Текст книги "Крестьянство России в Гражданской войне: к вопросу об истоках сталинизма"
Автор книги: Виктор Кондрашин
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 39 страниц)
Глава 5.
КРЕСТЬЯНСКОЕ ДВИЖЕНИЕ НА ЗАВЕРШАЮЩЕМ ЭТАПЕ: ЛЕТО 1921 г. – 1922 г.
§ 1. Разгром вооруженного повстанчестваПоследний этап крестьянского движения в Поволжье, согласно предложенной нами периодизации, охватывает вторую половину 1921 г. и 1922 г. включительно. Его качественной характеристикой является постепенная трансформация повстанчества из движения, пользующегося поддержкой основной массы крестьянства, в движение немногочисленных вооруженных групп, потерявших эту поддержку и эволюционирующих в направлении уголовного бандитизма. Во второй половине 1922 г. эта трансформация становится необратимой. На территории Поволжья действуют отдельные «отряды непримиримых», называющие себя защитниками крестьянства, но в действительности мало соответствующие этому званию. Большинство же вооруженных групп – «осколки» повстанческих отрядов 1921 г. – скатываются на путь самоснабжения: грабежа и чистой уголовщины. В 1922 г. повстанчество теряет свою социальную базу, так как крестьянство добивается главной своей цели – свободы хозяйственной деятельности и уже не видит смысла в продолжении вооруженной борьбы с большевистской властью.
Как уже отмечалось, свидетельством коренного перелома в повстанческом движении, произошедшего летом 1921 г., стали факты переговоров главарей повстанцев с представителями военного командования и ЧК о прекращении сопротивления и добровольной сдаче. Тем не менее, крестьянское движение в регионе ликвидировано не было. Оно продолжалось и приобрело иной характер. Вместо крупных повстанческих отрядов повсеместно действуют мелкие партизанские группы, состоящие из нескольких десятков или сотен человек. Кроме того, остаются так называемые отряды «непримиримых», продолжающие борьбу под политическими лозунгами. Среди них особенно выделяется отряд под командованием бывшего участника сапожковского мятежа, одного из ближайших сподвижников А.В. Сапожкова В.А. Серова{688}.
Коренное изменение характера крестьянского движения было обусловлено не только фактом военного разгрома основных повстанческих сил, но и объективной социально-экономической ситуацией в регионе. Летом 1921 г., так же как и в 1920 г., Поволжье поразила засуха, может быть, одна из самых сильных за всю его историю{689}. Неурожай и последствия разорительной для крестьянского хозяйства продразверстки подорвали материальную базу повстанчества и действующих против него правительственных войск. Из-за отсутствия фуража и хлеба стало невозможным существование крупных повстанческих отрядов типа Вакулина-Попова. Точно так же было затруднительно содержание на территории региона многочисленных карательных войск. Их просто нечем было кормить. В условиях надвигающего голода главным объектом повстанчества стали пункты хранения зерна и другого продовольствия, сельскохозяйственные коммуны и кооперативные организации, также имеющие их запасы. Они подвергались нападениям со стороны мелких отрядов, действовавших в каждом уезде. Кроме того, глубоко в заволжских степях, ближе к Уральску, продолжали действовать остатки отрядов, разбитых карателями в первой половине 1921 г., осуществлявшие рейды к пунктам хранения продовольствия. В связи с этим в поволжских губерниях сохраняется военное положение, и власть предпринимает новые меры для окончательного разгрома крестьянского движения{690}. Главными из них стало создание института военных совещаний по борьбе с бандитизмом.
