Текст книги "Эгоманьяк"

Автор книги: Ви Киланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

– У тебя странный способ демонстрировать это. Ты бросил меня, потому что любишь?

– Судья не изменил мой график посещений Бэка, но позволил Алексе остаться в Атланте. Я должен переехать.

– Я знаю все об этом. Роман мне рассказал.

– Роман?

– Да, Роман.

– Какого хрена?

– Не смей мне тут хренами бросаться. По крайней мере, Роман любезно объяснил мне, почему ты ведешь себя как мудак.

– Я был напуган.

– Как и я. Но я не сбегала.

Я опустил взгляд.

– Знаю. Я мог бы миллион раз извиниться за свой поступок, пытаясь оправдаться. Но все эти причины приводят к одному. – Я прервался и снова заговорил, глядя ей в глаза. – Я боялся.

– А теперь? Больше не боишься?

Я покачал головой.

– Я осознал, что потерять тебя боюсь больше, чем рискнуть и причинить себе боль. Полагаю, ты можешь сказать, что я отрастил пару яиц.

Она смягчилась. Выглядело так, будто она хотела мне поверить, но относилась к этому скептически. Я не винил ее..

– Как я могу быть уверена, что они снова не загнутся и не исчезнут? – ее голос ломался. – Ты сделал мне больно, Дрю.

– Мне жаль. И я знаю, что прямо сейчас мои слова не имеют для тебя большой ценности. Но я клянусь тебе, Эм, если ты дашь мне еще один шанс, в этот раз я его не просру.

Ее глаза наполнились слезами.

– Ты будешь жить в Атланте, я буду здесь ежедневно, иногда работая в колледже с Болдуином. Как вообще это может сработать?

– Однако же нужно, чтобы это сработало. Мы будем делать это по очереди. В одну неделю ты будешь приезжать в Атланту, а в следующую я – в Нью-Йорк. Или в любую другую, если это слишком для тебя. А еще мы будем дохрена сексемеситься и секс-ФейсТаймиться. Я пока не распланировал все это, но мы что-то придумаем. Будет нелегко, но со временем все будет хорошо. Я люблю тебя, Эмери. Я бы триста шестьдесят четыре дня мучился жаждой, если бы это значило, что рано или поздно выпью тебя.

По ее щеке стекла слеза, и я поймал ее пальцем.

– Пожалуйста, Эм, скажи, что это слезы счастья.

– Не думаю, что отношения на расстоянии сработают.

– Мы заставим их заработать. Пожалуйста. Прошу тебя, дай мне еще шанс.

Она быстро покачала головой.

– Нет.

– Но…

Я сделал попытку изменить ее мнение, но в этот раз она заткнула меня.

Эмери прижалась своими губами к моим.

Поцелуй был наполнен таким количеством сумасшедших эмоций, что я мог чувствовать, как они пульсируют в моих венах и в нашей связи. Когда поцелуй прервался, она задыхалась, а я был в гребаной панике. Она прощается.

– На расстоянии это не сработает.

– Эм, мы сделаем так, чтобы сработало.

– Нет. Я еду с тобой в Атланту.

– Мы сделаем так, что… погоди, что? – Я глазел на нее в неверии. – Повтори.

– Я сказала, что поеду с тобой в Атланту.

– А что насчет работы в колледже, для который ты проходишь собеседование? Твои пациенты?

– Я помощник преподавателя до конца семестра. Я только прошла собеседование на должность приходящего преподавателя. Они могут меня даже не взять. Семестр заканчивается через три месяца. До этого времени мы будем кататься туда и назад. С тем небольшим опытом, указанном в моем резюме, мне, возможно, будет там легче найти работу на неполный рабочий день. И большинство моих клиентов мобильны – они и до этого получали консультации по видео-связи. Может, я даже оставлю несколько встреч в месяц и буду возвращаться сюда, когда ты будешь встречаться здесь со своими клиентами. Тебе нужно быть рядом с сыном, и я тоже хочу с ним познакомиться ближе. Он – часть тебя.

– Ты серьезно? Ты практически довела меня до сердечного приступа, сказав, что отношения на расстоянии не работают.

