Текст книги "Сердце льва"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
– Что верно – то верно. На сей раз я чувствую себя немощным старцем, а ты молод и полон сил. Помнится, у тебя тоже бывали приступы лихорадки, Ричард?
– Да, но в последнее время она меня не тревожит. Сейчас меня беспокоит только наша вынужденная задержка.
– Ты слишком нетерпелив, дружок.
– А ты разве нет?
Филипп замялся.
Ричард перешел в атаку:
– Сдается мне, твой боевой пыл несколько поостыл.
– Неправда!
– Во всяком случае, ты уже не так жаждешь ринуться в бой.
– Обстоятельства изменились. Ты же знаешь, как для меня было важно оставить королевство в надежных руках. Я очень полагался в этом деле на королеву, Ричард. Никто лучше ее не справился бы с управлением государством. Да и о моем маленьком сыне Людовике кто позаботится? Он еще совсем крошка, ему так нужна родительская опека. Смерть королевы меня очень опечалила. Мыслями я все время во Франции.
– Но ты же назначил регента!
– Да. Мои мать и дядя, кардинал Шампани, прекрасно справятся с этими обязанностями. Но я все равно горюю по Изабелле. Нашему сыну будет недоставать ее заботы.
– Ты просто ослаб и пал духом. Погоди, скоро ты поправишься, и тебе некогда будет думать о таких пустяках. Бери пример с меня. Я не волнуюсь за королевство. Для меня нет ничего важнее, чем вернуть святой град христианам. Я всем на свете готов ради этого пожертвовать!
– Ты, – пожал плечами Филипп, – фанатик. А я обыкновенный король.
– Интересно, кто из нас первым прибудет в Мессину? – словно не слыша его последних слов, спросил Ричард.
– Теперь преимущество на твоей стороне.
– А, впрочем, какая разница. Главное, что мы там встретимся и обсудим дальнейшие планы. Мы ведь поплывем в Аккру вместе, не правда ли?
Филипп посмотрел Ричарду в глаза и заявил без обиняков:
– Я был рад с тобой повидаться. Ты принес мне больше облегчения, чем все лекари, вместе взятые, ибо с новой силой разжег во мне желание добраться до Мессины прежде тебя.
На прощание короли обменялись нежным поцелуем. Таких людей в шутку называют «заклятыми друзьями».
* * *
Прибыв в Неаполь, английский король сошел на берег, чтобы немного передохнуть. Он дожидался известий о прибытии своего флота в Марсель. Ричард оставил в Марселе приказ капитанам плыть прямиком в Мессину: ему было важно, чтобы корабли подоспели туда вовремя, он не хотел появляться там всего с несколькими жалкими суденышками.
В Неаполе Ричард чуть было не поплатился жизнью за свое безрассудство. Произошло это так. Он отправился на прогулку в сопровождении оруженосца и, проходя по какой-то деревушке, увидел крестьянина, который стоял на пороге своей хижины, держа на руке прекрасного сокола. Страстный охотник, Ричард сразу же обратил внимание на птицу и захотел ею завладеть. Будь рядом свита, король велел бы кому-нибудь из своих приближенных забрать сокола, щедро одарив крестьянина деньгами. Но поскольку никого рядом не было, Ричард решил вести переговоры сам.
Подойдя к крестьянину, он взял у него сокола и сказал, обращаясь к своему спутнику:
– Погляди, какой красавец! Любопытно будет проверить его в деле.
Крестьянин, не догадавшись, кто перед ним, закричал, что его грабят. На крик сбежались соседи, и в мгновение ока Ричард и его оруженосец оказались окружены разъяренной толпой.
Ричард вынул из ножен меч. Крестьяне, вооруженные кольями, кинулись на него в драку. Затем один из них достал нож и норовил пырнуть Ричарда в самое сердце.
Будучи искусным воином, Ричард мог без особого труда порубить всю чернь в мелкие кусочки, но он и не помышлял об этом. Поначалу он пытался заверить крестьян, что щедро вознаградит хозяина сокола, но быстро убедился в бессмысленности подобных попыток. Поэтому король приказал оруженосцу бить мечом плашмя, прорываясь сквозь толпу.
