Текст книги "Обреченная на корону"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Несчастного Генриха мать жалела. Была уверена, что Генрих не хочет носить корону. Он был бы счастлив, ведя молитвенную, созерцательную жизнь. Ходили слухи, что ему хотелось бы стать монахом или священником. Может, если бы стал, то не сошел бы с ума. А теперь у него случались периодические приступы безумия. Повторялась история с его дедом, французским Карлом Безумным. Мать думала, что безумие могло достаться от матери: Оуэн Тюдор, происходивший из ее семьи, страдал такими же приступами.

Закончила она тем, что наш отец, самый значительный и могущественный человек в стране, очень умен, и, пока он у власти, Англии ничего

не грозит. Только мы не должны думать, что безопасность дается легко. Вокруг нас враги, и надо быть готовыми ко всему.

В тот раз мы избежали несчастья. Нам сообщили об этом курьеры. Маргарита, узнав, что граф Уорик с королем идут на Бэмборо, тут же отбросила мысль о битве и поспешила к своим кораблям. Бог, очевидно, заботился о сторонниках Йорков, потому что наслал шторм, разбивший ее флот.

Это была победа. Однако неполная. Пришли новые вести. Маргарита уцелела и прибыла с сыном в Берик; чувствовала она себя хорошо и была готова сражаться.

Повидав великолепного Эдуарда, я захотела побольше узнать о нем и его семье. Ричард охотно согласился о ней рассказать, это удивило меня. Во многих отношениях он бывал скрытен. Но семьей своей очень гордился.

– Твой брат-король именно такой, как ты описывал, – сказала я.

Ричарду это, разумеется, понравилось и привело его в общительное настроение.

– У меня есть еще один брат, – сказал он. – Георг. Под стать Эдуарду... только не совсем. И сестра Маргарита. Она просто чудесная.

– Хорошо иметь много братьев и сестру, а у меня только Изабелла.

– Нас было семеро, – сказал Ричард. – Четверо мальчиков и три девочки.

– Семеро! Большая семья.

– Иметь большие семьи хорошо.

– Иногда может оказаться слишком много претендующих на трон сыновей, – сказала я, вспомнив слова матери.

Ричард пропустил это мимо ушей и продолжал:

– Чаще всего я видел близких мне по возрасту. Брат Эдмунд погиб вместе с отцом при Уэйкфилде. – Голос его слегка дрогнул. Я подумала, что ему никогда не забыть о том ужасном случае. – Двух сестер, Анну и Елизавету, отправили на воспитание в одно благородное семейство. Эдуард и Эдмунд воспитывались в Ладлоу. Я жил в Фотерингее с младшими, Георгом и Маргаритой. Георг на три года старше меня. Эдуард сделал его герцогом Кларенсом, а меня герцогом Глостером.

– Расскажи о Георге и Маргарите.

– Георг очень красив, и его все любят.

– Он такой же рослый красавец, как Эдуард?

– Не совсем. Таким не может быть никто. Но очень умен и привлекателен.

– А Маргарита?

– Она на три года старше Георга.

– И, наверное, красивая.

– Да, очень.

– Но не такая, как Эдуард.

– Не совсем. Я засмеялась.

– Все «не совсем», «не совсем».

– Ну, они хоть и очень красивы...

– ...но не столь совершенны, как король.

– Если будешь смеяться над членами моей семьи, я больше не скажу тебе о них ничего.

– Я не смеюсь. Только восхищаюсь. Расскажи, пожалуйста, еще что-нибудь.

– А что ты хочешь узнать?

– Хочу послушать, как ты жил в раннем детстве.

– Отец постоянно уезжал на войну.

– Как и все отцы.

– Мать зачастую уезжала с ним.

– Какая она?

Меня подмывало сказать: «Красивая, конечно, но не совсем такая, как Эдуард». Но я сдержалась. Не хотела сердить Ричарда. На большинство вещей он смотрел трезво, однако при мрачноватом взгляде на жизнь был фанатично предан своей семье и, видимо, считал всех ее членов гораздо выше простых смертных.

– Моя мать поистине красавица, – сказал он. – В юности ее называли Розой из Рейби. Они с отцом были очень привязаны друг к другу, она всюду ездила с ним при каждой возможности. Участвовать в битвах, разумеется, не могла, но зачастую, когда он сражался, она находилась где-то поблизости, чтобы не разлучаться с ним надолго.

