Текст книги "Ангел во плоти"
Автор книги: Виктор Кувшинов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)
Но булыжник благотворно подействовал не только на их храбрость, но и на мои бойцовские качества, которые раз уже меня спасли при встрече с волком. Все произошло мгновенно. Я сумел отбить одного, второго – эти уродцы с их бараньим весом отлетали от меня как теннисные мячики, но проблема была в их количестве. Уже после второго удара в одну мою руку вцепился зубами один из самых шустрых, я еще отбил третьего, и начал колотить нападающих теми, что повисли у меня на руках, но понял, что это конец.
Хорошо волки народ свободолюбивый, а еще, если учесть что в шкуре волка был упрямый человек, то станет понятно, что Шерман не остался наблюдать за этим безобразием со стороны. Надо мной мелькнула серая тень и брызнула кровь, сопровождаемая многоголосым воем. Я, почувствовав, что хватка моих противников ослабла, быстро подключился к драке, то есть заорал благим матом:
– Всем стоять, – и поймал своего, уже можно сказать, друга за загривок.
Как ни странно, это подействовало и все замерли, удивленно уставившись на меня. Судя по дикой головной боли, я догадался, что опять немного высунулся из под своей брони. Ну конечно, им здесь ангела увидеть, все равно что ясное солнце посреди полярной ночи. Но и мне такие фокусы терпеть несладко. Ай, ладно, все равно здорово! Зрелище было – закачаешься! Кучка перемазанных в грязи и истекающих кровью уродов, включая меня с волком, замерла в немом восторге пытаясь определить, что же такое хорошее на мгновение их посетило?
А я про себя клял на чем свет стоит свою тупость: ну почему заранее не подумать, что нужно являть свою сущность народу, вместо того чтобы лекции о вреде курения читать? Но себя не поколотишь – к тому же с этим превосходно справились мои маленькие оппоненты. Я мельком взглянул на руки и впервые поблагодарил местное правление за то, что я не совсем человек – оказалось, мне почти не причинили вреда – настолько крепкая шкура покрывала мои конечности. Чего нельзя было сказать об одежде, но все равно, какой бы драной, грязной и серой она ни была, я на фоне всех окружающих красовался почти царским облачением.
Однако терять миротворческую инициативу, подпертую сзади клыками Шермана, было нельзя, и пришлось быстро расширять занятый мною плацдарм внимания:
– Друзья! – я понял, что более глупого начала после столь энергичной потасовки было невозможно придумать, но невозмутимо продолжил. – Вы можете мне не поверить, но имея перевес в силах, мы с волком не имеем никакого желания или нужды нападать на вас. Более того, я хотел бы побольше узнать о вашей жизни и, может быть, чем-нибудь помочь, – как-то противно пресно все это прозвучало, и я, скривившись, добавил. – А вообще-то ребята, покажите-ка, чего вы там копаете в этом дерьме!
Этот вопрос «ребята» поняли сразу и, засуетившись, потянули меня за рукава к своим плетеным корзинам. В ближайшем же кузове обнаружилась куча просто душераздирающих по своей противности и величине червей. Они были размером до полуметра и толщиной в два пальца, к тому же скрипящие хитиновыми кольцами и покрытые щетиной.
Из сбивчивых, но деловых объяснений маленького народца я понял, что червей они не едят – те были несъедобны для людей. Оказывается, здесь была отработана тонкая технология выживания. Вся эта вонючая гадость медленно текла по болоту уходя куда-то дальше. Бегемоты жрали что-то там, прямо посередине, а течение тащило их особо калорийное дерьмо прямо к берегу. И уже здесь в нем разводились эти черви в огромных количествах.
Я был бы в восторге от такой экологической цепочки, будь она хоть на йоту эстетичнее. Вся дьявольская шутка заключалась в том, что эти несчастные были интегрированы в эту цепь выживания. Они постоянно должны были набирать определенное количество этой извивающейся гадости и относить своему благодетелю: Момону.
Тут у меня от их сбивчивых объяснений мозги съехали в кучу – я никак не мог понять, что это такое. В конце концов, решил сам посмотреть на их покровителя, но для этого нужно было еще насобирать червей. Я обреченно взглянул на Шермана – в ответ мне опять укоризненно покачали головой.
– Ну и ладно, ты все равно не поможешь, – пробурчал я и, вздохнув побольше вонючего воздуха, пошел за бедолагами в черную жижу.