Ричард разрубил пополам нож, с которым лез на него злобный крестьянин, и нападавшие поняли, что перед ними рыцарь, владеющий самыми разными приемами военного искусства. Но даже столь искусному рыцарю, как Ричард, пришлось призвать на помощь все свое умение, чтобы избежать праведного гнева толпы.
Наконец Ричарду и оруженосцу удалось скрыться. Естественно, без сокола.
– Глупцы! – сердито воскликнул Ричард. – Да я бы заплатил им за эту птицу вдвойне или даже втройне!
– Они бы никогда вам не поверили, милорд, – возразил оруженосец.
– Проклятье! Значит, я так и не смогу проверить, стоящий это сокол или нет?! – продолжал возмущаться король.
Но оруженосец думал совсем о другом.
– Как я вам благодарен, сир, что вы вызволили нас из этой истории! – проникновенно произнес он.
– А ты, я вижу, струхнул, дружок! – засмеялся король. – Зря ты волновался. Если бы с твоей головы упал хоть волос, я бы заколол их всех до единого!
По дороге к кораблям Ричард размышлял о том, что сказал бы Филипп, узнай он о случившемся. Наверняка французский король заклеймил бы его позором за то, что он устанавливает для своих людей строгие законы, а сам их не соблюдает. Филипп не преминул бы затеять спор. Он был заядлым спорщиком и всегда оказывался победителем.
«Но я же не украл сокола, – мысленно оправдывался Ричард. – Я готов был заплатить его хозяину. Щедро заплатить! В жадности меня никак не обвинишь».
«Дело не в этом…» – голос Филиппа звучал так отчетливо, словно друг и вправду был сейчас рядом.
Надо выбросить из головы мысли о Филиппе! Лучше думать о невесте, ведь мать, наверное, уже привезла Беренгарию, и они обе ждут, когда он расторгнет помолвку с Алисией и, ко всеобщему удовольствию, возьмет в жены дочь наваррского короля.
СИЦИЛИЙСКОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ
Наконец английские корабли прибыли из Марселя и встали на якорь в столице Сицилии. Флот Ричарда состоял из сотни галер и четырнадцати больших барок, на которых перевозили солдат, провизию, оружие и лошадей. Флаги шумно полоскались на ветру. Собравшись на берегу, сицилийцы залюбовались живописным зрелищем.
Танкреда обуял ужас. Эти грозные корабли принадлежали родному брату Джоанны, которая являлась его пленницей. Господи, что сделает с ним Ричард, ступив на берег?
Но, на счастье Танкреда, Ричард задержался в пути. Не дождавшись в Марселе своих кораблей, он отправился по другому маршруту и, вероятно, повстречался с непредвиденными трудностями. Однако Танкред отлично понимал, что английский король в любую минуту может явиться в Мессину, и уж тогда ему несдобровать.
Наслышанные о военном могуществе Ричарда сицилийцы трепетали. Ведь их новый король заточил в замке сестру этого прославленного героя, и тот, наверное, вне себя от ярости… Что теперь с ними будет?
Тем временем в Мессину прибыл и французский флот. Во время плавания суда несколько раз попадали в сильный шторм, и все говорили, что они только чудом избежали гибели. Однако совсем без потерь не обошлось: чтобы избавиться от лишнего груза и спасти человеческие жизни, лошадей и провиант сбросили за борт.
Танкред даже обрадовался прибытию Филиппа и его войска. Они были ужасно измотаны и нуждались в хорошем отдыхе. Также требовалось время на починку пробоин в днищах кораблей. Хитрый Танкред поначалу воспрял, решив, что если он будет расстилаться перед Филиппом, то обретет в его лице надежного союзника. Но потом сравнил полуразвалившиеся корабли французского короля с великолепными английскими, и ему опять стало не по себе.
Но все же Танкред не хотел упускать ни малейшей возможности и попытался склонить Филиппа на свою сторону. Ведь тот как-никак был королем Франции!
Принимая Филиппа в своем дворце, Танкред взахлеб восторгался его намерением сразиться с неверными.
– Как бы мне хотелось поехать с вами! – патетично воскликнул Танкред. – Я бы мог тогда сказать, что моя главная цель в жизни достигнута!
