Текст книги "Гений Медицины (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Игорь Алмазов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

– Так давай объединимся против него! – предложил Соколов. – Чем быстрее мы его отсюда выпрем – тем легче нам станет. Тем более у меня уже есть план…

– Хм, – Шуклин задумался. – Рассказывай, что придумал. А потом я дам тебе свой ответ.

* * *

Холангиографию всё-таки успели провести сегодня. Повезло, не хотелось бы объяснять Зубову, почему обследование отсрочилось.

Все данные подтвердили мой диагноз, поэтому я с чистой совестью расписал лечение и отправился сдавать историю Зубову.

– Мой самый подающий надежды птенец прилетел! – заявил наставник. – У Сидорова действительно подтвердился ваш диагноз. Странно, конечно, даже психиатр удивился. Но это факт!

– За два дня это уже второй случай психического заболевания, – ответил я. – Как-то это подозрительно.

– Соглашусь, обострение какое-то. Ну так весна на дворе! – пожал плечами Зубов. – Ну что там с вашим пациентом?

Я отдал ему историю, и он принялся за проверку. Долго хмурился, поджимая губы. Но не нашёл к чему придраться.

– Верно, – наконец неохотно кивнул он. – Можете идти домой. Вы сегодня самый быстрый из всех моих неокрепших птенцов. С другими, чувствую, будет хуже. Ну, может, хоть вам сжигать диплом лекаря не придётся.

– Михаил Анатольевич, у пациента наверняка аллергический бронхопульмональный аспергиллез! – забежал в ординаторскую Болотов. – Мне срочно нужно разрешение на проведение аллергологического теста!

Зубов закатил глаза и тяжело вздохнул. Я не стал больше задерживаться, здесь прекрасно разберутся и без меня.

Придя домой, я окликнул своего крыса. Заспанная мордашка появилась в районе дивана.

– Хозяин, уже вернулись? – зевнул он.

– Ага, – кивнул я. – Мне надо с тобой поговорить. Завтра отправимся на работу вместе. Настало время мести.

Глава 4

На следующее утро мы с крысом отправились на работу вместе. Вчера целый час обсуждали план, и Клочок уже был весь в нетерпении.

Как только я попал в этот мир, а в обычного маленького крыса перенеслась душа моего компаньона из прошлой жизни, я провёл его тщательное лечение от всевозможных заболеваний.

Крысы переносят многое: бешенство, лептоспироз, геморрагическую лихорадку. После моего вмешательства Клочок был абсолютно здоров. Кроме того, я специально искупал его, несмотря на его яростное сопротивление.

Безопасность пациентов – превыше всего. Да и о себе забывать не стоит.

– Ты всё запомнил? – шёпотом спросил я, когда мы подошли к клинике.

– Да запомнил я, – пискнул крыс. – Всё будет в лучшем виде, хозяин. Я буду скрытен, словно ниндзя!

Снова его отсылки к фильмам. Ну а что еще крысу делать целыми днями? Окружающий мир он уже изучил. Вот и смотрит всякое по телевизору, а потом мне пересказывает самое интересное.

В ординаторской уже сидели Болотов и Тарасова. Сразу после меня прибежал и Соколов. Один Шуклин снова опаздывал.

– М-меня сегодня оставляли на моё первое дежурство, – поделился Болотов, поправляя очки. – У п-пациента был вовсе не аспергиллёз. И пришлось мне всю ночь здесь р-работать.

– И ты ещё жалуешься? – возмутился Соколов. – Здесь же одни плюсы! Надо сегодня мне остаться.

– Это к-какие же плюсы? – поинтересовался Болотов.

– Дополнительные часы работы явно покажут Зубову, какой ты классный врач, – начал деловито перечислять Соколов. – Отсутствие начальства позволяет творить что угодно. Присутствие красивых женщин и статус врача открывает дорогу к фантастическому времяпрепровождению. К тому же… КРЫСА!

Последнее слово Соколов проорал и мгновенно запрыгнул на диван в ординаторской. Мы втроём посмотрели в сторону, куда Роман указывал дрожащим пальцем, но никого там не обнаружили.

Молодец, Клочок. Начало просто отличное, всё как договаривались.

– Какая крыса, Соколов, вы с утра уже пьяны? – вошёл в ординаторскую Зубов. – Это лучшая клиника города!

