Текст книги "Брак во спасение (СИ)"

Автор книги: Виктория Лейтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Какого дьявола здесь происходит? – Ричард швырнул плащ подоспевшему мальчишке-слуге и медленно прошел в комнату.

– Будь добр не богохульствовать в моем присутствии, Ричард, – скромно попросил отец Бретон.

Я усмехнулась. В моем присутствии муженек бывало позволял себе еще и не такие выражения. А еще ему нравилось, когда я ругалась в моменты нашей интимной близости, словно уличная девка.

– Кто-нибудь ответит на мой вопрос? – Ричард сел напротив. – Элизабет? – впервые за долгое время он назвал меня по полному имени.

– Я предложила нашим гостям отужинать с нами. Согласись, не слишком-то вежливо держать их в подвале.

– Мы искали тряпки для бинтов, а нашли отца Бретона и его друзей, – сообщила Анна. – Папа, почему ты их там запер?

В столовой повисла тишина. Я смотрела на Ричарда и пыталась понять, что происходит у него внутри. Вне всякого сомнения он был зол и растерян, но вряд ли по-настоящему гневался. Мне уже доводилось видеть его в моменты ярости, и это был не тот случай.

– Потому что они протестанты. А протестанты сейчас вне закона, и тебе это известно, Анна. Если кто-то узнает, что они здесь, меня, скорее всего казнят, а имущество конфискуют в пользу короны, и остаток своей жизни ты проведешь в нищете.

Я уже даже не удивлялась такой прямолинейности. В этом был весь он. Впрочем, и Анна, несмотря на юный возраст, многое знала о жизни и не нуждалась в розовых шорах, однако, это, пожалуй, все равно чересчур.

– Если они все равно живут в нашем доме, то какая разница, где? – Анна пожала плечами. – Их все равно найдут, если придут с обыском.

Падчерица была не по годам рассудительна – может, я действительно ошибаюсь на ее счет?

– Думаю, стоит отложить эти вопросы до завтра, – я подманила служанку и велела долить нам еще вина и подать десерт. – А сейчас давайте просто насладимся ужином и приятной компанией.

В тот вечер, за столом, я узнала и историю этих людей. Отец Бретон был священником еще при короле Генрихе, но даже тогда, когда над страной реяло знамя англиканства, вынужден был скрывать свою деятельность. Несмотря на разрыв с Римом и создание в Англии собственной Церкви, Генрих не жаловал протестантов, а англиканская вера отличалась от католичества лишь тем, что не подчинялась распоряжениям Папы. К сожалению, понимали это далеко не все – так, например, окончила свою жизнь на костре храбрая, но безрассудная Анна Эскью [1], не только исповедовавшая протестантство, но и яро его продвигающая.

– Я ничего не имею против папистов, – сказал отец Бретон, – но я вырос в Германии, и был воспитан в протестантской вере, это мои убеждения, и я останусь им верен.

– Так почему же вам просто не уехать обратно? – удивилась я. Мне это казалось самым разумным вариантом.

– Я англичанин, милая леди, – Бретон мягко улыбнулся. – И мне больно видеть, как страдают здесь мои братья по вере. По возможности своих сил я хочу помочь им. Вот взять хотя бы моих молодых помощников, – на этих словах он окинул взглядом юных послушников, сидящих с нами за столом. – Они остаются здесь, потому что верят. И я нужен им.

Фактически он говорил сейчас словами Ричарда. Подобное желание не могло не умилять, но все же мне было трудно понять это – к своему стыду я признавала, что на их месте не готова рискнуть собственной жизнью.

– А еще я верю в то, что не все потеряно для Англии, и, возможно, эта страна еще объединит всех братьев и сестер во Христе [2].

– Уж не имеете ли вы в виду принцессу Елизавету?

– Да, да, леди Стенсбери, – подтвердил Бретон. – Именно ее.

– Да что вы все заладили с этой Елизаветой! – не выдержала я. – Что вам о ней известно? И откуда вам знать, что при ней будет лучше, чем при нынешней королеве?

