Текст книги "Предатель. Я тебе отомщу (СИ)"

Автор книги: Виктория Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

17. Настя

Дни проходят в тумане, и я не знаю, сплю ли я на самом деле или просто продолжаю существовать. Мир вокруг кажется размытым, пустым, не имеющим больше смысла. Я не сломалась, не рухнула в истерике, но злость, которая кипит внутри, не даёт покоя. Она не кричит, не бьёт в голову отчаянием, но тлеет, прожигая меня изнутри.

Каждый вечер перед сном я включаю телефон, захожу в госуслуги, обновляю страницу. И не вижу его. Уведомления о разводе просто нет. Артём не подал документы.

А я же… просто не хочу, чтобы получилось так, чтобы он вновь свалил на меня всю ответственность за дерьмо в своей жизни. Поэтому не подаю заявление сама.

По крайней мере, я так считала до этого.

Но чем дольше Артем тянет, удерживает меня этим браком, будто невидимой цепью, тем становится только хуже. Он играет в свою игру, уверенный, что я рано или поздно сдамся, вернусь, приползу обратно, потому что у меня ничего нет.

Да, ошибается, но это не значит, что мне не больно. Я ведь действительно любила его… Верила ему.

Я сжимаю пальцы, зарываясь ногтями в ладонь. Закрываю глаза.

Мальчик с воздушным шариком.

Этот образ преследует меня. Простой, до ужаса бытовой момент: маленький ребёнок с тёмными волосами, крепко сжимающий мамину руку. Сын Артёма. Не от меня.

Я даже не знаю, что сильнее – гнев или зависть. Зависть к той женщине, которая смогла подарить ему ребенка. К той, кто смог дать моему мужу то, чего я не смогла.

Зря я поверил Артёму, что ему не нужны дети. Что ему достаточно только нас двоих. Ведь теперь воочию видела правду. Оказывается, мой муж мог жить без ребёнка – но только если его не было у нас. Как только появилась возможность, он завёл его на стороне.

Я разжимаю ладонь и смотрю на покрасневшую кожу. Всё внутри горит.

Раньше я хотела забыть. Хотела быть женщиной, которая не мечтает о детях, которая живёт в золотой клетке и не чувствует себя изломанной. Но вчера, глядя на того мальчика, поняла: я не приняла этого. Просто проглотила боль и сделала вид, что она исчезла.

Но это не так. Она не исчезла. Наоборот, разрослась, впилась мне в кости, срослась с моим существованием, а теперь, после всего, разрывала меня изнутри.

Одно знала точно: предательства Артема я не прощу. Никогда.

Флешка лежит в потайном кармане моей сумки, и я перебираю её пальцами, как талисман. Мне нужен план, как разрушить идеальный мир своего мужа.

Бросить это дерьмо в сеть – слишком глупо, любой компромат теряет вес, если его распространяют бездумно. Я могу шантажировать его, но зачем? У меня нет цели вернуть его или унизить – мне нужно только одно: уничтожить его.

Идея приходит внезапно. Его конкуренты.

Я не сразу понимаю, как именно использовать это, но через пару дней просыпаюсь с отчётливым пониманием, что пора действовать.

Нахожу сайт "Глобал Инвест", главного конкурента компании, в которой главенствует Артём, и захожу в раздел вакансий. Ничего. Ни одной открытой позиции. Либо у них всё укомплектовано, либо нужных людей нанимают через связи.

Я колеблюсь, но потом принимаю решение: запишусь на личный приём.

Фамилия Сергеев всплывает после нескольких минут компаний в интернете – Игорь Сергеев, генеральный директор, мужчина, который ещё пару лет назад пытался смять Артёма, но не смог. Муж говорил о нём с презрением, называл "ловким крысёнышем", но я знала: если он боится конкурента, значит, тот стоит чего-то.

Вдохнув глубже, я набираю номер, указываю, что у меня важная деловая информация и хочу обсудить возможное сотрудничество.

Меня перезаписывают на три дня вперёд.

