Текст книги "Человек человеку волк или Покорение Америки"

Автор книги: Виктор Тюрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Жирная свинья по имени Кабан Донни даже не смогла взвизгнуть, когда широкое лезвие ножа перерезало ему горло. Укладывать эту тушу на пол помог мне Джек Крыса, который самым наглым образом увязался со мной. После попытки его отослать, я решил, дальше разговаривать – время терять, а будет мешаться под ногами – просто убью. Шепнув ему: – Остаешься здесь – там сам разберусь, – я уже сомневался в действенности своих слов, как он мне вдруг кивнул головой в знак согласия. Откинув плотную штору, я вошел в кабинет. Взгляды двух мужчин излучали довольство жизнью. Не знаю за кого они меня приняли, но ни один, ни другой не выказали ни малейшей тревоги до того момента, пока нож не ушел почти по самую рукоятку в горло Зуба. Только тогда стул Ирландца отлетел в сторону, а он сам вскочил на ноги. Его решимость и смелость делали ему честь, но кидаться на незнакомого человека с кулаками, да еще в пьяном виде… Его размашистый удар пришелся в пустоту, зато мой кулак выбил на какое-то мгновение из Ирландца сознание и воздух. В следующий миг я оказался за его спиной. Резкий рывок, хруст шейных позвонков, судорожная конвульсия. Вместе с движением рук, моя память неожиданно выдала намертво заученные слова – команду: "…резко скрутить голову резким движением рук. Левая толкает затылок от себя, правая тянет подбородок на себя и вверх…". Отпустил руки. Тело Ирландца мешком свалилось на пол. Зуб к этому моменту перестал хрипеть. Тело выгнулось в последний раз дугой, после чего неподвижно замерло. Убедившись, что оба мертвы, я уже начал разворачиваться к выходу, как штора, загораживающая вход, поползла в сторону. Я уже был готов встретить нового врага, как на пороге появилась фигура Крысы. С трудом подавил в себе желание свернуть ему шею. Тот молча оглядел кабинет, после шагнул к трупу Ирландца.

– Куда лезешь, урод! – зашипел я на него. – Нам уходить надо! И как можно быстрее!

– Уходи, Джон. Мне кое-что надо сделать, – его голос был странно – спокойным, без малейшей примеси каких-либо чувств.

– Что ты тут забыл?

– Подожди меня у черного входа. Если хочешь.

Я посмотрел на нож, торчащий в горле Зуба, потом на неподвижное лицо Крысы и после секундного колебания, буркнул: – Жду десять минут, Джек.

Он появился с раздутой сумкой в руках. Где он ее взял и что в нем лежит я не стал спрашивать, только бросил достаточно выразительный взгляд на Крысу. Ответом мне был пустой, ничего не выражающий взгляд. Выразив свое неудовольствие тем, что плюнул ему под ноги, после чего развернулся и шагнул в темноту узкой и грязной улочки.

Когда наемный экипаж скрылся за углом, мы обошли дом, где на втором этаже жил Мясник, и зашли с черного хода. Дверь никогда не запиралась, но за ней незваного гостя ждал сюрприз в виде парочки головорезов. Но мы были свои, поэтому нас пустили без лишних вопросов. Только я успел добраться до середины лестницы, как Джек Крыса, идущий за мной, схватил меня за руку и остановил. Я уже занес руку, чтобы отвесить ему затрещину, как он сказал, что лежит в кофре. Будничным, спокойным тоном. Я замер, глядя ему в глаза, одновременно пытаясь понять, что это: правда или просто шутка сумасшедшего. Его глаза были пусты и холодны.

"Не шутит. И этот кофр…. Блин!".

На что я привычен к различным видам человеческой агрессии, в чем бы она не выражалась, но глаза маньяка для меня были нечто новое. Даже мурашки пробежали по спине. Если до этого я был напряжен, то сейчас был взведен не хуже часовой пружины.

– Иди вперед, Крыса. Я за тобой.

Ни слова не говоря, тот пошел вверх по лестнице, а уже за ним следом двинулся я.

