Текст книги "Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв."

Автор книги: Виктор Буганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Annotation

Книга д-ра ист. наук В. И. Буганова посвящена истории четырех крестьянских войн в России. В ней дается описание исторической обстановки, им предшествовавшей, хода народных движений, деятельности их вождей. Особое внимание уделяется вопросу о месте, которое занимали крестьянские войны в истории классовой борьбы в России периода феодализма, характеристике размаха борьбы, идеологии ее участников, выявлению исторического значения этих широчайших народных движений. Выясняются причины поражения крестьянских войн, их влияние на развитие страны.

ПРЕДИСЛОВИЕ

ПЕРВАЯ КРЕСТЬЯНСКАЯ ВОЙНА

ПРИЧИНЫ, ПРЕДПОСЫЛКИ

ПЕРВЫЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ

ПРОДОЛЖЕНИЕ БОРЬБЫ

ВОССТАНИЕ И. И. БОЛОТНИКОВА

ОСАДА СТОЛИЦЫ

БОЛОТНИКОВ И «ЦАРЕВИЧ ПЕТР». ОКОНЧАНИЕ ВОССТАНИЯ

ОКОНЧАНИЕ ПЕРВОЙ КРЕСТЬЯНСКОЙ ВОЙНЫ

ВТОРАЯ КРЕСТЬЯНСКАЯ ВОЙНА

ПОЛОЖЕНИЕ В СТРАНЕ. ВОЙСКО ДОНСКОЕ

НАЧАЛО ДВИЖЕНИЯ

НАРОДНЫЙ ПРЕДВОДИТЕЛЬ

ПОХОД НА ВОЛГУ, ЯИК И КАСПИЙ

СНОВА НА ВОЛГУ

ОТ АСТРАХАНИ ДО СИМБИРСКА

ОКОНЧАНИЕ БОРЬБЫ

ТРЕТЬЯ КРЕСТЬЯНСКАЯ ВОЙНА

НА РУБЕЖЕ ДВУХ СТОЛЕТИЙ

ПЕРЕПИСЬ БЕГЛЫХ И НАЧАЛО ВОССТАНИЯ

1708 ГОД. ГИБЕЛЬ БУЛАВИНА

ПОСЛЕ ГИБЕЛИ БУЛАВИНА

ЧЕТВЕРТАЯ КРЕСТЬЯНСКАЯ ВОИНА

НА ПУТИ К ПОСЛЕДНЕЙ КРЕСТЬЯНСКОЙ ВОЙНЕ

КАНУН КРЕСТЬЯНСКОЙ ВОЙНЫ

ВОССТАНИЕ НА ЯИКЕ

ПУГАЧЕВ ДО КРЕСТЬЯНСКОЙ ВОИНЫ

НА ОРЕНБУРГ!

ОТ ОРЕНБУРГА К КАЗАНИ

ОТ КАЗАНИ ДО ЦАРИЦЫНА. ПОРАЖЕНИЕ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

INFO

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

59

60

61

62

63

64

65

66

67

68

69

70

71

72

73

74

75

76

77

78

79

80

81

82

83

84

85

86

87

88

89

90

91

92

93

94

95

96

97

98

99

100

101

102

103

104

105

106

107

108

109

110

111

112

113

114

115

116

117

118

119

120

121

122

123

124

125

126

127

128

129

130

131

132

133

134

135

136

137

138

139

140

141

142

143

144

145

146

147

148

149

150

151

152

153

154

155

156

157

158

159

160

161

162

163

164

165

166

167

168

169

170

171

172

173

174

175

176

177

178

В. И. БУГАНОВ

КРЕСТЬЯНСКИЕ ВОЙНЫ

В РОССИИ XVII–XVIII вв

*

© Издательство «Наука», 1976 г.

Памяти отца

Ивана Кирилловича

БУГАНОВА

ПРЕДИСЛОВИЕ

Крестьянские войны – высший этап в истории классовой борьбы феодально-крепостнической России XVII–XVIII вв. Они возникают на определенной ступени развития страны. Их не было и не могло быть в Древнерусском государстве, когда происходило становление феодальных отношений, или в период феодальной раздробленности и татаро-монгольского ига, когда народные силы были распылены и разобщены. Отдельные волнения и восстания крестьян и горожан носили сугубо местный, локальный, стихийный характер.

