Текст книги "Роза, что Изменила Графа: История Попаданки (СИ)"

Автор книги: Виктория Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 5.В плену тьмы Ч.2

Звук, словно кто-то захлопал в ладоши, рассеял тьму, и теперь напротив меня никого не было. Я, словно полоумная, стояла, вытянув губы и голову в сторону пустоты. Дернувшись, я выпрямилась, пытаясь осознать происходящее. Боже, надеюсь, никто этого не видел! Это что, мне причудилось? Но раскатистый смех пронесся по коридору, и, обернув голову, я поняла, что это не я тронулась умом, а чертов граф, который сидел на кресле в нескольких метрах от меня. Словно зритель в цирке при виде клоунов, он растянулся в улыбке чеширского кота.

– Ну вот, видишь, все в порядке! – Каспиан встал с кресла, которое в следующий момент исчезло, оставляя за собой легкую темную дымку в воздухе. – А то заладила: «Темный владыка, как же страшно!» – он приложил руки к щекам и закачал головой, наигранно пародируя меня. Все же клоун и правда здесь есть, но это далеко не я.

– И как это понимать? – с холодной сталью в голосе уточнила я.

– Проверил, где проходит черта твоего страха, а оказалось, его и вовсе нет, раз ты была готова меня поцеловать. Это также говорит о том, что я не так уж тебе и противен, – самодовольная улыбка, которую прямо сейчас хотелось со всего маху стереть кулаком!

– К чему это представление, я тебя спрашиваю?!

– Все тебе объяснять? Ты не понимала, кто я такой, и показал, в чем заключается моя сила, – с загадочной улыбкой он выжидающе глянул на меня, ожидая реакции, словно я что-то должна понять. Но все, о чем я думала, это как врезать ему, и, видит бог, я держусь из последних сил. – Я могу воссоздать твой самый главный кошмар... – Каспиан сократил расстояние между нами и подошел почти впритык. Давай, милый, ближе тянуться далеко не придется, рука уже сжималась в кулак. – Или показать твое самое потаённое желание, – прошептал граф мне на ухо, от чего по телу пробежал целый отряд мурашек, а лицо предательски залило краской. – Можешь звать меня королем иллюзий, милая.

Так это все было иллюзией? Так этот самопровозглашённый король просто со мной играл! – Но если ты все же хочешь вернуться к папочке, подготовлю экипаж, как только скажешь. – Каспиан теперь смотрел на меня свысока, его лицо не выражало ни капли расстройства. После такого я просто не могу уйти. Если он решил, что вот так играть с моими чувствами – это хорошая идея, то он просчитался. Посмотрим, кто будет смеяться последним, чертов король иллюзий!

– Обязательно... – процедила я сквозь зубы. Находиться рядом с ним сейчас было просто невыносимо, и я направилась обратно к выходу.

– Алисия... – Каспиан схватил меня за плечо, разворачивая. – Нам не в ту сторону.

– Ты не отстанешь, да?

– Конечно, можешь злиться сколько угодно, но пока ты не села в экипаж, ты не будешь пользоваться дырявым ведром.

– Оно не дырявое... – Но Каспиан в ускоренном режиме тащил меня по коридору, пока мы не дошли до двери, украшенной рисунками цветов. Когда граф достал из кармана ключ и открыл дверь, я не в силах сдержать удивление, ахнула.

– Это что, оранжерея? Но я не видела ее, когда обходила замок! – В углу оранжереи стоял инструмент, а земля выглядела добротно, но ничего посажено в ней не было. Размеры этого места поражали.

– Держи, – Каспиан протянул мне ключ. – Раз тебе так нравится пачкаться в земле, можешь пользоваться всем, что здесь, как и самой оранжереей.

– Но почему ее не видно с улицы? – Я обошла замок по кругу в первый день и точно ее не видела.

– На нее наложено заклинание сокрытия. Здесь ничего не растет, так что какой в ней смысл? – пожал плечами граф. Я все еще злилась за устроенное им шоу, но восторг от того, как многое здесь может вырасти, затмевал злость.

