Текст книги "Гений Медицины (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Игорь Алмазов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Глава 17

Список самых неожиданных происшествий в этой клинике резко пополнился. Более того, это предложение, пожалуй, сразу займёт лидирующую позицию.

– Сломать ногу? – на всякий случай переспросил я. Мало ли, вдруг мне послышалось.

– Я сейчас всё объясню, – поспешно ответил Антон.

Да уж, ему придётся постараться, чтобы придумать этой просьбе внятное объяснение.

– Слушаю, – кивнул я.

– В общем, знаешь ли ты, как работает страхование жизни? – спросил он.

– Лучше объясни ты, – коротко отозвался я.

Таких тонкостей в этом времени я тоже не знал. Две тысячи лет назад не было никаких страхований жизни.

Я много слышал об этом за прошедший год, но толком не разбирался. Лишь знал, что сейчас принято страховать всё на свете: машины, квартиры, дома. Оказывается, даже жизнь застраховать можно.

– Если кратко, то ты платишь деньги, и твою жизнь страхуют, – объяснил Антон. – И в случае, если с тобой что-то произойдёт – тебе выплачивают деньги. Много денег.

– И у тебя жизнь застрахована, – догадался я. – И если я сломаю тебе ногу – тебе выплатят эти деньги?

– В точку, дружище! – обрадовался тот. – Ну, там всё немного сложнее. Я должен сломать ногу как будто бы случайно. Например, упасть с лестницы. Поэтому мне надо, чтобы ты её мне сломал, а затем я упаду с лестницы под камерами. И всё, мне выплатят деньги за больничный и деньги за страховку. С тобой поделюсь, разумеется.

Не могу поверить, что он предлагает мне это серьёзно.

– Ради денег ты готов сломать себе ногу? – изумился я.

– Ну а что такого? – беспечно пожал он плечами. – Заживёт, я парень крепкий. А деньги мне не помешают. Да и на больничном поваляться охота.

Какой-то абсолютно новый уровень нежелания работать.

– А почему ты решил обратиться именно ко мне с этой странной просьбой? – решил полюбопытствовать я.

Соглашаться я не собирался, но узнать мне было интересно. Даже среди интернов можно было найти минимум двух желающих сделать что угодно ради денег.

– Так мы же друзья, – ответил Антон. – А друзья должны помогать друг другу.

– Не знал, что друзья должны ломать ноги друг другу, – криво усмехнулся я. – Но в любом случае, я этого делать не буду. Я привык лечить, а не калечить.

– Ну Костя, что тебе стоит? – возмущённо проговорил Антон. – Один перелом, и больше от тебя ничего не нужно! Ещё и денег заработаешь!

На всякий случай я проверил его психиатрическим аспектом, но никаких проблем не нашёл. Значит, он действительно предлагает это в полном здравии.

– Сломал бы себе сам, раз настолько приспичило, – предложил я.

– Да сам не могу, я пробовал, – сконфуженно ответил он. – Боюсь.

– Тогда ищи кого-то другого, кто станет твоим новым другом, – пожал я плечами. – Всё что могу предложить тебе я – это консультацию психиатра. Такие желания – это ненормально.

Я встал и приготовился уходить.

– Ну стой, я даже сумму не озвучил, – заторопился Антон. – Поверь, от таких денег не отказываются!

– Поверь, отказываются, – отозвался я. – Мне пора в отделение.

Антон ещё что-то пытался сказать, но я его уже не слушал. Что ж, вот и понятно, с чего бы это внезапное предложение о дружбе. Видимо, этот план у Антона был уже давно, и выбор просто случайно пал на меня.

Хотя… Не могу быть уверенным, что это не очередная попытка подставить меня Соколовым или Шуклиным. Если Антон падок на деньги, то его вполне могли подговорить. А в итоге сделали бы меня виноватым – и прощай интернатура. И хорошо, если бы ещё до суда не дошло.

Я вернулся в инфекционное отделение, проверил кровь своего пациента. Так, воспаление есть, как я и думал. Посева ждать три дня, но лечение уже можно начинать. Так что я направился в кабинет к Жиркову, отдавать готовую историю болезни.

– Неужели вы уже справились, молодой человек? – сварливо поинтересовался он. – Или просто первый попавшийся диагноз наугад написали?

– Нет, история готова, – я никак не отреагировал на этот подкол. – Можете проверить.

– Ну давайте посмотрим, – пробурчал Дмитрий Степанович, забирая её у меня из рук.

Он погрузился в чтение и читал никак не меньше пятнадцати минут.

