Текст книги "Избранницы короля"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Пришла весна, а с ней и новые надежды. Если – Бог даст – все сложится хорошо, на этот раз Екатерина все-таки подарит стране наследника престола.
Сейчас она любила Карла сильнее, глубже, полнее, чем тогда, семь лет назад, во время их самозабвенного медового месяца. Она давно рассталась с надеждой, что муж будет принадлежать ей безраздельно. Она смирилась, готовая делить его со всеми, кто претендует на его внимание. А любовниц у Карла было воистину великое множество – никто не взялся бы сказать, сколько в точности. В последнее время он увлекся сразу несколькими актрисами. Обыкновенно его страсть к таким женщинам иссякала быстро, но он был неизменно предан Элинор Гвин, которую при дворе, да и во всей стране, нежно называли Нелли. Список любовниц – в основном благодаря собственным ухищрениям – по-прежнему возглавляла Барбара; Карл попросту ленился лишить ее положения, которое она привыкла занимать. И всем было ясно, что ей ничто не грозит, пока рядом с королем не появится женщина, которая сама займется свержением Барбары.
Екатерина же старательно не обращала внимания на любовные похождения короля. При ней был ее собственный маленький двор: избранный круг вельможных дам. В их число входила и бедняжка Мэри Ферфакс, натерпевшаяся от своего мужа ничуть не меньше, чем Екатерина от своего. Молилась супруга короля в собственной часовне, в стенах Сомерсет-хауса – резиденции королевы-матери. Ее окружали преданные священники и слуги, король питал к ней самые добрые чувства, – короче, особых причин грустить у Екатерины не было.
Мэри Ферфакс, мягкая, умная и очень терпеливая женщина, рассказывала порой о своем детстве и первых днях супружества – именно тогда познала она истинное счастье. Как верила она тогда, что это счастье – вечно, что муж будет любить ее всю жизнь!..
Мэри и Екатерина понимали и утешали друг друга как могли.
Говорить старались о приятном и никогда не упоминали леди Кастлмейн, которую обе они считали злым гением собственных мужей.
Много говорили о будущем наследнике, о том, как возликует страна, когда он родится.
Изрядно пополневшая Екатерина лежала, откинувшись на подушки, в просторном белом одеянии и была почти красива. Она представляла, как Карл обрадуется сыну – непременно сыну! – как станет вглядываться в его черты и находить в них собственное отражение. О, этот мальчик не будет особенно хорош собой, но глаза его будут ясны и веселы, характер – мягок, ум– остер. Как у отца.
За разговорами незаметно прошел час. Мэри Ферфакс собралась позвать фрейлин, чтобы те помогли королеве разоблачиться ко сну. В этот миг Екатерина внезапно занемогла.
Вбежали женщины. На всех лицах она читала лишь один тревожный вопрос: неужели у королевы снова выкидыш?
– Пошлите за госпожой Нан, – быстро сказала Екатерина. – Она ужинает у Чеффинчей. Она может понадобиться.
В Уайтхолле поднялась суета. Госпожу Нан спешно вызвали из-за стола к ложу королевы. Означало это только одно: королева снова не доносила.
Спустя несколько дней печальную новость знала вся страна.
Когда же сама Екатерина пробудилась от тяжкого сна-забытья и поняла, что ребенка у нее опять не будет, по щекам ее покатились горькие, бессильные слезы.
Герцог Бэкингем наведался к Барбаре.
Когда они остались одни, он произнес:
– Итак, у ее величества снова неудача.
– Королям нельзя жениться на бесплодных женщинах, – отрезала Барбара.
– Разумеется, кузина, разумеется. Зато в твоем лице король нашел весьма плодовитую подругу. Остается доказать, что это его наследники.
– Это его дети. Наследников рожают только королевы.
– А как поживает твой канатоходец? Не наскучил еще? По-прежнему хорош в постели?
– Буду благодарна, если ты придержишь язык!
– Не обижайся, дорогая, я спросил по дружбе, без задней мысли. Не будем ссориться. И вообще я пришел по делу. Король крайне опечален. Он надеялся на сына.
– Его печаль скоро развеется. Тем более что это не впервые.
