Текст книги "Обреченная на корону"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

ПЕКАРНЯ НА ЧИПЕ

Яне могла таить этих новостей. И увидев Изабеллу, сразу же выпалила:

– Я выхожу за Ричарда! Он сделал мне предложение, и король дал согласие.

Сестра нежно обняла меня.

– Я всегда это знала. Вы созданы друг для друга. Оба спокойные, серьезные... не то что мы с Георгом. Разве не удивительно, что мы сестры, они братья... и такие разные? Ричард всегда тянулся к тебе, а ты к нему. Своих чувств вы никогда не умели скрывать. Две сестры выходят за двух братьев. Разве могут быть более тесные узы? Значит, скоро отпразднуем бракосочетание.

– Он ждал только моего согласия, и теперь, когда я дала его, никаких задержек не должно быть.

В тот же день явился курьер с вестью, что, если я соберусь, приедет стражник и проводит меня в Тауэр, где мне позволят увидеться с Маргаритой Анжуйской.

Изабелла поразилась.

Я сказала:

– Я говорила Ричарду, что мне жаль королеву и хотелось бы повидаться с ней, вот он и устроил это для меня.

– Стремясь доказать, что сделает для тебя все, что угодно!

Настроение у меня было приподнятым. Я беспечно сказала:

– Похоже, что так.

– Должно быть, он просил самого короля. Никто больше не посмел бы разрешить тебе встречу с подобным врагом.

– Это усталая, одинокая, несчастная женщина.

– Это львица, посаженная в клетку. Она способна на все. Даже удивительно, что тебе разрешили этот визит. Как я уже говорила, это ясно показывает, что готов Ричард сделать для тебя.

Изабелла меня поцеловала. Очень приятно было видеть, что она рада моему счастью.

Встречу с Маргаритой я никогда не забуду.

Она находилась в темной камере, под сильной охраной – гордая, потерпевшая поражение женщина; но каким-то чудом ей удавалось создавать ореол величественности.

– Мне сообщили о предстоящем визите, – сказала она. – Не думала, что это окажешься ты.

Маргарита обрадовалась мне, и я была довольна, что приехала. Она понимала, что получить разрешение было нелегко.

– Я много думала о вас, – сказала я.

– И я вспоминала о тебе. С тобой хорошо обходятся?

– Я живу у сестры.

– А твоя мать?

– Вынуждена оставаться в убежище, в Болье.

– Значит, прощение получила только ты.

– Видимо. Я выхожу замуж за Ричарда Глостера.

– За маленького герцога! Ха! Мой сын был высоким, красивым. Какая тяжелая утрата постигла меня и тебя!

– Я знаю Ричарда с детства. Мы всегда были друзьями. И теперь я очень счастлива.

Маргарита не ответила. Она глядела в пустоту, и я подумала, не напомнил ли ей мой приход о сыне. Но тут же сказала себе, что он всегда будет у нее в мыслях.

– С вами хорошо обращаются? – спросила я.

– Дают почувствовать, что я пленница.

– Хотелось бы вам вернуться во Францию?

Она кивнула.

– Отец очень бы мне обрадовался. Король Франции мой друг. Они могли бы что-то сделать... но имеет ли это теперь значение?

– Конечно, имеет. Выйдя отсюда, вы бы снова стали собой.

– Я лишилась сына. Лишилась всего, что для меня было важно. Мужа моего прикончили.

– Говорят, он умер от меланхолии. Смех ее прозвучал горько, невесело.

– А от чего, скажут, умерла я? От безысходности? Унижения?

– Вы живы, миледи. Такой дух, как ваш, сломить нелегко.

– Откуда у меня взяться желанию жить? Скажи на милость?

– Кто может знать, что нам уготовано в будущем?

– Я лишилась всего. Сижу здесь и думаю: могла бы я что-то изменить? Действовать по-другому?

– Войны ужасны. Они губят людей и государства. Без них было бы лучше.

– За правое дело нужно сражаться. Трагедия – это когда побеждает зло.

Я печально поглядела на Маргариту. Мне было понятно, что причиной ее крушения явились неспособность понять взгляды других и полная уверенность, что она всегда права. Несчастная!

