Текст книги "Брак во спасение (СИ)"
Автор книги: Виктория Лейтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
– Так доверяй, а не пытайся всякий раз уличить во лжи. Именно твоя подозрительность вынуждает меня быть скрытной. Я хочу знать все, что с тобой происходит, все, что тревожит тебя. А если ты не будешь мне рассказывать, я буду выяснять сама. Ты хотел услышать правду, так вот она.
Вопреки ожиданиям, мои слова не разозлили его, и Ричард выглядел скорее… удивленным. Да, это, определенно, было удивление. Наверняка ждал, что после того, как он уличит меня в подслушивании, я начну оправдываться или выдам еще какую-нибудь ложь. Что ж, он ошибался.
– Могла бы сразу сказать все, как есть, а не придумывать отговорки, – буркнул он. – Что еще ты слышала?
– Я слышала весь ваш разговор. И что это за друг в Хартфордшире? И не он ли подарил мне свадебное платье?
– Именно так, – Ричард улыбнулся. – Но, как я уже сказал, ты все узнаешь в свое время. Согласись, сейчас не лучшая обстановка для таких разговоров.
Как по мне, обстановка была вполне подходящая, раз уж мы завели эту тему.
– Хорошо, – я чувствовала, что если продолжу, то все закончится очередной ссорой. – Но, учти, Ричард Стенсбери, у меня хорошая память, и, если ты вдруг «забудешь», я напомню тебе, когда мы вернемся в Фитфилд-Холл.
========== Глава 8. Кровь за кровь ==========
Мы покинули Хоттон-Мэнор еще до обеда. Анна уговорила Ричарда разрешить ей остаться до Рождества и он, к удивлению моему, легко согласился. Вильгельм и Магдалена заверили нас, что лично сопроводят ее обратно, к тому же в этом году праздник отмечали в Фитфилд-Холле и, Хоттоны, конечно, были приглашены.
Итак, сразу после завтрака мы выдвинулись в путь.
– Чем раньше, тем лучше, – объяснил Ричард. – Нужно успеть добраться до темноты. Ночью может подняться буран, и если он застанет нас в дороге, мало не покажется.
Я посмотрела вверх. Утреннее небо было чистым и ясным, светило зимнее солнце, и день обещал выдаться погожим. Метели не предвещало ничто.
– Пока на бурю нет и намека. Может, поедем верхом?
Ричард и возничий переглянулись.
– Ладно, – согласился виконт. – Но, учти, ветра здесь холоднее, чем в Лондоне, так что если замерзнешь, не геройствуй.
Я и не собиралась. Но перспектива сидеть несколько часов в маленькой карете и трястись по ухабам пугала не меньше, чем холод. К тому же, справедливости ради внутри экипажа было немногим теплее, и по дороге в Хоттон-Мэнор у меня онемели ноги.
…Зимний лес очаровывал. Выпавший ночью снег укутал деревья тончайшим кружевом, сверкающим в лучах утреннего солнца, как драгоценные камни. Безмолвие окружало нас, и лишь стук копыт, да фырканье лошадей нарушали эту тишину. Вспорхнула с заснеженной ветки птица, и снежинки из-под ее лапок осыпались хрустальным дождем. Околдованная этой незатейливой красотой я восторженно смотрела по сторонам и невольно вздрогнула, увидев среди белых кустов волчью морду.
– Не бойтесь, миледи, не тронет, – успокоил Фрэнсис, слуга, которого Ричард взял из Фитфилд-Холла сопровождать нас. – Они умные звери, без нужды не нападут. Это вам не кабаны. Опасные твари. Злые, как черти, и тупые, как пробки. Опаснее кабана зверя нет, миледи!
Я снова посмотрела туда, где притаился волк, но в кустах уже никого не было.
– За последние двадцать лет я не слышал ни об одном нападении, – продолжил Фрэнсис. – Ну, на тракте, я имею в виду. В лесу-то, конечно, могут атаковать, голодно им зимой бывает, ну, или если детишек своих защищают, а так… Благородные животные, одним словом.
– Страшнее человека зверя нет, – вспомнились мне слова отца.
– Что верно, то верно, миледи, – согласился Фрэнсис.
Ехавшая рядом Мэгги передала мне кубок с подогретым вином, которое ей, в свою очередь передал кучер, везущий за собой пустой экипаж.