Такие совещания создаются на территории Заволжского военного округа согласно приказу командующего ЗВО Краевского от 21 июля 1921 г. Согласно приказу территория округа разбивается на три района, в каждом из которых создаются военные совещания под председательством командиров дислоцированных там воинских соединений. В частности, в первом районе, включившем в себя территории Саратовской, Царицынской, Астраханской губерний, а также Уральскую губернию с Гурьевским уездом и южную часть Самарской губернии, создание совещаний брал на себя сам командующий округом. Во втором районе, охватывающем территорию Самарской губернии, данная функция возлагалась на командира 126-й бригады ВНУС. В третьем районе, куда вошла территория Оренбургско-Тургайской губернии, она поручалась командиру 94-й бригады ВНУС{691}.
В приказе командующего ЗВО от 23 июля 1921 г. было дано подробное разъяснение, каким образом вверенным ему частям следует проводить в жизнь положение о военном совещании. Приказ содержит всесторонний анализ ситуации в регионе, тактики борьбы с повстанцами, определяет конкретные функции создаваемых военных совещаний. В частности, в нем говорилось, что «бандитизм» на территории округа в связи с неурожаем усилился, характер его изменился: вместо крупных соединений появились мелкие «банды» от 10–15 человек до 200–300. Захватывая все новые районы, вовлекая в свои ряды сочувственно относящееся к ним население, «банды» разрастаются и, распространяясь по территории, дробятся на мелкие единицы, увеличивая таким образом их общее количество. В связи с этим становилась неэффективной прежняя тактика борьбы с повстанцами, сводившаяся к преследованию каждой отдельной «банды», поскольку части распылялись, не достигая успеха. В приказе обращалось особое внимание на проблему связи. Действующие части, будучи малочисленными и оперируя на сравнительно обширной территории мелкими отрядами, не имели связи с соседними частями, не знали обстановки в соседних районах, следствием чего случались факты обстрела своих же частей, как, например, в районе Вольска, где вооруженный пароход обстрелял группу красноармейцев. Особенно слабой была связь с местными властями – как гражданскими, так и военными, из-за чего боевые действия были разрозненными и малоэффективными. В приказе обращалось внимание на ослабление общего руководства борьбой с бандитизмом, которое носило случайный, бессистемный характер. При этом указывалось, что наиболее слабым звеном являлась разведка. Отряды высылались по сведениям, часто не заслуживающим доверия, и затем возвращались обратно, напрасно израсходовав силы, «в то время как бандитизм появляется там, где его не ожидали, и опять начинается высылка уже измотанных частей». Для устранения всех этих недостатков и создаются военные совещания. В приказе говорилось, что их первоочередное внимание должно быть обращено на организацию разведки, особенно агентурной, через структуры ЧК. Кроме того, действенным средством борьбы им следует избрать институт заложничества: «Имея в виду, что бандитизм находит себе поддержку в определенных группах населения, необходимо эти очаги уничтожить, необходимо принять меры к изоляции заподозренных семей по постановлению Совета»{692}.
Согласно приказу, при штабе ЗВО учреждалось Окружное военное совещание по борьбе с бандитизмом. Кроме того, создавались областные, губернские и районные военные совещания. Их постановления следовало считать «безусловно обязательными для всех гражданских, партийных и военных органов на территории, где действительно совещание»{693}.
30 июля 1921 г. в Саратове состоялось совещание представителей созданных в губерниях Поволжья военных совещаний с целью разработки общего плана борьбы с бандитизмом на территории региона. Его участники, среди которых были представители военного командования округа, выявили следующие болевые точки. Во-первых, одной из главных причин слабой эффективности принимаемых мер была названа несогласованность между гражданскими властями и военным командованием. Не забыли указать на плохую организацию разведки, скудное продовольственное обеспечение частей, слабую политическую работу среди населения. Особое внимание на совещании было уделено вопросу о главарях повстанцев. По мнению большинства участников, к ним следовало применять общие правила амнистии, не выделяя их в особую категорию. В противном случае будет трудно ожидать эффективных результатов, поскольку именно главарь является цементирующим элементом любой «банды». Все эти моменты нашли отражение в итоговом постановлении{694}.
