Текст книги "Крестьянство России в Гражданской войне: к вопросу об истоках сталинизма"

Автор книги: Виктор Кондрашин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 39 страниц)

§ 2. Завершение крестьянского движения

Со второй половины 1921 г. повстанчествоа начинает постепенно терять социальную базу. Происходит это под воздействием трех взаимосвязанных между собой факторов. Первый из них уже охарактеризован нами. Это предпринятые государством силовые действия, физический разгром наиболее непримиримых повстанцев, их основных отрядов. Сформировавшаяся во второй половине 1921 г. государственная система борьбы с вооруженным повстанчеством не оставляла ему никаких шансов на успех. Два других фактора имели объективный и необратимый характер. Прежде всего, это страшный голод, обрушившийся на поволжскую деревню в конце 1921 – начале 1922 гг., из-за которого крестьяне просто физически не могли принять активное участие в восстании. И, во-вторых, переход к новой экономической политике, что ликвидировало почву для крестьянского недовольства. Оба эти фактора оказали решающее влияние на изменение политических настроений крестьянства.

О том насколько ужасным стал для крестьян Поволжья голод, свидетельствуют сводки ГПУ:

7–10 января 1922 г. Татреспублика: «На 1 января голодающих насчитывается 1 929 556 человек. Процент смертности увеличивается. В пяти кантонах за неделю умерли от голода 6535 человек, заболели 34 405 человек».

20 января. Самарская губерния. Госинфсводка № 6: «Голод дошел до ужасных размеров: крестьянство съело все суррогаты, кошек, собак, в данное время употребляют в пищу трупы мертвецов, вырывая их из могил. В Пугачевском и Бузулукском уездах обнаружены неоднократные случаи людоедства. Людоедство, по словам членов волисполкома Любимовки, принимает массовые формы. Людоеды изолируются».

27 марта. Царицынская губерния. Госинфсводка № 24: «Зарегистрировано несколько случаев людоедства. В феврале в Царицынском уезде умерли голодной смертью 1189 человек»^{706}.

В этих условиях повстанцы объективно оказывались в безвыходной ситуации и, чтобы прокормить себя, должны были вставать на путь самоснабжения за счет голодающего крестьянства. Так и случилось. Уже осенью 1921 г. в губерниях Поволжья во многих селениях крестьяне не только не поддерживают повстанцев, но и выступают против них. Например, в Области немцев Поволжья в сентябре 1921 г. по инициативе крестьян создавались специальные комиссии по борьбе с бандитизмом, в задачу которых входила охрана селений от различных «банд». Источник сообщал, что крестьянами излавливались «целые бандитские шайки вместе с главарями»^{707}.

В полной мере эта тенденция закрепилась в 1922 г. Госинфсводки ГПУ убедительно доказывают, что этот год стал годом завершения в Поволжье массового повстанческого движения под политическими лозунгами. Но антикоммунистические призывы повстанцев уже не привлекали крестьян. Как уже указывалось, с одной стороны, зажатые в тисках страшного голода, они не имели возможностей для материальной поддержки повстанчества, а с другой – не желали его поддерживать, после того как большевики отказались от политики «военного коммунизма» и перешли к нэпу.

В 1922 г. в регионе продолжали действовать разрозненные повстанческие группы, многие из которых представляли собой мелкие банды с уголовным оттенком, занимавшиеся грабежом населения. Среди повстанческих групп наиболее крупным и опасным был отряд под командованием бывшего командира Красной армии, сподвижника Сапожкова В.А. Серова. Все его попытки поднять крестьян против власти закончились провалом. В конечном итоге он, так же как и другие отряды, скатился на банальный грабеж. Насильственные изъятия у крестьян фуража и продовольствия лишь озлобляли сельское население и лишали движение поддержки. Поэтому к концу лета 1922 г. Серов так же, как и большинство повстанцев, осознавая бесперспективность борьбы с властью, добровольно сдался.

Вот некоторые факты из информационных материалов ГПУ-ЧОН-Красной армии, иллюстрирующие вышесказанное.

