Текст книги "Научу тебя плохому (СИ)"

Автор книги: Виктория Победа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Глава 3

– Вам кого? – выдает высокий, темноволосый парень, и не стесняясь проходится по мне взглядом. Отчего-то брюнет кажется мне знакомым.

Совершенно сбитая с толку, таращусь на него, как дура последняя.

– Я… наверное ошиблась квартирой, – оглядываюсь, на лестничной площадке всего три двери с номерами квартир, и судя по цифрам на остальных, дверью я не ошиблась. – Это ведь сто двадцать пятая? – уточняю на всякий случай.

А может я дом перепутала? Или улицу? Да нет же, не могла я, все верно должно быть.

– Сто двадцать пятая, – кивает парень и хмурится.

– Мне нужна Дарина Воронцова, скажите, она здесь проживает? – интересуюсь неуверенно, едва выдерживая взгляд брюнета – оценивающий, с долей неприязни.

– Ты Еся? – брови парня летят вверх, на лице отражается крайней степени недоумение, а я киваю, словно болванчик.

– Еся, – подтверждаю, все еще не понимая, откуда он знает мое имя.

– Входи, – отходит в сторону, а я осматриваюсь. Отчего-то мне совсем не хочется входить в квартиру к незнакомому мужчине. – Входи, не надо соседей веселить, – бросает он грубо и я, сглотнув скопившуюся во рту вязкую слюну, вхожу в квартиру, позволяя закрыть за собой дверь. Спокойно, Еся, он ничего тебе не сделает. Дыши.

– А вы… я, простите, но откуда вы знаете мое имя?

– Дело в том, что с тобой говорил я и объявление, на которое ты откликнулось было моим, – он пожимает плачами, прислоняется спиной к стене, и скрещивает руки на груди, продолжая меня осматривать.

– В…ваше? Но я… я говорила с девушкой, и на фото была девушка, – произношу глухо, понимая, конечно, как глупо звучат мои слова.

– Ну знаешь, на твоей фотографии, – делает жест-кавычки, – тоже явно не ты, – договорив он как-то странно морщится, словно ему неприятно. А мне так обидно становится. Ну почему люди такие злые? Хочется расплакаться от безысходности, я ведь так надеялась на это объявление. – В общем, прости, что так вышло, но ты не подходишь, – он уже собирается открыть дверь, но я останавливаю его в последний момент.

– Подождите, – сама не верю в то, что творю, мне бы бежать отсюда, – фотография не моя, но я не какая-нибудь голодранка и я все умею, как и говорила, все правда, и готовить, и убирать, и вы меня видеть не будете даже, – до чего я докатилась, готова валяться в ногах у незнакомого парня, лишь бы согласился сдать мне комнату.

Он останавливается, снова окидывает меня оценивающим взглядом.

– Давай на чистоту, я немного приврал в объявлении, мне не нужна уборка в обмен на комнату, нет, нет так, – замолкает на секунду, словно подбирая слова, – уборка мне тоже нужна, но это не главное, у меня нет времени заниматься домом, так же, как и нет времени искать девок на стороне, словом мне нужно… черт, да не смотри ты так, с толку сбиваешь.

– Я не понимаю.

– Мне нужен секс, понимаешь? Уборка, готовка и секс, – ошарашивает меня своей прямотой. – Ты не подходишь, – продолжает бить словами.

Только не расплакаться, только не расплакаться. Сначала нужно выйти отсюда, потом можно будет.

– Простите, я поняла, – киваю и разворачиваюсь, позволяя ему открыть дверь. Может и хорошо, что я выгляжу настолько убого, не знаю даже, как бы выдержала, предложи он мне расплачиваться телом за жилье. – До свидания, – не смотрю на него, выхожу из квартиры и срываюсь прочь, бегу вниз по лестнице, едва сдерживая предательские слезы и не понимая, что делать дальше.

Выбегаю на улицу, в легкие сразу врывается холодный зимний воздух. Кажется, на улице стало еще холоднее. Пронизывающий ледяной ветер пробирает до костей. Запахиваю поплотнее пальто, затягиваю потуже пояс и, натянув посильнее капюшон, просто топаю вперед, не ведая куда. Иду, совершенно не разбирая дороги, не замечая ничего вокруг, и в себя прихожу лишь когда по дурости своей выхожу на проезжую часть и слышу, как сигналят недовольные водители. Кто-то даже дурой называет. А мне, мне просто плевать. Может я и рада была бы, если бы меня сбила машина, все проблемы бы решились разом.