Кабинет Мясника отражал суть своего хозяина. Заставленный грубой мебелью, он являл собой тяжеловесный, с грубой резьбою, набор из нескольких предметов: письменного стола, массивного бюро, такого же буфета и двух стульев. Во всем этом было много веса, но очень мало изящества. Не успел я перешагнуть порог, как меня встретили два взгляда. Мясника – настороженно – любопытный и Быка Сэма, стоявшего у кресла хозяина, – цепко – внимательный. Если Мясник продолжал сверлить взглядом незваных гостей, решившись потревожить его в столь поздний час, то Бык, очевидно, решив, что мы не представляем опасности, снова вернул себе сонный и ленивый вид. Мясник, откинувшись на спинку стула и положив руки на край стола, неожиданно напомнил мне гориллу, своей широкой грудью и длинными мускулистыми руками, поросшими черным жестким волосом. Он уже начал недовольно морщиться, когда я сделал знак Крысе открыть кофр. Он поставил его на стол, открыл, и достал из него человеческую голову. Он это сделал так же, как доставал изо рта откусанные мышиные или крысиные головы. Без малейшего намека на чувства. Даже я, зная, что нам предстоит увидеть, не смог сдержать чувства отвращения. Бык, мгновенно утратив свой сонный вид, широко раскрыл глаза, уставившись на голову Ирландца. Наиболее сильно отреагировал на голову Мясник. Он с такой силой подался всем телом назад, что тяжелые ножки стула глухо заскрежетали по полу. На его лице был написан откровенный страх. Он смотрел на голову, не отрывая глаз до тех пор, пока Бык Сэм не нарушил тишину: – А кто в кофре, кроме Ирландца?

Я бросил взгляд на Крысу. Его работа, пусть он и отвечает. Тот понял мой взгляд правильно. Аккуратно опустив голову в кофр, ответил: – Зуб Майкл. Голова Кабана Донни не влезла.

Я очередной раз поразился холодному равнодушию в его голосе. Сэм тоже особого волнения по поводу отрезанных голов не показывал, зато у Мясника был такой вид, словно его сейчас удар хватит.

– Ты… зачем мне это принес?

– Мясник, ты же сам говорил неоднократно, что будь у тебя хоть малейшая возможность, оттяпал бы у Ирландца или Дикого Джима кусок территории. Теперь у тебя такая возможность есть.

– Ты идиот! – Мясник изменился в лице и побагровел. – Ты что урод, не понимаешь, это война! Мы не готовы! Если они…

– Тебе что этого мало? – я кивнул в сторону кофра. – Пока они поймут, что к чему, пока будут выяснять между собой отношения пройдут сутки, а то двое. За это время ты можешь спокойно собрать людей и сделать все необходимые приготовления.

– Кто ты такой чтобы давать мне советы?! Ты, крыса вонючая!! Да тебя убить мало за то, что ты сделал!! Я тебе самому голову отрежу, тварь!!

Честно говоря, я несколько растерялся, так как никак не ожидал я подобного расклада. Мясник, похоже, праздновал труса. А я то думал…

"Опять не на ту дорогу свернул. Думал как лучше, а получилось как всегда. Надо убирать этих двоих и мотать из города".

Бросил быстрый взгляд на Быка. Странно…. Тот должен был уже среагировать на создавшуюся ситуацию как на угрозу своему боссу, выхватив оружие, а он вместо этого стоит, увалень деревенский, как ни в чем не бывало, только что в носу не ковыряет.

Я уже был готов выхватить револьвер из-за пояса, как краем глаза ухватил молниеносное движение Быка. Мы выхватили оружие одновременно, но что произошло дальше, заставило меня широко раскрыть глаза и замереть с револьвером в руках. Нож в руке Быка появился словно неоткуда. Клинок, тускло сверкнул при свете свечей и почти весь погрузился в грудь Мясника. Дернувшись, тело бывшего главаря завалившись на бок, замерло на секунду, затем, скользнув вниз, тяжело плюхнулось на пол. Бык осторожно, не делая лишних движений, развернулся ко мне своим массивным телом.

– И как это понимать? – я махнул стволом револьвера в сторону трупа.

– Не тот стал наш Мясник. Раньше боец был, а теперь… – Бык скривил губы в брезгливой усмешке. – Душою сгнил.

Я уже был удивлен подобным поворотом, но сказанные слова, так не подходящие к образу тупого громилы, меня добили окончательно. Я с трудом верил тому, что видел своими глазами.

– Не понимаю. Объясни.

Бандит почесал в затылке.

