Текст книги "Супермозг человечества"

Автор книги: Виктор Луговской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Таким образом, три фактора, связанные с появлением интеллекта у особи, искажают данные о состоянии окружающей среды, получаемые супермозгом, и препятствуют эффективному взаимодействию с нею. Это во-первых – различные «сверх-цели» особи и супермозга, во-вторых – различное видение окружающего мира и, как следствие, разная оценка получаемой информации и, наконец, в-третьих – подмена информации о состоянии окружающей среды информацией о состоянии «техносферы». В этих особенностях взаимодействия интеллектуального собственного сегмента и супермозга лежат потенциальные возможности разрушительного конфликта Homo sapiens с окружающей средой, лежит источник будущих экологических катастроф и, может быть, перерождения самого вида Homo sapiens.

Что можно сказать в доказательство?

Науки о человеке дают обширный материал в подкрепление гипотезы о супермозге и о Homo sapiens как коллективном субъекте. Особенно большой интерес представляют результаты, полученные историей, психологией и психиатрией. Многие факты и выводы этих наук прямо свидетельствуют о справедливости гипотезы супермозга. Некоторые полученные ими результаты вообще не могут получить сколько-нибудь рационального объяснения вне этой гипотезы.

В этой главе сначала будут рассмотрены те результаты истории, психологии и психиатрии, которые наиболее выпукло свидетельствуют в пользу гипотезы супермозга. Эти результаты будут сравниваться с предполагаемыми особенностями «коллективного субъекта» Homo sapiens, управляемого супермозгом, и такое сравнение позволит правильно оценить основную гипотезу.

Начнем с истории.

Выше было сказано, что в современной науке зафиксировано много различных фактов, которые свидетельствуют в пользу того, что Homo sapiens – «коллективный субъект».

Начнем с того, что говорит история, которая анализирует и хранит информацию о поведении, как народов, так и отдельных личностей. В течение долгого времени процесс исторического развития рассматривался историей (точнее, историософией) только как линейное движение с переходом на каждом этапе от низших форм общественной организации к более совершенным формам. В этом процессе иногда происходили «сбои», случались эпохи регресса и упадка, но, по мнению историков, общая тенденция сохранялась неуклонно: от низших форм общества – к высшим. Эта точка зрения на протяжении столетий считалась естественной и даже единственно возможной. При этом часто предполагалось, что после достижения некоторой наилучшей социальной структуры, история, как последовательность смен этих структур, прекратится. Так, например, уже в конце ХХ века американский философ Фрэнсис Фукуяма так комментировал начало распада СССР: «Возможно, что мы наблюдаем не просто конец холодной войны или своеобразного периода послевоенной истории. Может быть, это конец истории как таковой, т. е. конечный пункт идеологической эволюции человека и превращение западной либеральной демократии в универсальную, конечную форму государственного управления человечества».

Надо сказать, что эта точка зрения перекликалась с позицией официальной «исторической науки» СССР, которая декларировала «конец истории» в смысле Фукуямы, но только после неизбежного установления коммунистического строя на всей планете.

Наряду с этим, начиная с начала ХIХ века, в истории начинает оформляться и укреплять свое влияние другая точка зрения на исторический процесс. Историю начинают рассматривать не как восходящую последовательность культурных и социально-экономических структур общества, а как множество таких структур, существующих во времени параллельно и иногда переходящих друг в друга. При этом каждая такая структура обычно имеет ограниченный срок жизни и проходит через примерно одинаковые для всех структур этапы.

Такая точка зрения обычно называется теорией циклического развития и сегодня в целом принята в рамках «цивилизационного подхода», как одно из направлений историософии. [17].

Впервые достаточно подробное исследование положения о цикличности хода истории провел Г. Гегель. В своих «Лекциях о философии истории», прочитанных в 20-ые годы ХIХ века, он рассматривал исторический процесс, как одну из форм развития всемирного духа, утверждая, что «всемирная история есть вообще проявление духа во времени, подобно тому как идея, как природа, проявляется в пространстве»[18]. Он утверждал, что «…индивидуумы и народы умирают естественной смертью» и в каждом народе по-своему выражается развитие духа.

