Текст книги "Знак судьбы"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

– Должно быть, в кустах была не лиса, а Аделина, – сказала Китти, наблюдая за тем, как та входит в дом.

– Она очень странная, – продолжила Китти. – Временами совершеннейшее дитя, а потом вдруг поражает своими знаниями. У нее изумительная память. Иногда она делает какие-то замечания о прошлом, которые меня просто поражают. Конечно, ей довелось пережить сложные моменты, как и большинству из нас. И это оставило след в ее душе.

– Но она счастлива с вами.

– О да. В этом нет сомнений. Сначала, когда Аделина только приехала, она сильно беспокоилась. Все, что ей нужно – это понимание.

Потом мы снова заговорили о серьезной проблеме, которая стояла перед нами. Я с нетерпением ждала момента, когда Лусиан присоединится к нам.

Он приехал на следующий день. Китти и Джефферсон тепло приветствовали его и сказали, что очень рады его приезду. Джефферсон сразу сообщил, что я уже объяснила им суть проблемы и он с нетерпением ждет возможности обсудить ее.

– Да это же Лусиан! – восторженно воскликнула Аделина, когда увидела его. – Лусиан, я – Аделина. Ты меня помнишь?

Лусиан сказал, что он помнит ее и рад, что она его не забыла.

– Ты стал больше, – заметила она. – Гораздо больше.

– А ты почти не изменилась.

Она улыбнулась.

Вскоре Китти устроила так, что мы остались вчетвером. Мы сели под тем же дубом, что и вчера, и погрузились в обсуждения.

Джефферсон внимательно выслушал версию Лусиана. Закончив, Лусиан сказал, что он решил сделать официальное признание и хочет, чтобы Джефферсон подсказал ему, что конкретно предпринять.

Джефферсон махнул рукой и ответил, что он не уверен, что это будет разумно. Он выдвинул свои доводы и объяснил все так же, как вчера мне и Китти. Он сказал, что ничего хорошего не выйдет, если заявить, что Грейс Марлин погибла из-за того, что лекарства в пузырьках перемешались. Мы должны подумать о шумихе, которая поднимется, если будет выдвинута новая версия, а она не совсем убедительна.

Лусиан слушал очень внимательно. Пилюли могли отличаться, но он не помнил этого. Он хотел побыстрее собрать их и ссыпать в пузырьки.

– Чем больше я думаю об этой версии, тем меньше мне нравится идея придать ее огласке, – сказал Джефферсон.

– Тогда я всю свою жизнь так и не узнаю, виновен ли я в смерти миссис Марлин, – сказал Лусиан, – в преступлении, за которое ее муж попал на виселицу.

– Вы в любом случае не узнаете, – заметил Джефферсон, – потому что ваше признание не сможет изменить тот факт, что это только версия. На самом деле весьма маловероятно, что миссис Марлин умерла оттого, что лекарства в ее пузырьках были перепутаны. Не нужно себя винить. Вы же не хотели никому причинить вред.

Я внимательно наблюдала за Лусианом. Мне нужно было убедиться, что он перестанет себя мучить. Но я знала, что это бремя останется с ним навсегда… и будет преследовать нас всю нашу жизнь.

Он поблагодарил Китти и Джефферсона за живой интерес к его, как выразился Джефферсон, дилемме.

– Это и наша проблема тоже, – ответила Китти.

Она была права. Странно, но нас всех коснулась эта трагедия. Она повлияла на жизнь каждого. И, кажется, всю дальнейшую жизнь будет влиять на нас. Мы не могли избежать трагических последствий прошлого.

Китти сказала, что Лусиан должен остаться ночевать у них. Железнодорожное расписание ненадежно, а у них есть свободная комната, которую Энни быстро подготовит для него. Это совсем не доставит беспокойства. Им очень приятно его общество. К тому же нам еще о многом нужно поговорить, а беседы в таких случаях очень помогают. Именно в эти моменты приходят идеи, и их можно рассмотреть со всех сторон. Это, как сказал Джефферсон, единственный способ прийти к правильному решению.