– Мясник только делал вид, что он крутой, но это не так. Ожирел он. Две мясных лавки. Свой кабак. Ему и так было хорошо. А для дел у него Сержант есть. Разобраться с ирлашками или итальяшками. Сержант. Выбить долги. Опять Сержант. Тот за него все делает, а Мясник не доволен. Дескать, я главный. Почему Сержанту парни уважение больше показывают, а не ему? Так дело до подозрений дошло. Решил, что Сержант под него копает. А тот тоже не дурак, понимает к чему все идет. Сорваться, что тот, что другой, могли в любой момент. А начнись резня, тут нам и амба! Или Ирландец, или Джим Мортон, – он снова почесал в затылке. – Ну, как теперь тебе понятно?

– Так ты за Сержанта?

– Вроде того, – немного подумал, добавил. – За ним парни пойдут. Из него хороший главарь выйдет.

– Хорошо, придет Сержант, – начал рассуждать я. – Посмотрит на труп и скажет: спасибо, ребята. А завтра соберет парней, покажет на нас пальцем и скажет: вот эти гады убили нашего главаря. Мочите их!

– Может. Сержант, он такой, через любого переступит. Надо будет, по нашим трупам пройдет. Но тут у тебя есть то, что может его заинтересовать. Этот кофр. Он уже давно подбивал Мясника к войне с Ирландцем, а тут такой подарок. Вот он точно воспользуется ситуацией. Слово даю!

Я задумался. Мир, в который я попал, до этого казавшийся простым и понятным, в одно мгновение стал непостижимым и запутанным, и все потому, что люди, оказались совсем не такими простыми, какими их себе представлял. Взять хотя бы Быка. Думал тупой громила, а тот вдруг берет и начинает мыслить и логически рассуждать! А Крыса? Думал человек с сумасшедшинкой в голове, а он оказывается маньяк, сдвинутый на отделении головы от тела. Интересно, что преподнесет мне Сержант?

– Хорошо. Ты знаешь, где сейчас можно найти Сержанта?

– Знаю. Сейчас человека пошлю.

У Сержанта так же, как и у Мясника вытянулось лицо при виде содержимого кофра, но его изумление, по крайней мере, не перешло в дикий страх пополам с яростью, как у Мясника. Некоторое время он вглядывался в голову Ирландца, а потом посыпались вопросы.

По мере того как он уяснял для себя обстоятельства происшедшего, постепенно начала исчезать его настороженность.

Затем с видом глубокой задумчивости опустился на стул и, судя по отсутствующему выражению лица, стал напряженно размышлять. Очнувшись и увидев, что мы все за ним наблюдаем, зло рявкнул: – Чего уставились?! Кашу заварили, так давайте расхлебывать! Живо думайте, как выкручиваться будем!

Начали перебирать всевозможные варианты, это продолжалось до тех пор, пока Крыса сидевший на корточках у двери, не спросил: – Можно я Мяснику голову отрежу?

Я показал ему кулак, а вот Сержант до этого сидевший неподвижно, неожиданно вскинул голову, а затем ударил кулаком по столу, привлекая наше внимание: – А это мысль! Все увидят что у Мясника, как и у Ирландца отрезана голова. И что подумают? Что это сделал кто-то со стороны! А кто он? Тут даже самый тупой громила ткнет пальцем в сторону Дикого Джима Мортона! Как вам идея? Так мы отвлечем от себя подозрение! Правда, и причину войны с ирлашками не объяснишь, но когда начнется заваруха – кто будет в этом во всем разбираться! Крыса принимайся за дело! Сэм! Головы утопить! Сейчас же!

Не успела за Быком закрыться дверь, как тут же последовал вопрос, уже адресованный мне: – Как ты думаешь, что будет делать Дикий Джим, а Джонни?

– Объявит военное положение. Затем поставит всех под ружье, и будет ждать объявления войны.

– Точно. Значит, ближайшие дня три Джим Мортон будет просто сидеть и ждать. А вот мы ждать не будем! Теперь ирландцы…. У них в связке претендентов осталось только двое: Билли Сломанный нос и Лом Мак-Грегори. К сожалению, я только слышал о них, а вот так по делам – не сталкивался. На кого ставить? Ничего не хочешь сказать? – он, как бы в задумчивости, кинул взгляд на меня.

В ответ я постучал по крышке серебряных часов Сержанта, которые тот достал, как только мы сели за решение проблемы. Он тут же щелкнул крышкой, затем встал: – До рассвета – полтора часа. Бык, несколько часов спустя, найдет обезглавленное тело Мясника и оповестит всех о его смерти. Соберем общий сход, а уж там посмотрим, как пойдут наши дела.