8 августа 1921 г. командующий Заволжским военным округом Д. Оськин направил главкому РВСР рапорт, в котором изложил содержание плана борьбы с бандитизмом на территории округа, выработанного с представителями военного командования согласно его приказу. В рапорте указывалось, что на момент его подготовки силы повстанцев на территории округа достигали 4000 человек, большинство из них оперировало в степях Уральской области, по обе стороны Урала и в Тургайской области. Для борьбы с повстанцами в распоряжении округа имелось 15–16 тысяч бойцов линейных войск и несколько тысяч милиционеров и бойцов ЧОН. Исходя из малочисленности войск, а также учитывая, «что степные пространства очень бедны водой, топливом и жильем», предлагалось отказаться от сплошной оккупации «бандитских районов» и кордонного расположения войск в вызывающих опасения населенных пунктах, поскольку не имеется возможности занимать эти пункты большими гарнизонами, а малые будут отданы «бандам на съедение», что приведет к снижению морального духа войск и населения, а также обеспечит противника оружием, особенно огнестрельными припасами. В этих условиях, по мнению командующего ЗВО, единственно возможным способом расположения сил «является занятие крупных административных пунктов, узловых пунктов на желдорогах и важнейших грунтовых дорогах и водных путях, обеспечивающих обладание важнейшими путями сообщения края». Предложенный им план предусматривал конкретные меры по борьбе с бандитизмом: «1. Разбить округ на три крупных района, поставив во главе начдива 27, комбригов 126 и 94. При каждом начальнике организовать районное совещание. Вменить в обязанность начальникам районов полную свободу выполнения оперативных планов и приурочить все силы и средства, даваемые местными властями и партийными органами. Начальники трех крупных районов делят свои районы на более мелкие; 2. Подчинить милицию и особые отряды в оперативном отношении начальникам районов; 3. Войска расположить в узловых пунктах на железных, водных и фунтовых путях; обеспечение безопасности путей и прилегающих к ним районов возложить на технические средства: бронепоезда, автобронемашины, грузовики с пулеметами и вооруженные пароходы. Живую силу держать в нескольких кулаках; 4. Организовать экспедиционные отряды из всех трех родов войск с придачей средств техники, дабы наносить внезапные молниеносные и уничтожающие удары бандам постоянного характера, совершающим по району свой обычный рейд… обратить особое внимание на устройство баз продовольствия и фуража и широкое использование верблюжьего транспорта, обратить усиленное внимание на изучение туземных способов добывания воды и топлива; 5. Организовать самую тщательную связь, [в том числе] связь аэропланами и гелиографами; 7. Организовать самую тщательную разведку района… Широко использовать тесный контакт с органами местной власти и партийными организациями для ведения активной агентурной разведки и контрразведки; 8. Милиции придавать пулеметы и части конницы, чтобы действия были решительными и уничтожающими. Быстрота и внезапность – более половины успеха; 9. При действиях против банд требовать нанесения первого удара, чтобы его не было необходимости повторять, т. е. так, чтобы он уничтожил противника. Вести самое энергичное и неотступное преследование конницы и категорически приказать – не гоняться за отдельными бандитами, если среди них нет популярного атамана. Наилучший способ полного уничтожения банды – это заставить ее выйти туда, где мы можем наилучшим образом использовать наши технические средства – бронепоезда и бронемашины»{695}.
Данные предложения были приняты главкомом и в течение двух недель дорабатывались штабом округа. Не ранее 17 августа 1921 г. эта работа была завершена. Итоговый документ получил название «План ведения борьбы с бандитами и бандитизмом в пределах ЗВО». Он вобрал в себя весь предшествующий опыт борьбы с повстанческим движением не только в регионе, но и в других районах страны, в том числе в Тамбовской губернии{696}. Кроме того, аналогичным по значимости документом является «Краткое наставление по ведению борьбы с бандитизмом на пассивных участках низовья Волги», разработанное командованием 27-й стрелковой дивизии в августе 1921 г. Поскольку изложенные в данных документах положения стали основополагающей инструкцией для войск, задействованных в регионе против повстанцев во второй половине 1921 – в 1922 гг., представляется целесообразным охарактеризовать их содержание, придерживаясь как можно точнее текста источника.