– Надо бы чаще устраивать такие прогулки, – я с наслаждением отпила и натянула поводья, чтобы лошадь сбавила прыть. – Так гораздо теплее, чем в карете.
Из всей нашей компании только Ричард не разделял общего приподнятого настроения и выглядел хмурым и задумчивым. Он то и дело смотрел по сторонам, и этот быстрый взгляд говорил о напряженности.
– Есть что-то, о чем мне следует знать? – тихо спросила я, поравнявшись с ним.
– Не сейчас, Лиз. Просто наслаждайся прогулкой и не забивай голову тревогами.
Никакого другого ответа я не ждала, и, конечно, помнила вчерашний разговор. Как только вернемся домой, лично приготовлю для него горячую ванну, авось, удастся выведать побольше.
Фрэнсис, ехавший впереди, неожиданно остановил лошадь и вытянул назад руку. Прежде, чем я успела понять, что все это значит, Ричард ловко ухватил мои поводья.
– Стой, – велел он.
Я не стала спрашивать, в чем дело, хоть по спине и пробежал холодок. Мэгги позади нас тоже остановилась.
– Мистер Стенсбери…
– Тихо, – шикнул он и обратился к кучеру. – Джоэл, посади их в экипаж и разворачивайся назад.
Если в первые секунды мне было тревожно, то после этих слов стало уже по-настоящему страшно. Ричард, не дожидаясь, вытащил меня из седла и буквально запихнул в карету. Так же он поступил и с Мэгги.
– Ты не поедешь с нами?
– Нет, – коротко бросил он и собирался захлопнуть дверцу, но я успела выставить ногу.
– Ройс, да?
– Лиз, убери ногу и дай мне закрыть эту чертову дверь, – рявкнул он.
Кто бы ни был там впереди, я не собиралась оставлять его здесь, как и еще раз становиться вдовой. Во всяком случае, не так скоро.
– У тебя, черт возьми, маленькая дочь, Ричард Стенсбери! – крикнула я. – Хотя бы о ней подумай.
Он открыл рот, но ответить он не успел – сзади вырос укутанный в черное силуэт, и в следующий миг раздался глухой удар. Злость в глазах сменилась болью.
– Назад! – Ричард толкнул меня в грудь и рывком захлопнул дверцу.
От удара я налетела на Мэгги, и мы рухнули на пол.
– Пошла! – закричал Джоэл.
Карету сильно тряхнуло, но мне все же удалось подняться и выглянуть в окно. Ричард лежал на снегу, а над ним стоял одетый в черное незнакомец. Фрэнсиса не было видно.
Лошади прибавляли ходу, и было слышно, как хлыст рассекает воздух.
– Мисс Элизабет! – в ужасе закричала Мэгги. – Что вы делаете?
«Возможно, самую большую глупость в жизни», пронеслось в голове. «И самую последнюю». Распахнув дверь, я выпрыгнула наружу.
Тонкий слой снега несколько смягчил падение, но колени и ладони я все равно отбила. Кубарем покатилась с дороги на обочину, ломая сухие ветки.
– Леди Стенсбери! – невесть откуда появился Фрэнсис и поднял меня на ноги. – Господи Всемогущий, что же вы такое творите?! Оставайтесь здесь! – он посадил меня в снег, а сам побежал на помощь Ричарду.
Но я не для того рисковала переломать себе кости, чтобы стоять на обочине, молча наблюдая за тем, как убивают моего мужа.
– Да что вы за… – ругнулся Фрэнсис, но в следующую секунду осекся. – Откуда это у вас?!
– Подарок покойного баронета, – дрожащие пальцы вдруг обрели твердость. – И стреляю я метко. Особенно в упор.
Ричард тем временем поднялся на ноги и теперь стоял напротив незнакомца в черном. Они повернулись в нашу сторону.
– Пуля быстрее ножа, сэр, – от страха меня всю трясло, но ноги несли вперед. – Опустите ваше оружие.
– Уходи отсюда, Лиз, – потребовал Ричард.
Незнакомец сбросил капюшон, и я получила возможность разглядеть его лицо. На вид ему было лет тридцать-тридцать пять, но жидкие светлые волосы уже расчертила ранняя седина. Узкое, вытянутое лицо и бледно-серые, почти прозрачные глаза, вкупе с нездоровым цветом делали его похожим на призрака.