– А тебя, детка, отец толкнул в эту схватку ради достижения собственных целей. Душой ты, я знаю, была с Йорками... из-за этого мальчишки... маленького герцога. И теперь, как ни странно, твое заветное желание исполняется. Ты юная, а я старуха. Но я была в твоем возрасте. Знаешь, что пятнадцать лет мне сравнялось за месяц до свадьбы с Генрихом? Я приехала в Англию. Красивой, здоровой, веселой. Тогда меня приветствовали на улицах Лондона. Моей эмблемой была маргаритка. Их выставляли повсюду. Генрих очень гордился мною, и я была им довольна. О, как тревожно девушке встречаться с мужем, которого она ни разу не видела. Даже сознание, что муж – король великой страны, не уменьшает ее страха. Генрих был очень любезен, очень добр. Я думала, что буду самой счастливой на свете.

– Понимаю, – сказала я.

– Кардинал Бофорт... он был моим другом... потом герцог Суффолк, который привез меня сюда и заслужил мое доверие с самого начала. Мне казалось, я нашла в Англии добрейшего мужа и добрейших друзей. Почему все пошло не так?

Я могла бы предложить свою догадку. Все пошло не так, потому что Генрих был слаб и унаследовал дедовское безумие; потому что она сама стремилась властвовать над окружающими; потому что была надменной, неопытной, притом иностранкой; и потому, что к трону рвались Йорки.

– Люди терпеть меня не могли, – продолжала Маргарита. – Им ненавистны повелители не одной с ними крови. Говорили, что Генрих неспособен зачать ребенка, и что я очень дружна с Суффолком. Намекали, что Суффолк – отец моего сына. Гнусная ложь! Они готовы были сказать, что угодно, лишь бы опорочить меня. Я их ненавидела.

– Ненависти, – сказала я, – было слишком много.

– Жизнь жестока. Когда родился ребенок, я была очень счастлива... совершенно уверена, что все будет хорошо. Генриха ненавидели меньше, чем меня. Он был очень кротким, добрым, терпеливым, но, правда, любил учение больше власти. Ему хотелось быть ученым. Как бы счастлив он был в монахах... или в священниках – хотя многие священники кажутся мне столь же честолюбивыми, как прочие люди. Однако Генрих был обречен с рождения. И когда нам предоставлялась возможность... его охватило безумие. Представляешь, он даже не знал, что у него появился сын! Не знал несколько месяцев.

– Знаю, – ответила я. – Вы мне рассказывали. Не говорите об этом. Выбросьте из головы. Не думайте о том, что мучит вас.

– Это запечатлено у меня в памяти. Я не могу об этом забыть. И не могу поверить, что больше не увижу моего Эдуарда, Я растила его сильным...

Я содрогнулась, вспомнив, что он потребовал обезглавить пленных и вместе с матерью наблюдал казнь. Несчастный ребенок! Несчастная Маргарита! Она сделала его таким, каким он был, а каким он был, я толком не поняла. Знаю только, что замечала в нем жестокость и мысль о браке с ним приводила меня в ужас. Я могла лишь радоваться своему избавлению, но мое избавление являлось для нее горем.

– Я никогда не забуду Хексхем, – сказала Маргарита. Бессмысленно было пытаться отвратить ее мысли от прошлого, а поскольку я была рядом, она испытывала неодолимую жажду вести речь об ужасающих событиях в своей жизни. – Там мы потерпели страшное поражение. На поле битвы властвовал враг. Генрих бежал. Он не любил битв и стремился скрыться от них при первой возможности. Я осталась там с моим сыном... еще малышом. И знала, что враги убили б его, попади он им в руки. Он был еще ребенком, но уже представлял для них угрозу. Был наследником трона и всю жизнь являлся бы соперником Йорков. Для них он был важнее Генриха. Генрих никогда не был настоящим правителем, но умри он, законным королем стал бы мой сын. Враги убили бы его при первой возможности. Что нам оставалось делать? У нас не было солдат, не было даже лошадей. Я схватила мальчика за руку и побежала с ним к лесу.

– Куда вы держали путь?– Я не имела понятия. Мне только хотелось увеличить расстояние между нами и армией Йорков. Итак, мы бежали в лес. Я твердила себе, что мы встретим кого-нибудь, преданного Ланкастерам... и он нам поможет. Но вскоре мы наткнулись на шайку воров. Воры окружили нас. Никогда не забуду, как заблестели их глаза при виде драгоценных камней на нашей одежде. Они принялись нас грабить. Спасаясь от одной опасности, мы повстречали другую.

