Текст книги "И на всех одна звезда (СИ)"

Автор книги: Виктория Абзалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Да. Ингер приколола, – при упоминании о девочке черные глаза засветились мягким теплом, а поле пошло нежными переливами, – Я ведь ее первый раз так надолго оставил… вообще оставил. Хотя она сейчас у друзей, но… – Фейт очнулся и замолчал, кажется, смутившись от собственной откровенности.

Обескураженная Рузанна больше его не трогала, поспешно перестроив зрение на обычное. Ей тоже было неловко, что он выдал свое волнение, беспокойство за дочь, – определенно, искренние и не наигранные. А к образу доктора Фейта добавился новый штрих: куда бы не делась его жена, и чтобы он не скрывал, но мужчина, один воспитывавший ребенка (детей – у него же еще и сын есть, который только что женился), – достоин самого глубокого уважения. Заметно, что Ингер ни в чем не нуждается, буквально обожает отца, а ведь дети всегда чувствуют, если заботой и вниманием их одаривают лишь по обязанности. Это Рузанна прекрасно помнила по себе. Так что, предполагать, что за скромными семейными и служебными подвигами, доктор Фейт прячет какие-нибудь темные делишки, было попросту нелепо, – самой изощренной логики не хватало, чтобы подкрепить подобные домыслы.

Значит, приходится возвращаться к тому с чего начали, и разговор о темном даре девочки предстоит весьма и весьма трудный. Рузанна предпочла оставить его на самое дальнее будущее: после окончания Похода. Почему-то, несмотря на достаточные основания, очень не хотелось возбуждать стандартное расследование, пугать Ингер и настраивать против себя ее отца. В конце концов, она же ее не за боевым заклятием застала! Зачем озлоблять людей, если есть более мирные способы разрешения возникших вопросов? Рузанна наконец успокоилась и перестала бросать на врача пристальные взгляды, сосредоточившись целиком на пути.

* * *

Рузанна с благодарностью приняла протянутую ей кружку, распространявшую вокруг восхитительнийший аромат, и улыбнулась. Просмаковав остуженный простеньким заклинанием напиток, перечислила:

– Утиная лапка, красный вьюн, чариш и… нет, не знаю!

– Хан, – подсказал доктор Фейт, присаживаясь напротив.

– Это же сорняк?

– Луговой хан. Если правильно высушить молодые метелки, то он обладает тонизирующим свойством. Как раз то, что вам надо сейчас.

Рузанна не стала отрицать очевидное, просто сделала еще один глоток. Для любого сведущего либо наблюдательного человека не составляло труда сделать вывод, что она не привычна к путешествиям такого рода и Походам. Может она и член Совета, но вдали от кабинетов и переговорных действительно чувствовала себя не в своей тарелке. Не говоря уж о том, что никакая магия не может в полной мере компенсировать отсутствие привычных удобств и накапливающуюся усталость! Рузанне оставалось только делать хорошую мину при плохой игре – лучше прослыть эксцентричной чародейкой, у которой семь пятниц на неделе, чем изнеженным недоразумением и избалованной растяпой.

Если отбросить раздражение, приходилось признать, что мастер Фейт держался с ней в высшей степени дипломатично, к тому же выступая связующим звеном между волшебницей и отрядом. Волей обстоятельств магессе даже не пришлось прикладывать каких-либо целенаправленных усилий, чтобы сблизиться с загадочным лекарем. Понятно, что в силу своего положения оба не были на короткой ноге с рядовыми вояками, хотя врач держал себя просто, без подчеркнутого превосходства, которое часто встречается у людей, оказавшихся в окружении тех, кто проигрывает им в воспитании, образованности либо происхождении. Рузанна представить не могла, чтобы он вдруг начал проявлять заносчивость и высокомерие!