– Ну так присоединяйтесь к нам! – лукаво предложил Филипп. – Чего же вы медлите?
– Да я только недавно стал королем…
– И ваше присутствие здесь необходимо, не так ли? Понимаю. Вы опасаетесь, что Генрих Германский, прикрывшись именем своей супруги, предпримет попытку отобрать у вас королевство, ежели оно не будет надежно защищено?
Танкред заерзал.
– У людей, облеченных властью, всегда много врагов, – осторожно произнес он.
– Особенно когда другие считают, что у них больше прав на эту власть, – добавил король Франции.
Танкред не понимал, готов ли Филипп сделаться его союзником. Он, разумеется, слышал о дружбе двух королей, но не верил этому. Монархи – всегда соперники, а значит, враги.
Танкред продолжал:
– Вам, вероятно, известно, что сестра английского короля находится в Палермо.
– У вас в плену, – подхватил Филипп.
– О нет! Что вы! Она…
– Под стражей, – предположил французский король.
– Она пыталась снестись с моими врагами. Я вынужден был ей помешать.
Филипп молча пожал плечами.
– Ваш флот понес большие потери, – вкрадчиво произнес Танкред. – Говорят, море сильно штормило.
– О да, нам чуть было не пришел конец.
– Вы теперь, должно быть, очень нуждаетесь в деньгах…
– По-моему, короли всегда нуждаются в деньгах, – усмехнулся Филипп.
Танкред слегка подался вперед.
– Я богат! – со значением промолвил он.
– Вот как? Ах да! Я слышал… вы… м-м… получили недавно большое наследство…
– Мне будет приятно оказать вам услугу…
Филипп вскинул на Танкреда удивленные глаза.
– Вы предлагаете мне сделку?
– Я хочу вам помочь, милорд. Разве это сделка?
– Вы на троне новичок, – с видом знатока сказал Филипп, – и, наверное, еще не ведаете, что короли не помогают друг другу бескорыстно.
– Ваша дружба будет мне щедрой наградой.
– Дружба французского короля стоит недешево. Говорите напрямик, друг мой: вы увидели галеры английского монарха и испугались, что он с вами разделается, поскольку вы держите под замком его сестру. Поэтому вы спешно принялись искать могущественных союзников, а тут как раз подоспел я, и вам показалось, что меня послало само провидение.
– Я хорошо заплачу, – пообещал Танкред.
– Я вижу, вы боитесь Ричарда как огня…
– Говорят, он великий воин, но французский король ничуть не хуже. Так, во всяком случае, утверждает молва.
– Молва лжет. В мире нет лучшего полководца, чем Ричард. И более храброго воина. На поле брани он стоит десятерых. Что же касается меня, то я неплохой стратег. И за словом в карман не лезу, тут Ричарду до меня далеко. Но в союзники я бы посоветовал вам взять Ричарда. Впрочем, выбора у вас нет – вы с ним враги. Так что, кроме меня, вам не к кому обратиться.
Танкред растерянно заморгал. Он догадывался, что французский король над ним издевается, но положение его было настолько отчаянным, что он предпринял еще одну попытку договориться с Филиппом.
– Если вы согласитесь обручить вашего сына Людовика с одной из моих дочерей, я вас озолочу, – пообещал Танкред.
Филипп печально покачал головой.
– Мы с английским королем поклялись в вечной дружбе. И вместе идем в святую землю, – сказал он, и Танкред с ужасом понял, что Филипп не будет помогать ему бороться с Ричардом.
* * *
Сицилийцы толпились на берегу. На горизонте показалось множество кораблей. На одном из них плыл Ричард.
Англичане, прибывшие раньше, стояли вперемешку с французами и радовались, предвкушая грандиозное празднество.
Корабли приближались. По морю пошла рябь от всплесков весел. Солдаты стояли на палубах, солнце отражалось в их блестящих доспехах, знамена развевались. Никогда еще сицилийцы не видели столь прекрасных кораблей. Англичане, поджидавшие на берегу своего военачальника, разразились приветственными криками. Французы тоже бурно выражали восторг по поводу благополучного прибытия короля Ричарда в Мессину.