Но его исследование преследовало не столько исторические, сколько общефилософские темы, поэтому ниже дается краткое описание основных идей теории циклического развития, высказанных наиболее известными сторонниками «цивилизационного подхода» в историософии, начиная с Н. Я. Данилевского и кончая Л. Н. Гумилевым.

Целью нижеприведенного рассмотрения основных положений разных авторов является не только описание аргументов в пользу гипотезы супермозга, но и демонстрация практически идентичных выводов этих ученых, живших в различных странах и представлявших различные школы. По моему мнению, такие повторения наилучшим образом свидетельствуют об объективном наличии описываемых эффектов, и ради этого, описание их взглядов выполнено, может быть, более подробно, чем это необходимо для целей этой работы.

Н. Я. Данилевский.

Одним из первых теорию циклического развития выдвинул русский ученый Н. Я. Данилевский в своей работе «Россия и Европа», вышедшей в 1868 г. [19]. В ней он утверждает, что человечество вовсе не цельное развивающееся единство. У каждой нации (или на начальном этапе исторического развития – у каждого племени) есть свои характерные особенности ума и чувств, которые проявляются в мифологии, религии, языке, а также в особенностях быта. Эти особенности формируют так называемые культурно-исторические типы. В каждый момент истории на Земле существуют и параллельно развиваются несколько культурно-исторических типов.

Известный исследователь творчества Н. Я. Данилевского С. И. Бажов[20] отмечает: «Свою теорию Н. Я. Данилевский развивает в нескольких направлениях: во-первых, решается задача выделения из совокупности исторических явлений самобытных культурно-исторических типов, а также характеризуются другие образования, которые входят в круг исторических явлений. Во-вторых, он устанавливает законы исторического движения культурно-исторических типов. Кроме того, формулируется концепция прогресса, а также вводится различение культурно-исторических типов по признакам количества и характера разрядов (или основ) культурной деятельности». Н. Я. Данилевский говорит о том, что можно выделить 10 основных существовавших и существующих культурно-исторических типов: египетский, китайский, ассиро-вавилонский, индийский, иранский, еврейский, греческий, римский, аравийский, германо-романский (европейский), славянский, а также американский и перуанский. Славянской культуре Н.Я. Данилевский предсказывает особую роль в будущем.

Далее С.И. Бажов пишет: «Народы, составлявшие перечисленные культурно-исторические типы, характеризуются как “положительные деятели в истории человечества”, ибо только им было суждено развивать “самостоятельным путем” начало, “заключавшееся как в особенностях его духовной природы, так и в особенностях внешних условий жизни, в которые они были поставлены, и этим вносили свой вклад в общую сокровищницу” [20].

Исчерпывается ли содержание всемирной истории совокупностью биографий указанных культурно-исторических типов? На этот вопрос дается отрицательный ответ, ибо наряду с народами, образовавшими культурноисторические типы, “положительными деятелями в истории человечества”, существовали еще и племена – “отрицательные деятели человечества” [19].

Эти племена “есть еще временно проявляющиеся феномены, смущающие современников, как Гунны, Монголы, Турки, которые, совершив свой разрушительный подвиг, помогши испустить дух борющимся со смертью цивилизациям и, разнеся их остатки, скрываются в прежнее ничтожество” [19].

Н. Я. Данилевский утверждает, что существуют и племена, которым не суждена ни положительная, ни отрицательная историческая роль, которые “составляют лишь этнографический материал, то есть как бы неорганическое вещество, входящее в состав исторических организмов – культурно-исторических типов, они, без сомнения, увеличивают собою разнообразие и богатство их, но сами не достигают до исторической индивидуальности. ” [19].

Как мы увидим дальше, представление о «этнографическом материале» имеется у всех ученых-циклистов, и оно очень важно в дальнейшем для описания процесса возникновения человеческих объединений – этносов.

