Текст книги "Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв."

Автор книги: Виктор Буганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Все эти противоречивые моменты в положении, во взглядах крестьянства в полной мере отразились в действиях и лозунгах пугачевцев, которые, с одной стороны, выступали против феодально-крепостнического строя и его носителей-дворян, а с другой – мечтали в случае победы о том, чтобы оставить монархию, но посадить на трон своего, «хорошего», «мужицкого» царя. В этом трагическом противоречии повстанцев, которые не поднялись до лозунга свержения самодержавия, отразилась утопичность, неосуществимость их лозунгов, их крайне незрелой программы, идеологии.

В то же время идеологические представления Пугачева и его повстанцев, их стремления и требования претерпели в ходе Крестьянской войны некоторую эволюцию. В первых манифестах Пугачева (сентябрь – октябрь 1773 г.) заметное звучание получили узкосословные требования яицкого казачества – застрельщика Крестьянской войны. Но нужно отметить два важных момента. Уже во время восстания на Яике в 1772 г. часть его участников, наиболее активных и радикально настроенных, говорила о необходимости «возмутить помещичьих людей… и принимать их в свое войско». О том же – о необходимости привлечь к восстанию крепостных крестьян – вели речь Пугачев и группа яицких казаков на сентябрьских совещаниях в следующем году. Г. Мясников в разговоре с М. Д. Горшковым так охарактеризовал позицию яицких казаков: «…Вздумали мы назвать его, Пугачева, покойным государем Петром Федоровичем, дабы он нам восстановил все обряды, какие до сего времени [были], а бояр, какие больше всего в сем деле умничают и нас разоряют, всех истребить, надеясь и на то, что сие наше предприятие будет подкреплено и сила наша умножится от черного народа, который также от господ притеснен и вконец разорен»^[173]. Далее, не следует забывать об общих интересах крестьянства и вышедшего в значительной степени из его среды казачества. Они вместе выступили против феодалов и их государства с тем, чтобы добиться воли и правды. Именно поэтому первые пугачевские манифесты, адресованные к яицким казакам, воспринимались крестьянами и всеми угнетенными, как обращенные и к ним призывы, предоставляющие им землю и волю, освобождение от помещичьего ярма, от произвола властей.

Тем не менее первоначально лозунги освобождения собственно крестьян не звучали достаточно ясно. Не говорилось также об истреблении дворян. Пугачев высказывался даже в том духе, чтобы у дворян отобрать деревни (и, тем самым, крестьян), а взамен платить большое жалование. По море развития движения идеология его участников, их социально-политическая программа приобретают все большую классовую заостренность и определенность. Эта эволюция наивысшей своей точки достигает в манифестах Пугачева, составленных и обнародованных в июльские дни 1774 г., когда в Крестьянской войне с наибольшей силой прозвучали требования крепостного крестьянства. Предоставление воли и свободы, истребление дворян, уничтожение крепостного состояния, податей и рекрутских наборов, равенство народов и вер – таковы основные моменты той программы, которая вырисовывается из пугачевских манифестов и указов. Несмотря на утопичность, великой исторической заслугой тех, кто ее выдвинул, является то, что была поставлена задача освобождения народа от крепостного рабства и уничтожения дворян-эксплуататоров.

В будущем предполагалось сохранение монархии, по во главе с «мужицким» царем. При этом подобное монархическое начало причудливо сочеталось в сознании повстанцев с элементами народоправия, самоуправления. Известно, что в ходе Крестьянской войны ее участники, независимо от состояния, объявлялись казаками; на территории, перешедшей под их контроль, создавались новые органы власти – все вопросы решались на сходках-кругах, избирались атаманы с их помощниками, старосты и другие должностные лица. Очевидно, по мысли восставших, и в будущем государство должны были быть такие порядки по типу казачьей или крестьянской общины, без дворян и крепостничества, с «хорошими» царем и другими правителями, праведными судьями и чиновниками. Самое главное заключалось в том, что земля должна была принадлежать тем, кто ее обрабатывает, т. е. крестьянам. Подобные взгляды и требования, неосуществимые в условиях конца XVIII в., тем не менее были сформулированы, и в этом заключается большое значение пугачевских манифестов, особенно июльского 1774 г., не без оснований названного В. И. Семевским «жалованной грамотой всему крестьянскому люду», «хартией, на основании которой предстояло создать новое, мужицкое царство»^[174].