Услышав шум, Филипп выглянул в окно и криво усмехнулся, сравнив великолепный флот Ричарда со своими утлыми суденышками.
Что ж, в конце концов, это справедливо, подумал он, у красивейшего из королей все должно быть прекрасно.
И поскольку ему не терпелось поскорее увидеть Ричарда, взять его за руки и заглянуть в холодные голубые глаза (которые, впрочем, порой немного теплели), Филипп поспешил на берег и одним из первых приветствовал друга.
Когда Ричард сошел с корабля, толпа восхищенно ахнула и притихла. Он был воплощенным божеством. Никто не мог сравниться с ним ни ростом, ни величественной осанкой, ни изяществом черт, ни красой белокурых волос.
Филипп вмиг позабыл о своем соперничестве с Ричардом и радостно бросился ему навстречу.
Они обнялись, как старые, закадычные друзья.
– Я так боялся за тебя! – воскликнул Филипп.
– Почему? Неужели ты сомневался в моих намерениях?
– Ну что ты! Но мало ли какое несчастье могло тебе помешать?! Погляди, как пострадали мои корабли…
– Однако тебя это не задержало.
– К счастью, нет. И теперь я надеюсь, что мы сможем вскорости отправиться в Аккру.
Ричард кивнул, и короли рука об руку пошли в город.
* * *
Филипп проводил Ричарда до дома, принадлежавшего некоему Реджинальду де Мушету, который был несказанно горд тем, что ему выпала великая честь предоставить свою виллу самому королю.
– Стало быть, ты меня все же опередил. – Ричард никак не мог прийти в себя от изумления. – Никогда бы не подумал! Ты ведь еще недавно был прикован к постели в Генуе!
– Ты оказался наилучшим лекарем. Сразу же после нашего свидания моя хворь прошла, и я двинулся в путь.
– Тебе хотелось прибыть в Мессину первым!
– Да, чтобы устроить тебе торжественную встречу, – с лукавой улыбкой сказал Филипп. – Ты выглядишь просто великолепно.
– Как скоро мы сможем отчалить? – нетерпеливо спросил Ричард. – Отсюда до Аккры плыть пятнадцать дней.
– Постой, но разве ты не знаешь, что здесь творится? Танкред стал королем.
– Да-да, я что-то слышал… Он завладел короной после смерти Вильгельма. Но при чем тут я? Это должно волновать Вильгельма Германского.
– Твоя сестра в плену у Танкреда.
Ричард побледнел.
– Как?! Почему?
– Она встала на его пути, назвала его узурпатором.
– Пусть вернет мне ее приданое, и я не буду с ним ссориться. И он должен немедленно освободить мою сестру, иначе ему несдобровать!
– Я не сомневался в твоей решительности, друг мой. Надеюсь, эта история не заставит нас надолго задержаться в Мессине.
– Да-да, я непременно позабочусь о сестре! – заверил Филиппа Ричард. – Надо сейчас же потребовать от Танкреда, чтобы он освободил Джоанну и вернул мне ее приданое. А не то… не то я отберу у него Сицилию!
– Пошли к Танкреду своих людей, Ричард. Я уверен, что он в страхе ожидает твоих приказаний.
* * *
Находившаяся в Палермо Джоанна понимала, что грядут великие события. Танкред неожиданно примчался в город, и с той поры стража стала обращаться с Джоанной гораздо уважительнее, чем раньше.
От одной из своих верных служанок Джоанна с радостью узнала, что английский флот прибыл в Мессину и что там же находится французский король, чьи корабли изрядно потрепало суровое море. Когда стало ясно, что приезд Ричарда неминуем, Танкред счел благоразумным перебраться из Мессины в Палермо.
Джоанна ликовала. Ричард, ее прекрасный, непобедимый брат, вот-вот прибудет на Сицилию! Целыми днями она просиживала у окна в надежде увидеть, как он въезжает в Палермо.
И вскоре ее ожидания увенчались успехом.
Рано утром Джоанне было велено собираться в Мессину. Она снова обрела свободу.
– Значит, Ричард таки добрался до Сицилии! – усмехнулась Джоанна.
– Истинно так, миледи, – последовал ответ. – Он ожидает вас в Мессине.
