Текст книги "Научу тебя плохому (СИ)"
Автор книги: Виктория Победа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
– Так я тогда пойду в душ пока схожу, если вдруг…
– А рука, – говорю прежде, чем успеваю подумать.
– А что с ней?
– Ну она же…
– И что мне теперь не мыться? – улыбается, гад такой.
Я уже поняла, что глупость сморозила, мог бы и подыграть.
– Так вот, если еду привезут раньше, чем я выйду, откроешь курьеру, там все оплачено.
Ответить он мне не дает, уходит так быстро, что я даже отреагировать не успеваю. Он исчезает, а я плюхаюсь на ближайший стул, обдумывая слова Марка и свою на него реакцию.
В себе копаюсь ровно до тех пор, пока в кармане не начинает вибрировать телефон. Достаю гаджет, снимаю блокировку и глазам своим не верю, – верхнем левом углу выскакивает значок, оповещающий о сообщении из приложения чата.
Ежик в тумане 17:32
«Привет, Мышка. Нет, ты меня не обидела, просто я был немного занят. И да, у меня все хорошо))»
Вчитываюсь в сухие строки текста. Все коротко и лаконично. Был занят, ну конечно он был занят.
Серая мышь 17:33
«Привет, я рада что ты в порядке))»
Отправляю это короткое сообщение, просто не зная, что еще написать. Я ждала его ответа, а теперь просто не представляю, как продолжить разговор. Отчего-то кажется, что он тоже не слишком заинтересован в его продолжении. Он всегда первым интересовался тем, как прошел мой день, а сегодня впервые за все время не спросил. Просто ответил на мои вопросы.
Пока я теряюсь в собственных догадках, от ежика приходит еще одно сообщение.
Ежик в тумане 17:35
«Даже не спросишь, чем же я так был занят, что не отвечал тебе более суток? Совсем не интересно?))»
Серая мышь 17:35
«А ты расскажешь?»
Ежик в тумане 17:36
«Расскажу, если попросишь)»
Глава 15
Еся
Серая мышь 17:40
«Если только ты сам хочешь:)»
Не позволяя себе передумать, быстро жму на кнопку.
Ежик в тумане 17:43
«Я помогал одной весьма бедовой особе, а она всеми силами этому противилась)))))»
Серая мышь 17:44
«И чем все закончилось?»
Ежик в тумане 17:48
«Думаю, мне удалось немного до нее достучаться. Мышка, ты извини, но я тут занят немного, я тебе позже напишу, хорошо))»
Прочитав сообщение, вздыхаю грустно. Меня окутывает какое-то странное напряжение, сообщение ежика отзывается во мне совершенно безотчетной тоской. И ведь вроде ничего особенного не написал, а мне, отчего-то, совсем невесело.
Несколько раз я перечитываю короткую переписку с единственным имеющимся у меня другом, если его вообще можно назвать другом, и понимаю, что как бы мне ни хотелось игнорировать очевидный факт, – наше странное общение вскоре неминуемо подойдет к вполне логичному финалу. Я совру, если скажу, что не расстроюсь, расстроюсь, конечно, но это то, чего следовало ожидать с самого начала. Ничто не длится вечно.
Серая мышь 17:55
«Конечно, хорошего тебе вечера»
Отправляю сообщение, выхожу из чата и откладываю в сторону телефон. В общем-то все правильно, так, как должно быть. У человека по ту сторону экрана есть своя собственная, реальная жизнь, которой никак не должно мешать виртуальное знакомство со странной, постоянно что-то скрывающей особой.
Погрузиться глубоко в свои мысли мне не позволяет внезапно раздавшийся на всю квартиру звонок. От неожиданности я даже подскакиваю со стула, однако быстро сориентировавшись и вспомнив о курьере, иду открывать. Лишь оказавшись в прихожей, в метре от входной двери, я вспоминаю, что ключей-то у меня нет, а сама дверь волшебным образом никак не откроется. Мои недолгие размышления прерывает очередной звонок домофона. Не придумав ничего лучше, подхожу к двери, и разобравшись с кнопками, нажимаю на нужную и произношу достаточно громко:
– Добрый день, я вас сейчас пущу в подъезд, но не могли бы вы немного подождать, у нас небольшой форс-мажор.
