Текст книги "Изабелла и Молли"

Автор книги: Виктор Бриджс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

XVI.

Гью, очевидно, услыхалъ прибытіе машины, потому что въ тотъ моментъ, когда она остановилась передъ домомъ, онъ вышелъ изъ дверей навстрѣчу Тони. При свѣтѣ полуденнаго солнца его лицо было блѣдно и казалось осунувшимся.

– Ты получилъ мою телеграмму? – было его первымъ вопросомъ.

Тони, сидѣвшій за рулемъ, кивнулъ головой и съ застывшими ногами вылѣзъ изъ машины. Несмотря на свою привычку къ быстрой ѣздѣ, онъ теперь послѣ того, какъ безумно быстрая поѣздка домой обошлась безъ катастрофы, находился въ состояніи нервной реакціи.

Они вошли въ вестибюль. Тони снялъ пальто и бросилъ его на стулъ.

– Такъ, а теперь, пожалуйста, разскажи мнѣ все.

– Да-Фрейтасу удалось заполучить Изабеллу въ свои руки, – сказалъ Гью, стараясь говорить возможно спокойнѣе. – Она сегодня въ 9 часовъ утра ушла изъ Честеръ-сквера, и съ тѣхъ поръ мы ничего о ней не слыхали.

Нѣсколько минутъ оба молчали.

– Дальше! – наконецъ произнесъ Тони. – Какъ это могло случиться?

– Это была моя вина, – сказалъ Гью тономъ горькаго упрека самому себѣ. – По крайней мѣрѣ большая часть вины лежитъ на мнѣ. Вчера цѣлый день меня не было дома, потому что я долженъ былъ наканунѣ нашего отъѣзда немедленно закончить нѣсколько дѣлъ, не терпящихъ отлагательства. Закончивъ дѣла, я еще поужиналъ въ городѣ въ компаніи и только въ часъ ночи попалъ домой. Спальдингъ принесъ мнѣ твое письмо въ спальню, но, вслѣдствіе, вѣроятно, усталости, я не замѣтилъ его и распорядился, чтобы меня сегодня утромъ не будили раньше 9 часовъ, и только утромъ, когда вошелъ Спальдингъ, я увидалъ твое письмо на туалетномъ столикѣ. Ознакомившись съ письмомъ, я, понятно, сейчасъ же пошелъ внизъ и позвонилъ тетѣ Фанни. Служанка была у телефона и сказала, что Изабелла только что ушла, а тетя Фанни еще находится въ постели. Я спросилъ, сообщила ли Изабелла куда она такъ рано пошла, и дѣвушка отвѣтила мнѣ, что Спальдингъ четверть часа тому назадъ позвонилъ и сказалъ, что ты просилъ Изабеллу взять автомобиль и пріѣхать какъ можно скорѣе. Я, конечно, сейчасъ же догадался, что здѣсь что-то неладно. Меня охватила боязнь, и я велѣлъ дѣвушкѣ соединить меня съ аппаратомъ въ спальнѣ тети Фанни. И тутъ все выплыло наружу. Кто-то безъ 20 минутъ 9 утра позвонилъ подъ именемъ Спальдинга и, вызвавъ Изабеллу, сказалъ, что ты желаешь поговорить съ ней дома и чтобы она какъ можно скорѣе взяла бы автомобиль и пріѣхала. Изабелла, очевидно, не подозрѣвала, что вызовъ могъ быть ложнымъ. Тетя Фанни еще спала, и она, не желая будить ее, надѣла шляпку и сѣла въ такси, ожидавшій ее вблизи сквера. И это послѣднее извѣстіе, которое мы имѣли отъ нея.

Голосъ Гью задрожалъ, но ему удалось овладѣть собой.

– Я бы отдалъ на отсѣченіе правую руку, чтобы этой исторіи вообще не случилось.

Тони положилъ кузену руку на плечо.

– Мой милый старый Гью, – спокойно сказалъ онъ. – Это не была твоя вина. Если кто-нибудь отвѣтствененъ за все, то это только я. – Онъ нѣсколько разъ прошелъ взадъ и впередъ по комнатѣ и наконецъ, остановился рядомь съ Гью. – Чортъ знаетъ, – печально сказалъ онъ, – я понятія не имѣлъ, что люблю Изабеллу настолько сильно.

Гью съ нѣсколько кривой улыбкой посмотрѣлъ на него.

– Вѣдь я зналъ, что ты, наконецъ, дойдешь до этого, Тони, – сказалъ онъ. – Какъ жаль, что это слишкомъ поздно!

– Къ чорту съ твоимъ „слишкомъ поздно“! – сказалъ Тони. – Если Да-Фрейтасъ и захватитъ ее въ свои руки, не думаешь ли ты, что я оставлю ее на произволъ судьбы? Теперь я знаю, что Изабелла мнѣ дороже всего на свѣтѣ!

Гью сдѣлалъ безнадежный знакъ рукой.

– Но что ты можешь сдѣлать? – спросилъ онъ. – Развѣ ты сегодня утромъ не читалъ газетъ? Ну, такъ, стало быть, знаешь, что случилось. Готовъ побиться объ закладъ десять противъ одного, что они кратчайшимъ путемъ доставятъ ее въ Ливадію и немедленно обвѣнчаютъ ее съ Педро.