Я хотела сказать Каспиану, что все еще в ярости на него, но, обернувшись, поняла, что он ушел. Что ж, может, это и к лучшему.

Вооружившись всем садовым инструментом, который выглядел так, будто только что привезли из магазина, я направилась в сад. По пути размышляя, как можно использовать мое новое пространство. Я не самый одаренный садовод, поэтому садить что-то прихотливое и экзотическое было боязно. Но что тогда... Гениально! Я посажу туда различные травы и цветы, которые могут понадобиться для зельеварения. Тем более, когда все под рукой, это же идеально!

Я осторожно вошла в сад, и свежий воздух наполнил мои легкие. Солнечные лучи пробивались сквозь листву деревьев, создавая мягкие пятна света на земле. Вокруг меня раскинулись цветущие растения, и я почувствовала, как напряжение начинает покидать меня. Я не могла не восхищаться красотой этих цветов. Представляя, как они будут цвести, наполняя сад яркими красками и ароматами, я чувствовала, как гнев и обида постепенно растворяются, уступая место радости и умиротворению. В этом саду, среди роз, я находила не только утешение, но и надежду на новое начало.

Все кусты выглядели уже живее, кроме одного. Он все еще казался увядающим, и его темные листья словно стали еще темнее.

– Ну и что же ты хочешь, чтобы я сделала для тебя? Как помочь тебе? – спросила я, но, как и ожидалось, ответа не последовало. У моей мамы было пару кустов роз, и я вспомнила, как она заботилась о них. Может, я что-то упустила?

Вдруг меня осенило: может, стоит чаще поливать? Точно, полив! Мама всегда заставляла меня поливать цветы рано утром и поздно вечером, чтобы влага не успела испаряться. Может, дело в этом? Но должно быть что-то еще! Подкормка! Возможно, она что-то исправит!

Перечитав количество кустов, я поняла, что всего их двенадцать, и тринадцатый выглядел так, словно готовился нас покинуть. Но не в мою смену!

– Я еще вернусь к тебе! – предупредила я куст, который, казалось, ответил мне молчаливым согласием. Нужно сделать компост, но перегнивать он будет от нескольких недель до месяца. Значит, в дополнение мне нужно что-то из того, что я могу использовать сейчас. Мама использовала банановые шкурки, мелко их нарезая, и кофейную гущу.

Я решила, что мне нужно на кухню. Вернувшись в замок, я принялась искать кухню. Наконец, найдя нужное место, я аккуратно приоткрыла дверь.

Внутри стоял знакомый аромат свежеприготовленной пищи, и я почувствовала, как голод начинает давать о себе знать. Но сейчас это не имело значения. Я аккуратно пробиралась к бакам, в которых ожидала найти очистки и, возможно, шкурки фруктов. После работы в общепите брезгливость – это то, что давно атрофировалось и отвалилось за неиспользованием. Аромат под крышкой бака был терпимый, поэтому я принялась поспешно ковыряться в нем, пока меня никто не увидел за подобным делом.

Под остатками, по всей видимости, завтрака – по крайней мере, я надеялась, что это овсянка – на моих руках я нашла остатки от банана, оставленные кем-то в его шкурке.

– Как можно вот так выбрасывать, не доедая! Видела бы этих аристократов моя бабушка, быстро бы словили по шапке! – пробормотала я, недоумевая.

Вдруг раздался удивленный мужской голос:

– Вы это доесть хотите?

Я дернулась и ударилась об откинутую крышку мусорки.

Я дернулась и ударилась об откинутую крышку мусорки.

– Я? Нет! Извините, мне просто... – закрутив головой по сторонам в поисках источника звука, я не увидела никого. Внутри меня закрались сомнения о здоровье собственного рассудка.

– Кхе-кхе... – Я опустила глаза вниз и замерла. На меня со всей строгостью смотрел шерстеное создание похожие на зверька, стоящий в поварском котелке. Его пушистая шерстка была серой с белыми пятнами, а большие, круглые глаза смотрели на меня с любопытством и недоумением. Маленький фартучек на пушистики смотрелся очень умилительно.