Герой Конрад предпочитал общество рейдеров, которые были ему гораздо ближе по жизненному опыту. С немалым удивлением леди Рузанна вскоре заметила, что даже он вольно или не вольно больше обсуждает сколько-нибудь значительные вопросы с рассудительно-спокойным доктором, нежели с ней: было в том нечто, что притягивало к себе, некое отчетливое ощущение внутренней силы…

Молодая женщина с удивлением притормозила свои мысли, постепенно приобретающие несколько неожиданное и обычно не свойственное им направление, и задумалась. Как там говорил Римус? Гормоны? Нет, Фейт и впрямь нравится ей как человек, и он вполне привлекательный мужчина, но роман? Увольте! Подытожив свои рассуждения, Рузанна спокойно продолжила разговор.

– Вы хорошо разбираетесь в травах.

– Я же не только оперирую, – усмехнулся Фейт, тоже к своему удивлению чувствовавший к светлой волшебнице что-то вроде дружеской симпатии, – а о хане мне еще мать рассказывала…

Да, конечно, эльфы лучшие специалисты в свойствах растений.

– Кажется, нужно было брать с запасом!

– Да уж, и рецептик мне запишите, – она охотно поддержала шутливый тон, но лекарь уже посерьезнел.

– Если я правильно понял ваши пояснения, то нам вскоре предстоит иметь дело с классическим некромантом?

– Да. По нашим данным, у него есть небольшой отряд лихой вольницы, но земли троих соседей Азар подчинил себе именно используя духов и неупокоеных. Семьи прежних хозяев исчезли, предположительно они были использованы для ритуалов…

Доктор Фейт молчал, глядя в огонь: наверняка исчезли не только семьи прежних владельцев. Что он думал об использовании неупокоенных в качестве ударной силы, он благоразумно не стал распространяться. Конечно, с одной стороны, мертвецам деньги не к чему, в еде, воде, отдыхе они не нуждаются, но к сколько-нибудь эффективному использованию в бою – совершенно не пригодны, а превратить обычного ходячего покойника в полноценного упыря не так-то просто, да и сил требует куда как больше. Повелевание духами – тем более. Даже странно, что колдун попал в поле зрения Совета так поздно: после установления в своих владениях своеобразного 'налога' в виде молодых юношей и девушек. Для чего – пояснять не требовалось. Белые склонны преувеличивать, но пока он с ними был вполне солидарен, и владелец замка Маур интересовал его чрезвычайно.

Одна за одной пошли деревни, – южная земля плодородная, много не надо, чтобы кормиться, – но чем ближе к замку, тем более усугублялось гнетущее тягостное ощущение. Рузанна держалась молча, хотя порадоваться было не чему, даже доктор Фейт стал несколько более обычного задумчив и хмур. Однако первым не выдержал Конрад.

– Какого…, – бушевал он в очередном селении, – Скоты! Да они такие же твари, продавшие душу темному! Погодите, я еще наведу здесь порядок!

Рузанна поморщилась, но не успела придумать соответствующую отповедь: против обыкновения в события прямо вмешался доктор Фейт

– Они просто боятся, – нейтральным тоном заметил он, ни на кого не глядя.

– Боятся? – заинтересовалась Рузанна его трактовкой более чем прохладной встречи отряда местными.

– Во-первых, они боятся, что вы им не заплатите… Разве долг требует оплаты? И разве не долг каждого человека способствовать утверждению Света и всеобщей справедливости? – врач все-таки поднял взгляд от покосившегося дрына, служившего опорой плетню, и в черных глазах мелькнуло узнавание, пополам с тоской, – Отряды приходят и уходят, независимо от цвета, а им надо платить сюзерену, не важно относится ли он к великим Силам. Надо платить общинную пошлину. Или отрабатывать. А у таких людей свободная монета водится редко… Как и свободное время.

Доктор Фейт смотрел куда-то вдаль поверх голов.

– Во-вторых, они боятся именно вас. Белый отряд – черные территории… Чем обернется зачистка, после того, как вы займете замок? А в-третьих, они боятся своего нынешнего господина! Простите, но они не уверены в нашей победе и боятся кары, которая может последовать за радушный прием…

– И что же вы предлагаете? – скептически выскался Конрад, отвернувшись от ненавидящего взгляда одной из крестьянок.