Странно, но мой нос никак не мог привыкнуть к этим миазмам. Однако, глядя на покрытые язвами тела несчастных существ, я вспомнил, что запахи здесь еще не самая страшная пытка и полез руками в дерьмо. Работа спорилась – благо червей там было немеряно. Главное, все время переступать ногами, чтобы они не присасывались к коже. Как мне объяснили, от этого-то и образуются язвы. Довольно быстро мы набили все корзинки и выбрались на берег.
Народец окончательно принял меня за своего и, воодушевившись хорошим сбором, потянулся к своей цели. Я взял пару корзин у самых маленьких особей, возможно женского пола (разобрать это было весьма трудно и совершенно непривлекательно) и потащил их вслед за всей стайкой куда-то через чахлые заросли гнилух. Шерман с независимым видом плелся сзади.
После получаса ходьбы мы вышли на сухую поляну, и я, не удержавшись от удивления, выдохнул:
– Ух ты!
Да и как тут было не удивиться, когда таких мутантов мне, пожалуй, даже в самых извращенных мирах не попадалось. Только теперь до меня во всей красе дошло, почему ничего не понял в объяснениях серых обезьяноподобных человечков. Передо мной на верхушке возвышенности возлежала гора, в своей совокупности представляющая собой жуткий гибрид динозавра, свиньи, слона, коровы и бог знает еще чего. От динозавра у нее были размеры и хвост, от свиньи – огромное рыло с маленькими глазками и копыта, от слона – бивни, огромные уши и серая толстенная шкура, а от коровы – бесстыдно выставленное на показ толстенное вымя с шестью сосками и рога. Ко всему прочему по хребту шел какой-то прямо драконий ряд шипов.
Первое впечатление от развалившегося на боку «благодетеля» Момона осталось самое неприятное. А Шерман гавкнул сзади, как отрезал:
– Это стопудово не человек.
– Нет, ты ошибаешься, – прокомментировал я. – Не сто, а гораздо больше пудово.
Пока мы перешептывались, стала ясна вся экологическая цепь: страшненькие малыши подтащили к морде свои корзины и стали ссыпать червей прямо в какой-то лоток. Огромный пятак зашевелился из стороны в сторону, видимо учуяв отвратительно воняющий деликатес. Наконец, открылся один маленький красный глаз и гора довольно хрюкнула. Я хотел тоже подойти поближе, но за спиной раздалось ворчание Шермана:
– Подожди, пока эта тварь наестся, если конечно не хочешь, чтобы тобой закусили вместе с червями.
Я благоразумно послушался совета и продолжил рассматривание умильной сценки: трехэтажная свинья, так и не встав на ноги, хрустела червячками под радостные уговоры ее почитателей. Еле дождавшись окончания трапезы, я двинулся к животинке с твердым намерением выяснить, кто она такая есть, но был остановлен на полпути коллегами по сбору червей. Они зашикали на меня и замахали руками. Я недоуменно на них воззрился, а они подбежали к брюху развалившейся на боку туши и дружно припали к огромным соскам вымени.
Меня чуть не стошнило от всего этого, но я сумел подметить, что человечков было ровно шесть – столько же, сколько сосков. Значит, лишние здесь не выживали. Вздохнув, я подождал еще, пока вся маленькая компания не насытится. Все стало ясно, к тому же еще и волк пояснил, что эта рогатая свинья охраняет своих кормильцев. Инфернальная экологическая цепочка для человечков замкнулась, ну если не считать того, что их, в конце концов, тоже кто-нибудь когда-нибудь съест.
– Все, мне надоело смотреть на эту тошнотворную идиллию, – проворчал я волку и направился к свиному рылу гиганта.
Момон продолжал спать, довольно похрюкивая и пошамкивая во сне. Меня с чего-то разобрала прямо неприличная для ангела злость и я, увидев, что на мои оклики эта скотина не откликается, взял и слегка пнул ее прямо в пятак. Ну, может не слегка… но что эдакой громиле от моего тычка сделается? Нельзя же сразу так спросонья обижаться. Ее, можно сказать, ангел посетил, а она, прямо по-свински возмущенно хрюкнула и принюхалась, а потом наверно запах мой не понравился, и она, сволочь такая, чихнула!
Если вы думаете, что я ей сказал: «на здоровье», – то сильно ошибаетесь. Так как, при всем желании не смог бы до нее докричаться. Да и не до того мне было – нужно же хоть как-то стереть с себя все эти ее сопли, слюни и остатки червей, а затем топать пару сотен метров обратно. Хорошо еще, я плавно приземлился в какую-то лужу, а не влепился в корягу. Когда во второй раз приблизился к милой скотинке, она уже не спала. Наученный опытом, я осторожно, соблюдая этикет, встал сбоку, так чтобы она меня видела, и спросил:
– Привет, темный коллега! Говорить можешь? – при этом я чуть-чуть «высунулся» из-под защиты, рискуя очередной головной болью, но на этот раз все прошло удачно. Свинообразный слон (или слонообразный крокодил) не стал плеваться и даже не пытался мною закусить. Поэтому я решил простить его за чихание, так как к моей великой радости это хрюкотало заговорило. Лениво, нечленораздельно, но все же заговорило! Понятно, где уж тут члены разделять, когда во рту эдакие грабли из бивней с кривыми зубами.