Если социально-политические взгляды, идеологические представления восставших к лету 1774 г. получили свое наивысшее для того времени выражение, то в смысле развития элементов организованности наиболее выдающимся был первый этап Крестьянской войны – время осады Оренбурга. В самом ее начале Пугачев и его сподвижники создали (впервые в истории крестьянских войн) коллегиальный орган управления – Военную коллегию. Она являлась военно-административным центром, руководящим всеми сторонами жизни на территории, отвоеванной восставшими. В ее компетенцию входили многие вопросы: распространение восстания на новые территории, вовлечение в него широких масс угнетенных, в том числе путем посылки манифестов и указов, организация управления, суда и расправы на повстанческой территории, руководство военными действиями, связь с местными очагами движения, снабжение повстанческой армии всем необходимым, поддержание дисциплины и порядка.

В Военную коллегию входили яицкие казаки: Л. Витошнов – главный судья и заместитель Пугачева, как предводителя Главного или Большого войска, судьи М. Шигаев, Д. Скобычкип, И. Творогов, думный дьяк И. Почиталин (составитель первых манифестов), секретарь М. Горшков. Делопроизводством занимались повытчики, имелись переводчики.

Для руководства Главным войском, ее боевыми действиями создали особую походную канцелярию во главе с А. А. Овчинниковым. У него имелся свой канцелярист. Своих писарей и помощников имели Зарубин-Чика, Белобородов и другие руководители армий и отрядов.

Состав Военной коллегии менялся. Так, место И. Почиталина после его пленения 1 апреля 1774 г. занял А. Дубровский. На втором и особенно третьем этапах Крестьянской войны функции Военной коллегии сужаются, ее роль падает. Она занимается преимущественно руководством тем войском, которое, постоянно меняясь в составе и численности, складывается при Пугачеве, его пополнением, вооружением и снабжением. Связь с другими повстанческими отрядами ослабевает или отсутствует совсем. Уменьшается состав Военной коллегии после поражения под Сакмарским городком. Однако в том или ином виде она существовала до августа 1774 г., т. е. до окончательного поражения пугачевского войска.

Главное войско Пугачева во время осады Оренбурга делилось на полки, создаваемые по социальному, национальному или территориальному признаку. Полки состояли из рот по 100 человек в каждой. Командиров – полковников, сотников, есаулов, хорунжих – выбирали на кругах. В войске проводились учения, соблюдалась дисциплина, принималась присяга. Нарушителей дисциплины, особенно мародеров, строго наказывали. Выдавалось жалованье, хотя и нерегулярно. Имелись знамена и войсковые печати, медали и кресты для наград.

Среди руководителей повстанческих войск имелось немало способных организаторов – сам Е. И. Пугачев, его боевые соратники И. Н. Зарубин-Чика и И. Н. Белобородов, С. Юлаев и К. Арсланов, И. С. Кузнецов и И. Н. Грязнов, А. А. Овчинников и А. Т. Соколов-Хлопуша, Ф. И. Дербетов и К. Усаев и многие другие.

Войско Пугачева состояло из пехоты (полки насчитывали от 300 до 2 тыс. чел.), конницы и артиллерии. Большую организующую роль в армии играли казаки, хорошо вооруженные и привычные к военному делу, работные люди уральских заводов. Солдаты, присоединившиеся к восстанию, имели ружья. Основная же масса пехоты, прежде всего крестьяне, была вооружена плохо (самодельные пики, дубины и пр.). Ядро конницы составляли донские казаки, башкиры и калмыки, артиллеристов – работные люди и знающие люди из казаков, солдат, крестьян.