– Тогда я поѣду туда и привезу ее обратно, – твердо заявилъ Тони. – Я и не думаю разрѣшить какимъ-нибудь старомоднымъ идеямъ о святости брака стать между мной и моимъ жизненнымъ счастьемъ.

Гью открылъ ротъ, собираясь отвѣтить, но былъ прерванъ шумомъ и скрипомъ другого проѣзжавшаго мимо дома автомобиля. Почти въ тотъ же моментъ въ вестибюлѣ раздался звонокъ въ дверь.

– Это по всей вѣроятности Каньоста, – сказалъ Тони и отправился къ двери, собираясь впустить посѣтителя.

Это былъ синьоръ Каньоста, но въ какомъ состоянiи! Безъ шляпы, съ совершенно растрепанными волосами и большимъ кровоподтекомъ у рта!

– Вы знаете, что случилось? – хриплымъ голосомъ произнесъ онъ. – Вы знаете, гдѣ она?

– Я какъ разъ узналъ, что сегодня утромъ въ 9 часовъ ее выманили изъ дому ложнымъ звонкомъ по телефону. Въ данный моментъ я не имѣю ни малѣйшаго понятія, гдѣ она находится, иначе бы я здѣсь не сидѣлъ.

– Такъ знайте! – Каньоста наклонился впередъ и судорожно схватился за спинку кресла, стоявшего передъ нимъ: – Въ этотъ моментъ она на борту „Вивида“ оглушенной безпомощной плѣнницей плыветъ внизъ по Темзѣ по дорогѣ въ Ливадію…

За этимъ сообщеніемъ послѣдовало краткое молчаніе.

– Пожалуйста, разскажите мнѣ точно, что случилось сегодня утромъ, – сказалъ наконецъ Каньоста.

– Кто-то позвонилъ въ Честеръ-скверъ и, назвавшись моимъ камердинеромъ, заявилъ, что я прошу Изабеллу сейчасъ же прибыть сюда на автомобилѣ, – сказалъ Тони. – Къ несчастью, дама, у которой она находилась въ гостяхъ, еще спала и вмѣсто того, чтобы разбудить ее и попросить совѣта, Изабелла, кажется, сейчасъ же ушла и наняла такси, стоявшій въ разстояніи нѣсколькихъ шаговъ отъ дома. Это послѣднее, что мы о ней слышали.

– Конецъ исторіи я могу разсказать, – кивнулъ Каньоста. – Три дня тому назадъ я снялъ маленькую комнату рядомъ съ пустымъ амбаромъ напротивъ мѣста стоянки „Вивида“. Какъ разъ ниже находится верфь, откуда выѣзжаютъ, чтобы попасть на пароходъ. Въ комнатѣ всегда кто-либо находился, я или кто-нибудь другой, чтобы наблюдать и выжидать. Вчера поздно вечеромъ, когда уже стемнѣло, прибылъ грузовикъ съ багажомъ и ящиками. Ихъ доставили на бортъ, и я понялъ, что планы Да-Фрейтаса созрѣли. Сегодня рано утромъ на яхтѣ начали разводить пары. Я стоялъ наверху и наблюдалъ за всѣмъ. Въ 10 часовъ они спустили шлюпку, въ которой сидѣли 4 человѣка. Это были ливадійцы, одного изъ нихъ я зналъ съ виду. Причаливъ къ верфи, они привязали лодку и вышли на берегъ. Очевидно, они кого-то ожидали, потому что двое поперемѣнно оставались на стражѣ у лодки, въ то время, какъ оба другихъ вошли въ небольшой трактиръ на другой сторонѣ улицы, чтобы выпить вина.

Онъ глубоко вздохнулъ и прижалъ платокъ къ губамъ.

– Незадолго до обѣда, – продолжалъ онъ, – со стороны набережной подъѣхалъ большой закрытый лимузинъ и остановился у верфи. Кромѣ четырехъ матросовъ поблизости никого не было. Я видѣлъ, какъ Педро открылъ дверцы и вышелъ, а потомъ, прежде чѣмъ я хорошенько могъ сообразить въ чемъ дѣло, я увидѣлъ мою высочайшую повелительницу – оглушенную, безпомощную, едва въ состояніи держаться на ногахъ, сопровождаемую Да-Фрейтасомъ съ одной стороны и графомъ съ другой.

…Въ этотъ моментъ я, должно быть, просто лишился разсудка. Было бы лучше, гораздо лучше, если бы я вообще не показывался, тогда, можетъ быть, я еще успѣль бы вмѣшаться въ дѣло. Но въ тотъ моментъ я пришелъ въ такую ярость, что вообще не зналъ, что дѣлаю. Я зналъ только, что летѣлъ внизъ по лѣстницѣ съ твердымъ рѣшеніемъ убить Да-Фрейтаса. Потомъ я очутился среди нихъ, но, мнѣ кажется, этого чернаго улыбающагося дьявола вообще нельзя застать врасплохъ. Въ тотъ моментъ, когда я бросился на него, онъ заслонился принцессой, и я не могъ ударить въ него изъ боязни задѣть ее. Въ слѣдующую секунду они сшибли меня съ ногъ. Я храбро защищался, но что я могъ подѣлать, имѣя противъ себя шесть человѣкъ! Сильный ударъ по затылку, должно быть, оглушилъ меня, потому что я больше ничего не помню до того момента, когда я пришелъ въ себя въ небольшомъ трактирѣ по ту сторону улицы. Кто-то подобралъ меня на верфи и, сочтя мертвымъ, принесъ туда.

