Текст книги "Брак во спасение (СИ)"
Автор книги: Виктория Лейтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
По обеим сторонам дороги раскинулся ухоженный сад, даже сейчас, когда ничего еще не цвело и не зеленело, было видно, что за ним ревностно следят.
– Добро пожаловать в Хэтфилд-Хаус, – сказал Роберт, когда мы подошли к крыльцу.
Из пустого холла нас провели в гостиную, где уже ждал накрытый стол и несколько слуг. В помещении царил мягкий полумрак – верхние свечи в канделябрах не горели, и единственным источником света был тлеющий камин высотой больше человеческого роста.
Несмотря на размеры и искусную архитектуру, замок удивлял скромностью, я бы даже сказала бедностью внутреннего убранства. Портьеры и мебель явно знавали и лучшие времена, а немногочисленные гобелены на стенах поблекли.
– А где же хозяин? – спросила я, когда мы уселись за стол. – Он не поужинает с нами?
Может быть, мы и не Бог весть какие именитые гости, но подобное поведение казалось мне невежливым.
– Хозяйка сейчас спустится, – прозвучал за моей спиной голос служанки.
– Хозяйка? – я удивленно посмотрела на Ричарда. – Уж не та ли самая, что шлет тебе письма?
Прежде, чем он успел мне ответить, в арке мелькнул черный силуэт, а миг спустя на свет вышла молодая женщина. На вид она казалась немногим старше меня, но, может быть, это лишь приглушенный свет сглаживал черты. Дама была невысокого роста и хрупкого сложения, что подчеркивало элегантное, но явно не новое платье. При дворе этот наряд сочли бы весьма откровенным – приспущенные рукава оголяли острые белые плечи, а вырез порядочно обнажал грудь, стянутую тугим корсетом.
Доходящие до талии рыжие волосы обрамляли не слишком красивое, но запоминающееся лицо. Вошедшая дама не была хороша собой, однако и дурной я бы ее не назвала.
– Добрый вечер, – она приветливо улыбнулась Ричарду, который встал из-за стола и поцеловал ее тонкое запястье. Странно, но я даже не испытала ревности. – А вы, должно быть, леди Стенсбери? – дама посмотрела в мою сторону. Она без сомнения меня оценивала.
– Да. Я Элизабет Стенсбери. Ричард много говорил о вас, но ни разу не называл вашего имени.
Несколько секунд она внимательно смотрела в мое лицо и, наконец, улыбнулась.
– Это не удивительно. Но вот вы здесь, и я рада нашей встрече, леди Стенсбери. Мы с вами уже встречались однажды, очень давно, но, вижу, вы меня не узнали.
Ее слова сбили меня с толку. Я смотрела в ее лицо, но не узнавала, она даже не казалась мне знакомой. Если только когда-нибудь в детстве…
Дама тем временем продолжала улыбаться. Было видно, что ситуация ее забавляет.
– Так и думала, что вы меня не вспомните, – сказала она. – И я бы тоже не вспомнила, если бы Ричард не сказал мне вашу девичью фамилию.
Меня уже просто распирало от любопытства. Кто она? Молодая женщина, некогда мне знакомая, и, судя по всему, не последняя личность среди протестантов. Однако, сколько бы ни вглядывалась я в ее лицо, не находила в нем даже смутно знакомых черт.
– Ваша покойная матушка была одной из придворных дам моей матери. Как и ваша тетушка.
Я замерла с кубком в руке. Мерно потрескивали догорающие поленья, бил по стеклам дождь, а в голове у меня словно пороховая бочка взорвалась. Догадка была столь безумной и, кажется, столь маловероятной, что я не решалась произнести ее в слух.
– То есть, выходит, что вы…
– Все верно, – дама покровительственно улыбнулась. – Елизавета Тюдор.
Комментарий к Глава 14. Новые встречи и старые знакомые
[1] дамские корсеты той эпохи, как правило, имели шнуровку на спине, в связи с чем затянуть их самостоятельно было практически невозможно
группа в контакте – https://vk.com/lena_habenskaya
========== Глава 15. Ставки ==========
Елизавета Тюдор. Что я знала о ней? Не больше того, о чем шептались, а иной раз и говорили в открытую при дворе. Бастард, отродье «шлюхи Болейн», а с недавних пор еще и мятежница, хотя ее причастность к восстанию Уайетта так и не была доказана. Впрочем, иные ей восхищались, тайно лелея надежду, что придет день и «добрая леди Елизавета» взойдет на трон, сменив жаждущую крови сестру.