Пушистый повар, казалось, был не в восторге от того, что его побеспокоили. Он скрестил лапки на груди, как будто собирался сделать мне замечание, и его маленький носик трясся от любопытства, а пышные закрученные усики подергивались в такт носику. Я не могла удержаться от улыбки, глядя на него – он выглядел так, словно только что вышел из какого-то кулинарного шоу, готовясь продемонстрировать свои кулинарные таланты.

– Простите, я просто собираю остатки для удобрения, – поспешила объяснить я, чувствуя, как на щеках начинает появляться румянец. – У меня в саду есть увядающий куст, и я надеюсь, что это поможет ему.

Зверек, казалось, немного смягчился, но все еще смотрел на меня с недоверием, как будто оценивал, стоит ли мне доверять. Я не могла не заметить, как его колпак слегка наклонился вбок, придавая ему еще более забавный вид.

– Меня зовут Алисия, – я протянула руку, но тут же одёрнула, вспомнив, где она только что была.

Пушистик округлил глаза и тут же поклонился.

– Госпожа! – его голос, для подобного создания, был чрезмерно мужественным и благородным, как у каких-то бравых воинов из фильмов.

– Ну что вы, не стоит! Это очень странно – еще минуту назад я лазила в мусорном баке, а теперь кто-то раскланивается передо мной. Похоже, леди, а тем более графиня, из меня спорная.

– Госпожа, вам стоило попросить, и мы подготовили бы все для вас.

– Я так и хотела, но тут никого не было, и я решила, что если немного запачкаю руки, солнце не загаснет, – попыталась я успокоить явно встревоженного поварёнка.

– Ох, прошу вас простить! Я и моя команда только сели поесть, – мохнатая ручка указала в даль кухни, где из-за большой ширмы на меня выглядывало пять еще таких же мохнатых мордашек.

Мда... в этом мире, по всей видимости, нет санитарных норм, которые бы, наверняка, оспорили наличие мохнатого персонала на кухне. Я не могла сдержать улыбку, глядя на эту забавную картину.

– Скажите, что вам требуется, и мы все приготовим, госпожа, – мохнатый махнул своим товарищам, и они тут же выбежали, встали в линеечку передо мной, пока я все еще поражалась местным трудягам.

– А... эм... это не срочно... мне нужны очистки от овощей, банановая кожура и кофейная гуща, – шесть пар глаз хлопали, видимо, удивляясь моему списку. – Понимаете, я собираю это, чтобы сделать удобрения для роз. – Попробовала объясниться, и это многое объяснило: недоуменные взгляды сменились одобрительными кивками.

– Конечно, все, что потребуется, после обеда можете кого-то прислать, – сказал, по всей видимости, местный шеф-поварёнок.

– Спасибо, я зайду после обеда. – Что ж, вопрос с компостом почти решен.

– Может, хотите поесть? – тонкий, словно детский, голос раздался за спиной, когда я уже почти была у двери.

– Ох... простите нашего товарища за такую дерзость, госпожа, мы обычно не покидаем это место, и Твинки не очень осведомлен о...

– Конечно, я буду рада, если пригласите к вашему столу! – желудок сводило с момента, как я вошла на кухню, и к тому же хотелось больше узнать об этих существах.

– А... эм... конечно, если таково желание госпожи, – указал шеф в сторону ширмы.

– Зовите меня Алисия, и мне бы руки помыть, – покрутила я руками в воздухе, на которых все еще были остатки овсянки.

Твинки обошел шефа и повел меня к раковине, стоя у нее с серьезным видом, как мой личный охранник, а после повел меня к столу, за которым все уже сидели.

– Я Твинки, и я мою посуду, – гордо произнес малыш, кидая головой. – А это Буля, моя мама, она пекарь, а это Морис, он готовит мясо, а на рыбе у нас Хань, Рики – он помощник шефа, и шеф мистер Радзели Рене. Шеф сегодня сказал, что я тоже могу быть шефом, если буду трудиться.

– Очень приятно с вами познакомиться, – ответила я, оглядывая стол, который чем-то напомнил мне восточные, так как он был очень низко расположен к полу, и стульчики, естественно, тоже не были рассчитаны на мои габариты. Заметив мою заминку, шеф осознал сложность ситуации.