Она улыбнулась.

– Хорошо. Это послужит тебе уроком после того, через что ты заставил меня пройти за последние несколько недель.

Без предупреждения я подхватил ее и поднял. Эмери вскрикнула, но улыбка на лице подсказала, что она была счастлива. Ее ноги обернулись вокруг моей талии, руки – вокруг шеи, и я сжал ее настолько сильно, что побоялся, что мог причинить ей боль.

– Господи, я чертовски люблю тебя.

– Лучше бы так и было.

– Так и есть.

Я захватил ее рот в поцелуе и пошел с ней, пока не нашел свободную поверхность, чтобы усадить ее. Этой поверхностью оказался кухонный островок, который, так уж случилось, был идеальной высоты. Мой член был уже твердым от ощущения ее жара через брюки.

Каким-то образом нам удалось сорвать одежду друг с друга, не разрывая связи. Я посасывал кожу под ее ушком, а пальцами сминал попку, пока она расстегивала мои брюки. Когда брюки упали, я стянул нижнее белье и член подпрыгнул к животу.

Глядя между нами, я сказал:

– Мы скучали по тебе.

Она рассмеялась.

– Я тоже по вам скучала.

Мне нужно было оказаться внутри нее.

– Прелюдия будет короткой, но я заглажу свою вину в конце. Вместо этого будет «послелюдия».

Я потянулся вниз и схватил член, опустив его ниже, чтобы потереться им и размазать ее влажность. Она была мокрой и готовой, а я был настолько нетерпелив, что толкнулся внутрь. Эмери смотрела вниз между нами, глядя как член исчезает внутри нее, пока я медленно толкался.

Войдя почти полностью, я поднял ее подбородок.

– Смотреть на то, как ты наблюдаешь за моим членом, когда я вхожу в тебя, – это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел.

Она улыбнулась.

– Я рада, потому что зрелище мне на самом деле нравится.

Я погладил ее щеку большим пальцем.

– С другой стороны, эта улыбка может быть самым сексуальным, что я когда-либо видел в жизни.

Я начал двигаться, сначала медленно, скользя внутрь и наружу. В этот раз что-то было по-другому, как будто все преграды между нами исчезли, и я, наконец, обрел свободу, чтобы любить ее.

Я нежно поцеловал ее губы.

– Я люблю тебя.

Она посмотрела мне в глаза.

– И я люблю тебя, Дрю. Я не знала этого, пока на самом деле не почувствовала, но не уверена, что вообще когда-нибудь любила до встречи с тобой.

Ощущение было такое, словно она надела корону на меня. В тот момент я был долбаным королем. Я не знал, что совершил, чтобы заслужить ее, но был достаточно жадным, чтобы не париться по этому поводу. Она была моя, и в этот раз я сделаю все, чтоб удержать ее навсегда.

Несмотря на то что прошло всего лишь пару недель с момента, когда я в последний раз был в ней, это все равно слишком долго. Я пытался быть медленным, но, когда она обернула ноги вокруг меня, а ее киска сжалась вокруг моего члена, я знал, что долго не продержусь. Ей нравились мои разговоры во время секса, и я прошептал все, что хотел с ней сделать, ей на ухо – как не мог дождаться того, когда зароюсь лицом в ее киску, как хочу кончить на ее сиськи и позже я собирался перегнуть ее через островок, на котором она сидит, взять ее сзади, кончив на ее ягодицы, которые будут красные и горячие после того, как я отшлепаю ее.

Она громко стонала, выкрикивая мое имя, умоляя трахать жестче. Я ускорил темп и после того, как почувствовал спазм ее тела вокруг меня, кончал внутри нее долго и жестко. Не было ни единого шанса, что соседи не слышали наш захватывающий оргазм – а я очень надеялся, что один отдельно взятый сосед наслаждался услышанным.

После того как наше дыхание успокоилось, я убрал с ее щеки локон и посмотрел в насыщенные голубые глаза.

– Так ты действительно переезжаешь со мной в Атланту?

– Да.