23 февраля. Саратовская губерния. Балашовский уезд: «За последние полгода бандитизм затих в уезде, и затих не только от военных поражений, но и потому, что потерял симпатии крестьянства. Одно из зараженных бандитизмом село – М. Шербедино, находящееся под властью бандитов несколько месяцев, в конце концов так материально и психически измучено бандитами, что возненавидело их. Бандитизм потерял свой ореол вообще во всех слоях общества и рассматривается теперь как сплошной разбой».

4 апреля. Самарская губерния. Госинфсводка № 26: «В Самарской губ. действует банда Серова численностью до 700 всадников, 300 подвод обоза. Банда в пути следования грабит население, уводит рабочий скот у крестьян… Лозунг – “Долой коммунистов!” Отношение крестьян к банде отрицательное».

6 июня. Саратовская губерния. Госинфсводка № 46: «Отмечается разложение банд. В банде Букуметова, находившейся в районе ст. Малоузенка, произошел раскол. Главарь банды убит, банда распалась на несколько частей. Среди последних отмечается стремление перейти на сторону советской власти».

1 апреля – 1 июля. Из обзора Разведуправления штаба РККА. ПРИВО: «Банда Серова…, деморализованная и подавленная неудачами и беспрерывным преследованием ее красными частями, …совершенно разложилась. Рядовые бандиты начали разбегаться и совершенно вышли из подчинения своим главарям….В середине мая банды Серова и Иванова, действуя самостоятельно, одна от другой, из Новоузенского у ушли в южном направлении, производя по пути своего движения грабежи скота и семян у жителей…. Среди рядовых бойцов банды неоднократно отмечалось тяготение к сдаче, чему препятствует исключительно лишь боязнь возможных репрессий со стороны соввласти. 13 мая добровольно сдался начштаба банды Серова – Буржаковский».

1 июля. Саратовская губерния. Бандсводка № 89: «По сведениям от 20 июня, отношение крестьян к серовским бандам враждебное. Крестьяне принимают активное участие в борьбе с бандитами».

22 августа. Саратовская губерния. Госинфсводка № 145 (419): «Телеграмма РОСТА № 150. Сдался главарь банды, оперировавшей в Заволжье больше двух лет, Серов. Сдача Серова произошла главным образом вследствие враждебного отношения крестьян к бандитизму»^{708}.

1922 г. стал годом выхода поволжской деревни из голодного кризиса и хозяйственной разрухи, первых успехов новой экономической политики. Как свидетельствуют информационные материалы ГПУ, преодоление кризиса сопровождалось огромными трудностями. Главной задачей крестьян была подготовка к весеннему севу Семенного зерна катастрофически недоставало; обеспечить деревню семенами – это стало основным требованием крестьян к властям. Из госинфсводок ГПУ хорошо видно, как менялось настроение крестьян по отношению к Коммунистической партии и советской власти (от враждебного к лояльному) по мере поступления в деревню семенной ссуды и успешного проведения основных полевых работ. Именно хозяйственные результаты года стали решающим фактором политической стабилизации в регионе и прекращения там крестьянского движения. Сводки ГПУ демонстрируют динамику настроения крестьянства в 1922 г.

7–10 января 1922 г. Самарская губерния. Сводка ПП ВЧК № 3: «Настроение населения возбужденное. Отношение масс к коммунистам недоброжелательное вследствие того, что населению совершенно не дают помощи».

30 марта. Саратовская губерния. Госинфсводка № 26: «Настроение крестьян в связи с поступлением семматериалов несколько улучшается».

26 апреля. Марксштадская область. Госинфсводка № 302: «Настроение крестьян улучшается в связи с выдачей им яровых семян и фуража. Приступлено к полевым работам. За отсутствием лошадей запрягают коров, даже сами крестьяне, их жены и дети запрягаются в плуги, бороны».