Это то, что говорили о ней в народе, но сама я не придерживалась какой-либо точки зрения. Но теперь, когда судьба свела нас лично, мое мнение об этой женщине было двояким.
Вне всякого сомнения, Елизавета хотела стать королевой, хотела власти, и, пожалуй, не стоило осуждать ее за это. Но вместе с тем я не увидела в ней ненависти по отношению к Марии – опальная принцесса говорила о ней с уважением, хотя явно не любила ее. Да и за что бы?
– Нам не дано предвидеть будущее, – Елизавета посмотрела на меня своими пронзительно-зелеными глазами, – но в наших силах повлиять на него. Возможно, я стану править Англией, а, может, как моя мать, сложу голову на эшафоте. И все же, – она грациозным жестом подманила служанку, веля принести еще вина, – я более рассчитываю на первый вариант. Ричард говорил мне, вы жили при дворе?
– Да, и довольно долгое время. Но с приходом вашей сестры оставаться там стало опасно.
– Что вы думаете о Ее Величестве, леди Стенсбери?
– А что вы хотите услышать? – вопрос поставил меня в тупик.
– Правду, – просто ответила Елизавета. Она глядела на меня с интересом, изучающе, но в глазах не было враждебности.
– Я в первую очередь думаю не о монархах, а о собственной безопасности и безопасности своих близких. Гонения на протестантов принесли Англии немало горя, но мятеж обратится еще большими бедами. Революции редко приводят к чему-то хорошему.
Возможно, Елизавета рассчитывала на какой-то другой ответ, быть может, ожидала услышать в свой адрес лесть, но сказанное мной, определенно, пришлось ей по душе.
– Ричард не солгал на ваш счет, – она подперла кулачком острый подбородок и задумчиво склонила голову. – Впрочем, он всегда хорошо разбирался в людях. И в женщинах, в частности. – На этих словах Елизавета выразительно посмотрела на Ричарда.
От нее исходил странный магнетизм, она флиртовала, но делала это без пошлости и вульгарности, хотя, без сомнения, наслаждалась обращенными на нее взглядами. Роберт Дадли входил в число ее фаворитов, было видно, что ему Елизавета благоволит больше остальных.
– Поддержите ли вы меня, если Господу угодно будет сделать меня королевой?
– Я почти ничего о вас не знаю, но знаю, что мой муж хорошо разбирается в людях, и не стал бы оказывать поддержку дурному человеку. А, значит, и у меня нет причин быть против.
– Сейчас вы говорите как большинство покорных женщин, – Елизавета улыбнулась, – но, Ричард говорил мне, что вас за пояс не заткнешь.
– Ну, так я женщина, а не перчатка или полотенце, чтобы затыкать меня за пояс, – пошутила я.
Елизавета рассмеялась.
– Тоже верно, – она вдруг сделалась серьезной. – Если я попрошу вас кое о чем, вы согласитесь?
– Зависит от того, что именно вы попросите.
Конечно, я догадывалась, что нас пригласили не просто так. Ричард помрачнел, и от Елизаветы это не укрылось, но она лишь улыбнулась.
– Мне нужен доверенный человек при дворе моей сестры.
– Вы хотите сказать «шпион»? – я почему-то совсем не удивилась, когда она это сказала.
– Называйте, как хотите, – Елизавета пожала острыми плечами. – Но я ни к чему вас не принуждаю, и уж точно не стану отправлять в Лондон против воли.
Ее стремление обзавестись в Уайтхолле «глазами и ушами» было вполне объяснимо, но я вряд ли могла оказаться полезной.
– Даже если я соглашусь, это совершенно невозможно. Как я вернусь в столицу, не вызвав подозрений?
Елизавета прищурилась. Она видела меня насквозь, а именно то, что ее предложение разожгло во мне азарт.
– То есть, в принципе, вы согласны? – уточнила она. – Среди моих людей есть те, кто могут это устроить. Им можно доверять.