Выйдя вместе, мы расстались у входа, разойдясь в разные стороны. За мной тут же затопал Джек Крыса.

"А что с этим делать? Да ничего не делать! У этого ненормального своя жизнь, у меня своя. А вот насчет простоты местных аборигенов я несколько погорячился. Далеко не все простые! Далеко. Нравы у них простые, а вот они сами…".

ГЛАВА 4

Джек Латур с малых лет болтался по морям и океанам. Начав с юнги, дорос до первого помощника капитана, правда, продержался на этой должности только один рейс. Во время плавания забил до смерти юнгу и покалечил матроса, чем едва не подтолкнул команду к бунту. Дело получило широкую огласку. Суд дал ему шесть лет каторги. Если раньше он был просто жестоким человеком, подверженным вспышкам слепой ярости в состоянии сильного опьянения, то после заключения вышел уже законченным убийцей с душой холодной и темной, как дождливая осенняя ночь. И вот сейчас, когда он снова в двух шагах от «капитанской фуражки» какой-то Сержант стал на его пути. Многие становились на пути у Капитана Джека. И где они теперь?! Сейчас он разделается с этим выродком Джоном и займется поганцем Сержантом, которого черти давно заждались в аду. Все произойдет именно так и сейчас! Сомнений, что он зарежет чужака, не было. Он безоружен, он отступает, скоро его спина коснется стены, а там его ножу всласть найдется работы. Вот только почему глаза этого Джона не бегают, почему в них нет ни ярости, ни страха, а только одно… холодное спокойствие?!

* * *

В городе поползли слухи один страшнее другого. Одни говорили о страшном маньяке, собирающем коллекцию из голов, другие – о банде наемных убийц, которые отрезанными головами отчитывались перед заказчиком о сделанной работе, третьи – что таким образом группа честных полицейских решила вершить правосудие над бандитами. Газеты выходили с аршинными заголовками, типа: «Маньяк против банд Нью-Йорка!», «Кто вышел на тропу войну против главарей преступного мира?!», «Необъявленная война преступникам!». Полицейский департамент, как только до него дошли подобные слухи, тут же направил детективов на места преступлений, придав им для безопасности отряд полицейских. По прибытии те смогли найти только замытые пятна крови. Ни тел, ни свидетелей происшедшего, они так и не смогли найти. На все вопросы полиции был только один ответ – угрюмое молчание. Зато все осведомители в один голос утверждали – грядет война банд. Обстановка накалялась не по дням, а по часам. Облавы следовали одна за другой. Полиция, пытаясь показать, что она работает, трясла всех без исключения, хватая и сажая всех тех, на кого падало хоть малейшее подозрение. Районы Мясника и Ирландца теперь патрулировали не только полицейские, но и солдаты, целыми отделениями во главе с сержантом. Криминальный мир залег на дно, но полицейские облавы не прекращались ни днем, ни ночью. Несколько облав прокатилось также по территории Дикого Джима Мортона. Время шло, но никаких результатов полиция так и не смогла предъявить, что дало прессе во всю поиздеваться над ее беспомощностью. Впрочем, политики, зарабатывая себе рейтинг, также старались не отставать от журналистов. Но прошло две недели и газеты переключились на крупную аферу, связанную с облигациями. За ними смолкли политики. С улиц отозвали армейские патрули и усиленные наряды полиции. Жизнь вернулась в свое русло.