Таким образом, по Н. Я. Данилевскому, на долю народа могут выпасть только три возможности – быть положительным деятелем истории человечества, либо отрицательным, либо этнографическим материалом [19], соответственно эти три категории и исчерпывают круг явлений истории человечества.

Н. Я. Данилевский выделяет пять “законов культурно-исторического движения” – или “законов исторического развития”.

В первом законе определяется критерий для выделения самобытного культурно-исторического типа – языковое родство, однако только для того племени, которое “по своим духовным задаткам способно к историческому развитию и вышло из младенчества”

Второй закон устанавливает, что условием развития цивилизации данного культурно-исторического типа является политическая независимость. С одной стороны, принцип политической независимости желателен в момент зарождения и развития культурно-исторического типа, с другой стороны, до известного периода цивилизация способна развиваться и не обладая политической независимостью. Как показывает пример Древней Греции, цивилизация может существовать некоторое время и после потери политической независимости.

Н. Я. Данилевский не считал возможной передачу начал цивилизации одного культурно-исторического типа другому. Формулировка этого положения и составляет третий закон исторического развития. Вместе с тем полностью не исключалась возможность влияния цивилизаций друг на друга. Однако передаваться может лишь то, что находится “вне сферы народности”, то есть “выводы и методы положительной науки, технические приемы усовершенствования искусств и промышленности”.

В четвертом законе исторического развития утверждается, что культурно-исторический тип “только тогда достигнет полноты, разнообразия и богатства, когда разнообразные этнографические элементы, его составляющие, не будучи поглощены одним политическим телом, пользуются независимостью, составляют федерацию, или политическую систему государств”.

В пятом законе цикл развития культурно-исторического типа “уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжительным, но период цветения и плодоношения относительно короток и истощает раз навсегда их жизненную силу».

Каждый культурно-исторический тип по Н. Я. Данилевскому развивается по своему сценарию, в соответствии с внутренними, ему присущими особенностями, но при этом проходит через четыре общих для всех типов периода:

1)  длительный этнографический период; в этот период формируется национальный характер народа, создается запас творческой энергии и, таким образом, формируется особый тип его развития;

2)  государственный период, когда для независимого развития народа оформляется его государственная структура;

3)  короткий период создания цивилизации, когда творческая энергия народа рождает самобытную культуру; в этот период творческая энергия быстро иссякает и культура приходит к этапу естественного конца; 4) период естественного конца культуры, который может проходить под знаком либо апатии самодовольства, либо апатии отчаяния.

Отметим еще раз, что по Н. Я. Данилевскому цивилизация, присущая одному типу не может быть «пересажена» другому, т. к. внутренние особенности каждого типа (и соответствующей ему цивилизации) несовместимы.

Однако возможна преемственность отдельных черт цивилизации, некоторое взаимное влияние цивилизаций.

«Начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам другого типа. Каждый тип вырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших или современных цивилизаций», – говорит Н. Я. Данилевский.

Другими словами, культура одного народа не может быть воспринята другим народом, и каждый культурно-исторический тип уникален и равноценен другим типам. «…ни одна цивилизация не может гордиться тем, что она представляла высшую точку развития» [19].

Вся история по его концепции – это множество единообразных по структуре процессов возникновения народов, создания и распада цивилизаций.

Каждый такой цикл, несмотря на структурное подобие, имеет свои неповторимые черты, определяемые национальными особенностями народа.

Надо отметить, что у Н. Я. Данилевского не описывается и не анализируется механизм возникновения культурно-исторического типа, а рассматривается лишь процесс развития уже возникшего образования.

К сожалению, работа Н. Я. Данилевского «Россия и Европа», частью которой была описанная выше историческая концепция, по ряду общественно-политических особенностей того времени была встречена в штыки российской критикой и должной оценки не получила. Но первое слово в концепции цикличности исторического развития было сказано и, по мнению некоторых авторов, книга Н. Я. Данилевского оказала сильное влияние на творчество Освальда Шпенглера, которое в буквальном смысле слова перевернуло взгляды общества на характер исторического развития.