– И у нее родилось столько детей?

Ричард кивнул.

– Мы все благоговели перед нею... больше, чем перед отцом. Эдуард очень похож на нее... внешне, а Георг, пожалуй, еще больше. Он был любимчиком Маргариты. Я ему завидовал. Сестра очень хорошо относилась к нам обоим, но было ясно, что Георга она любит сильнее. Он вечно делал что-то недозволенное, а Маргарита хоть журила его, но всегда находила ему какие-то оправдания, неизменно уверяла, что, чего бы он ни натворил, она все равно его любит. Ко мне тоже была добра, но не так, как к Георгу. Он был высоким, золотоволосым, сильным. Я не такой... не похож на него и Эдуарда. Маргарита не хотела показывать этого... но показывала.

«Бедный Ричард», – подумала я. И сказала:– Тебе повезло, что у тебя, большая семья. Мне хотелось бы иметь братьев.

Он согласился, что это хорошо. Потом добавил:

– Особенно на войне. Члены семьи всегда держатся вместе.

– Не всегда. Братья воюют из-за корон и прочего.

– У нас никогда этого не случится. Мы дружная семья. Как хотел бы я стать взрослым и пойти на войну вместе с Эдуардом!

– Когда-нибудь пойдешь.

Я много думала о Ричарде. Какая жалость, что он не рослый красавец. Должно быть, это очень тяжело родившемуся в столь совершенном семействе. Мне хотелось повидать их всех. Георга, Маргариту и Розу из Рейби. То, что я выслушала, казалось мне очень романтичным и волнующим.

Близилось рождество. Отца дома почти не бывало. Маргарита хоть избежала плена в Бэмборо, но оставалась в Англии, и несколько замков на севере находилось в руках ланкастерцев. Отец и король воевали там.

От короля приехал курьер. Эдуард заболел и лежал в замке Дархем. Болезнь была несерьезной, но врачи сказали, что он нуждается в недолгом отдыхе. Ему хотелось, чтобы Ричард приехал и провел рождество сним.

К моему огорчению, Ричард с огромной радостью поспешил из Миддлхема к брату.

Мать стала бояться меньше, но, хотя буря и пронеслась, оставалась настороже. Я сказала Изабелле:

– Наверно, бывают времена, когда людям не нужно тревожиться, а король спокойно сидит на троне?

– Это было б очень скучно, – ответила она. – А потом, как же наш отец? Как ему быть Коронатором, если нет нужды возводить на престол короля и помогать ему там удержаться?

– Матери, наверно, спокойная жизнь пришлась бы больше по душе.

– И началось бы каждый день одно и то же. Уроки, вышивание, поездки верхом, прогулки. А сейчас сюда наезжают люди. Неизвестно, когда приедут солдаты... и можно гадать, что произойдет дальше.

– Все равно, по-моему, спокойная жизнь была бы приятнее.

– Это потому, что ты еще маленькая, – сказала Изабелла с обычным презрением к моему возрасту.

Я скучала по Ричарду. Проведя Рождество с братом, он не спешил возвращаться. Отец приезжал время от времени, и в замке всякий раз устраивались развлечения с обильными многолюдными пирами. Я нередко задумывалась, сколько из этих людей, выказывающих такое почтение моему отцу, выказывало б его без тех благодеяний, которые они от него получали.

В замке появилось множество гостей из Франции.

Изабелла очень разволновалась. Поминутно с гордостью подчеркивала, что старше меня почти на пять лет. Мне тогда было десять, следовательно, ей около пятнадцати. В этом возрасте дочери значительных людей выходят замуж.

Изабелла страстно мечтала о муже. Говорить об этом ей было не с кем, кроме младшей сестры.– Ты ведь, понимаешь, наш отец самый могущественный человек в королевстве. И самый богатый. Что это означает?

– Наверно, что он самый богатый и могущественный.

– Дурочка! Это означает, что мы богатые наследницы. Я богаче, так как старше. И тебе тоже, наверно, кое-что достанется... собственно говоря, очень много. Сыновей у наших родителей нет. Поэтому все перейдет нам.

– Я об этом не думала.

– Ты не думаешь ни о чем, кроме Ричарда Глостера. Конечно, он брат короля. Только мне королевский брат не нужен. Мне нужен король. А что? В конце концов, я дочь великого Уорика... старшая... и если...