Все эти элементы организации, также присущие повстанцам прежде всего на первом этапе Крестьянской войны, на. втором и особенно третьем этапах но получают дальнейшего развития. Наоборот, все большие размеры получает неорганизованность и стихийность движения, присущие ему, но в меньшей степени, и в самом начале. В обстановке безостановочного и стремительного продвижения войска Пугачева на юг летом 1774 г., преследования его войсками карателей явления стихийности и неорганизованности быстро возрастали и привели в конечном счете к поражению.

1 августа Пугачев уже был в Пензе, 6 августа – в Саратове. Занимая по пути города, повстанцы освобождали из тюрем колодников, раздавали бедному населению казенные соль, муку и деньги, овладевали оружием и припасами. Повстанческие отряды, которые нередко насчитывали по несколько тысяч человек, оказывали помощь главному войску, захватывали города и селения, задерживали правительственные войска. Так, города Инсар и Троицк занял отряд крестьянина П. Евстафьева, который, между прочим, тоже называл себя Петром III. Повстанцы появляются в Воронежской и Московской губерниях. Власти объявляют на осадном положении Рязань и Тамбов. Дворяне в ужасе бегут в Москву, многие погибают от рук повстанцев или попадают к ним в плен.

Действовавшие разрозненно, самостоятельно, эти отряды быстро терпят поражение. Так, с 1 августа по 6 сентября каратели разбили более 60 отрядов, причем было убито до 10 тыс. повстанцев, взято более 70 орудий, пленено 9 тыс. чел., освобождено около 13 тыс. дворян^[175].

Карательные части П. И. Панина, расправлявшиеся с повстанцами, встретились с немалыми трудностями, в первую очередь – с повсеместным и почти поголовным восстанием, разлившимся по всему Правобережью. Они часто вступали в бой с повстанцами, причем более 50 из них имели характер крупных сражений^[176].

Пугачев приближался к Дону, трудовое население которого с нетерпением ждало его прихода. 11 августа повстанческое войско заняло Камышин, а по выходе из него вступило в северо-восточные пределы Войска Донского. К нему присоединялись волжские казаки. К северу от Дубовки – столицы Волжского войска – на реке Пролейке Пугачев 16 августа разбил правительственное войско, в котором было до 500 солдат майора Дица, 1 тыс. донских казаков полковника Кутейникова и 3 тыс. калмыков полковника Дондукова. Повстанцы стремительной атакой рассекли карателей на три части, разгромили их, пленили всех солдат и захватили пушки. Диц был убит, два других командира бежали с поля боя, а их подчиненные – все калмыки и часть казаков – перешли на сторону Пугачева.

17 августа Пугачев вступил в Дубовку, где в его войско влилось еще 3 тыс. калмыков. А еще через день он одержал победу на реке Мечетной, на полпути к Царицыну, над войском, посланным, из этого города. В плен попал Кутейников, а его полк из донских казаков (1,1 тыс. чел.) полностью встал в ряды восставших. Эти и другие донцы, присоединившиеся позднее, с одной стороны, усилили войско Пугачева, но, с другой – сильно повредили ему: они воспринимали его не как «Петра III», «царя-батюшку», а как своего брата-казака. И это очень повлияло на остальных повстанцев, у которых, по словам И. Творогова, «руки у всех опустились и не знали, за что приняться»; таково было обаяние и огромное значение в глазах повстанцев имели «доброго» царя, которое являлось знаменем восстания. К тому же они сомневались в своих силах и возможностях – со всех сторон против них спешили войска, Михельсон преследовал их по пятам.

Утром 21 августа армия Пугачева начала осаду Царицына. Но, получив известие о приближении корпуса Михельсона, предводитель отвел ее от города. Через четыре для, 25 августа, повстанцы потерпели окончательное поражение у Сальникова завода и к юго-востоку от Царицына. Их войско перестало существовать – 2 тыс. было убито, 6 тыс. попало в плен. Пугачев с небольшой группой переправился на левый берег Волги и направился в те моста, где около года тому назад возглавил народную борьбу. Но несколько яицких казаков-изменников, составивших заговор против него, схватили Пугачева и выдали властям, спасая свою жизнь. 14 сентября 1774 г. отважного предводителя привезли на тот самый Пударинский форпост, откуда начался поход небольшого отряда восставших, а через день – в Яицкий городок, откуда переправили под сильной охраной в Симбирск и Москву.