Выбор Сержанта пал на вожака Лома Мак-Грегори, в итоге оказавшийся неудачным. Согласившись вести с нами переговоры, претендент на «трон», как оказалось, решил, таким образом, выиграть время. Пока мы ждали его представителей, тот неожиданно напал на штаб-квартиру своего конкурента. После жестокой и кровавой стычки поле боя осталось за Ломом. Нос бежал и теперь где-то скрывался, а Мак-Грегори срочно начал собирать под свои знамена людей. Мы потеряли время и фактор неожиданности, но Сержант решил не менять свои планы и нанести два удара ирландцам: в районе рынка и порта. У нас были все шансы на победу. Неразбериха и разборки в банде покойного Ирландца все еще продолжались, поэтому организованного и сильного отпора мы не ждали, но был еще Дикий Джим Мортон, который мог ударить нам в спину. Вот если бы у нас была договоренность с одним из ирландских главарей…. но, к сожалению, эта возможность была упущена. Значит, война! Мне не приходилось участвовать в бандитских войнах, но наслышан о них я был в достаточной степени. Человеческая жизнь в этот период истории, а это я уже знал не понаслышке, не представляла собой особой ценности, поэтому войны между бандами были предельно жестокими и кровопролитными. Люди шли стенка на стенку, убивая и калеча, друг друга. В ход шли кирпичи, железные прутья, кастеты, ножи, револьверы. Баррикадировались улицы, горели дома. Теперь мне предстояло участвовать в подобном побоище. Возможность получить по голове куском кирпича или кусок металлического прута в живот, прямо скажем, меня не вдохновляла. Наверно поэтому у меня в голове созрел план, который соответствовал моим профессиональным навыкам и пониманию, как надо воевать, а главное, в случае удачи, резко повышал наши шансы на победу.

Все это время я находился неотлучно при Сержанте, входя в состав его штаба. На меня косились, за спиной обсуждали мое непонятное возвышение, но никто не возражал против моего присутствия на совещаниях, по крайней мере, прямо. После очередного сборища, на котором было утверждено время нападения, я дождался, когда все уйдут и Сержант останется один, после чего предложил свой план. Тот выслушал меня, покрутил у виска пальцем, затем сказал: – Умирают только один раз!

Вместе с таким своеобразным напутствием я получил под свое командование трех крепких парней. Отведя в сторону, я изложил им свой план, после чего стал ожидать реакции. Головорезы молчали, опустив глаза. Я их прекрасно понимал, умирать никому не хочется, будь ты хоть самый крутой бандит. Прошло пару минут в молчании, и я уже не знал, что думать, пока бандит по кличке Сиплый не сказал: – Нас в аду так и так ждут, парни!

Эти слова, как не странно, вдохновили бандитов.

– Точно! Чем быстрее туда попадем – тем меньше грехов за нами запишут!

– Ха-ха-ха! Если попадешь первым Сиплый, местечко мне там похолоднее найди!

– Тогда все, парни! – подбил я итог короткого совещания. – Идите, готовьтесь. И никому ни слова. Встретимся через час у бара Мельника.

Выйдя вслед за ними на улицу, я на минуту задержался. Поднял голову. Посмотрел на звезды.

"Странно, почему они не такие яркие и большие, как на Западе? Может из-за того, что смотришь на них, как со дна колодца, – я с неприязнью окинул мрачные, сырые стены из красного кирпича, нависавшие с двух сторон на узкую улочку. – Ладно, лирику отложим на потом, если жив останусь. Сначала дело".

– Крыса, ты здесь?

Тень из подворотни неслышно скользнула в моем направлении. Я до сих пор не знал, почему мозг этого ненормального зациклился на мне, но после убийства Ирландца он практически стал следовать за мной по пятам. Единственный способ отделаться от него – дать какое-нибудь задание. Вчера я дал ему поручение и сегодня рассчитывал получить результат.

– Как дела, Джек?

– Лом сейчас у себя в штабе. Там с ним три или четыре человека. Возле дома, где расположен штаб, засада. Человек пять. Сидят за кустами у соседнего дома, – его голос был сух и бесцветен.

– Молодец, Джек. А Сломанный Нос? Его ты нашел?

– У китайцев, в опиумокурильне. Китаец сказал, что Нос не очнется еще часов восемь.

– Молодец, Джек. Держи пятьдесят долларов. Заплатишь китайцу, если за Носом есть долг. Потом заберешь его и отвезешь ко мне домой. И побудешь с ним, пока я не приду. Иди.

Крыса скользнул обратно в темноту, а я снова поднялся наверх, чтобы забрать любимое орудие производства киллера. Правда, не снайперскую винтовку, а только винчестер.

Собираясь стрелять, с расстояния сорока метров, я сделал ставку не на армейскую винтовку с повышенной точностью стрельбы, а на винчестер с его скорострельностью и емким магазином. Когда я проворачивал подобные операции в будущем, то рассчитывал все до мелочей, а здесь же мог надеяться только на удачу и оружие. К тому же сама сам план был насквозь авантюрен. Поймать бандитского главаря на приманку! Меня в прежней жизни коллеги по работе за слабоумного посчитали бы, расскажи я кому-нибудь из них про подобный план. Зато сейчас, самое то. Просто, грубо, нагло – в духе времени.