– И почему вы так уверены, что это именно сальмонеллёз? – поинтересовался он. – А не любая другая инфекция?

– По результатам опроса, осмотра, жалоб, анамнеза, – пожал я плечами. – Многое говорит именно за сальмонеллу.

– Иногда, молодой человек, нужно уметь проводить дифференциальную диагностику, – заявил Жирков. – В этот раз вы угадали, но в другой раз это может оказаться и другая инфекция.

На нападки я готов не обращать внимания, но точно не готов выслушивать, что диагноз я угадал.

– Я не угадывал, а знал диагноз точно, – спокойно сказал я.

– А вы решили ещё и поспорить? – проговорил он. – Я прекрасно знаю, что молодые врачи ни черта не разбираются в инфекциях. Вы этот предмет в академии словно просыпаете все. Так что одна ваша удача ещё ничего не значит.

– А сколько же правильных диагнозов будут что-то значить? – тут же спросил я.

Не то чтобы я люблю что-то кому-то доказывать. Как раз-таки наоборот. Но в этом случае мной снова овладел азарт.

– О чём вы? – приподнял густые седые брови Жирков.

– Сколько диагнозов я должен поставить правильно, чтобы вы принесли свои извинения за все вышесказанные слова? – поставил я вопрос ребром.

– А вы смелый молодой человек, я посмотрю, – Дмитрий Степанович даже слегка улыбнулся. – Напористый, таких сейчас совсем мало в медицине. Что ж, я принимаю ваши условия игры. Я дам вам пять пациентов, чьи диагнозы я уже знаю. Без результатов обследования, чисто опрашивая и осматривая, вам надо определить их заболевания. Если не будет ни одной ошибки – я принесу вам свои извинения. И даже больше, получите бонус. А если сделаете хоть одну ошибку – то договорюсь с Зубовым, и вы неделю будете работать у меня без выходных. Будете моим интерном на побегушках.

Ставки высоки, но я в себе уверен.

– Договорились, – кивнул я. – Готов начинать.

– Всё должно быть честно, – заявил Жирков, а затем крикнул так громко, что у меня даже уши на мгновение заложило: – НАТАША!

Наташа прибежала в ту же минуту. Видимо, такие крики были дня неё обычным делом.

– Глебов, Киселёв, Дурнова, Собакин, Мордвинова, – перечислил Жирков. – Обойди их и предупреди, чтобы ни в коем случае не говорили своего диагноза нашему интерну. А затем будешь присутствовать при каждом осмотре и следить, чтобы пациенты не проговорились.

– Хорошо, Дмитрий Степанович, – без лишних вопросов кивнула она.

Удивляюсь её покорности. Наверняка у неё полно своей работы, но она легко всё бросила и побежала выполнять распоряжения Жиркова.

– Ах да, и даю вам на всё это два часа, – добавил инфекционист. – Можете идти.

Решил даже время мне ограничить. А он хитрый. Но мне это не помешает.

Я кивнул и покинул его кабинет. Наташа уже бегала из палаты в палату, отдавая нужные указания. Минут через десять она подбежала ко мне.

– Пойдёмте в первую палату, к Глебову, – спокойно сказала она.

– И вы даже не поинтересуетесь, что происходит? – полюбопытствовал я.

– Нет, это не моё дело, – пожала она плечами. – И даже не пытайтесь меня очаровать и выпытать диагнозы! А то у вас вполне может получиться…

– И в мыслях не было, – улыбнулся я. – Ведите.

Мы вошли в первую палату, которая была на одного человека. В инфекционном отделении это не роскошь, а скорее необходимость. Многие инфекции очень заразны, поэтому больные вынуждены лежать в подобных боксах.

– Добрый день, – поздоровался я. – Меня зовут Константин Алексеевич. Мне нужно вас опросить и осмотреть.

– Наташенька уже предупредила, – кивнул пациент. – Делайте всё, что нужно.

Я сразу же обратил внимание на высыпания, которые присутствовали на лице и открытых частях тела пациента. Некоторые были в виде красных пятнышек, другие в виде везикул с жидкостью – по внешнему виду они напоминали обычные прыщи.

Я подошёл и осмотрел волосистую часть головы. Высыпания обнаружились и там.

Слишком просто для первого случая.

– Температура, зуд имеются? – спросил я у Глебова.

– Уже полегче, но ещё есть, – кивнул он. – Я тут третий день уже на лечении.

– Ветряная оспа, – сказал я Наташе. – Идём дальше.

– Быстро вы, – улыбнулась девушка. – Пойдёмте.

Мы попрощались с пациентом и вышли в коридор.