– Я видел крысу только что, своими глазами, – Роман так и не слезал с дивана, и выглядело это очень комично. Особенно на фоне сидевшей рядом и абсолютно невозмутимой Тарасовой.

Мало кто знал, что Соколов панически боится крыс. Я же узнал это на вступительных экзаменах в интернатуру, когда пообщался со слишком болтливой однокурсницей Романа.

– Здесь нет никаких крыс, у вас галлюцинации на фоне явного злоупотребления магическими зельями, – отрезал Зубов.

– Я-я тоже никого не видел, – кивнул Болотов.

Всё по плану. Если Клочок и дальше будет так отлично справляться, то точно заслужит что-то вкусное на ужин.

– Я тоже не видел, – подтвердил я. – Роман, сомневаюсь, что в ординаторской находится крыса. Тебе показалось.

– Ну, может быть, – он с опаской слез с дивана и приземлился рядом с Тарасовой. – Но магическими зельями я не злоупотребляю!

– Хотя кое в чём вы правы, – проговорил Зубов, не обращая внимания на последние слова Соколова. – В ординаторской нужно провести генеральную уборку. Санитарки только полы здесь моют, иногда окна. Всё-таки это не лечебное помещение. Вот сегодня вы этим и займётесь!

– Михаил Анатольевич, ну ведь я врач, а не санитар, – возмутился Соколов. – К тому же я мужчина. Пусть вон Тарасова и убирается.

Елена приподняла бровь и молча посмотрела на Соколова. Снова ничего не сказала, но взгляд был очень красноречивым.

– Или Шуклин, он же снова опаздывает! – быстро сменил курс Роман.

– Я уже здесь! – вбежал в ординаторскую Шуклин, лёгкий как на помине. – Простите, Михаил Анатольевич, я там… в пробку попал.

– Да за что же мне всё это, – выдохнул Зубов. – Когда раздавали интернов, мне явно достались самые недоразвитые!

Он уселся на диван и схватился за голову, показывая нам весь трагизм ситуации.

– М-михаил Анатольевич, какие у нас на сегодня пациенты? – осторожно спросил Болотов.

– Не исчезли? – вздохнул Зубов. – Не сработало, значит. Итак, Боткин – тринадцатая палата, Гордеев. Болотов – третья палата, Афанасьев. Тарасова – семнадцатая палата, Грушин. Шуклин – снова к Ольге Петровне. Соколов – ординаторская.

– Ну Михаил Анатольевич, почему меня снова к медсестре? – завозмущался Шуклин. – Я же врач! Я тоже могу лечить пациентов.

– Лечить – ещё может быть, но вылечить – точно вряд ли, – ответил Зубов. – Вот как перестанете опаздывать, так и перестану вас ссылать на помощь нашей Ольге Петровне.

Шуклин надулся, но больше не возражал. Сегодня-то хоть он понимает, что в этих ситуациях виноват он сам? Вряд ли.

– Всё, расходимся, нечего больше дурака валять! – прикрикнул Зубов. – Задание получено, так покажите мне, что в вас есть хотя бы зачатки врачей.

Оставив в ординаторской Соколова, который явно уже начал продумывать, как обернуть ситуацию в свою пользу, мы отправились работать.

* * *

Роман Соколов, оставшись наедине с самим собой, первым делом решил сделать себе кофе.

Его невероятно злила сложившаяся ситуация. Он был точно уверен, что видел крысу в ординаторской! Но если начнёт настаивать, ему снова никто не поверит…

– Уборку проводить, как же. Я мастерски сделаю вид, что всё тут тщательно отдраил. А так – внеплановый выходной, можно сказать, – вслух рассудил он.

– Соколов, Соколов. До чего же ты докатился, – послышался в ординаторской вкрадчивый и немного писклявый голос.

Роман вздрогнул от испуга, попутно выливая на себя кофе.

– Кто здесь? – напряжённо спросил он, осматриваясь по сторонам.

– Кто-кто, совесть твоя, – ответил голос. – Пришла я с тобой потолковать, а то совсем ты меня забыл.

– К-как это совесть? Это шутка какая-то? – Соколов принялся тщательно обследовать ординаторскую, заглядывая в шкафы, под столы. Но никого не смог обнаружить, разумеется. – Где вы?