***

Я вхожу в офис "Глобал Инвест" за десять минут до назначенного времени. Просторный холл с высоким потолком, глянцевые полы, сдержанные оттенки серого и синего – всё здесь кричит о стабильности, о серьёзном бизнесе. Этот офис ничем не хуже, чем у Артёма, но атмосфера иная. Здесь нет ощущения, будто воздух пропитан самоуверенностью одного единственного человека. Здесь всё работает на результат, а не на чье-либо непомерно раздутое эго.

Секретарь поднимает на меня взгляд, быстро скользит по мне оценивающим взглядом, но не задаёт лишних вопросов. Возможно, думает, что я чей-то помощник? Или просто привыкла к странным гостям?

– Вы записаны на 14:00 к Игорю Николаевичу? – уточняет она, прокручивая что-то в своём планшете.

– Да.

– Следуйте за мной.

Я иду за ней, ощущая, как внутри всё сжимается в тугую пружину. Тревога есть, но её не видно. Снаружи я выгляжу спокойной. Собранной.

Когда мы проходим по коридору, взгляд цепляется за стены, увешанные картинами – они кажутся мне более живыми, чем те холодные абстракции, что Артём развесил в своём офисе. В этом здании чувствуется жизнь, а не пустая демонстрация статуса.

Секретарь распахивает дверь, пропуская меня внутрь. Я вхожу.

Просторный кабинет с панорамными окнами, из которых открывается вид на центр города. Мужчина за массивным столом даже не сразу поднимает на меня взгляд – ещё пару секунд что-то читает, а потом всё же откладывает бумаги и смотрит на меня.

Сергеев Игорь Николаевич.

Он старше Артёма на пару лет, но выглядит иначе. В нём нет этой самодовольной расслабленности, за которой скрывается хищник. Он сам хищник. Не притворяется, не играет, не выставляет показную маску безразличия. Просто наблюдает, оценивает. И от этого мне на секунду хочется отступить.

– Вы записались ко мне лично, – произносит он, не отрывая от меня взгляда. Голос ровный, но от него веет осторожным любопытством. – Значит, у вас есть что-то важное. Я слушаю, как вас там…

Он ждёт. Я задумываюсь на секунду. Если назову фамилию Морозова, он поймёт, кто я, и моя игра закончится, не успев начаться.

Выпрямляюсь, позволяя лёгкой улыбке скользнуть по губам.

– Настя. Просто Настя.

Его бровь чуть поднимается, но он не настаивает.

– Итак, Анастасия, что привело вас в мою компанию?

Делаю вдох, собираясь с мыслями.

– Я хочу работать у вас. Но мне не нужна зарплата.

Он хмурится, слегка склоняя голову набок.

– Без оплаты? Это что-то новенькое, – в его голосе появляется что-то почти развлекательное. – И что же вам потребует взамен?

Я выдерживаю паузу, прежде чем достаю флешку из кармана, кладу её на стол и медленно отодвигаю к нему.

– Ничего, что не принесет вам убытки. Я хочу дать вам доступ к информации.

Его взгляд становится острее, внимательнее. Он молчит, изучает меня.

– Какой именно?

– Скажем так… она пойдет на пользу вашей фирмы.

Он не торопится отвечать. Молча подталкивает флешку обратно ко мне, словно испытывая.

– И что же у вас там такого… полезного?

Я не беру её, не убираю, просто скрещиваю руки на груди.

– Информация о крупной сделке, – голос ровный, но внутри меня всё же мелькает сомнение: правильно ли я делаю? Нет, поздно для таких мыслей. – Не буду врать, я её не изучала детально, но знаю, что она может вас заинтересовать.

Он откидывается в кресле, не отводя от меня взгляда.

– Вы предлагаете мне результаты вашего корпоративного шпионажа?

Я смотрю прямо ему в глаза, не позволяя себе моргнуть, не позволяя голосу дрогнуть.

– Я предлагаю вам шанс уничтожить вашего конкурента.

Тишина. Секунда. Две. Три.