Я взяла ее за руку.

– Не рассказывайте, пожалуйста. Не мучьте себя.

Маргарита печально улыбнулась.

– Это все позади. И та встреча была не худшей в моей жизни. Я предпочла бы оказаться окруженной ворами в лесу, чем находиться в этой скорбной тюрьме. Тогда нам повезло, пока воры ссорились из-за драгоценных камней, я увидела возможность бежать. Схватила Эдуарда за руку, и мы нырнули в лес. Деревья были густыми, частыми, и вскоре мы скрылись.

– Вы освободитесь из тюрьмы, – сказала я.– Вот увидите. Ваш дух силен, его не сломить. Разве не всегда было так?

– Но теперь я старуха, и заботиться мне не о ком.

– У вас есть дом... отец. Вы его любите. И встреча с ним доставит вам радость.

Маргарита кивнула.

– Да... это так. А тогда в лесу нам посчастливилось. Вскоре мы столкнулись еще с одним грабителем. Он не походил на тех – это был рослый мужчина с довольно благородным лицом и вежливыми манерами. Изгой. Я представила ему Эдуарда. Сказала: «Это сын вашего короля. Спасите его». Я пошла на риск, и выражение лица этого человека странно изменилось. Он был тронут то ли моей просьбой, то ли красотой и достоинством мальчика. Сказал: «Следуйте за мной» – и повел нас к хижине, где жил вместе с супругой. Они накормили нас и вывели в безопасное место.

– Кто же это был?

– Некий джентльмен, сторонник Ланкастеров. Из-за войны он лишился дома и состояния, поэтому вынужден был вести жизнь изгоя в лесу.

– Вдохновляющая история, – сказала я. – Хорошо, что вы мне ее рассказали. Она не вселяет в вас новых надежд?

– Утешаешь меня, – заметила Маргарита. – Скажи, как тебе позволили навестить столь опасную узницу?

– Может, вас не считают опасной.

– Будут считать до конца моих дней.

– Видимо, герцог Глостер упросил короля, он знал, как мне хотелось повидаться с вами.

– Запомню, – сказала она. – Это скрасит мои черные дни.

– Раз так, я вдвойне рада, что приехала.

Продолжая стискивать мою руку, Маргарита сказала:

– Странная штука жизнь. Ко мне приехала дочь человека, которого я много лет считала злейшим врагом. Ты единственная, кто мне посочувствовал и пришел меня подбодрить.

– Вы же установили с ним дружеские отношения.

– То была не дружба. Он мстил тому, кого возвел на трон и кто не оправдал его надежд. Я это понимала. И хотела использовать его месть в своих целях. Дружбой тут и не пахло.

– Как бы хотелось, чтобы люди не мстили друг другу.

– То-то и трагично, что почти всем нам рано или поздно хочется этого.

– Мне пора, – сказала я.

– Я никогда не забуду твоего прихода. Маргарита обняла меня.

– Какая жалость. У нас с тобой была истинная дружба. Между нами, несмотря ни на что, возникла привязанность.

– Я буду молиться за вас, – сказала я.

– И я за тебя. Желаю счастья, дитя мое... не ставшее моей дочерью.

– Я всегда любила Ричарда. Маргарита печально улыбнулась мне.

Вошел стражник.

Когда я вернулась в Уорик-корт, Изабелла ждала меня. Рассеянно выслушав мой рассказ о визите в Тауэр, она неожиданно выпалила:

– Георг недоволен!

Я изумленно взглянула на нее. -Чем?

– Тобой и Ричардом. Он считает это недопустимым.

– Не понимаю.

– Говорит, ты слишком юна и неопытна для замужества.

– То есть как? Большинство моих сверстниц уже замужем. И если бы принц Эдуард не погиб, я уже состояла бы в браке.

– Анна, Георг против.

– Георга это не касается.

– Касается. Король назначил его твоим опекуном. Мне кажется, ты не можешь выйти замуж против его воли.

– Ерунда. Ричард говорил о нашем браке с королем и получил его согласие.

– Георг утверждает, что он твой опекун и поэтому выдавать тебя замуж его дело.

– Тут наверняка какая-то путаница.

– Георг очень сердит.

– Если он недоволен нашим решением, мне очень жаль, но это не удержит нас с Ричардом.