– Н-да... Прискорбно. Король знает, что способен зачать сильных, здоровых детей, а наследника по-прежнему не имеет.
Барбара пожала плечами – прекрасными, белоснежными плечами. Герцог продолжал:
– Делаешь вид, будто это неважно? Но осознаешь ли ты, что, если у короля не появится законный сын, в один прекрасный день на трон взойдет его братец?
– Похоже на то.
– Ну, и что нас ждет, когда королем станет Джеймс?
– Смерть Карла в любом случае будет для нас тяжким испытанием.
– Успокойся, пока он жив и здоров. Как бык. Послушай, Барбара... Надо избавить его от королевы.
– Что ты предлагаешь? Сунуть ее в мешок и сбросить в речку под покровом ночи?
– Оставь свои колкости при себе. Дело чрезвычайно серьезное. Я говорю о разводе.
– О разводе! – вскрикнула Барбара. – Чтоб он опять женился? И опять на пустобрюхой?
– Как можно знать заранее?
– Женщины королевских кровей часто бездетны.
– Полно, Барбара! Что ты так разволновалась? Фрэнсис Стюарт нам уже не грозит.
– Кто? Эта рябая уродина? – Барбара расхохоталась. Упоминание о Фрэнсис Стюарт вызывало у нее теперь безудержное веселье. Внезапно она снова стала серьезна. – Ну уж нет! Пускай королева остается королевой. От этой тихони никакого вреда.
– Но и пользы никакой! Стране нужен наследник престола.
– Наследник престола – Джеймс.
– Я обязан помочь королю. Судьба не дает ему сына!
– Тут уж ничего не поделаешь, кузен.
– Ты не права. Кстати, я не одинок: со мной Ашли, да и многие другие. Устроим королю развод, чтоб он женился на какой-нибудь принцессе и она подарила ему сыновей.
Барбара задумчиво прищурилась. Она должна поддерживать королеву! Эта королева послушная девочка. А новая... Кто знает, что учинит новая? Положение Барбары при дворе сейчас куда более шатко, ей нельзя рисковать. А вдруг – о ужас! – Карл выберет одну из юных красоток, которыми кишит английский двор? Ведь Фрэнсис Стюарт и впрямь чуть не стала королевой! Вдруг новая королева покажет свой норов и примется чинить неприятности леди Кастлмейн?
Ну уж нет! Она не желает иметь с заговорщиками ничего общего. Ей нужно, чтобы все оставалось по-прежнему.
– Бедная королева! – вздохнула Барбара. – Какой стыд! Ты строишь ей козни – ты и твой гнусный «Кабал». Не смейте вмешиваться в семейную жизнь короля! Найдите более достойное занятие. И не втягивайте меня в свой сговор! Я... Я расскажу обо всем королю! Я...
Герцог схватил ее за запястье, но она вывернулась и дала ему звонкую пощечину.
– Так-то, господин Джордж Вильерс! И никогда впредь не распускайте со мною руки!
Жаркие перепалки и даже потасовки они считали делом обычным. Да чего только не случалось между ними за долгую жизнь, была и нежность, и грубость – все вперемешку. Они были «два сапога – пара» и понимали друг друга как самое себя.
Сейчас они смотрели друг на друга почти с ненавистью: их интересы разошлись.
Бэкингем рассмеялся Барбаре в лицо.
– Мадам, похоже, вы потеряли благосклонность короля! Иначе с чего бы вам так бояться новой королевы? А вы боитесь, что она вас выгонит! Боитесь, я вижу.
– Вы видите чересчур много, сэр! – закричала Барбара. – Не я ли поддерживала вас все последние годы? Однако вы с легкостью забываете добро, если вам это удобно. Но знайте! Я, сделавшая вам столько добра, могу причинить и зло, много зла.
– Барбара, у тебя подрезаны крылья. Король терпит тебя при дворе исключительно от собственной лености, а вовсе не потому, что жаждет поминутно тебя видеть.
– Ты лжешь!
– Лгу? Что ж, проверь! Попробуй уехать, и посмотрим, поспешит ли он воротить тебя назад.
Сердце Барбары снова сжалось от страха. Бэкингем говорил неприятную правду.