Ему снова пришлось сдѣлать паузу. Дрожащей рукой онъ схватился за стаканъ виски, который подалъ ему Гью, и осушилъ его до послѣдней капли.

– Вы серьезно ранены? – спросилъ Тони, выслушавшій весь разсказъ со смѣшаннымъ чувствомъ участія и растерянности.

Каньоста провелъ рукой по лбу.

– Ничего серьезнаго. Только голова сильно болитъ.

– Разрѣшите мнѣ посмотрѣть, – сказалъ Тони. – Я немного знаю толкъ въ проломленныхъ головахъ.

Ставъ позади стула Каньосты, онъ началъ осторожно раздѣлять запекшіеся волосы на проборѣ.

– Отвратительная шишка, – сказалъ онъ въ утѣшеніе, – но не думаю, что она опасна.

– Не принести ли мнѣ горячей воды и не промыть ли рану? – съ готовностью услужить предложилъ Гью.

Канъоста сдѣлалъ отрицательное движеніе рукой.

– Моя голова подождетъ, – мрачно сказалъ онъ, – но то, о чемъ намъ нужно поговорить, не ждетъ.

Тони усѣлся на ручку кресла.

– Итакъ, продолжайте, – кивнулъ онъ. – Что случилось послѣ того, какъ вы снова пришли въ себя?

– Нѣкоторое время я не могъ ничего вспомнить, – продолжалъ Каньоста. – Потомъ мнѣ вдругъ все вспомнилось, и ужасъ, казалось, придалъ мнѣ новыя силы. Люди, находившіеся въ трактирѣ, хотѣли позвать полицію, но я попросилъ не дѣлать этого. Я далъ имъ денегъ и велѣлъ позвать автомобиль. Я рѣшилъ прежде всего пріѣхать къ вамъ, чтобы узнать всю правду. Изъ окна я видѣлъ, какъ яхта уже снялась съ якоря. Такимъ образомъ я понялъ, что поздно предпринимать что-нибудь, остается лишь извѣстить моихъ друзей въ Ливадіи.

Послѣдовало всеобщее краткое молчаніе.

– Эта безпомощность просто ужасна, – сказалъ наконецъ Гью, испустивъ вздохъ, въ которомъ слышался стонъ. – Развѣ мы ничего не въ состояніи сдѣлать? Можетъ быть, можно еще задержать ихъ въ Соутэндѣ, на часъ или два?

– На основаніи чего? – освѣдомился Тони.

– Но что-нибудь мы же должны сдѣлать! – воскликнулъ Гью съ дикимъ выраженіемъ на лицѣ.

Тони всталъ.

– Я знаю, что я сдѣлаю, – сказалъ онъ. – Я послѣдую за ними въ Ливадію.

– Но какъ вы попадете туда? – недовѣрчиво спросилъ Каньоста. – Пароходное сообщеніе съ Англіей прекращено, и вся граница находится въ рукахъ солдатъ Да-Фрейтаса. Никто не сумѣетъ проникнуть въ страну, раньше чѣмъ революція не будетъ кончена.

– Это ничего не значитъ, – спокойно сказалъ Тони, – у меня имѣется своя собственная яхта.

Эта новость, казалось, произвела огромное впечатлѣніе на Каньосту.

– Собственная яхта? – воскликнулъ онъ и, какъ наэлектризованный, подскочилъ на своемъ креслѣ. – И вы дѣйствительно хотите отправиться въ Портригу? Теперь, – сейчасъ – немедленно?

– Скажемъ, завтра утромъ, – предложилъ Тони.

Головная боль и утомленіе Каньосты чудеснымъ образомъ исчезли.

– Мой другъ! – восторженно воскликнулъ онъ. – Мой милый сэръ Энтони, вы могли бы принести колоссальную пользу моему несчастному народу!

– Все это очень хорошо, – прервалъ его Гью, который тоже всталъ и окидывалъ взглядомъ то того, то другого, – но какого чорта ты думаешь добиться въ Портригѣ?

– Я неохотно заглядываю слишкомъ далеко впередъ, – сказалъ Тони. – Надо же имѣть немного довѣрія къ Провидѣнію.

Каньоста взволнованно обернулся.

– Сеньоръ! – крикнулъ онъ Гью. – Сеньоръ, увѣряю васъ, что вы еще можете спасти Ливадію! – И снова обращаясь къ Тони: – Вы читали сегодняшнія газеты? Вы знаете правду обо всемъ томъ, что случилось?

– Я читалъ „Дейли Мейль“, – осторожно сказалъ Тони.