– Если будете двигаться таким темпом, то и соблазнять меня не потребуется, – пошутила девушка перед следующей палатой. – Продолжим.

Следующий пациент, Киселёв, оказался в клинике через неделю после укуса клеща. Осмотрев его инфекционным аспектом и задав некоторые вопросы, я быстро смог поставить ему клещевой энцефалит, лихорадочную форму.

– Почему он лежит не в неврологии? – поинтересовался я по пути в третью палату.

– Лихорадочная форма лечится в нашем отделении, – ответила Наташа. – Неврологи брать его не стали, с их стороны ничего нет из симптомов.

В какой-то степени Киселёву с этим повезло.

Клещевой энцефалит – серьёзное заболевание, которое часто сопровождается менингитом – поражением головного и спинного мозга. А это, в свою очередь – головные боли, парезы, ригидность затылочных мышц, неукротимая рвота. На этом фоне лихорадочная форма, которая проявляется температурой и слабостью, гораздо легче переносится.

Следующими были Дурнова и Собакин, оба с дизентерией. Ещё одна кишечная инфекция с диареей, тошнотой, рвотой и лихорадкой.

Эти случаи оказались сложнее, так как течение дизентерии очень похоже на сальмонеллёз, и установить диагноз без дополнительного обследования довольно трудно.

Мне помогло знание некоторых тонкостей, которые отличают эти диагнозы между собой. Например, только при дизентерии характерны примеси гноя в кале, так называемый «ректальный плевок». Кроме того, помогло наличие инфекционного аспекта.

Но провозился я всё равно долго, и к пятой пациентке, Мордвиновой, мы пришли за полчаса до окончания выделенного времени.

– Добрый день, – в который раз поздоровался я. – Меня зовут Константин Алексеевич…

– Знаю, знаю, – торопливо ответила Мордвинова. – Мне Наташенька всё сказала. И вы очень вовремя, мне что-то стало хуже!

– В каком плане? – сразу же спросил я. – Что сейчас беспокоит?

– Моча потемнела, – отозвалась Мордвинова. – И глаза… Мне кажется, они пожелтели.

Это говорит о явных печёночных симптомах. Но бить тревогу ещё рано. Многие инфекции так или иначе поражают печень.

– Позвать Дмитрия Степановича? – шёпотом спросила Наташа.

– Пока нет, я разберусь, – спокойно ответил я. Затем обратился к пациентке: – Расскажите о других симптомах.

– Ну, сначала я думала, что просто простыла, – начала рассказывать Мордвинова, успокоившись от моих слов. – Температура была, кости ломало, слабость. Насморк начался. Потом начало болеть горло, и ничего от него не помогало. Не выдержала, пошла к врачу. Та меня и отправила госпитализироваться.

– Не замечали чувство комка в горле? – спросил я. – Или каких-то уплотнённых бугорков?

– Вы про лимфоузлы? – улыбнулась женщина. – Увеличены, да. Особенно в шее.

Я уже привык, что немногие пациенты вообще знают, что такое лимфоузлы. Поэтому и спрашивал всегда на максимально понятном языке.

Задав ещё несколько вопросов, я перешёл к осмотру. В горле – яркая картина фолликулярной ангины. Лимфоузлы увеличены, плотные, подвижные.

Так, теперь диагностический аспект. Подсвечиваются миндалины, лимфоузлы, печень и селезёнка.

– Инфекционный мононуклеоз, – проговорил я. – Самый разгар заболевания. Потемнение мочи и пожелтение склер связано с гепатолиенальным синдромом. Он часто возникает при данном заболевании.

– То есть это тоже вызвано поцелуем? – удивлённо спросила Мордвинова.

Я не сдержался от лёгкой улыбки. Инфекционный мононуклеоз часто называли «поцелуйной болезнью», так как возбудитель мог передаваться через поцелуи. Это был не единственный способ передачи, но название почему-то прижилось среди инфекционистов.

– Да, так и есть, – кивнул я. – Я добавлю пару препаратов в схему лечения, и скоро симптомы пройдут.

– Спасибо большое, – улыбнулась пациентка. – Успокоили.

В итоге за пять минут до истечения двухчасового времени я вернулся в кабинет к Жиркову и перечислил все диагнозы. Не забыв упомянуть про новые симптомы у Мордвиновой и предложить схему лечения.

Жирков долго молчал, потирая переносицу.

– Вы точно уверены в том, что у Дурновой и Собакина дизентерия? – спросил он наконец.

– Совершенно точно это покажут только анализы, но на девяносто процентов – да, – ответил я. – Так и знал, что вы дадите мне подобных пациентов.