Даже живя в мире, наполненном магией, голоса не возникают из ниоткуда. Соколов был точно в этом уверен.

– Да в голове у тебя, где же мне ещё быть, – отозвалась совесть. – Хочу сказать тебе, что мне стыдно быть здесь. Столько грязи, мусора, подлости!

Неужели он сходит с ума? Или ему во время завтрака что-то подмешали? Не может быть, ведь ел он дома. А здесь пил только кофе, который сделал собственноручно.

– Этого не может быть, – растерянно прошептал Роман. – Такого не бывает. Я сплю? Наверное, я устал и просто уснул на диване.

Он дрожащей рукой ущипнул себя и тут же шикнул от боли. Нет, это не сон…

– Помогло? – услужливо спросила совесть.

– Нет, ведь я всё ещё слышу этот голос! Я схожу с ума? – Соколов начал не на шутку беспокоиться.

– Нет, до этого тебе ещё далеко, – уверенно ответил голос. – Не стыдно тебе так подставлять своих коллег? Пугать пациентов, накручивать их. Разве так можно?

– Я просто пошутил, – постарался оправдаться Соколов. – Невинная шутка, никто не пострадал.

– Но мог пострадать! Если бы у того пациента оказалось слабое сердце, он бы не выдержал таких розыгрышей, – укоризненное отозвалась совесть. – Думать надо головой, Роман. Мозги-то здесь есть, насколько мне известно.

– Я больше не буду! Хватит, пожалуйста! – Роман схватился за голову.

Больше всего ему сейчас хотелось, чтобы эта галлюцинация исчезла. Чтобы всё прекратилось… Тогда он сможет забыть это как страшный сон.

– Я слежу за тобой, – угрожающе ответила совесть.

Соколов закрыл глаза. Либо он болен, либо здесь завелось нечто… потустороннее. Такое объяснение казалось логичнее всего.

И Роман искренне надеялся, что у него и правда не началась развиваться шизофрения.

* * *

Я забрал историю болезни и направился в тринадцатую палату. Она находилась на этаже для простолюдинов.

– Мне нужен Гордеев, – оповестил я пациентов.

– Это я, – отозвался худой мужчина с дальней койки. – Гордеев Николай Павлович.

Он прервался на приступ кашля, что я сразу же себе отметил.

– Сегодня я буду вашим лечащим врачом, – объявил я, присаживаясь на стул рядом с ним. – Рассказывайте, что вас беспокоит?

– Кашлять уже заманал, честное слово, – буркнул один из его соседей по палате. – Переведите его куда-нибудь, прям раздражает.

Не самые доброжелательные соседи попались моему пациенту.

– Это клиника, а не курорт, – холодно отозвался я. – И люди здесь болеют. Так что придётся вам смириться с симптомами и проявить хоть капельку сочувствия.

Сосед тут же прикусил язык и уставился в свою книгу.

– Он прав, кашель сильный, – кивнул Гордеев. – Самому уже неудобно. Дышать трудно бывает, особенно если пройдусь куда-нибудь. В груди болит… – он снова закашлялся, прерывая свой список симптомов.

Итак, явно какое-то лёгочное заболевание. Но по этим симптомам может подойти всё, что угодно. С лёгкими бывает трудно.

Пока Гордеев снова кашлял, я просканировал его диагностическим аспектом, чтобы не терять времени.

Так, подсвечиваются именно лёгкие, а также лимфатические узлы в грудной клетке. Не самая хорошая комбинация…

Лимфатические узлы – это органы, которые осуществляют фильтрацию лимфы. Тем самым они обеспечивают работу иммунной системы человека. Если они воспалены – это явно какая-то инфекция.

– Температура есть? – спросил я. – Мерили вам сегодня?

– Да, есть, – кивнул пациент. – И по ночам ещё потею сильно. Неудобно перед медсёстрами, бельё чаще менять приходится.

Сам пациент мне попался наоборот чересчур вежливый, так переживает о причиняемых им неудобствах, хотя сам чувствует себя плохо.

– Кем работаете? – задал я следующий вопрос.

– Фермер, – пожал он плечами.

Это сразу же накидывает ещё несколько вариантов диагнозов. Фермеры подвержены многим заболеваниям, существует даже отдельное лёгочное заболевание «лёгкое фермера».

