Текст книги "Там, где живет огонь. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Виктория Солдатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Глава N1

   Это было самое странное лето в моей жизни. Стояла нестерпимая жара, солнце неумолимо и безжалостно обжигало улицы, нагревало дома, раскаляло асфальт. Каждый день по радио и телевидению передавали, что побит очередной температурный рекорд и улучшения обстановки не предвидится. Люди прятались по домам, и лишь к вечеру в переулках и сквериках можно было обнаружить изнывающую от пекла молодёжь.

   В то же время, судя по выпускам новостей, пока московская земля изнемогала, отдавая остатки драгоценной влаги во власть жары, на других континентах наблюдалось выпадение рекордного количества осадков. Наводнения в Китае и Пакистане, землетрясения на Филиппинах, Камчатке, Соломоновых островах и Торонто. А, если поднапрячься и вспомнить, что было до этого? Цунами в Тайланде, снег в Бразилии, Южной Америке, Аргентине и Африке! Вы понимаете – СНЕГ в Африке! Где среднемесячная температура зимой плюс двадцать градусов по Цельсию! Ну откуда там взяться снегу? В общем, природа потихоньку сходила с ума.

   К июлю стало хуже. Сначала в Подмосковье загорелись торфяники. В принципе для среднестатистического москвича, изредка слушающего новости, в этом сообщении не было ничего нового – аномальная жара преследует Москву вот уже последние несколько лет. Но, когда проснувшись однажды утром, умывшись и почистив зубы всё тот же среднестатистический москвич выходит на улицу и не видит ничего, кроме горького серо-голубого дыма, это уже шокирует. Он делает вдох, и начинает кашлять; дым разъедает горло, щиплет глаза, оставляет неприятный привкус во рту. А в интернете появляются всё новые видео, на которых разноцветные автомобили, мчащие по подмосковной трассе, преследует стена пламени горящего придорожного леса, заволакивая стеной дыма и копоти горизонт.

   Как поётся в одной замечательной песне: “мой дом был под самой крышей, в нём немного ближе до звёзд”. Но этим летом романтика баллады группы Чайф неумолимо испарялась вместе с остатками влаги в окружающем воздухе. Температура в моей маленькой квартирке приближалась к пустынной.

   Я сидела на мягкой кровати, смотрела в окно на серо-сизое небо, где через плотный слой дымовой завесы еле-еле прогладывало аномальное солнце. Мир приобрёл краски, которые было так непривычно видеть летом: вялые коричневатые листья, иссушенные и жалкие; жёлтая трава, сквозь которую проглядывает потрескавшаяся мёртвая земля; зимнее небо, на котором не видно ни синевы, ни облаков. Я положила на лоб мокрое полотенце и вздохнула.

   – Что же это такое?.. – Прошептала я цветам, завявшим на подоконнике.

   – Это война, – услышала я ответ и чуть не подпрыгнула от неожиданности, обнаружив у себя на столе маленького бородатого человечка.

   Первой моей мыслью было: “От жары и не такое привидится”. Но, протерев глаза под запотевшими очками, я вновь посмотрела на стол. К моему неописуемому удивлению – мужичок все ещё сидел на месте. Он спокойно смотрел в окно, свесив маленькие ножки и легонько покачивая одной из них.

   – Да... у тебя тут рыбу вялить можно, как и сидишь тут, голубушка, непонятно...

   Он говорил спокойно, низким тихим голосом с лёгкой хрипотцой, от которого на душе становилось легко, и страх уходил. На нём были коричневые потёртые штанишки на подтяжках, и зелёная рубашка в клетку. Все вещи выглядели старыми, но не изношенными, как будто за ними аккуратно следили вот уже много лет.

   – Ты кто такой? – осмелилась спросить я.

   Странный мужичок повернулся, и я разглядела маленькие глазки-бусинки, тёмные и проницательные, и широкую, от уха до уха бороду с шикарными пушистыми усами. Все было соломенного цвета, как и торчащие в разные стороны короткие волосы.

   – Меня зовут Вершок, – сказал он, направив на меня пристальный взгляд, как будто это я его удивила своими вопросами, а не он меня своим появлением.