В эпоху образования и развития единого Русского государства классовая борьба народных низов во многом (охраняет черты, характерные для классовых выступлений XI–XV столетий. В то же время она поднимается на гораздо более высокий уровень, приобретает новое качество. Уже в XVI в. народные движения становятся более частыми и длительными, а в начало следующего столетия страна вступает в эпоху крестьянских войн. Это важнейшее историческое явленно было следствием глубинных процессов социально-экономического и политического характера. XVI век – время развития страны в рамках мощного централизованного государства, когда нажим господствующего класса на эксплуатируемых резко возрастает. Последствия времен Ливонской войны и опричнины, хозяйственное разорение и социальный кризис, обострение классовых и внутриклассовых противоречий – все это привело к тому, что классовый отпор народных масс приобретает огромный размах и в известной степени черты централизованности, организованности. В XVII–XVIII вв., когда страна вступает в «новый период» своей истории, элементы организованности и сознательности нарастают и наивысшего уровня достигают в последней – четвертой – Крестьянской войне под предводительством Е. И. Пугачева.

В отличие от многочисленных крестьянских волнений и восстаний в России периода феодализма с их локальностью, скоротечностью и небольшими размерами четыре крестьянские войны отличаются неизмеримо большими масштабами. Во время этих народных движений в некоторой степени преодолевается локальность и неорганизованность. появляются и усиливаются элементы сознательности и организованности. Восставшие объединяются в большие повстанческие армии и отряды, имеют военно-политическое руководство, органы управления, предводителей. Они дают сражения, штурмуют и захватывают города и крепости. На захваченных территориях уничтожается власть царской администрации и возникают новые органы народной власти. Повстанцы выдвигают требования земли и воли, уничтожения крепостничества и его носителей – дворян, борются за власть во главе со своим «добрым», «мужицким» царем.

Высокую оценку крестьянским движениям, в частности крестьянским войнам, дали основоположники научного коммунизма. К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали, что «все крупные восстания средневековья исходили из деревни»^[1]. Ф. Энгельсу принадлежит классический труд о Крестьянской войне 1525 г. в Германии, именно под его влиянием в советской историографии утвердился термин «крестьянская война» по отношению к сильным народным движениям XVII–XVIII вв. В. И. Ленин называл их также гражданскими войнами. «Эти гражданские войны, – писал В. И. Ленин, – проходят через вето историю существования классового общества… Вы все знаете примеры подобных многократных восстаний и в России»^[2].

Как указывал В. И. Ленин, против крепостного права выступало «все крестьянство как целое»^[3]. «Когда было крепостное право, вся масса крестьян боролась со своими угнетателями, с классом помещиков, которых охраняло, защищало и поддерживало царское правительство. Крестьяне не могли объединиться, крестьяне были тогда совсем задавлены темнотой, у крестьян не было помощников и братьев среди городских рабочих, но крестьяне все же боролись, как умели и как могли»^[4].

В книге, предлагаемой вниманию читателей, рассматривается история четырех крестьянских войн в России– их предпосылки, ход и характерные черты, особенности, исторический смысл и значение.

Эта книга – дань глубочайшего уважения памяти бесстрашных борцов за лучшую народную долю, которые в эпоху Болотникова и Разина, Булавина и Пугачева бросали смелый вызов гнету и насилию, отступали и погибали, по снова и снова поднимали знамя восстания против угнетателей. Их мужественный пример вдохновлял многие поколения русских революционеров, которые в новых условиях и на новом уровне продолжили и довели до конца борьбу с самодержавием.