– Послушайте вашего мужа, миледи, – голос у него был хриплый, надорванный. – Я пришел не за вами.
– Вы Ройс? – спросила я, не опуская мушкета.
– Так, значит, Стенсбери уже рассказал вам обо мне, – он повернулся к Ричарду. – Вот уж не думал.
Ричард мог бы воспользоваться секундой и нанести удар, но не сделал этого, хотя рука его сжимала клинок. Что же здесь происходит?
За спиной раздались шаги, и лишь каким-то чудом я сумела увернуться от пары рук, намеревавшихся схватить меня за плечи. Споткнулась о ветку и упала наземь.
– Не подходите!
Рядом, взирая сверху вниз, стоял еще один незнакомец, вооруженный коротким двуручным мечом.
– Не делайте глупостей, миледи. Отдайте мушкет. – Он шагнул в мою сторону и вытянул коренастую руку с короткими узловатыми пальцами.
– Приблизитесь еще хоть на фут и, клянусь Богом, выстрелю. – Я неуклюже попятилась назад.
– Не думаю, леди.
Я зажмурилась нажала курок. Слова насчет меткости были враньем, но пуля, просвистевшая рядом с ухом, изрядно напугала здоровяка. А дальше… Все развивалось слишком быстро. Ударом в грудь Ричард отшвырнул Ройса и подбежал ко мне, закрывая собой от второго незнакомца. Тут же подоспели Фрэнсис и Джоэл. Завязалась драка.
– Идемте же отсюда! Прячьтесь! – подбежавшая сзади Мэгги схватила меня за капюшон и потащила с дороги в кусты.
Четверо катались по земле, взвихрив вокруг себя облако снега и нанося друг другу беспорядочные удары. Ричард повалил здоровяка на спину и несколько раз ударил кулаком по лицу. Отошел в сторону, переводя дыхание, и затем осмотрелся. Наши взгляды встретились. Было совершенно понятно, что дома меня не ждало ничего хорошего, ну и пусть, зато я…
– Сзади!
Слишком поздно. Напавший со спины Ройс ударил его ножом, и Ричард, болезненно охнув, упал на колени. Из-за набившегося внутрь снега порох в мушкете отсырел – раз за разом я отчаянно нажимала курок, но ничего не происходило, а Мэгги по-прежнему держала меня за воротник, не давая броситься на дорогу.
– Пусти меня! – я оттолкнула ее и вырвалась. – Стойте! Не делайте этого! Прошу, не надо!
Ройс замер и посмотрел на меня. Лицо его выражало совершенное отчаяние.
– Уходите, миледи. Не стоит вам на это смотреть.
Меньше всего он сейчас походил на разбойника, но, как бы там ни было, был преисполнен желания убить. Но больше всего поражало другое – Ричард, гораздо более сильный физически, почти не сопротивлялся, хотя мог уложить его одной левой.
– Я должен это сделать, – голос Ройса дрожал, а в глазах блестели слезы. – За мою сестру. Его жену. Жену, которую ты убил! – закричал он с ненавистью и разрыдался.
«Жену, которую ты убил». Эти четыре слова обрушились на меня ударом молота. Воздух вокруг точно застыл. Я посмотрела на Ричарда с безумной надеждой увидеть опровержение страшному заявлению, но к моему ужасу он не отвел взгляд и лишь тяжело вздохнул.
– Это правда, Элизабет. Я убил ее.
– И ты заплатишь за это, Стенсбери, – Ройс занес над ним кинжал.
– Нет! – закричал Джоэл за его спиной.
Ройс обернулся и тут же упал, сраженный ударом в челюсть. Тотчас подоспел Фрэнсис и вдвоем они скрутили Ройса и связали ему руки.
– Ступайте в карету, миледи, – выдохнул кучер. – Джоэл, присмотри за ними, а я поеду за констеблем.
Мэгги взяла меня под руку и потащила к карете. Напоследок я обернулась и встретила печальный взгляд карих глаз моего мужа. Мужа-убийцы.