28 апреля. Чувашская область. Госинфсводка № 34: «Посевкампания протекает успешно. По 24 апреля получены 918 763 пуд. семян, распределены 605 763 пуд.».

23 мая. Татреспублика. Госинфсводка № 1421: «Настроение крестьян улучшается вследствие получения семматериала, хороших всходов и снабжения продовольствием. Отношение крестьян к советской власти и РКП улучшается».

14 июня. Царицынская губерния. Госинфсводка № 47: «Настроение крестьян и отношение к советской власти и РКП удовлетворительное. Все внимание крестьян сосредоточено на сборе урожая».

4–20 июля. Область Немкоммуны. Госинфсводки № 64, 65, 66: «Настроение крестьян улучшается вследствие помощи, оказываемой компомголом и удовлетворительных видов на урожай… Отмечается стремление среди крестьян к увеличению посевплощади».

8 августа. Чувашская область. Госинфсводка № 53: «Настроение крестьян хорошее. Крестьяне заняты уборкой хлеба и подготовительной работой к засеву озимых полей».

8–11 августа. Саратовская губерния. Госинфсводка № 67,68: «Настроение крестьян и отношение их к советской власти и РКП удовлетворительное».

15–31 августа. Самарская губерния. Госинфсводка № 64: «Отношение крестьян к советской власти удовлетворительное. Материальное положение крестьян в связи со снятием урожая улучшилось».

26 сентября. Саратовская губерния. Госинфсводка № 67: «Отношение крестьян к советской власти хорошее»^{709}.

Таким образом, 1922 г. стал временем завершения в Поволжье крестьянского движения в силу принципиальных изменений политических настроений крестьян, обусловленных новой экономической политикой и поддержкой государства крестьянских хозяйств в период посевной кампании.

* * *

Завершая характеристику основных этапов крестьянского движения в Поволжье в 1918–1922 гг., можно заключить, что оно прошло эволюцию от простейших форм стихийного протеста, ограниченного территориальными рамками одного или нескольких селений, до высших его проявлений: массовых восстаний в регионе в 1919–1920 гг. и вооруженного повстанчества 1921 г. В основе движения лежало недовольство крестьян политикой советской власти, прежде всего продовольственной.

В связи с этим нельзя не остановиться на проблеме иерархии ответственности местной и центральной власти за размах крестьянского движения в Поволжье в 1918–1922 гг. Буквально все документы советских, партийных, военных и чрезвычайных органов, в которых говорится о причинах крестьянских восстаний, содержат указания на вину местной власти. В свою очередь, последние утверждают, что восстания произошли по вине конкретных представителей советских органов власти, превысивших свои полномочия при проведении хозяйственно-политических кампаний. По сути дела, налицо стремление найти «стрелочника». Это подтверждается множеством примеров. В частности, «чапанное восстание», согласно телеграмме завполитотделом Восточного фронта Г.И. Теодоровича и члена РВС фронта С.И. Гусева Ленину и Свердлову от 17 марта 1919 г., «было подготовлено безобразной деятельностью местных организаций, как советских, так и партийных», которые «смотрели сквозь пальцы» на происходившие на местах «безобразия»: «пытки, обливания людей водой, замораживания и т. д.»^{710} В свою очередь, губернские власти как будто бы впервые узнавали об этом и всю ответственность за крестьянское движение перекладывали на нижестоящих советских функционеров, обвиняя их во всех смертных грехах. Причем причины противозаконной деятельности искали в скрытом кулачестве и связях с белогвардейцами. Например, председатель Самарского губисполкома Л. Сокольский в своем докладе СНК от 13 мая 1919 г. о причинах крестьянского восстания в губернии писал: «Злоупотребления должностных лиц и насилия, чинимые в деревне, служили другой решающей причиной мартовских восстаний. Кулаки, пробираясь на ответственные должности волостных и сельских Советов, своим поведением сознательно подрывали советскую власть. Ими чинились незаконные поборы и реквизиции»^{711}.