Парень в ответ бурчит что-то неразборчивое, а я, открыв дверь в подъезд, разворачиваюсь и направляюсь в сторону ванной. Форс-мажор, блин. И как я, по мнению Марка, вообще должна была открыть дверь, если он ее собственноручно запер? Я, в общем-то, тоже хороша, каюсь, не подумала даже.
Подхожу к ванной, за дверью слышится шум воды. И вот что мне делать? Господи, это только я могла попасть в такую идиотскую ситуацию. А все почему? Да потому что мозги надо вовремя включать, а лучше и вовсе не отключать. У меня же вечно наоборот выходит. Сначала делаю, потом думаю. Результат налицо.
Заношу руку над дверью и стучу, сначала тихо, потом громче. Марк, конечно, не слышит, продолжая плескаться в душе, и очевидно не задумываясь о том, в какое идиотское положение меня сейчас ставит. Мало того, что курье, должно быть, меня полнейшей идиоткой посчитал, так я вдобавок вынуждена долбиться в душ к едва знакомому мужчине. Сюр какой-то, честное слово.
– Марк, – продолжая стучать, кричу сквозь запертую дверь. – Марк, да что ж такое. Марк!
Я продолжаю тарабанить в дверь, в надежде на то, что меня наконец услышат, и, видимо, настолько увлекаюсь, что не сразу понимаю: вода больше не шумит. Последний удар и дверь внезапно открывается, однако сюрпризы на этом не заканчиваются. Марк, совершенно не стесняясь, предстает передо мной в чем мать родила.
Я сначала не двигаюсь, зависаю на короткий миг с открытым от удивления ртом.
– Что-то случилось? – его, кажется, вообще ничего не смущает, а я теряю дар речь, и очень, правда, очень стараюсь удерживать взгляд выше уровня груди парня. – Еся?
Я отхожу назад, сглатываю собравшийся в горле ком, и прикрыв глаза, очень тихо прошу:
– Не мог бы ты прикрыться, пожалуйста.
– Стесняешься? – в его голосе слышится насмешка. А я упрямо держу глаза закрытыми.
– Там… там курьер приехал, – игнорирую его вопрос, и прежде, чем Марк вообще успевает хоть как-то среагировать, разворачиваюсь, и стремительно направляюсь обратно в прихожую.
Серьезно? Ему серьезно не пришло в голову хотя бы прикрыться? Подхожу к двери, душу медленно и глубоко, стараясь нормализовать дыхание и хоть немного замедлить бешенный ритм, колотящегося в груди сердца.
Марк появляется в прихожей практически сразу, в одном лишь, обмотанном вокруг бедер полотенце. Я на него стараюсь смотреть куда угодно, но не на Марка, в результате и вовсе ловлю себя на мысли, что могла не возвращаться в прихожую, с курьером Марк мог разобраться и сам.
Марк тем временем подходит к куртке и достает из нее ключи. Серьезно, блин? Все было так просто? И, словно прочитав мои мысли, парень усмехается, и одарив меня насмешливым взглядом, вставляет ключ в замок и открывает дверь. Все то время пока Марк расплачивается и объясняется с курьером, я стою словно пригвожденная к полу, и чувствую, как закипаю.
– Ты издеваешься, да? – вырывается у меня сразу, как только за курьером закрывается дверь. – Ты это специально, да? Ты же знал, что запер дверь! Да знаешь кто ты…
Слишком поздно я понимаю, что перегнула палку, и чересчур повысила голос. Потому что сверкнув недобрым взглядом, Марк откладывает стопку коробок на комод и начинает неумолимо надвигаться на меня.
– А что, если да? – ухмыляется, подобравшись ближе.
– Что?
– А что, если издеваюсь?
Я слишком поздно реагирую, и уже в следующую секунду в очередной раз оказываюсь прижатой к стене. Да как так все время получается? Марк же, совершенно не церемонясь, прижимается ко мне всем телом, наклоняется к моему лицу, обдавая кожу горячим дыханием и произносит тихо?
– Что ты сделаешь, Есь?