В последнее время Лом практически не покидал своего штаба, боясь покушения, поэтому это был единственный способ. Конечно, может, были и другие, но я их просто не видел, да и время поджимало. Его штаб находился на втором этаже двухэтажного дома, в собственной квартире. Внизу находилась бакалейная лавка. Его собственность. Когда Крыса показал мне дом, в котором, как в крепости отсиживался бандит, мне пришла в голову неплохая мысль. Сесть в засаду на крыше дома напротив. Затем выманить главаря ирландцев к окну и…. Пиф-паф и нет злодея! Слабым местом в моем плане была приманка, то есть то, что должно его заставить подойти к окну. Она должна быть естественной, чтобы не вызвать раньше времени подозрений и одновременно иметь притягательную силу, чтобы заставить такого осторожного и подозрительного бандита, как Лом, выглянуть в окно. Ответ пришел, когда я проходил мимо одного питейного заведения под названием "Зеленый дракон". Вывалившись из ресторана, пьяная компания с криками, смехом и веселым женским визгом принялась усаживаться в экипаж. Все на них тут же начали обращать внимание.

"Вот и приманка, – тогда подумал я.

Когда я подошел к месту встречи, экипаж уже ждал меня. На козлах сидел Сиплый, одетый кучером.

– Что делать, парни, знаете, но все-таки напомню. Выедете на начало пятьдесят второй авеню, там, где бар "Старый боцман". Посидите полчаса. Можете кинуть в себя по паре стаканчиков для бодрости. Затем покупаете бутылку, берете шлюх. И едете. К половине одиннадцатого вы должны быть на Честер-стрит, напротив бакалейной лавки. Там разыгрываете пьяный скандал. Вот вам на все пятьдесят долларов. С богом, парни!

За полчаса до начала операции я забрался на крышу. Одетый во все темное, в темной маске, специально изготовленной мною для этого случая, практически я был невидим. Внимательно осмотрел кровлю, затем крыши близлежащих домов, не обнаружив противника, пробежался взглядам по окнам напротив стоящего дома. Пару раз в проемах окон появлялись мужские фигуры, но так быстро исчезали из поля зрения, что я даже не успевал взять их на прицел. Плюнув с досады, я положил винчестер за печной трубой, а сам осторожно подобрался к краю крыши. Рядом с домом Лома горел газовый фонарь, который не столько освещал, сколько сгущал тьму за блеклым кругом света, лежащим под фонарем. Замерев, стал наблюдать, одновременно прислушиваясь к окружающим звукам, за происходящим на улице. Вокруг все было тихо, даже слишком, на мой взгляд. Где-то вдалеке во всю играла музыка, иногда перекрываемая пьяными криками. Вот послышался стук колес. По улице проехал наемный кэб, через какой-то промежуток времени – экипаж. Насколько мог, проследил взглядом их движение. Никто на всем участке пути их не остановил и не проверил.

"Дорога не перекрыта. Значит, мои парни спокойно проедут. Это уже хорошо. А где же засада, о которой говорил Крыса? Вон кусты. Черт! Там темно как у негра в зад…Стоп! Там… кто-то есть! Только сколько их там? Все. Время вышло".

Подобрав винчестер, принялся искать позицию для стрельбы. Перебрав пару мест, я нашел место, дававшее хороший обзор обеих окон квартиры Лома. В них была видна часть стола и стулья расставленные вокруг него. На одном из них сидел бандит и набивал патронами барабан револьвера. Закончив, встал, засунул оружие за пояс и подошел к окну. Затем поднял раму и принялся раскуривать трубку. Я прицелился в него, затем опустил ствол.

"Как на ладони. Был бы это Лом – и делу конец, – с сожалением подумал. – А может, его вообще там нет? Сменил хату! Вот будет полный…!".

Все больше мне мой план начал казаться глупым и бестолковым, рассчитанным на авось. Беспокойство все больше охватывало меня, как вдруг мое ухо уловило нечто похожее на пьяные крики. Прислушался. Шум пьяной компании звучал все громче, вместе с цокотом лошадиных копыт. Приготовиться! Представление началось с пронзительного женского вопля: – Ты куда под юбку лезешь, пьяная рожа?!! А деньги показал?! – след за этим криком раздался звон разбитого стекла и новый крик, на этот раз мужской: – Козел, ты зачем бутылку выбросил, там еще виски оставалось! Кучер, останови! Я ему сейчас морду начищу!