Документы свидетельствуют, что конкретные исполнители – «стрелочники» – были вынуждены заниматься очень трудной и «грязной работой». И в большинстве случаев выполняли они ее не из-за своих садистских наклонностей [хотя были среди них и такие типы. – В. К.], а в рамках той политики, которая проводилась государством. На принудительные, насильственные действия по отношению к крестьянству имелись соответствующие полномочия. И то, что многие представители власти переходили грань дозволенного, в большинстве случаев объяснялось безысходностью ситуации. Ну как иначе, без применения насилия, можно было, например, выполнять продразверстку 1919–1920 гг., когда у крестьян просто не было необходимых запасов хлеба! Или как нужно было по-другому бороться с дезертирством, если дезертир в деревне – каждый второй да еще оказывает вооруженное сопротивление! В этой связи весьма показательны показания арестованного за превышение полномочий командира реквизиционно-карательного отряда Н.А. Черемухина, действовавшего в правобережных уездах Саратовской губернии летом 1919 г. Приведем небольшой отрывок из этих показаний, данных следствию 9 октября 1919 г.: «27 июня бой с “зелеными” и восставшими крестьянами под Белой Малиновкой Балашовского уезда, я разбил их и решительными действиями (сжег 283 двора этого села), сразу ликвидировал восстание…Это обстоятельство обратило на меня внимание Центра, и я был назначен начальником укрепленного района Аркадак-Ртищево – Сердобск и командующим отрядами по очистке Саратовской губернии от банд, преимущественно кулаков и дезертиров. Мандат не мог точно и определенно очертить и перечислить цикл репрессий, предоставляя мне право расстрела… За время с 18 июля по 22 сентября расстреляно мною в уездах 130 человек… О расстрелах вообще я доводил до сведения т. Троцкого и т. Калинина, а также т. Крыленко и некоторых товарищей г. Саратова. Келейно ничего мною не делалось, и я считаю огромным преступлением скрывать характер своей работы от ответственных партийных работников»^{712}.

По нашему мнению, главную ответственность за методы исполнения государственной политики в деревне несла центральная власть, поскольку именно она определяла ее конкретное содержание и механизмы реализации. Что же касается исполнителей-«стрелочников», то другого «человеческого материала» у нее просто не было. В тех конкретных условиях, которые сложились в деревне, власти на местах не могли действовать иным способом, кроме как насилием и принуждением.

Крестьянское движение в Поволжье в 1918–1922 гг. подавлялось всей мощью Советского государства. Предпринятые при этом властью действия свидетельствуют о том, что по своему размаху и ожесточенности оно не уступало крестьянскому движению в других регионах страны. Тот факт, что только с помощью регулярных частей Красной армии удавалось гасить крестьянский протест, позволяет утверждать, что действительно существовал наряду с основным фронтом Гражданской войны крестьянский фронт, где противостояние сторон имело столь же ожесточенный характер и такие же трагические последствия. Принимая во внимание усилия, направленные большевиками на борьбу с повстанцами, можно констатировать, что у крестьян не было никаких шансов устоять перед натиском репрессивной мощи государства. В то же время предпринятые меры свидетельствуют о прочности советской власти, ее гибкости, способности в полную силу использовать против непокорных крестьян все имеющиеся в ее распоряжении средства. На наш взгляд, выработанная советским военно-политическим руководством тактика борьбы с крестьянским повстанчеством в Поволжье в годы Гражданской войны была оптимальной, применимой в любой аналогичной ситуации, в любой стране мира.

В то же время, признавая решающим фактором подавления крестьянского движения в Поволжье военную силу Советского государства, следует отметить, что так было в период с 1918 г. по первую половину 1921 г. включительно. В последующий период решающими факторами стали политический и экономический. В итоге крестьянское движение завершилось не в результате силового давления государства, а под воздействием его новой политики.

РАЗДЕЛ III.
КОЛИЧЕСТВЕННЫЕ И КАЧЕСТВЕННЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ КРЕСТЬЯНСКОГО ДВИЖЕНИЯ В ПОВОЛЖЬЕ В 1918–1922 гг.