Глава 16
Марк
Понимаю, что с ней так нельзя, но остановиться просто не могу, меня прет от того, как вспыхивают ее щеки, как на лице появляется глубокая растерянность. Мне бы научиться общаться с ней иначе, наверное, чтобы не пугать, чтобы не шарахалась она от меня при каждом к ней прикосновении. Ведь мне чертовски хочется, до ломоты в теле хочется ее касаться. И доверие ее глазах видеть хочется, конечно, куда без этого. Я не одуванчик вообще ни разу, и осознаю в полной мере, что пугаю этого мышонка трусливого, но это выше моих сил, просто что-то нереальное себя в руках держать. Я же и так из последних сил сдерживаюсь.
Моя мышка, ты же меня с ума сводишь, девочка. Я, конечно, представлял, знал, что так бывает, примеры перед глазами были, у нас вся семейка такая пришибленная, если втрескались, то с разгона и навсегда.
А она опять голову в плечи вжимает, на меня глаза свои ореховые таращит, губы непроизвольно облизывает. Эти губы вообще история отдельная, я до сих пор не понимаю, как вообще себя в руках держать умудряюсь.
– Еська, – она обескураженная совершенно, не успевает среагировать на мой выпад. Хватаю ее, прижимаю к себе, черт, я так долго однозначно не продержусь.
Моя мышка, моя особенная девочка, что ж в тебе такого, что меня на тебе так клинит. Все мозги мне выжрала, зараза упрямая. И трясется вечно, как банный лист, словно я хоть раз позволил себе грубость. Нет, ну может словесно позволил. Но меня тоже можно понять, в конце концов я терпением особым никогда не отличался, просто тут ситуация особенная и человечек особенный.
– Марк, – она ожидается пытается отстраниться, вырывается чего-то, ладошки свои в мою грудь упирает, лишь сильнее раззадоривая. Я понимаю, конечно, что пугать ее сейчас – последнее дело, но и отпустить ее не могу.
– Мышка, вот че ты такая неугомонная, я же пока ничего не сделал, – улыбаюсь, глядя на то, как расширяются ее зрачки.
– Пока? – уточняет, мило шевеля носиком.
– Смешная ты, Еська.
– Ай…
Подхватываю ее под бедра, прижимаю к ближайшей стене – теперь это традиция. Даже боль в руке уже не кажется такой острой, у меня тут личная анестезия имеется, в виде одной трусливой мышки.
– Ты чего, опусти меня на пол, – барахтается в моих руках, а мне нравится именно вот такое положение.
– Неа, – усмехаюсь. – Есь, я сейчас сделаю кое-что, ты только не дерись.
– Что? – озадачено.
– Это, малыш.
А к черту.
Мышка не ожидает, конечно, от меня такой подставы, наглости даже. Подхватываю ее крепче, приподнимаю выше и просто целую, потому что не могу больше, просто не могу держать себя в руках. Я устал, чертовски устал себя контролировать.
Она сначала зависает от неожиданности, напрягается всем телом, а потом, видимо, придя в себя после секундного шока, начинает вырываться и меня отталкивать. Только бесполезно это, нереально меня от нее теперь отлепить.
Я жестить не собираюсь, естественно, все понимаю, даже несмотря на фейерверки в моем воспаленном от одержимости этой девочкой мозгу, я еще сохраняю частичку здравого смысла, а потому целую свою мышку осторожно, не напирая, но и отстраниться ей не позволяю. Медленно, провожу языком по губам, проникаю внутрь, а мышка, зараза мелкая, противится, зубки свои острые стискивает, головой вертеть пытается.
Нет, так дело не пойдет. Продолжая удерживать ее одной рукой, второй я, чуть отстранившись, зарываюсь в длинные, шелковистые волосы, дурея от непередаваемых ощущений.
– Не бойся меня, Есь, – смотрю в ошарашенные моей выходкой глаза мышки, кажется, она настолько дезориентирована моим поведением, что до сих пор не может прийти в себя. И я этим, конечно, собираюсь воспользоваться. – Не бойся.
Я вновь наклоняюсь к ее губам, целую, перемещаю руку на подбородок мышки и слегка на него надавливаю, чтобы зубки свои красивые разомкнула, чтобы мне поддалась. Потому что я хочу ее целовать, нормально целовать, по-настоящему, по-взрослому. И целую, языком проникаю в ее рот, преодолевая не слишком энергичное, я бы даже сказал, пассивное сопротивление.