   – Кто ты такой, Вершок, и что делаешь в моем доме? – с лёгкой улыбкой безумия спросила я.

   Вершок не улыбался.

   – На самом деле, это мой дом, – сказал он. И, судя по его серьёзному виду, он вовсе не шутил. – Я хранитель сего очага.

   Видя моё недоумение, он развёл маленькими ручками и, приподняв брови, уточнил:

   – Ну, домовой, по-твоему.

   Поскольку суеверие было далеко не последним в числе качеств моего характера, то я вполне была готова поверить, что это существо мне не мерещится. Но была и другая неприятная мысль: жара-таки меня добила...

   Я верила в сверхъестественное, но просто потому, что хотелось верить в существование чего-то большего, чем наш скучный материальный мир. А может ещё и потому, что много лет назад, в глубоком зелёном детстве, я уже видела домового... Тогда мудрые взрослые уверяли, что это была лишь моя больная фантазия. Но я-то знала правду. По старым русским легендам домовые часто показываются именно детям. Но тем более нелепым и невероятным было его появление теперь.

   – Ну, будем знакомы, Вершок, меня зовут...

   – Да знаю я, как тебя зовут, – махнул он рукой и снова отвернулся к окну. – Как сейчас помню, как привезли тебя сюда, маленький свёрток, а внутри розовый кричащий комок. Шуму было...

   Глаза домового подёрнулись дымкой воспоминаний, и молчание начало затягиваться. И тут я вспомнила замечательную народную примету из богатого русского фольклора: “как увидишь домового, сразу спрашивай: к добру, аль к худу”. Как ни глупо это выглядело, пришлось спросить:

   – К добру, аль к худу?

   Домовой повернулся, посмотрел на меня внимательно, вздохнул и опустил взгляд.

   – К худу...

   Ответ резанул слух, оставив внутри неприятный осадок.

   – А что случилось?

   – Я ж тебе говорю – война, – и грустно так на меня смотрит.

   Тут я вспомнила, с чего начался наш разговор, и надо мной нависло тяжкое ощущение надвигающейся беды. Конечно, жители потустороннего мира к нам просто так нечасто захаживают.

   – А кто воюет – то?

   – Свет и тьма воюет, – ещё тяжелее вздохнул он.

   – Вершок, так тебя зовут, да? – начала я неуверенно. И, когда он кивнул, продолжила: – Ты бы рассказал мне поподробнее, по-нашему, а то я метафоры не очень понимаю...

   – Налей мне стакан молока, тогда и объясню тебе все, голубушка, – ответил он вдруг, хитро склонив голову на бок, что однако не убрало печать скорбного выражения на его лице.

   Всё это казалось каким-то нелепым. Однако, выполнить просьбу маленького человечка мне ничего не мешало. Пока я ходила на кухню за молоком, Вершок успел перебраться на моё место на кровати. Когда я вошла в комнату, он уже протягивал к молоку свои пухлые ручки, удобно устроившись на подушке. Я села рядом, протянув стакан. Странно, что домовые любят молоко.

   Залпом осушив его и вытерев рукавом усы, он, хорошо поставленным голосом, словно по книжке начал:

   – Войско демонов под предводительством Нечистого напало три дня назад на Царство Небесное. Доподлинно не известно, как он смог скопить такую мощь, но ангелы не могут отразить атаку, в силу своего меньшинства. Вероятно, они держатся последние часы.

   Я нахмурилась. Сейчас всё это как нельзя лучше напоминало бред от теплового удара. Мысль о том, что возможна война между светлой стороной и темной проскальзывала только в остросюжетных фантастических боевиках или песнях группы Сектор Газа. Да и вообще: само существование этих сторон мне ещё никто не подтверждал!

   – А как же... Бог? Почему он не уничтожит всех демонов? – это была первая мысль, пришедшая в голову.

   Вершок опять опустил голову.

   – Тут ничего не известно. Говорят, ангелы дерутся одни... – грустно ответил он.

   – Если всё, что ты говоришь, правда, – я сделала небольшую паузу, раздумывая, – то такого просто не может быть.

   – Увы, дочка, – услышала я в ответ, – не сон это, всё наяву. Ворота в наш мир уже открываются, жди беды.