Итак, Лусиан остался на ночь.

Вечером мы с ним отправились на прогулку. Это было предложение Китти. Она знала о наших чувствах друг к другу и догадалась, что нам захочется побыть наедине.

Мы с Лусианом прогулялись по деревне, потом вышли за деревню. Я взяла его под руку, и он прижал мою руку к себе.

– Как хорошо быть с тобой здесь, – сказал он. – Я не мог дождаться, когда приеду сюда. Какие интересные люди!

– Ты сегодня лучше выглядишь, – сказала я ему.

– Мне следовало рассказать тебе все это раньше.

– Вероятно, Крейги подняли тебе настроение. Тебе сейчас немного легче, не так ли? Ты теперь понял, что это, как сказал Джефферсон, всего лишь версия и ты ничего не мог сделать.

– Я не уверен.

– Но ты видишь, как они относятся к той шумихе, которая может подняться после твоего признания?

– Это могло бы реабилитировать имя доктора.

– Только в том случае, если бы это было полностью доказано. А как можно быть в этом уверенным? Джефферсон прав: это только напомнит о преступлении – и все. Большинство людей уже забыли о деле Марлина. О Лусиан, неужели ты не видишь? Нам придется оставить все как есть. Иначе это только всколыхнет воспоминания о давнем деле. Мало кто поверит, что смерть миссис Марлин наступила из-за того, что ты перепутал пилюли. Понимаешь? Мы ничего не можем изменить. Нам придется просто забыть об этом. В любом случае, это была просто случайность. Если бы ты мог сообщить об этом до того, как доктор Марлин умер, все было бы по-другому. Но прошлое невозможно вернуть. Его нужно забыть. И ты забудешь, Лусиан. Я постараюсь, чтобы это произошло.

– Так, значит, ты принимаешь мое предложение?

– С радостью.

– Но совсем недавно ты была не уверена.

– А теперь уверена.

– Ты так внезапно переменила решение?

– Я не понимаю себя. Я полюбила тебя с тех пор, как ты нашел мой кулон. Это вполне естественно. Ты изменил всю мою жизнь. А когда умер отец, я думала, что больше никогда не смогу быть счастлива. Но ты доказал мне, что это не так. Возможно, в этом все дело. Ты спрашиваешь меня, почему я так резко поменяла свое мнение. Думаю, это случилось, когда я увидела, какое тяжелое бремя вины ты взвалил на себя. Ты казался мне таким беззащитным – а не героем, каким я тебя все время представляла. Тебе нужна была помощь. О, думаю, есть сотня причин, почему люди понимают, что они влюблены.

– Кармел, я тоже теперь знаю, что могу быть счастлив. Думаю, мы забудем о прошлом. В любом случае, я могу убедить себя, что это была случайность и я ничего не в силах изменить. Просто замечательно, что ты решила связаться с Китти. Думаю, меня по-прежнему будет охватывать дурное настроение и чувство вины будет иногда отравлять мне жизнь, но теперь рядом ты, Кармел. Я стану напоминать себе об этом. Ты будешь рядом.

– Я буду рядом, – пообещала я. – Мы будем вместе.

– Значит, состоится наша свадьба… вскоре.

– А что скажет твоя мать?

– Она скажет: «Слава Богу!» Ей уже давно хотелось, чтобы я женился. Она из тех женщин, которые предпочитают сами выбирать жен для своих сыновей. И уже некоторое время намекает, что удостоила тебя этой сомнительной чести.

– Не смейся. Это действительно честь для меня, и я хочу этого больше всего на свете.

– Так когда же?

– Думаю, это следует обсудить с твоей матерью.

– Я поговорю с ней, как только вернусь. А на следующие выходные ты должна приехать к нам, чтобы мы могли составить план.

Я была счастлива. Я думала, что больше никогда не смогу испытать счастья и буду оплакивать Тоби всю свою жизнь, а Лусиан будет помнить, что из-за глупой случайности он, возможно, виновен в смерти двух человек. И это нельзя изменить. Но мы есть друг у друга. Он станет утешать меня, а я буду рядом с ним, когда его станут мучить страхи.