– Я? Вы не ошиблись? – переспросил Фейт, – Конрад из Химринга, разве не вы будущий князь?! Разве не вам решать?

Герой удалился, буркнув что-то мало вразумительное. Оставив себе заметку, Рузанна настигла готовую жертву на привале.

– Вы так уверенно рассуждаете…

– Я рассуждаю так, потому что имею право! – за все знакомство, господин доктор впервые утратил спокойствие.

– Я знаю о вашем праве! Знаю, что ваша дочь принадлежит темной стороне!

– И?! Вы сожжете ее сейчас, или подождете до какого-то определенного возраста?!

Рузанна отшатнулась и вцепилась в с трудом достигнутую в полевых условиях прическу.

– Я – не хочу никого сжигать!! Я не могу… и не хочу осуждать вас за любовь к дочери… Но вы достаточно сведущи в этой сфере, чтобы понять! И вы продолжаете ее учить!! – догадка обрела форму.

– Вы знаете, зачем!!! Чтобы она никогда не смогла навредить по незнанию! – в непроглядной мгле снова мелькнула тень, – И чтобы могла постоять за себя.

– Я… понимаю… Я действительно понимаю вас! – Рузанна приблизилась вплотную к его лицу, ищуще вглядываясь в сочетание черт и выражение глаз, – И уж точно не мне вас судить… Но!

А потом они смотрели друг другу в глаза, и это было гораздо больше, чем нелепые слова. Рузанна отвернулась, пряча свои переживания, а мастер Фейт резко поднялся и шел, пока костры не исчезли из вида…

* * *

Им так повезло… Волшебные штучки белой ведьмы оставались начеку, но один из ее сопровождающих, точно высокого ранга, все шел от бивуаков во тьму. Они подождали, пока человек остановится почти на самом гребне глубокого оврага, а потом…

Скорость – не главное, но одно из основных преимуществ вампира. А теперь: черно-белый оттиск ночи, и тонкая фигура удобной жертвы на краю…

А в следующую секунду вампир оказывается лицом к лицу с человеком и вынужден ощутить неумолимо сжавшие горло невидимые когти. Его напарник валялся между ним и несостоявшейся жертвой, плотно спеленутый Нитями, и не делая попыток подняться.

И не приходилось сомневаться, что при любом неверном движении невидимая длань перервет горло… Глядя в бездонно-черные глаза человека, вампир медленно качнулся назад, отступая, и вниз – опускаясь на колени и признавая поражение.

– Лорд…

Придирчивый взгляд был холоден и тяжел, как могильная земля на груди.

– Лорд, – Авель наконец смог справиться со сведенными спазмом связками, – простите, лорд, мы не знали, что маг Азар вам не угоден…

Жалкий лепет замер сам собой: какое дело Владыке Изначальной Башни до того, что ты там знал?! Тем более после того, как они осмелились его не узнать и на него напасть… Более боевитый собрат неуверенно поднялся и тоже замер в ожидании заслуженного приговора. Они – Дети ночи, они не могут не чувствовать своего господина…

– Как он вас нашел? – равнодушное любопытство.

– Он… провел ритуал призвания… – стыдно-то как!!!

Черный лорд выгнул бровь, – как показалось, немного издевательски. Если бы стыд жег как солнце, от вампира давно осталась бы кучка пепла, даже несмотря на то, что он высший…

– Я… был очень голоден, лорд… – очередные жалобные оправдания показались убогими даже ему самому.

– Азар хорошо вам платит?

– Да…

Седой лорд кивнул каким-то своим мыслям, и не торопился ими делиться.

– Лорд… – робко нарушил затянувшуюся паузу вампир, – Позвольте нам умереть самим…

Разумеется, Авель знал, что не заслуживает такой чести, но может быть Владыке просто недосуг…

– Самим? – Владыка изволил выказать немного удивления и оглядел стоявшего перед ним на коленях вампира еще пристальнее. Конечно же, такая невероятная наглость его только позабавила!