В столовой повисла тишина. Я видела, с каким благоговейным трепетом говорил о ней Бретон, и, возможно, он был лично с ней знаком, но сути это не меняло. Можно сломать колесо, устроить переворот, но кто даст гарантию, что после этого все изменится в лучшую сторону. Как показывает история, революции редко приводят к чему-то хорошему.

Бретон, очевидно, прочел эти мысли на моем лице.

– Никто не говорит о свержении нынешней власти, Боже Упаси, – он перекрестился. – Я сам ежедневно молюсь о здоровье Ее Величества, но вы же не станете отрицать, что ситуация в стране накалилась до предела?

– Она накалится еще больше, если королева умрет. Англию наводнили испанцы, а их король только и ждет повода, чтобы начать с нами войну, и смерть Марии даст ему такое право.

Прежде я крайне редко говорила о политике, и уж тем более никогда не спорила о ней с мужчинами. Эбигейл бы выпорола меня за подобную дерзость, но, удивительное дело, сейчас никто и не думал гневаться. Даже Ричард с его властными принципами, смотрел на меня с интересом и уважением. И это невероятно вдохновляло.

– Вы очень разумная женщина, леди Стенсбери, – Бретон поднял бокал. – Это опасное качество, но я уверен, вы можете скрывать его, когда сие необходимо.

– Могу, уж будьте уверены, – усмехнулась я. – И потому до сих пор жива.

Ужин кончился поздно вечером. Постояльцы разошлись по своим комнатам, и дом погрузился в тишину.

– Я взяла ключ из твоего кабинета.

– Я знаю, – Ричард снял дублет и небрежно швырнул его на софу. – Нетрудно было догадаться.

– Ты сердишься на меня? – Мне не хотелось, чтобы между нами оставалась хоть малейшая недосказанность.

– Нет. – Он лег в постель и натянул на себя одеяло. – Но я бы предпочел, чтобы их присутствие оставалось для тебя в секрете. – Ричард затушил свечу.

Я скинула халат, положила его рядом с дублетом и тоже забралась в кровать. Спальня тонула в темноте, лишь из окна проникал призрачный лунный свет. В детстве Эбигейл обожала рассказывать мне на ночь страшные сказки, в которых злобные существа утаскивали непослушных детей. Не думаю, что делала она это из чистого садизма, скорее уж, в профилактических целях, но с тех пор темнота пробуждала во мне глубинные страхи. Конечно, сейчас я уже не боялась иллюзорных чудовищ, но, к своему стыду, инстинктивно укрывала одеялом пятки и никогда не свешивала руки с края постели. Ричард посмеивался над этим, но было видно, что ему доставляет немалое удовольствие прижимать меня к себе, или обнимать со спины, а я в такие моменты чувствовала себя в безопасности.

– Я не сержусь на тебя, – повторил он, повернувшись ко мне.

– Что еще ты от меня скрываешь?

Я давно заметила, что под покровом темноты, в супружеской постели он наиболее откровенен.

– Ты уверена, что хочешь это знать?

– Не была бы уверена, не спрашивала.

– Никого в нашем доме я больше не прячу, можешь не беспокоиться на этот счет, – усмехнулся он.

Его рука легла на мою талию, и я невольно улыбнулась.

– А этот твой друг в Хартфордшире? Ты обещал, что познакомишь меня с ним. Не думай, что я забыла.

Около недели назад к нам снова заезжал Уильям Колтон и говорил, что собирается на восток, когда просохнут дороги. В моем присутствии он не уточнял, куда именно едет, но мне не составило труда догадаться. Ричард намеревался отправиться с ним.

– Ты хочешь, чтобы я взял тебя с собой?

– А ты возьмешь? – удивилась я, чувствуя нарастающее волнение. Он бы не стал спрашивать просто так.

На несколько секунд воцарилась тишина. Даже в мутном свете луны я видела напряженную работу мысли на его лице. Ричард явно сомневался и наверняка уже жалел, что вот так спросил, не подумав.

– Пожалуй, это будет можно устроить. – Он вздохнул. – Ладно, уж, раз мы договорились, что у нас не будет друг от друга секретов.