– Дело в том, что изначально я поставил им сальмонеллёз, – признался Жирков. – Анализы пришли только сегодня. И да, вы правы, это дизентерия.

Так Дмитрий Степанович пытался меня подловить на том, на чём ошибся сам! И я, к его сожалению, на эту удочку не попался.

– Как вы это поняли? – поражённо добавил инфекционист.

– По симптомам и осмотру, – пожал я плечами.

– И Наташа бы вам не подсказала, я анализы получил, когда вы уже ушли, – задумчиво добавил он. – Неужели мне и правда пора на пенсию?

– Я считаю, что человек должен уходить на пенсию, когда сам этого хочет, – спокойно ответил я. – А вот ещё один врач вам бы точно не помешал. Помощник, со свежим взглядом, которого можно всему научить.

Правда, у самого меня не самый лучший опыт, связанный с учениками. Но уж в этом времени ученики не убивают учителей! Я надеюсь…

– Может быть, может быть, – задумчиво ответил Жирков. – Что ж, уговор есть уговор. Я приношу вам извинения за своё поведение. Оно было… неприемлемым. И хочу заверить, что с этого дня буду относиться к вам как к полноправному коллеге, несмотря на то, что вы ещё интерн.

Такого я не ожидал. Думал, что он просто принесёт извинения, и не факт, что искренние. Но Жирков отнёсся к ситуации со всей серьёзностью.

– Спасибо, – кивнул я. – Могу идти?

– Да, всего доброго, – растерянно ответил он. Кажется, он крепко задумался обо всём этом.

Я не стал ему мешать и покинул его кабинет.

– Уже уходите? – поймала меня возле лифта Наташа. – И даже не попрощались!

– Не хотел отвлекать, – улыбнулся я. – Да, моя работа тут закончена.

– Ну вы заглядывайте в гости, – кокетливо проговорила она. – Мало ли, всё-таки понадобится меня ради чего-нибудь соблазнить.

– Всенепременно, – заходя в лифт, улыбнулся я.

День показался мне довольно долгим из-за большого количества пациентов. Но как оказалось, из всех интернов я освободился чуть ли не самым первым.

– Дмитрий Степанович уже успел мне рассказать, как вы там его поразили! – завидев меня, усмехнулся Зубов. – Так что и сегодня вы дежурства избежали. Тарасова тоже обошлась без замечаний, но там-то ситуация другая. А как вы с Жирковым сладили – представить не могу!

– А остальные ещё не вернулись? – спросил я.

– Да вот жду, – отозвался наставник. – Странно говорить, но заскучал я что-то без своих птенцов неокрылённых! Завтра никуда вас не отдам!

Продлился этот трогательный момент совсем недолго.

В ординаторскую распахнулась дверь, и появился Болотов в сопровождении какого-то мужчины в белом халате. Он притащил Евгения чуть ли не за ухо.

– Ну нет, Миш, на такое я не подписывался, – заявил он. – Вот чтобы этого орла в моём отделении больше никогда не было!

– Фу ты, вот и прошла моя лирическая нотка, – вздохнул Зубов. – Что случилось?

– Ты-то мне, конечно, ту историю про мазок рассказал, – ответил мужчина. – Но я и подумать не мог, что всё так серьёзно! Он мне всю лабораторию перегрузил!

Видимо, это и есть заведующий венерологией. Высокий, довольно молодой мужчина, с густыми чёрными усами и каким-то грозным взглядом. От одного его вида болезни должны пугаться и сами излечиваться.

– Болотов, птенец вы об гнездо ударенный, что опять натворили? – обратился к Жене наставник.

– Д-да ничего особенного, – постарался оправдаться тот. – Д-действовал строго п-по указаниям.

– Ага, по указаниям! – воскликнул венеролог. – Сегодня проходили комиссию работники молочного завода. Порядки у них какие-то новые, им теперь венеролог нужен. А в поликлинике его нет, вот и отправили ко мне!

– Да я помню, ты поэтому помощь и просил, – кивнул Зубов. – И что?

– Комиссия, Миша, это когда жалоб нет – печать – свободен! – гневно ответил тот. – А не когда каждому назначают мазок на все заболевания, передающиеся половым путём. И сами его берут, упаковывают и отправляют. На все, Миша. Моя лаборатория в жизни не работала с такими мощностями!

Кажется, Болотов в очередной раз слишком увлёкся с назначениями. Есть за ним такой грешок, и Зубов это не раз подмечал.

– Т-так иначе нельзя судить, з-здоровы они или нет, – ответил Болотов.