Она говорила «мои люди» с таким видом, словно уже сидела на троне. Странно, но это не вызвало у меня отторжения.
– Если им можно доверять, то почему вы не отправите ко двору их? – не то, чтобы я ждала от нее подвоха, но вопрос казался вполне логичным.
– Потому что только женщина может стать фрейлиной моей сестры и Ее Величества королевы, – Елизавета теперь смотрела на меня еще пристальнее.
Иными словами она хотела, чтобы я отправилась в самое пекло. В случае разоблачения мне была только одна дорога – в Тауэр, но если эта женщина, что сидит сейчас передо мной, станет королевой, нам обеспечено безбедное будущее.
– Исключено. – Ричард допил остатки вина и жестом остановил служанку, собиравшуюся налить ему еще. – Моя жена никуда не поедет. Простите, леди Елизавета, но я этого не допущу.
Она повернулась в его сторону, посмотрела задумчиво, но и не думала гневаться. Напротив, происходящее явно казалось ей занимательным.
– При всем моем расположении к тебе, Ричард, но я предлагаю это твоей жене, а не тебе. Выбор за ней.
– Леди Елизавета…
– Тссс… – она приложила палец к губам. – Дай нам поговорить, Ричард. Я уверена, сэр Роберт с удовольствием составит тебе компанию в игре в карты.
Проще говоря, эта хрупкая женщина, формально еще не имевшая никаких прав, выставила за дверь двух мужчин. Сколько же ей было, когда ее мать отправили на эшафот? Три года? Четыре? С тех пор никто не рассчитывал на то, что девочка-бастард может однажды стать претенденткой на трон, а, значит, ее не воспитывали, как королеву, и все же она научилась виртуозно управлять окружающими.
– Так, значит, вы согласны, леди Элизабет, – уточнила она, когда мы остались вдвоем.
Я понимала, что независимо от того, каким будет мой ответ, обратной дороги не будет. Настал момент истины, и пришло время выбирать, на чьей я стороне? Отказаться, оставить все, как есть, надеясь на милость нынешней королевы? Но, ходят слухи, что здоровье Марии ухудшилось, и, возможно, ей осталось недолго. Тогда Елизавета станет королевой, но после моего отказа уже вряд ли приблизит ко двору. Но с другой стороны Мария, поддавшись уговорам фанатичных советников, может отправить сестру на казнь, а следом за ней и нас с Ричардом. Я понимала, что мои размышления прагматичны и, быть может, даже корыстны, но и сидящая передо мной Елизавета тоже думала в первую очередь о собственной выгоде.
– Да. Согласна.
Я сделала ставку, и теперь оставалось уповать на то, что она окажется выигрышной.
– Хорошо, – Елизавета улыбнулась, явно довольная моим ответом.
– Ты должна была обсудить это со мной.
Поленья в камине догорели, но даже в темноте я видела гневное выражение его лица. Ричард злился и, надо сказать, небезосновательно. Я понимала его чувства. Он сидел на краю постели и пристально наблюдал за каждым моим движением.
– Должна была. – Я сняла халат и положила его на обитую бархатом софу в изножье кровати. – Но твое негодование не изменило бы мой ответ. А помешать мне ты бы не смог.
Я обошла кровать и легла с другого края.
– Ты знаешь, какое наказание бывает за шпионаж?
– Знаю. Как знаю и то, что делают с теми, кто укрывает в своем доме еретиков. – Я повернулась к нему. – Мы оба преступники, Ричард. Может быть, судьба не случайно свела нас вместе?
– Ты веришь в судьбу? – Он придвинулся ближе, положил руку мне на бедро, и это прикосновение отозвалось в теле сладкой тяжестью.
– Отчасти. Я верю в то, что некоторые вещи происходят не просто так. Эбигейл могла найти мне другого мужа, тем более что претенденты были. Или ты мог найти невесту поближе к дому. Но вот мы здесь, в Хэтфилд-Хаусе. Еретик и шпионка. – Я тихонько засмеялась. – Хороша парочка, да?