– Иди ко мне, я тебя поцелую.

Дело было не в том, что я так сильно жаждала познакомиться с очередным протестантом вне закона, нет – согласие Ричарда значило доверие с его стороны, вот, что действительно имело для меня значение.

Комментарий к Глава 12. Протестанты в бегах

[1] Анна Эскью – знатная дама, известная протестантка, жившая во время правления Генриха VIII. Вопреки существовавшему тогда закону, запрещающему пытать знатных женщин, была подвергнута жестоким экзекуциям и впоследствии сожжена на костре.

[2] братья во Христе – имеются в виду христиане в целом

группа в контакте – https://vk.com/lena_habenskaya

========== Глава 13. Невидимая соперница ==========

После нашего разговора все мои мысли, так или иначе, возвращались к предстоящей поездке. Не потому, что я горела желанием познакомиться с влиятельным покровителем протестантов, а потому, что означало смену обстановки.

До свадьбы с Ричардом я даже ни разу не покидала пределы Лондона, что в общем-то и неудивительно. Большинство женщин, независимо от высоты положения, всю свою жизнь проводят на одном месте – так устроен мир, и этим миром правят мужчины. Они пересекают океаны и открывают новые континенты, возводят города и управляют ими, в то время как удел женщины – быть тенью, или в лучшем случае дополнением своего мужа.

Конечно, я слышала рассказы о женщинах, которые осмелились бросить вызов сильному полу, но все они либо плохо заканчивали, либо выставлялись в крайне негативном свете. А чаще и то, и другое.

«Всяк сверчок знай свой шесток» часто говорила мне Эбигейл, имея в виду, что главное украшение женщины – смирение и покорность. И я была хорошей женой. Покойный баронет Лесли ни разу не упрекнул меня, ведь я никогда не оспаривала его решения, даже если они были откровенно глупыми. «Умная жена сама знает, когда притвориться дурой».

Но с Ричардом этого не требовалось. Ему было интересно знать мое мнение, он прислушивался ко мне, но, разумеется, всегда оставлял за собой последнее слово. Что ж, я не собиралась перетаскивать на себя одеяло, к тому же, в отличие от баронета Ричард был человеком дальновидным.

– Ты не пойдешь со мной?

Было воскресенье и по традиции в этот день мы посещали церковную службу. Теперь, когда я знала о том, кем на самом деле являлся Ричард, мне было понятно его нежелание слушать проповеди, но, учитывая обстоятельства, привлекать к себе внимание крайне нежелательно. А если мы не появимся в церкви, пронырливый священник обязательно поинтересуется, в чем дело.

Прежний настоятель нравился мне куда больше – он тоже был католиком, но в отличие от своего преемника не отличался религиозным фанатизмом и нетерпимостью.

– Мне нужно ответить на письма.

В последнее время Ричард дни напролет проводил у себя в кабинете.

– Так и скажи, что ищешь повод не идти на мессу, – усмехнулась я.

– В следующее воскресенье пойду с тобой, – он встал, обошел стол и поцеловал меня. – Даю слово.

В церковь я отправилась вместе с Мэгги и Анной. Последняя, как и я, не жаловала нового пастора, но ради будущей репутации падчерицы приходилось брать ее с собой. Анна, несмотря на буйный нрав, отличалась не свойственной возрасту хитростью и послушно делала все, что от нее требуется. Всякий раз после исповеди отец Карл подходил ко мне и хвалил ее, пересказывая все то, что рассказывала ему Анна. Очевидно такое понятие как «тайна исповеди» не имело для него большого значения.

Так было и на сей раз. Анна честно выдала пастору свой еженедельный «список грехов», который мы вместе составляли каждую субботу: отказалась ложиться спать вовремя, не пожелала отцу доброго утра и забыла помолиться перед обедом в четверг. Ну и такие мелочи как «уснула во время вечернего чтения Библии», «взяла кусочек шоколада, не спросив разрешения» и так далее.

– А что насчет Вас, леди Стенсбери? Желаете ли вы исповедаться? – поинтересовался он с наигранным смирением, но буравя меня внимательным взглядом.