***
Уже через пару часов Ройса и его подельника отвезли в ближайшую деревню, где их обоих заключили под стражу. Все это я узнала от вернувшегося Фрэнсиса – уставшего и злого как тысяча чертей. Вместе с ним приехал и Ричард; местный врач обработал его рану и наложил повязку. Маргарет увела брата на второй этаж, а мне велела спуститься в столовую и ждать ее там.
– Еще вина, миледи? – робко поинтересовалась кухарка и, не дожидаясь ответа, поставила передо мной полный до краев кубок. Кажется, третий по счету.
– Спасибо, – поблагодарила я и сделала большой глоток, но не почувствовала ни вкуса, ни хмеля.
В коридоре раздались приближающиеся шаги, и вошла Маргарет.
– Оставь нас, Берта, – коротко велела она.
Служанка поклонилась и бесшумно исчезла. Маргарет обошла стол, медленно отодвинула один из стульев и села напротив. Пальцы у нее дрожали, что было удивительно, ибо с первого дня нашего знакомства она показалась мне женщиной уверенной и спокойной.
– Как он? – я сделала еще один глоток.
– С ним все будет хорошо, – Маргарет немного расслабилась. Она, очевидно, ждала, что я накинусь на нее с обвинениями. – Рана неглубокая, быстро заживет.
Снова повисло молчание. Я не знала сказать, голова разрывалась от мыслей. Он убил свою жену. Ричард. Убил. Жену. Каким бы мрачным ни показался он мне с самого начала, я не могла предположить подобное. Как такое возможно?
– Я знаю, что сказал тебе Ройс, – продолжила Маргарет, – но все не совсем так. Ричард отчасти виновен в смерти Арабеллы, – вздохнула она, – что верно, то верно, но мой брат не убивал ее.
Говоря это, она смотрела мне в глаза, но я уже не знала, во что верить. Маргарет очень любила Ричарда и, возможно, пыталась его оправдать, но, может, и мне не стоит делать поспешных выводов?
– Что с ней произошло?
– Тебе будет лучше поговорить об этом с Ричардом. Можешь, зайти к нему прямо сейчас. Он не спит.
Не сказать, чтобы в тот момент я была готова к разговору, но знала и то, что не найду покоя, покуда не выясню правду.
– Хорошо. Я поговорю с ним.
========== Глава 9. Исповедь ==========
Поднимаясь по лестнице, я неосознанно замедляла шаг, хотя все внутри меня рвалось вперед. Неведение было невыносимым, я лихорадочно строила догадки, но собрать воедино растрепанные мысли не удавалось. У двери в нашу супружескую спальню я остановилась. Я не знала, какие открытия ждут меня там. Хотела постучать, но в последний момент передумала и тихонько вошла.
На прикроватной тумбочке тускло горела масляная лампа, выхватывая из темноты очертания кровати и Ричарда на ней. Еще не стемнело, но шторы в комнате были наглухо задернуты, отчего создавалось впечатление, что стояла глубокая ночь. Стараясь не создавать лишнего шума, я направилась к постели, но он услышал мои шаги и повернулся.
– Элизабет?
Я подошла к кровати и осторожно присела на край. Ричард был бледен, на лбу выступила испарина и, судя по всему, его одолевала лихорадка. Жалость кольнула мне сердце, но в следующий миг я снова вспомнила слова Ройса.
– Ты имеешь полное право презирать меня, – вздохнул он, увидев резкую смену эмоций в моем лице.
– Я не презираю тебя, Ричард. Но мне страшно.
Он хотел было коснуться моей руки, но, поймав взгляд, остановился.
– Прости меня. Я хотел рассказать тебе, но позже. Не знал, с чего начать такой разговор.
– Маргарет говорит, ты не убивал ее, – я взглянула на него с надеждой увидеть в глазах подтверждение, но он лишь помрачнел.
– Она слишком добра, и слишком любит меня.
Сердце заколотило по ребрам. Неужели, это правда? Я смотрела на него, но не видела убийцу. Ричард просто не мог быть им. Или мог?..
– Что произошло с Арабеллой?
Он вздрогнул, точно это имя причиняло ему физическую боль.
– Она умерла. Покончила с собой.
– Так… значит, ты все-таки не убивал ее? – мне немного полегчало, хотя я и догадывалась, что услышу дальше.
– Я не делал этого своими руками, но она лишила себя жизни по моей вине. Я был жесток с ней.
– Жесток? – переспросила я. – В каком именно смысле? Ты изменял ей, поднимал на нее руку?