Внезапно он обратился к молчавшему до того второму нападающему, который так и застыл в ожидании кары с гордо откинутой головой.

– Как тебя зовут?

– Камилл!

– Я бы советовал вам сию же секунду отбыть туда, где ночи гораздо длиннее южных, – бесстрастно произнес Темный лорд.

Оба вампира, стоя перед ожившей самой страшной легендой, вытаращились на него в немом изумлении, после чего, побледневший Камилл тоже оказался на коленях. Кто-нибудь представляет себе побледневшего вампира? По сравнению с этим цветом меркнет самый белейший снег на солнце!

– Мой лорд… – вытолкнул последний вздох Авель.

– Господин… мы поклялись… – хрипло выдавил Камилл, покорно опуская голову и откидывая волосы с беззащитной шеи.

Авель совершенно по-детски зажмурился: единственный кто имел право требовать от Детей ночи клятву служения, и единственный, кому они имели право ее дать – стоял перед ними.

– Добровольно? – уточнил Властелин.

– Да… – одними синими губами выдавил Камилл, наоборот не отрывая сверкавших исподлобья лихорадочных алых глаз от господина. Лучше не врать тому, кто может движением брови заставить кровь в твоих жилах обратиться в такую муку, которая не снилась смертным и бессмертным!!

То, что он по-прежнему пребывал в образе обычного человека и не торопился с какой-нибудь изощренной пыткой страшило еще больше.

– Идиоты, – со вздохом выдал Владыка Тьмы, досадливо поведя плечами, – Руки!

Оба вампира покорно вытянули руки запястьями вверх: кажется, господин милостив и смерть будет легкой. Авель не смел открыть глаз, но ему показалось, что он услышал хруст кожи, когда левое запястье Камилла прочертил надрез.

– Камилл син Черенн, сега ми… – вампир ощутил, как вначале его разрезанного кровящего запястья коснулись теплые губы, а потом обжигающее прикосновение ко лбу – несмываемой печатью.

– Авель син Черенн, сега ми… – ритуал повторился.

– А теперь идите отсюда! И чтобы я больше вас не видел и не слышал!

Оба вампира не заставили просить себя дважды, оборачиваясь уже в прыжке. Рухнув где-то в горах на первую же попавшуюся проплешину среди камней, Камилл обессилено распростерся на скале. Опустившийся рядом Авель раскачивался из стороны в сторону, как умалишенный, даже не убрав крылья…

Сегодня свершилось невозможное: они напали на Господина Тьмы, предали, и – отделались легким испугом…

Авель поднял голову и увидел, как Камилл потирает лоб, там, где кровь Властелина начертала Печать: они его рабы! Полностью! Худшее из зол: теперь для них существует лишь его воля…

Воля, освобождающая от клятвы и заключающаяся в том, чтобы они не путались под ногами и проваливали к чертям и к дьяволам… Авель тоже коснулся кожи, уже втянувшей в себя драгоценную кровь. Печать будет вечно сиять на ауре нежитя – для любого вампира, эльфа, сильфа, демона, очевидна для магов… До самой смерти Владыки…

– Что будем делать? – Авель, всегда больше любивший уютные человеческие поселения, зябко повел плечами.

– Он же сказал! – раздраженно отозвался Камилл, – мы должны идти на север и уводить клан!

– Про клан речи не шло…

– Ты точно идиот! Хочешь – вернись и уточни! Ты – Великая мать Раинн, чтобы с ним спорить?!

Авель только пристыжено пожал плечами.

Чем они провинились перед Великой Тьмой, что ее Владыка и воплощение им явился?!