   – Но разве Свет не сильнее Тьмы? – не унималась я.

   – Есть старое пророчество. Пророчество Апокалипсиса, – пожал узенькими плечами Вершок. – Согласно ему, придёт день, и Проклятые вырвутся на свободу. Оно записано в двух книгах: в Чёрной и Белой. И исход пророчества у обеих книг разный. Я думаю, что именно это сейчас и происходит.

   Я встряхнула головой, пытаясь отогнать лёгкий флёр накатывающего сумасшествия. Грани реальности медленно начинали стираться.

   – Мне нужно проветриться, – сказала я. Может быть встречу кого-нибудь знакомого. Не сходить же с ума в одиночку... Пойдёшь со мной? – добавила я домовому.

   “Посмотрю на реакцию прохожих, сделаю выводы...”

   – Хм... это можно! – потирая бороду, ответил он. – Только пойти с тобой я так просто не могу. Ведь я к дому привязан. Вот если ты меня позовёшь, будто бы в другой дом, то я смогу покинуть свой пост.

   Я уже ничему не удивлялась.

   – Да нет проблем. Руководи.

   – Метла у тебя имеется? – неожиданно спросил он.

   – Метла? А зачем мне метла? У меня есть пылесос. Ну, швабра пластиковая. Может, ещё веник старый.

   Вершок прокряхтел что-то недовольно.

   – Неси свой веник, и слушай, что я скажу, потом повторишь.

   Я принесла старый замусоленный веник, неизвестно как найденный в бездонной кладовке.

   – Ну, теперь повторяй:

   “Дух добрый и любезный”, – начал он и посмотрел на меня, нахмурившись, мол, не стану ли спорить. Но мне было уже не до споров. Я повторяла за домовым всё слово в слово.

   “Из дома уезжаю,

   С собой жить приглашаю,

   На метлу садись скорей, – тут он опять нахмурился, бросив презрительный взгляд на мой веник, –

   В новом месте жизнь добрей”.

   Я повторила странное стихотворение, и мой домовой довольный уселся на веник, с ожиданием на меня поглядывая.

   – Ну? – не удержался он, видя моё бездействие.

   – Что ну?

   – Бери веник, и поехали куда собиралась!

   И вот я иду по вымершей улице, на которой изредка встречается пара-тройка озабоченно спешащих куда – то людей в медицинских масках на лице, а у меня в руках веник, на котором сидит маленький домовой и раскачивает ножками в разные стороны. Но люди не обращали на нас совершенно никакого внимания, и я начинала верить, что всё это лишь плод моей больной фантазии. Но домовой с метлы не пропадал, и я делала вид, что так и надо.

   “Что я собралась искать в этой духоте?” – подумала я, оттягивая мгновенно прилипшую к груди майку. Однако, не успела эта мысль окончательно укоренится, как я увидела идущих мне на встречу бывших одноклассников. Уже прошло более 5 лет, как мне посчастливилось завершить школьное образование, минул институт, и судьба давно должна была развести нас по разным дорогам, но, к счастью, этого не случилось. Их звали Саша и Коля. Они были родными братьями и даже больше того, почти точными копиями друг друга. Рядом с ними шла очень странная девочка, одна из тех необычных людей, с которыми часто приходится знакомиться в жизни. Её звали Марина.

   – Привет! – я очень обрадовалась, что в такое сумасшедшее время довелось встретить друзей.

   – Привет, Алиса, – улыбнулся Коля, – куда путь держишь?

   – Ты всё равно не поверишь, – как-то неловко было рассказывать, что я ищу следы битвы добра и зла.

   – А на что тебе веник? – удивился Саша, посмотрев на мою левую руку. В ней как раз был зажат мощнейший артефакт из чулана, на котором восседал мой воображаемый домовой. Тот в свою очередь с любопытством разглядывал моих друзей, болтая ножками.

   – Ты думаешь, видят ли они меня, – ровно сказал он, – так нет, не видят. И не слышат.

   Вздох облегчения вырвался из моей груди. Лучше уж одна нездоровая на голову я, чем сбывающееся пророчество Апокалипсиса.