Допросы и пытки Пугачева и его сподвижников продолжались в течение двух месяцев – в ноябре и декабре. А 10 января 1775 г. в Москве казнили Е. И. Пугачева, А. Перфильева, М. Шигаева, Т. Подурова, В. Торнова. И. Н. Зарубина-Чику казнили в Уфе. «Наижесточайшим образом» расправлялись с участниками Крестьянской войны во всех тех местах, где действовали каратели П. И. Папина. Вешали, рубили головы, колесовали повстанцев по городам и селениям Поволжья и Прикамья, Башкирии и Урала, Сибири и Казахстана. Везде стояли виселицы, валялись трупы повстанцев. Дворяне жестоко мстили подневольным, которые посмели подняться с оружием в руках против их власти и гнета.

Под страхом жесточайших наказаний власти запретили упоминать даже имя Пугачева, чтобы вытравить из народного сознания память о нем и том деле, за которое он сложил свою голову. По эти попытки дворян, правящих кругов были тщетными. Имя Пугачева, воспоминания о временах «Пугачевщины» постоянно звали и поднимали на борьбу всех угнетенных и обиженных и приводили в ужас российских дворян, пронесших его вплоть до отмены крепостного права 1861 г. и свержения власти помещиков и буржуазии в 1917 г.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В панораме исторических событий XVII–XVIII вв. в России крестьянские войны занимают особое и заметное место. Новые процессы в социально-экономической жизни страны, отмеченные появлением и нарастанием буржуазных отношений, резкое усиление крепостничества, феодального гнета, обострение классовой борьбы, вступившей в высший этап своего развития, перерастание сословно-представительной монархии в абсолютную – весь этот взаимосвязанный комплекс явлений свидетельствовал о переломном характере эпохи.

Ио феодально-крепостническая формация, конечно, сохраняла возможности для развития. Система господства класса феодалов оставалась еще достаточно мощной; более того, она в эти столетия усиливалась. И именно это обстоятельство (наряду с другими) делает понятным поражение всех крестьянских войн. Как писал В. И. Ленин, «начиная с средневековой «крестьянской войны» в Германии…, мы видим бесчисленные примеры тому, как более организованное, более сознательное, лучше вооруженное меньшинство навязывало свою волю большинству, побеждало его»^[177].