– По-моему, может удержать.

– Никогда не слышала ничего подобного.

– Он сказал, Ричард хочет жениться на тебе только потому, что ты богатая наследница.

– Ричард наверняка об этом не думал.

– Не будь наивной, Анна. Думал и еще как. Наш отец был самым богатым человеком в Англии. Мать тоже обладает значительным состоянием. У нас с тобой большое наследство.

– Я думала, владения отца конфискуют, так как с точки зрения короля он погиб изменником.

– Не знаю, не знаю. Отцу досталось много земель от нашей матери, и Георг говорит, что поскольку я его супруга, они теперь принадлежат мне и ему.

– Разве мать утратила права на них?

– Мы не знаем, считают ее изменницей или нет. Болье она покинуть не может, поэтому в определенном смысле является узницей. Я об этом не думала, но Георг, естественно, знает.

– Потому он и женился на тебе? Изабелла вспыхнула.

– Мы с Георгом полюбили друг друга в Миддлхеме.

– Мы с Ричардом тоже!

– Так вот, Георг против вашего брака. И обратится с протестом к королю.

– Ричард тоже поговорит с королем.– Тогда все будет зависеть от того, кто из них возьмет верх.

– Не сомневаюсь, что Ричард.

– Почему?

– Нужно ли спрашивать? Георг недавно сражался вместе с нашим отцом против короля. Он мечтал о троне и женился на тебе потому, что ты дочь нашего отца... богатая наследница. А Ричард всегда был верен королю. И король наверняка примет сторону Ричарда.

– Не верю. Он назначил Георга твоим опекуном.

– Опекуном моего состояния?

Мне показалось, что Изабелла хочет меня ударить.

Она резко повернулась и неторопливо вышла из комнаты.

Георг счел необходимым поговорить со мной. Держался он вежливо, гнев его, очевидно, поулегся и проявлялся только в блеске глаз.

– Дорогая Анна, – сказал мой зять. – Нам нужно поговорить. Насколько я понимаю, у вас уже состоялся разговор с Изабеллой?

– Она сказала, что вы не одобряете моего намерения выйти замуж.

– Король назначил меня твоим опекуном, и твое счастье – моя забота.

– Не думаю, милорд. Мое счастье связано с Ричардом.

Кларенс терпеливо, снисходительно улыбнулся:

– Дорогая Анна, тебе еще мало лет. Ты совершенно не знаешь жизни. Ведь совсем недавно ты была обручена с сыном Генриха.

– Отец считал меня достаточно взрослой для замужества.

– Это был бы брак по расчету.

– Очевидно, большинство браков заключается из практических соображений, и какое счастье пожениться по любви!

– Романтические мечты очень радужны, но по большей части далеки от действительности. Думаешь, мой брат хочет жениться на тебе, потому что любит тебя?

– Я в этом не сомневаюсь. Вы забыли, что мы с ним хорошо знаем друг друга. Еще по Миддлхему.

– Знаешь, чего Ричард хочет?

– Жениться на мне, он сам это сказал.

– На твоем состояний, детка.

– Как вы на состоянии Изабеллы? Нет, Ричарду оно не нужно.

– Ты говоришь глупости. Я женился на Изабелле потому, что мы полюбили друг друга.

– Ну, раз вы не думали о ее богатстве, то вполне поймете наши чувства... мои и Ричарда.

– Меня никогда не занимали подобные соображения, но я не могу сказать того же о своем брате.

– Вы равнодушны к деньгам... к власти? У вас нет его честолюбия?

Кларенс понял – я намекаю на его измену, когда он счел, что получил возможность стать королем.

– Я столь же честолюбив, как большинство людей, но для меня существует кое-что более важное.

Он лгал и видел, что я это понимаю. Мне казалось, гнев его вот-вот прорвется.– Должна вам сказать, – твердо заявила я, – что намерена выйти замуж за Ричарда.

– Я твой опекун и не позволю тебе вступить в брак с первым попавшимся охотником за приданым.

– Вы так называете своего брата?

– Называю, поскольку ему нужно твое богатство. Но я защищу тебя от него... и от себя самой. Это мой долг.

– Думаю, Ричард не подчинится вашим желаниям, – сказала я.