О. Шпенглер.

Вторым рассматриваемым здесь видным ученым, который развивал идеи цикличности исторического процесса, будет Освальд Шпенглер. Цель своей книги «Закат Европы» [21], первый том которой вышел в 1918 г., О. Шпенглер определил так: «В этой книге будет сделана попытка определить историческое будущее. Задача ее заключается в том, чтобы проследить дальнейшие судьбы той культуры, которая сейчас является единственной на земле и проходит период завершения, именно культуры Западной Европы, во всех ее еще незаконченных стадиях».

Книга увидела свет, когда в Европе только что кончилась Мировая война, которая унесла десятки миллионов жизней, когда рухнули три мощнейшие европейские монархии, когда вспыхивали революции и восстания, когда прежний уклад жизни рушился, и разрушались выработанные веками моральные принципы. Видимо, поэтому достаточно объемистая и сугубо специальная работа неожиданно стала одной из самых популярных книг того времени и только в 20-е годы ХХ века выдержала 32 издания на разных языках. Крайне пессимистический, почти зловещий прогноз неизбежной гибели европейской цивилизации звучал особенно убедительно на фоне послевоенных руин. Но, вообще-то, книга «великого пессимиста», как звали О. Шпенглера в то время, не представляла нового слова в истории. Все основные идеи работы практически совпадали с мыслями Н. Я. Данилевского, высказанными за полвека до этого в книге «Россия и Европа». Возникла, кстати говоря, довольно редкая ситуация: с одной стороны, совпадения были такими близкими, что невольно возникала мысль о заимствовании, но, с другой, книга Н. Я. Данилевского была малоизвестна даже в России и была переведена на немецкий только в 1920 г., т. е. после выхода «Заката Европы». Поэтому весьма мала вероятность того, что О. Шпенглер был знаком с ней при работе над своей книгой. Однако совпадения в основных положениях с книгой Н. Я. Данилевского, как будет видно ниже, были практически буквальные. О. Шпенглер говорит, что представление о «линейном историческом прогрессе» ошибочно и в истории человечества возникает и развивается ряд культур (у Н. Я. Данилевского – «культурно-исторических типов»), каждая из которых уникальна, несводима к другим культурам и проходит общий для всех культур цикл развития.

«… у «человечества» нет никакой цели, никакой идеи, никакого плана, так же как нет цели у вида бабочек или орхидей. «Человечество» – пустое слово. Стоит только исключить этот фантом из круга проблем исторических форм, и на его месте перед нашими глазами обнаружится неожиданное богатство настоящих форм… Вместо монотонной картины линейнообразной всемирной истории… я вижу феномен множества мощных культур, с первобытной силой вырастающих из недр породившей их страны, к которой они строго привязаны на всем протяжении своего существования, и каждая из них налагает на свой материал – человечество – свою собственную форму и у каждой своя собственная идея, собственные страсти, собственная жизнь, желания и чувствования и, наконец, собственная смерть.»

«Каждой великой культуре присущ тайный язык мирочувствования, вполне понятный лишь тому, чья душа вполне принадлежит этой культуре», – говорит он. Поэтому одна культура не может переходить в другую и каждая из них – самостоятельное уникальное явление. В истории О. Шпенглер выделяет девять культур: египетскую, индийскую, вавилонскую, китайскую, греко-римскую, византийско-исламскую, западноевропейскую, славянскую и культуру майя в Центральной Америке. Так же, как Н. Я. Данилевский, он утверждает, что русская культура это культура будущего.

О. Шпенглер развивает положение Н. Я. Данилевского о культурно-исторических типах, и если Н. Я. Данилевский говорил о том, что культурноисторический тип определяется одной основной идеей, то для О. Шпенглера каждая культура органически связана с целым миром только ей присущих духовных ценностей. Так же, как и Н. Я. Данилевский, О. Шпенглер считает, что все культуры проходят одинаковые этапы «цикла жизни» и в конце этого цикла умирают.