– Шы што шут шелаешь?
Было не понятно, то ли я тут, то ли я шут, но какая разница, если перед вами возникает возможность хоть что-то узнать о сильных мира сего? Так что я, очень обрадовавшись, затараторил:
– Да я по ошибке влетел к вам в мир, а теперь не очень разберу, как отсюда выбраться.
– Не мельшеши, – чавкнул свин, и повернулся на брюхо, так что дрогнул весь холм, а собиратели червяков испуганно прыснули в сторону волка, забыв, кто тут враг, а кто покровитель. Разглядев меня двумя маленькими глазками, слоносвин продолжил допрос. – И шо шы ша шип?
Я напряг все свое воображение и, кажется, догадался, что это не шиш с шипом.
– Я – не тип, я – ангел, вроде тебя. Просто с астрала влетел прямо сюда.
– Не мошет быть! – хрюкнуло внутри огромной пасти. – Шуда прошто так не влешают и не вылешают.
Кажется, свин начал лучше проговаривать слова. Поэтому я уже вовсю атаковал его просьбами:
– А я не просто так. Ты лучше подскажи, как отсюда выбраться, а если не знаешь, то хоть намекни, как найти тех, кто знает.
– Ну, для душ путь один, – хряк довольно чавкнул. – Помереть, а шам они наверняка в другом меште окашутся. Но шы же не душа…
При этом я каким-то образом уловил немного расстроенные нотки в его голосе.
– А что так грустно? – переспросил я.
– Так был бы ты душой, я бы тебя сейчас шъел, и все дела! А так… – свин грустно хрюкнул. – Мало што нешъедобный, так еще вернешься и будешь тут мне мштить, коллега хренов.
Судя по всему, моя защита сработала как-то так, что после некоторого недоразумения черт все-таки принял меня за своего, а не светлого ангела. Я не стал его разубеждать и продолжил совещание:
– Ну и что мне тогда делать?
– Ишкать главного бешполежно, ешли он припрется, никому не пождоровится. Неконсшруктивный тип. Все под себя гребет. Единштвенно, кто реально тебе мошет помочь, это снуфы…
– Опять снуфы! – досадливо воскликнул я, припоминая волчьи байки про них. – Но как их найдешь?
– Эт верно, – хрюкнул довольно свин. – Они ше все норовят мешду миров, да по второму уровню мотаться.
– Так, может, и мне на второй уровень? – я вдруг сообразил, что сам могу такое попробовать.
– Не шоветую. Ешли никогда там не был, то не шуйся! Шъедят, как муху. Одно оштается: добрые дела делать! – и тут чудо-юдо расхрюкалось. Я сообразил, конечно, что это оно так засмеялось, но мне от этого было не легче – хорошо хоть в сторонку успел отскочить, чтобы не попасть под летящие сопли.
Уже со стороны я крикнул:
– Спасибо, придется самому искать!
– Не ша што! Шам бы ш тобою прогулялся, да лень… Кштати, помоги этим головастикам, а то кашется я шкоро без них оштанусь. А кто меня кормить тогда будет? – Гигант тяжело мотнул в сторону человечков, жмущихся к волку.
«Ага, это он намекает, чтобы я начал провоцировать снуфов добродетелями» – сообразил я и, оставив свинозавра лежать в прежней позе выменем кверху, подошел ко всей остальной компании.
– Остается самое последнее: совершать хорошие дела! – резюмировал я волку наши бесовские переговоры. – Между прочим, это и для тебя шанс выйти в верхние миры.
– Тебе хорошо болтать, а я скоро от голода с ума сойду. Так бы и сожрал сейчас кого-нибудь из этих сереньких, – волк натурально пустил слюну.
– Ты погоди! Может, найдем какое нейтральное решение, – затараторил я, а сам, догнав побежавших к своей свиноматке человечков, крикнул. – Стойте, что это ваш покровитель говорил об угрожающей вам опасности?