Понятное дело, что мои мысли волновали отца Карла куда больше, нежели прегрешения Анны. С таким, как он, следовало держать ухо востро – новый пастор хорошо разбирался в человеческой натуре и умел выводить собеседника на разговор. Но и я ведь долгое время жила при дворе, и уж что-что, а следить за языком научилась в совершенстве. И все же расслабляться было нельзя.

– Я беспокоюсь о том, что не смогу подарить виконту сына и наследника. Как вы знаете, святой отец, мой первый брак был бездетным. Не является ли это наказанием за то, что я воспитывалась в еретической протестантской вере?

Пастор посмотрел на меня и довольно улыбнулся.

– Конечно, ты не несешь ответственности за то, что тебя крестили отступники, но ты долгое время придерживалась ложного учения. А это, несомненно, грех.

– Я благодарю Господа за то, что он послал нам добрую королеву Марию, вернувшую Англию в лоно истинной веры.

Отец Карл сощурился. Он совершенно явно изучал меня, прощупывал. Под его взглядом мне было не по себе, но я открыто смотрела ему в глаза.

– Молись, дитя, – вздохнул он с фальшивым прискорбием. – За себя и своего супруга.

– Мой муж истинный католик, и я благодарна Господу, за то, что Он послал мне виконта.

– Конечно, конечно, – отец Карл торопливо закивал, – но ты ведь знаешь, дитя, что его брат был обвинен в ереси?

Я понимала, к чему он клонит. Нового пастора можно было упрекнуть в чем угодно, но только не в глупости. Ни для кого, не секрет, что после той истории семья Ричарда была под особым вниманием, но прежний настоятель глядел на это сквозь пальцы.

– Мы не можем нести ответственность за всех родственников. Даже за самых близких.

– Разумеется, – отец Карл подошел ближе и коснулся моей руки. – Я говорю это лишь потому, что думаю о спасении души виконта. Если он вдруг ступит на неверный путь, если чьи-то злые сердца склонят его к неправедному делу, наш с вами священный долг, леди Стенсбери, помочь ему. Вы согласны со мной?

– Конечно, святой отец, – кротко ответила я. – Но смею вас успокоить, что виконт даже более прилежный католик, чем я. Мне есть чему у него поучиться.

– Счастлив это слышать, леди Стенсбери. И все же, вы должны знать, что всегда можете обратиться ко мне, если окажетесь в трудной ситуации.

Иными словами он предлагал мне в случае чего сдать Ричарда в руки Инквизиции, о чем фактически говорил прямым текстом. В тот момент мне стоило немалых усилий, чтобы сохранить почтительное выражение на лице.

– Спасибо вам, святой отец, – я тепло улыбнулась ему и, переборов себя, поцеловала протянутую руку.

К нашему возвращению Ричарда дома не оказалось. Он предупреждал меня, что отлучится в деревню, так что я отдала кухарке распоряжение подать обед на час позже обычного, а заодно приготовить побольше разогретого вина – день выдался дождливым и ветреным, а, значит, Ричард вернется замерзшим.

Конкретных планов у меня не было. Коротать время за чтением или рукоделием не хотелось; у Маргарет опять разыгралась мигрень, и она ушла к себе, а новые знакомые-протестанты удалились на молитвы, так что составить мне компанию было некому.

Чтобы чем-то занять себя, я решила навести порядок в бумагах Ричарда. Теперь, когда мне было известно о его подпольной деятельности, мы вместе разбирали корреспонденцию. Итак, прихватив с собой кубок вина, я закрылась в кабинете.

На его столе как всегда царил образцовый беспорядок: приходно-расходные записи валялись вперемешку с письмами, поздравительными посланиями и малограмотными записками жителей деревни, которые иногда обращались ко мне или Ричарду за разрешением споров.

Монотонный разбор бумаг успокаивал меня, что было особенно необходимо после разговора с отцом Карлом. Сейчас он, конечно, ничего не мог нам предъявить, но мир не без «добрых людей», да и недоброжелатели у Ричарда, конечно были.