Крестьянские войны феодальной России – исторические события огромного масштаба и исключительного значения. Эти классовые столкновения – высший этап в истории классовой борьбы со времени появления феодализма на Руси. Зарождение и развитие феодальных отношений в Древнерусском государстве, затем в период феодальной раздробленности сопровождались проявлениями недовольства социальных низов – крестьянскими и городскими восстаниями, которые нередко приобретали большой размах и остроту, но не могли вылиться в такие мощные классовые катаклизмы, какими стали крестьянские войны. Причинами этого были недостаточная еще развитость феодально-крепостнических отношений, самих классов-антагонистов, разобщенность русских земель в XIV–XV вв. Только образование и последующее усиление единого Русского государства, резкое возрастание феодального гнета, приобретавшего все более централизованный характер, хозяйственное разорение времен Ливонской войны и опричнины, меры по дальнейшему закрепощению крестьян и других зависимых слоев населения, принятые в конце XVI в., – все это вызвало к жизни новую, невиданную дотоле форму классовой борьбы – крестьянские или гражданские войны, первая из которых ознаменовала наступление нового, XVII, столетия, а последняя, четвертая, происходит на рубеже двух последних четвертей XVIII в. Оба эти столетия, для которых мощные народные движения против феодально-крепостнического и национального угнетения были одной из характернейших черт внутреннего развития страны, не без оснований называют эпохой крестьянских войн. Именно в указанные два столетия классовая борьба народных низов поднимается на невиданную до этого высоту, достигает колоссального размаха. Намечается в сравнении с классовой борьбой предшествующего времени известное преодоление локальности и стихийности, гораздо сильней выражены элементы организованности и сознательности. Основной движущей силой выступают различные категории крестьян, в первую очередь крепостные, государственные и др.; наряду с ними в борьбе участвуют холопы (особенно в первой Крестьянской войне), посадские, служилые люди по прибору, всякий гулящий, «бездомный» люд, казаки (донские, запорожские, терские, волжские, яицкие), работные люди (особенно в четвертой Крестьянской войне). Происходит раскол общества на два противостоящих друг другу лагеря. Часть территории государства переходит под контроль восставших, а власть царской администрации на ней уничтожается. Повстанцы организуют свои органы власти на началах мирского самоуправления; барщинные работы, внесение платежей, исполнение разных повинностей в пользу феодалов и государства прекращаются. Все эти меры свидетельствовали о стремлении широких масс угнетенных освободиться от крепостного ярма, получить землю и волю. Постановка этих задач, выполнить которые повстанцы по могли, так как для этого еще не созрели условия, является тем не менее их величайшей исторической заслугой. При этом нельзя забывать, что в сравнении с более поздним освободительным, революционным движением крестьянские войны отличаются, естественно, весьма низким уровнем организованности и сознательности. В этом вопросе необходим исторический подход – в первую очередь нужно сравнивать действия и представления повстанцев XVII–XVIII вв. с тем, что было до них, а не с тем, что характерно для XIX – начала XX в. В сравнении с крестьянскими войнами революционное движение XIX в. – качественный скачок вперед в развитии классовой борьбы, освещенной определенными политическими теориями, политическим сознанием; для этого времени характерно наличие философски, теоретически обоснованных концепций борьбы за новый строй, различных форм научной идеологии, в то время как для XVII–XVIII вв. можно говорить только о примитивных, ненаучных, смутных, «невнятных» формах идеологических представлений участников крестьянских войн и других народных движений.

Крестьянские войны, как и другие народные движения оказали непосредственное воздействие на внутренние события XVII–XVIII вв., политику правящих кругов. Их влияние сказывалось на вызревании в России новых социально-экономических порядков, усилении классовой борьбы в стране, на развитии передовой общественно-политической мысли (А. II. Радищев и декабристы, революционеры-шестидесятники и революционные народники).

После поражения крестьянских войн укреплялись государственный аппарат, карательные органы. Но это, конечно, – не результат крестьянских войн, а следствие реакции господствующего класса на них. Подобные меры господствующего класса диктовались его страхом перед выступлениями народа. Этот страх перед карающими действиями эксплуатируемых, призрак «пугачевщины» заставил в конце концов правящие круги (в числе прочих причин) пойти на отмену крепостного права. Этот страх преследовал русских помещиков и капиталистов и позднее, вплоть до начала XX в., когда потомки «бунтарей» XVII–XVIII вв. на качественно новом этапе освободительного движения довели до конца то дело, за которое боролись повстанцы Болотникова и Разина, Булавина и Пугачева. Таким образом, крестьянские войны входят в качестве одного из звеньев в единую цепь событий классовой борьбы и революционного движения на протяжении существования феодализма и капитализма в нашей стране. Важно их влияние в плане накопления революционных традиций в России. В Тезисах ЦК КПСС к 100-летию со дня рождения В. И. Ленива с полным основанием отмечено большое значение классовой борьбы русского крестьянства в феодально-крепостнической России: «Почва для восприятия и применения марксизма», этой «научной теории освободительного движения», «в России была подготовлена ее социально-экономическим развитием, остротой классовых противоречий, революционными традициями, которые восходят к крестьянским восстаниям, к деятельности А. Н. Радищева и декабристов, А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского и других демократов-шестидесятников, революционных народников 70-х годов XIX века»^[178].

INFO

Б 10604-025/054(02)-75*32–75 НП

Виктор Иванович Буганов

КРЕСТЬЯНСКИЕ ВОИНЫ В РОССИИ XVII–XVIII вв.