– А ты попробуй осуществить свой гнусный замысел. Посмотрим, как ты справишься – без моей никому не нужной помощи!
– Значит, теперь ты заодно с королевой, – издевательски усмехнулся Бэкингем. – Две несчастные, покинутые женщины воспылали друг к другу сестринскими чувствами. Еще бы! Госпожа Нелли – обворожительное создание. Она так молода. Так красива. И король рядом с ней так весел – он все время смеется!
– Прошу вас покинуть мои покои, – с холодным достоинством промолвила Барбара. Впрочем, ее выдержки хватило ненадолго. – Выметайся отсюда, грязная свинья! Вон! Ты заговорщик и убийца!
Как еще призрак бедного Шрусбери не является к тебе по ночам?! Иди, иди, плети свои сети на пару с его вдовой!!!
– Так ты отказываешься нам помочь?
– Не просто отказываюсь! Я сделаю все возможное, чтобы вам помешать.
– Одумайся, Барбара! Ты пожалеешь о столь скоропалительном решении.
– Я пожалею? Нет! Это ты пожалеешь! Причем так горько, как никогда еще ни о чем не жалел.
– Барбара, вспомни: мы, Вильерсы, должны помогать друг другу. Ведь это твои слова!
– Я беру их назад, если ты предлагаешь оболгать и сделать несчастной невинную женщину.
Этот стиль и слог так не вязались с Барбарой, что герцог Бэкингем истерически расхохотался. И тут же блестяще спародировал ее – для нее же самой в качестве единственного зрителя. Получилась самая настоящая, но неожиданная Барбара – отважная и добродетельная защитница королевы.
Рассвирепевшая Барбара разодрала бы ему в кровь все лицо, не окажись он чуть проворней. Герцог Бэкингем увернулся от острых ногтей кузины – и был таков.
Бэкингем отыскал короля и дал понять, что послан Советом обсудить с ним дело чрезвычайной важности.
– Ваше величество, – начал он, – ваш Совет и вашу страну тревожит бесплодность королевы.
Карл кивнул.
– Увы! Я тоже крайне удручен. И ведь без всякой видимой причины! Она не падала, не волновалась – ничего! Точь-в-точь как раньше. В третий раз она теряет ребенка...
– Такова участь некоторых женщин, сир. Вспомните Генриха Восьмого, он тоже не сразу получил наследника. И это стоило ему немалых хлопот.– Боюсь, куда больше хлопот досталось его многочисленным женам, – вставил Карл.
– В стране было неспокойно, пока не появился наследник. Народу не нравится, когда королева не рожает.
– Но у меня есть наследник – мой брат Джеймс.
– Сир, ваш брат принял католичество. И вы сами знаете, насколько недовольна этим страна.
– Джеймс – болван, – отозвался Карл.
– И это еще одна причина, по которой ему лучше не всходить на трон. Постарайтесь, Ваше величество...
– Джордж! Я ли не старался! Видит Бог, я... – Он криво улыбнулся. – Я приложил много усилий.
– Всем известно, сколь неустанны были ваши усилия. Но... ребенка у королевы тем не менее нет и, похоже, не будет.
– Что ж, от судьбы не уйдешь.
– Вы так смиренно принимаете ее удары?
– Еще в ранней юности я научился смиряться с тем, чего нельзя избежать.
– Сир, есть способы...
– Вы снова о разводе?
– Это единственный способ разрешить вопрос о наследнике.
– На каких основаниях можно развестись со столь добродетельной женщиной, как королева Англии?
– На основании ее неспособности родить наследника для короля Англии.
– Чушь! Кроме того, она католичка и не даст согласия на развод.
– Можно убедить ее уйти в монастырь.
Король промолчал. И герцог, очень этим обрадованный, не стал продолжать разговор. Теперь лучше выждать. Он был уверен, что королю страшно хочется избавиться от жены. Не то чтобы он ее ненавидел, нет, скорее он был к ней по-своему привязан. Но его угнетали ее мягкость и безропотность. Его мучили угрызения совести именно оттого, что она прощала ему всегда и все. Отказать себе в любовных утехах он не мог, как не мог, допустим, не есть или не дышать. Но – такова уж была его натура – он не любил обижать людей. И, зная, что королева страдает, он чувствовал себя неловко в ее присутствии. А уж неловкости и неприятности он не любил еще больше и всячески их избегал.