   – У меня на венике сидит домовой, его зовут Вершок, мы вышли с ним на улицу, потому, что он известил меня о наступлении войны между Светом и Тьмой. Вот почему последнее время происходит так много мировых катаклизмов, и вот почему Москву заволокло дымом.

   Я перевела дух. Марина засмеялась.

   – Ой, прикольная шутка! – сказала она, неожиданно больно шлёпнув меня по плечу. Я удивлённо посмотрела на неё. Марина продолжала смеяться. Странная девушка.

   – Поздоровайся тогда от нас с домовым, а то не вежливо как – то, – усмехнулся Саша.

   – Ты и сам можешь со мной поздороваться, родной, – спокойно так сказал мой маленький мужичок. И внезапно обычно беспечный Саша сделал опасливый шаг назад, на серьёзном лице Коли сдвинулись брови, а Марина неожиданно заулыбалась.

   – Ой, какая прелесть, – сказала она, протягивая руки к венику.

   – Вы его видите? – удивилась я, и посмотрела на домового. Он поднял на меня глаза и подмигнул.

   – Я подумал, что никакой беды не случится, если твои друзья тоже со мной поговорят. Только уберите от меня, пожалуйста, эту девицу. Она меня беспокоит, – Вершок заёрзал на венике, пытаясь уклониться от неловких Марининых рук.

   – Он мне не кажется? – Саша снова шагнул вперёд, с любопытством разглядывая нового знакомца. Его озабоченное лицо всё больше приобретало черты обыкновенного интереса.

   – Вы не представляете, как мне сейчас полегчало, – вздохнула я, – а то я уже начала думать, что у меня “не все дома”. Хотя, с другой стороны, то, что это означает...

   Всё это время мы так и стояли посреди тротуара на палящем солнце. Дым, казалось, только сгущался. Изредка дул слабый ветерок, лишь гоняя раскалённые пары воздуха то в одну сторону, то в другую. Вот налетел очередной порыв, взметнув в воздух грязь, дорожную пыль, осыпавшиеся от засухи мёртвые листья, закружив всё это в отвратительной горячей спирали.

   Мы невольно оглянулись, посмотреть на этот маленький танец смерти, который плясала для нас несвоевременно умирающая природа, и прикрыли глаза руками.

   – Что ты там про Свет и Тьму говорила? – поинтересовался Коля, оглядывая представший нашим глазам унылый пейзаж.

   – Война, ребятки, война. Проклятые на Светлое Царство напали, и мы все теперь Великого Исхода ждём, – Вершок опять грустно опустил голову, нервно зажевав ус.

   – Что вы тут ждёте, мне не послышалось? – сзади подошёл ещё один наш бывший одноклассник, которого в отличие от остальных я уже много лет не видела. Его звали Костя. Он был небольшого роста, худенький, и потому, как водится, в школе им часто пренебрегали, если не сказать обижали.

   – Рад вас видеть, ребя... – начал он, и вдруг неожиданно отпрыгнул назад.

   – Это что ещё за ерунда? – вскрикнул он, тыча пальцем в домового.

   – Экий ты шумный. Росту в тебе мало, а крику как от нашей кикиморы, – проворчал Вершок.

   – Как от кого? – переспросил Саша, бросив вопросительный взгляд на брата.

   – Что это, я вас спрашиваю? – Костик не унимался.

   До чего ж лениво было объяснять все по-новому. Но только я открыла рот, чтобы начать рассказ, как вдруг огромная светло-голубая молния разрезала небо от горизонта до горизонта, на миг осветив ослепительной вспышкой унылую серость дымного дня. И тут же за ней грянул оглушительный гром, словно разрывающий изнутри. Земля задрожала. Звук ошеломлял, от него практически становилось больно. Словно небо раскололось пополам, и вот-вот на нас посыплются его осколки. Это было страшно, потому, что такого просто не могло быть.

   Когда я открыла глаза, то обнаружила себя на коленях на асфальте, зажимающей уши, пытаясь защититься от нестерпимого грохота. А вокруг в той же позе сидели остальные. И внезапно все прекратилось. Мёртвая тишина опустилась на землю. Деревья больше не шелестели под обжигающим ветром, голуби, которых даже такой погодой было не истребить, разом исчезли. Ничто не нарушало могильного безмолвия.