– Сейчас найду для вас другой стул, прошу простить, – засуетился мистер Радзели.

– Что вы, не стоит! – я отодвинула стул и на тот же восточный манер села прямо на пол.

Мама Твинки, сидящая рядом, приоткрыла супницу и налила мне суп. Помимо этого, на столе были гренки с сыром и еще один котелок, видимо, со вторым блюдом. Как же хорошо, что посуда у них стандартных размеров! Накинувшись на суп, я поняла, что стуит только моя ложка, а остальные просто смотрят на меня.

– Отличный суп! Твинки, попробуй, как будущий шеф-повар, точно оценишь! – Твинки накинулся на суп, и остальные тоже с осторожностью стали есть.

– Хороший, да? – переспросила я у малыша. Молчать во время еды я не люблю больше всего; возможно, мне в детстве слишком часто говорили, что, когда я ем, я глух и нем, и теперь во время еды предпочитаю общаться, выражая свой мини-протест.

– О да, я чувствую нотки лаврового листа и чеснока, – с видом эксперта вещал Твинки, при этом его маленькие глазки сверкали от восторга.

Я не могла не улыбнуться, глядя на его энтузиазм. Этот крошечный повар, казалось, был полон уверенности в своих кулинарных познаниях, и его восторг был заразительным. Остальные мохнатые повара тоже начали активно обсуждать вкус супа, и вскоре кухня наполнилась дружескими разговорами и смехом.

– А что у вас еще есть на обед? – спросила я, отложив ложку.

– У нас есть жареная курица с картошкой и пирог с ягодами на десерт! – с гордостью ответил Морис, подмигивая мне.

– Звучит великолепно! – воскликнула я, и мой желудок снова напомнил о себе. – Я с нетерпением жду!

– Вы не пожалеете, – добавила Буля, улыбаясь. – Мы готовим с любовью!

В прошлом будучи официанткой мы часто собирались с коллегами на обеде обсуждая вредных гостей или отсутствие сменщиков. Я почувствовала, как в этом странном, но уютном месте, среди мохнатых поваров, я наконец-то нашла тепло и дружелюбие, которых так не хватало.

Глава 6.В объятиях неведомого

Ковыряя обед в тарелке и выжидая момента, когда будет прилично откланяться от этого «прекрасного времяпрепровождения», я погрузилась в раздумья о своих новых мохнатых друзьях. Есть с ними было в миллионы раз приятнее, чем с кем-либо другим. Оказалось, что милая Буля раньше имела свой огород и садик, и она с энтузиазмом пообещала помогать мне с теплицей в свободное время.

Но спросить, что именно они за существа, так и не решилась. А может, они вообще когда-то были людьми? Эта догадка всё больше укреплялась в моей голове с тех пор, как я заговорила с шефом. Или они просто слишком сильно хотят быть похожими на людей? Мысли о том, кто они на самом деле, не давали мне покоя. Их повадки, манера говорить и даже то, как они смеялись, напоминали мне о чем-то знакомом, но я не могла понять, что именно.

Режущий слух смех донесся до меня, заставляя передернуться от неприязни. Морена, словно хищная птица, все так же заглядывала в рот Каспиану, сидя ближе, чем в прошлый раз, и о чем-то шептала ему с таким видом, будто весь мир вокруг них перестал существовать. Он отвечал ей с самодовольной надменностью, его выражение лица словно говорило: «Да, так и быть, позволяю вам всем со мной сидеть и развлекать меня».

Теодор, с бокалом, наполненным тысячами мелких рубинов, лениво потягивался за столом, его взгляд был полон вызова. Он посмотрел на меня, как будто говорил: «Смотри, погляди туда, еще пару минут, и они забудут, что мы здесь, и тогда...». В его глазах читалось предвкушение, словно он ждал, когда я сделаю шаг, чтобы нарушить этот абсурдный спектакль.

Я почувствовала, как внутри меня нарастает буря эмоций. Неприязнь к Морене, гнев на Каспиана и раздражение от всей этой ситуации смешивались в моем сердце, как краски на палитре.