Размышляя об этом, я раскладывала бумаги по стопкам, и за этим занятием спадало и напряжение. Теплое вино со специями согревало изнутри, тихо потрескивали дрова в камине… Так, что это тут у нас?

Среди прочих я обнаружила конверт без подписи, но мое внимание привлек торчащий из него лист бумаги. А именно почерк. Тонкий, изящный, выверенный до каждой черточки, он определенно принадлежал женской руке.

Нахмурившись, я вытащила письмо из конверта и нервно отхлебнула вина.

«Мой дорогой Ричард,

вчера я получила твое письмо, слуга принес его уже поздно ночью. Я уже собиралась спать, когда горничная постучалась в комнату. Твои послания согревают мою душу, я перечитываю их по много раз, но была бы куда более счастлива, если бы имела возможность увидеть тебя лично. Учитывая нынешние события и изменения в твоей жизни, это затруднительно, но ты всегда умел находить лазейки и использовать возможности. Согласись, в этом мы с тобой очень похожи. А потому я надеюсь, что в скором времени ты приедешь навестить меня, к тому же у меня есть для тебя хорошие новости. И, конечно, не забывай, что это послание не должно попасть в чужие руки, ведь ты говорил мне, что твоя жена очень любопытна.

С наилучшими пожеланиями и до скорой встречи».

Не знаю, сколько прошло времени, прежде, чем я опомнилась. Не было никаких сомнений в том, что автор письма – женщина. Но ни на конверте, ни в письме не было указано имени, ровно, как и обратного адреса, что говорило о повышенной секретности послания.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Я еще дважды перечитала письмо – и пусть в нем не было ни слова о любви, первое, что упорно приходило на ум – у Ричарда есть другая женщина. Любовница. Конечно, это могла быть и старая подруга и дальняя родственница, но почему в таком случае он ни разу не упомянул ее? Но с другой стороны, крайне неразумно оставлять письмо от любовницы на видном месте, ведь Ричард знал, что я часто бываю в его кабинете и помогаю разбирать бумаги? Случайно забыл? Ну, это вряд ли. А, может, он хотел, чтобы я нашла его? Но зачем? Бред какой-то.

У меня закружилась голова. С самого начала Ричард, несмотря на все свои недостатки, показался мне человеком чести, и до этого момента я не сомневалась, что так оно и было на самом деле. Он не из тех, кто заводит любовниц.

Я положила письмо на место и налила себе еще вина. Сколько женщин наивно убеждают себя, что их мужья никогда не пойдут «налево»! Порой легче смотреть на мир через розовые шоры, не желая замечать очевидного, которое буквально кричит «да оглядись же ты вокруг, дура!» Неужели, я тоже из числа тех несчастных и недалеких клуш, которые готовы найти любое, даже самое бредовое объяснение, но только признать, что муж им неверен?

И все же следовало успокоиться. Никаких доказательств у меня нет. Да, письмо, конечно, подозрительное, но даже если у Ричарда есть другая, что я могу с этим сделать? Каждый второй муж изменяет своей жене, так уж устроен мир, и не мне его менять. Но, черт возьми, как не хотелось этого признавать! Я ведь была абсолютно уверена, что мне выпал счастливый жребий и, наверное, уже успела полюбить Ричарда, хоть старалась и не задумываться об этом.

Остаток дня прошел как в тумане. Ричард вернулся где-то через час, голодный и уставший. Как ни в чем не бывало поцеловал меня, только сейчас поцелуй его отдавал горечью. Но я ничего не сказала ему. Не потому что боялась, или хотела убедить себя в его честности, нет – я решила убедиться, и только потом решать, что делать. Меня раздирали противоречивые чувства, эмоции клокотали внутри, а в таком состоянии недолго и бед наворотить. Я понимала, что нужно дать себе успокоиться.

Будучи проницательным, Ричард конечно заметил, что со мной что-то не так, но я отмахнулась от его вопросов и сослалась на мигрень.

– Раньше ты ей не страдала. – Он внимательно посмотрел на меня, но я выдержала его взгляд.