– Ты о чем?

– Тебе не кажется, что король самый красивый мужчина из всех, кого ты видела?

– Да, пожалуй. Не могу припомнить больше никого...

– Так вот, предположим...

– Значит...

Глаза Изабеллы сверкнули. Потом она сказала:

– В конце концов, кто возвел его на трон? Если отцу не понравится, что он делает, отец может сказать: «Ты больше не король. Я возвращаю корону Генриху».

– У Генриха уже есть жена... Маргарита... которую все ненавидят.

– Глупышка, я не собираюсь замуж за Генриха. Хоть бы ты слегка поумнела.

– Зато хочешь вступить в брак с братом Ричарда.

– Только не болтай никому.

– Но ведь наша мать сказала...

– Никто ничего не говорил. Я просто хочу внушить тебе, что это возможно.

– Ричард станет твоим деверем.

– Ричард ничего собой не представляет. Слишком юный и низкорослый. Тебе он может подойти.

– Как это понять?

– Ну, если я стану женой короля, будет очень

хорошо, если ты выйдешь за его брата. Притом, кажется, он нравится тебе больше всех остальных. Думаю, и ты ему нравишься, так как он разговаривает с тобой.

Мне было приятно это услышать.

– Да, – согласилась я. – Разговаривает. Интересно, когда он вернется.

Изабеллу это не волновало. В мечтах она уже видела себя королевой Англии.

Отец ненадолго приехал домой, появились еще гости из Франции, видно было, что ему очень приятно принимать их в замке. Они привезли ему письма. Мы с Изабеллой решили, что, возможно, он устраивает ей брак за Ла-Маншем.

– Бедный Эдуард будет разочарован, – сказала я.

Изабелла сверкнула на меня глазами.

– Я могу стать королевой Франции.

– По-моему, французский король женат и немолод.

– Так у него должен быть сын, разве нет? Видимо, ему я и предназначаюсь.

Изабелла не сомневалась, что гости устраивают ее брак. Когда она узнала, что ошибается, для нее это явилось тяжким ударом.

Мать часто разговаривала с нами, когда мы вышивали. Пятнадцатилетняя Изабелла уже понимала, что к чему; могло статься, ей и впрямь подыскивали подходящего супруга. Меня радовало, что мой черед еще не скоро. Я часто видела, как мать озабоченно смотрит на Изабеллу, и понимала, что она думает о судьбе девушек, выданных замуж слишком рано: в случае с ее дочерью брак имел бы государственное значение. Изабелла однажды спросила у матери:

– Миледи, почему у нас в. замке столько французов?

Мать подняла взгляд от напрестольной пелены, которую вышивала.

– Французский король домогается дружбы твоего отца.

– Понятно. – Изабелла самодовольно усмехнулась. – Этому есть какая-то особая причина?

– Король Франции очень коварен, – продолжала мать. – Его прозвали Пауком.

– Разве пауки коварные? – спросила я.

– Его боятся очень многие. А пауки внушают страх большинству людей. Видимо, оттого, что они выжидают, когда жертва попадет в их липкие сети, а потом набрасываются на нее.

– Отвратительно, – сказала я, глядя на Изабеллу. Она явно думала о замужестве. Как бы ей понравилось попасть в семью, во главе которой стоит такой человек?

– Французский король, – продолжала мать, – стремится к хорошим отношениям с влиятельными людьми во всех странах, которые могут ущемить его интересы. Потому и выказывает приязнь вашему отцу. Людовик взошел на трон всего три года назад, когда ваш отец сделал Эдуарда королем Англии. И восхищается тем, как граф Уорик правит страной. Вашему отцу это очень лестно. И хочет он не только добрососедских отношений с таким значительным государством, как Франция. В этой стране нашла убежище Маргарита. Ваш отец надеется, что Людовик согласится ради их дружбы заключить договор, который не позволит Маргарите укрываться в этой стране.

Изабелла слегка зевнула. Потом оживленно сказала:

– Мне подумалось, не занят ли отец устройством брака.

Мать бросила на нее резкий взгляд.

– Подслушивала под дверью? – спросила она, потому что Изабелла попадалась за этим занятием.

– Нет-нет, миледи. Просто спросила.

– Хорошо, я отвечу, но ты не должна никому об этом говорить. Твой отец действительно устраивает брак.

Изабелла сжала руки и подалась вперед.

– Для короля, – сказала мать.

