Текст книги "Соперник Византии"

Автор книги: Виктор Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

– Русичи! Браты мои! Боги смотрят на нас. Смотрят души наших пращуров из Ирии! Будем достойны, Дажь-боговы внуки, наших отцов, и не посрамим ЗЕМЛИ РУССКИЕ!!!

Дикая ярость охватила его, он отбросил саблю которая показалась ему слишком щадящим оружием, выхватил из ножен тяжелый старый меч своего отца Игоря, кинулся в ряды сражающихся и до пояса разрубил подбежавшего к нему печенега. Шивон сражался виртуозно, потому что вид его больше всего привлекал печенегов, видевших на голове его золоченый шлем Куркуаса. Видимо, они принимали его за Святослава. Его сабля, сделанная из дамасской стали, витала в воздухе, как воздушный змей, разя врагов с неожиданной стороны. Сотня Кола, какая уже сотня! -небольшая группа воинов стала в круг и била противников так, что перед ними образовалась широкая полоса из мертвых тел. Следующий круг состоял из воинов Святослава, и битва здесь была еще ожесточеннее и свирепее, потому как это были воины, прошедшие все многочисленные бои и умеющие убивать. Именно таких опасался Цимисхий под Преславой, назвав их профессионалами и приказав просто расстрелять из луков.

Солнце уже поднялось высоко, когда от излучины показались паруса двух лодий, а за ними остальные. Русичи этого не видели, а печенеги заметили сразу. Тогда в ход были пущены стрелы. Воины русов падали один за другим. Сразу, в упор был расстрелян Шивон, и даже тогда, когда опустился на колени и к нему подбежал печенег, видимо, снять шлем, то, пораженный ударом умирающего Шивона, лег рядом» Кол с тремя стрелами в боку уже не мог поднять свой тяжелый меч и упал последним в своем круге* Никто не заметил, как погиб Святослав, видимо, тоже самым последним.

Когда две лодии приблизились к острову Святого Григория, печенегов уже не было. Остались только мертвые тела, которые усеяли весь остров. Волк, Кожема и Видибож кинулись искать Святослава. Искали долго, пока не наткнулись на два обезглавленных тела – Шивона и Святослава.

Тризна была суровой и с горестью печальной» Лодиш, в которой Святослав прибыл на остров Св. Григория, подняли на берег, к обрыву, где нашли тела Шивона и Святослава. Рядом еще одну, другую разрубили на дрова и положили остальных воинов, зажгли. Преклонив колени, вой прощались с телом Великого князя, низко опустив головы и стуча мечами о щиты. А жрец Видибож вещал с возвышения:

 
Там Перун идет и золотой головой трясет, молнии рассеивает
Во Сваргу синюю,
И она укрепляется от них.
И матерь Сва поет о трудах всяческих ратных.
И нам надо послушаться и хотеть брани яростной
За Русь нашу и святых праотцев наших.
Матерь Сва сияет до облаков, как солнце,
И предвещает нам победы и гибель.
Но мы не боимся,
Потому как то жизнь земная,
А есть ведь и жизнь вечная!
И о том нам надо заботиться больше,
Потому как земная против нее – ничто!
Мы на земле как искры, и ведь исчезнем во тьме,
Как бы никогда не существовали,
Так слава наша пойдет к матери Сва и пребудет в ней
До конца концов земных и иных жизней [179] 179
  «Велесова книга», пер. Асова.


[Закрыть]  .
 

Никакой встречи не было. В теплое начала лета 972 года лодии причалили в Киеве к гавани Боричева взвоза, где находились Подольские, или Южные ворота древнего города. Здесь Боричев взвоз соединял верхний город с нижним и, уткнувшись носами в берег, стояли лодии со всей Киевской Руси. Толпа зевак с любопытством и недоумением рассматривала появившихся воинов. Все они были, казалось, измучены и нездоровы, две лодии высадили несколько воинов и снова отправились вверх по реке к Вышгороду. Остатки войск привел в Киев воевода Волчий хвост. Воевода раскланялся с воинами и просил их прибыть к нему через две седмицы, когда поведет речь о дальнейшей жизни. Дом воеводы находился на Копыревом конце, вблизи другой пристани на Голубице и Каянке, но Волк решил пройти пешком, как бы поздороваться с городом. Сотник Кол, хотя и был весь перевязанный, подошел к воеводе и попросил:

– Ты завтра намерен идти к молодому князю, будешь в тереме, надо отдать долг.