Что ж, точно я смогу сказать только после обследования. Пока предварительный диагноз – это пневмония, но врачебная интуиция подсказывает мне, что всё не так просто.

Я до конца опросил пациента и принялся составлять список анализов. Общая кровь, биохимия, компьютерная томография лёгких. Можно было бы и бронхоскопию сделать, но пока в этом нет необходимости.

– Доктор, а у меня случаем не чахотка? – вдруг шёпотом спросил Гордеев. – А то мало ли… Может, меня правда изолировать надо.

Чахотка – это устаревшее название туберкулёза. Не думал, что кто-то до сих пор так говорит.

К сожалению, туберкулёз я тоже прямо сейчас не мог отрицать. Симптомы похожи и на него. Однако говорить это пациенту – не самая лучшая идея.

– Вряд ли, – спокойно ответил я. – А был контакт с больным туберкулёзом?

– Нет, – помотал он головой. – Волнуюсь просто.

Особое внимание при учёбе в медицинской академии уделяется общению с пациентами. Для того, чтобы стать хорошим врачом, мало просто уметь диагностировать и лечить. Надо ещё и уметь успокоить, подбодрить пациента. А иногда, наоборот, чуть припугнуть. Особое искусство.

Этому я долго учился в прошлой жизни и в итоге научился выбирать технику общения с пациентом практически идеально.

– Не переживайте, вероятность такого исхода практически нулевая, – ответил я. – Скоро вас заберёт медсестра на анализы, пока отдыхайте.

Перед уходом я активировал свой пульмонологический аспект, чтобы немного снизить интенсивность симптомов. Главный способ прокачки всех аспектов – это их использование. Но пока что толку от них мало, разве что кашель и одышка станут чуть менее интенсивными.

Я занёс Ольге Петровне направления, на этот раз отдавая их лично в руки. Шуклина вообще не было видно, видимо, снова где-то в сестринской.

Как только я зашёл в ординаторскую, ко мне сразу подлетел Соколов.

– Константин, мне нужно извиниться, – торопливо проговорил он. – Я вчера запугал вашего пациента. Надеялся, что вам из-за этого попадёт от Зубова. Мне очень стыдно, правда, стыдно!

Выкрикнул последнюю фразу он не мне, а куда-то в сторону. Забавно, наш с Клочком план сработал как надо.

Правда, сомневаюсь, что эффекта хватит надолго. Потом нужно будет придумать что-то новенькое.

– Неприятно, что ты так поступил, – пожал я плечами. – Надеюсь, больше такого не повторится.

– Я всё понял, – торопливо кивнул он. – Прости ещё раз.

Сказав это, Роман вылетел из ординаторской. Порядок он всё-таки здесь навёл, причём очень даже неплохой. Решил на сделку с совестью пойти.

Убедившись, что больше вокруг никого нет, я подошёл к своей сумке.

– Ну что, как всё прошло? – шёпотом спросил я.

– Отлично, хозяин, – донёсся голос Клочка из сумки. – Особенно было забавно, когда он начал лихорадочно наводить уборку, всё повторяя, что это сделка с совестью.

Представляю себе эту картину.

– К Шуклину идти? – спросил крыс.

– Пока нет, – ответил я. – Иначе это будет подозрительно. Не знаю, расскажет ли Соколов про свои приключения, но в разговоре всё равно нечто подобное может всплыть. Пока сиди в сумке.

– Тогда посплю, – раздался зевок Клочка.

Я услышал шаги, приближающиеся к ординаторской, и поспешно отошёл от вешалки.

В ординаторскую вошла Тарасова. Вижу её реже всех остальных, вот кто точно мог бы стать ниндзя, по мнению моего крыса.

– Константин, кажется… – запнулась она. – Можешь помочь?

Пока это чуть ли не единственный интерн, который никак не проявляет агрессию ко мне. По крайней мере, явно.

Не могу быть уверен, она может и сама за моей спиной козни строить. Однако сейчас я вижу перед собой девушку и коллегу, которая просит помощи. И отказать не могу.

– Конечно, – кивнул я. – В чём дело?

– Я подозреваю у своего пациента эрозивный гастрит, – объяснила Тарасова. – По жалобам, по анамнезу. В общем, всё говорит о нём.

Я взял у неё историю болезни и быстро пробежался глазами. Боли в животе, изжога, тошнота, рвота с прожилками крови. В анамнезе – длительный приём нестероидных противовоспалительных препаратов, хронический гастрит. Всё сходится.