– Такъ то, что они пишутъ, – правда. Но у меня болѣе свѣжія извѣстія. – Онъ всунулъ руку въ боковой карманъ, досталъ оттуда нѣсколько бумагъ и выбралъ изъ нихъ скомканную каблограмму [11]  [11] Каблограмма – телеграмма, переданная по кабелю.


[Закрыть], которую трясущимися руками развернулъ.

– Это должно означать, что вы дѣйствительно еще находитесь въ связи съ Ливадiей? – освѣдомился Гью. – Мнѣ кажется, что всякая телеграфная связь прервана.

– Въ концѣ концовъ мы тоже немного подготовленные, – съ мстительной улыбкой заявилъ Каньоста. – Путь еще свободенъ, и онъ будетъ оставаться свободнымъ, пока генералъ Альмаида непобѣдимъ.

– И какъ долго это можетъ продолжаться? – спросилъ Тони.

Каньоста выпрямился во весь ростъ.

– Сеньоръ! – отвѣтилъ онъ съ драматическимъ видомъ, – это зависитъ отъ васъ.

Краткое молчаніе, послѣдовавшее за этимъ изумительнымъ заявленіемъ, было прервано Тони, который поощрительно спросилъ:

– Ну?

– Наша храбрая армія терпитъ недостатокъ въ двухъ вещахъ: въ деньгахъ и аммуниціи. Если бы вы могли помочь ей въ этомъ…

Тони кивнулъ.

– А какъ вы это себѣ представляете?

Каньоста сдѣлалъ шагъ по направленію къ нему. Его темные глаза пылали отъ волненія. Онъ заговорилъ тихимъ порывистымъ голосомъ:

– Недѣлю тому назадъ я, согласно инструкціи генерала Альмаида, далъ одной изъ вашихъ англійскихъ фирмъ заказъ на большую партію патроновъ. Деньги должны были быть посланы мнѣ, и мы уже нашли возможность переправить сюда всю сумму. Если бы не вспыхнула революція, то деньги были бы уже по пути. Но дѣло приняло такой оборотъ, – онъ сдѣлалъ быстрый характерный жестъ рукой, – что деньги, конечно, не прибыли и, даже если бы я былъ въ состояніи заплатить по счету за патроны, то я не нашелъ бы судна, которое доставило бы ихъ въ Ливадію.

Онъ замолчалъ, тяжело переводя дыханіе.

– Хотя у насъ и нѣтъ торговыхъ бумагъ для „Бэтти“, – сказалъ Тони, – но я не думаю, чтобы это что-нибудь да значило.

Каньоста подошелъ еще ближе.

– Вы хотите сдѣлать это? – прохрипѣлъ онъ. – Вы хотите намъ одолжить деньги? Вы хотите взять съ собой патроны на вашей яхтѣ?

Тони снова кивнулъ.

– Ну, конечно. Это самое маленькое, что я могу сдѣлать, послѣ того, какъ легкомысленнымъ образомъ потерялъ Изабеллу.

Съ радостнымъ возгласомъ Каньоста схватилъ руку Тони и началъ трясти ее изо всѣхъ силъ.

– Мой другъ! – воскликнулъ онъ со слезами на глазахъ. – Чѣмъ мнѣ отблагодарить васъ за все это?

– Но великій Боже! – взволнованно вмѣшался Гью. – Тебѣ вполнѣ ясно, Тони, что это означаетъ? Это… это попросту контрабанда – каперство – морской разбой.

– Въ самомъ дѣлѣ? – сказалъ Тони. – Это чрезвычайно забавно! Еще маленькимъ мальчикомъ я мечталъ стать морскимъ разбойникомъ. – Ему не безъ затрудненій удалось освободиться изъ лапъ Каньосты. – Не безпокойся, Гью, – добавилъ онъ: – ты вовсе не долженъ впутываться во все это дѣло.

– Что? – на моментъ Гью остался почти безъ языка отъ возмущенія. – Не думаешь ли ты, что я сейчасъ забочусь о себѣ? Не воображаешь ли ты, что я теперь въ этотъ моментъ оставлю тебя на произволъ судьбы?

– Дѣло не такъ опасно, какъ сеньоръ полагаетъ, – лихорадочно прервалъ его Каньоста. – Слушайте, я объясню вамъ! Вы слыхали когда-нибудь про Браксу? – снова обратился онъ къ Тони. – Бракса – рыбачій поселокъ, маленькій рыбачій поселокъ съ пристанью, въ 20 миляхъ къ югу отъ Портриги. Его обитатели не похожи на другихъ моихъ земляковъ. Они рыбаки и совершенно не интересуются политикой.

– Спокойное, симпатичное мѣстечко,– похвалилъ Тони.

– Итакъ, вы понимаете, что я хочу сказать? – волненіе Каньосты усилилось почти въ угрожающей степени. – Вы совершаете увеселительную прогулку. Ваша яхта пристаетъ къ берегу. Мои люди ожидаютъ васъ тамъ. Въ теченіе часа патроны выгружены на берегъ, и тогда… – онъ глубоко вздохнулъ, и въ его глазахъ показалась прежняя мстительная насмѣшка: – тогда умно задуманные планы господина Да-Фрейтаса, быть можетъ, дадутъ легкую трещину.