И у Н. Я. Данилевского, и у О. Шпенглера этап создания цивилизации – это этап умирания культуры, когда ее накопленная в предыдущие периоды творческая энергия истощается, «душа культуры» коченеет и культура погибает. Как у личности есть периоды детства, юности, зрелости, старости и умирания, так и «душа культуры» проходит такие же этапы и умирает.

О. Шпенглер говорит: “Чем более приближается культура к полудню своего существования, тем более мужественным, резким, властным, насыщенным становится ее окончательно утвердившийся язык форм, тем увереннее становится она в ощущении своей силы, тем яснее становятся ее черты. В раннем периоде все это еще темно, смутно, в искании, полно тоскливым стремлением и одновременно боязнью. Наконец, при наступлении старости начинающейся цивилизации, огонь души угасает. Угасающие силы еще раз делают попытку, с половинным успехом – в классицизме, родственном всякой умирающей культуре – проявить себя в творчестве большого размаха; душа еще раз с грустью вспоминает в романтике о своем детстве. Наконец, усталая, вялая и остывшая, она теряет радость бытия и стремится – как в римскую эпоху – из тысячелетнего света обратно в потемки перводушевной мистики, назад в материнское лоно, в могилу…”.

А. Д. Тойнби.

Знаменитый английский историк сэр Арнольд Джозеф

Тойнби также придерживался теории циклического развития и в его знаменитом двенадцатитомном труде – «Постижение истории» – он рассматривает историю всех основных цивилизаций, созданных человеком, с «квазибиологической» точки зрения, уподобляя развитие цивилизации развитию биологического вида [22].

Цивилизации, по А.Дж. Тойнби, «представляют собой общества с более широкой протяженностью как в пространстве, так и во времени, чем национальные государства, города-государства или любые другие политические союзы». Именно цивилизации должны быть объектами исследования в истории и ни одна из них не охватывает и не охватывала все человечество. Как «исторический объект» все цивилизации сопоставимы друг с другом.

В отличие от Н. Я. Данилевского и О. Шпенглера, А.Дж. Тойнби считает возможным взаимное влияние цивилизаций, однако неоднократно подчеркивает тезис о различии и «несливаемости» цивилизаций.

Возражая против тезиса о том, что сегодня на базе западной цивилизации формируется единая мировая цивилизция, он говорил: «Западные историки считают, что в настоящее время унификация мира на экономической основе Запада более или менее завершена, а значит, как они полагают, завершается унификация и по другим направлениям. …Они путают унификацию с единством, преувеличивая, таким образом, роль ситуации, исторически сложившейся совсем недавно и не позволяющей пока говорить о создании единой Цивилизации, тем более отождествлять ее с западным обществом».

Более широкий исторический охват, чем у Н. Я. Данилевского и О. Шпенглера, а также несколько другие принципы выделения «цивилизаций» позволили А. Дж. Тойнби выделить в истории человечества двадцать одну цивилизацию, причем в настоящее время существует пять: западная христианская, православная христианская, исламская, дальневосточная, индуистская.

Анализируя развитие цивилизации, он выделяет четыре основных этапа[22]:

1.  Стадия генезиса или возникнования цивилизации.Здесь, по А. Дж.

Тойнби, возможны два пути: цивилизация может возникнуть или в результате революционного броска в развитии примитивного общества или вырасти на обломках погибшей пра-цивилизации.

2.  Стадия роста, на которой формируется законченная социальная структура новой цивилизации, позволяющая ей расти и развиваться.

3 Стадия надлома, в которую цивилизация при неблагоприятных условиях может перейти по мере роста. Стадия надлома может переходить в стадию распада, но в отличие от схемы О. Шпенглера, у которого надлом неизбежно приводит к гибели цивилизации, А. Дж. Тойнби допускает возможность преодоления надлома и дальнейшее развитие.

4.  Стадия распада, которой завершается жизнь цивилизации. Цивилизация может уйти из жизни бесследно, как, например, цивилизация майя или на обломках ее вырастает новая цивилизация: так, эллинская цивилизация стала фундаментом европейской.