Самый большой и самый смелый человечек остановился и пояснил, что рядом завелась компания разбойных обезьян, которые уже сожрали одного члена общины. Но, поскольку тот и так был лишний, его не было жалко. Однако теперь они боятся ходить к болоту, так как безопасно только здесь. А добывать корм нужно дважды в день, иначе свин проголодается и может слопать их вместо червей.
«Ну и перспективка! – подумал я с содроганием: Как же тонко изощряются здесь в издевательствах!» А сам повернулся к волку и предложил:
– Ну что, не желаешь защитить малых, да сирых от грозящей им опасности?
– Если там еще найдется, чем перекусить, то с удовольствием, – ухмыльнулся Шерман.
Однако пришлось еще немного подождать, пока стайка серых человечков соберется с силами на второй поход к болоту. На этот раз мы решили не светиться: я отстал от всей группы, а волк и вообще двинулся стороной, одному ему известными тропами.
А я шел и думал думу горькую: где-то там сейчас моя ласточка, заботливая и ласковая Люся? С одной стороны, надо было выбираться из этой преисподней, но с другой – что я там найду? Мертвое Женино тело? И Люся теперь для меня останется миражом на изнанке реала на долгие, долгие годы. Она найдет себе другого, заведет семью, и когда вернется сюда седой старушкой, все равно не узнает во мне того приятеля, который так неосторожно нанес ей душевные раны и смылся в астрал…
И все-таки нельзя распускать нюни. Сначала выбраться отсюда, а уж потом принимать от друзей упреки за свое разгильдяйство. А чтобы это получилось, надо, во что бы то ни стало, найти снуфов или сделать так, чтобы они нашли меня.
Мое расслабленное рефлексирование прервал дикий звериный вопль, раздавшийся немного впереди. Я запоздало выругал себя, но несильно, так как было нужно немедленно начинать действовать. Пулей вылетев вперед, я увидел, что наших подопечных атакует сразу три гориллоподобных существа: к счастью они были размером не больше меня. С настоящими гориллами ни я, ни Шерман не справились бы. Но и такого размера им было достаточно, чтобы совладать с маленькими существами.
Положение было непростым, так как у меня на вооружении была только моя храбрость и кулаки. Да еще хорошая глотка, которая, в конечном счете, и сделала самый решительный вклад в потасовку. Нападавшие были явно сбиты с толку неожиданно выскочившим на них типом, который орал благим матом на всю округу, пуча глаза и размахивая руками, как ветряная мельница.
Пока мы так угрожающе сближались, на поле боя появился наш главный наступательный аргумент в лице, а вернее, шкуре волка. Мелькнула только серая тень и одна из нападавших горилл упала с разорванным горлом. Оставшиеся две обезьяны не дали так легко себя в обиду и, встав спиной к спине, начали отражать нападение.
Сообразив, что атакующие в мгновение ока превратились в защищающихся, я понял, что не смогу на них напасть по гуманным соображениям, и остановился на мгновение. Это дало возможность горилле откинуть от себя одного, самого настырного человечка, и они вдвоем кинулись на Шермана. При этом, одна обезьяна основательно того достала. Я опять почувствовал настоятельную потребность в защите раненого компаньона и кинулся с воплем в бой.
Второй раз моего вопля нервы горилл не выдержали, и они бросились наутек. Чтобы закрепить успех, я прогнал их метров триста и потом устало вернулся обратно. Каково же было мое отвращение, когда я застал всю компанию, пирующую над телом поверженной обезьяны, вернее тех ошметков, что от нее остались. Волк выглядел еще куда ни шло – серая шкура скрывала под собой человека, а перемазанный в крови хищник, вещь привычная. Но эти серые существа окончательно потеряли человеческий облик, разрывая зубами сырую, еще теплю плоть своей жертвы, в упоении чавкая внутренностями и обгладывая кости.
Не подходя близко, чтобы не стошнило, я крикнул волку:
– Шерман, ты как хочешь, а я пошел! – после чего отвернулся и отправился, сам не зная куда.
Спустя полчаса я услышал похрустывание веточек и шуршание сухой травы за спиной. Некоторое время еще хранил молчание, но затем не выдержал и, не оборачиваясь, проворчал:
– Да не топай ты так усердно лапами! Будто скаковая лошадь на ипподроме.
– А ты бывал на ипподроме? – раздался сзади знакомый рык.
– Бывал, только не на Земле.
– Не сердись, ты же знаешь: я не мог больше терпеть голода, а та обезьяна все равно отправилась в иной мир.
– Не надо даже загадывать, какой. Ты хоть понимаешь, что спихнул душу еще глубже в этот вертеп?
– Он сам себя спихнул. Я просто играю по тем правилам, что здесь установлены.