Радостно улыбаясь, Джоанна ехала по стране. Какой же Танкред глупец! Думал, что может безнаказанно притеснять сестру такого человека, как Ричард! Да перед Ричардом весь мир трепещет!
Оказавшись на подступах к Мессине, Джоанна выслала вперед гонцов, чтобы они известили брата о ее скором приезде. Ей хотелось, чтобы их встреча произошла при большом стечении народу. Пусть все оценят могущество Ричарда! Народ должен знать, что, услышав о появлении английского короля, Танкред тут же спасовал и выпустил ее на волю.
Все произошло точь-в-точь как мечтала Джоанна. Ричард, еще более величественный, чем раньше, предстал перед сестрой верхом на великолепном скакуне. Он ласково обнял Джоанну, и они отправились на виллу, в которую ее временно поселили, пока для нее не будет готова истинно королевская резиденция.
– В твоем чудесном появлении я вижу промысел Божий, – серьезно сказала Джоанна. – Если б не ты, кто знает, сколько еще мне было суждено оставаться пленницей Танкреда?
– Я пришел бы к тебе на помощь, как только бы до меня дошли слухи, что ты попала в беду.
– А если бы они дошли до тебя с запозданием, и ты уже достиг бы святой земли? Я могла протомиться и год, и два, ожидая своего избавления. Ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Слава Богу, что у меня такой прекрасный брат!
– Мне еще предстоит потолковать с Танкредом. Ты приехала на Сицилию с богатым приданым. Я намерен выяснить, куда подевались золотой стол, шелковый шатер, галеры и дорогие подносы.
– Все наши вещи присвоил Танкред.
– Прежде всего мне нужно было освободить тебя, сестрица, – сказал Ричард. – А теперь я займусь наследством. Твой муж оставил наследство нашему отцу, и теперь, после отцовской смерти, оно должно перейти ко мне. Священная война требует уйму денег.
– Я буду молиться за тебя, Ричард.
– Да-да, молись за нашу победу.
– А французский король тебя поддерживает?
– Он мой союзник… во всяком случае, я надеюсь…
– Разве ты в нем не уверен?
– Так уж повелось, что короли всегда соперничают, Джоанна.
– Вот как? А я слышала, вы в большой дружбе.
– И тем не менее возможны неожиданности, – отрезал Ричард, и Джоанна поняла, что он не желает больше говорить об этом.
– Ты давно не видела нашу мать? – переменил тему разговора Ричард. – Она сейчас в Бриндизи вместе с Беренгарией, принцессой Наваррской. На глаза Джоанны навернулись слезы.
– Не сердись на меня, братец! – принялась оправдываться она, вспомнив, что Ричард не любит плакс. – Я не виновата… просто совсем недавно я томилась в плену, а тут вдруг… сразу… такое счастье! Сидя взаперти, я часто вспоминала нашу матушку. Ее ведь тоже постигла печальная участь узницы. Теперь-то я понимаю бедняжку…
– Она, как и ты, обрела свободу.
– И все благодаря тебе, Ричард! Она, наверное, нарадоваться на тебя не может!
– Я лишь исполнил свой долг. Разве я могу бросить мать и сестру в беде, когда в моих силах восстановить справедливость?
– Спасибо, Ричард! Тысячу раз спасибо!
– Ладно, давай лучше поговорим о чем-нибудь другом. Хочешь, я расскажу тебе о моих приключениях?
И Ричард поведал Джоанне, как он прибыл в Марсель и, не дождавшись кораблей, двинулся дальше без них. А потом признался, что попробовал отобрать у крестьянина сокола и чуть было не поплатился за это жизнью.
– Какой ужас! Если бы тебя убили, что сталось бы с нами? – испуганно вскричала Джоанна.
– Не волнуйся, меня не так-то легко отправить на тот свет. Господь благоволит нам. Я это знаю доподлинно. Матросы рассказали мне, что, когда у берегов Испании их застигла буря, они принялись молиться, и им вдруг явился святой Фома. «Не бойтесь, – сказал он, – Господь поставил меня охранять ваши корабли, и, ежели вы покаетесь в грехах и пообещаете вести праведную жизнь, ваш поход увенчается успехом». Матросы дружно покаялись, и вскоре буря улеглась.