– И какъ долго будетъ продолжаться, пока намъ доставятъ патроны въ Соутгемптонъ? – освѣдомился Тони.

– Это только вопросъ денегъ, – отвѣтилъ ливадіецъ. – Какъ только они будутъ оплачены, я немедленно могу ихъ доставить туда на грузовикахъ. Они еще сегодня ночью могутъ прибыть на мѣсто.

– Отлично, – кивнулъ Тони. – А что вы хотите сообщить въ Ливадію? Вы должны какъ-нибудь объяснить имъ, въ чемъ дѣло. Никто изъ вашихъ людей никогда не слыхалъ обо мнѣ, кромѣ полковника Сальтеро, и я не смѣю надѣяться, что произвелъ на него особенно хорошее впечатлѣніе.

Каньоста небрежнымъ жестомъ отмахнулся отъ этого довода.

– Это вы можете предоставить мнѣ. Увѣряю васъ, что полковникъ Сальтеро, прежде чѣмъ покинулъ Англію, былъ вполнѣ убѣжденъ въ вашей надежности, и я устрою дѣло такъ, что именно онъ будетъ ожидать васъ въ Браксѣ, чтобы принять патроны.

– Очень хорошо, – кивнулъ Тони. – Послушайте, – продолжалъ онъ, послѣ короткаго задумчиваго молчанія, – вы могли бы передать отъ меня извѣстіе человѣку, проживающему въ Портригѣ. Я немного безпокоюсь изъ-за одного друга. Въ теченіе двухъ лѣтъ онъ владѣетъ автомобильнымъ дѣломъ въ Портригѣ и мнѣ бы очень хотѣлось дать ему знать на случай, если революція поставитъ его въ затруднительное положеніе, что „Бэтти“ прибываетъ въ Браксу. Тогда онъ могъ бы воспользоваться случаемъ незамѣтно покинуть страну.

– Дайте мнѣ имя и адресъ вашего друга, и если наши люди сумѣютъ добраться до него, то будьте увѣрены, что онъ получитъ ваше посланіе.

Тони вынулъ изъ бювара листъ писчей бумаги и своимъ отчетливымъ почеркомъ написалъ слѣдующій адресъ:

„Сеньоръ Джемсъ Дэйль, Англійскій гаражъ Площадь Де Форто, Портрига“.

– Думаю, что самое простое будетъ, если вы попросту дадите ему знать, что „Бэтти“ черезъ два дня ожидается въ Браксѣ, – сказалъ онъ.

Каньоста взялъ въ руки бумагу, бросивъ на нее взглядъ.

– Если это только можно сдѣлать, это будетъ сдѣлано, – еще разъ увѣрилъ онъ.

Тони вынулъ изъ кармана чековую книжку.

– А теперь къ дѣлу, – сказалъ онъ. – Если мы дѣйствительно завтра утромъ хотимъ сняться съ якоря, то мнѣ предстоитъ еще много дѣла. Заботу о патронахъ я поэтому охотнѣе всего предоставляю вамъ. Я дамъ вамъ чекъ на свой банкъ, который вы можете реализовать на обратномъ пути. „Паровая яхта „Бэтти“, Соутгемптонъ“ – вполнѣ достаточный адресъ, – продолжалъ онъ, выписывая чекъ. – Я протелеграфирую моему капитану, чтобы онъ зналъ въ чемъ дѣло. – Передавая чекъ Каньостѣ, онъ добавилъ: – Я не знаю, какая сумма вамъ нужна для патроновъ. На всякій случай я даю чекъ на 4 тысячи фунтовъ.

Каньоста почтительно сложилъ чекъ и сунулъ его въ карманъ. Потомъ онъ взялся за шляпу.

– Сеньоръ, – воскликнулъ онъ дрожащимъ, тронутымъ голосомъ, – еще разъ выражаю вамъ благодарность отъ имени моего народа!

– Вамъ не за что благодарить меня, – любезно запротестовалъ Тони. – Я расплачиваюсь только за свою собственную легкомысленную небрежность.

Онъ проводилъ Каньосту къ выходу и открылъ ему двери.

– Мы надѣемся увидѣть васъ еще разъ въ теченіе послѣобѣденнаго времени, – сказалъ онъ ему на прощаніе.

Тони вернулся въ вестибюль и заперъ двери. При этомъ его взглядъ упалъ на письмо, лежащее въ письменномъ ящикѣ. Онъ вынулъ его, открылъ конвертъ, прочелъ и испустилъ легкій свистъ веселаго изумленія.

– Чортъ побери, Гью! – воскликнулъ онъ. – Погляди-ка на это!

Онъ подалъ Гью письмо, которое вынулъ изъ конверта, потомъ сунулъ руки въ карманы брюкъ, наблюдая за выраженіемъ лица своего кузена, читавшаго слѣдующее посланіе:

„Мой милый сэръ Энтони Конвей!

Я безконечно сожалѣю, что передъ отъѣздомъ изъ Англіи не имѣлъ возможности лично распрощаться съ Вами.

Насколько я знаю, у Васъ есть поговорка, которая гласитъ: смѣется тотъ, кто смѣется послѣдній. Вы теперь, надо полагать, можете оцѣнить ея глубокую мудрость.