ПЕРВАЯ КРЕСТЬЯНСКАЯ ВОЙНА

ПРИЧИНЫ, ПРЕДПОСЫЛКИ

Во второй половине XVI столетия Россию посетило немало иностранцев. Внимательно присматривались они к порядкам и обычаям страны, вызывавшей немалый интерес за рубежом, следили за развитием событий во внутренней и внешней политике, оценивали общее положение государства, ого народа в той весьма сложной и напряженной обстановке, которая сложилась в результате многолетних войн, опричных неурядиц, расстройства хозяйственной жизни и политической борьбы в придворных кругах. Один из современников-очевидцев, Джильс Флетчер, побывал в Москве в 1588 г., несколько лет спустя после смерти царя Ивана Грозного и восшествия на престол его сына Федора. Многое из того, что он описал в книге, изданной через три года в Лондоне, удивило любознательного англичанина. Так, во время длительных переездов он видел немало опустевших сел и деревень; нелегко было жить и крестьянам, и жителям городов – ремесленникам и торговцам: «Купцы и мужики… с недавнего времени обременены большими и невыносимыми налогами». Недовольство охватило все слои населения, террор времени Ивана Грозного вызвал «всеобщий ропот и непримиримую ненависть». В этой обстановке со смертью бездетного царя неизбежно должны были начаться междоусобия; «по-видимому, это должно окончиться не иначе, как гражданской войной»^[5].

Эти наблюдения и оценки не были единичными. Другие свидетельства источников, русских и иностранных, говорят о том же. Из многих причин того мощного взрыва народного протеста, который потряс феодальное государство в начале XVII в., ведущими были, конечно, важные явления социально-экономического характера – изменения в развитии крестьянского и феодального хозяйства, в экономическом и правовом положении трудящихся слоев населения.

В течение XVI в. заметно растет феодальное землевладение и, наоборот, уменьшаются размеры крестьянского землепользования. Исследователи подсчитали, что в ряде владений феодалов, расположенных в центре Европейской России, в первой половине столетия их собственная запашка составляла 14–17 % всех обрабатываемых земель, во второй же половине – 40–50 %, т. е. выросла примерно в три раза. С другой стороны, уменьшаются, и очень заметно, размеры крестьянской запашки; так, у монастырских крестьян того же района она сократилась за вторую половину века на 40 % (с 7, 8 четвертей на один крестьянский двор в 1556–1569 гг. до 4,8 четвертей в 1576–1600 гг.). За то же столетие ставки государственных налогов выросли в 30 раз!^[6] Высокой степени достигла задолженность крестьян. Феодалы, занимавшиеся ростовщическими операциями, обогащались за счет должников, закабаляли их. Крепостных крестьян они часто переводили без их согласия из одного имения в другое, совершали на них сделки, захватывали их имущество.

Помещичий произвол в отношении зависимых крестьян, его нарастание во второй половине столетия хорошо отражают послушные грамоты, которые регулировали обязанности крестьян. До 60-х годов XVI в. в них обычно содержится формула, согласно которой оброк и всякий «доход» феодал получает «по старине», т. е. по старому обычаю. Согласно нормам 60-х годов, крестьянам предписывалось, чтобы они своего владельца «слушали и пашню его пахали, где себе учинит, и оброк платили». Упоминание о «старине» исчезает, тем самым феодалы получили возможность увеличивать размеры барщины и оброка. Этот процесс получает завершение в следующем десятилетии – по грамотам 70-х годов дворяне могли устанавливать их размеры по своему усмотрению.

По судебникам 1497 и 1550 гг. крестьяне имели право «выхода», т. е. ухода, от одного владельца к другому. Это разрешалось делать только один раз в году – за неделю до и неделю после Юрьева дня осеннего, после окончания полевых работ. При этом господин получал «пожилое» – плату за двор, жилье. Довольно часто «выход» скрывал сделку купли-продажи, которую заключали между собой феодалы на своих крепостных. Более богатые феодалы переманивали крестьян у менее состоятельных, внося за ник пожилое. Для времени опричнины характерными стали насильственные вывозы крестьян, погромы.

Народные массы страдали от опричных репрессий, долголетних войн, тянувшихся в течение всего правления Ивана Грозного, опустошительных вторжений крымских татар, из года в год разорявших южные районы страны и доходивших иногда до самой Москвы. Население стонало от тяжелых налогов и гнета феодалов, от различных стихийных бедствий – эпидемий, пожаров, засухи, голода.