Мы должны быть счастливы. Мы вместе будем строить нашу жизнь. Мы знаем, чего хотим, и намерены делать все, что в наших силах, чтобы добиться этого.

Вернувшись с прогулки, мы услышали в доме какой-то шум. Аделина была сильно взволнована.

– Это опасно! – говорила она. – Кто-нибудь может упасть. Вы же знаете, что случилось с той дамой в Гарстон Тауэрз!

– Там все было иначе, – успокаивала ее Китти. – Там был парапет на крепостной стене замка. – Она повернулась ко мне. – Ничего страшного. Расшатался один из столбов в балконных перилах. Аделина только что заметила это. – Китти улыбнулась и приподняла брови, давая понять, что Аделина легко впадает в панику из-за таких вещей. – С минуты на минуту из конюшни придет Том. Он быстро все починит.

– Давайте я посмотрю, – предложил Лусиан.

– Не стоит беспокоиться, – ответила Китти.

– О, но я все же взгляну.

Мы поднялись в мою комнату. Оказалось, что речь шла именно о том балконе, который соединял наши с Аделиной комнаты.

– Где это? – спросил Лусиан. – А, вижу. – Он опустился на колени и осмотрел сломанный столб. Тот зашатался, как только Лусиан прикоснулся к нему.

– Обычно Том с легкостью чинит такие столбы, – сказала Китти.

– Это опасно! – воскликнула Аделина. – Кто-нибудь может упасть. Как та дама в Гарстон Тауэрз.

Я услышала, как Эдвина позвала Аделину, и та тотчас забыла о столбе и пошла к девочке.

– Аделина всегда тревожится из-за того, что производит на нее сильное впечатление. Случай в Гарстон Тауэрз поразил ее воображение. Она часто вспоминает о нем. Том вскоре починит эти перила, а пока лучше всего держаться от них подальше.

Пришел Том. Он осмотрел перила и согласился с Лусианом. Том сказал, что лучше всего поставить новый столб. Он позовет кузнеца Хили, и тот все сделает. Через несколько дней все будет в порядке. А пока Том собирался немного укрепить столб.

Вечером, переодеваясь к ужину, я снова почувствовала, что за мной наблюдают. Но на этот раз я не удивилась, увидев Аделину у балконной двери.

– Привет, – сказала она. – Тебе здесь нравится?

– Да, спасибо, Аделина.

– Тебя долго не было.

– Да, долго.

– А зачем ты теперь приехала? Ты хочешь что-то рассказать Китти?

– Нет, просто повидаться с ней. Мы ведь всегда были с ней дружны. Разве ты не помнишь?

– Да, я помню все. Ты знаешь о леди Гарстон?

– Только то, что услышала от тебя.

– Это случилось в Гарстоне. Гарстон – это замок… очень большой. Она часто ходила по крепостному валу. Ты знаешь, что такое крепостной вал?

– Да.

– Там было очень опасно, и они поставили ограждение. Раньше люди стояли там и лили на головы захватчиков расплавленную смолу.

– Боже мой! Наверное, это было очень давно!

– Однажды леди Гарстон поднялась туда. Она перегнулась через перила – и они сломались. Она упала вниз… и потом умерла.

– Бедная леди Гарстон!

– Она не знала, что перила сломаны.

– Но мы знаем, что наши перила сломаны, поэтому будем осторожны, – до тех пор пока их не починят.

– И все равно, мы можем погибнуть.

– О, давай не будем говорить о грустном. У тебя такое красивое платье!

Выражение ее лица изменилось.

– Его выбрала для меня Китти, – с удовольствием сказала Аделина.

– Оно тебе очень идет.

– Китти говорит, что я должна красиво одеваться.

Я улыбнулась ей.

– Ты ведь очень любишь Китти, правда?

– Я люблю Китти больше всех на свете… сильнее и крепче, чем любой другой человек. Я люблю Китти. – Она очень внимательно посмотрела на меня. – И никто не должен забрать ее у меня.

