе. Даже на Земле. Множество людей продолжают испытывать ужас темноты, уже выйдя из детского возраста. И даже те, кто не признаются себе в этом страхе, просто стараются не думать о нём. Потому что, когда ты смотришь во мрак, кто знает, что смотрит на тебя из него? И тогда разум начинает работать иначе. Можно совершать поступки, которые при дневном свете, никогда бы не совершил. Может произойти то, что под лучами солнца покажется иллюзией. Или чьей-то шуткой.

   Секира была прекрасна. Она мне уже нравилась своей неровной, покрытой росписью, рукоятью, большим камнем в середине, который изредка поблёскивал и казался живым существом.

   – Когда я скатилась в кучу камней с этого склона, – я показала рукой туда, где сейчас лежал демонический труп, – то единственное, о чём я думала, было: “Я должна выжить”. И в этот момент моя рука словно сама потянулась сквозь камни вниз. Как будто я знала, что там лежит эта секира. Не знаю, как объяснить. Я чувствовала, что она там. А дальше руки сами двигались. Гарпия могла незаметно переместиться куда угодно, но я, наверно, почувствовала.

   Крыс покачал нахмуренной мордочкой.

   – Ну и? А дальше?

   – А что дальше? Дальше всё просто. Я рубанула воздух наугад, рассчитывая, что мне повезёт.

   – И как же ты смогла это сделать? Сдаётся мне, что не бывает всё так просто, – Степан внимательно посмотрел мне в глаза, ожидая, что я отвечу.

   Всё закончилось, я убила гарпию, и мне было уже не важно, что, вероятно, это случилось не из-за моей ловкости, а исключительно из-за моего шестого чувства. Кто вообще говорил, что демонов надо убивать иначе? Может интуиция – основа в борьбе против темных сил?

   – Почему тебя это настораживает? – спросила я.

   – Потому, что здесь, – он как мог широко развёл лапы в стороны, словно обнимая мёртвую пустыню вокруг, – ничего не бывает просто так. И если интуицией ты никогда не славилась, значит надо искать другую причину.

   Через некоторое время, совершенно незаметно на меня опустился тяжёлый сон. Проснулась я на том же месте, обнаружив рядом тихо сопящего Степана. Не желая его будить раньше времени, я с трудом встала и огляделась. Раненое плечо страшно болело, и я вообще не могла шевелить рукой. Это было самое ужасное утро в моей жизни. Оно даже утром-то не было. Тьма вокруг, освещаемая лишь огнём горящей магмы, ничуть не изменилась.

   Темная корка образовалась на поверхности раны, и мне казалось, что внутри началось воспаление. Надо было узнать, где же мы всё-таки находимся, чтобы спланировать дальнейшие действия. Минут за пять-десять я обошла весь периметр небольшой плоской площадки, на которой мы находились. Я была в ужасе. Это был узкий пятачок суши на вершине горы рядом с лавовым озером, которое медленно стекало вниз. Жерло вулкана.

   Высота его была порядка трех километров, и земля у вершины круто уходила вниз, делая вулкан чуть ли не вертикальным. Спуск был практически невозможен.

   Было и ещё кое-что. У подножия горы, на которой мы находились, с одной стороны зияла огненная бесконечность, а с другой лежала долина. Моим глазам предстал целый оживленный город, изобилующий кучей разнообразных строений и огромных комплексов, если так можно назвать темные очертания того, что я увидела. И сотни, тысячи человеческих существ, двигающихся, кривляющихся, извивающихся, под воздействием непонятных сил. И стоны. Я поняла наконец, что за странный тихий звук, преследовал меня со времени нашего попадания сюда. Это было эхо боли и страха. Это были крики людей.

   Я срочно разбудила крыса и рассказала ему о своём открытии. И вместо голубых глаз на меня посмотрели два серых блюдца.

   – Значит это один из Садов грешников, – шёпотом сказал он. – Я никогда не был здесь.

   – Грешники? – переспросила я.

   Степан молча кивнул.

   – Но это значит, что возможно здесь мы найдём моих товарищей! -предположила я.

   – Есть вероятность, – невнятно проговорил он, – однако менее всего на свете мне хотелось бы искать их там...

   – Но я должна это сделать, – сказала я, – это мой долг. Выхода нет.

   – Я понимаю тебя, и пойду с тобой, куда скажешь, – устало вздохнул Степан. – Ты ж ведь меня не бросила. А вариться в кипящем котле вдвоём будет веселее...

   – Ну и славно, – начала было я, пока до меня не дошёл смысл его слов, – Что?!! Где вариться?!!

   – Не обращай внимания, ты же всё равно туда спустишься, а делать это лучше без лишнего страха.

   Вопреки его словам тяжёлый комок застрял у меня в горле.

   – Ну так что? Секиру с собой потащишь?

   Я на секунду отвлеклась от ужасных картин собственной гибели под пыточными ножами, и взглянула на оружие, призывно блестевшее недалеко от нашего лежбища. Действительно, нести его в руках будет слишком тяжело.

   И тут мне в голову пришла отличная идея. А что если там, где я его нашла, еще что-нибудь лежит? Через несколько секунд я уже вытаскивала из камней широкий кожаный ремень с большими черными кольцами дивной красоты. На них виднелась затейливая роспись и странные символы, которые казались мне смутно знакомыми. Конечно, разобрать их не представлялось возможным.

   Недолго думая, я обвязала ремнём голый пояс и пристегнула рукоять к кольцам. Было удобно, хоть и не очень легко. Кожаный мешок, который достался мне от синегубого демона тоже, как оказалось, вовсе не потерялся, а лежал недалеко от места моего падения. Чернильное перо аккуратно покоилось внутри. Оставалось только решить, как спуститься вниз из самого жерла вулкана.

   – Как твоё плечо? – спросил Степан, пока я оглядывала местность.

   – Не знаю, – честно ответила я, – рука явно воспалена, и сильно, но я не чувствую жара, меня не лихорадит. Всё так, словно у меня нет этой ужасной огромной раны, – я бросила быстрый взгляд на плечо и отвернулась. Смотреть было не приятно.

   – Странно. Собственно, как твоё присутствие здесь, – произнёс он.

   Нельзя было не согласиться.

   Я еще раз обошла небольшую площадку, пленниками которой мы оказались, и неожиданно остановилась, случайно заметив, что моя ладонь удобно устроилась на рукояти нового оружия. Было похоже, что вес тяжёлого металла со мной уже многие годы, и я привыкла к нему, как собственным ногам, об которые при ходьбе ударялась секира. И здесь я подумала, что Степан, возможно, был прав. А вдруг это не удача помогла мне разрубить гарпию надвое? Вдруг это магическое лезвие, впитывающее кровь, как губка, знало, что делать? И значит, это не я управляла им, а оно мной? И сейчас я несу секиру с собой, а в ней, весьма вероятно, заключена сила, имеющая далеко не светлое начало. Да что там “весьма вероятно”, оружие, созданное в Преисподней, просто не может иметь других корней! Но без него мы вновь останемся лишь с острой палкой, служившей когда-то чернильным пером самому невзрачному из здешних демонов.