В 70–80-е годы XVI в. хозяйственное разорение страны достигает катастрофических размеров. Крестьяне массами бежали из центра страны на окраины в поисках лучшей доли. Дворяне жалуются на «велие оскудение», и правительство принимает ряд экстренных мер. Ограничиваются земельные владения и податные льготы монастырей, часть их земель передается дворянам. Объявляется сбор с населения чрезвычайного налога. С 1581 г. начинается и примерно десятилетие спустя закапчивается описание всех земель в государстве. С этого же года ввели «заповедные годы», в течение которых запрещался («заповедовался») выход крестьян (а также посадских людей, т. е. ремесленников и торговцев, – уход из своего посадского мира). Постепенно распространяясь на все новые и новые районы, выход крестьян по указу 1592–1593 гг. был запрещен в общегосударственном масштабе. Писцовые книги, явившиеся результатом переписи земель 80-х – начала 90-х годов, стали служить юридическим документом, закреплявшим крепостное состояние зависимых от феодалов слоев населения. Согласно указу, феодал мог подавать просьбу (челобитную) о возвращении вывезенного у него крестьянина в течение пяти лет после вывоза (принцип «урочных лет»). Беглых же крестьян можно было сыскивать бессрочно.

Правительство принимало меры для сыска и возвращения беглых и вывезенных крестьян их владельцам. Но бегство приняло такие огромные размеры, что власти не могли удовлетворить бесчисленные иски феодалов. 24 ноября 1597 г. появляется новый указ: на беглых, так же как и на вышедших и вывезенных крестьян, владельцы могли подавать иски только в течение пяти лет.

Заметно ухудшилось и положение холопов. Если раньше заключение кабалы за взятые в долг деньги по считалось актом поступления в холопы, то с середины 1580-х годов вводится именно такое правило. Более того, лица, взявшие по кабале деньги, потеряли в 80–90-е годы право освободиться от холопства путем уплаты долга – они должны были оставаться холопами до смерти господина.

Столь же тяжелым было положение посадских людей, прежде всего низов торгово-ремесленного населения русских городов. Они также испытывали страшные тяготы времен Ливонской войны и опричнины, их душили невыносимые налоги; наряду с крестьянами тысячи горожан погибли во время опричных погромов, вражеских нашествий и стихийных бедствий. По законодательству 80–90-х годов посадские люди также прикреплялись к своему тяглу, т. е. к несению различных повинностей, внесению налоговых и иных сборов. Обострялись также отношения между посадской беднотой («меньшие», «молодшие» люди) и богатеями («лучшие», «прожиточные» люди).

Русские города вступили в полосу такого же разорения, которое испытывали многочисленные сельские поселения – деревни и села. Рост налогов, повинностей, вражеские набеги, эпидемии и, как следствие этого, обнищание населения привели к запустению многих городов, бегству их жителей на окраины. Так, в Великом Новгороде, Пскове, Коломне, Муроме в 70–80-е годы обезлюдело до 84–94 % всех посадских дворов.

Большие массы беглых крестьян, холопов, посадских людей стекались в окраинные местности юго-запада и юга, юго-востока и востока России. Там скапливался горючий материал, который готов был вспыхнуть от малейшей искры.

Критической точки хозяйственный и социальный кризис достиг в конце правления Ивана Грозного и в начале царствования его сына Федора. В это время начала восходить звезда Бориса Федоровича Годунова, иа сестре которого был женат Федор Иванович. Царский опричник, выдвинувшийся еще при Грозном, Годунов при его сыне был фактическим правителем государства, а после его смерти в 1598 г. стал царем. Его путь к престолу был нелегким. Ужо в годы правления Федора Годунов принял некоторые моры, облегчившие положение народа. Прекратились опричные погромы, уменьшилась тяжесть налогов и служб. Оживлялась хозяйственная деятельность. Однако хозяйственное разорение было слишком сильным, чтобы эти паллиативные меры могли улучшить положение. Крепостнические законы 80–90-х годов усугубляли ого. Бегство простых людей на окраины продолжалось.