Тетушка Эбигейл не раз говорила, что почти все мужья колотят своих жен: богачи и бедняки, ремесленники и герцоги, аристократы и безродные пьяницы. Но покойный баронет Лесли никогда не применял ко мне физическую силу, и Эбигейл не уставала повторять о том, как мне повезло, а, значит, грех жаловаться на все остальное.
– Один раз я отвесил ей пощечину, – признался Ричард.
– За что?
– Я узнал, что она изменяла мне с одним шотландцем. Много раз. Они были любовниками. – Ричард вздохнул. – Ходили слухи, но я долгое время не верил, а потом однажды застукал их. – Он замолчал. У меня было много вопросов, но чутье подсказывало, что сейчас лучше молчать и дать ему возможность выговориться самому. – Шотландцу я сломал нос и пару ребер, а Арабелле, – Ричард с трудом выговорил ее имя, – отвесил пощечину, запер в комнате, а через несколько дней отправил в монастырь за сто верст от Фитфилд-Холла. – Он вздохнул. – Я сказал ей, что ее насильно постригут в монахини и оставят в обители до конца дней, хотя не собирался воплощать это в жизнь. Я был очень зол и хотел наказать ее. Думал оставить ее там на год, а после оформить развод и отправить на все четыре стороны, да хоть к тому же шотландцу, чтоб ему провалиться. Но спустя четыре месяца рассудок Арабеллы не выдержал. Она наложила на себя руки. Повесилась в своей келье.
В спальне воцарилась тишина. Не могу сказать, что была рада слышать это, но у меня отлегло от сердца. Ричард говорил правду, я видела это в его глазах. Конечно, я осуждала его, но с другой стороны… Вряд ли он мог предположить, что жена покончит с собой, иначе не заточил бы ее в монастыре.
– Ты любил ее?
– Я был очарован ей. Мы познакомились, когда ей едва исполнилось семнадцать. Арабелла была сиротой, и воспитанием занималась дальняя родственница. Обстановка в их доме строгостью не отличалась, и на момент нашей встречи Арабелла уже лишилась невинности с каким-то мальчишкой-слугой, но меня это не смущало. Я потерял от нее голову, и уже через месяц мы обручились.
Ричард смотрел в пустоту, погруженный в собственные воспоминания, и было совершенно ясно, он испытывал к покойной жене сильные чувства. К удивлению, я почувствовала укол ревности.
– Страсть к ней захватила меня с головой, я не видел ничего вокруг, не придавал значения тому, что она флиртовала с другими мужчинами, мне даже нравилось, когда они смотрели на нее с вожделением, я чувствовал себя победителем, это льстило мне. Но потом страсть угасла, а Арабелла продолжала требовать моего внимания, ей нравились дорогие подарки, и она обижалась, если не получала желаемого. Мы стали часто ссориться, но потом родилась Анна, и все вроде бы наладилось. Но я уже не испытывал к ней прежних чувств, это был пожар, который вспыхивает от одной искры, но быстро догорает. – Ричард приподнялся и, морщась от боли, сел. – Я отдалился от нее, а ей было нужно восхищение и обожание. Закономерно, что она стала искать его на стороне.
Я не знала, что сказать. При дворе было много женщин, подобных Арабелле, я не считала их дурными, но и походить на них не хотела. Конечно, мне также нравилось мужское внимание, и я любила красивые вещи, но долгие годы экономии после смерти отца научили меня обходиться без материальных благ. Эбигейл не скрывала, что больше любит родного сына, но три раза в год, на Рождество, Пасху и день рождения я получала от нее подарки: отрезы тканей на платья, жемчуг, духи или изящные туфельки. Завидовала ли я тем, кому повезло больше? Однозначно, да. Презирала ли? Нет. Поэтому, и Арабеллу судить не спешила.
– Но если ты не любил ее, то почему просто не развелся?
– Я был зол и чувствовал себя униженным, – признался Ричард. – Мне хотелось проучить ее. Собирался оставить ее там на год, а то и меньше. Но Арабелле сказал, что ее постригут в монахини. – Он закрыл глаза. – Если бы я только знал, что все обернется вот так…
Ричард опустил голову, не решаясь посмотреть в мою сторону. А я не могла разобраться в собственных чувствах. Можно понять, почему он отправил ее в монастырь, но это все равно было жестоко, хотя и совершенно обычно для нашего времени. Многие мужчины избавлялись таким образом от надоевших жен под предолгом заботы о «спасении их душ и искупления грехов», но в действительности это был законный способ отправить наскучившую супругу с глаз долой.