– Я уверена, что никто и не захочет. Ой, смотри, уже пора спускаться к ужину.

После ужина, когда мы с Лусианом остались с Китти и Джефферсоном, мы вернулись к предмету, который больше всего занимал всех нас. Джефферсон не изменил своего мнения. Он по-прежнему полагал, что история о перепутанных лекарствах должна оставаться между нами.

– Я хочу еще раз обдумать все это, – сказал он. – Вам же не нужно завтра уезжать? Вы сможете остаться еще на день? Лучше всего обсуждать проблему, даже если повторяешь все снова и снова. Это помогает сделать правильный вывод.

– Предложение очень соблазнительное.

– Иногда полезно идти на поводу у соблазнов, – сказала Китти. – Думаю, это как раз такой случай.

– Ну что ж, спасибо вам за гостеприимство и за интерес к моей проблеме.

– Это и наша проблема тоже, – ответила Китти.

Я лежала в кровати. Сон никак не шел ко мне. И это неудивительно. Я думала о Лусиане, о том, как сильно я его люблю, и о том, как приятно было познакомиться с Джефферсоном. Он мыслит очень позитивно и многое сделал, чтобы успокоить Лусиана.

Я услышала легкий шорох и открыла глаза. У балконной двери стояла Аделина.

– Кармел, – воскликнула она взволнованно, – иди сюда… быстро… пожалуйста, скорее!

– Что случилось? – спросила я, вскакивая с кровати.

– Пожалуйста… пожалуйста, иди сюда!

Я вышла вслед за ней на балкон. Она вдруг остановилась.

– Это здесь, – сказала она.

Она крепко схватила меня за руку и подвела к перилам. В ее глазах светилось безумие.

– Аделина! Осторожнее! – воскликнула я. – Вспомни о перилах!

Она крепко держала меня за руку. Лицо ее перекосилось. Она совсем не была похожа на ту Аделину, которую я знала с детства. Она прижала меня к перилам балкона, и я поняла, что она хочет сделать. Перила были сломаны, столб шатался. И Аделина пыталась сбросить меня вниз! Я почувствовала, как перила подались вперед. Потом услышала, как они с грохотом упали вниз на вымощенный камнем внутренний дворик.

«Сейчас! – подумала я. – Сейчас!» Я изо всех сил старалась освободиться. Но Аделина была очень сильной, и ее хватка ничуть не ослабела. Лицо оставалось злобным.

– За что? Почему?! – кричала я.

Она все еще крепко держала меня и вдруг начала плакать. Мы немного покачнулись. Я безуспешно попыталась освободиться. И вдруг Аделина потащила меня от края балкона. Она все еще крепко сжимала меня и горько плакала.

– Я не могу этого сделать, – прошептала она. – Я не могу убить Кармел! Только не ее…

Мне казалось, что это дурной сон. Этого не может быть! Но она действительно собиралась убить меня! Почему? Потому что мысль о сломанных перилах полностью завладела ею? Она хотела столкнуть меня вниз, и если бы ей это удалось… я бы погибла. Что было у нее на уме, в ее несчастном затуманенном сознании? Почему она на меня напала?

Она продолжала плакать.

– Аделина, – сказала я, – что все это значит? Что ты хотела сделать?

– Я не могу этого сделать, – сказала она. – Я не могу убить тебя, Кармел. Но я никому не позволю забрать у меня Китти.

Мне удалось отвести ее в свою комнату. Мы сели рядом на кровати, и я обняла ее.

– Аделина, – попросила я, – пожалуйста, расскажи мне, что тебя беспокоит. Думаю, все это можно как-то объяснить.

– Ты меня теперь ненавидишь! – воскликнула она. – Ты ведь все знаешь!

– Я не испытываю к тебе ненависти. И никогда не смогла бы возненавидеть тебя. Я люблю тебя. Мы всегда были хорошими друзьями, правда?

Она кивнула.

– Ты приехала, чтобы рассказать ей, – сказала она. – Ты все знаешь. Я слышала, как ты говорила. Я знаю, о чем ты говорила. Это о ней… о моей матери… о моей противной матери. Она собиралась отослать Китти. Она бы сделала так, чтобы я никогда больше не увиделась с Китти.