Развестись с королевой! Отправить Екатерину в монастырь, в мирную обитель, где она проведет остаток своих дней!
Неплохая мысль! А он сможет выбрать себе новую жену – с тщанием, вкусом и удовольствием.
Бэкингем покинул короля весьма и весьма обнадеженный.
Он не допустит на трон своего врага, герцога Йорка, чего, бы это ни стоило, пусть даже придется посадить на это место Монмута, незаконнорожденного сына короля.
В голове Бэкингема роились безумные планы. А что, если Карл все-таки был женат на Люси Уотер? Тогда Монмут и вправду наследный принц! Эх, найти бы что-нибудь... Шкатулку! Шкатулку с бумагами... И чтоб бумаги эти подтверждали, что Карл и Люси состояли в браке. Великолепный план, но – безумный.
Конечно, развод куда лучше. Король спокойно разводится с Екатериной, женится снова, и новая королева производит на свет законного наследника.
Что ж, так или иначе, дело сдвинулось с мертвой точки. Он кое-что выяснил. Король не станет противиться разводу. И Бэкингем отправился искать Лодердейла и Ашли, чтобы сообщить им добрые вести. Шпионы Барбары донесли ей о разговоре короля с Бэкингемом незамедлительно.
Теперь она сидела, задумчиво покусывая губу и размышляя, какую угрозу представляет для нее новая – молодая и красивая – королева.
«Я довольна той, какая есть, – решила она твердо. – Наша королева – приятная, разумная дама, она понимает короля и его привычки».
Неужели король снова женится? Она представила, как некая красотка – вроде Фрэнсис Стюарт – заправляет двором и страной. Она же первым делом избавится от всех наложниц короля! И кому придется покинуть двор первой? Той, которая представляет наибольшую опасность, но королю уже не так дорога. Карл не станет препятствовать изгнанию Барбары.
Разумеется, она помешает этим планам. Причем чем раньше, тем лучше. Нельзя дать делу зайти чересчур далеко. Ее настойчивый родственничек может устроить нынешней королеве такую невыносимую жизнь, что она и сама будет рада мирной монастырской келье.
Барбара испросила у королевы аудиенции. Придя, сообщила, что им необходимо уединиться, Оставшись вдвоем с Екатериной, она пала на колени, поцеловала ей руку и, подняв на королеву пылающий взор, произнесла:
– Я пришла предупредить Ваше величество об опасности.
– Какой? – резко спросила королева. Стоило Екатерине увидеть эту женщину, как тысячи мучительных картин вставали перед ее мысленным взором. Барбара в объятиях короля, на ложе любви, в пылу страсти... Королева вспомнила все, что ей доводилось слышать об этой порочной особе и ее многочисленных любовниках. Говорят, некоторых она держит дома в качестве слуг: чтоб были под рукой, когда ею овладеет похоть. Вспомнила королева и свой медовый месяц... Тогда леди Кастлмейн была лишь страшным именем, которое заставляло трепетать, и которое нельзя было произносить вслух. Барбара между тем поднялась с колен.
– Вас хотят погубить, Мадам. Ваши враги хотят разлучить вас с королем.
– Как? Как они могут это сделать?
– Мадам, вы не подарили королю наследника.
У Екатерины сжалось сердце. Да, не подарила. Зато эта женщина нарожала кучу детей и всех – как она утверждает – от короля.
– Несколько приближенных к трону лиц жаждут низвергнуть вас. Они говорят о разводе.
– Я не соглашусь.
– Не соглашайтесь, Ваше величество! Никогда и ни за что!
– Не согласиться – мой долг, леди Кастлмейн, и нет нужды напоминать мне о нем.
– Вы неправильно истолковали мои слова, Ваше величество. И, боюсь, вы не осознаете, насколько низки и злобны помыслы людей, которые вступили против вас в заговор. Если им не удастся убедить короля, они не погнушаются ничем. Они разведут вас насильно.
– Они не посмеют. На мою защиту встанет брат. Барбара с сомнением вздернула красивые брови.