Отмахиваюсь от мрачных мыслей, до чего я все-таки докатилась, если вообще о чем-то подобном думаю. Вот ведь знала, чувствовала, что что-то не так с этим объявлением, что не может быть все так просто и хорошо.

Весь день я брожу по городу, не зная куда идти и что делать, периодически захожу в кафе, чтобы просто погреться, выпить чаю, посидеть немного и снова в путь, чтобы не привлекать к себе ненужное внимание. Ближе к вечеру забредаю в какой-то большой двор, уставшая после бессонной ночи и целого дня на ногах, плюхаюсь на одну из скамеек.

Нужно думать, что делать дальше. В принципе, сегодня можно переночевать на вокзале, если не погонят, а завтра с новыми силами искать варианты. Немного успокоившись, тянусь к карману и достаю телефон. Лишь разблокировав гаджет, я внезапно вспоминаю, что не выполнила свое обещание и не написала с утра единственному имеющемуся у меня другу. Замерзшими, едва способными двигаться пальцами, тыкаю по экрану и захожу в чат, где меня, как и ожидалось, ждут ровно восемнадцать сообщений. В последнем меня и вовсе обещают найти и отшлепать по заднице.

Улыбаюсь, читая строки, все же каждому человеку нужен кто-то, кому не все равно. Уже собираюсь ответить, когда до слуха доносится противный визг шин. Поднимаю глаза и натыкаюсь на стоящий неподалёку большой джип, из которого выходят двое парней. Сначала не обращаю особого внимания, спеша ответить на сообщение Ежика, но уже в следующую секунду жалею об опрометчивом поведении.

– Это кто у нас такой красивый? Слышь, цыпа, как насчет прокатиться? – один из парней направляется ко мне, и я подскакиваю со скамейки, хватая рюкзак и закидывая его на плечи, понимая, что нужно уносить ноги.

Вокруг никого, только многоэтажки возвышаются, но даже если я сейчас заору на весь двор, вряд ли кто-то поспешит выйти мне на помощь. Уже собираюсь рвануть с места, но не успеваю, парень с какой-то молниеносной скоростью преодолевает разделяющее нас расстояние, и больно хватает меня за плечо.

– Отпустите меня, – дергаюсь, но бессмысленно, он больше и сильнее.

– Да че ты выделываешься, щас прокатимся, мы заплатим, – мерзкая ухмылочка и сальный взгляд, шарящий по мне с головы до ног, не предвещают ничего хорошего, – да не дергайся ты, пошла я сказал.

Собираюсь закричать, но словно предугадав мои дальнейшие действия, он рывком притягивает меня к себе и закрывает рот пропахшей табаком ладонью.

– Костян, а ну-ка подсоби, девочка борзая больно, – орет одному из своих дружков и тащит брыкающуюся меня к машине.

Господи, ну за что мне все это, за что? Начинаю задыхаться от поглощающего меня ужаса, когда тот самый Костян хватает меня за вторую руку. Нет, ну, пожалуйста, нет. Все вокруг плывет, из глаз брызжут слезы, мерзкий запах алкоголя и сигарет вызывает тошноту. Меня практически запихивают в машину, когда внезапно хватка ослабевает и я получаю свободу.

Не сразу понимаю, что происходит и лишь обернувшись замечаю потасовку неподалеку. Один из решивших порезвиться со мной парней лежит на земле и протяжно стонет, второго скрутил… мой утренний несостоявшийся арендодатель. Не успеваю подумать о том, что он тут делает, как второй неудавшийся насильник грохается на землю, следом за дружком.

И когда я уже готова выдохнуть, на арене появляется третий. Видимо, сидел в машине, раз я его раньше не заметила. И все бы ничего, если бы в руке его не сверкнуло лезвие ножа, направленное в сторону моего спасителя. И каким бы крутым он ни был, а все же выдохся в борьбе с двумя отморозками. Я не знаю, каким образом мне удается сообразить осмотреться, но в какой-то момент я замечаю лежащий в грязном тающем снегу предмет. Какая-то деревяшка. Хватаю импровизированную дубинку и замахнувшись, бью мужика с ножом по голове. Пошатнувшись и не удержавшись на ногах, он падает на одно колено, роняя нож.