Согласно «Плану ведения борьбы с бандитами и бандитизмом в пределах ЗВО», основной целью войск округа являлось полное уничтожение бандитизма на его территории в кратчайший срок. Для этого следовало решить три главных задачи: «1. Воспрепятствовать бандиту формировать банды; 2. Обеспечить советскую власть на местах; 3. Обеспечить власти возможность выполнять возложенные на нее задачи». Эти задачи решались «занятием наиболее важных в военном, административном и экономическом отношениях пунктов, т. е. оккупацией районов». Оккупация должна была носить «характер постоянного пребывания войск на квартирах». Согласно плану вся территория ЗВО делилась на три района в соответствии с дислокацией основных воинских частей: «1) 27 стрелковой дивизии; 2) 126 отдельной стрелковой бригады и 3) 94 отдельной стрелковой бригады в разграничительных линиях, указанных в оперативных приказах войскам ЗВО». Во главе районов ставились соответствующие войсковые начальники и при них – «Совещания по борьбе с бандитизмом». Так, например, район дивизии разбивался на три участка по числу бригад и район «отдельной» и «не отдельной» бригады – на три полковых участка. При комбригах «отдельных и не отдельных» учреждались губернские совещания, при комполках – уездные. Полковые участки разбивались на отделы по числу батальонов, и при них организовывались совещания по борьбе с бандитизмом из представителей гражданской власти того отдела, который поручен ведению комбата. Войсковым начальникам, поставленным во главе районов, участков и отделов, подчинялись в оперативном отношении все находящиеся на вверенной им территории отряды особого назначения ЧК, отряды коммунистов и милиция. Руководство осуществлялось через соответствующее совещание, входящие в него представители местной гражданской власти и комитета партии должны были приложить все усилия «к возможно полному, без каких-либо трений, подчинению вышеупомянутых частей войсковому начальнику, который как единственно ответственное за ведение операций лицо должен требовать такового во что бы то ни стало». В плане были определены конкретные населенные пункты, подлежащие военной оккупации. Таким образом предполагалось воспрепятствовать «бандитам вить прочные гнезда на территории ЗВО», а также создавались условия для «правильного функционирования» местной власти. Кроме того, оккупация обеспечивала тылы «от разгрома бандитами», вследствие чего последние теряли доступ к источникам пополнения (особенно боеприпасами). В качестве важнейшей в плане ставилась задача «не допустить разложения» частей, действующих против повстанцев. Ее решение возлагалось на политотделы войск и на местных политработников, действующих через военные совещания. В данном контексте командованию карательных войск категорически запрещалось принимать в отряды «добровольцев из местных жителей» и вести боевые действия против повстанцев силами частей местного комплектования, «помня, что именно эти части особенно часто пополняли и вооружали бандитов (Вакулин – самый яркий пример для ЗВО)». Предложенная в плане тактика уничтожения крупных сил повстанцев (банд первой категории) сводилась к следующему: «1. Разработке плана операции в зависимости от имеющихся разведывательных данных и местных условий; 2. Организации экспедиционного отряда из частей трех родов войск с придачей средств боевой техники, причем части должны назначаться отнюдь не из гарнизонов оккупированных пунктов района, в котором нащупана банда; 3. Стремительному и по возможности скрытному наступлению с широкой разведкой впереди, на флангах и даже в тылу противника, ведя таковую также и разведывательными частями гарнизонов оккупированного района; 4. Громоподобному удару по банде, свобода маневрирования которой достаточно стеснена ее внутренним положением по отношению к пунктам, занятым гарнизонами района ее действий и нашими желдорогами с бронепоездами; 5. Неотступному и настойчивому преследованию не только с хвоста, но с флангов и наперерез до полного уничтожения банды и особенно ее атамана». Борьба с «бандами второй категории (банды, возникающие под влиянием причин случайного характера)» предусматривала меры иного характера. В частности, при получении сведений «о намечающемся возникновении в определенном районе банды» следовало «незамедлительно уничтожить ее зародыш». «Уничтожение банды в зародыше» было возможно лишь в том случае, если разведка в районах, участках и отделах будет поставлена на должную высоту Непосредственное уничтожение этих «банд» возлагалось планом на местные коммунистические отряды, отряды особого назначения и милицию. «Опутанному сетью коммунистических отрядов бандиту» следовало наносить «сильный и решительный удар», преследовать «банду» неотвязно и считать ее уничтоженной лишь тогда, «когда захвачен или убит ее организатор», – отмечалось в плане. В заключительной части оговаривалось, что предлагаемый план содержит лишь основные положения, и указывалось, что «все средства и способы хороши для того, чтобы добиться окончательного уничтожения бандитизма»{697}.