– Повторяю: он хочет жениться на тебе из-за твоего богатства. Владения Уорика велики. Ричарду хочется урвать какую-то долю. Вот и все. Женится на тебе, а потом станет развлекаться со своей любовницей. Знаешь, что у него недавно родился сын?

Кларенс пристально глядел на меня, надеясь увидеть в моем лице ужас.

– Знаю, – спокойно ответила я. – Ричард поставил меня в известность.

– И ты сказала: «Прекрасно, достойный сэр, ничего не имею против. Женитесь на мне и продолжайте всласть распутничать!» Анна, неужели титул герцогини Глостер стоит такого унижения?

– Полагаю, милорд, вы тоже не были целомудренны до брака. Как большинство молодых людей. Церковь утверждает, что брачные узы священны.. Когда мы с Ричардом поженимся, то будем верны друг другу.

– Увидишь, когда он наложит руки на твое состояние.

Я прекрасно все поняла. Мы с Изабеллой являлись сонаследницами. Если я выйду замуж, то мой супруг и я потребуем мою долю. Кларенсу этого не хотелось. Он собирался оставить меня незамужней. Тогда все будет принадлежать Изабелле... значит, ему.

Кларенс, глядя на меня, улыбался; Но улыбка была злобной.

Я слегка дрожала и боялась, как бы он этого не заметил.

Подняться я постаралась как можно тверже.

– Я ухожу. И уверяю вас, что мы с Ричардом намерены пожениться.

Глянув на меня с притворной жалостью, Кларенс сказал:

– Я твой опекун. И должен всеми силами тебя защищать;

Я повернулась и вышла.

Вечером, когда я укладывалась в постель, Анкаретта сказала:

– Сегодня сюда приезжал герцог Глостер. Однако стражники его не впустили.

– Что? – воскликнула я. – Как это так? Анкаретта замерла, держа в руках платье, которое собиралась повесить.

– Он в ссоре с герцогом Кларенсом. Стражники неловко чувствовали себя. Еще бы! Так оскорбить герцога Глостера. Не пустить к брату!

– А из-за чего... вышла ссора? Анкаретта пожала плечами.

– Говорят, в нее втянут король... и никак не решит, кому из братьев пойти навстречу. Он сильно любит обоих и, когда они ссорятся, хочет угодить и тому, и другому.

На том разговор окончился. Анкаретта определенно не знала причин этой ссоры, зато знала я.

Среди ночи я просыпалась, дрожа от страха. Мне снились какие-то кошмары. В этих жутких видениях являлся Кларенс, улыбающийся... но улыбка была маской. Я знала, что за ней таится зло. И находилась в его власти, он был моим зятем. Ричард пытался меня спасти. Братья враждовали. Между ними стоял король. Он мог бы прийти мне на помощь, но, когда дело касалось его родных, бывал слаб. Ему хотелось пойти навстречу обоим братьям. Отдать меня Ричарду и вместе с тем угодить Кларенсу, запретив нам пожениться.

Неудивительно, что меня одолевали страхи.

Я всегда не доверяла Кларенсу. И не понимала, почему Изабелла влюблена в него. Вероятно, ей очень хотелось выйти замуж, идеальным партнером представлялся могущественный брат короля, наследник трона, если у Эдуарда не появится сын; он представлял собой желательную партию; и все пошло оттуда. Думаю, и он был к ней неравнодушен. Я могла бы счесть его не способным на искреннюю привязанность, но людские характеры многогранны. Видимо, человек может любить одну сестру и губить счастье другой.

Я дрожала, лежа в постели. Кларенс решил не делить богатство моего отца. Как далеко он может пойти, чтобы присвоить его целиком?

Недавно мне казалось, что все мои невзгоды позади. Я думала о счастливой жизни с Ричардом – но теперь поняла, что за нее предстоит сражаться.

Однако Ричард рядом и придет мне на помощь. Он хотел повидаться со мной, но его не пустили стражники. Ричард так этого не оставит. Он приедет еще, может быть, со своими стражниками.

Мне хотелось отогнать эти тревожные мысли, однако ночь вступала в свои права, и я прислушивалась, не раздастся ли шагов за дверью. Не знала, что Кларенс может предпринять, но трепетала от страха.

Люди умирали от странных, необъяснимых недугов. Говорили, что король Генрих умер от меланхолии. «Может быть, – думала я, – масса причин внезапной смерти, которая кому-то на руку».

С рассветом настроение мое слегка улучшилось.