– Да, Бог на твоей стороне, Ричард.
– Еще бы! Мы ведь объявили язычникам священную войну!
Когда брат и сестра доехали до дома, возле которого их уже поджидали слуги, Ричард удостоверился, что Джоанна будет окружена заботой и вниманием, и лишь тогда вернулся на виллу Мушета.
* * *
На следующий день Ричард снова увиделся с сестрой. Пришедший вместе с ним Филипп был потрясен ее красотой и долго беседовал с Джоанной, явно наслаждаясь ее обществом.
Филипп поинтересовался, куда направится Джоанна, когда он и Ричард отбудут в Аккру. Джоанна ответила, что она еще не решила, но скорее всего поедет к матери.
В разговоре наступила неловкая заминка. Филиппу уже донесли, что королева Альенор привезла из Наварры Беренгарию, и он втайне негодовал. Как может Ричард жениться на принцессе Наваррской, когда он обручен с его сестрой Алисией?!
Однако Филипп проявил выдержку и умолчал об Алисии. Джоанне, конечно, было любопытно узнать, как разрешится эта коллизия, но она тоже понимала, что при Филиппе не следует заводить речь об Алисии.
На сей раз гроза миновала, однако Ричард прекрасно осознавал, что Филипп не даст ему спуску и при удобном случае все равно заговорит о помолвке своей сестры. Хоть они и друзья, интересы семьи превыше всего.
Занервничав, Ричард торопливо сказал, что он не покинет Мессину, пока не договорится с Танкредом насчет приданого Джоанны.
– Тогда тебе придется здесь задержаться, – предупредил Филипп.
– Но не могу же я позволить этому стяжателю владеть моим добром!
– По-моему, ваш брат так увлечен добыванием денег, – полушутливо произнес Филипп, обращаясь к Джоанне, – что даже готов уступить мне почетное право взять приступом Аккру!
– Не надейся, ты без меня не справишься, – усмехнулся Ричард и поспешил вежливо добавить: – Как, впрочем, и я без тебя. Все в один голос твердят, что город прекрасно укреплен.
– Если мы еще немного промешкаем, начнется зима.
– Я все понимаю, но Танкреда надо поставить на место!
Филипп раздраженно передернул плечами и принялся демонстративно беседовать только с Джоанной – рассказывать ей о малютке Людовике и о том, что он, Филипп, всей душой рвется домой, опасаясь, как бы без него государственные дела не пришли в упадок, а с другой стороны, жаждет возглавить войско и повести его войной на неверных.
– Когда я собирался в этот поход, – объяснил он, – моя королева была жива и здорова. Я рассчитывал оставить на нее и государство, и нашего сына. Но меня постигла тяжелая утрата.
Джоанне не нужно было долго объяснять, что чувствует человек, потерявший любимую супругу. Она сама несколько месяцев назад лишилась мужа.
Филипп и Джоанна увлеклись задушевной беседой. А когда короли наконец удалились, слуги принялись перешептываться: дескать, французский правитель явно очарован королевой Сицилии. И, может быть, из этого что-то выйдет? Ведь они оба недавно овдовели…
* * *
Пока Ричард дожидался возвращения приданого Джоанны, его солдаты начали бесчинствовать. Среди сицилийцев было немало тех, в чьих жилах смешалась европейская и сарацинская кровь. Это были горячие головы, и, обладая таким характером, они вспыхивали словно спички и по малейшему поводу лезли в драку. Им не нравилось видеть на своей земле чужестранцев.
Еще перед приездом Ричарда на Сицилию между крестоносцами и местными жителями начались ссоры. А поняв, что Ричард выдвигает жесткие требования к их королю, сицилийцы возмутились еще больше. Ричард понимал, что дело может кончиться открытым мятежом, и изо всех сил старался избежать опасного исхода.
Он сказал Филиппу, что намерен установить в войсках строжайшую дисциплину. Солдаты должны бояться своих командиров. Однако Филипп с ним не согласился.
– Вдали от родины, в тяжелых походных условиях людям надо делать поблажки, – заявил он.