Утверждено к печати

редколлегией серии научно-популярных изданий

Академии наук СССР

Редактор издательства О. Б. Константинова.

Художник Е. Суматохин.

Художественный редактор В. Н. Тикунов.

Технический редактор Ф. М. Хенох.

Корректор Т. В. Гурьева.

Сдано в набор 16/II 1976 г. Подписано к печати 18/V 1976 г. Формат 84х108 1/32. Бум. типографская № 1. Усл. печ. л. 12,2. Уч. изд. л. 12,4. Тираж 35 000 экз. Т-09031. Тип. зак. 749. Цена 81 коп.

Издательство «Наука».

103717 ГСП, Москва, К-62, Подсосенский пер., 21.

Набрано на ордена Трудового Красного Знамени

фабрике «Детская книга» № 1

Росглавполиграфпрома Государственного комитета

Совета Министров РСФСР

по делам издательств, полиграфии и книжной торговли.

Москва, Сущевский вал, 49.

Отпечатано во 2-й типографии издательства «Наука»,

121099, Москва, Г-99, Шубннекнй нор., 10

…………………..

FB2 – mefysto, 2024

notes

Примечания

1

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 52.

2

В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 77.

3

В. В. Ленин. Полн. собр. соч., т. 6, стр. 311.

4

В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 7, стр. 194,

5

Д. Флетчер. О государстве Русском. СПб., 1905, стр. 31, 32.

6

Н. А. Рожков. Сельское хозяйство Московской Руси XVI в. М., 1899, стр. 233; И. И. Смирнов. Восставив Болотникова. 1608–1607. М., Госполитиздат, 1951, стр. 39–40; В. И. Корецкий. Закрепощение крестьян и классовая борьба в России во второй половине XVI в. М., 1970, стр. 29.

7

Восстание И. Болотникова. Документы и материалы. М., 1959, стр. 61–62.

8

Полное собрание русских летописей (ПСРЛ), т, 14, стр. 36–37.

9

Разряды, разрядные книги – записи о назначениях феодалов на военную, гражданскую и придворную службу.

10

«Новый летописей» – летопись, составленная в 1630-е годы в правительственных кругах при Михаиле Романове,

11

ПСРЛ, т. 14, стр. 58.

12

С. А. Белокуров. Разрядные записи за Смутное время. М., 1907, стр. 113.

13

С. А. Белокуров. Разрядные записи за Смутное время, М., 1907, стр. 201.

14

ПСРЛ, т. 14, стр. 69.

15

И. И. Смирнов. Восстание Болотникова. 1606–1607. М., Госполитиздат, 1951, стр. 138.

16

В. И. Корецкий. О формировании Болотникова как вождя крестьянского восстания. – В кн.: Крестьянские войны в России XVII–XVIII вв.: проблемы, поиски, решения. М., 1974.

17

И. И. Смирнов. Восстание Болотникова, стр. 138–143.

18

И. Масса. Краткое известие, стр. 153; Восстание И. Болотникова. Документы и материалы, стр. 110, 241. И. И. Смирнов. Восстание Болотникова, стр. 136–137.

19

Восстание И. Болотникова. Документы и материалы, стр. 166.

20

Хронограф – историческое сочинение, содержавшее сведения о всемирной, в том числе и русской истории; указанный хронограф принадлежал безвестному столяру, а в начале XIX в. – историку и писателю Н. М. Карамзину.

21

А. Попов. Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции. М., 1869, стр. 331.

22

Восстание И. Болотникова, стр. 181.

23

К. Буссов. Московская хроника 1584–1613 гг. М.—Л., 1961 стр. 139–140.

24

С. Ф. Платонов. Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI–XVII вв. СПб., 1899, стр. 334.

25

ПСРЛ, т. 14, стр. 74.

26

Русская историческая библиотека (РИБ), т. XIII, стб. 115.

27

Акты Археографической экспедиции (ААЭ), т. II, № 87.

28

В. А. Фигаровский. Крестьянское восстание 1614–1615 гг. – Исторические записки, 1963, т. 73.