Глава 1.
КОЛИЧЕСТВЕННЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ КРЕСТЬЯНСКОГО ДВИЖЕНИЯ

§ 1. Официальная статистика крестьянских выступлений

Существует официальная статистика крестьянских выступлений в Поволжье в 1918–1921 гг., составленная по отчетным донесениям органов ВЧК-НКВД-Красной армии. В ходе фронтального просмотра информационных материалов данных ведомств нами обнаружены документы, содержащие подобную информацию. Имеющиеся в них сводные данные о динамике крестьянского движения в регионе в рассматриваемый период далеко не полны и нуждаются в уточнении^{713}.

Об этом можно судить, например, по выявленным отчетам секретного отдела (СО) ВЧК и бюро печати Наркомата внутренних дел, содержащих сводные показатели по крестьянским восстаниям на территории Поволжья в 1918–1919 гг. Так, согласно данным, полученным СО ВЧК на основе информации губернских чрезвычайных комиссий, в 1918 г. на территории Поволжья (в Самарской, Симбирской, Саратовской, Пензенской, Казанской, Царицынской, Астраханской губерниях) было зафиксировано 48, а в 1919 г. – 34 крестьянских восстания^{714}. По нашим расчетам, основанным на изученных материалах, в 1918 г. в Поволжье было отмечено не менее 104 крестьянских выступлений [без выступлений на территории Самарского Комуча. – В. К.], а в 1919 г. – не менее 73, т. е. почти в два раза больше, чем по данным ВЧК (табл. 7 настоящей главы).

Неточность официальных цифр, полученных по линии ВЧК, можно показать на примере годовых и месячных погубернских данных этого ведомства, основанных на информации местных губчека (табл. 1–3).

Таблица 1^{715}

Восстания в Поволжье в 1918 г. (по данным секретного отдела ВЧК, основанных на отчетных материалах губчека)[2]2
  Пустые графы в столбцах табл. 1–3 означают отсутствие информации или указанных фактов на территории губернии.


[Закрыть]

Губернии	Количество восстаний	Число жертв восстания при подавлении	Число погибших в ходе восстания	Расстреляно за восстание	Расстреляно за призыв к восстанию	Расстреляно за бандитизм
Астраханская	3		386
Казанская	3	196	10	80
Пензенская	9	9	15	25	128	8
Саратовская	7		34	146	4	4
Симбирская	9	9	5		31
Самарская	10	5		49	9	6
Царицынская	7	10	7	39		16
Итого:	48	229	457	339	172	34

Таблица 2^{716}

Восстания в Поволжье за период с 1 января по 1 мая 1919 г. (по данным секретного отдела ВЧК, основанных на отчетных материалах губчека)

Губернии	Количество восстаний	Число жертв восстания при подавлении	Число погибших в ходе восстания	Расстреляно за участие в восстании	Расстреляно за призыв к восстанию	Расстреляно за бандитизм
Астраханская	2		53	203	16	5
Казанская	4	225	14
Пензенская						4
Самарская	1			6	26	2 1
Саратовская	4			8	3	4
Симбирская	2		2
Царицынская	2	3		23

Таблица 3^{717}

Статистические данные секретного отдела ВЧК о восстаниях в Поволжье за май-июнь 1919 г.

Губернии	Всего восстаний	Из них
		Кулацко-левоэсеровских	Белогвардейских	«Зеленых»	Мобилизованных	Расстреляно за участие в восстании	Расстреляно за призыв к восстанию
Казанская	5	4	1			11
Пензенская	2			1	1	10	14

Сравнительный анализ данных, приведенных в табл. 1 и выявленных нами материалов показал, что из поля зрения органов учета ВЧК выпали прежде всего «малые формы» крестьянского движения. Оказались учтены только «высшие формы» – вооруженные восстания, в ликвидации которых принимали участие губернские Ч.К. В остальных случаях крестьянские протесты не фиксировались. Например, не были учтены межобщинные конфликты из-за передела пахотной земли и других сельскохозяйственных угодий, распространенные в регионе в первой половине 1918 г. Кроме того, из поля зрения ВЧК выпали все выступления крестьян, закончившиеся бескровно, в ликвидации ЧК не участвовала. В то же время сама статистика вооруженных восстаний не отражает в полной мере данную форму крестьянского протеста.