Как ни странно, встреча с двумя вампиренышами вернула Дамону самообладание, хотя на душе было тошно. Понятно, что часть жертв шла им, и как они признались, Азар на них не экономил. Но если подумать, то такая участь была еще не самой худшей по сравнению с ритуальным убийством, а многие из их 'оплаты' еще могут быть живы и вполне здоровы: вампиру достаточно отпить крови. Более того, осушить жертву, помнится, считалось дурным тоном – вроде как в приличном обществе облизать пальцы или вылизать тарелку, не говоря уж о том, что от такого количества крови вампир захмелеет и впадет в эйфорию. Другой вопрос, что из-за испытываемой к ним ненависти и страха, обычно куда проще добить жертву и избавиться от тела, чем провоцировать слухи о кровососах, панику и облавы. Опять таки, носферату приходится объединяться в кланы: чем охотится каждому по одиночке выгоднее и безопаснее поделить одну добычу на всех. Кого-то передернет от омерзения после подобных рассуждений, но на самом деле инстинкт выживания развит даже у вампиров.

В свете всего этого, ситуация приобретает несколько другой оттенок: мальчишки (а вампирчикам и сотни лет не было) из бедствующего клана потеряли голову от изобилия и даже принесли Клятву Служения. А ведь это не просто вассальная присяга, соблюдение которой только от совести зависит. Они с Раинн эту штучку долго придумывали, и придумали: ни один вампир ее физически нарушить не может! В лучшем случае с ума сойдет…

Два малолетних придурка! И ведь не зря они перепугались: они о Властелине и думать забыли, а тут он собственной черной персоной, и случись нечто подобное, когда он носил корону – он действительно был бы обязан их убить. Да поизощреннее, – в назидание…

Скольких ты так убил? Не защищаясь, не в гневе, не карая за провинности, а только лишь чтобы подтвердить свою силу, право на власть ради достижения цели?

Дамон горько усмехнулся. На губах стыл вкус чужой крови.

Добренький доктор Фейт… Как не пытайся, а забыть не получится, и обмануть себя не выйдет! Даже жаль иногда, что на свой собственный разум и память он воздействовать не может… Темная половина на то и половина, что тоже твоя, ты сам, часть твоей сути.

И избежать подобных приветов из прошлого невозможно. Это еще были вампиры, то есть существа разумные, и хорошо, что он был один, а дальше? Что если ему упыри-вурдалаки замковые честь отдадут? Дамон представил себе ластящихся к нему на ночном привале гончих, выпрашивающих подачку, осуждающую гримасу на очаровательном личике Светлой леди, и как он отгоняет от нее какого-нибудь особенно расшалившегося 'щеночка'… Угу, смех такой, что впору посмеяться да пойти и самому тихонько утопиться, чтобы ни себя, ни других не мучить!

– Мастер Фейт…

Легка на помине! И он хорош – вампирчиков услышал, а ее не заметил, пока рука не легла на плечо.

– Простите, что напугала… – Рузанна смутилась: от ее голоса и прикосновения лекарь дернулся, как-будто она в него молнией попала, – Опасно отходить так далеко от лагеря… кто знает, каких тварей успел вызвать некромант и как далеко они забредают…

Интересно, а сейчас-то почему у него был такой растерянный вид? Потому что она, – хоть и волшебница, а все же женщина, – охраняет его, такого мудрого и сильного? Рузанне все-таки удалось сдержать улыбку.

– Мастер Фейт, я хочу извиниться, – тихо говорила она, пока они вдвоем шли к кострам, – Вам не о чем беспокоиться. Договор Дамира в силе, и Ингер ничего не угрожает. А от меня – тем более…

– Спасибо. Для меня это главное.

Как всегда, Рузанна совершенно ясно чувствовала, что он говорит правду. И так же ясно ощущала, что за ней стоит нечто большее, чем было произнесено.

И не была уверена, что хочет знать, что именно.

Неожиданно доктор Фейт обнаружил еще один талант: несколько дней подряд он со всем возможным тщанием работал над флейтой, видимо раздобыв необходимое в одной из деревень.

– А вы оказывается очень разносторонний человек, – заметила Рузанна без тени издевки.

Эльфийская музыкальность с незапамятных времен стала притчей во язытцах, даже некоторые магические техники у них были основаны на мелодии и пении. Ничего удивительного, что подобная наследственная склонность проявилась и в нем.