– Алисия, ты с нами? – словно раскат грома, пронесся по столовой властный голос, заставляя меня почти подпрыгнуть. Я уставилась на его обладателя, Каспиана, с недоумением. С чего он вообще решил, обратить на меня внимания у него и так отменная компания. Он сегодня уже унизил меня и смеялся над этим, так что теперь он решил это сделать перед своей подружкой?

– Прошу прощения, я отвлеклась, обдумывая детали нашей свадьбы. Вот думаю, как мне лучше украсить зал, – произнесла я, стараясь говорить с холодной уверенностью. Лицо Каспиана выдавало легкое удивление, что не осталось незамеченным, ведь я смотрела прямо ему в глаза.

– Может, Морена, ты сможешь мне помочь, раз у тебя так хорошо выходит помогать моему жениху с балом? – добавила я, не скрывая сарказма. Лицо девушки напряглось, и я заметила, как её глаза на мгновение заблестели от недовольства.

Сами виноваты, подумала я, сжимая кулаки под столом. Я хотела быть ниже травы, но один решил меня разыграть, а другая так откровенно заигрывает с моим женихом, что временами это вызывало у меня тошноту. Я чувствовала, как в груди нарастает гнев, и мне хотелось, чтобы они оба поняли, что я не собираюсь оставаться в тени.

Каспиан, казалось, не осознавал, как его слова ранят меня. Он продолжал говорить о свадьбе, о планах, о том, как всё должно быть идеально. Но в этот момент я не слышала его. В голове крутились мысли о том, как я могу вернуть себе контроль над ситуацией. Я не позволю им смеяться надо мной, не позволю, чтобы моя жизнь стала игрой для них.

– Знаешь, Каспиан, – произнесла я, стараясь говорить спокойно, – я уверена, что у тебя есть много идей, как украсить зал. Но, возможно, стоит подумать о том, что действительно важно в этот день.

Я заметила, как его лицо слегка изменилось, и это дало мне надежду. Может, я всё же смогу изменить ход событий. Даже если он не собирается воспринимать меня как полноценную жену он должен понимать, что его поведение с Мореной оскорбит кого угодно.

– Что ты имеешь в виду, Алисия? – спросил Каспиан, его голос звучал спокойно, но в воздухе витала напряженность, и я заметила, как свет в помещении стал тускнеть, словно отражая его гнев.

– Разве я вправе говорить, что именно нужно думать моему будущему мужу? Но мне казалось, что до свадьбы нам предстоит обсудить еще многое, – ответила я, стараясь сохранить легкость в голосе, как летний ветерок, хотя взгляд мой был полон строгости, когда я посмотрела на Морену.

С ней пора было давно разобраться. С момента своего появления она кошмарила весь домашний персонал. Сегодня, когда я пыталась найти хоть кого-то, чтобы обсудить предстоящие дела, я узнала, что половина из них занята подготовкой бального зала к балу. А поспешно пробегающий старик-управляющий сообщил мне, что остальные трудятся в восточном крыле, скачущие вокруг этой девицы. Просьб так много, что они просто не успевают выполнять свои другие обязанности.

Я вздохнула, осознавая, что в этом хаосе мне придется взять ситуацию в свои руки.

–Прошу простить мне уже пора– вложив всю возможную вежливость в голос я начала поспешно покидать обеденный зал ,но двери перед моим носом захлопнулись. Обернувшись я сразу поняла чьих рук это дело,Каспиан выглядел так что вот вот готов меня придушить.

–Еще не подали чай и ты ничего не съела– произнес он почти сквозь зубы.

–Еще раз прошу прощения, но у меня нет времени на чай.

–И куда же ты так торопишься опять свой сад или библиотеку? Это все может подождать, вернись за стол!

–Кас не стоит пусть-начал было Теодор,но когда столкнулся с взглядом Каспиана который сейчас словно испепелял все во круг замолчал.