У португальского короля Педро слишком много дел. Вряд ли он бросит страну и отправится за тридевять земель защищать сестру. В любом случае, такая попытка обречена на поражение.
– Мадам! Я пришла сообщить вам о заговоре, который уже существует. Я точно знаю, что вас хотят лишить короны.
– Это немыслимо!
– И тем не менее, Мадам, это чистая правда.
– Король на это не пойдет.– Королю нужен наследник, Мадам.
– Он никогда так со мною не поступит.
– Его могут убедить.
– Нет... нет. Он слишком благороден... Он не согласится.
– Мадам, остерегайтесь, заклинаю вас. Послушайтесь моего совета! У короля доброе сердце – уж мы-то с вами знаем это лучше всех. Заручитесь его поддержкой заранее. Умолите его защитить вас от гнусных происков. Взывайте, плачьте, растапливайте слезами его сердце. Едва оно дрогнет, враги ваши будут бессильны.
Женщины взглянули друг другу в глаза. Кто из них сейчас сильнее? Кто искреннее?
Барбара начала стареть. На прекрасном лице ее отпечатались и годы, и жизнь, полная развлечений и любовных утех. Но красота ее осталась при ней. Екатерина же после выкидыша была бледна как снег – и от слабости, и от печальных мыслей. Она снова не оправдала надежд короля, а стране так нужен наследник... Эти две женщины соперничали Долгие годы. И люто ненавидели друг друга. Но теперь обеим было ясно: они стали союзницами.
– Благодарю вас, леди Кастлмейн, – проговорила Екатерина. – Благодарю за предупреждение.
Барбара снова встала на колени и дотронулась губами До бледной руки. «Впервые в жизни, – подумала Екатерина, – впервые в жизни она не заносчива, а робка со мною». Да, Барбара страшилась будущего ничуть не меньше, чем сама Королева.
Как же редко доводится ей побыть наедине с королем! Екатерина думала об этом с горечью, хотя давно смирилась с участью нелюбимой жены. Она буквально вымуштровала себя: ничем и никак не выдавала душевной боли, которую испытывала всякий раз, когда у короля появлялось новое любовное увлечение. Она даже в собственные покои научилась входить с оглядкой: вдруг застанет короля с горничной или фрейлиной? Вдруг помешает им целоваться?
Она научилась не просто скрывать собственную ревность – она давила, глушила ее в себе! И теперь поняла: она готова и дальше терпеть любые унижения – а именно ими полно ее супружество, – чем жить вовсе без Карла, в одиночестве и отчаянии.
И вот как-то вечером они наконец остались одни. В такие минуты она ощущала его не королем, а мужем, настоящим мужем. Он тут же укрощал свой витиеватый и блестящий слог и приноравливал свою беседу к незатейливым возможностям Екатерины. Он был неизменно учтив. Случись ей слечь, король ходил за ней, словно нянька. Никогда, ни при каких обстоятельствах он не забывал справиться о ее здоровье. В присутствии Екатерины его чело обыкновенно бороздили печаль и сожаление – и ей казалось, что печалится и сожалеет он о том, что не может быть ей хорошим мужем.
Теперь она сказала такие слова:
– Карл, многие ваши советники полагают, что я не способна иметь детей.
– Не отчаивайтесь! – Его лицо осветила добрая, мягкая улыбка. – Нам просто пока не везет. Полоса неудач кончится...
Она обвела взглядом стены, пол, убранство спальни... Хэмптон-Корт. Покои королев. Сколько же женщин проливали здесь слезы до нее? И все по одной причине: они не могли родить наследника. Неужели таково проклятье королев?
– Неудач было уже слишком много, – отозвалась она. – И это не случается с... другими.
– Другие крепче и выносливее. Вам следует поберечь здоровье.
– Давайте будем откровенны друг с другом, Карл. Есть люди, которые задумали меня погубить.– Погубить?! О чем вы?
– Они хотят избавить вас от такой королевы, чтобы вы могли жениться снова. Бэкингем, Ашли, Лодердейл... Весь «Кабал»... и не они одни. Они хотят, чтоб вы взяли новую, красивую жену, которая подарит вам сыновей. Карл, не думайте, я прекрасно понимаю, сколь велико искушение... Я некрасива, а вы... вы так цените красоту.