   – Что это было? – испуганно спросил Костя, которому так ничего и не успели объяснить.

   – Это Исход. – Вершок уныло поднялся на ножки, посмотрев на серое небо. Он упал с веника, когда сверкнула молния.

   – Исход войны? Значит, мы победили? Ну... то есть... ну ты меня понял. – Коля напряжённо смотрел на домового. Его нельзя было назвать легкомысленным, как брата, и верящим в чудеса тоже. Но молния, подобной которой никто из нас в своей жизни не видел, стерла мысли о правде и лжи, заставив задуматься о реальности происходящего.

   И вдруг, откуда – то сверху раздался голос, подобный удару только что грянувшего грома. Низкий, глубокий, он разносился повсюду, заставляя нас чувствовать себя персонажами ожившего пророчества.

   “Услышьте меня, смертные, ваш час близок. Темное войско победило. Света больше нет. Через шесть дней температура на Земле поднимется на три тысячи градусов. И грянет Апокалипсис, так как было написано”

   И снова тишина заполнила собой всё вокруг. На несколько мгновений мы даже перестали дышать. Воспаленный жарой мозг лихорадочно пытался придумать, как объяснить всё происходящее, как бы свалить это все на чей-то розыгрыш или глупую шутку. Чем больше проходило времени, чем дольше мы молчали, тем яснее становилась очевидность. Что-то в нашем мире сломалось.

   – Нет, не может этого быть, это должно быть какая-то шутка, – возмутился вдруг Костя. И в этот момент его, как когда-то в школе, почему-то захотелось стукнуть.

   – А я по-твоему кто? Мягкая игрушка?! – вскрикнул Вершок, явно солидарный со мной. – Примите это как данность, – уже тише сказал он, – мы все скоро исчезнем.

   – Три тысячи градусов... При такой температуре сгорит всё. На земле не останется даже следа, говорящего о том, что мы здесь жили. Сгорят многоэтажки, машины, металлы. Сгорят наши кости... – Какая-то пустота прокралась в сердце, стало грустно и одиноко.

   – И твой мир тоже исчезнет? – спросила я домового.

   Вершок задумчиво посмотрел на меня.

   – Все духи жилищ исчезнут вместе со мной, не будет вас, не будет и нас. Но Тьма останется. Останется еще много нечисти, которая будет пировать на развалинах человеческого рода.

   – Мне надо домой, – быстро сказал Костя, и почему-то напомнил мне мышь пытающуюся убежать с тонущего корабля.

   – Если это всё правда, то провести дома последние дни жизни – не самое лучшее решение, – ответил Саша, и его вечно весёлое лицо посерело.

   – А разве мы что – то можем? Или ты собрался уничтожить войско нечисти своим пылающим мечом?

   Тут обрывок старой мысли всколыхнулся у меня в голове. Я вспомнила наш утренний разговор с домовым. Тогда он сказал, что, вероятно, люди сами виноваты в возвышении Зла. Может это и глупо, но мы должны иметь возможность хоть что-то изменить.

   – Вершок, а мы точно ничего не можем сделать? – озвучила я свой вопрос.

   Он задумался, почесал спутанную бороду, что-то ухнул и ответил.

   – Попробуйте мыслить не по-человечески. Врата открыты, ваш мир больше не тот, каким вы его знаете.

   – Наш мир, ваш мир, какие-то Врата, – сказал Саша, – Я вообще до сих пор не уверен, что всё это не очень хорошая шутка.

   Домовой нахмурился. Ему явно был не по вкусу весёлый нрав одного из братьев.

   – Надо победить главного демона, – вклинилась Марина. И, как водится, широко улыбнулась.

   – Гениально, Марин, – тоскливо усмехнулся Коля, – и кто этим займется, может Костик?

   Это было и правда немного смешно.

   – Кто же может уничтожить демона?... – риторически спросил Костя.

   – Может какая другая нечисть? – вдруг пришла мне в голову мысль.