К хозяйственному и социальному кризису прибавился династический. Царь Федор не имел наследника, а его брат Дмитрий, сын Ивана Грозного от Марии Нагой, погиб при таинственных обстоятельствах 15 мая 1591 г. в Угличе. Многие современники, русские и иностранцы, прямо обвиняли Бориса Годунова в убийстве с целью овладения престолом московских государей. Со смертью Федора династия Ивана Калиты прекратилась. Борис Годунов, ставший царем поело долгих лет упорной борьбы за власть с соперниками, в результате их устранения мог рассчитывать на то, что он явится основателем новой династии. Первые два года нового правления принесли некоторое облегчение: была объявлена амнистия, дамы льготы населению. Так, Годунов снял недоимки в сборе налогов, пытался регламентировать повинности крестьян, заменить прямые налоги косвенными. В 1601–1602 гг. правительство разрешило в частичном порядке выход крестьян от феодалов.

Однако хозяйственный и социальный кризис продолжался. С еще большой силой он проявился в начале XVII в. Тяжелое положение народных масс во второй половине XVI в., обнищание трудящихся слоев населения, наступление феодалов на их права вызывали возрастающий отпор угнетенных. Он носил различные формы. Повседневный характер имела борьба крестьян с феодалами за землю – будь то и царских судах или в самих имениях феодалов, где крестьяне распахивали или переносили межевые границы и знаки. В большом числе крестьяне и представители других угнетенных слоев бежали от своих господ. Все эти действия, пассивные по своему характеру, сопровождались нередко и более активными выступлениями – крестьяне и холопы громили дворы феодалов, уничтожали крепостные документы, убивали хозяев или приказчиков.

Во второй половине XVI в. довольно заметной формой сопротивления классовому нажиму феодалов и их государства становится отказ от уплаты налогов, исполнения повинностей, распоряжений администрации. Широкие размеры приняли так называемые разбои, Власти изображали всех участников подобных выступлений как уголовных преступников. Между тем многие их действия носили антифеодальный характер – крестьяне расправляются с феодалами, светскими и духовными, громят их имения, уничтожают документы, закреплявшие зависимое положение крестьян и холопов. В годы опричнины жертвами классовой мести стали некоторые помещики.

Классовая борьба крестьян усиливается к концу XVI в. Особым упорством и длительностью отличаются выступления монастырских крестьян. Например, в Двинской земле против властей Антониева-Сийского монастыря выступили крестьяне в 1570-е годы, их борьба продолжалась и в следующем веке. Дело в том, что крестьяне, проживавшие в Емецком стане и принадлежавшие к сословию черносошных (государственных, незакрепощенных), воспротивились переводу их в разряд монастырских.

В 80–90-е годы в разных концах страны вспыхивают волнения. Учащаются выступления людей, которые в правительственных документах именуются «ворами», «разбойниками», «лихими людьми». В ряде случаев власти вынуждены посылать вооруженные отряды для подавления народных выступлений.

В 90-е годы монастырские и черносошные крестьяне выступают против земельных захватов монастырей, их эксплуатации. Источники сохранили сведения о подобных восстаниях крестьян многих монастырей, в том числе крупнейших – Троице-Сергиева, Кирилло-Белозерского, Соловецкого.

Самым крупным было восстание крестьян Иосифе-Волоколамского монастыря к западу от Москвы. Оно началось в ответ на мероприятия монастырских властей, предпринятые в 1589–1591 гг., которые сильно ударили по интересам крестьян. Инициатором хозяйственного начинания, имевшего своей целью сильное увеличение доходов монастыря, был келарь (глава монастырского хозяйства) Мисаил Безнин, бывший опричник Ивана Грозного, один из его приближенных и активных помощников, человек властный и крутой. По его предложению многих крестьян начали переводить с оброка на барщину – работу на монастырской пашне. Тем зависимым людям, которые продолжали платить оброк, размер его резко увеличили, нередко в три раза. Далее – монастырских крестьян принудительно заставила брать у духовных пастырей из казны деньги «на животинный приплод» (па покупку и разведение скота) под 33 % годовых. Эта ростовщическая операция обещала огромные прибыли. В 1591 г. Божии раздал крестьянам более 740 руб. В следующем году он планировал вернуть с крестьян почти весь долг (около 710 руб.). Начиная же с 1594–1595 гг., он надеялся получать ежегодно «и во веки» по 600 руб. чистой прибыли.