– Так, а в чём нужна моя помощь? – удивился я.

– Главный инструментальный метод обследования для подтверждения диагноза – это проведение эзофагогастродуоденоскопии, – ответила Лена. – А пациент не смог её пройти.

Понятно. Такое бывает, хоть и нечасто. ФГДС – это далеко не самая приятная процедура. Через рот в желудок вводят длинную трубку. Ротовую полость при этом обрабатывают спреем из лидокаина.

Однако если у человека сильный рвотный рефлекс – пройти процедуру он не сможет.

– Он весь измучился, но не вышло, – добавила Тарасова. – Я, конечно, взяла все лабораторные тесты, но анемия в крови и признаки воспаления – это лишь косвенные доказательства.

– Кал на скрытую кровь? – спросил я. – Назначали?

– Да, но пока что он ещё не сдал материал, – чуть покраснев, ответила Лена. – И это всё равно будет косвенное подтверждение диагноза. Надо визуализировать эрозии.

Так, если в рвоте были только прожилки крови – активного кровотечения нет. Значит, жизни пациента ничего не угрожает. Но Тарасова права – для постановки диагноза без ФГДС никак.

– Значит, выход один – проводить обследование под общим наркозом, – подытожил я. – Для этого его надо переводить в хирургию. Тем более, если есть риск массивного кровотечения.

– Но как мне всё это подать Зубову? – спросила Лена. – Если, как я уже и сказала, прямых доказательств диагноза нет?

– Проведите ему рентгенографию желудка с контрастированием, – предложил я. – Контрастное вещество заполнит эрозии, и их будет видно на снимке.

– Точно, как я сразу не подумала! – воскликнула девушка. – Спасибо, Костя.

Она тут же убежала писать новое направление.

– Шуры-муры тут у кого-то, – раздался вредный писклявый голос из сумки.

– Не подслушивай, – усмехнулся я. – Ты ещё маленький крыс. Вот станешь постарше – заведу тебе подружку.

– Ещё чего! – тут же возмутился Клочок. – Пока снова котом не стану – никаких подружек! Не хватало мне ещё с крысами якшаться.

Я вздохнул и отправился за своими анализами.

Так, самое главное – результат КТ моего пациента. Увеличение лимфоузлов, очаговая диссеминация, фиброз лёгочной ткани. Заключение – саркоидоз лёгких.

Лучший вариант, чем туберкулёз, но тоже очень тяжёлое заболевание.

Лечить его предстоит ударными дозами глюкокортикостероидов, а конкретно – преднизолона. Ну и пульмонологическим аспектом, разумеется. Его тоже часто прокачивали терапевты.

Я уселся в ординаторской, быстро заполнил историю болезни и отправился искать Зубова.

Наставника я нашёл возле поста Ольги Петровны.

– Вот история болезни, – протянул я ему документ. – У пациента саркоидоз лёгких, лечение назначил.

Он взял у меня историю болезни и принялся за чтение. Очень быстро его прервала появившаяся Ольга Петровна.

– Сделайте что-нибудь, Михаил Анатольевич, – гневно проговорила она. – Я так больше не могу работать, я уволюсь!

– В чём дело? – вздохнул он.

– Ваш интерн, – выдохнула она, – украл у меня наркотический препарат!

Глава 5

– Да вы тут все обалдели, что ли⁈ – не выдержал Зубов. – Всё, я сдаюсь, Ольга Петровна, забирайте себе интернов!

– Я вам уже сказала, что не буду иметь с ними ничего общего! – воскликнула медсестра.

Ситуация накалилась до предела, и мне срочно пришлось вмешаться.

– Ольга Петровна, что именно произошло? – спросил я. – Расскажите подробнее.

– Подробнее: я вышла из сестринской, ушла по делам, – более спокойно начала она. – Вернулась через полчаса. Сейф открыт, и внутри не хватает упаковки морфина!

Морфин – наркотический препарат, используемый в медицине как обезболивающее при сильном болевом синдроме. При злокачественных образованиях, при инфаркте миокарда.

В клиниках подобные препараты всегда хранятся в сейфах, а ампулы списываются в отдельный журнал. Учёт очень строгий и любую недостачу сразу же повесят на главную медсестру отделения. Поэтому я прекрасно понимал переживания Ольги Петровны.