– Теперь мы здесь никому ничего не должны, – ответил Волк.

– Видишь? – Кол распахнул рубашку. – Это ожерелье безумной цены просил боярин Шивон передать любимой им женщине – гречанке, может, помнишь такую. Она служила княгине Ольге, а после смерти ее ушла в монастырь, а некие шепнули мне, что она еще в хоромах князя. Ты, воевода, смышленый, мне с этим не справиться, а ты, Волк, выполни предсмертную волю Шивона.

Волк кивнул и побрел к дому. Дом был построен сразу после прибытия Вятко от вятичей, когда он привез мертвого Асмуда и получил прозвище Волчий хвост и от Святослава должность воеводы. Он тут же женился на дочери богатого купца Романа Коша, далекого предка будущих царей. Волк шел домой и думал, не та ли это гречанка, которую спасал от Шивона Святослав, а он охранял ее.

С утра Волк отправился на Гору, в княжьи терема. Дворня сразу признала его, а ключница Маланья даже расплакалась. Оказалось, что молодой князь на охоте и прибудет к вечеру. Волк полюбопытствовал у ключницы, не знает ли она, где гречанка, которую привез с собой Святослав. Маланья, закрыв платком рот, прошептала, оглянувшись:

– Да тут она, в хоромах княгини Ольги.

– Что так? – удивился воевода. А ключница продолжала шипеть:

– Любодетельница она у князя.

– Может, проведешь ты меня к ней? Дело у меня есть от покойного Святослава.

Ключница перекрестилась и пошла. За ней Волк.

Гречанка сидела в широком кресле Ольги и рукодельничала. Волк вошел, и она сразу узнала его.

– Будь здрав, воевода, – поднялась она, – а Великий князь... – Волк не дал ей спросить и сам ответил:

– Великого князя уже нет, он почил, – не думая долго выложил на маленький столик ожерелье с двумя браслетами.

– Это перед смертью тебе передал боярин Шивон. Он страстно любил тебя.

Гречанка скривила губы:

– Хорошо любил, что было не насиловал. Нет, воевода, от него мне никаких подарков не надо, – и, разглядев ожерелье, добавила; – И нельзя мне. Что подумает Ярополк? А пуще того эта Гора. Толки пойдут, а я и так здесь чужая, бесприданница. На меня и смотреть не хотят, а если смотрят, то просто не видят.

Она показалась Волку еще красивее, чем в Болгарии, он просто любовался ею и не верил, что ее можно не видеть. Он вспомнил, что Великий князь называл ее Афродитой.

– Нет, нет, воевода, даже если Шивон завещал перед смертью, значит, с чистой душой, я ни за что не возьму и даже прикасаться не хочу.

Своим страхом, резким возбуждением она, как птица в клетке, вызвала у Волка жалость. С тем он покинул терем княгини Ольги.

К вечеру в дом Волка прискакал вестовой и передал приглашение Великого киевского князя Ярополка утром в княжьи хоромы. За то время, что Волк не видел молодого князя, тот подрос, вытянулся и, пожалуй, стал выше отца. Редкие волосы на лице были светлы и мягко обрамляли подбородок. Он сидел в отцовском кресле, по правую руку сидели Свенельд, Блуд, Борич, Простен, Претич, по левую руку бояре, менее приближенные к князю.

– С возвращением тебя, воевода, – молвил молодой князь, – живым и здравствующим. Мне уже доложили, что отец погиб. Расскажи, как это случились и сколько вас осталось?

Волк рассказал все, упомянул и о том, что ждал подмоги, но не дождался. Он глянул на Свенельда, но тот отвел взгляд, как будто бы ничего и не знал о договоренности. Бояре только пожали плечами. Он рассказал о том, что на острове Св. Григория триста воинов уложили насмерть более тысячи печенегов. От войска осталось не более семисот, многие вернулись на остров Айферия, остальных он отпустил домой, многие из них ранены, а вообще все ожидают помощи на жизнь. Но самое печальное, что войско похоронило Святослава и боярина Шивона без голов. Печенеги унесли их с собой. Все бояре перекрестились, кроме Свенельда, Блуда и самого князя. Свенельд вышел в соседнюю комнатку, принес два кожаных мешочка денег и положил рядом с Волком.