– Аделина, – сказала я, – может, ты мне все расскажешь?

– Они заберут меня у Китти, – твердила она.

– Никто тебя не заберет. Китти любит тебя. Ты всегда будешь с ней.

– Я не позволю им увезти меня от нее, не позволю!

– Нет, конечно. Но почему ты хотела убить меня?

– Ты собиралась все узнать. Ты привезла сюда Лусиана. Я слышала, как вы говорили об этом. Ты хотела рассказать Китти, доказать ей. Вы собирались сказать всем… журналистам… полицейским… всем.

– О чем рассказать, Аделина?

– Что это сделала я. Я убила ее. Ты приехала рассказать им об этом.

– Ты убила свою мать?!

– Она хотела отослать Китти. Она была жестокой. Ее никто не любил. Без нее было лучше. Она меня пугала. Она застала меня в своей комнате. Я только хотела показать Лусиану опал. А тут ящик выпал… А когда Китти пришла за мной, моя мать так разозлилась, что велела Китти убираться. Я пошла в ее комнату, когда она лежала в кровати. Она задыхалась, не могла дышать. Она сказала: «Лекарство… лекарство», – и больше ничего. Я положила много пилюль в стакан и дала ей. Она выпила. А потом умерла. Но они отвезли нас к тете Флоренс, а я не хотела там оставаться. А через некоторое время они отослали меня к Китти. Я подумала, что ты приехала, чтобы все испортить.

– О Аделина, моя бедная Аделина!

Она прижалась ко мне, все еще всхлипывая.

– Я вернулась к Китти, – продолжала она. – Тут было очень хорошо. Это лучшее место на свете. Я не могу уехать от Китти. А ты приехала, и я подслушала, что ты постоянно говорила с ними о… том, что ты знаешь и что собираешься им рассказать. А когда они узнают, они заберут меня у Китти. Я не могу уехать от Китти. Здесь мне спокойно. Это мой дом. Я не хотела причинить тебе вред… я должна была… но не смогла, потому что очень тебя люблю.

– Аделина, я не знала этого. Ты неправильно все поняла. Я приехала к Китти, и мы действительно говорили об этом. Ты должна успокоиться. Я позову Китти. Она знает, что нужно делать. Я вернусь через минуту.

Она вдруг затихла.

– Китти… – сказала Аделина. – Ей обо всем станет известно… Китти знает, что нужно сделать.

Я оставила ее и побежала в комнату Китти. Она спала, и я разбудила ее. Я сказала ей, что она должна немедленно пойти со мной. У Аделины случился приступ. Китти тотчас вскочила с кровати.

– Что случилось? – спросила она.

– Она говорит о прошлом. Пожалуйста, идемте скорее. Она меня пугает.

Мы побежали в мою спальню. Но Аделины там не было. Балконная дверь была открыта, но и в комнате Аделины не оказалось. Тогда я подошла к краю балкона, где были сломанные перила, и посмотрела вниз. Аделина лежала на каменных плитах внутреннего дворика.

Ее отвезли в больницу, и Китти не отходила от нее ни на минуту Аделина была счастлива. Доктор сказал, что она почти не чувствует боли. Ее позвоночник был сломан. Временами она приходила в сознание и говорила о прошлом.

Она снова и снова рассказывала нам – включая доктора и медсестер, – как она дала матери лекарства, которые ее убили, и почему решила, что это необходимо сделать. Аделина знала о лекарствах, потому что слышала, как медсестра рассказывала о них няне и миссис Бартон. Аделина многое слышала. Все думали, что она ничего не понимает, поэтому свободно говорили при ней.

Аделина знала, что мать собирается выгнать Китти, и именно поэтому убила миссис Марлин.

Потом ее отослали к тете Флоренс, и Аделина сделала так, чтобы они возненавидели ее и кинулись умолять Китти ее забрать. После этого все стало прекрасно, и долгие годы она была счастлива. Но теперь все узнали, что она убила свою мать, и заберут ее у Китти. Она не думает, что ее повесят, потому что говорят, что она глупая. Но лучше умереть, чем жить вдали от Китти. Это наилучший выход, и Китти будет с ней до самой ее смерти, которая, она чувствует, уже близко.