«Ричард близко, – твердила я себе. – Он спасет меня».

Произошло это утром. Находиться в четырех стенах стало невыносимо, я вышла во двор и села на скамью. Разговаривать с Изабеллой не хотелось. Ждать от нее утешений я не могла. Она принялась бы поддерживать мужа, сказала бы, что я юна и неопытна, что Георг мой опекун и печется о моем благе.

Уставясь на булыжники, которыми был вымощен двор, я думала о том, как Ричард приехал в Уорик-корт и его не пустили стражники. Представляла себе его гнев. Он этого так не оставит. Наверняка приедет снова.

Из дома тихо выскользнула служанка, которой я раньше не видела. Их было очень, много в Уорик-корте, всех я знать не могла.

Она подошла ко мне, осторожно огляделась по сторонам и негромко сказала:

– Миледи, я должна с вами поговорить. У меня послание от... герцога Глостера.

Мое сердце учащенно забилось.

– Дай его сюда.– Нам надо поговорить, миледи. Здесь я боюсь. За вами могут наблюдать. Может, разрешите... у вас в комнате?

– Да... конечно. Пошли.

– Миледи... если будете там... я приду, как только смогу. Принесу что-нибудь... если спросят... я скажу, что вы меня за этим посылали.

– Хорошо, я иду к себе.

– Пожалуйста, миледи... посидите еще немного. Я приду, как только смогу. Необходимо соблюдать осторожность.

Служанка сделала реверанс и ушла.

Я заставила себя посидеть еще чуть-чуть, затем прошлась по двору и уже потом поднялась в свою комнату. Ждать пришлось недолго – к счастью, потому что терпение у меня лопалось.

Вошла служанка чуть ли не крадучись.

– Миледи, – сказала она, – я с посланием от герцога Глостера.

– Как оно к тебе попало?

– Моя подруга служит в Кросби-плейс.

Я кивнула. Мне было известно, что Ричард, находясь в Лондоне, большей частью живет там.

– Так, – сказала я. – Давай послание.

– Оно устное. Я должна изложить его.

– Ну так излагай... пожалуйста... побыстрее.

– Герцог хотел повидаться с вами, но его не пустили сюда.

– Знаю.

– Братья поссорились, а король старается угодить обоим. Герцог, миледи, хочет, чтобы вы уехали с ним.

– Куда?

– Вот это я и должна сказать вам. Подготовьтесь к отъезду после того, как двор опустеет на ночь. Карета будет вас ждать, на ней вы уедете в

безопасное место. Там у вас состоится встреча с герцогом. Когда будете готовы, я отведу вас к карете. Герцог хочет увезти вас отсюда. Между братьями не должно быть распрей. Если они возникнут, то неизвестно, чью сторону примет король. Сейчас вы находитесь во власти герцога Кларенса. Герцог Глостер хочет вырвать вас из его рук.

– Подготовлюсь, – сказала я.

– И... миледи... если что... прошу, не выдавайте меня.

– Не выдам. Даю слово.

– Джеку и мне придется плохо... если милорд Кларенс...

– Понимаю. Не бойся.

– Вечером, поскольку герцог здесь, в большом холле будет пир. Уходите оттуда, как только сможете, и готовьтесь. Когда постучу в дверь, выходите сразу же и следуйте за мной. Я провожу вас до кареты и вернусь. Вы поедете прямо в убежище, а завтра к вам приедет герцог Глостер.

– Большое спасибо. Я никогда не забуду твоей помощи.

Служанка поцеловала мне руку и вышла.

Не знаю, как мне весь день удавалось скрывать волнение.

После полудня мы с Изабеллой, как зачастую, сидели за вышиванием. Выглядела я, наверно, озабоченной, однако в этом не было ничего

необычного.

– Анна, – сказала Изабелла, – думаю, ты начинаешь понимать, что Георг прав.

Я кивнула и опустила взгляд к пяльцам.– В конце концов, он думает только о твоем благе. Я промолчала опять. Меня поражала собственная двуличность, однако я непрерывно твердила себе, что ни словом, ни жестом не должна выдавать своего замысла.

В тот вечер в холле шло шумное веселье, как всегда, если присутствовал герцог Кларенс. Длинные столы были уставлены кувшинами, собрались все пажи и сквайры, которых неизменно приглашали для компании.