Эти мероприятия встретили активный отпор крестьян. Они перестали работать на барщине, вносить оброчные платежи. Из Москвы прибыла для расследования специальная комиссия. Пошли в ход уговоры, штрафы и принуждение. Монастырские власти добились послушания крестьян, по ненадолго. Как только комиссия покинула монастырь, участники движения перешли к более активным действиям: отказываясь от всяких работ, они к тому же избивают приказчиков и ключников, начинают самовольно вырубать монастырские леса.

Крупнейший духовный феодал, каким являлся Иосифо-Волоколамский монастырь, в результате выступления крестьян терпел большие убытки. Безнин и другие монастырские правители вынуждены были пойти на отмену предпринятых ими мер. В начале января 1595 г. крестьян освободили от выплаты денежных ссуд и процентов при условии, что они не будут уходить из монастыря. Увеличенные оброчные платежи и весь оброк за 1594 г. отменялись; общий объем оброка снижался на одну треть в сравнении с платежами за 1580-е годы. Временно отказались власти, вероятно, и от барщины.

Таким образом, крестьяне своей борьбой заставили Безнина отступить и признать крах мероприятий, объявленных в 1591 г. Сам их инициатор вынужден был совсем уйти из монастыря. Он перебирается в Троице-Сергиев монастырь.

В 1597 г. сильное волнение охватило крестьян Устюжского Прилуцкого монастыря. Воспользовавшись пожаром, они разбили амбары и, захватив монастырские хлеб и имущество, разделили их между собой. Из документов известны имена предводителей этого движения; это – И. Г. Сабуров, И. А. Хабаров, Я. и И. Зубцовы. Восставшие связали игумена Авраамия, угрожая бросить в огонь ого самого и других монахов. В своей челобитной игумен пишет-, «Да и вперед, государь, те люди угрожают боем и грабежом и пожегом и всякими лихими делами хвалятся везде»^[7].

Крестьянские выступления 80–90-х годов проходили под лозунгами возврата к «старине» в размерах барщинных и оброчных повинностей, борьбы за землю, освобождения от повинностей и от самих феодалов в тех случаях, когда закрепощали государственных крестьян.

Одновременно происходит обострение классовой борьбы в городах. Городские движения 80–90-х годов носили подчас очень противоречивый характер. Антифеодальная направленность некоторых городских восстаний осложнялась тем, что выступления народных низов, «черни», посадской бедноты переплетались с борьбой придворных группировок за власть. Так, в Москве после смерти Ивана Грозного в 1584 г. вспыхнуло восстание против одного из ого ближайших советников и активнейших опричников– боярина Б. Я. Бельского. Участники движения обвинили Бельского в том, что он отравил царя Ивана IV и хочет отравить царя Федора и бояр. Но эта царистская оболочка скрывала вполне определенные цели – восставшие выступили против фаворита покойного монарха и его сторонников в правящей верхушке, опасаясь, и не без оснований, продолжения политики опричного террора времени Ивана Грозного. Они захватили арсенал на Красной площади, начали осаду ворог Кремля. По сообщению Исаака Массы, голландского купца, проживавшего в это время в Москве, начался разгром лавок в торговых рядах. Это, по-видимому, свидетельствует о том, что посадские низы выступили и против богатеев в своей собственной среде.