В «Кратком наставлении по ведению борьбы с бандитизмом на пассивных участках низовья Волги», составленном штабом 27-й дивизии, принявшей самое активное участие в разгроме повстанческих сил Поволжья в первой половине 1921 г., ранее, как указывалось нами, участвовавшей в ликвидации Кронштадского мятежа, говорилось, что, исходя из полученного опыта борьбы с бандитизмом, следует принять следующие меры по его окончательному искоренению:
«1. Прежде всего для подавления выдвижение на борьбу вполне безупречных в политическом отношении воинских соединений с твердыми, испытанными и искусными кадрами комсостава, не уступающими своими качествами духовными (находчивость, решительность, смелость, знание) бандитам. Положительное настроение части – первый залог успеха. Ненадежные, малоустойчивые части для операции лучше не привлекать, т. к. в этом случае бандиты достигают быстрого успеха, становятся дерзки до крайних пределов, захватывают в свои руки инициативу, что разлагающе действует на борющуюся часть;
В противовес тактическим действиям рейдовых банд, действующим воинским частям необходимо обладать максимумом подвижности;
Во время боя ни в коем случае не терять огневого соприкосновения с бандой до окончательного ее уничтожения или полнейшего разгрома. Хотя бы на это понадобилось и более продолжительное время (более недели);
Для обеспечения полного разгрома банд, преследуемых нашими частями, лучше высылать вперед – на вероятный путь отступающей банды другой отряд, как бы устроить ей ловушку или засаду, и тем самым принудить ее принять бой и не дать возможности ей рассеяться;
5. Должна быть полная согласованность действий с другими действующими нашими отрядами: необходимо бить ядро банды, а не преследовать мелкие единицы, распыляя свои части;
Между всеми отрядами, как действующими, так и находящимися в резерве, на охране, должна быть самая прочная связь, самая быстрая и точная ориентировка;
Необходимо обращать внимание на очаги, питающие банды (группы населения), каковые немедленно уничтожать;
Отряды располагать так, чтобы они могли бить банды во всех направлениях, имея в пункте расположения максимум отряда;
В районах, сильно удаленных от центра желдорог и важных путей, борьба с бандитизмом в первую очередь должна вестись в районах, прилегающих к ним, с целью не допускать развития там бандитизма;
Если обнаруженная банда местного образования и пассивна, то желательно оставить ее в покое, тщательно наблюдая за ней и, если возможно, агитируя за прекращение бандитизма, гарантируя участникам неприкосновенность в случае сдачи оружия и раскаяния;
В случае проявления бандой активности, грозящей существованию хозяйства, жизни совработников, кооперативов, желдороги и других жизненных центров уезда, принимать быстрые, решительные меры к локализации этой активности;
Должна быть сохранена система заложничества семей главарей с наилучшим обращением с заложниками, ухудшая его в связи с проявлением активности со стороны начальника шайки и освобождая их, если главарь раскаялся и вернулся к обычному труду;
Наилучшее обращение с перебежчиками и пленными, помня, что многих из них загнал в банду голод, а иногда и незаконные действия агентов местной власти. Только при вторичном пленении или в случае обнаружения за ними тяжких преступлений в отношении соввласти держать под строгим надзором и отдавать под суд, только при действительном установлении сопротивления – беспощадная расправа;