Наверное, именно так выглядит капитуляция. Тяжело вздохнув и вряд ли отдавая себе полный отчет в действиях, Еся, обхватывает меня ногами, и пальчиками своими красивыми сжимает мои плечи, а в следующий момент меня просто уносит в рай, потому что мышка моя маленькая, шутливая и до ужаса упертая, начинает отвечать. Робко. Не умело даже. Совершенно не умело. И эта ее неопытность, даже в таком невинном вопросе, как поцелуй, мне крышу срывает.
Господи, дай мне сил не сорваться на этом месте. Не целовалась, эта девочка даже не целовалась никогда, я уверен, это чувствуется в каждом неумелом движении ее языка, в неуверенности ее общей.
Ох, мышка, я тебя научу, я тебя всему научу. Я хороший учитель.
Первым прерываю поцелуй, мне чертовски сложно, меня словно клеем строительным к ней прилепили, но надо, потому что для нее это слишком, не готова она пока.
– Никогда не целовалась? – улыбаюсь, глядя в совершенно ошалелые глаза.
Кажется, кому-то понравилось.
Однако долго мне наслаждаться видом такой вот, дезориентированной, расслабленной мышки не удается, потому что малышка моя зубастая приходит в себя и начинает дергаться.
– Есь, я бы на твоем месте этого не делал, я все-таки в одном лишь полотенце, и ты сейчас его сорвешь. Мне, конечно, все равно, но…
Она застывает мгновенно. Уже хорошо – мыслительный процесс запущен, информацию впитываем и воспринимаем как надо.
– Зачем ты это сделал? – выдыхает насупившись.
– Сделал что? Поцеловал?
Она кивает в ответ, такая смешная, наивная еще. Где ж тебя такую мышку сделали? Я ж много девчонок знал, они не такие были, все больше раскрепощенные, опытные даже, и в ее возрасте, – тоже. А тут фиалка нежная, даже целоваться не умеющая. И не могу сказать, что не рад этому простому факту. Рад, охренеть как рад. Потому что это все мое, теперь только мое.
– Захотелось просто, – пожимаю плечами, опускаю малышку на пол, сам поправляю полотенце.
– Твоя рука, – мышка восклицает так громко, и так неожиданно, что я, признаться, вздрагиваю.
Не сразу понимаю, о чем она, и только проследив за испуганным взглядом, догоняю, в чем дело. Перебинтованная рука снова кровоточит, даже на полотенце следы остались.
– Надо перебинтовать снова, надо…
– Перестань, это всего лишь кровь, – улыбаюсь так широко, как дебил последний.
Меня трогает ее такая неподдельная забота, испуг в глазах, словно ей действительно не все равно, и я хочу надеяться, что так и есть на самом деле, эгоистично хочу. Я вообще не понимаю, как умудрился так глупо поранить руку, психовал чего-то, у меня вообще бывает, это я в отца – разгон от режима «плюшевый мишка» до режима «готов разорвать всех нахрен» – три секунды. Никогда не умел это контролировать, и вряд ли когда-то научусь. В очередной раз задетый недоверием этой заразы упертой, пошел громить кухню, ну как пошел, не планировал, конечно, но кухонная утварь, словно чувствуя мое, не самое приподнятое настроение, совершенно не давалась в руки.
Остановиться нужно было еще на первой, свалившейся на пол сковороде, с самого начала же было ясно, что ничерта никакая готовка не задастся. И я удивился, конечно, завидев на кухне мышку, думал, в норке своей прятаться будет столько, сколько возможно, а она пришла. Сначала взбесился, нагрубил незаслуженно, не люблю я, когда из меня жертву делают, тем более из-за такой мелочи, а потом, услышав тон командный почти в ступор впал.
А мышка моя шустрая и догадливая, быстро просекла, где и что искать. И все у нее так слаженно получалось, что я залюбовался невольно. И все бы ничего, если бы нее заявление, совершенно не к месту возникшее. Уехать она собралась, как же. Кто ее теперь отпустит-то? С проблемами ее я разберусь, конечно, так или иначе, либо из нее правду вытяну, либо сам выясню, а дальше по обстоятельствам.