Для уговоров от царя вышли бояре. С крепостных стен вскоре раздались пушечные выстрелы; они-то и решили дело в пользу правительства. Восставшие рассыпались в разные стороны. Однако правительство сочло необходимым удалить Бельского, выдачи которого требовали восставшие; его назначили воеводой в Нижний Новгород. Это, впрочем, соответствовало интересам и расчетам некоторых правительственных деятелей, стремившихся оттеснить от власти властолюбивого авантюриста. В результате народного движения упрочили свое положение именно эти бояре – Н. Р. Юрьев, дядя Федора Ивановича по матери, и особенно Б. Ф. Годунов. Царский шурин спустя некоторое время приказал арестовать ряд участников восстания и сослать в разные города, где они очутились в тюремных застенках.

Когда через два года, в 1586 г., умер И. Р. Юрьев, номинальный глава правительства, и последнее возглавил Годунов, снова восстали посадские «мужики». Правительство оказалось в осаде. В правящей верхушке произошел раскол. Часть бояр и дворян во главе с Шуйскими и митрополитом Дионисием выступила против Годунова и потребовала развода царя Федора с сестрой Бориса и новой женитьбы «ради чадородия». Эти антигодуновские круги в известной степени опирались на посадских людей (из тех, кто побогаче), недовольных возвышением Годунова и ого клевретов, которые организовали два года назад репрессии против участников восстания 1584 г.

Однако полного единства между Шуйскими и участниками народного движения не было и, естественно, быть не могло. Бояре боялись стихии народного восстания, которое могло вспыхнуть в ходе дальнейших событий, и пошли на компромисс с Годуновым. Боярину князю И. II. Шуйскому, который вышел на кремлевскую Соборную площадь, чтобы сообщить о заключении мира с Годуновым собравшимся здесь посадским людям, последние закричали: «Помирились вы… нашими головами; и вам, князь Иван Петрович, от Бориса (Годунова. – В. Б.) пропасть, да и нам погинуть». И действительно – вскоре Шуйские, противники Годунова в борьбе за власть, оказались в ссылке. Участников же восстания из числа посадских людей постигли более жестокие кары: семерых москвичей-торговцев («воров мужиков», «которые… такое безделье учинили») казнили на Красной площади, а многих разослали по разным городам^[8].

Сходные моменты можно проследить и при изучении восстания в Угличе, вспыхнувшего 15 мая 1591 г. в связи с гибелью царевича Дмитрия. Его участниками были «посадские черные люди» Углича, «слободские люди» из его окрестностей (жители подгородных слобод), «с судов козаки» (чернорабочие с волжских судов), «посошные люди» (собранные из разных местностей крестьяне и посадские люди, которые должны были исполнять «посоху» – государственную службу). Лозунгом восстания стала месть за убитого царевича. Участники восстания расправились с дьяком М. Битяговским и другими представителями царской администрации. Разгромили дьячью избу-центр управления Углича и уезда, двор Бятяговского, конфисковали его имущество. Одновременно были убиты три посадских богатея, которые пытались предотвратить восстание; трое других бежали из Углича, «а в город итить не смели, что хотели их побить посадские люди». Таким образом, это восстание, кроме чисто царистских моменте», имело черты антифеодального выступления против гнета властей и посадской верхушки. Борис Годунов и на этот раз организовал жестокие репрессии – одних участников восстания казнили, других разбросали по тюрьмам и ссылкам; и, по словам летописца, «оттого Углич запустел». Это было результатом деятельности специальной сыскной комиссии, посланной Годуновым для расследования причин гибели Дмитрия и восстания «мужиков углечан». Во главе комиссии он поставил боярина князя В. И. Шуйского, который с готовностью подтвердил, версию о самоубийстве царевича. Родственников погибшего царевича по матери, Нагих, сослали, а его мать, Мария Нагая, кроме того, была пострижена в монахини.

Кроме этих движений, происходивших в Москве или поблизости от псе, восстания происходили и в более отдаленных местах. В 1586 г. в Ливнах имело место «сметение градцких людей». В том же году сольвычегодская посадская беднота поднялась против местных эксплуататоров – богатых купцов и промышленников Строгановых. Когда началось восстание, они укрылись на своем дворе. Повстанцы сняли с крепостных стен города, орудия, приступили к осаде строгановского подворья, убили одного из Строгановых – Семена Аникиевича.