Из содержания табл. 2–3 следует, что за период с января по июнь 1919 г. в Поволжье произошло 22 восстания, в ходе которых «за восстание», «призыв к восстанию» и «бандитизм» было расстреляно 333 человека. По нашим расчетам, в указанный период на территории региона было не менее 42 крестьянских выступлений, при подавлении которых власть в 21 случае использовала силу^{718}. При этом только в марте 1919 г. во время операции по ликвидации «чапанного восстания», согласно приведенным в отчете командующего 4-й армии М.В. Фрунзе данным, карателями было убито не менее 1000 повстанцев. Кроме того, было расстреляно «свыше 600 главарей и кулаков»^{719}. В это же время в Саратовской губернии только в Сердобском уезде в с. Бакуры карательный отряд расстрелял 60 человек, тогда как в сводной таблице за первое полугодие 1919 г. речь идет всего лишь о 15 расстрелянных повстанцах^{720}.

Подобная ситуация характерна и для сводных данных наркомата внутренних дел. Так же как и ВЧК, наркомат собирал сведения о крестьянских восстаниях по своим каналам, в частности, от отделов управления губисполкомов, а также из местных и центральных периодических изданий, анализом которых занималось действовавшее при наркомате бюро печати. Затем выпускались специальные месячные и двухмесячные сводки и бюллетени под заголовками: «О кулацких восстаниях», «Сводка о столкновениях», «Из донесений с мест о контрреволюционных выступлениях и заговорах против советской власти» и т. п. Обратимся к данным источникам (табл. 4–6).

Таблица 4.^{721}

Из сводок бюро печати НКВД о восстаниях в Поволжье в июле-декабре 1918 г.[3]3
  В свободных столбцах табл. 4 и 5 сведений нет по причине их отсутствия в источнике.


[Закрыть]

Губернии	Июль	Август	Сентябрь	Октябрь	Ноябрь	Декабрь
Пензенская		4	3	1	4
Саратовская	2	6	6		4	1
Самарская		2	1			1
Астраханская		1				2
Симбирская			1
Казанская					1	1

Таблица 5.^{722}

Из сводок бюро печати НКВД о столкновениях за июль-ноябрь 1918 г.

Губернии	Июль	Август	Сентябрь-Октябрь	Октябрь	Ноябрь
Пензенская	2	3	3		2
Казанская	2	5	1
Симбирская	1	1	4	2	1
Саратовская	2	7	1	1	2
Самарская		5	1	1	1
Астраханская				1

Таблица 6.^{723}

Оперативная сводка «Из донесений с мест о контрреволюционных выступлениях и заговорах против советской власти за январь и февраль месяцы 1919 г.»

Название губернии	На почве чего произошло восстание		Мероприятия власти
Казанская	Хлебная монополия		Мятеж ликвидирован. Расстреляно 2, арестовано 7, убито несколько красноармейцев
	1
Пензенская	Продовольственная	Мобилизация
	1	1
Самарская		1	Убито 6 красноармейцев

Из содержания табл. 4–6 видно, что в них, так же как и в сводках ВЧК, получили отражение только факты крестьянских восстаний, а не всех форм крестьянского движения. Причем данные НКВД не совпадают с данными ВЧК. По линии СО ВЧК в 1918 г. было учтено 48 восстаний, бюро печати НКВД зафиксировало 41 восстание. То есть в сводках НКВД факты крестьянского движения отражены неполно.