А вообще я знатно так поржал, осознав, что беспокоит этого мышонка бедового. За меня она переживает, дурочка. Да кто ж меня тронет-то? С другой стороны, мне понятнее ее позиция стала, меня отпустило немного, я даже злиться перестал. Почти. Меня вообще вся эта ситуация как-то немного из колеи выбила и я, честное слово, просто забыл, что запер дверь на ключ, не было у меня никакого четкого плана действий, но совру, если скажу, что не кайфанул при виде растерянной мышки. Я ведь стук не сразу услышал, а когда услышал, рванул к двери, не озадачившись собственным внешним видом, думал, случилось чего. О том, что дверь входную запер и ключи в карман убрал, я вспомнил в последний момент. Мышка, ожидаемо, мой импровизированный стриптиз не оценила, а я в очередной раз не упустил возможности ее подразнить. Ей все равно привыкнуть придется.
Вообще я мог бы успеть к приезду курьера, если бы не отвлекся на переписку. А я отвлекся, решив, блин, что пора перестать играть в молчанку, мышка себя явно изводила, по крайней мере, я так думаю, хочу думать. Вообще, тупость несусветная – вся эта ситуация, – я же реально к самому себе ревную эту мышь бедовую. По-хорошему, заканчивать бы надо, объясниться с Есей, да беда в том, что я очень слабо себе представляю, как на нее всю правду вывалю.
– Марк, ты меня слышишь? – в мое сознание прорывается тоненький голосок мышки.
Мотнув головой, я возвращаюсь в реальность. А в реальности моя мышка, стоит напуганная, и на мою руку то и дело взгляд переводит. Бледная вся, словно сейчас в обморок грохнется, а этого нам не надо.
– Так, бери давай вот это все, – киваю на сложенные на комоде коробки, – и иди на кухню, я сейчас обработаю и вернусь.
– Я помогу.
– Есь, – вздыхаю тяжело, – мне успокоиться надо, я не уверен, что смогу держать себя в руках, а ванная у меня маленькая, пространство замкнутое, – мне точно не надоест ее подразнивать, – иди на кухню.
Мышка некоторое время смотрит на меня пристально, губы поджимает, совешенно не понимая, как это на меня действует, а потом нахмурившись, берет меня за запястье и произносит:
– Пойдем.
Глава 17
Еся
Возможно, я совершаю ошибку, но что-то внутри подсказывает: несмотря на сказанные Марком слова, вреда он мне не причинит и принуждать не станет… наверное.
И да, меня до сих пор трясет от произошедшего. Я ничего подобного не ожидала, Марк впервые перешел границу, впервые позволил себе больше, чем дурацкие подколы. Поцелуй стал для меня неожиданностью, и сказать, что неприятной у меня язык не повернется. Нет, стыдно признаться, но мне понравилось.
Сначала я испугалась, сильно. Сердце затарахтело так, что я опасалась за сохранность работоспособности своего органа, какое-то время, скорее всего недолго, я, правда, пыталась сопротивляться дерзкой выходке, а потом… потом в ноздри ударил запах геля для душа, голова закружилась, и я сама не поняла, в какой момент начала отвечать на поцелуй.
Получалось, должно быть, неуклюже, я раньше не целовалась, вообще, даже в щеку. Как-то не с кем было. Марк, очевидно, это понял, не мог не понять. Напор снизил, и поцелуй получился ласковый, приятный. Я потеряла связь с реальностью, очнулась только когда все прекратилось, – также внезапно, как и началось. Сначала я не могла прийти в себя, в голове не было ни единой связной мысли, они хаотично метались из стороны в сторону, не желая выстраиваться в логическую цепочку.
Полностью осознала происходящее я лишь спустя несколько мгновений, когда Марк выдал нечто в своем репертуаре.
«Никогда не целовалась?»
Он спросил с усмешкой на губах, посмотрел на меня в своей издевательской манере. Или мне показалось? В общем-то, теперь уже не так уж и важно. Полностью осознав всю глубину своего морального падения, я, конечно, попыталась вырваться и… И почувствовала то, чего чувствовать была не должна. А Марка, ни капли себе не изменяя, только добавил масла в огонь, напомнив о полотенце, обмотанном вокруг бедер парня.