В тот же миг он был рядом. Его руки – на ее плечах.
– Послушайте, Екатерина. Вам наплели сущий вздор. Вы – моя жена. И я вас очень люблю. Муж я, конечно, никудышный, но вы сами, черт возьми, согласились за меня выйти, и придется вам мучиться со мной до конца дней.
– Они хотят моей погибели, – повторила она. – Они задумали разлучить меня с вами. Не спорьте, я знаю. Ведь это правда, да?
Он помолчал. Потом заговорил – мягко и убедительно:
– Они заметили, что вы не одобряете порядки, которые царят при нашем погрязшем в грехах дворе. И рассудили, что вам, столь ревностно преданной Богу, жизнь в стенах монастыря может показаться милее.
Она бросила на него быстрый взгляд. И душа ее испуганно всколыхнулась. Неужели в его глазах – надежда? Неужели он просит ее уйти в монастырь?
Ее охватила внезапная решимость. Она его не оставит. Она будет бороться. Она всегда будет уповать на то, что в один прекрасный день ему понадобится ее любовь. И он ее получит. Ведь наверняка, когда они оба постареют, и Карл уже не будет желать так много женщин, он оценит истинную любовь, тихую верность, которая куда долговечнее плотских наслаждений. Она дождется своего часа. И не станет отчаиваться. И повергнет в прах всех врагов – пусть только встанут на ее пути! Пусть только попробуют ей помешать! Все равно она даст королю то, чего он от нее ждет.
Добрее Карла нет никого на свете! И он самый привлекательный! И самый терпимый к чужим слабостям и прегрешениям. Он вообще был бы святым, обуздай он свое чрезмерное сластолюбие. Именно оно доставляет ей столько страданий. Ведь у нее нет достаточного оружия против таких женщин, как Барбара, Фрэнсис Стюарт, Молль Давье, госпожа Найт и Нелли.
И все-таки она не может с ним расстаться.
Она повернулась к мужу и воскликнула:
– Карл! Я не оставлю вас по своей воле!
– Все вздор! С какой стати вам меня оставлять?
Объятая внезапным ужасом, она вдруг припала к его ногам. Карл такой беспечный, простодушный, такой щедрый на обещания! А вокруг него бессердечные люди, которые не остановятся ни перед чем. Ее гибели жаждет Бэкингем, чьи руки уже обагрены кровью мужа его любовницы. Ее гибели жаждет Ашли – страшный маленький человечек, всегда изысканно одетый, всегда в светлом парике, чересчур большом для его тщедушного тела, острого язычка и вкрадчивого голоса, за которыми не всякий умеет прочитать характер их обладателя, характер жестокий и непреклонный. Ее гибели жаждут весь «Кабал» и еще многие и многие, кто мечтает оженить короля заново.
– Карл, спасите меня от них. Не позволяйте им нас разлучить. – Она не могла больше сдерживаться. По ее щекам заструились слезы. А перед женскими слезами король устоять не мог. Он готов был сделать что угодно, лишь бы успокоить женщину, даже такую притворщицу, как Барбара, умевшую мгновенно заплакать и мгновенно осушить слезы – в зависимости от того, что ей было в этот момент выгодно.
– Екатерина! – воскликнул он в замешательстве. – Вы терзаете себя попусту!
– Нет, Карл, не попусту! Они разлучат нас во что бы то ни стало! И не только потому, что ненавидят меня. Кто я, в конце концов, такая? Кто я? Несчастная женщина... нелюбимая... нежеланная...
– Не говорите так! Разве я не люблю вас? Она печально покачала головой.
– Вы добры ко мне. Но вы добры ко всем. К своим собакам... К зверям в своих охотничьих угодьях. Вот и ко мне... Нет. Они не ненавидят меня. Я не заслуживаю ненависти... Как и любви. Зато они ненавидят вашего брата. Он – их заклятый враг. И они ни за что на свете не дадут ему взойти на трон. Только наследник-протестант достоин этой чести! Нет, конечно, нет, дело не в ненависти к несчастной женщине, дело совсем в другом. Это политика... государственная политика. И во имя этой политики меня приговаривают к изгнанию. Меня растопчут, как Бэкингем растоптал Шрусбери. Карл! Спасите меня... Спасите меня от этих людей.