29

В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, стр. 153–454.

30

А. А. Новосельский. Побеги крестьян и холопов и их сыск в Московском государстве второй половины XVII в. – Труды Института истории РА11ИИОН, вып. I. М., 1926; И. А. Булыгин. Беглые крестьяне Рязанского уезда в 60-е годы XVII в. – Исторические записки, 1953, т. 43; И. В. Степанов. Крестьянская война в России в 1670–1671 гг. Восстание Степана Разина, т. I. Л., 1966, стр. 245 и сл.

31

Станица – отряд казаков, отправлявшийся в поход или с посольством; одновременно станица – поселение казаков.

32

И. В. Степанов. Крестьянская война в России в 1670–1671 гг. Восстание Степана Разина, т. I, стр. 304–305.

33

Там же, стр. 260–274, 305–307; Е. В. Чистякова. Василий Ус – сподвижник Степана Разина. М., 1963,

34

Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Сб. документов, т. I. М., 1954, стр. 36 (далее: Крестьянская война…).

35

Крестьянская война…, т. I, стр. 52.

36

Там же, стр. 46.

37

Там же, стр. 41.

38

Крестьянская война…, т. Т, стр. 63.

39

Крестьянская война…, т. III. М., 1962, с. тр. 54.

40

Там же, т. III, стр. 13, 39.

41

Крестьянская война…, т. II, ч. 2, 1959, стр. 87.

42

Записки иностранцев о восстании Степана Разина. Под род. А, Г. Малькова. Л., 1968, стр. 107; Я. Я. Стрейс. Три путешествия. М., 1935, стр. 198.

43

Крестьянская война…, т. I, стр. 69.

44

Крестьянская война…, № 71, стр. 105; № 72, стр. 106.

45

Там же, стр. 73.

46

Крестьянская война…, т. I, стр. 81.

47

Шарпальник – от слова «шарпать», т. е. нападать, грабить, отнимать.

48

Крестьянская война…, т. I, стр. 87.

49

Раздуванить – разделить (дуван – дележ на общей сходке).

50

Крестьянская война…, т. I, стр. 146.

51

Записки иностранцев о восстания Степана Разина, стр. 48.

52

Крестьянская война, т. Т, стр. 151.

53

Там же, стр. 155.

54

Крестьянская война…, т. I, стр. 133.

55

Записки иностранцев о восстании Степана Разина, стр. 48.

56

Крестьянская война…, т. I, стр. 155.

57

Крестьянская война…, т. I, стр. 182.

58

Там же, т. I, стр. 215; т, II, ч. 2, стр. 38.

59

Там же, т. 1, стр. 105.

60

Там же, стр. 164.

61

Крестьянская война…, т. I, стр. 170.

62

Там же, т. I, стр. 235–236.

63

Там же, стр. 253.

64

Записки иностранцев о восстании Степана Разина, стр. 49.

65

Крестьянская война…, т. I, стр. 196, 221, 231, 237.

66

Записки иностранцев о восстании Степана Разина, стр. 50.

67

Я. Я. Стрейс. Три путешествия, М., 1935, стр. 204, 207.

68

Крестьянская война…, т. II, ч. 2. М., 1959, стр. 96.

69

Я. Я. Стрейс. Три путешествия, стр. 208.

70

Записки иностранцев о восстании Степана Разина, стр. 52.

71

ПСРЛ, т, 31, стр. 214.

72

Крестьянская война…, т. III. М., 1962, стр. 261.

73

ПСРЛ, т. 31, стр. 218.

74

И. И. Смирнов, А. Г. Маньков, Е. И. Подьяпольская, В. В. Мавродин. Крестьянские войны в России XVII–XVIII вв. М.—Л., 1960, стр. 157.

75

Записки иностранцев о восстании Степана Разина, стр. 112.

76

Крестьянская война…, т. II, ч, 1, стр, 188.

77

Я. Я. Стрейс. Три путешествия, стр. 208.

78

Крестьянская война…, т. II, ч. 2, стр. 196.