   – Вершок, ты же сказал, что мы теперь не то, что домового увидеть можем, – кого угодно. Кто там из потустороннего мира посильнее будет? – Я улыбнулась дурацкой идее, которая должна была немого разрядить обстановку. И только Марина с надеждой смотрела на Вершка в ожидании ответа.

   – Послушайте, скоро конец света, а мы тут стоим посреди дороги, обсуждаем нападение на главного Босса,– перебил Саша, – пойдемте уже хоть на скамейку сядем, там и обсудим покушение, – ухмыльнулся он.

   Мы дошли до площадки рядом с домом братьев. Всю дорогу мы молчали, Костя уныло плелся за нами. Рассевшись по трем лавочкам, установленным полукругом, и положив веник с домовым рядом с собой, мы возобновили разговор. И вдруг на середине фразы Коля вдруг замолчал и, я заметила его остекленевший взгляд, устремлённый куда-то в сторону.

   – Что это с кошкой?– спросил он, указывая пальцем на дерево недалеко от нас.

   Резко обернувшись, все мы устремили взгляд в направлении его вытянутой руки. И в самом деле, с кошкой было что-то не так. Я поправила очки, сползшие на нос. Она сидела, если можно так сказать, вцепившись когтями в толстый ствол дуба, так, что половина её тела была скрыта от нас деревом. Морда и передние лапы, впившиеся в кору, были хищно направлены на нас. Её необычно большие глаза словно горели желтым. Получалось, как будто кошка сидит на вертикальном стволе и, прячась, следит за нами.

   – Ой, какая киса! – воскликнула радостно Марина, готовая ринуться сдирать странную живность с дерева.

   – Марин, сиди на месте. Она что, смотрит на нас? – спросил тихо Коля.

   Заметив, что всё наше внимание приковано к ней, кошка в один прыжок слетела с дерева и стала медленно подбираться к нашим скамейкам. Животное было небольшим, пушистым и с виду довольно забавным, как и все кошки, только вот поведение её пугало. Она ползла на животе, словно охотилась, не отрывая от нас горящих глаз, которые с каждым разом словно становились все больше и больше. Саша не выдержал и, махнув рукой, шикнул на неё, пытаясь спугнуть. Но на кошку это не произвело никакого эффекта. Она продолжала ползти, пока не остановилась, и тело её не напряглось, изготавливаясь к прыжку.

   В этот момент наш домовой внезапно слез с веника, и, запрыгнув на спинку скамейки, что-то забубнил, зашумел на кошку, от чего та зашипела, распушив хвост и холку. В конце – концов, Вершок смачно сплюнул на землю, выпалив: “Пошла отсюда, нечистая!”, и показал кошке кукиш, после чего она оглушительно взвизгнула и на наших глазах просто растворилась едким дымом.

   Мы долго молчали, пытаясь осознать происшедшее.

   – Что это было? – наконец набрался сил и спросил Саша.

   – Низшая сущность. Какой только пакости не полезло сейчас из врат Преисподней, – проворчал Вершок, медленно забираясь опять на свой веник. – Вообще-то они всегда были здесь и всегда будут. Да только не в таком количестве. Вдобавок, открывшиеся Врата питают их силой. Вот эта тварь даже смогла овладеть кошкой. Хорошо хоть для настоящих демонов эта дорога пока закрыта. А если по теме, то все боги и духи, известные человеку, существуют в этом мире, – начал он, поёрзав на ветках веника, чтобы устроится поудобнее, – только раньше это была страшная тайна, недоступная человеческому взору, – он где-то добыл прутик и сейчас спокойно пожёвывал его во рту, положив ногу на ногу.

   – Вот так новость, – усмехнулся Саша, подталкивая брата локтем.

   – Не перебивай, если хочешь, чтобы я закончил, – проворчал Вершок.

   И после недолгого молчания продолжил.

   – Так вот, все легенды ваши наделяют сверхъестественных существ силой, все мысли дают им энергию и плоть. А кроме того, легенды тоже не берутся из воздуха. Многие люди обладают даром Видения. Вот они-то испокон веку и рассказывают об одних и тех же божествах, лишь давая им разные имена.

   – То есть, во-первых, выходит, мы сами создаем себе монстров, а во-вторых, чем больше мы думаем о них, тем сильнее они становятся? – спросил Коля.