– Это вспомоществование воинам, – сказал князь и глянул на бояр. Каждый из них клал на стол золотые и серебряные монеты.

– А теперь, воевода, ты будешь служить мне. Будешь готовить поход на печенегов. Надо наказать их за смерть отца, – сказал молодой князь.

Волк достал из торбы личные вещи Святослава: договор с Византией и другие бумаги, в том числе и записи Асмуда. Просмотрев договор, Ярополк сказал:

– Вот и повод есть. Воевода, готовь войско, оно пойдет с купцами.

Волк не забыл и о гречанке, напомнив, что в прошлом появлении в Киеве Святослав подарил Ярополку редкую по красоте саблю, привез с собой и гречанку, которую готовил в жены Ярополку, так вот и приданное ей подготовил. Он достал из кармана ожерелье, которое будто осветило и так светлую комнату. Камни горели как маленькие костры, сверкая многоцветными искрами. Все невольно потянулись посмотреть поближе это ожерелье. Молодой князь как никогда взволновался, резко поднялся и громко объявил:

– Завтра тризна по отцу. Всем быть! – и, взяв ожерелье, тут же вышел.

Спустя две седмицы на обширном дворе боярина Вятко – воеводы Волчьего хвоста, а просто Волка, были расставлены столы с лавками и табуретами и накрыты всякой снедью, медом и пивом. Тесть Волка, купец Роман Кош не скупился, и хотя зять прибыл с вошью в кармане, однополчан воеводы встретили разнообразным угощением и вином. Это была поминальная страва по Святославу и погибшим воинам, с которыми он прошел всю войну.

Узнав, что Свенельд жив и здоров, подивились воины, что напрасно ждали его у порогов, что нарушил он договор со Святославом, а значит, и с ними, что, может быть, воевода Свенельд и стал причиной гибели Великого князя. Подумали и сказали Волку:

– Напрасно ты, воевода, зовешь нас в дружину. Не пойдем мы служить Ярополку, хотя почитаем и любим тебя. Спасибо за вспомощевание – это, как мы понимаем, плата за наши ратные дела. Мы никому ничего не должны, как сказал ты. Потому подадимся кто к Олегу, а кто и к Владимиру.

Обнялись, распрощались. Кожема даже пустил скупую мужскую слезу. И пошли, гонимые каждый своей, особой, неведомой судьбой.

Изложение десятое. Побачим и подумкаем

Как нам понимать жизнь и деятельность Святослава? Что за воины он вел и ради чего? Был ли он Lпросто завоевателем, разбойником, варягом, викингом или открывателем новых миров, как Александр Македонский? Оставил ли он после себя память и дела, которым следовали последующие поколения правителей Руси? И вообще, что для нас значит Святослав Игоревич, Великий князь начала Руси?

Святослав к тому времени, как пошел в болгары по просьбе императора Византии Никифора Фоки, был уже известным полководцем, разгромившим Хазарский каганат. И появился в Болгарии не разбойником по прихоти императора для грабежа и разбоя, а с собственной идеей, мыслью объединения всех славян в единый союз как противодействия империи Византийской и Священной Германской империи. И самое важное – открыть путь, очистить, сделать спокойным и доступным выход Руси к Черному морю. Последствия этого героического похода русских могли быть, в особенности для славян южных и северных, намного счастливее, чем это произошло в грядущих веках. Россия из державы почти азиатской X века превратилась бы уже при Святославе и его наследниках в европейское государство. Можно представить себе, что, утвердившись на берегах Дуная, почти у русла, с выходом в Черное море, Святослав приобщился бы к более высокой культуре греков и византийцев, имел бы влияние на чехов, венгров, словаков, моравов и далее к полабам и поморам, тогда бы часть Европы не была бы навсегда онемечена и исключена из числа великого славянского народа. К русам присоединились бы прочие южные славяне, как случилось спустя несколько лет при болгарском царе Самуиле. Известно, что из славянских племен состояли дунайские области: Болгария, Фракия, Македония, Северная Греция, Иллирия, Далмация, Истрия, Герцеговина, Крайна, Хорватия, Хорута-ния и Штирия. Мало того, известно, что в VII веке при императоре Юстиниане славяне солунские были насильно переселены в Малую Азию в таком количестве, что из них греки составили тридцатитысячную армию, а в VIII веке при императоре Константине Копрониме 208 тысяч славян было выселено в Вифанию. Следовательно, и Малая Азия могла тогда примкнуть к славянскому союзу. Все говорившие одним языком, и огромная часть, имевшая одну веру, одни обычаи и нравы, была бы не только в центре Европы, а сосредоточилась бы от северо-востока до Малой Азии, то есть занимала бы территорию в две трети Европы и плюс Малоазиатский регион.