– Не переживай обо мне. Отлежусь, и все пройдет.

Мне было тяжело находиться с ним в одной комнате. Еще несколько часов назад я пребывала в отличном настроении, занималась домашними делами и обдумывала детали предстоящей поездки. Может, и правда, было бы лучше, если бы это проклятое письмо так и осталось для меня тайной? Хотя, что теперь об этом жалеть…

Я поднялась в спальню и закрылась на засов. Было тревожно и больно, но даже заплакать не получалось. С самого начал мне казалось, что подобная участь обойдет меня стороной – просто удивительная наивность!

И в то же время я понимала, что, если не хочу извести себя окончательно, то рано или поздно, придется обсудить это с Ричардом. Но только не сегодня, когда эмоции бьют через край.

Если женщина, что написала письмо, и впрямь его любовница, то чего ему не хватает в отношениях со мной? Впрочем, это, пожалуй, глупый вопрос. Мужчинам всегда чего-то не достает. А, может, у них была связь еще до нашей свадьбы. Но в таком случае, почему бы ему на ней не жениться? Возможно, она сама замужем или вообще какая-нибудь шлюха из борделя. От этих мыслей голова шла кругом.

Спать я в тот день ушла рано. Почти сразу после ужина вернулась в комнату, отправила восвояси Мэгги, быстро переоделась и погасила свечи. Залезла в постель и натянула одеяло до самого подбородка.

В тот момент, когда уже сон уже почти сморил меня, скрипнула дверь, и негромко шаркнули сапоги по полу. Я притворилась спящей и, лежа на боку, слышала, как он раздевается – сначала расстегнул дублет, бросил его на софу, а следом пришла очередь рубашки и брюк.

Ричард лег рядом и какое-то время лежал тихо, но спать не собирался – это было понятно по его дыханию. Он медленно повернулся на бок, и я почувствовала как на мое плечо ласково опустилась рука. Ричард придвинулся ближе, поглаживая меня и одновременно задирая подол сорочки.

– Я знаю, что ты не спишь, Лиз, – прошептал он мне на ухо.

Прежде, это всегда заводило меня, мне нравилось, когда он прижимался ко мне сзади, нравилось чувствовать, как его твердый член упирается в бедро, но сейчас было тошно.

– Не сегодня, Ричард, – я отодвинулась, давая понять, что никакой близости он сегодня не получит. – Я устала и у меня болит голова.

Это была самая глупая и самая распространенная отговорка, какую только можно придумать, но меня это не волновало. Сейчас одна только мысль о супружеском долге была мне отвратительна.

– Я тебя чем-то обидел? – он взял меня за плечо и развернул к себе.

Мне стоило огромных усилий заставить себя сохранять спокойствие. Я знала, что если скажу сейчас хоть слово, то меня попросту «прорвет» и ничего хорошего из этого не выйдет.

– Все в порядке. Просто хочу спать.

Даже в темноте я видела цепкий взгляд его карих глаз. Ричард не поверил моим словам, это было совершенно ясно, но расспрашивать не стал.

– Ладно, – он пожал плечами и повернулся ко мне спиной. – Спокойной ночи, Элизабет.

Через несколько минут его дыхание стало тише и реже, и я поняла, что он уснул. «В лепешку разобьюсь, но узнаю, кто ты такая» ворочаясь с боку не бок, мысленно пообещала я незнакомой мне женщине и, возможно, сопернице.

========== Глава 14. Новые встречи и старые знакомые ==========

Настал день отъезда. Путь предстоял неблизкий, потому и выезжать решено было затемно. Хартфордшир находился далеко, дорога туда занимала около недели, а, учитывая размытые после череды ливней тракты, к этому можно было смело прибавить еще три-четыре дня.

Накануне вечером я еще раз лично проверила все и удостоверилась, что запасов еды, одежды и лекарств достаточно для такого пути. За всеми этими приготовлениями мысли о таинственном письме отошли на второй план, хотя не могу сказать, что они не беспокоили меня вовсе.