Игорь Сергеев откидывается в кресле, переплетая пальцы перед собой, и медленно улыбается. Эта улыбка опасна – в ней нет снисходительности, нет надменности, с которой на меня всегда смотрел Артём. В ней интерес, жадный, холодный, оценивающий.

– Вы не сказали самого главного, Анастасия, – его голос звучит почти лениво. – Кого именно вы хотите уничтожить?

Я выпрямляю спину, не отводя взгляда.

– Артёма Морозова. Владельца фирмы “Вереск”.

Секунда тишины превращается в бесконечность.

В этот момент я вижу, как в глазах Игоря Николаевича проносится что-то похожее на признание. Кажется, он понял. Сложил пазл. Понял, кто я. И почему нахожусь здесь.

Но вслух не говорит ничего. Его пальцы всё так же сцеплены перед собой, глаза внимательно следят за мной, будто оценивают, насколько мне хватит выдержки. Но я не отворачиваюсь. Не сдаюсь первой.

Наконец мужчина кивает.

– Что ж… хорошо. Расскажите мне, Анастасия, как именно мы это сделаем.

Я ощущаю, как в груди что-то взрывается – не триумф, нет. Просто облегчение. Я боялась, что он вышвырнет меня, рассмеется, скажет, что мне здесь не место. Но Игорь заинтересовался. Он захотел услышать, что я скажу дальше.

Делаю медленный вдох, пытаясь собрать мысли.

– На этой флешке находится информация о сделке, которую Морозов собирается провернуть в ближайшее время. Она может сделать его компанию сильнее, богаче. Сделать его практически неуязвимым.

Сергеев молчит, слегка наклонив голову, и это заставляет меня нервничать. Он слушает, но не перебивает, не кивает, не даёт мне ни единого знака, что верит или готов сотрудничать.

– Вы можете сорвать её. Сделать так, чтобы он потерял всё.

– И что вы хотите взамен? – наконец произносит он, голос остаётся ровным, но в нем уже скользит нотка настоящего любопытства.

Я цепляюсь за это.

– Я же уже сказала. Работа. Поначалу стажировка, пусть не оплачиваемая. Потом, если все устроит, возможность рассмотрения на постоянную должность.

Теперь уже Игорь долго молчит.

Я чувствую, как напряжение растёт. Чувствую, как сжимает пальцы. Мне хочется сказать что-то ещё, убедить его, но я знаю – если начну болтать, это сделает меня слабой. Мне остаётся только ждать.

Наконец он усмехается.

– У вас слишком личные мотивы, – замечает он.

– Вам важно, почему я это делаю?

– Конечно. Личная месть – дело опасное. Люди, которые движимы эмоциями, совершают ошибки.

Почти усмехаюсь в ответ.

– Я уже совершила свою ошибку. Вышла за него замуж.

Игорь слегка наклоняется вперёд, цепко всматриваясь в моё лицо.

– Значит, теперь хотите уничтожить его?

– Не хочу – уничтожу.

Он выдыхает, качая головой, но в его глазах появляется что-то похожее на уважение.

– Ладно, Анастасия. Давайте посмотрим, что у вас там за информация такая.

Визуализация героев

Чуток запоздала с этим, но все же)

Настя, главная героиня:

Артём, главный герой:

Ирина, любовница Артёма:

Тимофей, сын Артёма и Ирины:

Стоит ли продолжать делать визуализацию? Сейчас тот самый момент, когда в сюжете будут мелькать новые (как в предыдущей главе) и старые герои.

Надеюсь, книга вам нравится, а пока мы идем дальше...

18. Настя

Отдав флешку, я выхожу из офиса, ловлю первый же порыв холодного осеннего воздуха и задерживаю дыхание. Кажется, впервые за долгое время мне есть, чем дышать. Не этим удушающим воздухом лжи, не тяжёлым ядом предательства, а чем-то свежим. Глотком реальности. Он холодный и резкий, как пощёчина. Но я принимаю его, вдыхаю глубже, давая морозному воздуху обжечь лёгкие, чувствуя, как он пробирается внутрь, но не приносит облегчения. Просто наполняет пустоту. Ту, в которой я сейчас живу.