Мне одного раза хватило. Нет, рассмотреть мне ничего не удалось, я даже не пыталась, так что ничего увидеть не успела, но в том, что наготы своей Марк стыдиться не привык, убедилась окончательно.
– Есь, ты чего напряженная такая, ничего страшного ведь не произошло, – Марк возвращает меня в позорную реальность. Туда, где я каких-то пару минут назад бездумно целовалась с полуголым парнем.
Качнув головой и отогнав дурные мысли, я молча иду вперед.
В ванной включаю свет, осматриваюсь. Марк входит следом.
– Еська, а ты чего, теперь все время обо мне заботиться будешь? – он продолжает меня подкалывать, а я не могу сдержать улыбки.
Да что со мной такое?
– Я просто помогу, одной рукой не удобно, – бурчу себе под нос, подхожу к раковине, открываю дверцу висящего над ней шкафчика и мысленно бью себя по лбу. Перекись и упаковка с бинтами остались на кухне.
– Только поэтому? – развернувшись, я уже собираюсь сбегать на кухню, но Марк ловко преграждает путь к двери, которая, к слову, оказывается закрытой, а может и запертой. – Есь, а Есь, скажи честно, тебе же понравилось?
Он хватает меня здоровой рукой, притягивает к себе, прижимает к полуобнажённому телу. Я поднимаю глаза, смотрю в его, ловлю искрящий хитринкой взгляд. Марк улыбается, чуть склонив голову на бок.
– Надо обработать руку, – я пытаюсь перевести тему, но звучит как-то совершенно глупо, даже мне это ясно.
А какого ответа он от меня ждет? Сам же все прекрасно понимает, гад, и просто издевается. Если бы не понравилось, я бы не ответила, это ведь очевидно. Хотя…
Марк отпускает меня также внезапно, как и схватил. Подмигивает и принимается разбинтовывать пострадавшую в неравном бою с посудой руку. После чего обходит меня, включает воду и смывает кровь с ладони. Я все это время молча наблюдаю за действиями парня.
– Я сейчас принесу бинты и перекись, – вспоминаю о том, что собиралась сгонять на кухню.
Ответа не дожидаюсь, рысью метнувшись к двери, выскакиваю из ванной и быстрым шагом иду на кухню. Вернувшись в ванную, застаю Марка, облеченного в штаны. Верха на нем по-прежнему нет, и, кажется, исправлять этот недостаток парень не собирается.
– Давай руку, – произношу несвойственным мне командным тоном, и сама себе удивляюсь, Марк только усмехается, откидывает в сторону небольшое полотенце, и без лишних слов протягивает ладонь. Во второй раз я справляюсь быстрее. Заканчиваю, и убираю бинты с перекисью на место. А в следующую секунду у меня из-под ног уходит земля, – и вот я уже сижу на стиральной машинке с раздвинутыми в стороны ногами.
Дежавю какое-то.
– Еська, ты так и не ответила на мой вопрос, – Марк вклинивается меж моих ног, ладонями несильно, но ощутимо сжимает талию.
У меня сердце начинает колотиться, во рту наступает тотальная засуха, даже желай я ответить, – не смогла бы. Я глупо таращусь на Марка, он тем временем поднимает одну руку, указательным пальцем касается моего подбородка, большим проводит по пересохшим губам. Взгляд парня чернеет, и эта тьма в его глазах будоражит сознание, возвращает меня на несколько минут назад, в прихожую, где я позволила больше, чем следовало.
Я должна реагировать иначе, попытаться вырваться, спрыгнуть с машинки в конце концов и оттолкнуть эту груду мышц, но вопреки здравому смыслу я продолжаю сидеть на прохладной поверхности с широко разведенными ногами и даже взгляд отвести не могу. Со мной никогда такого не было, я вообще не люблю, когда меня трогают, а тут… С Марком с самого начала все было неправильно, непривычно.