– Мне требуется передвинуть мебель в моей комнате, но половина рабочих занята в бальном зале, а вторая почти не выходит из вашего крыла! Поэтому мне нужно вернуться в комнату и заняться этим самостоятельно, – выпалила я, не в силах больше сдерживать себя. Пусть хоть убьет меня на месте, но так говорить он со мной больше не будет! Я не его рабыня, не подчинённая, и пусть я лучше проведу остаток жизни в монастыре, чем буду выплясывать перед этим парнем с синдромом бога.

– Я отправлю кого-нибудь из крыла чуть позже, – произнес Каспиан, его голос был более спокойным, но в нем все еще слышалась нотка высокомерия.

– А мне не нужно позже! Я и сама в силах справиться. Видимо, у вас с гостьей там так много дел, что я просто не смею заставлять слуг заниматься и моими просьбами, – ядовитый тон вырвался из моих уст, и я не могла больше сдерживать гнев. Чем вообще они там занимаются вместе? В голове всплыли мысли о дурманящем запахе и ярко-синих глазах, от которых захватывало дыхание. Ей-то он там явно не фокусы показывает!

– Алисия, прекрати эту сцену прямо сейчас! – процедил граф с показным спокойствием, но в его голосе я уловила напряжение.

– Откройте дверь, граф, и сегодня же прошу подготовить мне экипаж! – произнесла я быстрее, чем успела подумать. Слезы резали глаза, и я знала, что быстрее, чем он или Морена увидят, какая я слабачка, нужно уйти отсюда. Но ком в горле не дал мне повторить просьбу.

Я перевела взгляд на Теодора, который, встретившись со мной взглядом, тут же вскочил. Быстрее, чем кто-либо успел понять, что я вот-вот впаду в полную истерику, он загородил меня и развернул к двери.

– Братец, если дама решила, что насытилась твоим обществом, не стоит на нее давить! – произнес младший брат в своей обычной игривой манере, коснувшись двери. Она немного засветилась и тут же с хлопком раскрылась, открывая путь к свободе.

Я бросилась прочь из замка так быстро, как только могла. Мне нужен был воздух, чтобы привести мысли в порядок. Зачем я устроила этот спектакль? Из-за того, что произошло утром? Из-за того, что на мгновение решила, что могу быть интересной этому самовлюбленному идиоту?

Когда я оказалась в своем милом садике, который, по всей видимости, останется лишь воспоминанием, я упала на колени, не в силах больше выносить этот шквал эмоций. Слезы хлынули из глаз, и я плакала громко и навзрыд, словно пытаясь вылить всю свою боль на землю. Я попала в сказку, но эта новая жизнь решила обделить меня всем: магией, любовью и, похоже, хорошей судьбой!

Мое будущее теперь выглядело как мрачный выбор: либо дряхлый старикашка, либо монастырь, полный ограничений и правил. Я плакала и злилась на все – на свою прошлую жизнь, в которой так и не успела сделать что-то стоящее, и на эту, в которой, похоже, я тоже глупо закончу.

Каждая слеза, катившаяся по щекам, была полна разочарования и гнева. Я чувствовала, как мир вокруг меня рушится, и в этот момент мне казалось, что надежды больше нет. Слезы катились одна за другой, и когда всхлипы стали тише, я услышала странное шуршание. Открыв глаза, я увидела перед собой тот самый увядающий куст, который теперь распустился и в разы вырос. Бутоны росли и распускались прямо на моих глазах, раскрываясь темно-синими лепестками, а некоторые и вовсе были черными.

– Что происходит? – спросила я куст, ожидая от него объяснений, как обезумевшая. – Это какая-то магия?

– Он тебя вряд ли ответит, но если хочешь, я могу рассказать, – тихий голос Теодора раздался за спиной, лишенный привычного веселья.

– Ты все видел? – воскликнула я, не в силах скрыть раздражение. Да какого черта, я что, и поплакать в одиночестве не могу? В голове проскользнула ироничная мысль: «Зато в монастыре будет много времени для уединения».

Я обернулась к Теодору, и в его глазах я увидела нечто большее, чем просто любопытство. Он выглядел серьезным, и это меня насторожило.