– Но ты же знаешь, что они специально вам навязаны, чтобы вы теряли любые проявления человечности.
– Не будь ханжой. Тебе просто еще никогда так не хотелось есть.
Мне стало стыдно. Кто я такой, на самом деле, чтобы учить Шермана? Ведь здесь выражение «с волками жить, по-волчьи выть» совсем не означало самый худший вариант выживания. Волк, действительно, защитил всех нас от горилл, и то, что его удар оказался смертельным, еще не значило, что намерения были подлыми. На самом деле, в последней драке я выглядел гораздо хуже, произведя массу шумовых эффектов, но по сути ничего не сделав.
Мы молча шли какое-то время, пока я не сообразил, что совершенно бесцельно меряю эту серую пустыню своими шагами:
– Слушай, Шерман, есть у тебя еще какие-нибудь соображения насчет того, как выбраться наверх?
– Нет. А эта чертова свинья тебе ничего не рассказала? – в свою очередь уныло удивился волк.
– Со мной дело еще хуже, чем с тобой. Если тебя убить могут, то мне это может боком выйти.
– А что, тебя убить нельзя, что ли?
– Можно, но только, по словам свинтуса, я могу тогда вообще неизвестно, куда влететь. Единственный выход – снуфы, что б им пусто было. Только они могут наверх отпустить.
Мы еще немного прошли, и волк предложил:
– Слушай, есть тут еще один такой черт, может тот больше знает?
– Еще одна свинья вселенского масштаба?
– Нет, но схема та же: ставит в зависимость от себя группу вечно грызущихся между собой людишек и балдеет от их мучений, – коротко обрисовал ситуацию серый приятель.
– И как же он выглядит?
– Ну сисек таких у него нет. Вместо этого он яйца несет. А выглядит… хм, скажем так: представь себе курицу в бронированной шкуре динозавра… – подыскивал нужное определение волк.
– Птеродактиль что ли?
– Если бы этот птеродактиль взлетел, вернее, потом приземлился, то там никого в округе живых не осталось бы.
– Ясно! Хорошо, что динозавры не летают! – философски перефразировал я популярное выражение, бытующее на родине моего двоюродного тела, впрочем, уже бывшего тела, и вспомнил. – А что, эта курица-переросток тоже заставляет своих почитателей червяков собирать?
– Как ты догадался? – хохотнул волк таким рыком, что мне почему-то захотелось спрятаться куда подальше. – Только там нет бегемотообразных обжор. Вместо них живут кроты, непонятно чем питающиеся, но знатно удобряющие землю. Проблема в том, что кроты тоже размером с паровоз, так что тамошним черведобытчикам постоянно нужно уворачиваться от кротов, своего попечителя и массы других врагов.
– Волков, например… – съехидничал я.
– Ну и волков, – не стал отрицать Шерман. – Только я предпочитаю честный бой, как с теми гориллами. Потому и слоняюсь больше по лесу.
– Ладно, пошли к твоему куриному богу, он хоть говорить-то умеет?
– Кто его знает. Но идти туда долго, так что лучше залазь на спину – так быстрее будет.
Мы продолжили путешествие а-ля Иван царевич и дурак по совместительству, только мой серый волк не носился на реактивной тяге по тридевятым государствам, а равномерно трусил по невидимой тропинке среди бесконечных зарослей мертвых деревьев. До вечера, как и предполагал Шерман, мы никуда не добрались. Однако волк предпочел не останавливаться и продолжил вести меня в совершенно непонятном направлении почти в полной темноте.
По-дороге у нас было время обсудить волчью жизнь. Весь этот мир, по словам лохматого приятеля, представлял собой серую безжизненную пустыню, поросшую мертвым лесом и такой же серой сухой травой. Местами встречались «оазисы» выживания небольших групп существ, кучкующихся вокруг своего повелителя – кого-нибудь из темных ангелов. Те отличались от остальных неприступными размерами, произвольно отвратительной внешностью, несъедобностью и вздорностью. Все остальные были тем, что осталось от человеческих душ. И все были съедобны… причем единственно съедобны, кроме что дьявольских прикормок в виде молока или яиц. Даже гигантские бегемоты и кроты были съедобны, только что труднодоступны и способны жрать отвратительную грязь этого мира. В результате, жизнь большинства попадающих сюда существ была мучительной, но недолгой. И избавлением скорую смерть назвать было нельзя, ведь дальше этих несчастных ждали лишь новые извращенные пытки.
Так бы мы и двигались к своей цели, лениво переговариваясь по пути, если бы наш путь сквозь черный лес не был прерван самым неожиданным образом…