– В машину садись, – рявкает мой брюнет, и обернувшись, я замечаю стоящий недалеко от джипа серебристый автомобиль. Кивнув, быстро шагаю в его сторону и забираюсь на переднее пассажирское сидение. Парень не отстает, заняв водительское сидение и выругавшись так, что у меня уши в трубочку сворачиваются, он дает по газам с такой скоростью, что меня припечатывает к спинке сидения.

– Спасибо, – произношу робко, когда мы проезжаем некоторое расстояние.

– Не за что, – бросает он недовольно, на меня даже не смотрит. – Куда тебя?

– Остановите, пожалуйста, – игнорирую его вопрос, внезапно поняв, что не могу найти свой телефон, должно быть, я его выронила и он остался там. – Остановите, пожалуйста.

– Ты дура что ли?

– Остановите, мне нужно вернуться, я… там мой телефон.

– Ты вообще нормальная? – несмотря на свои слова, он останавливается, правда, смотрит на меня, как на умалишенную.

– С…спасибо, – произношу и дергаю за ручку двери, а она не поддается. – Откройте, пожалуйста.

– Мы отъехали на достаточное расстояние, ты как вообще собираешься отыскать тот двор?

– Я…

– Не говоря уже о том, что тебя дуру чуть не запихнули в машину трое утырков. Ты хоть понимаешь своей башкой, что они могли с тобой сделать?

Не отвечаю и вообще не понимаю, с какой стати он меня отчитывает. Помог, да, и я ему благодарна, но это явно выходит за все границы.

– Я тебе скажу, тебя бы просто трахнули, пустили по кругу и несколько раз бы хорошенько отодрали во все дыры. А потом, когда с тобой бы закончили, твое тело, если бы от него еще что-то осталось, выбросили бы в какую-нибудь канаву.

Он говорит эти ужасные вещи, а мне хочется заткнуть уши, чтобы не слышать. Ну зачем, я просто не понимаю зачем быть настолько жестким, зачем так больно бить словами. Я ведь ничего, совершенно ничего ему не сделала.

– Откройте, пожалуйста, дверь, – стараюсь говорить твердо.

– Да на кой черт тебе сдался этот телефон, он наверняка разбился. Купишь себе новый.

– Не все могут себе позволить новый телефон, – огрызаюсь зачем-то, мне бы промолчать, просто промолчать и уйти.

– Хорошо, давай я куплю тебе новый, все? – он меня, конечно, удивляет, но учитывая его машину и весьма недешевые часы, а я точно знаю, сколько вот такие стоят, для него, наверное, пустяк купить телефон незнакомой девице.

– Мне не нужен новый, мне нужен мой.

– Да господи, за…

– Мне нужно написать одному очень важному человеку, не смотрите на меня так, он ждет и наверняка волнуется.

– Ты можешь ответить ему с нового телефона.

– Это долго и… просто откройте дверь.

Парень хмурится, после чего вздыхает, заводит двигатель и разворачивается.

– Куда… куда мы едем?

– За телефоном твоим, куда ж еще, надеюсь нас там не приложат чем-то тяжелым.

Молчу, не решаясь больше ничего говорить, и когда мы оказываемся в том самом дворе, буквально выскакиваю из машины, молясь, чтобы телефон был здесь. К счастью, так и есть, на земле, недалеко от скамейки лежит мой телефон, вполне себе целый, лишь с небольшой трещиной в верхнем углу. Протираю насухо экран рукавом пальто и снимаю блокировку. После чего снова захожу в чат и пишу сообщение.

Серая мышь 17:45

«Со мной все в порядке, прости, я забегалась»

Отправив это короткое сообщение, задумываюсь на секунду и снова роняю телефон. Господи, ну почему ты создал меня такой криворукой. Собираюсь наклониться, чтобы поднять многострадальный гаджет, но меня опережает выскочивший следом за мной из машины, новый знакомый. Он выпрямляется, некоторое время смотрит на экран, после чего молча протягивает мне мобильник и вперяет в меня серьезный взгляд. Парень смотрит на меня как-то слишком пристально, сводит брови к переносице, немного щурится.