– Женщины мне очень даже нравятся, но вот плачущие меня пугают, так что прекращай, – произнес Теодор, его голос был легким, но в нем чувствовалась искренность.

– Не нравится – так уходи! – указала я за его спину, стараясь скрыть свои эмоции.

– Знаешь, я давно не видел этот куст таким пышным, – продолжил он, игнорируя мое предложение катиться подальше. Но любопытство взяло верх над злостью, и я не могла не спросить.

– И что с ним случилось? – уточнила я, не понимая, что заставило его из умирающего перейти в короля местных кустов.

– Ты, – спокойно ответил Теодор, глядя мне в глаза. – Точнее, твои слезы.

– Слезы? – переспросила я, не веря своим ушам.

– Да, – кивнул он, его голос стал более серьезным. – Я даже не знаю, откуда его сюда привезли, но больше нигде подобного не встречал. Раньше этот сад был в разы больше. Моя мама очень любила розы и помимо них много других цветов, но розы были для нее чем-то особенным. Она всегда говорила, что каждая роза – это как отдельная история, полная любви и страсти.

Теодор сделал паузу, его взгляд стал задумчивым, как будто он возвращался в те далекие времена. Я могла представить, как его мать, с нежностью ухаживая за цветами, наполняла сад светом и радостью.

– Наш отец находил для нее самые экзотичные виды, – продолжал он, – но этот куст мама сама нашла и высадила. Он был маленьким и хилым, но она верила в него. Когда я узнал, что ему требуется для жизни, я даже расстроился, но мама сказала, что кормит его только слезами счастья.

Теодор посмотрел на куст, и в его глазах я увидела тень печали.

– Но таким большим он стал только когда ее не стало, – произнес он тихо, и в его голосе звучала боль. – Каждый приходил в ее сад, не в силах отпустить ее. Я помню, как Каспиан приходил и по долгу сидел, чтобы просто побыть в тени ее любимых роз, и каждый из них оставлял частичку своей печали, так же как и отец. А потом не стало и отца. Брат запретил ходить сюда. Я тогда был совсем юным, и это понятно – этот куст напоминал своим величественными размерами о том, как много мы лишились.

Я смотрела на Теодора, и в его глазах читалась печаль. Он говорил о своей семье с такой любовью и тоской, что я почувствовала, как его слова проникают в меня, как теплый свет. Может быть, именно в этом и заключалась вся магия этого куста – в способности превращать боль в красоту.

– Ну все, с меня на сегодня хватит печальных взглядов! Я не этот куст, и реакция на подобное у меня ровно противоположная! – произнес Теодор звонко, чуть громче, чем требовалось, словно пытаясь разогнать тяжелую атмосферу, скопившуюся вокруг нас.

– У меня, кстати, есть то, что может поднять настроение кому угодно, – заговорщически продолжил он, покрутив рукой в воздухе. Вдруг в его ладони появилась бутылка с бордовой жидкостью, которая на солнце напоминала цвет раскрасневшихся углей. Я мгновенно ощутила, как внутри меня поднялся протест. Нет, пить с ним – это уже слишком.

– Я, пожалуй, откажусь... – произнесла я, стараясь звучать уверенно.

– Да ладно тебе, не будь занудой! Кто знает, когда еще у тебя будет шанс? Думаю, по возвращению папочка плотно тобой займется, – подмигнул он, его голос был полон игривости.

– С чего ты это решил? – спросила я, не веря своим ушам.

– Это просто очень предсказуемо. У тебя нет магии, а у Каспиана такая себе репутация среди женихов. И раз ты здесь, это означает только одно: остальные просто отказались. Не думаю, что столь важному человеку этот брак был принципиально необходим. Родство с Каспианом – это просто приятный бонус, но, думаю, твоя семья успешно бы жила и без этого. Так что, скорее всего, тебя отправят в монастырь, – рассуждал он с легкостью, словно мы говорили о жизни кого-то другого, а не о человеке прямо перед ним.

– Ты меня успокоить пришел или добить? – спросила я, чувствуя, как внутри меня нарастает раздражение.

– Ой, извини, увлекся, но я же без злости или попытки надсмеяться, просто констатирую факты. И вообще... – начал он, но я прервала его.