На балконе играли менестрели, поварята, слуги и служанки сновали на кухню и обратно.

Герцог сидел за стоящим на возвышении столом посередине, Изабелла справа от него, я слева.

Он был весел, то и дело ласково касался рукой жены. Та довольно улыбалась. У меня сильно билось сердце. Мне очень хотелось поскорее уйти к себе, а оттуда к ждущей карете.

Кларенс был необычно любезен со мной. Видимо, Изабелла сказала ему, что я одумалась, поняла, что нужно повиноваться опекуну и впредь буду послушной.

Я обратила внимание, что мой зять много пьет, но с ним это часто бывало. Он потребовал песню. Менестрели стали петь о любви, и в глазах у него появился сентиментальный блеск.

Потом Кларенс похлопал меня по руке.

– Анна, дорогая сестричка. Я позабочусь, чтобы у тебя все было прекрасно. Твое благо – одна из моих первейших забот. Ты знаешь это, не так ли?

Он подался ко мне, и я ответила:

– Знаю, милорд, что вы думаете о моем будущем.

– Ты сестра моей любимой жены, а все, связанное с ней, дорого моему сердцу. Выпей со мной... за наше счастливое будущее. Вина... доброй мальвазии леди Анне.

Один из слуг наполнил мой кубок.

– За будущее, – сказал Кларенс. – За нашу с тобой дружбу, Анна. Она непоколебима, как утес, и останется такой навсегда. О, да ты не пьешь. Пей до дна. Иначе я сочту, что ты со мной неискренна.

Я заставила себя выпить.

– Ну вот. Теперь мы друзья. Видишь, Изабелла? Мы с Анной понимаем друг друга. Так что, дорогая, больше не волнуйся за нас.

– Она знает, что ты думаешь о ее благе, – сказала моя сестра. – Правда, Анна?

– Знаю, что милорд герцог думает о моем будущем, – двусмысленно ответила я.

– Ну что ж, – сказал Кларенс, – послушаем еще песню. Скажите менестрелям. На сей раз веселую хороводную.

Зазвучала песня, кое-кто принялся танцевать, и, казалось, прошло много времени, прежде чем я смогла уйти к себе в комнату.

Войдя, я сразу же надела плащ и стала ждать. Вскоре послышался негромкий стук в дверь.

– Готовы, миледи? – прошептала служанка. – Ничего не берите с собой. Так велел милорд.

– Готова.

– Тогда пошли.

Я стала спускаться вслед за ней по винтовой лестнице. Шли мы тихо. Я молилась, чтобы навстречу никто не попался.

Нам повезло, во двор мы вышли незамеченными. Быстро пересекли его... проскользнули в ворота... там стоял экипаж.

Служанка распахнула дверцу, и я вошла внутрь.

– С Богом, миледи, – сказала она и побежала обратно. А я поехала в тряской карете прочь из неволи... от герцога Кларенса.

Меня стала охватывать дремота. Веки отяжелели. Я чувствовала себя до того вялой, что даже не задавалась вопросом – почему, хотя, казалось бы, тут мне следовало быть очень настороженной.

Карета остановилась. Кучер спустился и заглянул внутрь.

– Вам удобно, миледи?

– Да. Уже приехали?

– Пока нет. Осталось недалеко.

– Куда мы направляемся?

– Не могу сказать. Жду указаний. Все хорошо. Подремлите немного. Скоро приедем на место... там вас будут ждать.

Я закрыла глаза. И легко погрузилась в сон.

Проснулась я внезапно. И не сразу вспомнила, что со мной. Потом голова прояснилась. Меня везут в карете туда, где мы встретимся с Ричардом.

Я села. Кареты не было. Я находилась в маленькой комнате... на чердаке. Пол был выстелен камышом, я лежала на матраце. Стоял какой-то непривычный запах. Через некоторое время я поняла, что пахнет прогорклым жиром и другими неприятными ингредиентами.

Подняв руку к горлу, я коснулась грубой ткани своего платья. Но ведь на мне были бархатное платье и плащ. Я готовилась к встрече с Ричардом. Должно быть, это сон. Я попыталась стряхнуть его, но он стал походить на кошмар.

Незнакомая комната... незнакомое платье... снизу доносились голоса... крикливые, резкие... и стук лошадиных копыт. Рядом проходила какая-то улица.