– Не ответишь? – улыбается порочно, обещающе даже, языком проводит по верхней губе, облизываясь, словно котяра довольный, вцепившийся когтями в добычу и неумолимо готовящийся ее съесть. – А может не распробовала? – добавляет она, а дальше все происходит так быстро, что я, в общем-то, и понять ничего не успеваю. Теплые губы накрывают мои. Пальцы зарываются в мои и без того растрепанные волосы, крупная ладонь давит на затылок, не позволяя отстраниться, а мне, вопреки всему, и не хочется. Выдохнув едва слышно, я размыкаю губы и, наверное, это действие окончательно срывает Марку всякие тормоза. Наш второй поцелуй совсем не похож на тот, что случился в прихожей. Тогда Марк был осторожен, нежен. А сейчас… Сейчас он словно оголодавший зверь, наконец добравшийся до своей жертвы. Я за ним не успеваю, я вообще не понимаю, как надо, как вообще правильно и что мне делать, а его язык тем временем нагло вторгается в мой рот, сплетаюсь с моим. Ладонями я упираюсь в плечи Марка, чуть его отталкиваю, в попытке снизить этот бешенный напор.
– Марк, – шепчу, когда хватка на моем затылке немного слабеет и мне удается отстраниться.
Тяжело дыша, Марк упирается лбом в мой, прижимает меня к себе, так близко, что я снова чувствую его желание. Вздрогнув, я сглатываю возникший посреди горла огромный ком, ногтями впиваюсь в оголенные плечи парня.
– Тихо-тихо, не бойся меня, – он шепчет успокаивающе, – я же предупреждал, малыш, что едва держу себя в руках, – сильнее вжимает меня в себя, максимально позволяя прочувствовать подтверждение его слов.
– Я… Марк, я… – наверное, в другой ситуации и с другим человеком я бы уже билась в истерике, пытаясь выбраться из созданного вокруг меня плена, но с Марком, с Марком все вновь складывается нелогично, я больше не ощущаю никакой угрозы. Он не тронул меня ночью, не тронул утром, не тронет и сейчас. Почему-то эта уверенность плотно укореняется в моей голове.
– Ты сама со мной пошла, Еська, – он улыбается, выравнивает собственное тяжелое дыхание. Его ладонь тем временем ныряет под мою спортивную кофту и скрытую под ней футболку. Я вздрагиваю, по телу проходит крупная дрожь. Касание теплых пальцев действуют на меня словно ушат с ледяной водой. Я напрягаюсь вся, перестаю дышать. Я же не могла ошибиться, просто не могла. – Я просто поглажу, Есь, расслабься, – в подтверждение своим словам, он ведет пальцами вдоль позвоночника, вверх, вниз и снова вверх. Я сама не понимаю, что делаю, но в следующий момент мои руки, очевидно живя собственной жизнью, соскальзывают с плеч.
Пальцами я осторожно касаюсь твердой, хорошо прокаченной груди парня, словно завороженная изучаю изгибы на красивом торсе. Я никогда этого не делала, вообще не смотрела на мужчин, стараясь их избегать, не попадаться на глаза лишний раз. Неприкрытая похоть обескураживала и приводила в ужас.
А сейчас я сама не могу найти объяснения собственным действиям.
Подушечками пальцев провожу по впадинке между первым и вторым рядами кубиков, мне нравится. Я думала такие только в книгах бывают или в кино, ну и у спортсменов каких-нибудь профессиональных, конечно же. Я настолько глубоко погружаюсь в изучение мужского торса, что не сразу понимаю: движения пальце на моей спине прекратились.
– Все-таки нравлюсь, соврала значит? – слышу над головой насмешливый голос, не сразу понимая, о чем говорит Марк, а потом вспоминаю первый вечер нашего знакомства и краснею, как варенный рак.
Поднимаю на Марка взгляд, парень ожидаемо улыбается во все свои идеально ровные тридцать два. Я останавливаюсь, но руки не убираю. Марк перехватывает левую, тянет к своему лицу и осторожно касается губами моих пальцев.
– Ты еще такая маленькая, Еська, – произносит наконец, глядя мне в глаза.
– Не маленькая я, – отзываюсь тихо, почему-то становится обидно.
– Маленькая, – не успокаивается, – поцелуешь меня еще раз?
– Я тебя не целовала.
– И то верно, – соглашается Марк. – Ладно, Еська, выдыхай и пойдем ужинать.