Отнюдь не допускать каких-либо дебоширств со стороны красноармейских частей в отношении местного населения. Сурово карать за малейшие проявления мародерства. Нужно раз навсегда усвоить всему комсоставу и красноармейцам, что население голодает, холодает, и поэтому весьма болезненно реагирует на подобные поступки Красной армии и агентов власти, и у него создается впечатление, что Красная армия и советская власть не защищает их, а наоборот, обирает;
С целью сохранения скрытности операций в донесениях не упоминать о своих намерениях на будущее, а сообщать лишь, когда задача начала выполняться и как идет ее выполнение. Сам приказ с заданием лучше посылать нарочным, а задачу шифром по телеграфу;
Части, действующие в соседстве, обязательно должны обмениваться своими распоряжениями и намерениями, чтобы не произошло несогласованных действий, а еще хуже, недоразумений вроде перестрелки между собой и т. п. При ведении борьбы с бандитизмом местным властям следует особенное внимание обратить на разведку агентурную и войсковую. Вследствие создавшихся условий в Поволжье в связи с неурожаем банды производят грабежи местных совхозов и прочих складов, дают возможность населению также заниматься самоснабжением, чем и привлекают его симпатии на свою сторону. Зачастую при опросе местного населения таковые, относясь сочувственно к бандитам или боясь мести с их стороны, дают ложные сведения и настолько разноречивого характера, что вывести какие-либо заключения невозможно. Вот почему на первом месте стоит вопрос об организации агентурной разведки средствами и силами местных органов власти, кои будут втянуты в борьбу по ликвидации бандитизма и восстаний. Только посылая своих людей, верных и преданных Соввласти и специально подготовленных по ведению тайной разведки в пункте, где предполагается восстание, в пункты, подлежащие вероятному захвату бандитами или уже занятые ими, можно путем тайной разведки более точно установить численность банд, главаря ее, деревни, относящиеся к бандам сочувственно, отдельных лиц, заинтересованных в продолжении существования бандитизма, намерения банд, вооружение, источники его пополнения и получения продфуража. В отношении ведения войсковой разведки надо помнить одно: раз установлены боевые соприкосновения с бандой, никогда не теряться. Исходя из соображения, что банды слишком подвижны, разведка главным образом должна вестись конницей. Подвижность банд ставит неотложным требование своевременности доставки разведкой сведений начальнику, высылавшему ее, или в соответствующий штаб к соседям для принятия тех или иных мер борьбы. Сведения, запоздавшие даже на одни сутки, теряют всякую ценность, вводят в заблуждение, а иногда вызывают совершенно ненужную и уже запоздавшую перегруппировку войсковых частей. При ведении борьбы с бандитизмом мелкими войсковыми соединениями охранение расположения ложится почти всегда на разведку, каковая должна вестись особенно тщательно, во избежание внезапных нападений. При движении обозов и расположения их на месте к таковым придавать непременно прикрытия, поступающие в распоряжение начальника обоза, каковой всецело отвечает за его сохранность. Полевые войска ведут борьбу в районах, где отмечаются крупные банды, проявляющие активность. Забота по ликвидации мелких банд на пассивных участках (в менее подверженных бандитизму уездах) должна ложиться всецело на уездную милицию и отряды особого назначения, а разведка – на политбюро. Для обеспечения успеха операций местных отрядов необходима гарантия содействия частей соседних участков (уездов), что может быть достигнуто только при своевременной информации и связи с войсковыми начальниками районов и ближайшими штабами полевых частей»{698}.