– Ну, вот. – Ричард наконец посмотрел на меня. – Теперь ты все знаешь.
– Не мне тебя судить. Но я благодарна тебе за то, что ты рассказал все без утайки. А сейчас постарайся поспать. Тебе нужно отдохнуть. Завтра утром я поменяю тебе повязку. Спокойной ночи.
Я встала с кровати и направилась к двери, спиной чувствуя его пристальный взгляд.
– Лиз, – окликнул он, когда мои пальцы уже поворачивали ручку. Я обернулась. – Анна ничего это не знает.
– Хорошо. Я поняла тебя.
***
Через пару недель он уже почти полностью оправился. Все это время я, как и полагается супруге, выхаживала его: меняла и стирала бинты, обрабатывала рану и смешивала мази. Покойный баронет страдал незаживающими язвами на ноге, говорят, что такой же недуг одолевал короля Генриха, и что это отчасти стало причиной его смерти. Вид крови меня не пугал, к тому же рана Ричарда была несерьезной, мне доводилось видеть и похуже. Перевязки тоже давались легко – дочь моего первого мужа, леди Джейн, которая была старше меня на четыре года, научила их делать.
Воскресным утром заглянул старый доктор. Осмотрев рану, он удовлетворенно кивнул и в этот же день снял швы.
– У вас очень умелые руки, миледи, – похвалил он с улыбкой. – Продолжайте накладывать мазь и повязки, пока не заживет окончательно.
Доктора ждали и другие дела, поэтому задерживаться на бокал вина, который я ему предложила, он не стал и, извинившись, ушел.
– Спасибо тебе, – Ричард накрыл мою руку своей.
Мы мало разговаривали за это время. Первые дни его мучила лихорадка, а потом на меня обрушились и другие дела. Близилось Рождество, и в Фитфилд-Холле ждали гостей, в частности Эбигейл с сыном, которые уже были на пути сюда.
– Тебе не за что меня благодарить. Это мой долг.
Я знала, как это звучит. Мне не хотелось причинять ему боль, но и притворяться я не собиралась. Все эти дни я пыталась определиться с тем, что чувствую и принять открывшуюся мне правду. Ричард не терпел обмана, я поняла это еще до нашей свадьбы, но теперь знала, какой может быть расплата за ложь. Разумеется, я не собиралась изменять ему или еще как-то предавать, но сам факт осознания того, на что он способен в гневе, пугал.
– Тебе не нужно бояться меня, Лиз. Я не хочу, чтобы ты видела во мне Синюю Бороду.
В принципе нашим мужчинам было свойственно избавляться от жен самыми разными способами – а чему удивляться, если еще король Генрих блестяще демонстрировал это на собственном примере?
– А каким ты хочешь быть в моих глазах?
– Я хочу сделать тебя счастливой. Настолько, насколько это в моих силах.
Была ли я счастлива в Фитфилд-Холле? Это настолько размытое и относительное понятие, что трудно сказать. Человеку всегда свойственно желать большего, это как аппетит, который приходит во время еды – когда появляются одни блага, мы тотчас начинаем желать других, еще и еще… В дни благополучия и спокойствия жизнь часто кажется однообразной, хочется разбавить ее, наполнить красивыми и ненужными вещами, но стоит беде постучаться в дверь, как все они разом теряют значимость. И лишь в такие моменты мы в полной мере осознаем, что счастье – это уютный дом, стены которого защищают и придают сил; близкие, чья любовь способна возвратить к жизни, и здоровье, без которого нет ничего.
– Мне тоже хочется сделать тебя счастливым, – я говорила искренне, – и, знаешь, я ценю твою откровенность. Это и правда очень много для меня значит. Но, прошу, дай мне время, чтобы принять твое прошлое. Мне это нужно.
Наши взгляды встретились, и я увидела облегчение в его глазах.
– Если тебе важно это услышать, я не считаю тебя плохим человеком, Ричард. И Ройс не прав. Ты не убивал свою жену. Не нужно было отправлять ее в монастырь, но она наложила на себя руки по собственному выбору.