Я понимала, что нужно поговорить с Ричардом, коль скоро мы решили, что у нас не будет друг от друга тайн, но всякий раз меня что-то останавливало. А я была уверена, что дело тут не в любовнице. Во всяком случае, найденное мною послание не слишком походило на любовное письмо, но тогда – кто она?

– Волнуешься? – спросил он за завтраком.

Еще не рассвело, и столовая утопала в маслянистых весенних сумерках.

– Меня не дорога волнует, а то, что мы едем в логово протестантов.

Ричард посмотрел на меня и улыбнулся:

– Но если бы я не взял тебя с собой, ты бы меня не простила, – то было утверждение, а не вопрос.

– Вам досталась крайне любопытная жена, виконт Стенсбери.

Я смотрела на него и видела все того же Ричарда, которого, кажется, успела полюбить. Ничего не изменилось в его поведении и отношении ко мне, а когда у мужчины появляется другая, именно это и происходит, пусть даже на первый взгляд и незаметно.

– Да уж, – согласился он и отпил вина. – Настолько любопытная, что штудирует мою почту не хуже церковных перехватчиков. – Ричард выразительно посмотрел на меня и сомнений не осталось. Он имел в виду то самое письмо.

Не так я представляла себе момент нашего разговора, но, увы, как это часто бывает, обстоятельства внесли свои коррективы.

– И была удивлена, что мой муж не сказал мне о нем ни слова, – в том же духе ответила я. – Если, конечно, ему нечего от меня скрывать.

В столовой повисла тишина. Внешне я оставалась спокойной, но внутри натянулась как струна. Вне зависимости от того, каким будет ответ, мне не хотелось ударить в грязь лицом.

– Ты уже, верно, и сама поняла, что это письмо от женщины, – Ричард поднялся из-за стола. – Но уверяю тебя, Лиз, поводов для ревности нет. И все же пусть ее имя останется пока в секрете.

Любая нормальная жена в таком случае устроила бы благоверному знатную взбучку, но я, очевидно, была ненормальной. Впрочем, наши с Ричардом отношения, как выяснилось, вообще далеки от обычных, так что…

– Ну, ты и прохвост, Стенсбери.

– Не больший, чем ты, дорогая, – спокойно ответил он. – А теперь заканчивай завтрак и одевайся. Нам пора выезжать.

Впору было обидеться на него, но я, к удивлению своему, оставалась спокойной. Хотя было, конечно, досадно, что Ричард опять счел за лучшее оставить меня в неведении. Интересно, как бы он отреагировал, если бы мы поменялись местами?

Изначально я планировала взять с собой Мэгги, но Ричард запретил, объяснив это тем, что лишние глаза и уши нам ни к чему. Меня это даже обидело, ибо за компаньонку я ручалась как за саму себя. К тому же в дороге без помощницы будет тяжело – взять хотя бы то, что мне придется самостоятельно шнуровать корсет [1].

– Я не сомневаюсь в честности твоей служанки, – заверил Ричард, – иначе бы давно выставил ее за порог. Но там, куда мы едем, лучше обойтись без свидетелей.

У меня уже не осталось никаких сомнений в том, что направлялись мы прямиком в протестантское логово, и нам предстояла встреча с неким очень влиятельным человеком. Могла ли я, простая девушка, когда-нибудь представить, что буду участвовать в подпольных интригах? Что мой дом станет укрытием для церковников в бегах и мне придется вести двойную игру? Конечно, нет.

И что странно – раньше, окажись я в подобной ситуации, то непременно испугалась бы, но сейчас не испытывала страха. Мною овладел азарт, я чувствовала, что делаю что-то важное и полезное, хотя не и не была противницей католичества. Скорее напротив, я была бы счастлива, если бы в Англии не притесняли людей за их убеждения, ведь в самом деле – какая разница, как именно ты почитаешь Бога, если при этом остаешься хорошим человеком?