– Все в порядке? – интересуюсь, выдерживая взгляд.

Он молчит, продолжает смотреть.

– В общем, спасибо вам, но я пойду.

– Пешком? – внезапно.

– Найду остановку, – пожимаю плечами.

– Я тебя подвезу, пойдем, – он как-то странно улыбается, взгляд его становится мягче, доброжелательнее что ли.

– Не нужно, вы и так потеряли со мной достаточно времени.

– Садись в машину говорю, я не люблю, когда со мной спорят.

Вздыхаю и иду к машине. Ну пусть подвезет.

– Тебе все еще нужна комната? – интересуется неожиданно, выезжая из двора. – Я передумал, можешь заселяться.

– Я не проститутка, – выпаливаю зачем-то. – В смысле я… я не…

Не могу подобрать слова, все не то.

– Разве я называл тебя проституткой? – мне кажется, что теперь он надо мной смеется.

– Нет, но… давайте не будем об этом, мне ваш вариант не подходит, просто оставьте меня у ближайшей остановки.

– А если я предложу тебе первоначальный вариант? Без секса?

Поворачиваю голову, смотрю на своего нового знакомого и не понимаю, что ему нужно. С утра он явно был зол и ясно дал понять, что я ему не подхожу.

– Нет, извините, но…

– Утром ты просила, чтобы я тебя взял.

Понимаю, что он говорит о комнате, но фраза звучит до ужаса двусмысленно и я уверена, он это нарочно, прекрасно осознает, как это звучит.

– Ладно, можешь подумать до завтра. Так куда тебя?

– На остановку, я…

– Прекрати, говори адрес, я отвезу.

Молчу, судорожно стараясь что-нибудь придумать.

– Ну?

Не придумав ничего лучше, называю адрес от балды, просто всплывает в памяти какая-то улица.

– Ты сейчас серьезно?

– Да, – киваю.

– Это адрес частной детской поликлиники!

Ой, мамочки. Точно, это ж я ее вечно в рекламе всплывающей видела, вот и запомнилось.

– Называй свой настоящий адрес.

– Да что вы ко мне пристали, – получается слишком громко. – Нет у меня адреса, просто оставьте меня где-то по дороге.

– В каком смысле у тебя нет адреса? – интересуется уже мягче.

– В прямом. Я, по-вашему, для чего квартиру искала?

– Но где-то же ты жила.

– Это не важно. Если вам так необходимо меня отвезти по адресу, отвезите меня на вокзал.

Он ничего не отвечает, только шумно вбирает воздух.

– Так, я везу тебя к себе, и прежде, чем ты начнешь паниковать, всеми правдами и неправдами пытаясь выбраться из машины, выслушай меня, ладно? Забудь о том, что я сказал утром, сейчас мы приедем, ты примешь горячий душ, мы поедим и спокойно поговорим.

– Но…

– Все я сказал.

Глава 4

– Можно хотя бы узнать ваше имя? – спрашиваю, когда мы останавливаемся на светофоре.

– Марк, и переставай выкать, – произносит с улыбкой.

Странный он какой-то.

Еще каких-то несколько минут назад явно не рад был встрече со мной, а сейчас… сейчас словно другой человек. И взгляд… может, мне просто хочется обманываться, но нет в нем утренней неприязни.

Ничего не отвечаю, просто потому что не знаю, что еще сказать, только киваю молча и отворачиваюсь к окну.

Дальше едем в тишине. Марк даже на меня не смотрит, полностью сосредоточенный на дороге. И я стараюсь не смотреть, правда стараюсь, но выходит из ряда вон плохо. Взгляд то и дело устремляется на нового знакомого. Мимолетно, чтобы не выглядеть совсем уж глупо, осматриваю парня. Он симпатичный, даже очень. Наверное, именно о таких, как он, говорят: «имеет правильные черты лица». У него острые, ярко выраженные скулы, прямой, немного заостренный нос, густые темные брови и очень длинные ресницы. Такие, как часто показывают в рекламе какой-нибудь супердорогой туши, – черные, густые. И зачем только мужчинам такие ресницы? Странная все-так штука – природа.