– В списке необходимых обследований для комиссии стоит только сифилис, ВИЧ и гепатиты! – ответил венеролог. – И на это они сдают кровь! А не мазки на гонорею! Всё, чтобы больше я вас в отделении вообще не видел!

Венеролог вышел из ординаторской и громко хлопнул за собой дверью.

– Дежурство, – вздохнул Зубов. – А теперь, Константин, покиньте ординаторскую. Моя душа соизволит наорать на Болотова, но не хочу вас травмировать.

Я быстро собрался и тут же вышел за дверь. Не успел я её закрыть, как из ординаторской донеслось начало речи Зубова:

– Где вы вообще учились, в интернете на симуляторах врачей⁈ Почему я вообще должен такое выслушивать⁈

Это теперь надолго. Надеюсь, к утру они закончат.

* * *

Лена боролась с любопытством два дня. Вчера она специально не стала дожидаться Боткина, твёрдо решив проверить, что там находится по этому адресу. Но на полпути убедила себя, что ей это вообще неинтересно.

Вернулась домой и промучилась полночи в догадках. И вот новый день, и она снова едет на Сибирскую улицу.

Тарасова по-прежнему была уверена, что это просто какой-то неудачный розыгрыш. Сейчас приедет, а там вообще кафе. А внутри сидит довольный Костя и ждёт её.

Или там просто ничего нет. И это так кто-то решил подшутить.

Любопытство оказалось сильнее, поэтому сегодня она всё-таки добралась до Сибирской улицы пятьдесят пятого дома. Это оказался жилой дом, огромный, с аркой посередине. И куда теперь идти? Каждую квартиру обходить?

Она задумчиво прошла через арку во двор и чуть не подпрыгнула, услышав чей-то хриплый голос:

– Красавица, тебе помочь?

Обернувшись, она увидела бедно одетого парня, в куртке с капюшоном, который он натянул чуть ли не на пол лица. За его спиной был рюкзак.

– Нет, мне не нужна помощь, – осторожно ответила она.

– Да ладно тебе, не бойся, – ухмыльнулся тот. – Ты хочешь расслабиться или, наоборот, взбодриться? Есть на любой вкус.

Тарасова абсолютно не понимала, что он вообще ей говорит. На минуту она даже забыла, что вообще тут делает и как тут оказалась. А вспомнив, не смогла удержаться от вопроса:

– А вы знаете Константина Боткина?

– А зачем это тебе, красавица? – напрягся парень. – Ты, случаем, не из ментовки?

– Нет-нет, – покачала она головой. – Он просто мой друг… И мне прислали письмо… В общем, неважно.

Знала же, не нужно было сюда идти! Теперь только перед Костей будет стыдно, что поверила какому-то дурацкому письму.

– Не торопись, крошка, – парень перегородил ей дорогу. – Ну-ка повтори ещё раз фамилию.

– Боткин, – выдавила из себя Лена.

– Боткин, значит, – снова ухмыльнулся тот. – Крошка, нас ждёт очень интересный разговор. Конечно, если у тебя есть деньги. Тогда я всё о нём расскажу.

* * *

Утром в ординаторской я снова застал Болотова и Соколова. Оба были какие-то вялые, даже сразу не понять, кто из них сегодня дежурил.

– Так, сегодня моих птенцов трое, – проговорил Зубов. – Как-то вы начали сокращаться, я посмотрю!

– А где Лена? – спросил я.

– Взяла отгул, пообещала отработать в воскресенье сутки, – махнул рукой наставник. – Какие-то дела у неё. Занятые вы все, птенцы мои, работать только никто не хочет!

Странно, и на звонки мои с утра не отвечала.

– В-вы нас сегодня с-снова подарите? – спросил Болотов. – Или м-мы наконец будем р-работать терапевтами?

– До терапевтов я вас не повышал ещё, – усмехнулся Зубов. – Будете делать вид, что вы врачи! Как и всегда, в общем-то. Соколов, как тебе дежурство в гинекологии?

– Блестяще, – буркнул тот. – На женщин теперь месяц смотреть не смогу. Перенасытился.

– А я н-на мужчин, – решил поддержать его Болотов, даже не задумываясь, как это прозвучало со стороны.

Мы с Зубовым переглянулись и, не выдержав, прыснули со смеху.

– Каждому своё, – отсмеявшись, заявил наставник. – Итак, задания на сегодня…

Раздать задания он не успел, потому как в ординаторской зазвонил стационарный телефон. Зубов взял трубку и перекинулся парой слов.

– Так, Боткин, – закончив разговор, проговорил он. – Дуйте срочно в приёмное. Там вашего отца привезли.