Он поднял ее, посадил себе на колени, стер слезы с ее щек.
– Ну, будет, Екатерина, будет, не плачьте, – бормотал он, утешая ее, словно ребенка. – Нет причин так горько плакать. Черт побери! Нет никаких причин!
– Вы жалеете меня. Но вы их послушаетесь.
– Послушаюсь? Ни за что! Они жулики и лжецы!
– Значит, вы не дадите им меня прогнать?
– Я этого не допущу.
– Милорд Бэкингем постоянно плетет какие-то заговоры. И они удаются! И этот удастся, вот увидите.
– Нет! Хватит слушать сплетни. Нас никто не разлучит. Пускай только подступятся – я живо прогоню их вон, им не место при дворе. И вообще! Мы утрем им нос! Они считают, что у нас не может быть детей. А мы докажем обратное!
Он поцеловал ее. Она прильнула к нему – страстно и жадно.
И он утешал ее снова и снова. Он привык утешать рыдающих женщин.
...Бэкингем, Ашли и Лодердейл изложили королю свой план.
– Ваше величество, королева не способна родить, и мы боимся, что в стране нарастает недовольство.
– Королева еще молода, – пробормотал король.
– Но это не первый выкидыш.
– Не спорю.
– Если Ее величество будет счастлива в монастыре...
– Она сказала мне, что никогда не будет счастлива в монастыре.
Бэкингем заговорил тихо и вкрадчиво:
– Если вы, Ваше величество, позволите, я выкраду королеву и отвезу в колонии, на далекие острова. Она останется цела И невредима, но никто о ней больше не услышит. Народу скажем, что она сама оставила Ваше величество, и у вас появится повод с ней развестись.
Карл взглянул на Бэкингема в упор. Красивое лицо. Хитрые глаза. Взглянул – и произнес, тихо, но с не свойственной для себя твердостью:
– Придержите язык! Неужели вы надеетесь, что я позволю безвинной женщине так страдать? Вы заблуждаетесь.
В разговор вступил Лодердейл:
– Но Ваше величество сможет выбрать новую жену. Любая принцесса почтет за счастье...
– При нашем дворе достаточно дам.– Но наследник...
– Моя жена еще молода. И имейте в виду: если она и не сможет выносить ребенка, ее вины в этом нет. Она прекрасная, добродетельная женщина. Разговор окончен. Вздумаете продолжить его – пеняйте на себя.
Государственные мужи растерялись и возмутились.
Между ними давно было решено: католик Джеймс не вступит на трон, чего бы это ни стоило. Иначе конец всему – их надеждам, карьере и, возможно, жизни. А стране грозит возврат к самым худшим временам, вплоть до тирании, которая царила здесь в эпоху Марии Кровавой.
Первым нарушил молчание Лодердейл:
– Герцог Монмут – отважный и красивый молодой человек. Ваше величество вправе гордиться таким сыном.
– Вы правы, – согласился Карл.
– Должно быть, Ваше величество сожалеет, что герцог Монмут – незаконнорожденный, – добавил Ашли. – Вот была бы радость для Англии, женись вы в свое время на его матери!
– Вам просто не довелось знать его мать. Сомневаюсь, что народ Англии был бы счастлив с такой королевой.
– Так или иначе, ее нет на свете, – подал голос Бэкингем. – Да упокоится душа ее... А сына она вам подарила очень хорошего.
– Да. И я благодарен Люси за это.
– Окажись он вашим законным сыном, Англия была бы счастлива.
Карл рассмеялся. И повернулся к Бэкингему. Да, разумеется, он человек опасный и надо держать ухо востро. Но с ним весело, а без него скучно. Нельзя отлучать его от двора.
– Пора вам помириться с моим братом, – сказал Карл. – Ищите с ним дружбы, а не ссоры.
– Ваше величество! Я живу в постоянном страхе. Ваш брат герцог угрожает моему благополучию, самой моей жизни!