Я могла бы поехать обратно в хостел, спрятаться в комнате, закрыться, натянуть на голову одеяло и попытаться представить, что всего этого никогда не было. Что я просто переживаю сложный этап, что всё как-нибудь рассосётся, как бывало раньше. Артём всегда говорил, что я слишком бурно реагирую, что проблемы решаются сами собой, если не суетиться. Я верила. Ждала. Терпела. Но больше не хочу. Я сбежала из клетки не для того, чтобы снова прятаться.

До парка всего несколько кварталов. Я иду пешком, позволяя своим мыслям плыть медленным, тяжёлым потоком. Всё внутри меня сжалось в пружину, но я не могу сейчас разбираться в своих эмоциях. Слишком много их, слишком густая эта смесь – злость, разочарование, боль, пустота. Они бурлят, сменяют друг друга, превращаются в ком в горле, который я даже не пытаюсь сглотнуть. Внутри что-то ноет, как будто меня ударили в солнечное сплетение и забыли сказать, что можно вдохнуть. Я сделала шаг в пропасть. Назад дороги нет.

Сергеев теперь знает. Кто я и зачем пришла. Я видела в его глазах – он сразу понял, что я не просто обиженная жена, а человек, которому больше нечего терять. Игорь смотрел на меня, изучая, оценивая, будто решая, можно ли доверять тому, кто уже перестал бояться. Но даже зная всё это, он согласился выслушать. А потом взял и предложил место своей помощницы, которая вот-вот должна была уйти в декрет. Естественно, временно и при условии испытательного срока.

Но что меня удивляет, так это то, как он спокойно говорил со мной. Не торопясь,без лишних эмоций, будто перед ним не сломленная женщина, а просто человек, который хочет работать. В его голосе не было ни сочувствия, ни снисходительности. Только интерес. Это даже было странно.

Я привыкла к другим реакциям. Артём, когда чувствовал, что я в уязвимом положении, делал голос мягче, смотрел с притворной теплотой, говорил, что всё решится, что не стоит так остро воспринимать мир, что он о нас позаботится…

Ага, сто раз. Как он обо мне «позаботился»? Запер в доме, сделал зависимой, не дал ни работы, ни семьи. Превратил в нечто удобное, послушное, бессловесное. И при этом он никогда не бил, не кричал и даже не угрожал. Просто вырезал из моей жизни всё, что могло сделать меня свободной. Медленно. Осторожно.

Я жила в этом доме десять лет. Потеряла друзей. Отказалась от семьи. Забросила мечты о высшем образовании на дальнюю полку, потому что он сказал, что учеба мне больше не нужна. Я думала, что это любовь. А потом этот ребенок…

Не выдерживаю. Останавливаюсь прямо посреди улицы, вцепившись пальцами в воротник пальто, чувствуя, как всё тело сковывает ледяным приступом боли. Мое представление о счастливой семье, которую я когда-нибудь могла иметь, бесповоротно разбито вдребезги…

Закрываю глаза. Вдох-выдох. Ладно, я уже сделала шаг в пропасть. Назад дороги нет.

Парк встречает меня тишиной. Людей здесь немного – поздняя осень, влажная, холодная, уже почти зимняя. Деревья стоят голыми, их чёрные ветви тянутся к серому небу, как костлявые пальцы. Листья облетают, шурша под ногами сухим жёлтым ковром. В воздухе стоит терпкий запах сырости и дыма – где-то неподалёку дворники жгут листву, чтобы не забивала канализацию.

Подхожу к ближайшей лавке, провожу пальцами по холодной деревянной спинке. Какой же я была дурой. Еще и слепой! Ведь, правда, думала, что если буду хорошей женой, то Артём никогда не уйдёт. Что если стану для него идеальной, то он всегда будет любить меня. Мне казалось, что семья – это когда ты жертвуешь собой ради другого. Но нет. Потому что в итоге оказалось, что жертвовала собой только я.