Аделина сказала мне, что собиралась столкнуть меня с балкона, потому что думала, будто я знаю, что она убила собственную мать. Но я всегда была ее другом, и она в конце концов не смогла этого сделать, поэтому попыталась покончить с собой. Леди Гарстон упала с крепостного вала, а она прыгнула с балкона.

Аделина прожила всего два дня. Она сделала признание – не только мне, но и в присутствии нескольких человек. Своим признанием она разогнала тучи, которые клубились над нами столько лет.

Как и предсказывал Джефферсон, поднялась шумиха. Признание Аделины и тот факт, что невинный человек был повешен за преступление, которого он не совершал, – все это вызвало всеобщий интерес. Несколько недель газеты муссировали эту историю. Китти с Джефферсоном и Эдвиной уехали на несколько месяцев за границу, чтобы избежать пристального внимания. Дело было закрыто. Смерть Аделины все расставила по своим местам.

Я с грустью вспоминала жизнь бедной Аделины. Она всегда радовалась, когда рядом с ней была Китти. В такие моменты она была счастлива. Думаю, ее не очень мучила совесть. Ее мать была отвратительным человеком, рассуждала Аделина, и причиняла неприятности многим людям. Она заслуживала смерти. А отец? Что Аделина думала о нем? Она плохо знала его, но он всегда был добр с ней. Она, вероятно, смогла забыть о нем, выбросить воспоминания из головы.

Мы с Лусианом поженились спустя три месяца после этих событий. Леди Кромптон настояла, чтобы свадьба была гораздо пышнее, чем нам с Лусианом того хотелось, но это не имело для нас большого значения. Мы были слишком счастливы, чтобы обращать на это внимание.

Эпилог

Прошло уже пять лет с тех пор, как умерла Аделина. Это были счастливые годы.

Наступил новый век. Думаю, для всей Англии началась новая эра. Королева умерла, и в холодный ветреный день весь двор погрузился в траур. Ее похоронили рядом с мужем, которого она так обожала, в ее «любимом мавзолее» в Виндзоре.

Я стояла у окна и смотрела на лужайку, где много лет назад мы с Камиллой, Лусианом, Эстеллой, Генри и Аделиной пили чай. Теперь это мой дом. Лусиан – мой муж, и все, что произошло в моей жизни, привело меня к счастью.

Леди Кромптон теперь уже довольно слаба, но жизнь ее стала светлее. У меня есть сын Джонатан – ему уже четыре года – и двухлетняя дочь Кэтрин, которые одинаково дороги мне. Бриджит тоже живет с нами. Джемаймы Крей здесь больше нет. Я вздохнула с облегчением, когда мы наконец от нее избавились. Я собралась с духом и прошла через это испытание. Я предложила Джемайме ежегодную ренту, настояв на том, что она получит ее только в том случае, если уедет без шума и прекратит свои нелепые, возмутительные инсинуации. И намекнула, что такие чудовищные выдумки можно расценивать как клевету и ей следует остерегаться. Я была рада, когда она решила тихо уехать.

Моя мать и Харриман – частые гости в Грандже, и детям очень нравится бывать в Замке Фолли. Герти по-прежнему счастлива в браке. В той детской, которую с такой надеждой готовила тетя Беатрис, резвятся уже двое маленьких Реглендов.

Меня порадовали две новости из Австралии. Обе они касались Джеймса Формана. Элси писала:

«Думаю, он был сильно расстроен, когда услышал о твоем замужестве. Джеймс никогда не распространяется о своих чувствах, но миссис Форман говорит, что он заинтересовался одной очень славной девушкой и родители надеются, что со временем из этого что-нибудь выйдет. У него случалось несколько неплохих находок, но пока особо похвастаться нечем. Но все же я думаю, такие находки утешают. Бедный Джеймс, он, как и прежде, намерен продолжать поиски.