– Вздор! – воскликнул Ричард и приказал соорудить напротив дворца виселицу. – Пусть все знают, что их ждет, ежели они будут безобразничать. Я не пощажу того, кто нарушит закон!
Перед ним все трепетали. Сицилийцы пугали Ричардом малых детей, говоря:
– Смотри! Будешь плохим – тебя заберет король Ричард.
Именно тогда он получил прозвище Лев. А французского короля, напротив, прозвали Агнцем.
Но, несмотря на суровость Ричарда, беспорядки продолжались. Горожане жаловались, что крестоносцы соблазняют их жен и дочерей, нагло хозяйничают в Мессине.
Филипп считал, что надо поскорее уезжать, но Ричард отказывался даже думать об отъезде, пока Танкред не выполнит его требования. Он был настроен весьма решительно и заявлял, что, если Танкред не вернет ему приданое, он пойдет на него войной.
Пристально следивший за развитием событий Филипп знал, что Альенор только и ждет, когда сын ей прикажет привезти к нему Беренгарию. Филиппа забавляло, что Ричард не торопится жениться на наваррской красавице. Его гораздо больше интересовали переговоры с Танкредом. Хотя, может быть, все дело в злополучной помолвке? Любопытно, умудрится ли Ричард разорвать узы, связывающие его с Алисией? Филипп не сомневался, что Ричард никогда не согласится обвенчаться с Алисией. И в глубине души не осуждал его. И правда, только дурак захочет жениться на женщине, которая была любовницей его отца и прижила от него ребенка…
Но с другой стороны, они ведь обручены!
Создался порочный круг. А потешнее всего было то, что Ричард не торопился вступить в брак ни c Алисией, ни с Беренгарией.
На самом деле он вообще не хотел жениться. Ему гораздо милее было отправиться в Аккру… с Филиппом.
* * *
Получив отказ Танкреда вернуть приданое Джоанны, Ричард впал в бешенство.
– Его нужно хорошенько проучить! – воскликнул он.
Филипп, находившийся в тот момент при Ричарде, предостерегал его от опрометчивых шагов, однако Ричард, разгневавшись, не склонен был проявлять осмотрительность. Танкред бросил ему вызов, и он за это поплатится!
Не внявши совету Филиппа, Ричард собрал войска и завладел крепостью и монастырем, который был намерен превратить в склад. Пусть поостерегутся впредь оскорблять короля Англии!
Напряжение росло. Крестоносцы Ричарда уже чувствовали себя завоевателями города. Они громили рынки, совершали насилия над женщинами, грабили местных жителей и вообще вели себя так, что в любую минуту в городе мог грянуть взрыв. Солдаты считали, что, раз они направляются на священную войну, Господь отпустит им любые грехи.
Сицилийцы же, естественно, не пожелали терпеть издевательства чужаков, и очень скоро разразился бунт. Началось все с пустяка: какой-то крестоносец взял у рыночной торговки хлеб и отказался заплатить. Она попыталась вырвать у него буханку, закричала, к ней на помощь подоспели соседи… Искра мятежа мгновенно подожгла город. Сицилийцы, вооружившись кольями и камнями, восстали против англичан. Крестоносцы не остались в долгу и, не дожидаясь приказа Ричарда, атаковали город.
Узнав о происходящем, король попробовал остановить войска, но солдаты уже распалились, и Ричарду довольно долго не удавалось призвать их к порядку.
Наконец войска прекратили бесчинствовать, однако теперь уже рассвирепевшие сицилийцы не желали униматься и готовились напасть на лагерь англичан.
Тогда Ричард сам встал во главе войска и привел своих людей обратно в город. Но этого ему показалось мало! Наглые сицилийцы посмели угрожать его солдатам? Что ж, он их как следует проучит!
И Ричард пошел на приступ.
Схватка была ожесточенной, Ричард потерял в бою пять рыцарей и двадцать тяжеловооруженных всадников. Когда крестоносцы увидели трупы своих соотечественников, они совсем потеряли головы и принялись крушить на своем пути все без разбора. В ту ночь они напрочь позабыли о священной миссии, которую им предстояло выполнить, и, превратившись в распоясавшихся дикарей, дали волю самым низменным инстинктам. В городе начались грабежи и разбой, крестоносцы поджигали сицилийские суда.