– Ключи от сейфа где хранятся? – уточнил я.

– Один комплект у меня всегда с собой, другой в вашей ординаторской, – ответила медсестра. – Мои у меня, я специально сейчас перепроверила.

– Тогда идём в ординаторскую, – подытожил покрасневший от злости Зубов. – И пусть я только узнаю, что это сделал кто-то из моих птенцов – тот сразу выпорхнет из гнезда!

На шум из сестринской появился Шуклин, и я подумал, что он вполне мог быть свидетелем.

– Паша, ты не видел, кто подходил к сейфу? – спросил я у него.

– Меня самого тут в этот момент не было, я ходил по поручению Ольги Петровны, – пожал он плечами. – И я ничего не брал.

– Подозреваемые вы все! – выпалил Зубов. – В ординаторскую, живо!

По пути нам встретились Соколов и Болотов, а Тарасова нашлась уже в ординаторской. Михаил Анатольевич устремился к стене, где висели все ключи, и сразу же констатировал пропажу ключей от сейфа.

– Ну и кто это сделал⁈ – проревел он. – Может, хоть найдёте смелость признаться⁈

Все переглянулись между собой, но признаваться никто не спешил.

– Так, по-хорошему не хотим, значит, – Зубов нехорошо улыбнулся. – Все сели! Пока не выясним, кто взял Морфин – никто из вас отсюда не выйдет.

– Можно я работать пойду? – уточнила Ольга Петровна, которая пришла с нами. – Я всё-таки вне подозрений.

– Можно, – кивнул Зубов. – Я вам потом лично приведу этого похитителя для казни!

Главная медсестра удалилась, а наставник обвёл нас всех взглядом, не сулящим ничего хорошего.

– Я думаю, нам надо восстановить последовательность событий, – проговорил я. – Все из нас в разное время были здесь и пересекались между собой.

– Если это намёк на меня, потому что я тут убирался, то я ничего не брал! – тут же заявил Соколов. – Я убирался примерно до двух часов, а затем пошёл к вчерашнему пациенту. Михаил Анатольевич, я же вчера не закончил, помните?

– Я-я был здесь около часа, выпил кофе, – проговорил Болотов. – Роман м-меня видел. А всё остальное время – работал.

Ситуация становится всё запутаннее. Врать может любой, Болотов, например, легко мог вернуться, когда Соколов ушёл. Я пересекался с Тарасовой здесь примерно в три часа дня. Значит, как минимум час у него был.

А я, как назло, не могу точно определить, кто врёт своим кардиологическим аспектом. Все силы ушли на лечение Гордеева и на его диагностику. К тому же, пульс мало что сейчас бы мне сказал. Все волнуются, а значит, он у всех будет повышенным.

– Меня здесь не было весь день, я даже чай пил в сестринской, – заявил Шуклин. – Там дел невпроворот, так что вообще не отвлекался.

– Я заходила около трёх, пересекалась с Константином, – тихо сказала Лена. – И всё.

– И как же мне всё это помогло, птенцы мои недоношенные⁈ – заявил Зубов. – Ординаторская пустовала с двух до трёх, и в это время в ней мог побывать кто угодно!

Он был прав. А потому не только интерны в числе подозреваемых. Но логичнее всего начать с нас.

– Мне придётся осмотреть ваши сумки, – добавил Михаил Анатольевич. – Не хотелось этого делать, но вы не оставляете мне другого выхода!

Вот чёрт, там же Клочок!

Это, конечно, не пропавший Морфин, но его обнаружение не сулит мне ничего хорошего. Люди боятся того, чего не понимают. А говорящий крыс в элитной клинике – как раз такой случай.

Остаётся надеяться, что Клочок слышал весь этот разговор и успел перепрятаться.

– Вы не можете, это наше личное! – запротестовал Соколов. – Там мои личные вещи.

– Не морфин ли часом? – тут же прищурился Зубов.

– Да ну нет, не брал я, – замахал руками Соколов. – Раз надо – смотрите.

Остальные тоже послушно пошли за сумками. Я быстро обдумал всё и решил, что тоже позволю осмотреть свои вещи.

До конца я не был с этим согласен, однако такое решение показало бы мою невиновность. Отношения с Зубовым только начинают строиться, и отказ сейчас навлечёт ненужные подозрения.