– Кто здесь? – крикнула я. – Где я нахожусь?

Какая-то сидевшая в тени женщина встала и подошла.

– Как самочувствие, Нэн?

– Нэн? – переспросила я.

– У тебя опять был приступ.

– Я не Нэн.

– Слушай, – сказала женщина, – хватит. Мы по горло сыты твоими причудами. Кончай, а?

– Не понимаю, о чем вы говорите. Как я оказалась здесь? Меня везли в карете к убежищу.

Женщина расхохоталась.

– Вижу, тебе бы только не мыть сковороды с кастрюлями. И брось важничать. Говори по-простому, как мы все. Надоели нам твои представления... побыла в служанках у какой-то знатной леди и все корчишь из себя такую же. Не верим мы в твои байки, Нэн. Никогда не верили. Ты Нэн и никто больше. А теперь поднимайся, ступай на кухню. Может, успеешь еще получить корку хлеба да глоток эля.

Меня охватил непередаваемый страх. Я спросила:

– Вы знаете, что я леди Анна Невилл?

– Конечно, – ответила женщина. – А я архиепископ Кентерберийский. Ну-ну, вставай.

Я с трудом поднялась на ноги. Обратила внимание, что пол в комнате наклонный.– Скажите, пожалуйста, – спросила я, – что произошло? Я выехала из Уорик-корта в карете. Что случилось? Я, должно быть, сплю.

– Ты только и делаешь, что спишь... а тебе положено мыть сковороды с кастрюлями. На кухне нужно работать, девочка. Ничто не делается само собой.

– Помоги мне, Господи, – взмолилась я. – Не дай сойти с ума.

И получила толчок, от которого отлетела к стене.

– Скажите, пожалуйста, что это означает? – умоляюще обратилась я к женщине. – Кто привез меня сюда? Где моя одежда? И где я нахожусь?

– Не дури, Нэн. Прекрасно знаешь где. Ты здесь уже целый месяц. Иногда мне кажется, с головой у тебя и впрямь неладно. Никто не верит твоим россказням, будто ты знатная особа. Брось, а то люди скажут, что ты совсем рехнулась. Уже не видишь разницы между тем, что есть и что тебе мерещится.

Она подтолкнула меня к двери. За дверью оказалась лестница. Женщина взяла меня за руку и потащила вниз.

Мы прошли по темному коридору, распахнулась еще одна дверь. Меня ослепил свет из окна, за которым виднелся двор с высокими закромами.

Я замигала и увидела, что нахожусь в кухне. У стола стоял мужчина. Под его расстегнутой рубашкой виднелась волосатая грудь, руки тоже были покрыты завитками волос. Рослый, властный, он с любопытством поглядел на меня.

– Опять заспалась, – сказала женщина.

– Требую ответа, где я нахожусь и кто привез меня сюда! – воскликнула я.

Там находились две девицы: одна пухлая, с веселым, наглым лицом, другая маленькая, бледная, неприметная.

Пухлая важно вышла на середину кухни и, пытаясь имитировать мой голос, произнесла:

– Требую ответа, где я нахожусь и кто привез меня сюда!

– Кто ты сегодня, милочка? – спросил мужчина.

 – Как это понять?

– Леди Грязь или мадам Навоз? – спросила пухлая.

Я с ужасом уставилась на них. Мне стало ясно, что против меня устроен какой-то заговор и эти люди участвуют в нем.

– Перед вами леди Анна Невилл, – сказала я. – Я ехала из Уорик-корта в убежище. Будьте добры, немедленно отправьте меня туда.

Мужчина поклонился со словами:

– Карета ждет вас, миледи.

– Где она? – спросила я, и все покатились со смеху.

– Послушай, – сказала пухлая девица, – хватит уже. Не примется ли ваша милость за мытье сковородок? Они скоро понадобятся.

Я никогда не мыла посуды. И не знала, как взяться за дело. Рядом со мной стояла худощавая девица. Она предложила:

– Давай помогу. Кто-то произнес:

– Сейчас шлепнется в обморок.

Меня усадили в кресло. Кухня кружилась перед глазами. В голове роились мысли. Служанка, сказавшая, что принесла послание от Ричарда... внимание сидевшего рядом со мной Кларенса... его любимая мальвазия, которую он заставил меня выпить. Да, это заговор... подлый заговор. Ричард тут совершенно ни при чем.