Больше нет смысла об этом думать и сожалеть. Я смотрю на мокрый асфальт, на своё отражение в луже. Мне нужен дальнейший план действий. Я должна разрушить его жизнь, заставить его лично признать свою ошибку, ползать у моих ног. Не для того, чтобы доказать что-то Артёму, вернуть его или отомстить его любовнице. А чтобы вернуть себе «себя». Чтобы он больше никогда не думал, что может меня контролировать. Чтобы ни у него, ни у кого-то другого не было власти надо мной.

Уже собираюсь отправиться в сторону своего временного пристанища, когда до меня доносится детский смех. Пронзительный, искренний, наполненный чистым, ничем не замутнённым счастьем. Он накрывает меня волной, и я невольно поднимаю голову. В дальнем углу парка, за мокрыми, покрытыми налётом ржавчины горками и качелями, на детской площадке резвятся дети. Мальчик с пышными кудрями гонится за девочкой в красной куртке, та визжит, смеётся, и этот звук так чист, так жив, что мне становится больно.

Я застываю, как вкопанная, глядя на них, и чувствую, как внутри что-то сжимается, закручивается в плотный узел, перекрывает дыхание. Мне никогда не стать матерью. Я не испытаю того, что испытывают женщины, укладывая своего ребёнка спать, гладя его тёплые щёки, зарываясь пальцами в мягкие волосы. Никогда не услышу слово«мама», обращённое ко мне.

Глупо. Я столько раз пыталась убедить себя, что это не важно, что есть много женщин, которые живут полноценной жизнью и без детей, что можно посвятить себя чему-то другому. Но это ложь. Знаю, что обманываю себя.

Время от времени я тоже мечтала. Хотела держать на руках своё крошечное создание. Искать в нём черты Артёма, видеть, каким оно будет, каким человеком станет. Хотела семейных фотографий, праздников, первых шагов, первых слов… Я действительно захотела быть матерью. Но, увы, это невозможно.

Сглатываю, чувствуя, как глаза начинают жечь слёзы, и поднимаюсь с лавки, собираясь уйти, прежде чем окончательно сломаюсь.

Но что-то удерживает меня. Вернее, ее что-то, а… На площадке, среди детей, мелькает знакомая фигура. Маленький мальчик с русыми волосами, в синем пуховике, с розовыми от холода щеками.

Я тру веки, не веря глазам.

Тимофей?

Нет. Не может быть. Мне кажется.

Но мальчик оборачивается, на мгновение его взгляд ловит мой, и в этот момент я понимаю – это действительно он.

Сердце срывается с места.

Я не должна здесь находиться. Не должна даже видеть его. Где-то рядом, наверняка, его мать, Ира. Если она заметит меня…

Опускаю голову, быстро разворачиваюсь, теперь уже точно собираясь покинуть этот парк, но буквально кожей чувствую, что мальчик всё ещё смотрит. И на мгновение мелькает шальная мысль.

Подойти. Просто посмотреть на него ближе. Услышать его голос. Рассмотреть, что в нём от Артёма, а что от той женщины, что украла у меня то, что могло быть моим.

Но я не могу. Не хочу с ней сталкиваться. Я не готова. Не сейчас.

Сжав пальцы, я ускоряю шаг, но не успеваю уйти достаточно далеко.

– Настя!

Не сразу разворачиваюсь, заставляя себя сделать глубокий вдох, прежде чем медленно повернуться. Меня обнаружили.

Ирина стоит чуть в стороне от площадки. Тимофей, занятый игрой, уже не смотрит на меня, а она – наоборот. Ее взгляд направлен прямо мне в лицо, с каким-то выражением, от которого внутри всё сжимается.

Я ожидаю чего угодно: упрёков, злости, насмешки, попытки задеть меня или поставить на место. Но этого нет. Только усталость в её глазах, что-то вроде нерешительности.

– Нам не о чем с тобой беседовать, – голос звучит ровно, даже холодно. Я не собираюсь облегчать ей этот разговор. – И если что, я не следила за вами. Просто мимо проходила.

– Я бы и не подумала… – тихо отвечает она. – Просто не ожидала, ято мы снова встретимся.