Это доказывается и другими примерами. Так, в октябре 1918 г. в Саратовской губернии было зафиксировано три случая крестьянского протеста, в том числе два выступления, закончившихся расстрелами зачинщиков^{724}. В табл. 4 данный факт не учтен, а в табл. 5 зафиксирован лишь один случай «столкновения». В ноябре 1918 г. в губерниях Поволжья не менее тринадцати раз использовались вооруженные силы для подавления крестьянских выступлений^{725}. В табл. 5 таких случаев зарегистрировано всего восемь. В сводке НКВД «О контрреволюционных выступлениях и заговорах против советской власти за январь и февраль месяцы 1919 г.» (табл. 6) факты крестьянского протеста учтены на территории трех губерний Среднего Поволжья. По нашим сведениям, в этот период они имели место и в других губерниях региона. В частности, в Симбирской губернии – менее шести, в Саратовской – не менее двух^{726}.

Несмотря на неполноту учета, сводки бюро печати НКВД являются важным источником для изучения основных аспектов крестьянских выступлений. В частности, в них можно найти сведения о составе участников выступлений, их причинах и результатах. Например, оценивая крестьянские восстания как кулацкие, сводки, тем не менее, содержат информацию, указывающую на смешанный состав повстанцев. Крестьянские выступления группируются на основе такого критерия как «от кого исходила агитация»: в одном случае повстанцев называют «кулаками», в другом – «крестьянами», «местными жителями» и т. д. (табл. 1 приложения 2).

Согласно данным, приведенным в табл. 1, в сводках НКВД из 41 зарегистрированного во второй половине 1918 г. восстания в Поволжье выделяются шесть восстаний чисто крестьянских по составу участников, четырнадцать – со смешанным составом и только семнадцать – кулацких. Это опровергает официальную трактовку характера крестьянского движения как кулацкого, поскольку даже информационные службы, столкнувшись с масштабностью крестьянского протеста, были вынуждены признать факт участия в нем разных групп крестьян, и отразить это в своих отчетах.

В этом контексте значительный интерес для исследователей представляют уже упомянутые «тематические сводки» Наркомата внутренних дел за 1918 г.: «О столкновениях на почве продовольственной и общей неурядицы», «О расстрелах по приговорам советской власти», «О расстрелах, произведенных противниками советской власти» и др. Прежде всего они подтверждают общекрестьянский характер движения, хотя и написаны языком официальной пропаганды. Содержащаяся в этих сводках информация позволяет судить о масштабах крестьянского недовольства продовольственной политикой большевиков, так как в них учтены факты вооруженных столкновений продотрядов, отрядов ВЧК и Красной армии с населением в ходе реализации закона о хлебной монополии, названы участники этих столкновений и число пострадавших с обеих сторон. Это дает возможность оценить не только масштабы движения, но и степень его ожесточенности (табл. 2–3 приложения 2).

Из приведенных в табл. 2 данных видно, что во второй половине 1918 г. в регионе было зафиксировано не менее 50 вооруженных стычек «на продовольственной почве и почве общей неурядицы». Столкновения имели место во всех губерниях Поволжья, что подтверждает единообразие причин крестьянского движения в различных его районах и свидетельствует о его размахе. Из 50 учтенных столкновений крестьянскими по составу участников было 16. Авторы сводок разделили их на кулацкие (12 случаев) и крестьянские (4 случая). Факт выделения в отдельную графу «крестьянских столкновений» весьма красноречив, поскольку еще раз опровергает официальный миф советской пропаганды о кулацком характере крестьянского движения.

На наш взгляд, как «крестьянские» можно определить выступления не только специально отмеченные, но и другие случаи «столкновений», приведенных в табл. 2. В частности, под это понятие вполне подходят столкновения с мобилизованными (1 случай) и толпой (4 случая). Кроме того, учитывая, что подавляющее большинство столкновений происходило «на продовольственной почве» и в ходе их пострадали красноармейцы, продотрядовцы и местные активисты, к ним правомерно отнести и большинство столкновений с так называемыми «контрреволюционными бандами», состоящими на 90% из крестьян. Таким образом, крестьянскими по составу участников станут уже не 16, а, как минимум, две трети учтенных органами НКВД случаев вооруженных столкновений «на продовольственной почве». Это еще раз подтверждает общекрестьянский характер движения.