Изабелла бессмысленно посмотрела на нее. Какое отношение может иметь королевский брак к Франции? Глаза ее уже темнели от разочарования.

– Да, французский король хочет, чтобы его свояченица, Бона Савойская, стала королевой Англии, а к кому он может обратиться за содействием, кроме вашего отца?

Бедная Изабелла! Мать, не замечая ее потрясения, продолжала:

– Королю пора жениться. Нам нужен наследник престола. Монархам следует обзаводиться детьми, пока они молоды. Никто не знает, что может случиться, особенно в эти ужасные времена. Кто бы мог подумать, что Генрих Пятый умрет так рано – молодой, сильный, смелый, победитель Франции? Пожить бы ему подольше! Он оставил единственного сына, несчастного Генриха. Иногда мне жаль этого беднягу. Смотрите только, об этом никому. Однако суть в том, что королю пора жениться. Я уверена, этот брак будет многодетным, и всем станет спокойнее жить, зная, что наследники трона есть. Вот чем ваш отец занимается с французами.

Мы продолжали вышивать. Изабелла не произносила ни слова. Но, когда мать ушла, я не удержалась и заметила:

– Ты ошиблась. Брак устраивается для короля, а не для тебя.

– Виной всему эта дурацкая война, – сказала Изабелла. – И забота об Эдуарде. Отец сделал его королем, теперь пора бы подумать и о своих дочерях.

Несчастная Изабелла! Для нее это явилось громадным разочарованием. Она так надеялась стать королевой Англии или в крайнем случае дофиной Франции.

Через неделю после Рождества отец поехал на похороны нашей родственницы, графини Солсбери. Они должны были состояться в Бисхемском аббатстве в Бекингемшире, и вся знать страны собиралась туда, чтобы отдать покойной дань уважения. Вернее, не ей, а графу Уорику. Я не знала, будет ли там король, но догадывалась, что Ричард туда поедет.

Вернулся отец, к моей радости, в обществе Ричарда. С ними приехал и Георг, герцог Кларенс.

Так мы впервые увидели Георга, сыгравшего весьма значительную роль в нашей жизни.

Ричард представил его с гордостью, видно было, что он очень чтит брата. Не восхищается им, как Эдуардом, но питает глубокую привязанность. Зная Ричарда, я поняла почему. Георг слегка походил на Эдуарда. Был высоким и очень красивым, обладал тем непринужденным обаянием, какое я обнаружила в его старшем брате. Держался со всеми приветливо, беззаботно смеялся и, судя по всему, был всецело доволен жизнью.

Однако вскоре я узнала, что Кларенс зол на судьбу. Ему бы хотелось быть старшим сыном. Видимо, это чувство нередко испытывают сыновья значительных людей: им всем хочется наследовать титул, земли, богатство, принадлежащие отцам. А тут в дополнение ко всему старшему доставалась корона.

Изабелла сразу же увлеклась Георгом, и он тоже оказывал ей знаки внимания. Раз он походил на Эдуарда, то, разумеется, вел себя так со всеми девушками; но я радовалась его появлению, оно загладило пережитое недавно моей сестрой расстройство. Изабелла прямо-таки рвалась замуж. Мечтала о высоком титуле, богатстве и, возможно, власти. Что неудивительно, учитывая почтение отца ко всему этому, а Георг являлся королевским братом.

Ричард, казалось, значительно повзрослел за время, проведенное с королем. Эдуард часто разговаривал с ним, он много узнал о положении дел в Англии и кое-что поведал мне. Желание служить брату у него еще больше усилилось. Король наверняка сказал ему, что это время уже близко. Ричарду оставалось провести всего несколько месяцев под наставничеством доброго королевского друга графа Уорика.

Отец решил показать Кларенсу, что он весьма желанный гость в Миддлхеме. Или, может, захотел напомнить ему о своих богатстве и власти. Я уже начала сознавать, как важно для отца, чтобы люди знали о них.

По-моему, гостеприимство, оказанное Георгу, не уступало тому, с каким был принят сам король: устраивались пиры, танцы, вечера проходили в веселых развлечениях, для его удовольствия на ристалище замка затевались турниры. Кларенсу это нравилось, он прекрасно владел оружием и обычно побеждал противника. Возможно, это бывало подстроено – ведь отец хотел показать ему, что он почетный гость. Но если к этому и приходилось прибегать, то очень редко, поскольку Кларенс был превосходным наездником, отлично фехтовал и одерживал победы без особых усилий, что вызывало восхищение у дам, особенно у Изабеллы.