Секунда тишины.

– Но раз уж так вышло…

Она делает шаг ко мне. Я напрягаюсь, внутренне готовясь к борьбе, к тому, что сейчас между нами разразится очередной виток ненависти.

Но она не нападает.

– Мне жаль.

Я заторможено хлопаю ресницами, не понимая.

– Что?

Ирина сглатывает, на секунду опускает взгляд, будто собираясь с мыслями, а потом снова смотрит на меня.

– Мне жаль, что всё так вышло. Жаль, что ты узнала обо всём так. И... что я была частью этого.

Я смотрю на неё, и внутри меня борются две силы: первая – глухая, сжирающая ненависть, вторая – что-то похожее на разочарование, которое неприятно зудит под кожей.

– Ты была не "частью", Ирина. Ты стала причиной причиной.

Она вздрагивает, но не отступает.

– Нет. Причина – он.

Я стискиваю зубы, чувствуя, как скулы ноют от напряжения. Она, конечно, права, но…

– Ты знала, что он женат. Знала и всё равно была с ним. Ты осознанно украла у меня всё.

– Я не крала его, Настя. Он не был твоим.

Резко делаю шаг вперёд, но она не отступает.

– Ты хоть понимаешь, каково это – узнать, что у твоего любимого мужчины есть ребенок на стороне? От другой женщины! Каково смотреть на то, как ты держишь сына моего мужа на руках, который один в один его копия. Каково не иметь возможности…

Ирина опускает голову, но я уже не могу остановиться, пусть голос и сбивается.

– Ты, наверняка, уже в курсе, что я никогда не смогу родить, ведь так, да?

Эти слова срываются с моих губ раньше, чем я успеваю подумать, и мне становится противно от того, насколько уязвимо я сейчас выгляжу.

Но Ирина не пользуется этим, не давит на меня, не говорит ни одного гадкого слова в ответ.

Она поднимает взгляд, и в её глазах – боль. Настоящая.

– Да. Я знаю. И очень сочувствую тебе, правда. По-женски.

Я смолкаю, понимая, что вот-вот наговорю куда больше гадостей. Как она вообще заикнулась об этом?! Жалеет меня… Господи, почему я чувствую себя ещё хуже, чем когда узнала, что Артём меня предал?

Ирина тем временем продолжает:

– Я слышала, что Артем говорил о тебе после ресторана. Он сказал, что ты всё равно никуда не денешься. Как будто ты вещь. Как будто ты ничего не стоишь.

– И? – зажмуриваюсь, чувствуя, как отвращение поднимается в горле. – Поддержишь его? Или будешь строить из себя святую? Имей в виду, ни один из вариантов не прибавит тебе плюсиков в карму.

– Я думала, что он другой, но теперь понимаю, что просто закрывала глаза. Надеялась, что он изменится, хотя бы ради сына. Что обсудит все с тобой и разведется по-человечески, – в её голосе нет пафоса, только горечь.

– Но он этого не сделал, – припечатываю я.

– Мне жаль, Настя, – эти слова звучат так искренне, так просто, что я не знаю, как на них реагировать.

Мне хочется ударить её. Закричать, растерзать её, сделать что угодно, лишь бы она перестала говорить так. С таким пониманием, с таким сочувствием. Потому что я не ищу этого. Тем более – от нее.

Но я не могу сделать ничего из этого. Только лишь выдохнуть и сказать:

– И что? Это ничего не меняет. Если собралась прибиться ко мне в качестве подружки по несчастью, то, увы и ах, это дело провальное.

Она кивает без тени обиды.

– Я знаю.

Мы стоим так ещё пару секунд.

– Но это не значит, что я считаю, что Артём поступает правильно. Не доверяй ему.

– И не собиралась, – мои слова звучат тише, чем всё остальное.

Я отворачиваюсь первой. Не знаю, ненавижу ли её сейчас или завидую. Возможно, и то, и другое. Возможно, просто разрываюсь между этими чувствами, не зная, какое из них сильнее.

Я делаю шаг назад. Она не пытается меня остановить.