За напускным весельем скрывался страх. Я понимала, что ввязалась в очень опасную игру, которая, вполне вероятно, приведет меня на эшафот, но, как бы странно это ни звучало, верила в Елизавету. Несмотря на противоречивость натуры, она казалась мне хорошим человеком и, главное, достойной трона. И если уж выбирать, под чьим подданством жить – Марии или Елизаветы, то я бы предпочла последнюю.
– Не думай, что мне не страшно, Ричард. Я знаю, что ждет нарушителей закона.
Впервые за долгое время я вспомнила о бедной Джейн. О том, как она, извиваясь, выла от боли, пока дыба рвала ее мышцы и суставы, а потом корчилась в огне. В ночь перед казнью шел дождь, хворост промок и горел из рук вон плохо. Несчастная, несчастная Джейн!
– Иди ко мне.
Ричард не пытался отговорить меня, не сетовал на то, какая плохая жена ему досталась – нет. Он просто был рядом и делал все, чтобы поддержать меня. Уже за одно это я была готова идти за ним хоть в саму преисподнюю.
В ту ночь мы занимались любовью пока не остались совсем без сил. Так мы чувствовали, что все еще живы и есть друг и друга. Когда все висит на волоске, когда ходишь с завязанными глазами по краю пропасти, только близость и спасает. Физическая, душевная – важно чувствовать, что ты не один в темноте, что есть рядом рука, рука того, кто подхватит, удержит, а быть может, и рухнет вместе с тобой в бездну. Но не отпустит.
– Я поеду с тобой, – выдохнул Ричард, когда обессиленный упал рядом.
Его спина взмокла от пота, он тяжело дышал, но, черт возьми, как же он был хорош! Глаза уже привыкли к темноте, и мне казалось, что я могу смотреть на него вечность.
– Ну, конечно, со мной. – Я покрепче обняла его, наслаждаясь прикосновением липкого обнаженного тела к коже.
От частого дыхания его грудь и живот вздымались, я слышала, как бьется его сердце.
– Она тебе нравится?
Ричард, конечно, понял, кого я имела в виду, когда сказала «она».
– Я очень ценю ее. Как человека. Елизавета помогала моей семье, тогда, когда все от нас отвернулись. Даже когда это вышло боком ей самой, она не отступилась. Ты ревнуешь? – в его глазах блеснули лукавые огоньки.
– Нет, – честно сказала я. – Ей нравится флиртовать с мужчинами, в том числе и с тобой. А этот Дадли? Кто он? Можно ли ему верить?
– Думаю, да. Некоторые считают его скользким типом и, пожалуй, недалеки от истины, но он никогда не сделает чего-то, что навредило бы Елизавете.
– Так, значит, мы едем в Лондон? – Ричард лежал на спине, а я вполне уютно устроилась у него на груди.
– Раз моя жена так сказала, – он сунул руки под голову, – значит, едем.
Комментарий к Глава 15. Ставки
группа в контакте – https://vk.com/lena_habenskaya
========== Глава 16. Заложники веры ==========
Дело, в которое мы ввязались, требовало обдумывания мельчайших деталей, ибо даже незначительный промах мог обернуться катастрофой для всех. Елизавета понимала это лучше, чем кто-либо – в случае неудачи на плаху лягут не только наши головы, но, вполне вероятно, и ее собственная.
– Я уже имела честь побывать в стенах Тауэра, – сказала она, когда мы прогуливались по замковому парку. – Он, безусловно, впечатляет, но это не самое лучшее место.
– Что ж, верю на слово, Ваша Милость, и обещаю не стремиться туда попасть, – пошутила я.
Елизавета оценила шутку, но уже в следующий миг опять стала серьезной.
– Я не желаю зла Ее Величеству, как многие думают, – повторила она вчерашние слова, – и отправляю вас в Лондон не с целью навредить ей. Но мне нужны сведения. Любые. Что происходит во дворце, о чем говорят, каковы настроения в народе… Понимаете, о чем я?
– Да, Ваша Милость. Я не стала бы делать ничего, что противоречит моей совести.
Мы вышли из кустарникового лабиринта, являвшего сейчас переплетение укрытых остатками снега голых ветвей, и оказались у небольшого пруда с фонтаном. Летом здесь, наверное, было очень красиво, но сейчас это место выглядело тоскливо. В низко повисшем сером небе кружили вороны, и их крики почему-то вызывали тревогу.