А еще у него очень красивые глаза, я утром заметила, большие такие, ярко голубые, словно светятся. И на фоне темных ресниц выглядит очень впечатляюще. Рассмотрев лицо, перевожу взгляд на руки. Жилистые, с легкой порослью волос и бугрящимися венками, тянущимися вдоль предплечья к запястьям.

– Ну как? Нравлюсь? – раздается внезапно насмешливый голос, и я краснею от макушки до пят. И как я могла так глупо опозориться?

– Я просто…

Не знаю, что собираюсь сказать, отвожу взгляд, смотрю вниз на сложенные на коленях кисти рук. Стыдно, до ужаса стыдно. Я никогда и никого так пристально не рассматривала, даже не понимаю, как так получилось.

– Ты покраснела, – продолжает издеваться Марк, прекрасно понимая, как я себя чувствую, – да брось, я в курсе, что красавчик.

Ну да, а еще очень скромный.

Вслух я этого, конечно, не произношу. Потому что не знаю, что он выкинет в следующий момент. Еще утром он выставил меня за дверь, хотя, справедливости ради, я сама вылетела из квартиры со скоростью пули. После он спас меня от несостоявшихся насильников, а теперь и вовсе везет к себе.

Ничего не говоря, лезу в карман за телефоном, просто проверить нет ли ответа. И нет, его нет. Сообщение прочитано, но Ежик молчит. И мне становится так паршиво, хоть вой. Что ни говори, а моя потребность в нем намного выше, чем можно себе представить в нашей ситуации.

Наверное, я слишком долго пялюсь в экран, потому что спустя некоторое время слышу голос над головой.

– Что, не отвечает? – и снова этот насмешливый тон.

– Нет, – не вижу смысла лгать и изворачиваться,– наверное, занят, – зачем-то оправдываюсь.

– Наверное, или, может, не так уж он о тебе волнуется?

Кусаю губы, сжимаю кулаки, стараясь сосредоточить внимание на дыхании. Не реагировать, просто не нужно реагировать на откровенную провокацию.

– Ва…тебя это не касается.

– Ой ли? Ты вернулась за телефоном, чтобы написать мудаку, который якобы волнуется, а он не отвечает, – продолжает провоцировать.

– Он не мудак!

– А кто же? Если бы я волновался о девушке, то не выпускал бы телефон из рук, не говоря уже о том, что ты оказалась на улице, а ему, как я понимаю, плевать.

Зачем? Зачем он все это говорит? Зачем пытается выставить в неприглядном свете совершенно незнакомого ему человека?

– Ты ничего не знаешь, – все, что могу сказать.

– Так просвети меня.

– Я ему ничего не говорила, он не знает…

– Не знает, что ты осталась на улице и собиралась ночевать на вокзале? – как-то слишком грубо произносит Марк.

– Ничего не знает.

– Очень важный человек и не знает?

– Да не знает! Это не твое дело.

– А может, он не такой уж и важный? Или ты для него не так важна, ты об этом не думала?

«Тебе нужно только попросить, Мышка» – всплывают в мыслях слова Ежика.

– Ты сейчас не прав, – почему-то становится до ужаса обидно.

Не за себя. За него. Потому что ему не все равно, точно не все равно.

– Не прав? Тогда как же так вышло, что тебе некуда идти? Как так вышло, что еще утром ты готова была умолять меня сдать тебе комнату? Почему ты не обратилась к нему? – каждое слово, словно удар. Жгучий. Хлесткий.

Молчу, задерживаю дыхание, чтобы не расклеиться окончательно, слишком много эмоций для одного дня. И я устала, просто устала.

– Ну так что?

– Потому что так надо! – срываюсь на крик.

Сама не понимаю, как так получилось.

Я не любительница повышать голос и в конфликты стараюсь не вступать, а откровенные провокации – и вовсе игнорирую. Но сейчас, сейчас во мне просто бурлит ярость, кровь в жилах закипает. Потому что не имеет этот человек никакого морального права лезть не в свое дело, тормошить душу.

– Надо? – рычит практически и мне становится по-настоящему страшно. Потому что из вполне себе уравновешенного, пусть и странного парня, Марк внезапно превращается в разъяренного зверя. Он зол, действительно зол. Дышит шумно, поджимает губы, явно недовольный моим ответом. И с чего бы? Какое ему вообще дело? – Выходи, – внезапно.