В табл. 2–3 приложения 2 приведены данные, характеризующие потери сторон в ходе вооруженных столкновений в регионе во второй половине 1918 г. Из табл. 2 следует, что в данный период жертвами крестьянского насилия стали 120 представителей советской власти. Было ранено 17 продармейцев, 12 комиссаров и 8 красноармейцев, убито – 26 продармейцев, 19 красноармейцев, 17 членов исполкомов, 13 комиссаров, 8 активистов (агитаторов, агентов и т. д.). Всего от рук крестьян пострадало 120 человек, в том числе погибло 83 человека. По составу жертв хорошо просматриваются причины крестьянского недовольства. Наибольшее число убитых и раненых продармейцев, красноармейцев и комиссаров убедительно свидетельствует, что основной конфликт между властью и деревней шел по линии продовольственной политики и мобилизаций в Красную армию.

Данные табл. 3 характеризуют масштабы террора в регионе в 1918 г. Обе стороны стоили друг друга: на подвластной Самарскому Комучу территории было расстреляно 1991 человек, в советских губерниях Поволжья – 1555 человек. В то же время вызывают сомнения приведенные в таблице данные о числе расстрелянных кулаков: 55 человек из 1555, всего 3,5%. Они не соответствуют действительности. Реальные цифры расстрелянных крестьян скрываются за так называемыми «лицами не установленного социального положения», которых в табл. 3 числится 837 человек.

Чтобы доказать это, обратимся к содержанию табл. 1 настоящей главы и табл. 1 приложения 2. В табл. 1 главы приведены данные о числе расстрелянных за призыв к восстанию и участие в нем. То, что подавляющее большинство из них были крестьяне, однозначно следует из табл. 1 приложения 2, где дан анализ восстаний по составу участников. Согласно данным табл. 1, в 1918 г. в Поволжье за участие в восстаниях, призывы к нему, а также за бандитизм было расстреляно 545 человек. Поскольку это были участники крестьянских выступлений, вряд ли стоит сомневаться, что большинство из них являлось крестьянами.

Этот вывод подтверждается анализом статистических сведений о репрессиях по отношению к различным категориям населения, содержащихся в отчетах губернских чрезвычайных комиссий. Так, например, в итоговом отчете Пензенской губчека о деятельности в годы Гражданской войны указывается, что в 1918 г. ею были расстреляны «за участие в контрреволюции» 41 кулак и 49 крестьян. В табл. 3 приложения 2, составленной по данным бюро печати НКВД, речь идет всего лишь о 22 расстрелянных кулаках, т. е. информация не полная. Согласно отчету Пензенской губчека, число расстрелянных крестьян в 1918 г. составило 20% от общего числа расстрелянных^{727}.

Сравнивая число погибших в ходе подавления крестьянского движения в регионе в 1918 г. с обеих сторон, можно констатировать, что на 83 представителей советской власти, убитых повстанцами на всей территории региона, только в одной Пензенской губернии приходится 90 расстрелянных крестьян.

При анализе статистических данных о динамике крестьянского движения в Поволжье в рассматриваемый период, содержащихся в информационных материалах ВЧК-ОГПУ-НКВД, нельзя не остановиться на таком ценнейшем источнике как отчеты губернских Ч.К. В них содержатся обобщенные сведения о репрессивной политике советской власти на территории губернии в отчетный период: о числе арестованных, расстрелянных, посаженных в концлагерь и т. д. Эти документы позволяют показать на микроуровне место крестьянского протеста в общем фронте «контрреволюционных сил», действовавших в губернии в годы Гражданской войны, и таким образом оценить, насколько серьезной была данная проблема для власти.

Возьмем для примера уже цитированный выше отчет Пензенской губчека, в частности, содержащиеся в нем сведения о динамике крестьянского движения в регионе (табл. 4–6, 8, 9 приложения 2).