79

Записки иностранцев о восстании Степана Разина, стр. 110.

80

С. Г. Томсинский. Разинщина, – В кн.: Очерки истории феодально-крепостной России, ч. 1. М.—Л., 1934, стр. 173–182.

81

Крестьянская война…, т. I. стр. 183, 212, 235.

82

Крестьянская война…, т. II, ч. 1, стр. 20–21, 31.

83

Там же, стр. 44, см. также стр. 214.

84

Там же, стр. 51.

85

Записки иностранцев о восстании Степана Разина, стр. 109.

86

Крестьянская война…, т. II, ч. 1, стр. 344, 407, 62, 91, 106.

87

Крестьянская война…, т. II, ч. 1, стр. 65.

88

Я. Я. Стрейс. Три путешествия, стр. 204.

89

Там же, стр. 200, 203, 205.

90

Записки иностранцев о восстании Степана Разина, стр. 113.

91

См. например, Н. И. Ульянов. Разинщина. Харьков, 1931, стр. 48–50, 54.

92

Крестьянская война…, т. II, ч. 1, стр. 227.

93

Там же, стр. 233.

94

Записки иностранцев о восстании Степана Разина, стр. 112.

95

Там же, стр. 114–115, 125, 130.

96

Крестьянская война…, т. II, ч. 1, стр. 386.

97

В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 36, стр. 301.

98

А. Г. Маньков. Развитие крепостного права в России во второй половине XVII в. М.—Л., 1962, стр. 53.

99

Там же, стр. 82–83.

100

И. Т. Посошков. Книга о скудности и богатстве и другие сочинения. М., 1951, стр. 177.

101

Н. В. Голикова. Политические процессы при Петре I. М., 1957, стр. 106.

102

В. И. Лебедев. Булавинское восстание (1707–1708). М., 1967, стр. 13, 15.

103

Там же, стр. 15–16.

104

Е. П. Подьяпольская. Восстание Булавина. 1707–1709. М., 1962, стр. 56–57.

105

Там же, стр, 60–63; А. П. Пронштейн. Земля Донская в XVIII в. Ростов на-Дону, 1961, стр. 256–257.

106

В. И. Лебедев. Булавинское восстание (1707–1708), стр. 30.

107

Булавинское восстание. Сб. документов. М., 1935, стр, 460,

108

Булавинское восстание, стр. 113; Письма и бумаги Петра Великого, т. VI. Пт., 1918. стр. 9–10.

109

Булавинское восстание, стр. 416, 119.

110

Там же, стр. 453.

111

Булавинское восстание, стр. 130.

112

Булавинское восстание, стр. 364.

113

Булавинское восстание, стр. 213.

114

Е. 11. Подьяпольская. Восстание Булавина. 1707–1709, стр. 141.

115

Булавинское восстание, стр. 227.

116

Булавинское восстание, стр. 239.

117

В. И. Лебедев. Булавинское восстание (1707–1708), стр, 68.

118

Булавинское восстание, стр. 459.

119

Е. И. Подьяпольская. Восстание Булавина. 1707–1709, стр. 157–178.

120

Письма и бумаги Петра Великого, т. VI, стр. 9–10.

121

Булавинское восстание, стр. 230, 457, 406.

122

Е. П. Подьяпольская. Восстание Булавина. 1707–1709, стр. 109–110.

123

Булавинское восстание, стр. 436–439.

124

В. И. Лебедев. Булавинское восстание (1707–1708), стр. 86.

125

Булавинское восстание, стр. 467.

126

В. И. Лебедев. Булавинское восстание (1707–1708), стр. 91.

127

Там же, стр. 92.

128

Булавинское восстание, стр. 466–467.

129

В. И. Лебедев. Булавинское восстание (1707–1708), стр. 99.

130

Письма и бумаги Петра Великого, т. VII, вып. 1. Пг., 1918, стр. 224.

131

В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 70.

132

В. В. Мавродин. Крестьянская война в России в 1773–1775 годах. Восстание Пугачева, т. Т. Л., 1966, стр. 290.