– Кто вас этому научил? – полюбопытствовала волшебница, заворожено наблюдая за уверенными, но осторожными пальцами, колдовавшими над рождающимся скромным незатейливым инструментом.

– Мой наставник. Можно сказать, приемный отец. Он меня многому научил… и не только ремеслу.

Судя по нотке грусти, его наставника уже нет в живых, и Рузанна впервые задалась вопросом, сколько ему может быть лет. Полукровки обычно живут дольше, в отличие от магов не нуждаясь ни в омолаживающих тело эликсирах и мазях, ни в особой ментальной технике. Так что, хоть по нему и не скажешь, но возраст мастера Фейта может приближаться к веку. А он еще и детей завел! Квартероны тоже живут долго, но от старости уже не избавлены. Правда, Ингер же одаренная… Почему-то захотелось, чтобы у этого временами странного и окутанного сплошной пеленой тайн человека было все хорошо. Жалеть его при всем желании не получалось, но седина так просто не осыпает даже самую гордую голову… За этими благими и несколько сентиментальными размышлениями, Рузанна сама не заметила, как уснула глубже некуда.

Господин Фейт устранил последнюю, только ему видимую, занозу, и улыбнулся при виде сладко, ребячливо посапывающей во сне молодой женщины, прижимающей к весьма волнительной груди посох Силы на манер плюшевого медведя или зайца, с которым до сих пор спит Ингер. Да, Походы и ночевки в чистом поле не для нее!

Он сам отнес ее в единственную палатку, аккуратно извлек все шпильки из невообразимого сооружения из густо-медных локонов, которое она полагала прической, и замер, изумляясь себе. С ума потихоньку сходить начинаем? Что-то вроде идеи-фикс о светлых магичках?!

Скользнув в тень и минуя дозорного рейдера, Дамон даже улыбнулся, своим бредовым ассоциациям. Даже если списать на то, что ему нравятся женщины одного типа, то это весьма сомнительно: внешне с его женой они ничуть не похожи, и волосы, хоть и рыжие, но совершенно разного оттенка. А уж о характере и речи не идет! С Гердой это была игра в противостояние, – кто кого перещеголяет. Если она и позволяла о себе заботиться, то только когда он ее после ритуалов 'Радугой' отпаивал или из Тронного зала Башни оттаскивал.

Или она его.

А Рузанна… Не стоит ей пока знать почему ее в Совет взяли: придет время, сама поймет. Силы в ней – не на один десяток магов хватит, а вот сердечко пока живое, не испорченное… Это вам не Рандольф, который и в юном возрасте любую гадюку мог за пояс заткнуть. Идеальный материал: воспитают, натаскают, и получат ее покровители, обеспечившие ей это место, мудрую и прекрасную, великую Белую леди. Под своим чутким незаметным руководством, – преемственность поколений можно понимать по-разному.

Почти бесшумный шелест крыльев заставил Дамона вернуться к реальности. Он добавил еще одну трель, чуть поправил тональность, и на следующем пассаже – впереди опустился серебряный дракон. Он мелко перебрал могучими лапами, улегся, расстелив крылья, и вытянул узкую голову, увенчанную шипастым гребнем, у самых ног человека.

Флейта отозвалась приветствием.

На человека обрушился поток образов, пока его снова не прервала мелодия.

'Ради тебя, Слушающий, мы не тронем людей, но сейчас наши гнезда наконец-то снова полны…'

'Дети всегда священны!' – соглашалась флейта, – 'Пусть будет граница, через которую не смогут пройти к вам… Но и вы не найдете пути сюда'.

'Пусть так…'

Флейта умолкла, но не надолго. Когда она снова подала свой голос среди скал, на держащей ее руке, – плавился перстень. И плавились скалы, плавился воздух, и в дрожащем небе парил серебряный дракон…

Дамон медленно осел на землю, – никаких гор не было и в помине. Флейта сухо хрустнула в сведенных судорогой пальцах, но времени расслабляться не было: чтобы успеть вернуться в лагерь, ему пришлось бежать.