– Вы мне нравитесь, – призналась Елизавета. – Берегите себя, Лиз. Я не хочу, чтобы вы попали в беду.
– Я постараюсь, Ваша Милость.
Погода не располагала к длительным прогулкам, и за полчаса в продуваемом лабиринте, мы успели замерзнуть. Во всяком случае, пальцы на моих ногах уже онемели, а уши болели от ветра.
– А я ведь совсем забыла поблагодарить вас за свадебный подарок, – к своему стыду я вспомнила о нем только сейчас. – Это же вы прислали то платье?
– Когда-то оно принадлежало моей матушке. – Елизавета мягко улыбнулась. – Она надевала его лишь раз, когда вместе с моим отцом встречала испанского посла, Юстаса Шапуи.
Получается, я вышла замуж в платье обезглавленной королевы. Не знаю, можно ли считать это хорошей приметой, но у меня было, чем отблагодарить Елизавету.
– Тогда позвольте и мне сделать вам небольшой подарок. Я дам вам его, когда вернемся в замок.
Это была нитка жемчуга с подвеской, доставшая моей матери от Анны Болейн. Она отдала ее своей фрейлине в день своего ареста. «На счастье», сказала тогда королева-консорт. Во всяком случае, именно так гласила наша семейная легенда – это было то, что мне всегда говорила Эбигейл.
Но когда я показала украшение Елизавете, она наотрез отказалась его брать.
– Пусть она останется у вас, Лиз. Если моя мать отдала ее вашей матери, значит, она хотела, чтобы подвеска принадлежала вашей семье. К тому же удача вам понадобится, – Елизавета посмотрела мне в глаза. – Но не рассчитывайте только на фортуну. Она очень ветреная дама.
Всеми необходимыми приготовлениями занялся Роберт Дадли. Очевидно, он и впрямь обладал связями при дворе, что было удивительно, учитывая его недавнее пребывание в Тауэре. Видимо, сэр Роберт происходил из той породы людей, которые выходят сухими из океана – он умел подстраиваться под обстоятельства, умел нравиться людям и находить верное решение в трудной ситуации.
Но жизнь при дворе научила меня не доверять внешнему лоску, хоть Роберт и не выглядел, как предатель. Он был скорее… игроком. Играл исключительно в свою пользу – как, впрочем, и все мы.
– Все получилось даже лучше, чем мы могли рассчитывать, – сообщил он через две недели после начала подготовки. – Вы будете одной из фрейлин Марии.
Я заметила, что он ни разу не назвал ее «королевой» или «Ее Величеством» – только «Мария» и «она». Его самоуверенность и гордость от приближенности к Елизавете порядком раздражала, и не только меня одну, но Ричард сказал, что здесь ничего не поделаешь – Елизавета благоволила Дадли и многое ему прощала.
– «Ее Величества», – уточнила я. – Мария Тюдор все еще королева Англии. Если мы хотим сохранить головы, то не нужно забывать об этом.
Дадли беззлобно улыбнулся. Он полулежал на софе, расслабленно потягивал вино и смотрел на меня с неподдельным любопытством.
– Вы считаете меня плохим человеком? – спросил он.
– Нет, – честно ответила я. – Самоуверенным.
– Разве это не одно и то же? – он взял со столика графин и налил себе еще. – Будете? – Роберт наполнил второй кубок и протянул мне.
– Благодарю, – я взяла кубок из его рук и отпила. – Иногда да, иногда нет. Все дело в умеренности, сэр Роберт. Порой самоуверенность берет города, а порой…
– Можете, не продолжать, – улыбнулся он. – Я, знаю, вы, наверное, думаете, что я бравирую своей дружбой с леди Елизаветой, но это не так. Она очень дорога мне, и ради нее я готов рискнуть всем. И уж, конечно, я не так глуп, чтобы на что-то надеяться. – В его глазах появилась неизвестная мне прежде грусть, но в следующий миг он вновь стал самим собой. – Клянусь, Лиз, не будь вы замужем, я бы уже сделал вам предложение.
– Но она замужем, Дадли.
Мы одновременно повернулись. В дверях стоял Ричард и, судя по всему, уже довольно долго наблюдал за нами.