В сущности, Кларенс очень походил на старшего брата, привлекал к себе людей обаянием, только – по выражению Ричарда – был не столь совершенен. Ричард, разумеется, считал, что такого совершенства не может достигнуть никто.

Ричарду приходилось участвовать в турнирах. Я смотрела за их ходом вместе с матерью, Изабеллой, прочими дамами, молясь, чтобы он победил и не выказал усталости.

Мы с ним иногда разговаривали, но реже, чем бывало, потому что он проводил много времени с Георгом.

Я спросила Ричарда о Рождестве, он ответил, что прошло оно замечательно и большую часть времени они с королем провели вместе. Рассказал о трогательной церемонии в Фотерингее, куда оба поехали сразу же после праздника.

– Отец с Эдмундом погибли тридцатого декабря три года назад, и мы ежегодно устраиваем по ним поминальную церемонию тридцатого января, ровно через месяц после их смерти. Это очень торжественное событие, на него собирается вся наша семья.

– Не очень ли горько вспоминать об этом?

– Нужно, чтобы мы не забывали.

– Но ты не смог бы забыть. Я знаю, их смерть постоянно у тебя на уме.

Ричард с серьезным видом кивнул.

– Жаль, тебя с нами не было, Анна, – продолжал он. – Там был покров, усеянный золотыми солнцами. Солнце – наш герб... Солнце Йорков. Были серебряные розы, хоругви с изображением Христа, восседающего на радуге, с золотыми ангелами. Чудесное зрелище.

– А как твоя мать? Ее очень печалила эта церемония?

– Очень, но все же мать настояла на присутствии там. Она очень гордится нашей семьей – особенно с тех пор, как Эдуард стал королем. Знает, что отцу хотелось бы этого. Для себя он не добился короны – зато она досталась Эдуарду.

Ричард умолк, и я поняла, что он думает о голове в бумажной короне на стене Йорка, знаменующей временное торжество дома Ланкастеров. Очень недолгое. Но теперь трон занимал славный Эдуард – лучший из всех королей Англии.

В глазах Ричарда стояли слезы, и я радовалась, что он не прячет их от меня. Увидел бы их еще кто-то, Ричард испытал бы стыд и гнев.

Той весной и летом Ричард часто покидал Миддлхем. Король присылал за ним, и он с радостью ехал. Я постоянно надеялась, что он вернется, и тихо радовалась, когда возвращался,. Ричард много рассказывал мне о своих отношениях с братом: о том, что Эдуард дал ему свиту, о том, как он добр, о том, какая честь – быть братом такого короля.

Изабелла сказала, что король любит Ричарда больше, чем Георга, и это несправедливо, так как Георг старше. В конце концов, Ричард еще мальчик, притом недоросток – ничуть не похож на братьев. Однако Эдуарду нравится его показное преклонение. И он оказывает Ричарду больше почестей, чем среднему брату.

– Кто тебе это сказал? – спросила я.

– Георг, разумеется.

– Ты, кажется, очень сдружилась с ним. Изабелла таинственно улыбнулась, и я продолжала:

– Король оказывает почести Ричарду за преданность.

– Георг умен и красив, а на Ричарда, не будь он королевским братом, никто бы не обратил внимания.

– Ты его совершенно не знаешь.

– Подрасти тебе надо, – презрительно сказала Изабелла. – Я нахожу Георга привлекательным. Жаль, он не старший. Тогда бы корона досталась ему.

В глазах ее появилось мечтательное выражение. Я решила, что она видит в Георге будущего мужа.

За беспокойной весной последовало беспокойное лето. Я думала, что мы не будем знать покоя, пока Маргарита не потерпит окончательного поражения. Сторонники Ланкастеров восставали по всей стране, отец надолго уезжал, и, когда в замок прибывали гонцы, мать боялась,

что с плохими вестями. Основания для таких страхов были. К счастью, сторонники Йорков одерживали больше побед, чем терпели поражений, и в этом была немалая заслуга нашего рода.

При Хеджли Муре мой дядя Джон Невилл, лорд Монтегю, разбил превосходящие силы ланкастерцев и вскоре нанес им под Хексхемом решающий удар. Это явилось громадным успехом дома Невиллов, и все признали, что граф Уорик обеспечивает трон Эдуарду.