А еще мне нравилось то, что я могла спокойно делиться своими размышлениями с Ричардом. Немногие мужья позволяют женам открыто выражать собственное мнение. По уверению большинства женщина должна быть мила и покладиста, держаться за спиной супруга и по возможности не отсвечивать вовсе. Мне это казалось вопиющей несправедливостью. И, кто, интересно, решил что мы, женщины, хуже? По-моему это вообще несусветная глупость делить людей на «хороший» и «плохой» пол – все в первую очередь зависит от личных качеств человека. И в этом плане мне очень повезло с Ричардом, ибо он видел во мне не только красивое дополнение или нечто вроде говорящего предмета интерьера, но, в первую очередь, личность. Личность со своими стремлениями и убеждениями. И за это я была готова поддерживать его, даже если весь мир ополчится против.

Путь в Хартфордшир занял больше двух недель. Это оказалось дольше, чем планировали, но меньше, чем могло бы быть, учитывая отвратительное состояние дорог по всей Англии. За всю свою жизнь я не так уж много путешествовала, но однажды в детстве, Эбигейл отвезла нас с Томасом к своей дальней родственнице в Кент.

Тогда еще на троне сидел король Генрих, про которого, конечно, можно сказать много нелестного, но вот тракты при нем были на порядок лучше.

– Лучше бы вместо того, чтобы наводнять страну испанцами, она позаботилась бы о дорогах, – пробормотала я, когда экипаж тряхнуло на очередной колдобине.

За время пути мой зад (не постесняюсь этого слова) должно быть, превратился в синяк, несмотря на то, что сиденье устелили подушками. И это не считая таких мелочей, как пролитое вино, рассыпанные по полу бусины, когда в недобрый час мне приспичило заняться рукоделием и прочее.

Я никогда не любила постоялые дворы, но в эту поездку жесткие кровати и насквозь продуваемые комнаты гостиниц казались мне королевскими покоями. А еще была во всех этих неудобствах какая-то своя, особенная прелесть. Видимо, дух путешествий все же жил во мне, как бы ни старалась Эбигейл его вытравить.

***

Утром пятнадцатого дня мы, наконец, пересекли границу Хартфордшира, а в месте назначения оказались лишь к вечеру. Я видела, как росло волнение Ричарда, и не знала, что было тому причиной. Прежде, в любых ситуациях он сохранял спокойствие, но сейчас явно нервничал.

– Видимо, затевается нечто действительно серьезное.

– Я не хотел втягивать тебя в это, – повторил он, – но сейчас отступать уже поздно.

Когда окончательно стемнело, мы оказались у каменных стен. За ними возвышалось здание, но определить его размеры было трудно – я видела лишь, что оно достаточно большое, больше Фитфилд-Холла, но до замка все же не дотягивало.

У ворот дежурили люди с факелами. Нас явно давно ждали. Кучер остановил экипаж.

– Ну, вот и приехали, – Ричард улыбнулся, взял меня за руку и помог выбраться наружу.

От долго сидения ноги затекли и, оказавшись на земле, я болезненно охнула. Тем временем один из дозорных направился в нашу сторону.

– Приветствую тебя, Стенсбери, – он пожал Ричарду руку. – Мы ждали вас днем. Миледи, – он повернулся в мою сторону и учтиво поклонился. – Леди Элизабет, не так ли?

– Совершенно верно, сэр, – ответила я, протягивая ему руку для поцелуя. – Мое имя вам известно. Могу я узнать ваше?

– Роберт, – представился он.

Он казался очень воспитанным и обходительным, но я хорошо знала такой тип мужчин – при дворе их пруд пруди. Улыбаются, говорят комплименты и ловко кружат головы юным девам. Слава Богу, что в свое время Эбигейл научила меня, как взаимодействовать с такими, как новый он.

– Благодарю, что встретили, сэр Роберт. Это ваш дом? – во всяком случае, вел он себя как хозяин.

Ричард и новый знакомый посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Ну, что вы, миледи. Я всего лишь скромный гость, которому доверили честь встретить вас. Ну, пойдемте же.

Нас провели за ворота и далее по широкой длинной аллее, ведущей непосредственно к дому. Подойдя ближе, я поняла, что прогадала с размерами – от центральной части уходили вбок еще два больших крыла, а судя по количеству труб позади, это был вполне себе добротный замок.