О, произошло еще кое-что. Нашли человека, который убил старого бродягу. Это был один из старателей. Мы так и думали. Но, по-моему, Джеймс чувствовал, что его подозревают. Поэтому и вздохнул с облегчением, когда все выяснилось».

Я вспомнила об испытаниях, выпавших на долю Лусиана, и порадовалась за Джеймса. Спустя несколько месяцев после моей свадьбы я открыла маленькую коробочку и с удивлением и восторгом увидела там черный опал. Джеймс писал мне:

«Это, моя дорогая Кармел, запоздалый свадебный подарок, чтобы напомнить тебе о годах, которые ты провела в Австралии. Я по-прежнему ищу камни. Иногда случаются неплохие находки – словно в награду за упорство. Но я по-прежнему не хочу заниматься ничем другим. Время от времени Герти пишет мне о тебе. Я желаю тебе всего самого лучшего в жизни. Думаю, этот подарок тебе понравится. Несколько дней назад я читал об одном из древнеримских историков. Он очень хорошо написал об опалах. В те времена опал обозначал «магический глаз», или «пророк счастливой судьбы». Считалось, что он дарит своему владельцу способность предвидеть будущее. Но была одна оговорка: опалы можно использовать только для того, чтобы дарить людям счастье – тогда они приносили удачу владельцу. В те времена этот камень был известен как «опал удачи». Я сразу подумал: «Это как раз для Кармел!»»

Я достала камень из коробочки и, любуясь им, подумала, какую важную роль сыграли опалы в наших судьбах. Если бы Аделина не искала в ящике опалы своей матери в тот роковой день, она не совершила бы преступления и доктора Марлина и Китти Карсон не обвинили бы в убийстве. И все эти годы Лусиан не страдал бы от чувства вины.

Я вставила камень в оправу и теперь постоянно ношу это кольцо.

А теперь о Китти. Должна признаться: услышав, что у нее на уме, я была очень удивлена. Но теперь, когда все уже сделано, думаю, я понимаю ее чувства.

Джефферсон умер три года назад, оставив Китти и Эдвине приличное наследство. В газетах много писали о его жизни и работе, среди прочего вспомнили, что он был женат на Китти Карсон – и, конечно, снова заговорили о деле Марлина.

После его смерти Китти с Эдвиной часто приезжали к нам, и Китти регулярно приходила в Коммонвуд-Хаус.

Однажды она попросила меня пойти вместе с ней. Когда мы стояли на развалинах, она сказала:

– Кармел, я возвращаюсь.

Сначала я не поняла, что она имеет в виду.

– В своих мечтах, – продолжала она, – я давным-давно хотела жить здесь. Я любила этот дом. И думала о том, как все могло бы быть. Я хотела бы жить рядом с вами, Кармел. Эдвина любит всех вас, и я тоже. Думаю, она будет счастлива здесь как нигде. С каждым днем она становится все больше похожей на Эдварда. Я хочу поселиться здесь и собираюсь купить этот участок. Ты знаешь, Джефферсон оставил мне приличную сумму. И думаю, я смогу себе это позволить. Мы расчистим руины, и я построю тут новый дом… новый Коммонвуд.

Сначала я думала, что она шутит, и с удивлением убеждалась, что она совершенно серьезна.

Так Китти и поступила. Она переехала в новый Коммонвуд в первую неделю нового века, и как только я перешагнула порог, тотчас поняла, что это место как раз для нее.

У нее есть дочь и воспоминания об Эдварде, чье честное имя восстановлено.

Я смотрю на лужайку и вижу, что с неба падает снег. Дети бегут по траве. Джонатан поднимает ручонки к небу и, восторженно смеясь, ловит снежинки. Ему нравится снег.

Лусиан рядом с сыном. Кэтрин подбегает к нему, и Лусиан подхватывает ее на руки. Они все вместе заходят в дом.

Я смотрю на свой черный опал и думаю о том, что он принесет мне счастье. Это мое счастье.

Я счастлива. Теперь это мой мир. И он прекрасен.