– Умоляю, без наигрыша! – Король расхохотался. – Признаюсь, ничего смешнее я в жизни не видал! Вы разъезжаете по городу в окружении семи – семи! – мушкетеров, и все потому, что мой братец якобы угрожает вашей жизни!
– Счастлив, что мне удалось хоть чуть-чуть развеселить Ваше величество.
– Джордж! Хватит плести заговоры и строить козни! Давайте оставим все, как есть. У нас с королевой еще может появиться наследник. Если же нет...
– Герцог Монмут – весьма достойный наследник, Ваше величество.
– Незаконный сын на английском троне?
– Можно найти свидетельства, что Ваше величество были женаты на его матери. Положитесь на меня, сир. Я обнаружу шкатулочку с брачными документами... Она рыдала, умоляла спасти ее честь... и вы, Ваше величество, не смогли ей отказать. Вы ведь так внимательны к дамам...
Король громко рассмеялся, но взгляд его оставался проницателен. В шутках его вельмож Всегда таилась правда, опасная правда.
Внезапно он произнес:
– Все! Довольно! Моя супруга – королева! Была, есть и будет. Я не позволю вам мучить несчастную женщину, самую добродетельную женщину в королевстве. Что до Монмута, я люблю его. Горжусь им. Но он бастард, и я скорее готов увидеть его на виселице, чем на троне Англии.
И члены «Кабала» удалились, надеясь, что их поражение – временное. Едва затихли разговоры о разводе, возник новый, куда более серьезный вопрос. Касательно секретного Дуврского соглашения, согласно которому король, втайне от своих подданных и большинства министров, должен был перейти в католичество и привести за собою в лоно католической церкви всю страну. За такую услугу папская Франция была готова платить королю пожизненную ренту. Карл размышлял – долго и мучительно. Деньги требовались позарез, он был на грани банкротства. И раздобыть их можно было лишь двумя путями: обложив подданных непосильными налогами – как это сделал Кромвель, или наобещав с три короба королю Франции, с тем чтобы покрыть дефицит английской казны из французского кармана. Выполнять же эти обещания совершенно не обязательно.
Эти думы терзали его неотступно. А потом приехала его возлюбленная сестра – посланником от короля Франции, – и он осознал, насколько необходима ей его подпись под этим соглашением, насколько счастливее станет ее печальная жизнь благодаря этой подписи, – ведь с ее помощью сестра завоюет любовь Людовика... И он согласился. Согласились и немногие посвященные в этот секрет вельможи: действительно, Англии не найти лучшего выхода из финансовых затруднений.
В честь сестры короля давались приемы и балы. Екатерина была очень тронута, наблюдая нежную братскую любовь Карла к Генриетте Орлеанской.
Как же грустил он, прощаясь с сестрой! И как же безмерна была бы его грусть, знай он наперед, что никогда больше не увидит ее прекрасного лица: спустя несколько недель после возвращения во Францию Генриетта внезапно скончалась. Лишь Екатерина могла хоть как-то утешить короля в его скорби, и она не оставляла его ни на минуту. Она сидела подле, а он часами говорил о сестре и вспоминал их счастливое, безмятежное детство.
Он плакал – и Екатерина плакала вместе с ним. Ей верилось, что в эти тяжелые минуты она значит для него больше, чем любая другая женщина – при дворе, да и во всем мире.
«Так и будет впредь, – думала она. – Так и будет... Когда-нибудь он постареет и не станет больше охотиться за порхающими вокруг бабочками, точно мальчик с марлевым сачком. И мы будем вместе, он и я, по-настоящему вместе, и для меня настанут счастливейшие дни... А может, и для него тоже...»
Бэкингем не забыл своей угрозы: Барбара непременно поплатится за то, что не помогла ему устроить развод. Ему донесли, что Барбара даже нашептала королеве о готовящемся заговоре, выложила все – вплоть до возможного похищения и ссылки в далекие колонии. На самом деле, конечно, он сказал про острова сгоряча, поскольку осуществить такой план было бы почти невозможно. Так или иначе, именно Барбара предупредила королеву, а та принялась лить слезы, умолять и – смягчила сердце короля. Теперь он отказывался и думать о разводе.