Согласно приказу Реввоенсовета Республики от 9 декабря 1921 г. за № 2792–483, борьба с бандитизмом на территории Поволжья возлагалась на органы ОГПУ «с привлечением в нужных случаях полевых войск». При этом оперативное руководство этой борьбой оставалось в руках военного командования, действующего в полном контакте с Окружным совещанием по борьбе с бандитизмом{699}.
Используя тактические приемы, разработанные командованием на основе предшествующего опыта борьбы с крестьянским движением, во второй половине 1921 г. части особого назначения уничтожили многие повстанческие отряды и вынудили оставшихся или рассеяться или сдаться власти. К 1 декабря 1921 г. на территории ЗВО, но агентурным данным, в отрядах повстанцев оставалось менее 800 человек, почти в двенадцать раз меньше, чем весной 1921 г. (табл. 13 приложения 2).
Борьба с крестьянским повстанчеством в Поволжье на завершающем его этапе находилась под постоянным контролем высших органов власти страны. Для ее успешного ведения в регион направлялись ответственные работники, имевшие большой опыт борьбы с крестьянским движением в других районах страны. В частности, 20 апреля 1922 г. президиум ВЦИК утвердил уполномоченным ВЦИК по борьбе с бандитизмом в губерниях Поволжья и Урала председателя Самарского губисполкома В.А. Антонова-Овсеенко [одного из руководителей подавления «антоновщины» в Тамбовской губернии. – В. К.]{700}. В «вопросах борьбы с бандитизмом» ему были обязаны подчиняться все «административные учреждения местной власти, органы ГПУ, военное командование» Симбирской, Саратовской, Самарской, Уральской и Области Немцев Поволжья{701}.
Кроме сугубо силовых действий против повстанцев были использованы и меры агитационно-пропагандистского характера. В частности, объявлялись месячники по борьбе с бандитизмом, недели добровольной явки «бандитов», в ходе которых явившимся с повинной членам «банд» гарантировалась личная неприкосновенность{702}. Практиковались воззвания к повстанцам от односельчан, призывавших их порвать с бандитизмом и вернуться к мирной жизни{703}.
О добровольной сдаче повстанцев широко писала местная пресса. Особенно большой резонанс имели публикации с сообщениями о сдаче властям наиболее известных повстанческих командиров. В частности, широко освещался факт добровольной сдачи одного из известнейших главарей поволжского повстанчества М. Пятакова. На эту тему в «Известиях» Саратовского губисполкома и губкома РКП(б) было опубликовано четыре заметки, в том числе покаянное письмо самого Пятакова. В нем крестьянский вожак заявил: «Восемь месяцев я предводительствовал бандитским отрядом… узнав о братском прощении… я сразу явился со своим отрядом и сдал оружие… Узнав о братской встрече и приеме моего отряда и получив мои письма, явились бывшие ранее под моим командованием отряды Рассохи и Шаповалова… Искренне сожалею о тех, еще не сдавшихся бандитах, надеюсь, что они в самом ближайшем времени тоже последуют моему примеру… Да здравствует всероссийские вожди пролетариата Ленин и Троцкий»{704}.
Наряду с силовыми и агитационно-пропагандистскими методами местные власти использовали и такой новый прием борьбы с повстанчеством как материальное вознаграждение населения и военнослужащих за поимку главарей повстанцев. В частности, за поимку Серова приказом командования ПРИВО за № 0037 была назначена награда в 2 млрд. рублей{705}.
К концу 1921 г. в развитии повстанческого движения произошел окончательный перелом. Основные его силы были разбиты. Остатки или добивались, или сдавались властям. Победу удалось одержать прежде всего при помощи силовых методов, на повстанчество была обрушена вся сила государственного репрессивного аппарата.