И тогда не славяне были онемечены в Европе и отуречены в Малой Азии, а немцы и другие народы были бы ославянены.

Вот вам результат, который мог бы произойти в результате удачного похода Святослава и свершения его задумок и мечты. Монархия, которую задумал Святослав создать на Дунае, могла бы сохранить миллионы людей и не были бы пролиты потоки крови в Европе и Азии. Римские папы не могли бы влагать в руки фанатиков мечи в продолжение веков для расширения своей власти, не проповедовали бы убийства альбигойцев, валдейцев, гуситов, поморян, пруссов, боричей и других народов, противостоящих католицизму. Немецкая империя никогда не могла бы существовать, потому что была бы противопоставлена сильному славянскому княжеству и потому же, что сама состояла наполовину из славян. Русы, укоренившиеся на Дунае, не допустили бы перехода турок из Азии в Европу, опять же, сколько миллионов людей, особенно славян, не погибло бы от фанатичного меча османов. Вот что мог совершить и от чего предохранить удачный поход Святослава под символом объединения всех славян. Эта идея жила и зрела в течение многих веков и снова вспыхнула спустя тысячу лет, в конце XVII и начале XIX веков, под названием панславянизма. Но и тогда ей не суждено было воплотиться в жизнь, хотя и под христианским влиянием, как третий Рим.

Но история не принимает сослагательного наклонения. Что же случилось в Европе при отсутствии такой силы, как союз славян, задуманный Святославом?

Мы знаем, что борьба за власть в Европе между светской властью и религиозной продолжалась несколько поколений и столкновения пап с императорами породили 78 кровопролитных сражений. По приказу папы Иннокентия III был предпринят крестовый поход против альбигойцев, с корнем уничтоживший этот народ. Крестовые походы разрушили христианскую державу Византию. В известном побиении ирландцев погибло 150 тысяч протестантов от рук католиков. При Карле IX в Париже было низложено 100 тысяч кальвинистов. В 1547 году двадцать два города в Провансе были разрушены и ограблены по распоряжению папских чиновников. Герцог Альба говорил, что по его приговору было убито 26 тысяч протестантов. В религиозных воинах, возбужденных папами за веру, погибло несколько миллионов людей. Меченосцы, проповедуя латинскую веру, сколько уничтожили пруссов, латышей, литовцев. Сколько славянского люда погибло от разных орденов, вплоть до уничтожения целых народов. Какое количество малороссиян погибло при желании пап насильственно обратить их в католическую веру. Это и было своеобразное жертвоприношение дьяволу. А сколько горя и бед принесла инквизиция в Европе. Поистине был прав Святослав, не доверяя христианству, отказывая им в добродетелях, не веря в их догмы, сомневаясь в их правде и противопоставляя ей ведическую религию, которой уже было более трех тысяч лет.

Русь, окруженная со всех сторон врагами, не имея выхода к морю, обязана была каждый раз пробивать себе дорогу с помощью оружия и в борьбе со стихией. Попытка выйти к морю была и в XVI веке, и также была неудачной. Только Петр I сумел воплотить в жизнь идею Святослава – построить столицу у выхода в море, только ему удалось обуздать врагов и стихию и создать Русскую империю, объединив часть славянского населения. Екатерина II пошла дальше, к южному морю, и окончательно завершила задуманное Святославом.

Так что же для нас Святослав Игоревич, разгромивший Хазарию, этого вампира славянства, но не удержавшийся на берегу Дуная, у выхода к Черному морю? Храбрый воин, талантливый полководец, завоеватель чужих земель, отвергнувший свою, неудачник – таково мнение историков, начиная от Нестора, Карамзина, Соловьева до нынешних исследователей. Или разумный политик, созидатель обширной славянской империи, глядевший на несколько сот лет вперед и пророчивший ее – так думали другие историки – А. Чертков, А.Н. Сахаров, Л.Н. Гумилев, В.В. Кожинов. Так думает и автор книги. Теперь очередь за вами. Думайте сами!