– Увы, и ах, я проиграл грубому северянину, – Дадли рассмеялся и поднял бокал. – Твое здоровье, Стенсбери.
Чем меньше оставалось времени до отъезда в Лондон, тем больше я терзалась сомнения относительно правильности выбранного решения. От меня требовалось не только войти в число придворных дам Марии, но и завоевать ее расположение. А для этого нужно знать, что она за человек.
– К ней нелегко найти подход, но со временем я уверена, вы справитесь, – сказала Елизавета. – Моя сестра и Ее Величество ценит скромность и аскетизм, а еще она очень хорошо разбирается в людях. Если она спросит о Вашем прошлом, не скрывайте того, что исповедовали протестантизм. И помните, – Елизавета выразительно посмотрела на меня. – Вы не шпионка. Вы – наблюдатель.
Для меня по-прежнему оставалось неясным, что она думала о сестре. Елизавета была чрезвычайно живой, и любые эмоции – будь то гнев, благосклонность, интерес или безразличие, отражались в глазах, но когда речь о заходила о Марии, то по ее лицу ничего нельзя было прочесть. Несмотря на кажущуюся открытость, Елизавета умела виртуозно скрывать свои чувства. Полезный навык для будущей королевы. Но королевы ли?
В течение следующих десяти дней, пока ждали ответа из столицы, я слушала и запоминала наставления леди Сомерсет, одной из фрейлин Елизаветы, знакомой и с Марией тоже.
– Английский двор уже не тот, что раньше, и некоторые вещи могут вас шокировать, – предупредила она. – Будьте готовы к этому.
До меня доходили слухи о том, что в Уайтхолле теперь стало довольно мрачно. Супруг королевы, принц Филипп привез с собой несколько тысяч испанцев, и они наводнили Лондон, что вызывало ярое недовольство жителей, даже тех, кто изначально поддерживал Марию. Медленно, но верно она теряла свой авторитет.
– Вы, наверное, знаете, что муж королевы отбыл в Испанию, – сказала леди Сомерсет. – Кое-кто говорит, что он вряд ли вернется обратно.
– Он ждет, – сказал Ричард, войдя в комнату. – Потому и оставил в Лондоне своих цепных псов. – Под этим словом он имел в виду испанцев.
Занятые приготовлениями, мы редко оставались наедине – в основном по ночам, но вместо близости падали в кровать и засыпали. Я, как правило, ложилась раньше, а Ричард иной раз мог явиться и под утро – они с Дадли решали какие-то свои организационные вопросы.
… В тот день после совместной трапезы с Елизаветой и леди Сомерсет я, устав сидеть в четырех стенах, решила прогуляться в одиночестве. Погода наладилась, и в последние несколько дней размокшая от дождя земля подсохла, ветер стих, а после полудня и вовсе выглянуло солнце. Не хотелось упускать погожий денек, к тому же на воздухе мне было легче успокоиться и привести мысли в порядок.
Прихватив с кухни флягу подогретого вина, я вышла на улицу и направилась прямиком в лабиринт.
У пруда, на скамейке сидел Ричард и, услышав мои шаги, обернулся.
– Я знал, что ты придешь, – сказал он с улыбкой. – Мне тоже нравится это место.
Я села рядом и протянула ему флягу. Он приобнял меня и, только ощутив на пояснице его руку, я поняла, как сильно мне этого не хватало. А еще с ним было спокойно. И дело не в физической силе, хоть я и своими видела, что Ричард может дать отпор – но он так же исходила уверенность, которая передавалась и мне. С ним я тоже чувствовала себя сильной.
– Мой отец был папистом, – Ричард задумчиво разглядывал клинок с резной рукоятью из бронзы и слоновой кости, – убежденным папистом, непримиримым. И, конечно, не признал Реформацию, за что лишился части имущества, отправился в Тауэр и умер там от чахотки. Старший брат был не менее упрямым, но протестантом, и, как отец, отказался менять веру, когда трон перешел Марии. Его обвинили в ереси и казнили. У них с отцом были разные убеждения, но одинаковый конец. – Ричард посмотрел на меня. – Вот почему я верю в Елизавету. Она может дать Англии то, чего у этой страны никогда не было. Свободу. Мы веками завоевывали другие страны, расширяли владения, но душили собственный народ. – Он покачал головой. – Я не хочу жить в таком мире.