   Вершок поморщился.

   – Ты понял лишь половину. Но, да, – а потом, понизив голос, добавил, – только с Всевышним да с Нечистым иначе, они – абсолют, высшая сила.

   – А если я вообще не верю в Бога? – нахмурился Костя.

   Домовой повернул к нему удивлённый и немного расстроенный взгляд.

   – Что ж... Может хоть преддверие Апокалипсиса поможет тебе, несчастный, – сказал он, устало склонив голову.

   – Так, я и понимаю, что мысль, которая только что пришла мне в голову, попахивает дурдомом, но это значит, что есть какие-то другие божества, способные противостоять Тьме и демонам? – уточнил Саша.

   – И да, и нет, – вздохнул Вершок. – Божеств на самом деле не так много. Как я уже сказал, все народы лишь по-разному называли одни и те же сущности.

   – Тогда давайте подумаем, кто из известных нам божеств достаточно силен, чтобы помочь нам? – сказала я. Ну хоть есть с чего начать.

   – Может Юпитер? У древних римлян он, типа, главный был, – предложил Саша, удобно заложив руку за спинку скамейки.

   – Нет, не пойдет, до него уже давно никому нет дела. Он давно забыт. Откуда у него силы? Его уже, небось, и не существует. То же самое и с Зевсом, – почесала затылок я, – хотя мысль интересная, все-таки они были верховными богами. То есть, наверное, Зевс и Юпитер – это одно и то же, поэтому “он” был верховным божеством, а не “они”. Ну вот, я начинаю запутываться.

   – Это не важно, – поправил домовой. – Важно правильно выбрать имя, которое поймет божество.

   – Тогда может одноглазый Один? Его сейчас много народу вспоминает, наверно это был бы сильный соперник, – сказал Коля, опустив взгляд на свою древнюю футболку с логотипом группы Manowar.

   – Да кому он сейчас сдался, московским бритоголовым? Тоже мне сила, махнул рукой Костя, – нужно что – то помощнее.

   – Да почему бритоголовым-то? – возмутился было Коля, но Вершок махнул рукой, а Саша предложил свой вариант:

   – Тогда может, бог войны, Арес, или Марс? Может им предложение это показалось бы интересным? Драться они должны любить. Вот и причина для помощи нам.

   – Хорошая мысль, но разве они, или он, сейчас имеют хоть какую-нибудь силу? Ни одного храма, ни одного верующего, – ответила я, – мы же не в древней Греции. Нам нужен кто-то кого люди вспоминают каждый день, кого боятся и чтят...

   – Будда?..

   – Перун?..

   – Осирис?..

   – Смерть, – вставила сияющая Марина, и все предложения мигом прекратились, потому что на этот раз она попала в точку. Несколько секунд мы молча переглядывались. Иметь дело со смертью было довольно жутковато.

   – Мы должны вызвать Смерть? – не веря своим ушам, переспросил Коля.

   – Вершок, эта мысль достаточна нечеловеческая? – поинтересовалась я, – или мы слегка перегнули палку с фантазиями?

   – Теперь всё реально, и вызвать Смерть – тоже. Да только что вы потом с ней будете делать?.. Смерть, конечно, нейтральна. Ей нет дела ни до Света, ни до Тьмы. Но на мой взгляд, это плохой выбор.

   – Но ведь в её силах помочь нам? Убить парочку демонов или хотя бы одного, самого главного? – уточнил Саша, озорно прищурившись.

   – Она – Смерть, а значит теоретически убить способна любого. Но...

   – Вот и славно! – потёр ладошки Саша. – С остальным в процессе разберемся, попросим её помочь. Ей тоже не должно быть никакой радости от гибели человечества. Все умрут, и надобность в Смерти отпадёт. Не так ли?

   Вершок, поморщившись, кивнул.

   – А, если она поможет нам, человечество с веками увеличит свою численность во много раз. И она сможет унести гораздо больше жизней.

   Звучало логично.

   – Ты скажи лучше, как позвать её?

   – Смерть незримо ходит за каждым человеком, за каждым живым существом. Вам нужно лишь попросить её появиться. Она услышит. А для этого надо знать её имя, – ответил домовой.