Народные движения, заметно усилившиеся к концу XVI в., свидетельствовали о недовольстве народных низов по поводу роста эксплуатации и бесчинств феодалов и властей и были прямыми предвестниками колоссального взрыва классовой борьбы в начале следующего столетия – Крестьянской войны, первой в истории феодально-крепостнической России.

ПЕРВЫЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ

Весна и лето 1600 г. надолго запомнились русским людям. Сначала шли проливные дожди, затем начались ранние заморозки. Посевы погибли, и с полей ничего не удалось собрать. Все надеялись, что положение исправится в следующем году. Но в 1601 г., а затем и в 1602 г. повторилось то же самое. Россию поразил страшный голод. Цены на хлеб подскочили в десятки раз. В то же время от урожаев прошлых лет хранились большие запасы немолоченого хлеба. Он принадлежал боярам, дворянам и духовным пастырям, которые придерживали хлеб, чтобы еще больше взвинтить цены и нажиться на страданиях простого люда. Так же поступали и богатые крестьяне. По словам Авраамия Палицына, келаря Троице-Сергиева монастыря, у многих имелись «давныя житницы не истощены и поля скирд стояху…». Еще более красноречив рассказ И. Массы: «У знатных господ, а также во всех монастырях и у многих богатых людей амбары были полны хлеба, часть ого уже погнила от долголетнего лежания, и они не хотели продавать его, ожидая еще большего повышения цен… Голод, бедствия и ожесточение людей были слишком велики»; «сам патриарх…имея большой запас хлеба, объявил, что не хочет продавать зерно, за которое должны будут дать еще больше денег».

Помещики в эти голодные годы прибегают к различным уловкам, которые усугубляют тяжелое положение бедноты. Одни из них переводят крестьян с денежного оброка на натуральный или на барщину. Им было выгоднее получать с крепостных взносы натурой, т. е. прежде всего хлебом и другими продуктами, или переключать их на работу в барских полях, т. е. на производство того же хлеба. Другие феодалы попросту выгоняют со своих дворов многих холопов, лишавшихся тем самым всяких средств к существованию.

Огромные размеры приняла в эти годы смертность от голода. Десятки тысяч холопов, посадских людей, крестьян стали ее жертвами. В одной Москве, по свидетельству А. Палицына, за два года и четыре месяца похоронили на трех кладбищах 127 тыс. чел. В городах и солениях мертвецы лежали по улицам, площадям и дорогам, так как некому было их хоронить.

Правительство Годунова приказало раздавать хлеб из государственных запасов. Организуются платные общественные работы. Власти ведут борьбу со спекулянтами. Но эти меры не помогают. Спекуляция продолжается. Лица, приставленные к выдаче хлеба и денег, без стеснения их разворовывают.

Со всех сторон слышатся жалобы и стопы. Началось «волнение велие» среди широких слоев народа. Правительство идет на снижение повинностей в некоторых местах. А 28 ноября 1601 г. обнародуется указ (подтвержденный в 1602 г.), который как будто разрешает «выход» крестьян от одного владельца к другому «во всем Московском государстве». Но неясное содержание указа противоречило этому обещанию, которым поспешили воспользоваться многие крестьяне. На самом деле власти имели в виду свободу по самостоятельного ухода крестьян, а их вывоза феодалами (только светскими – средне– и мелкопоместными, а не духовными и не крупными светскими), причем в количестве не более одного-двух человек. Московский уезд исключался из числа тех, где разрешался вывоз. Указ не внес успокоения, а, наоборот, возбудил всеобщий ропот. Все – и дворяне, и крестьяне – выражали крайнее недовольство (конечно, с диаметрально противоположных классовых позиций) его ограничениями и двусмысленностью. В судах начались многочисленные тяжбы по делам о вывозе крестьян. В этой неразберихе крестьяне, истолковывая смысл указа так, как хотелось им, прекращают уплату налогов, бегут от господ, наконец, «закладываются» (дают закладные записи о поступлении в холопы) к богатым феодалам.