– Что?

– Выходи, говорю, приехали.

Поворачиваю голову, за окном замечаю знакомый дом, тот самый, вокруг которого я сегодня утром успешно наворачивала круги. Надо же, я так погрузилась в этот дурацкий разговор, что даже не заметила, как мы остановились и припарковались. Марк меня не дожидается, первым выходит из машины, громко шарахнув дверью. Да что с ним не так?

Выбираюсь из автомобиля, иду вслед за Марком, слышу, за спиной щелчок, оповещающий о том, что машина теперь закрыта. Молча вхожу в подъезд, практически дыша в спину парня. Он больше ничего не говорит, в полной тишине вызывает лифт и нажимает на нужный этаж. Но даже несмотря на мертвую тишину, я всем телом ощущаю исходящую от парня, непонятную мне злость.

Все также в полной тишине, стоит только дверям лифта разъехаться, Марк выходит, даже не пытаясь убедиться в том, что я следую за ним, и направляется в сторону своей квартиры.

– Блядь, – ругается, вставляя ключ в замок и явно промахиваясь.

Снова чертыхается, пока наконец несчастная связка ключей со звоном не падает на пол. Осторожно ступая по серому кафелю, подхожу ближе, опускаюсь на корточки и поднимаю ключи. В руки хозяина не возвращаю, понимаю, что он сейчас в крайне нервном состоянии, раз даже руки дрожат, и мне бы уносить ноги, пока не стало поздно, ведь там, в его квартире, может произойти все, что угодно, но вместо этого я просто вставляю один из ключей в замок, на удивление, угадав с первого раза, и открываю дверь.

– Проходи, – раздается за спиной хриплый шепот.

Не возражаю, вхожу в квартиру первой, следом, вынув из замка ключ, входит Марк и запирает дверь. Осматриваюсь. Утром мне не удалось рассмотреть детали. Прихожая самая обыкновенная, белые стены, небольшой коричневый комод, вешалка для одежды, да подставка под обувь, – все, что здесь есть.

– Ну чего стоишь, раздевайся.

Киваю, снимаю с плеч рюкзак, ставлю на пол, и начинаю стягивать с себя верхнюю одежду и обувь. Собираюсь уже повесить пальто, когда у меня буквально вырывают из рук вещь. Никак не реагирую на выходку парня, откладываю ботинки на полку и отхожу на небольшое расстояние, внутрь проходить не решаюсь.

– Ты так и будешь трястись? – произносит уже мягче, а мне все равно не по себе. Я вообще не понимаю, что здесь делаю. После всего. После его утренних слов. Обнимаю себя, дурацкое, совершенно детское движение, когда просто не знаешь, куда деть руки. Выглядит убого, наверное.

Марк тем временем осматривает меня с высоты своего роста. Хорошо, должно быть, я сейчас выгляжу. Не слишком новые, местами потертые джинсы, теплый, но поношенный свитер, на котором невооруженным взглядом можно заметить катышки, образовавшиеся в результате многократных стирок, нелепые носки с ежатами из какого-то бюджетного детского магазина. Я когда из дома сбегала, ничего практически с собой не взяла, было бессмысленно собирать одежду, куда логичнее было взять то, что можно было бы продать. Так я и сделала. Правда, выручить получилось не много.

– Ты в курсе, что твое пальто не по погоде?

Поднимаю на него глаза, встречаюсь взглядом с его гневным.

– Нормальное у меня пальто.

– Чтобы все себе отморозить нахрен.

Молчу, потому что так проще, ему надоест рано или поздно.

– Пойдем, покажу тебе твою комнату и ванную.

Не дожидаясь, пока он гаркнет в очередной раз, поднимаю с пола рюкзак, и иду следом. Марк уже исчезает за углом, когда я его нагоняю.

Сразу замечаю четыре двери по обеим сторонам небольшого, но достаточно широкого коридорчика, заканчивающегося, судя по всему, кухней. Марк останавливается у одной из дверей с правой стороны, тянет за ручку, открывает дверь и жестом приглашает меня войти.

Комната за дверью оказывается небольшой, но вполне уютной. Напротив входа располагается большое окно, занимающее добрую половину стены. В убранстве комнаты нет ничего особенного. Все скромно и лаконично: одноместная кровать рядом с окном, небольшой шкаф у дальней стены, да кресло в углу.