   – Блин, ну, кто знает имя смерти? – Костик нетерпеливо взмахнул руками. – Мы вообще занимаемся какой-то ерундой.

   Молчание было ему ответом. Как и предполагалось, лично со Смертью никто не знакомился.

   – Я знаю, – вдруг осенило меня, – Марэна! Я понимаю, это не совсем то, что нам надо, это славянская богиня, но по всем параметрам она совпадает с представлением людей о Смерти. Кроме того, её сейчас тоже часто вспоминают, славянский металл уже, как ни крути, несколько лет в моде.

   Некоторое время все молчали, обдумывая вышесказанное. Свежих предложений не появлялось.

   – Ладно, всё равно другого выхода вроде как нет, – сказал Коля, – как звать её будем? Просто имя произнести надо? – обратился он к домовому.

   – Нет, у вас, у людей, всё несколько сложнее, чему у обладающих мысленной силой – сказал домовой, – на Земле вы не можете видеть ворожбу, лишь её следы. Поэтому должны быть произнесены слова-ключи, которые послужат приглашением для прохода Смерти на уровень, доступный вашему пониманию.

   Опять тишина.

   “Похоже мы зашли в тупик” – подумалось мне.

   – Это как раз не сложно, – вдруг сказал Вершок. – Одному из вас я могу открыть возможность Видения, с помощью которого он сможет созерцать потусторонний мир. И тогда он узнает заветные слова.

   – И этот человек потом сможет видеть сверхъестественное всегда? – заинтересовался Саша.

   – Да, это останется с ним на всю жизнь.

   – Да какая там жизнь, у нас пять дней! – махнул рукой хмурый Коля.

   – Ничего страшного, пусть на 5 дней, но я буду хоть на половину магом и колдуном. Открывай мне! – воскликнул радостно Саша.

   Вершок нахмурился.

   – К сожалению, это может быть лишь женщина.

   – Что? Почему? – лицо Саши вытянулось.

   – Мужчине требуется время, чтобы измениться. Женщинам это доступно от рождения. Их нужно только подтолкнуть. Да и не услышит Смерть мужчину, – махнув рукой, отрезал Вершок, и мне показалось, что он был весьма доволен разочарованием Саши.

   – А мы точно решили вызывать смерть, да? – уныло спросил он.

   – Да, Саш, а если придумаешь что-нибудь еще – сразу говори, – сказал Коля. – Надо решать проблему. Пока у нас только два варианта: Марина и Алиса, – посмотрел он по очереди на нас двоих.

   – Но имейте ввиду, – уточнил хмуро домовой, – от того, что вы скажете, будет зависеть, поможет она вам... или нет. И вообще, лучше откажитесь.

   – Тогда лучше Алиса, – сказал Саша, не обращая внимания на Вершка, но опасливо поглядывая на Марину, которая в это время обрывала последние листики с пожухлой берёзовой веточки. Домовой вздохнул.

   Честно говоря, мне ужасно не хотелось принимать на себя подобную ответственность. Но идея доверить Марине вызов Смерти мне улыбалась ещё меньше.

   – Почему лучше Алиса, я тоже могу! – надулась вдруг моя соперница по магии, оборвав последний сухой листок.

   – Марина, расслабься, ты остаёшься в нашей песочнице, – улыбнулся Коля, обняв её за плечи, чтобы она немного успокоилась.

   – Что ж, видимо придется мне, – сказала я, по очереди оглядев своих друзей. Коля обнимал Марину, Саша слегка разочарованно стоял рядом, Костя немного нервно теребил низ своей голубой рубашки. – Если никто не передумал! А то может, и правда не стоит начинать...

   Но никто ничего не ответил. На улице было всё так же призрачно тихо, и накатывающее чувство душной безысходности распространилось уже на всех нас. Другого выхода, казалось, не было.

   – Хорошо, – сказал Вершок, – ты ненадолго уснёшь, а я проведу твою душу через Врата и то, что ты там увидишь поможет тебе составить правильный текст зова. Марэна услышит всё, что ты скажешь, запомни.

   – Я буду спать? То есть без сознания? – это нравилось мне всё меньше и меньше.