Я никогда не видела отца таким довольным. Он достиг вершины власти. Он возвел на трон Эдуарда и – как ему казалось – не мог бы выбрать для осуществления своих планов более подходящего человека. Приветливый Эдуард являлся идеальным королем: люди его очень любили, он обладал в полной мере обаянием, подобающим монарху. К тому же питал слабость к удовольствиям, что должно было отвратить его от вмешательства в государственные дела, а отцу именно это и требовалось. Пусть король развлекается, а граф Уорик тем временем от его имени правит страной.

Кончался сентябрь. Настало время относительного покоя. Маргарита после поражений при Хеджли Муре и Хексхеме бежала из Англии; ланкастерцы пребывали в замешательстве.

Отец вернулся к нам удовлетворенным. Его род получил заслуженные почести. Джон после первой блестящей победы получил титул графа Нортумберленда. Георг Невилл, в то время канцлер и Эксетерский епископ, стал архиепископом Йоркским. Моему отцу именно этого и хотелось – его родственники занимают высокое положение, он сам стоит во главе государства и может прийти к ним на помощь, а Эдуард остается обаятельной марионеткой, исполняющей волю Уорика как собственную, со всем очарованием, на какое способен.

Это была сбывшаяся мечта.

Затем наступило пробуждение.

То был один из последних дней сентября. Как хорошо он мне запомнился. Все поднялись как обычно, Изабелла и я провели утро за уроками, а днем поехали с грумами на недолгую верховую прогулку.

Когда мы с матерью и несколькими дамами сидели на веранде, снизу донесся конский топот. Мать встала и направилась к двери, но не успела подойти к ней, как на веранду широким шагом вошел отец.

Таким я его еще не видела. Он явно поднялся сразу же после долгого пути, но где же его свита? Едва я подумала об этом, мы услышали, как она подъехала. Отец, видимо, обогнал ее.

Мать тут же отпустила дам. Те положили вышивание и быстро вышли. Жестом она велела нам следовать за ними. Мы направились к двери. Потом Изабелла схватила меня за руку и потащила в угол за ширму.

Родители были так взволнованы, что не заметили этого.

– Ты из Рединга? – негромко спросила мать.

– Да... из Рединга.

– Ричард, что произошло?

– Катастрофа, – ответил он.

– Маргарита? – услышали мы шепот матери. —Хуже, – ответил отец. – Король женился.

– Но ведь ты и собирался вести речь о королевском браке. Ты готовил его.

– Да. Готовил. Какое бесстыдство! Эдуард не такой, как я думал. Теперь все переменилось. Честно говоря, Анна, я не знал человека, которого возвел на трон. Я старался ради него. Я сделал его тем, что он есть, и что получаю за это? Неблагодарность. Пренебрежение. Совет возмущен, но что толку? Дело сделано. Напрасно я добывал ему корону.

Мы с Изабеллой застыли, как статуи. Надо было остаться и послушать еще.

Король женился! Он должен был вступить в брак с Боной Савойской. Наш отец подготовил этот союз.

Мать спросила:

– Ричард, что это означает?

Отец молчал несколько секунд. Потом неторопливо заговорил:

– Это означает, что все мои труды были напрасны. Я поддержал не того человека. Я возвёл его на трон, наставлял, защищал. Сделал королем. И чем же он отвечает? Пренебрежением. Женится на этой особе, когда я с его согласия веду переговоры с королем Франции. Превращает меня в посмешище. После того, как я возложил на него корону, он дает мне понять, что намерен вести себя на свой глупый манер.

– Дорогой мой, – сказала мать, – это тяжелый удар. Ты приехал издалека. Тебе нужно отдохнуть. Потом поговорим обо всем этом спокойно. Ричард, иди, пожалуйста, отдохни.

Отец схватился за голову.

– Все, что я сделал, бессмысленно, – негромко произнес он. – Я возвел его на престол... и теперь вижу, что сделал ошибочный выбор!

– Он пожалеет об этом. И скоро снова будет с тобой.

– Да! – яростно выпалил отец. – Пожалеет!

– Тебе надо умыться с дороги, – успокаивающе сказала мать. – Поесть... подумать.

Она обвила его руками, и он обнял ее. Изабелла глянула на меня. Я кивнула, и мы неслышно ушли.