– Тогда мы попробуем изменить его вместе. – Я взяла его руку и крепко сжала. – И постараемся остаться в живых. – Я усмехнулась. – Может быть, нам даже повезет.
– Люблю твое чувство юмора, – Ричард усмехнулся в ответ. – Но я бы предпочел не вмешивать тебя в это.
– Ты это уже говорил. И не раз. И даже не два. – Я улыбнулась, хотя наше положение к этому не располагало.
Но в одном Ричард был прав – всегда имеет смысл бороться за лучшую долю.
Мы еще посидели некоторое время у пруда, грелись пряным вином и близостью друг друга – один только Бог ведал, что ждало нас впереди, но тем ценнее было это время, что он еще оставил нам.
В холле нас встретила взволнованная горничная и сообщила, что «Ее Милость и сэр Роберт» немедленно ожидают нас в гостиной. Мы с Ричардом переглянулись и, не раздеваясь, поспешили в комнату.
– Пришел ответ из Лондона. – Дадли стоял у камина и держал в руке распечатанное письмо. – Только что. – Он подошел ко мне и отдал послание. – Поздравляю, леди Элизабет, – Роберт игриво улыбнулся в своей обычной манере, – с сегодняшнего дня вы одна из дам Ее Величества королевы Марии.
Комментарий к Глава 16. Заложники веры
группа в контакте – https://vk.com/lena_habenskaya
========== Глава 17. Игра началась ==========
Мы прибыли в Лондон уже через три недели. Первые несколько дней в дороге я почти не волновалась, еще не до конца осознавая, во что ввязалась. Но с приближением к месту назначения, все сильнее чувствовала, что на взводе.
Было странно вновь очутиться в Лондоне. С момента моего отъезда прошло меньше года, но все вокруг казалось непривычным – слишком много людей, толкотня, грязь… А еще отвратительный запах. Живя в столице я привыкла к нему и не замечала, а теперь он буквально впивался в мои ноздри.
От городских ворот до Уайтхолла добирались больше часа – узкие улицы превратились в грязное месиво, а пешие, всадники и экипажи двигались единым потоком. Среди горожан сразу бросались в глаза испанцы – одеты они были на свой манер и значительно дороже, а их лица выражали откровенное презрение к происходящему вокруг. Подданные Филиппа чувствовали себя здесь полноправными хозяевами.
– Вот почему нельзя допустить, чтобы английский трон достался испанцам, – мрачно сказал Ричард, наблюдая, как двое солдат с перьями на шлемах, смеясь, зажали в угол юную девушку. – Если они придут к власти, то поимеют нас всех.
Возразить ему было нечего.
У дворцовых ворот нас остановила стража. Слава Богу, они были англичанами. Обыскали экипаж, проверили бумаги и только затем пропустили. У одного из многочисленных черных ходов ждал доверенный Елизаветы.
– Добро пожаловать в Уайтхолл, – коротко поприветствовал он. – Сейчас уже поздно, и с Ее Величеством вы встретитесь завтра, а пока я провожу вас в ваши комнаты.
В первую ночь мне выделили небольшую спальню, но я знала, что впоследствии мне придется делить комнату с другими фрейлинами.
Минут через десять–пятнадцать вошла служанка и принесла ужин. Последний раз я ела часов шесть-семь назад, но от волнения не чувствовала голода, все мои мысли крутились вокруг завтрашней аудиенции с Марией. Если бы этого можно было избежать, я бы сделала все, но, увы, каждая новоприбывшая дама неукоснительно представала перед королевой.
Будь здесь Ричард, мне было бы легче, но ему отвели комнату этажом выше. Собравшись, я кое-как заставила себя поужинать, хотя бы потому, что силы мне завтра понадобятся. Выпила три бокала вина, но даже это не принесло расслабления. Сон не шел. Почти всю ночь я ворочалась с боку на бок, и лишь когда в окне, на горизонте обозначилась рыжая полоса рассвета, провалилась в чуткую дрему.
– Миссис Стенсбери, – кто-то легонько потряс меня за плечо.