К счастью, всем было не до отлучившегося доктора. Конрад не на шутку сошелся с волшебницей, почувствовавшей ночью нечто враждебное и настаивающей включить ее в развед отряд. Тщательно скрывая усталость, Дамон собрал свои вещи, и был готов, надеясь не столько на себя, сколько на умную лошадь, – что после сворачивания в петлю пространства размером с горный хребет, не окажется в обмороке под копытами.

От переутомления голова не болела, но соображала плохо. Те же сильваны легко водят человека по лесу и веками укрывают свой дом от любопытных или просто случайных глаз, а он только человеческий маг и выложился в ночь, скрывая драконье плато, так что сейчас жалел, что не обзавелся 'Радугой' заранее, – не готовить же ее теперь на глазах у Рузанны. Даже поспать немного нет никакой возможности.

Но разве можно сравнить все эти мелкие неудобства с уникальным шансом, выпадающим лишь избранным счастливчикам – говорить с драконом? Древним непостижимым существом, далеким от всех свар этого замученного мира. Драконы были до людей и до эльфов, им никогда не было дела ни до войн, ни до Сил… а вот до них увы, дело было всем! Подчинить дракона невозможно, а люди им в большинстве своем не интересны. Зато иногда опасны.

Ничего удивительного, люди даже для себя опасны. Дамон за всю свою долгую жизнь только видел драконов, но разговаривать с ним они тогда не стали. В этот раз он тоже не предполагал такой удачи, слушая жалобы и пересуды крестьян, хотя и по другой причине. Нынче за драконов принимали обычно кокатриксов либо вывороток, а иногда и мантикор. Однако безмозглое, хотя живучее потомство плода буйной фантазии некоторых его предшественников на Черном троне, не слетелось бы на пение флейты, пусть даже самой зачарованной. А не попробовать он не мог. Не удержался, как мальчишка…

Решение пришло само, сразу, как только серебряный откликнулся на ноту волшебства в мелодии, и уже не могло быть иным. Мысль Конрада о разделении отряда, чтобы пока основная часть отвлекает внимание штурмом, диверсионная группа пробралась через горы, проникла в замок и разобралась с колдуном, – в общем-то была здравой. Но разве можно так: нахально лезть 'грязными сапогами', с хамской мордой к этому изумительному чуду, – последним истинным Крылатым!

Почему бы не побыть романтиком для разнообразия!

– О чем вы думаете? – поинтересовалась Рузанна, заметив несколько мечтательную улыбку своего спутника.

– О драконах, – честно признался господин Фейт. Еще бы Ингер к ним привести! Если он хоть что-то понял, благодаря этой встрече, то в восторг придет не только девочка, но и сами Крылатые.

Магесса, впрочем, не разделяла его радужного настроения.

– Этой ночью в горах творились очень сильные чары.

– Вот только драконов нам и не хватало! – присоединился к ним озабоченный Конрад.

– Подозреваете, что Азар каким-то образом натравит их нас? – такой вывод был вполне предсказуемым.

– Достаточно просто разозлить. Разумные драконы не питают любви к людям, а если это не они, то тварям вообще все равно, кого рвать…

– Правда, потом ими придется таки заняться, – практично заметил герой.

Как же! В черных глазах господина доктора Рузанне почудилась насмешка. Хоть головой бейся, а вглубь свернутого вокруг драконьих скал пространства – всяческим охочим до славы героям не проникнуть.

К счастью, вскоре благодаря стараниям хозяина замка Маур, Белому отряду пришлось отвлечься от драконов. Нападение десятка наемников не могло доставить сколько-нибудь серьезное беспокойство, даже несмотря на явное ощущение действия враждебных амулетов. Но если маг и постарался снабдить своих людей изысками чародейского искусства, то вот соображение озаботиться приличной экипировкой – ему в голову не забрело.

Сброд остается сбродом, и никакие амулеты тут не помогут. От Рузанны потребовался изящный взмах посохом, – возиться и разбираться, что там за заклятия она не сочла нужным. Конрад справился немногим позже, и нападающие ретировались оставив после себя три трупа. Вмешательство господина Фейта не понадобилось даже в узко медицинском плане.