Наставник начал как раз с рюкзака Соколова и первым делом извлёк оттуда… порножурнал.

– Это что за дела в моём отделении? – сразу же воскликнул он. – Соколов, ну это же… мерзко!

– Это моё личное дело, – покраснев, ответил тот. – Это же не пропавший морфин.

Теперь понятно, почему он так сильно не хотел этой проверки. Зубов тяжело вздохнул и двумя пальцами, изображая полную брезгливость, положил журнал на стол. Бумажник, ключи, зарядка для телефона, наушники. Больше ничего не было.

– Следующий, – кивнул он.

В сумке Болотова нашлись какие-то конспекты, книги по различным заболеваниям, ручки. Больше походило на сумку студента, а не врача. Морфина тоже не оказалось.

Рюкзак Шуклина больше походил на какую-то помойку. Упаковки из-под чипсов и конфет, какие-то бумажки, чеки.

– Давно собирался выкинуть, – невозмутимо пожал он плечами в ответ на вопросительный взгляд Зубова. – Морфина нет, остальное неважно.

Сумка Тарасовой была ожидаемо заполнена косметикой. Ежедневник, кошелёк, ключи.

Настала очередь моей сумки.

Она была почти пустой, стандартный набор как у всех. Наушники, ключи, бумажник. Клочка, к моему счастью, там не оказалось.

– Значит, кто-то из вас уже вынес препарат! – подытожил Зубов, закончив с осмотром. – Больше взять никто не мог, остальные сотрудники здесь работают давно, и я всем доверяю!

Такой себе аргумент… Здесь очень много персонала, и у каждого могут быть свои мотивы.

– Михаил Анатольевич, – вбежала в ординаторскую медсестра. – Умоляю, простите меня. Нашлась пропажа!

– Как нашлась? – опешил Зубов. – Где?

– Под шкафом в сестринской, – ответила Ольга Петровна. – Забегалась, уронила, наверное. Ох, мне так стыдно, простите меня, прошу вас.

– Эх, Ольга Петровна, – покачал головой наставник. – Из уважения к вам не буду ругаться. Но больше чтоб такого не было!

Медсестра закивала и поспешно убежала.

– Так, а ключи к-куда могли пропасть? – робко спросил Болотов.

– Так вот они, под столом! – воскликнул Шуклин, доставая связку. – Упали тоже.

– Странные дела творятся, – покачал головой Зубов. – Всё-то в отделении падает.

Это мне тоже показалось странным. Упавшая упаковка морфина, чтобы медсестра не заметила… Опытная медсестра, не первый год работающая на посту. Очень странно.

Скорее всего, кто-то переложил морфин специально, чтобы создать суматоху. С ключами та же история.

– Всё, свободны, – махнул рукой Михаил Анатольевич. – Кто ещё не сдал пациентов – сдавайте. Остальные могут идти домой.

– Михаил Анатольевич, а можно мне на дежурство остаться? – натянув сальную улыбку, подошёл к нему Соколов. – Хочу свои силы проверить.

– Да оставайтесь, раз такое рвение, – пожал плечами наставник. – Вон, вместе с Шуклиным и отдежурите.

– А я почему? – возмутился тот.

– А я так изначально хотел, – отозвался Зубов. – А Соколов к тебе в поддержку записаться решил.

Слушая этот разговор, я собирал вещи в сумку, размышляя, как мне теперь искать Клочка. Не могу же я просто крикнуть «Клочок!» на всю ординаторскую. Но и задерживаться здесь будет странным.

Я повесил сумку на то же место и решил дойти до туалета. Пока я хожу – Клочок должен найти способ незаметно вернуться в неё.

Вернувшись, я удостоверился, что крыс на месте, и отправился домой.

– Надо поговорить, хозяин, – серьёзно сказал Клочок, когда мы оказались дома. – Про этот ваш Морфил.

– Морфин, – поправил я его. – В чём дело?

– Дело в том, что Клочок сегодня побывал супер-ниндзя, – гордо отозвался тот. – И спас своего хозяина от атата.

Так и знал, что всё с этим пропавшим препаратом не так просто, как показалось на первый взгляд!

– Короче, я сидел себе в сумке, ждал тебя, – начал рассказывать крыс. – И тут хоп – в сумке появляется рука. Я притих, рука пахла совсем не хозяином. И эта рука подбросила хозяину ключи и коробку с препаратом.