Искренне преданный Вамъ Вашъ

Да-Фрейтасъ“.

XVII.

Гью посмотрѣлъ на своего кузена съ недовѣрчиво растеряннымъ видомъ.

– Когда письмо прибыло? – спросилъ онъ.

– Мой милый Гью, – пожалъ плечами Тони, – объ этомъ я такъ же мало знаю, какъ и ты. Предполагаю, что кто-то бросилъ его въ ящикъ во время нашей милой беседы съ Каньостой.

– Но, но… – Гью, наморщивъ лобъ, снова посмотрѣлъ на кусочекъ бумаги, которую онъ все еще держалъ въ рукахъ. – Великій Боже! Ты въ самомъ дѣлѣ думаешь, Тони, что Да-Фрейтасъ потрудился… и для него было бы опаснымъ отправить это письмо, когда онъ на самомъ дѣлѣ… – онъ замолчалъ какъ бы не будучи въ состояніи закончить фразы.

– Похоже на то, – сказалъ Тони. – Мое уваженіе къ маркизу возрастаетъ съ часу на часъ.

Съ выраженіемъ плохо скрытаго отчаянія Гью плотно сжалъ губы.

– Послушай, Тони, – сказалъ онъ искусственно спокойнымъ тономъ: – Ради Бога, обсудимъ это дѣло ясно и точно. Ты дѣйствительно принимаешь всерьезъ все то, что ты сказалъ Каньостѣ?

Тони взялъ у него письмецо Да-Фрейтаса и сунулъ его въ карманъ.

– Я сегодня поѣду въ Соутгемптонъ, и какъ только „Бэтти“ будетъ готова къ выходу въ море, я отправлюсь въ Ливадію.

Гью достаточно хорошо зналъ своего кузена, чтобы понять, что на этотъ разъ онъ говорилъ вполнѣ серьезно.

– Ты, значитъ, въ самомъ дѣлѣ собираешься втянуться въ эту борьбу? Ты присоединишься къ этому человѣку? Ну, какъ его тамъ звали? Генералу Альмаидѣ?

– Такъ или иначе, – но я хочу получить обратно Изабеллу, – сказалъ Тони послѣ нѣкоторой паузы. – Но не имѣетъ никакого смысла спрашивать меня, какъ я это собираюсь сдѣлать, потому что я самъ еще не знаю этого. Единственное, что я твердо знаю, это – то, что я вернусь вмѣстѣ съ ней или же вообще не вернусь. – Онъ посмотрѣлъ на Гью съ тихой усмѣшкой. – Теперь ты понимаешь, почему я прежде сказалъ, что не желаю втягивать тебя въ эту исторію.

На блѣдномъ лицѣ Гью выступила легкая краска.

– Не считаешь ли ты меня трусомъ, Тони? – съ разстановкой спросилъ онъ.

– Конечно, нѣтъ. Человѣкъ, принимающій каждое утро холодную ванну, какъ это дѣлаешь ты, уже по природѣ храбрый. Но это все еще не основаніе для того, чтобы подвергаться ненужной опасности, рискуя быть застрѣленнымъ, въ особенности, если вспомнить, что ты съ самаго начала рѣзко осуждалъ всю эту исторію.

– Хотѣлъ бы я найти человѣка, который бы не сдѣлалъ этого! – воскликнулъ Гью. – Это самая безумная и невозможная исторія, въ которую когда-либо вообще былъ замѣшанъ мало-мальски разумный человѣкъ. Но тѣмъ не менѣе, – добавилъ онъ, нѣсколько успокоившись, – если ты думаешь, Тони, что я могу тебѣ чѣмъ-нибудь быть полезенъ, я хочу поѣхать съ тобой.

Тони дружески хлопнулъ его по плечу.

– Мой милый Гью, я охотнѣе поѣду съ тобой, чѣмъ съ цѣлыми семью богатырями! Я вполнѣ увѣренъ, что въ случаѣ нужды ты окажешься гораздо надежнѣе.

– Ты уже составилъ планъ? – съ безнадежнымъ тономъ освѣдомился Гью.

– У меня, по крайней мѣрѣ, мелькнула мысль, – сказалъ Тони. – Сперва я желаю, чтобы ты телефонировалъ Симондсу. Позвони ему отъ моего имени въ Грандъ-Отель въ Соутгемптонѣ и попроси, чтобы за нимъ послали на яхту. Скажи ему, что мы – ты, я и Бэггъ, – мы сегодня ночью, самое позднее завтра утромъ будемъ въ Соутгемптонѣ, и яхта должна быть готова къ немедленному выходу въ море. Скажи ему также, что мы измѣнили наши планы относительно Южной Америки и вмѣсто этого отправляемся въ Браксъ.

Гью сдѣлалъ нѣсколько отмѣтокъ въ блокъ-нотѣ.

– Еще что?

– Ничего больше. Озаботься, чтобы Спальдингъ положилъ наши вещи, и Дженингсъ привелъ бы въ порядокъ машину, Роль-Ройсъ, конечно. И если у тебя еще останется время, то я на твоемъ мѣстѣ использовалъ бы его, чтобы составить завѣщаніе.