Основным побудительной причиной возникновения и развития цивилизации А. Дж. Тойнби считает наличие внешних «вызовов», на который примитивное общество или цивилизация должна давать «ответ». По А. Дж. Тойнби цивилизация может возникнуть, либо как мутационное изменение первобытного общества, либо на обломках цивилизации, пережившей стадию распада. Возникновению новой цивилизации могут способствовать разные вызовы. Они делятся на две группы: вызовы природной среды и вызовы социального окружения. В свою очередь, вызовы природной среды бывают двух видов: бесплодие (обеднение) земли и появление новых земель (например, миграция). Среди вызовов окружения А. Дж. Тойнби отмечает следующие: удар (т. е. ответ популяции на нападение), ущемление (рабство, голодное существование, угнетение) и внешнее давление (ощущение себя осажденной крепостью).

Если цивилизация в состоянии дать адекватный «ответ» на очередной «вызов», то она успешно развивается. В случае же невозможности адекватного ответа со стороны цивилизации она переходит в стадию надлома.

По А. Дж. Тойнби для успешного развития «вызов» должен быть «оптимальной силы», так как слабый «вызов» обычно не требует какого-либо «ответа», а на слишком сильный вызов цивилизация не в состоянии дать адекватный ответ.

Развитие идет так, что обычно обществу требуется лишь первоначальный толчок, первоначальный стимул, который выводит его из равновесия.

По мере развития «ответа» в обществе возникают внутренние стимулы – противоречия, которые поддерживают процесс его преобразования. Онито, внутренние стимулы, которые вызываются противоречиями начавшегося развития, и являются залогом дальнейшего развития общества.

В периоды социальных потрясений, когда общество должно решаться на кардинальные преобразования, оно всегда делится на две группы: активное меньшинство и пассивное, инертное большинство.

Обычно во главе активного творческого меньшинства стоят «великие люди»: Иисус, Мухаммед, Будда, вокруг которых и собираются личности, по своему психическому складу способные на решительные и творческие действия.

А. Дж. Тойнби считает, что «вызов» воспринимается не всем обществом, а только его активным меньшинством.

Очень важным фактором, обеспечивающим участие инертного большинства общества в его преобразовании, является механизм «мимесиса» или «социального подражания».

А. Дж. Тойнби считает, что мимесис, видимо, врожденное свойство человека и проявляется оно еще на самых ранних стадиях развития общества.

Оно характерно как для примитивных общин, так и для развитых цивилизаций, но роль его в этих случаях принципиально различна.

В примитивных общинах мимесис цементирует общество, т. к. там он направлен на строгое следование обычаям и древним установлениям. В развитых же цивилизациях мимесис направлен на активное меньшинство и побуждает инертное большинство следовать за ним, решаясь на социальные преобразования. Механизм мимесиса в этом случае является средством передачи большинству стремлений активного меньшинства и связи между этими частями общества. Но и в примитивных обществах при появлении в них активного меньшинства роль мимесиса может меняться. Если большинство готово принять вызов, принятый активной частью общества, то мимесис будет перенаправлен на активное меньшинство и обеспечит участие большинства в социальных преобразованиях.

Таким образом, по А. Дж. Тойнби, для успешного ответа на «вызов» необходимо наличие активного, творческого меньшинства и готовности большинства следовать за ним.

Важно положение А. Дж. Тойнби о том, что надлом, который, по мнению О. Шпенглера, приводит к гибели цивилизации, может быть преодолен, в том случае, если вызов не слишком силен. Но история показывает, что, несмотря на постулируемую А. Дж. Тойнби возможность выхода из надлома, цивилизация на своем историческом пути неизбежно наталкивается на «вызов», адекватный ответ на который она дать не в состоянии. Поэтому различие в позициях О. Шпенглера, который полагает, что распад любой цивилизации неизбежен, и Тойнби, считающего, что цивилизация может еще выйти из стадии надлома, чисто терминологическое. Оба исследователя говорят о неизбежности гибели любой цивилизации, но говорят они об этом разными словами.