– Выбору, к которому я ее подтолкнул, – грустно заключил Ричард.
– Да, – жестко ответила я. – Не буду тебя в этом разубеждать. В том, что случилось, есть и твоя вина, но все мы совершаем ошибки.
– Она умоляла меня не делать этого, – взгляд Ричарда устремился в пустоту, – рыдала, падала на колени… А я просто вышел и комнаты и захлопнул дверь. – Он снова посмотрел на меня. – И, знаешь, Лиз, в тот момент мне было ее ничуть не жаль.
Что я могла ответить ему? Гнев затуманивает разум, и, поддавшись ему, мы подчас совершаем непоправимое. Но в одном я была уверена точно: если бы Ричард знал, чем все обернется, он бы просто вернул Арабеллу в дом ее брата.
– Что теперь будет с Ройсом? Его казнят?
– Вряд ли. Скорее всего, отправят в тюрьму на несколько месяцев, а после вышлют из графства. Я не желаю ему зла, – вздохнул Ричард. – А вот он имеет полное право меня ненавидеть. Как и ты.
– Не говори так. – Я придвинулась ближе и сжала его ладонь. – Мы муж и жена. Я ношу твою фамилию и живу в твоем доме. А прошлое пусть останется в прошлом. Нужно учиться на его ошибках, но не позволять им отравлять настоящее.
Не знаю, кто первым подался навстречу, но через несколько секунд наши губы соприкоснулись. В этом поцелуе не было страсти, но в тот миг я и не желала ее. Мне лишь хотелось, чтобы Ричард понял – я не жалею, что оказалась здесь. И я на его стороне.
– Теперь ты – мое настоящее. – Он улыбнулся и провел ладонью по моей щеке.
В тот день я впервые увидела его в новом свете. И, конечно, я понимала, что у Ричарда еще оставались от меня секреты, но всему свое время.
========== Глава 10. Добрый друг ==========
Через неделю, ровно за два дня до Рождества, наконец, добрались Эбигейл с Томасом. Я никогда не испытывала нежности по отношению к ним, а потому и не чувствовала радости от встречи. Впрочем, и неприязни тоже. И, тем не менее, было приятно видеть, что тетушка впечатлена как Фитфилд-Холлом в целом, так и моей нынешней жизнью в частности. Не преминув словно бы вскользь напомнить, кто поспособствовал всему этому, она принялась рассказывать о том, что происходило в Лондоне.
Семья казненной Джейн подверглась опале, Джорджа лишили титула баронета и вдобавок ко всему наложили штраф. Их мать, как нетрудно догадаться, после этого слегла, и семейный доктор уже и не чаял, что несчастная женщина выкарабкается, но сейчас ей немного лучше.
– К нам тоже приходили с обыском, – вздохнула Эбигейл. – Ворвались посреди ночи, искали запрещенные книги и письма, перевернули весь дом и напугали слуг. Ох, и наломала же дров эта безмозглая Джейн.
Сколь бы сильно я не любила подругу, была вынуждена признать, что Эбигейл права. Своими неосторожными действиями Джейн загубила не только собственную жизнь, но и поставила под удар чужие. И в то же время ее стойкость не могла не восхищать. До пришествия к власти Марии Первой, мы, как и многие, исповедовали англиканскую веру – я родилась уже после расторжения союза с Римом, и все католическое было мне чуждо. Но когда ветер неожиданно переменился, мы «перекрасились» в добросовестных папистов [1], и я не видела в этом ничего ужасного, возможно, потому, что никогда не была особо религиозна. Конечно, для кого-то такая смена выглядела трусостью, но, честно признаюсь, жизнь была мне дороже.
– Теперь нам бояться нечего. Ричард и его семья католики. Это всем известно.
– Надеюсь, вы исправно посещаете мессы?
– Не каждый день, но трижды в неделю точно.
Эбигейл удовлетворенно выдохнула.
– Это хорошо. А спите вы вместе?
– Отношения мужа и жены касаются только их двоих, – холодно ответила я.
Эбигейл всегда была любопытна сверх меры, но вряд ли бы поехала в такую даль, чтобы узнать подробности моей интимной жизни или просто погостить пару недель.