Онъ взялъ въ руки пальто, которое все еще лежало на томъ же стулѣ, гдѣ онъ бросилъ его.

– Куда ты собираешься? – освѣдомился Гью.

– На послѣобѣденный спектакль въ театрѣ Гайети.

Гью нѣсколько секундъ, пораженный, растерянно смотрѣлъ на Тони.

– На послѣобѣденный спектакль, – повторилъ онъ. – Что тебѣ… – вдругъ ему все стало ясно. – Ну, понятно… Молли Монкъ… Я совсѣмъ позабылъ о ней. Ты думаешь, что она можетъ помочь намъ?

– Быть можетъ, она одолжитъ намъ листъ бумаги, – сказалъ Тони, направляясь къ двери. – Во всякомъ случаѣ я попрошу ее объ этомъ.

Четверть часа спустя Тони передалъ свою карточку въ окошко, за которымъ возсѣдалъ швейцаръ театра Гайети, и выразилъ желаніе сейчасъ же увидѣть миссъ Монкъ по нетерпящему отлагательства дѣлу. Но швейцаръ только устало улыбнулся ему въ отвѣтъ.

– Я могу, конечно, отправить карточку наверхъ, – важно сказалъ онъ, – но, между нами говоря, это не поможетъ. Директоръ не разрѣшаетъ заходить посѣтителямъ въ уборныя во время представленія.

– Какъ жаль! – задумчиво сказалъ Тони, положивъ на карточку золотую фунтовую монету.

При видѣ золотой монеты глаза швейцара радостно заблестѣли.

– Я самъ снесу наверхъ карточку, сэръ, – сказалъ онъ, слѣзая со своего высокаго стула, – если это, конечно, такое спѣшное дѣло. – Онъ заковылялъ, держа карточку въ рукахъ, и вскорѣ скрылся на поворотахъ узкой лѣстницы.

Послѣ приличествующаго случаю срока строгій церберъ вернулся съ выраженіемъ человѣка, которому только что удалось справиться съ непреодолимыми препятствіями.

– Все въ порядкѣ, – интимнымъ шопотомъ сказалъ онъ Тони, – ей въ данную минуту какъ разъ нечего дѣлать. Пойдемте со мной.

Онъ провелъ Тони въ первый этажъ, гдѣ осторожно постучалъ въ дверь. Дверь была открыта молчаливаго вида дамой, которая, очевидно, собиралась позавтракать булавками, торчавшими у нея во рту.

Въ тотъ же моментъ изнутри послышался ясный увѣренный голосъ Молли:

– Это ты, Тони? Заходи пожалуйста.

Тони послѣдовалъ приглашенію и очутился въ маленькомъ ярко освѣщенномъ помѣщеніи, обстановка котораго состояла изъ большого зеркала, длиннаго узкаго туалетнаго столика, мягкаго кресла и цѣлой соблазнительной коллекціи душистаго дамскаго бѣлья, развѣшаннаго на гардеробной вѣшалкѣ.

Въ креслѣ сидѣла Молли. На ней былъ простой и въ то же время практичный костюмъ молочницы, какъ его представляетъ фантазія опереточнаго режиссера.

– У тебя есть для меня новости, Тони? – сказала красивая „молочница“ дрожащимъ отъ волненія голосомъ. – Я ничего не знаю о всей исторіи тамъ, на югѣ, кромѣ того, что стоитъ въ газетахъ. Я два раза пыталась переговорить съ тобой по телефону, но…

– Какъ долго ты сейчасъ свободна? – прервалъ ее Тони.

Она бросила взглядъ на маленькіе серебряные часики:

– Около 10 минутъ, потомъ я должна выйти на сцену исполнить няню.

Тони спѣшно далъ ей сжатый отчетъ о событіяхъ, разыгравшихся въ послѣдніе 24 часа. По счастью, ему удалось во-время кончить, и въ его распоряженіи остались лишнія полторы минуты.

Но Молли, какъ всегда, была прекрасной слушательницей. Закусивъ нижнюю губу, она съ напряженнымъ вниманіемъ, не покидавшимъ ее ни на секунду, прислушивалась къ его разсказу. Потомъ, помолчавъ немного, съ лихорадочнымъ блескомъ въ своихъ голубыхъ глазахъ, она быстрымъ движеніемъ подошла къ нему вплотную.

– Тони, – спокойно сказала она, съ трудомъ сдерживаясь, – ты серьезно намѣренъ послѣдовать за ними? Ты въ самомъ дѣлѣ сегодня ночью отправишься въ Браксу?

– Да, – сказалъ Тони съ несвойственной ему серьезностью, – видишь ли, мнѣ только что стало совершенно ясно, что я въ самомъ дѣлѣ люблю Изабеллу и не вижу никакой другой возможности получить ее обратно.

– Ты думаешь, что это – возможность? – спросила она съ такой настойчивостью, что въ вопросѣ не звучало ни малѣйшей ироніи.