Я не вслушивался в разгоравшийся скандал, отдав полностью все свое внимание освещенным окнам. К окну подошел бандит, которого я уже видел и определил как телохранителя. Высунувшись, он стал всматриваться в полумрак, пытаясь разобрать, что происходит на улице. Следом за ним ко второму окну подошел другой телохранитель с винчестером в руках. Поднял раму второго окна и с интересом стал наблюдать за происходящим. Вдруг неожиданно отпрянул в сторону, освобождая место. Я напрягся. К окну подошли двое мужчин.

"Лом. Точно Лом. А вот второй… Сросшиеся густые брови. Волосы аккуратно расчесаны и блестят. Крыса сказал, что он их каждый день какой-то дрянью смазывает. Вроде медвежьим жиром. Значит, по всему выходит это Цирюльник, его правая рука. Хорошо стоят. Как мишени в тире. Ну, с богом!".

Прицелившись, я послал пулю в голову Лому. Тот, отшатнувшись, с залитым кровью лицом, начал заваливаться, слепо цепляясь руками за подоконник, а Цирюльник, вместо того чтобы спрятаться за стену, зачем-то попытался его поддержать. Зачем он это сделал, не знаю, но за ошибки надо платить. Фигура бандита, четко очерченная светом, сейчас выглядела точь-в-точь как мишень в тире. Осталось только наделать в ней дырок. Грянул выстрел. Не успел я перезарядить винчестер, как в моем поле зрения оказались еще два человека. Один из них кинулся к телам, а другой с винтовкой стал на колено и попытался прикрыть своего напарника, пока тот будет вытаскивать боссов из зоны обстрела. Но стрелок успел сделать только один выстрел, причем выстрелил явно наобум, как получил пулю в лоб. После чего, уже не целясь, я стал посылать в людей, в живых и мертвых, пулю за пулей с такой скоростью, какую только позволял затвор ружья. Я стрелял до тех пор, пока облако порохового дыма, зависнув в воздухе, сократило видимость до минимума. После чего метнулся к другой трубе, спрятавшись за ней, стал пристально вглядываться в окна дома напротив. Пока руки автоматически перезаряжали винчестер, глаза оценивали урон, нанесенный противнику. Три разорванных пулями тела, залитые кровью с ног до головы крови, явно принадлежали мертвецам. Четвертый, телохранитель, похоже, остался в живых. Внизу уже во всю шла стрельба. Опустил взгляд вниз, на улицу. Охрана Лома, до этого отсиживавшаяся в кустах, теперь высыпала и перекрыла улицу. Судя по двум бандитам, лежавшим посредине мостовой, определив меня по вспышкам, ирландцы кинулись к дому, но, неожиданно наткнувшись на огонь Сиплого с парнями, откатились обратно в кусты. Стена серого дыма мешала обеим сторонам прицельно стрелять, но как бы то ни было, стрельба не затихала не на минуту. Лошади дико ржали и били от страха копытами. Испуганные женские вопли и истерический визг, иной раз перекрывали грохот выстрелов. Окинув взглядом создавшуюся ситуацию, я первым делом послал пулю в стрелка, стрелявшего из-за угла дома по моим парням, не успел тот еще выронить винтовку из рук, как я дважды выстрелил в бандитов, которые снова пошли в атаку. Одного из них резко развернуло и бросило на землю. Ирландцы поняли, что попали под двойной огонь и бросились врассыпную. Дорога была расчищена. Увидев это, Сиплый ударил кнутом по рвущимся прочь лошадям: – Пошли, залетные!!