А когда рассвело, все обнаружили, что на городской стене водружен английский флаг.
* * *
Проснувшись поутру, Филипп тоже увидел флаг и рассвирепел. Право, Ричард далеко зашел! Разве могут французы позволить, чтобы над городом, где их войска стоят на постое, развевалось английское знамя? Это же будет расценено как знак превосходства над французами!
Филипп срочно послал за Ричардом гонца на виллу Мушет. Но Ричард приехал не сразу. Его вид поразил Филиппа. Ричард был свеж и бодр; никто бы никогда не догадался, что он всю ночь напролет бился с врагами. Война явно была стихией Ричарда, он не выносил покоя.
– Наши дела очень плохи, – мрачно сказал Филипп.
– Ты так думаешь?
– Да, – Филипп подхватил Ричарда под руку и, подведя к окну, указал на английский стяг. – Это недопустимо.
– А по-моему, все чудесно. Впредь этим мерзавцам будет неповадно оскорблять меня и моих людей.
– Вот как? А у меня сложилось впечатление, что твои солдаты оскорбили их первыми.
– Уж очень они обидчивые, эти сицилийцы…
– Ричард, мы отправились на священную войну и не можем губить людей из-за всяких пустяков.
– Но нам необходимо передохнуть здесь. Мы должны починить корабли, пострадавшие во время штормов. И все христиане, которых мы встречаем на нашем пути, обязаны оказывать нам поддержку. Те же, кто отказывается это делать, становятся для нас врагами.
– Ты всегда был скор на расправу. Иногда мне даже кажется, что ты видишь в войне смысл всей своей жизни.
– Я солдат, Филипп.
– И порой склонен забывать о том, что ты еще и король. Я же помню об этом ежечасно, ежеминутно. А посему считаю, что ты должен немедленно убрать со стены английское знамя.
– Нет, оно останется там!
– Не упрямься, Ричард.
– Но я должен показать Танкреду, что со мной шутки плохи! Если он не отдаст мне приданое Джоанны по-хорошему, я отберу его силой и порабощу остров. Никто не смеет безнаказанно оскорблять короля Ричарда!
– Танкред тут ни при чем. Твои солдаты повздорили с местными жителями. Вас здесь не любят, и, между прочим, за дело. Разве тебе понравилось бы, если бы у тебя на родине хозяйничали чужестранцы?
– Эти негодяи попытались напасть на мой лагерь!
– Да, но почему? Потому что твои орлы сделали их жизнь невыносимой. Они обирали рыночных торговцев, обижали женщин… Короче говоря, убери флаг со стены!
– Это приказ?
– Да.
– Интересно, с каких это пор король Франции отдает приказы королю Англии?
– Я приказываю не королю Англии, а герцогу Нормандскому, моему вассалу, который когда-то присягнул мне на верность.
– Это нечестно!
– Отчего же? Я в своем праве, Ричард. Мы затеяли с тобой нелегкое дело, друг мой. Дело, которое требует от нас огромного мужества. Не испытывай мое терпение. Ты же понимаешь, здесь много французских солдат. Неужели они смирятся с тем, что над островом развевается английский флаг?
– Но англичане водрузили его в знак победы! Мы выиграли бой.
– Который вам затевать-то не следовало. Ты чересчур несдержан, дорогой Ричард. Как я ни пытался тебя образумить в… былые дни, все без толку.
Ричард сердито отвернулся от Филиппа. Английского короля покоробили напоминания о прошлом, когда для него было наивысшим наслаждением ездить с французским монархом на верховые прогулки, подолгу беседовать с ним и спать в его постели.
Вернувшись на виллу, Ричард созвал своих советников. Они знали о его визите к королю Франции и о том, что породило разногласия между монархами.
– Столкновение между нашими и французскими солдатами, – сказали советники, – может иметь роковые последствия. А пока английский стяг развевается над городом, нам не договориться с Филиппом.
– Ну и пусть! – вскричал Ричард. – Я не собираюсь менять своих решений. Танкред должен зарубить себе на носу: если он не выполнит моих требований, я возьму приступом весь остров!