– Не сочтите за грубость, тетя, но зачем вы приехали?
Я ждала, что в ответ она театрально обидится и уже подготовила достойный ответ, но Эбигейл повела себя неожиданно.
– Мы погрязли в долгах, Элизабет, – призналась она. – Брак с Джорджем мог бы решить эту проблему, но… как видно, пути Господни неисповедимы. Наш лондонский дом конфискуют, если к февралю мы не заплатим триста фунтов.
Признаться, я ждала чего-то подобного. Страсть Томаса к роскошной жизни и расходы не по средствам привели к закономерному итогу. Об этом говорил и внешний вид Эбигейл – она, как и всегда была одета утонченно, а ее платье отлично скроено, но я знала, что этому наряду пошел седьмой год, и кое-где на нем уже читался отпечаток времени. Тетушка умела заботиться о вещах, но у всего есть свой срок. К тому же на ней не было украшений, с которыми она никогда прежде не расставалась – обручального кольца и серег, подаренных покойным мужем. Нетрудно догадаться, что все это было отдано в уплату многочисленных долгов.
– Полагаю, вы уже заметили, что Фитфилд-Холл тоже переживает не лучшие времена, – я огляделась вокруг.
Будет жаль, если лондонский особняк уйдет с молотка, но такими деньгами мы не располагали.
– О, Лиз, я знаю, мы пустили по ветру все твое наследство и…
– Да пустили, – как ни странно, это уже не вызывало у меня злости. Только сожаление. – Но дело не в этом. Я не могу дать вам триста фунтов, по той причине, что у нас их нет, но вы можете остаться здесь. Ричард не выгонит за дверь родню своей жены.
Эбигейл обняла меня. Конечно, она знала, что именно так все и будет, потому и приехала.
– О, девочка моя! Мы перед тобой в неоплатном долгу.
Ну, кто бы сомневался, с усмешкой подумала я. Жить с ними под одной крышей было не лучшей перспективой, но совесть не позволила бы мне оставить их на произвол судьбы да еще в столь неспокойное время.
***
– Само собой я не стану их выгонять, – Ричард сложил вдвое исписанный лист и убрал в конверт. – Будь добра, передай мне сургуч.
По субботам он как обычно начинал день с писем – подолгу сидел в кабинете, перебирая бумаги и отвечая на послания. В это время я старалась его не беспокоить, но ввиду сложившихся обстоятельств решила, что чем раньше мы обсудим этот вопрос, тем лучше.
– Но ты сама-то хочешь видеть их каждый день? – он запечатал конверт и посмотрел на меня.
– Нет, но что делать? Денег они не найдут, а если пойдут по миру, то я себе этого не прощу.
Ричард усмехнулся.
– Смею предположить, что твоя тетушка именно на это и рассчитывала. Ладно, – он положил письмо в верхний ящик стола и запер его на ключ. – Мы что-нибудь с этим придумаем.
Я не совсем поняла, что он под этим подразумевал. Придумаем что? Дать им три сотни фунтов, которых у нас нет?
– Не переживай ни о чем, – Ричард встал из-за стола, обошел его и положил руки мне на плечи. – Обещаю, все утрясется. Подумай лучше о Рождестве, – он подвел меня к окну, – смотри, Фирс уже и елку доставил.
Внизу во дворе, привратник и двое слуг тащили на санях здоровенную, усыпанную снегом ель.
– Ты со своей компаньонкой уже, кажется, начала мастерить украшения?
Всю последнюю неделю мы с Мегги провели, разбирая старые вещи, найденные чердаке, в поисках того, из чего можно сделать рождественские украшения. Фирс нарубил веток омелы и насобирал шишек, а Анна отдала свои лучшие ленты. Втроем мы целыми днями корпели над работой, и уже наполнили четыре коробки. В этом году в Фитфилд-Холле ждали гостей, и мне хотелось проявить себя хорошей хозяйкой, но в тот момент мне казалось, что Ричард намеревается уйти от разговора. Как обычно.
– Эй, – я развернула его к себе, вынуждая посмотреть в глаза. – Мы ведь с тобой договорились: больше никаких тайн.
Он привлек меня к себе и поцеловал.
– А я думал, что тебя это возбуждает – разгадывать чужие секреты, – Ричард тихонько усмехнулся и снова приник к моим губам.