Кони рванули с места и помчались, словно бешеные. Вслед понеслись крики, затем ударил выстрел, за ним другой, но по всему чувствовалось, что противник растерялся. Больше мне здесь делать было нечего. Отбросив винчестер, я быстро преодолел конек, соскользнул по противоположной стороне крыши, к веревке, закрепленной на трубе. Скинув ее конец вниз, соскользнул, затем быстро пересек улицу. Углубившись в переулок, запетлял среди домов. За спиной некоторое время были слышны звуки полицейских трещоток, крики, отдельные выстрелы. Я так усердно заплетал следы, что потратил больше времени, чем планировал. Когда я пришел, в штабе Сержанта уже во всю шло обсуждение покушения на Лома. Сиплый, несмотря на ранения в бок и в руку, все же сумел добраться до штаб-квартиры. Двое других парней погибли. Увидев меня, все кто был в комнате, радостно заорали, даже Сиплый, перевязанный с ног до головы, слегка качнул головой в приветственном жесте. Вместе с Сержантом за столом сидели четыре человека, своего рода вожаки, контролирующие отдельные части криминальной империи. Малыш Израэл, Капитан Джек и Меняла Дик. Пятеро других вожаков сейчас находились с людьми, распределяя их и формируя отряды. На столе стояло две бутылки виски. Меня тут же усадили за стол, налили виски. Не успел я опрокинуть стаканчик, как посыпались вопросы.

– Ну, как Джон? Получилось? Завалил Лома?

– Вроде, получилось.

– Ты рассказывай, рассказывай. Капитан, плесни ему еще, да и про нас не забудь.

Все дружно выпили. Глухим перестуком отозвались донышки оловянных стаканчиков о деревянную поверхность стола. Это был последний громкий звук, после которого наступила тишина. Рассказ слушали, затаив дыхание, а когда закончил, снова разразились восторженным ревом. Наконец, успокоившись, перешли к вопросам. Некоторое время я отвечал, потом вспомнил, что Крыса нашел Сломанного Носа и решил порадовать еще одной вестью своих соратников.

– Зачем он тебе сдался? – первым из всех спросил Сержант, после того как я сообщил им новость. – Надо прикончить его, пока есть возможность!

Временами Сержант являл собой тип умного и опытного лидера, умел воздействовать на людей, как кулаком, так и словом, но бывали моменты, как этот, когда он демонстрировал поразительную тупость и ограниченность. Я подозревал, что иногда он просто не может охватить картину целиком, видя в ней только то, что хотел видеть. Вот и сейчас он не видел того, что лежало у него под носом. Правда, в его оправдание можно было сказать, что ему сейчас не до глубоких умозаключений, его переполняла радость, подобная чувству смертника, когда тот вдруг узнает, что смертный приговор заменили на пожизненное заключение. Я его хорошо понимал, потому что испытывал сейчас то же самое. Ведь моя судьба напрямую зависела от его жизни. Дело в том, что место главаря самовольно занятое Сержантом, в другое время должно было достаться в тяжелой борьбе ставленнику одной из наиболее сильных и влиятельных группировок. Насколько я знал, на эту роль подходили двое. Капитан Джек и Гризли Кэссиди. В пользу Сержанта сыграл фактор неожиданности. Пока мелкие боссы в суматохе решали, кто с кем будет объединяться для захвата «трона», Сержант взял на себя бразды правления и быстренько объявил войну ирландской банде. Те, кто открыто заявлял о своих правах на место главаря, тут же прикрыли рты, так как знали, возглавивший и проигравший эту войну, ненадолго переживет свое поражение. Так Сержант остался у власти, прекрасно понимая, как и все вокруг, насколько шатко его положение. И вот сейчас, благодаря мне, у него появились реальные шансы на победу в этой войне, что автоматически делало его вождем – победителем. И с ним, до этого не имевшим особого влияния, придется считаться его конкурентам, потому что народу, будь то обыватель или бандит, нравятся победители. Но одной этой победы, считал я, было мало. Ирландцы просто так не сдадутся, и война может принять затяжной характер. Во-первых, это отразиться на популярности Сержанта, а во-вторых, в этом случае мы не гарантированы от удара нам в спину Дикого Джима Мортона. Война на два фронта быстро превратит нашу победу в поражение. А Ломаный Нос, отдав в присутствии свидетелей территории, уже не сможет их открыто потребовать, к тому же ему предстояла схватка за власть, а значит, у нас вполне будет времени крепиться на завоеванной территории. Но я не собирался все это разжевывать и объяснять людям, чья наивысшая радость жизни в забивании врага ногами, а с другой стороны мне нужно было объяснить непонятную для них заботу о грязном ирландце внятно и понятно, без двойного подтекста, иначе меня могли запросто обвинить в сговоре с врагом. Особенно сейчас, когда в связи с предстоящей войной банд страсти были накалены до предела, и атмосфера была насквозь пропитана подозрительностью, злобой и страхом. К тому же для подавляющего большинства бандитов, я продолжал оставаться пришлым чужаком, никому неизвестным.