Я открыла глаза и увидела вчерашнюю служанку. Спальню заливал солнечный свет, но время, судя по всему, было еще раннее.
– Я принесла вам завтрак. – Передо мной снова опустился поднос. – Покушайте пока, а я скоро вернусь и помогу вам одеться.
Один только вид еды вызывал у меня тошноту, и дело было не в качестве продуктов. Внутренности скручивались в узел, стоило только подумать о том, что совсем скоро я буду стоять лицом к лицу с королевой. И, тем не менее, я заставила себя съесть немного запеченной в меду тыквы и выпить воды. Последняя показалась мне райским нектаром – от волнения в горле пересохло.
Служанка помогла мне одеться. На вид ей было не больше пятнадцати, и выглядела она запуганной.
– Как тебя зовут?
– Арабелла, миледи – ответила она, затягивая дрожащими пальцами шнуровку корсажа на спине моего платья.
Девушка показалась мне хорошим человеком и, желая подбодрить ее, я дала ей четыре медных монеты. На эти деньги можно было купить отрез льняной ткани или уцененных французских кружев.
– Спасибо, миледи, – поблагодарила Арабелла.
Закончив со шнуровкой, она собралась уходить, но в последний момент замерла у двери, вернулась ко мне и сказала шепотом:
– Будьте осторожнее с другими фрейлинами. Они все испанки.
– Спасибо, – кивнула я, отметив про себя, что эта девочка может оказаться полезной.
Само собой верить ей я не спешила, ведь ее тоже запросто могли подослать, но что-то подсказывало – она «своя».
Как только Арабелла ушла, ко мне в комнату снова зашли, на этот раз без стука.
– Леди Стенсбери. – На пороге стояла средних лет женщина. Говорила она с явным испанским акцентом. – Прошу за мной.
Я хорошо помнила эти коридоры. Когда-то здесь кипела жизнь, но теперь выглядели они уныло. Встречающиеся нам на пути люди шли молча, глядели остро и подозрительно и, казалось, даже сам воздух вокруг был пропитан напряжением. Что еще особенно бросилось в глаза – одежда придворных дам. О, какое разнообразие цветов я видела прежде, когда жила здесь! Нарядные девушки и женщины как райские птички щеголяли в ярких туалетах, блистали дорогими украшениями и изящными головными уборами. Сейчас же казалось, что при дворе объявлен траур – черные, коричневые или в лучшем случае темно-фиолетовые и бордовые платья с воротниками под самое горло и ужасные черные гейблы портили даже самых красивых женщин.
Но я хорошо помнила наставления Елизаветы.
«Моя сестра придерживается аскетизма и скромности во всем. Забудьте о ярких платьях и украшениях, и вы понравитесь ей».
Ради этого мне специально пошили несколько платьев темных цветов и выписали два испанских чепца – черный и синий.
«Но все же не слишком усердствуйте – Ее Величество хорошо разбирается в людях и мигом учует подвох».
Даже в скромном темно-синем платье я была разительно непохожа на окружающих дам – они в открытую глазели на меня и разве что пальцем не показывали.
«На вас будут смотреть, шептаться в спину, а может статься, и дерзить в открытую. Воспринимайте это как должное, не давайте себя в обиду, но и врагов старайтесь не заводить».
Не обращая внимания на косые взгляды и шепотки за спиной, я шла по коридору за своей провожатой и с виду казалась гордой и спокойной, но внутри дрожала, как осиновый лист.
Наконец, мы остановились у тяжелых дубовых дверей. Двое испанцев, стоящих на карауле, молча, расступились.
Раньше в этих покоях принимал визитеров юный король Эдуард – я плохо помнила его, но мне уже доводилось бывать здесь.
– Девушки, поприветствуйте вашу новую подругу, – моя провожатая отошла в сторону. При слове «подруга» на ее лице появилась насмешливая гримаса.
Точно такое же выражение было у шести из семи присутствующих в комнате женщин разного возраста. Уже в первую минуту мне стало ясно, что легкой жизни тут ждать не стоит. Я в прямом смысле этого слова оказалась в змеиной норе. Но показать им растерянность – все равно что добровольно отдать себя на растерзание.