– Теодор... – процедила я сквозь сжатые зубы. Клянусь, если он продолжит, то очень... очень об этом пожалеет.

– Все, все, я понял! – парень поднял руки в воздух, словно сдаваясь, и я не удержалась от легкой усмешки.

– Садись, – указал он на место позади меня, где уже располагались кресла, которые я точно видела в гостиной.

Теодор, с легкой улыбкой на лице, сел рядом, и я почувствовала, как напряжение немного уходит. В его компании было что-то успокаивающее, несмотря на его шутливый тон. Он мог быть раздражающим, но в то же время его игривость помогала мне отвлечься от мрачных мыслей.

– Знаешь, – начал он, – иногда, когда жизнь кажется слишком тяжелой, нужно просто позволить себе немного пофантазировать.

– Пофантазировать? – переспросила я, недоумевая.

– Ага, – кивнул он, его глаза блестели от озорства. —

– И что ты имеешь в виду?

– Ну, к примеру, ты вот ревнуешь Каспиана к Морене, но если немного пофантазировать, то можно понять, как это исправить.

Я приподняла бровь, заинтересованная его предложением.

– И как же это сделать? – спросила я, чувствуя как злость возвращается он кем себя возомнил свахой? -Да и вообще с чего ты решил, что мне есть до него дело?

– Ну, во-первых, твоя влюбленность слишком очевидная, – начал Теодор, его голос был легким, но в нем чувствовалась серьезность. – А во-вторых, представь себе, что ты не просто наблюдатель в этой истории, а главная героиня. Ты можешь взять ситуацию под контроль. Вместо того чтобы ревновать, попробуй понять, что именно привлекает Каспиана в Морене. Может, это ее уверенность или умение быть в центре внимания.

– Что еще предложишь? Не обижайся, но с твоим самодовольным придурком братцем я больше не хочу иметь ничего общего. Это во-первых, а во-вторых, какая разница? Ему совершенно плевать на меня, и меня уже сегодня отвезут домой.

– Ну, начнем с того, что ты объяснишь мне, что значит слово "придурок". Это что-то на южном? – задумчиво уточнил Теодор, и я мысленно стукнула себя по голове. В этом мире явно так не выражаются, надо быть осторожнее.

– Как-нибудь в другой раз, – ответила я, не в силах придумать какую-то глупую историю, объясняющую происхождение данного слова в моем лексиконе.

– Ох, что же, договорились. Следующий раз будет явно быстрее, чем ты считаешь, – произнес парень с тенью загадочности в голосе, как будто всегда знал на десять шагов вперед, что порой заставляло меня чувствовать себя неуютно.

– С чего ты это решил? Тоже подашься в монастырь или так приедешь замаливать грехи за разбитые сердца девиц? – спросила я, пытаясь сохранить легкость в разговоре.

– Спешу заметить, что все женщины после встречи со мной испытывают и запоминают только самые приятные ощущения. Ревущие девушки – это по части моего брата, но ты и сама в курсе, – с усмешкой закончил Теодор.

– Еще хоть слово о моих слезах, и я напоследок удобрю этот куст уже твоими слезами, – пригрозила я, но в голосе уже не было той остроты, что раньше.

– Уф, такой-то мне больше нравишься! Алисия, с первого дня ты держала лицо спокойным, а язык острым. Так и должно продолжаться, – сказал он, и в его глазах блеснула искорка одобрения.

– Учту, монашки явно оценят мои колкости, – ответила я с легкой усмешкой.

– На, держи, – Теодор передал мне бокал. Горло было сухим после всех этих разговоров и истерик, и я, не раздумывая, опрокинула бокал залпом. По телу словно прокатилась волна спокойствия, снося всю тревогу и боль, а после себя оставляя лишь легкость.

– Ну как? Отлично, скажи? Работает лучше любого успокоительного зелья и на вкус приятнее, – Теодор был явно доволен, что я все же решила его послушать.

Я улыбнулась, чувствуя, как тепло разливается по телу, и в этот момент мне показалось, что, возможно, все еще не потеряно.