– Это твоя спальня, она запирается на замок. Если что-то будет нужно, скажешь.

– Ничего не нужно, – мотаю головой. Мне и того, что есть с лихвой, учитывая перспективу ночевать на вокзале.

– Ладно, вещи твои остальные где? – спрашивает и заостряет взгляд на рюкзаке у меня в руках.

– Это все, больше нет.

– Ты серьезно? – кажется, он действительно удивлен, а я только и могу, что плечами пожать. – Ладно, об этом мы потом поговорим, пойдем, покажу тебе ванную.

Он разворачивается и выходит из комнаты.

Ванная комната у Марка весьма просторная, туалета не наблюдаю, значит санузел раздельный. Осматриваюсь, здесь светло и чисто.

– Можешь занять нижнюю полку, – он указывает на небольшой навесной шкафчик над раковиной. – Я сейчас принесу тебе полотенце и свой халат.

Прежде, чем я успеваю что-либо сообразить, Марк исчезает за дверью, оставляя меня одну. А я так и остаюсь стоять, словно к месту прибитая, вплоть до его возращения с большим черным полотенцем и темно-синим махровым халатом, в котором я точно утону.

– У меня есть свои вещи, – говорю едва слышно.

– Он теплый, а тебе нужно согреться. Я уже говорил, что не люблю, когда со мной спорят.

Я молчу, а он кладет халат и полотенце на стиральную машину и уходит. Некоторое время не двигаюсь, а потом, вздохнув, начинаю снимать с себя одежду. На одной из полок шкафчика нахожу гель для душа и мужской шампунь для волос. Свой я оставила в коморке, а потому решаюсь воспользоваться тем, что есть. Полностью раздевшись, забираюсь в ванну, задергиваю шторку, включаю воду и настраиваю нужную температуру, после чего встаю под теплые, едва ли не горячие струи воды, наслаждаясь моментом.

Водные процедуры отнимают довольно много времени, усилием воли я наконец заставляю себя выключить воду и вылезти из ванны. Насухо обтираюсь полотенцем, после чего вытираю волосы, и обматываю полотенце вокруг головы.

Как и ожидалось, в халате, предоставленном мне Марком, могут поместиться две меня, не говоря уж о том, что во мне роста метр с кепкой. Облачившись в халат и подвернув длиннющие рукава, затягиваю посильнее пояс и, захватив свою одежду, выхожу из ванной и проскальзываю в свою спальню. Вещи кладу на кресло в углу. После чего беру оставленный по среди комнаты рюкзак, достаю из него небольшой пакетик со сложенным в нем нижним бельем и быстро натягиваю на себя трусы и носки, понимая, что не заперла дверь и в любой момент здесь может появиться Марк.

Идти на кухню совершенно не хочется. Все, чего хочу – забраться с головой под одеяло и провалиться в сон. Что ни говори, а больше суток без сна дают о себе знать.

Тяжело вздохнув и морально подготовившись, выхожу из комнаты и иду на кухню, где застаю Марка, орудующего у плиты.

– Мясо скоро будет готово, пока можешь нарезать салат, – произносит хозяин квартиры, как только я появляюсь в кухне.

Не проронив ни слова, иду делать то, что он говорит. На столе уже стоят мытые овощи, доска и нож. Увлеченная нарезкой овощей, я не замечаю, в какой момент Марк оказывается позади меня, ставит руки на стол, таким образом заключая меня в своеобразный плен.

– Так и будешь молчать? – шепчет на ухо, слишком близко, настолько, что я чувствую его дыхание на своем лице.

Не знаю, что на меня находит, словно в каком-то трансе, я резко разворачиваюсь, держа в руке нож, теперь направленный на парня.

– Воу-воу, полегче, – он усмехается, осторожно забирает у меня нож, и кладет его на стол. – Не нужно размахивать острыми предметами.