Меня снова пытались подставить! Если бы в моей сумке нашлись такие вещи – меня сразу же вышвырнули бы из интернатуры!

– И что ты сделал? – спросил я.

– Ну, хозяин, всё же понятно, – самодовольно усмехнулся Клочок. – Дождавшись, пока эта ваша комната опустеет, взял ключи и оттащил их под стол. А затем взял препарат – ох он и тяжёлый был, скажу я тебе. И понёс его в сестринскую эту вашу.

– И тебя никто не видел? – сразу же уточнил я.

– Я же сказал, я был супер-ниндзя, – укоризненно пискнул тот. – Никто. Дотащил его и оставил там. А затем вернулся в эту вашу главную комнату. Как раз ты меня впустил – спасибо тебе.

– Я и не заметил тебя, – улыбнулся я. – Отличная работа!

Если бы крысы умели краснеть от гордости, Клочок бы непременно залился краской.

– А что за рука была? – уточнил я. – Ну понятно, что ты не особо разглядывал. Но, может, особые приметы или что-то в этом духе.

– Запах, хозяин, – ответил Клочок. – Запах был женским. Это явно женщина.

Тарасова. Неужели она? Только сегодня думал, что она – единственный адекватный человек в интернатуре! Так нет, она решила пойти ещё дальше и подставить меня вплоть до увольнения.

– Если понюхаешь вещи подозреваемой – скажешь мне точно? – уточнил я.

– Конечно, – закивал крыс. – Мой нюх просто отменный. Лучше, чем у кошек.

– Так, может, останешься крысом? – тут же подловил я его.

– Ну нет, хозяин! – запротестовал он. – Ты обещал найти мне кошачье тело!

– Ладно, шучу я, – усмехнулся я. – Правда, спасибо. Что на ужин будешь, в качестве награды?

Теперь предстояло придумать, как разобраться с ещё одной проблемой. Конкуренция только началась.

* * *

Михаил Игнатьевич задумчиво рассматривал кости Галена. Сомнений у него по-прежнему не было, это тот самый великий лекарь, который жил две тысячи лет назад.

Осталось выудить из него воспоминания об эликсире бессмертия! И тогда он достигнет цели, к которой стремился всю свою жизнь.

– Приступайте скорее, – обратился он к нанятому некроманту. – Тело перед вами, нужно всего лишь призвать дух и выяснить нужные мне сведения!

А затем он убьёт некроманта. Ему не улыбается перспектива, что будут свидетели преступления. По сути он украл останки для своих собственных целей. Помощники, которые помогали с выкапыванием и транспортировкой тела, уже мертвы.

Некромант активировал свою магию и предпринял несколько тщетных попыток.

– Господин Жуков, я не могу, – констатировал он.

– Что? – воскликнул барон Жуков. – Вас рекомендовали как одного из лучших в своём деле. Я вам заплатил, в конце концов. Что значит «не могу»⁈

– В костях не осталось даже крупицы души, – поспешно ответил некромант. – Так не бывает. Умирая, душа либо отправляется на тот свет, либо остаётся в виде призрака. Но всегда при этом крупицы находятся в останках, сколько бы те пролежали в земле. С их помощью можно призвать душу с того света. А тут – ничего.

Зная Галена, он вполне мог что-то придумать. Магическое заклятие, колдовство, выпитое зелье. Да что угодно…

– Как он мог обмануть смерть⁈ – взревел Михаил Игнатьевич.

– Только один способ, – задумчиво ответил некромант. – Его душа куда-то переместилась. В другое тело, скорее всего. Хотя это считается невозможным.

Час от часу не легче!

Однако Гелен был известен тем, что делал невозможное возможным… Но даже если он переместился в другое тело, то прошло столько лет, что оно уже тоже мертво. Или же возможен вариант отложенного перемещения?

– В другое тело? – спокойнее переспросил барон Жуков. – Из его же времени?

Он эти останки искал столько лет, а теперь нужно искать и тело переселенца? У профессора на это и жизни не хватит!

Эти мысли вызывали отчаяние… Неужели всё было зря?

– Нет, не из его времени, – возразил некромант. – Я чувствую лёгкие отголоски. Сама душа должна быть где-то здесь. В этом мире.