– Охотно соглашаюсь съ тѣмъ, что это только весьма отдаленная возможность, – сказалъ Тони, – но, въ концѣ концовъ, никогда нельзя знать… это, впрочемъ, зависитъ до извѣстной степени отъ тебя, Молли, – добавилъ онъ послѣ нѣкоторой паузы.

– Отъ меня?

– Ты моя козырная дама, – кивнулъ Тони. – Помнишь ли ты о снабженномъ подписью паспортѣ, который нашъ другъ Педро былъ настолько любезенъ дать тебѣ наканунѣ отъѣзда, и о томъ, что онъ сказалъ, что этотъ паспортъ откроетъ тебѣ въ Ливадіи всѣ пути?

– Да, и…? – медленно сказала Молли.

– Въ случаѣ, если ты въ данную минуту не нуждаешься въ этомъ паспортѣ, то я былъ бы чрезвычайно признателенъ тебѣ, если бы ты одолжила мнѣ его. Если онъ только наполовину будетъ имѣть то дѣйствіе, какъ утверждаетъ Педро, то онъ мнѣ очень пригодится.

На моментъ въ маленькой комнатѣ воцарилось молчаніе, потомъ въ коридорѣ послышались быстрые шаги, и кто-то рѣзко постучалъ въ дверь.

– Миссъ Монкъ, прошу пожалуйста на сцену, – послышался громкій пронзительный голосъ.

– Иду, Чарлисъ! – спокойно отвѣтила Молли.

Она бросила послѣдній испытующій взглядъ въ зеркало и обратилась къ Тони:

– Черезъ нѣсколько минутъ я вернусь, можешь тѣмъ временемъ закурить. О паспортѣ не безпокойся, какъ-нибудь мы это устроимъ.

– Ты въ самомъ дѣлѣ хочешь мнѣ одолжить его? – съ благодарностью воскликнулъ Тони.

Молли, стоявшая уже на порогѣ, обернулась къ нему съ шаловливой улыбкой.

– Нѣтъ, – сказала она, – я не одолжу тебѣ паспорта, но сама доставлю его на мѣсто.

Съ этимъ ошеломляющимъ заявленіемъ она открыла дверь и исчезла.

Какое вліяніе оказали на Тони ея послѣднія слова, неизвѣстно, но когда она вернулась въ комнату, онъ уже успѣлъ придти въ себя. Онъ сидѣлъ, откинувшись на спинку кресла, окутанный дымомъ, такой же хладнокровный и невозмутимый, какимъ она оставила его.

– Твой прощальный выстрѣлъ былъ всерьезъ, или же ты хотѣла напугать меня, Молли? – освѣдомился онъ, освобождая кресло, въ которое Молли упала тяжело дыша.

– Это было сказано вполнѣ серьезно, – объявила она. – Если ты хочешь имѣть письмо Питера, то долженъ взять меня въ Ливадію. Скажи да, Тони, – добавила она, сильно волнуясь: – Развѣ ты не видишь, какъ это важно для меня?

– Да, я вижу, – сказалъ Тони, глядя на нее съ безстрастнымъ восхищеніемъ, – но это палка о двухъ концахъ. При извѣстныхъ обстоятельствахъ дѣло можетъ изъ увеселительной прогулки превратиться въ нѣчто другое.

Молли взяла сигарету изъ коробки на столѣ.

– Милый Тони, – сказала она, – хотя я знаю, что я опереточная пѣвичка, но изъ этого еще не слѣдуетъ дѣлать неизбѣжный выводъ, что я круглая дура. Мнѣ совершенно ясно, что мы пускаемся въ предпріятіе чрезвычайно опасное и при томъ довольно безнадежное. Если Да-Фрейтасъ узнаетъ въ чемъ дѣло, то можно побиться объ закладъ десять противъ одного, что никто изъ насъ не выйдетъ живымъ изъ каши. Теперь ты доволенъ?

– Ну, во всякомъ случаѣ, ты, кажется, разобралась въ положеніи, – призналъ Тони. – Но это ничуть не дѣлаетъ его болѣе легкимъ. Нѣтъ, въ самомъ дѣлѣ, Молли, это совершенно невозможно! Такой отвѣтственности я на себя взять не могу!

– Съ этимъ я не согласна, – упрямо возразила Молли. – Мѣсто жены быть рядомъ со своимъ супругомъ – въ особенности, если этотъ супругъ сбѣжалъ съ другой женщиной.

Тони невольно разсмѣялся.

– Но предположимъ, мы пребываемъ въ Ливадію, предположимъ даже, что намъ удастся попасть въ Портригу, что же ты можешь сдѣлать въ этомъ случаѣ?

– Къ чему ты спрашиваешь объ этомъ? Я знаю такъ же мало, какъ и ты, и не буду знать, пока не дойдетъ до дѣла. Единственная возможность… – она оборвала на полу-словѣ, какъ будто не зная, что сказать дальше.

– Ну? – ободряюще спросилъ Тони.

– Ахъ, это только предположеніе. Ничего опредѣленнаго, но ты же самъ нѣсколько разъ разсказывалъ мнѣ, что мы съ этой дѣвушкой поразительно похожи другъ на друга.

Тони кивнулъ и внезапно посмотрѣлъ на нее съ выраженіемъ пробудившагося интереса.