Нависает надо мной, вперяет взгляд в мое лицо, а потом поднимает руку и убирает полотенце с моей головы. Влажные пряди тут же падают на лицо и плечи. Откинув полотенце на ближайший стол, Марк убирает пряди с моего лица, проводит костяшками пальцев по щеке, а мне становится страшно, потому что взгляд его темнеет и дыхание учащается. Однажды я уже такое видела. Тогда мне удалось избежать беды, а сейчас… Сейчас находясь в чужой запертой квартире, наедине с незнакомым мужчиной, я понимаю, что если он решит… Если только захочет воспользоваться, я ничего не смогу сделать. Ничего. Но вместо того, чтобы предпринять хоть какую-то попытку отстраниться, оттолкнуть его, я в ужасе застываю на месте, тело словно железными прутьями скованное, отказывается слушаться. Внутри нарастает паника.

– Ты чего? – звучит удивленно, а я понимаю, что по моим щекам стекают слезы.

Видимо, ошеломленный моей ненормальной реакцией, Марк отходит назад, оставляя между нами некоторое расстояние.

– Я… просто не надо… я, – всхлипываю, чувствуя, как постепенно накатывает истерика.

– Успокойся, – твердо, но не грубо произносит Марк, – я ничего тебе не сделаю. Ты слышишь меня?

Киваю, машинально тянусь к вороту халата, запихивая его как можно плотней.

– Заканчивай с салатом, мясо уже готово, – бросает резко, и возвращается к плите.

Не знаю, каким чудом мне удается успокоиться и закончить начатое, но через несколько минут мы уже сидим за столом и поглощаем ужин.

– Ты сейчас подавишься, если продолжишь так торопиться.

Перестаю жевать, уставившись на парня. Господи, стыдно-то как. Я же… Наверное я сейчас выгляжу весьма убого. Набросилась на еду, словно не видела ее никогда. Сглатываю плохо пережеванный кусок и поджимаю губы.

– Прости, – опускаю взгляд. Теперь кусок в горло не лезет.

– Когда ты ела в последний раз?

Ничего не отвечаю.

– Еся! – уже настойчивее.

– Вчера утром, – отвечаю тихо, едва слышно.

Марк ничего не говорит, только глаза прикрывает и вздыхает шумно.

– Ешь.

– Я больше на хочу, спасибо.

– Я сказал ешь, и это последний раз, когда я напоминаю о том, что не надо со мной спорить.

Не хочу больше его злить, просто отрезаю кусок мяса и отправляю его в рот, под пристальным взглядом парня.

– Как ты оказалась на улице?

– Я не оказывалась на улице.

– Ты сказала, что тебе некуда идти, соответственно, ты оказалась на улице, – продолжает напирать, а мне все меньше нравится этот разговор.

– Я не хочу об этом говорить, это только мое дело.

– Придется, Еся, раз уж ты оказалась в моем доме.

– Я об этом не просила, – откладываю в стороны приборы.

– Тем не менее ты здесь. Мы не закончили разговор. Почему ты не попросила помощи у своего «важного», – уже знакомый жест-кавычки, – человека.

– Зачем ты это делаешь? Я же сказала, что это мое дело.

– Твое дело сейчас нормально поесть. Тебя могли изнасиловать, тебе негде жить, и ты собиралась ночевать на вокзале. Так скажи мне, какого черта ты не обратилась за помощью?

– Потому что не хочу, понятно, – злюсь, совершенно не понимая, с какой стати вообще должна это выслушивать, – потому что он не знает и никогда не узнает, потому что я лучше буду ночевать на вокзале, чем стану втягивать его в свои проблемы.

– Близкие люди на то и существуют.

– Хватит, я не буду продолжать этот разговор, даже несмотря на то, что это твоя квартира и я в ней гостья. Я могу уйти прямо сейчас, а в жизнь мою лезть не надо.

Он смотрит на меня какое-то время так, словно сейчас прибьет на месте, а потом отшвыривает приборы в стороны, и резко поднимается с места.

– Доедай, в этом доме еду не выбрасывают. Потом можешь идти к себе, посуду оставь.

Договорив, он просто уходит, а я только теперь замечаю дверь за занавеской, ведущую из кухни на балкон. Не оборачиваясь, Марк выходит из кухни, прикрывает балконную дверь, оставляя меня одну. Через стекло вижу, как он берет в руки сигарету и зажигалку, и закуривает.

Возвращаться он явно не собирается, а потому, быстро доев, я складываю тарелку и приборы в раковину, и делаю, как он сказал. Пулей вылетаю из кухни и скрываюсь в своей комнате, заперев дверь на замок.