Однако, стоило принять во внимание, что господин Азар перешел к активным действиям, и не приходилось сомневаться, что за разведкой боем последует нечто более существенное.

* * *

Предположения оказались абсолютно верными. Ночь прошла спокойно, зато на следующий день Белый отряд наконец встретил то, что давно ожидалось.

Признаться, увидев ЭТО, ошарашенный Дамон застыл от потрясения, а потом ему пришлось приложить всю свою выдержку и самообладание, чтобы не вывалиться из седла – от хохота. Зрелище того стоило! С точки зрения черного мага, пусть бывшего командующего самой настоящей армией в частности и Властелина вообще. А заодно поведало ему о 'чернокнижнике' больше, чем самый подробный шпионский отчет.

Судя по всему, история владельца замка Маур обещала быть простой и незатейливой до оскомины, как первый опыт графомана. Жил себе отпрыск когда-то княжеского, а теперь основательно обедневшего и захиревшего рода. По поводу чего отпрыск разумеется, испытывал муки и терзания, подкрепляя комплекс неполноценности неудовлетворенными амбициями. Воспитания юноше однозначно не хватало, а однажды и вовсе попала к нему в руки книжица из разряда 'Страшные и ужасные заклинания или пособие для начинающего некроманта', кои в изобилии кропают такие же двинувшиеся рассудком личности. От настоящих магов они отличаются примерно так же, как маньяк-потрошитель от дипломированного хирурга. И энтузиазм совершенно тот же. Только душевнобольной будет наслаждаться, пугая крестьян свитой из упырей и призраков, рискнет приманивать вампиров и требовать от них Клятву, – а попадись ему не голодный парнишка, а кто-нибудь из Старших, это обернулось бы одним из самых изощренных способов самоубийства… Да еще выставит вместо солдат – сотню другую неупокоенных различной степени… э… свежести. Так что первой мыслью между глубокими вздохами, чтобы успокоится, было сожаление по поводу отсутствия уксусной эссенции.

Не понятно, что смешного может быть в целой толпе ходячих покойников? Вообще-то действительно мало чего. Просто зомби никогда не использовались в качестве атакующей силы по той очевидной причине, что своей воли и сознания не имеют, а значит их следует постоянно направлять, координировать и так далее, не имея возможности отвлечься на что-либо иное. Поэтому неупокоенные применялись преимущественно только для акций устрашения или тотальной зачистки территории: подымаешь, впечатываешь приказ уничтожать все, что шевелится, выпускаешь, и то не факт, что подействует – ватага мужичков неробкого десятка бодро и без последствий разделают некротическую дрянь. А еще стоит добавить, что эффективность управления неспокойными покойниками зависит от расстояния между ними и хозяином, которое пропорционально его силам. Судя по разворачивающейся перед глазами остановившегося отряда картине, силенок у Азара было немного, а соображения и того меньше.

На смену неуместному веселью пришли досада и раздражение: для Дамона не составило бы труда вернуть всю эту шушеру в положенное природой состояние, но уж очень не хотелось из-за чужой дурости идти на риск и раскрывать свое инкогнито.

А между тем, ниточки управляющих заклинаний истончились уже до предела, демонстрируя, что в самом ближайшем будущем они окажутся в непосредственной близости от толпы 'диких' зомби голов в двести.

– Он что, все кладбища в округе обчистил?! – изумился Конрад численному перевесу 'противника'.

Рузанна фыркнула, брезгливо передернув плечами.

– Хорошо бы не дать им разбрестись по этой самой округе, – подал голос доктор Фейт.

– Э… мастер, а вы часом нормально видите? Их тут по пятерке на каждого придется.

– Но ведь с нами не просто девчонка-волшебница, а леди Совета, – возразил лекарь, вознагражденный улыбкой польщенной магессы, – И если ударить прямо сейчас, пока они еще двигаются относительно кучно, потом вашим людям не составит труда разобраться с оставшимися.