– Я нашел небольшой домик с двориком, который сдается в аренду. Может, ты приедешь посмотреть его, и мы решим, хотим ли мы больший.

– Я шесть месяцев жила в обувной коробке, все будет казаться больше.

– В нем три спальни, большая ванна, а хозяин сказал, что я могу перекрасить его по своему желанию.

– Ты говоришь, что позволишь мне добавить в твою жизнь красок?

– Я говорю, что ты уже это сделала. Ты – красный в моем черно-белом мире.

Эпилог

Эмери

Год спустя

– Ты привез?

Роман потянулся в карман пиджака и достал конверт.

– Есть. – Он покачал головой. – До сих пор не могу поверить, что ты это провернула.

Я увидела, как Дрю идет по коридору.

– Спрячь. Он идет.

Роман спрятал конверт снова в карман, а вместо него достал флягу. Открутив крышку, он предложил мне:

– Глоточек?

– Нет, спасибо.

Дрю вошел, как раз когда Роман прикладывал потрепанную старую металлическую флягу к губам.

– Ты все еще таскаешь эту штуку с собой?

– Друг мой, никогда не знаешь, когда потребуется шот Хеннеси.

Я была удивлена, что Дрю не начал пить шоты последние несколько дней. Я практически сводила его с ума, готовясь к сегодняшнему вечеру. Через несколько минут должны были приехать мои родители, а еще должны прийти полдюжины друзей Бэка. Несмотря на то что на данный момент мы уже около года прожили в Атланте, это был на самом деле первый раз, когда у нас собирается компания. За исключением Романа, который гостем не считался. Для Дрю он всегда был семьей, а за прошедший год стал и моей. Он как заботливый брат, которого я всегда хотела.

Иногда во время его визитов я заставала их с Дрю, играющими в видео игры в два часа ночи. Иногда он вынуждал Дрю пропустить рейс в Нью-Йорк, удерживая его от слежки. Но всегда он был здесь для нас. У большинства людей от ветрянки остаются шрамы. Дрю же достался бесценный друг на всю жизнь. Каким-то образом для этих двоих это имело смысл.

Со стороны двора ворвался Бэк. Его одежда была мокрой, а с головы стекала грязная вода.

– Я полил весь сад!

– М-м-м… ты полил сад или он – тебя? – Я указала на ванную. – Иди прими душ, пока все не собрались.

– Могу я просто пойти голым в бассейн?

Он прыгал вверх-вниз, держа руки в молитвенном жесте.

– Нет, не можешь. Соседи тебя увидят.

Бэк надулся и опустил плечи перед тем, как развернуться и направиться в ванную, волоча ноги.

– Мы с Романом собираемся пойти купить пива, – объявил Дрю. – Тебе что-то нужно? Забрать заказанный тобой торт?

– Мои родители заскочили в пекарню по пути сюда. Они традиционно платят за торт. Не спрашивай, – солгала я.

Дрю поцеловал меня в щеку.

– Как хочешь. – Затем он прошептал: – В тот вечер тебя не волновало, увидят ли соседи тебя голой в бассейне.

Полагаю, он был прав. В свою защиту могу сказать, что перед этим у нас три недели пробыл Бэк, пока его мама была в медовом месяце на Бали, я выпила бокал вина, а Дрю только вернулся из спортзала, так что его мускулы особенно выделялись. Плюс, было темно, и… черт возьми, я уже упоминала о том, что его мускулы особенно сильно выделялись?

Десять минут спустя я как раз закончила готовить салат с шариками дыни, когда в дверь позвонили.

Родители приветствовали меня, размахивая в воздухе руками.

– Счастливого дня усыновления!

***

Войдя внутрь, чтобы заглянуть в ванную комнату, я несколько минут стояла, наблюдая за вечеринкой во дворе из окна кухни. Все шло великолепно. Родители общались с новым бизнес-партнером Дрю и его женой, Роман флиртовал с одинокой мамой одного из друзей Бэка (я, возможно, немного раньше упомянула об одиноком статусе каждого из них), а Бэк забрался в домик на дереве, который они со своим отцом мастерили месяцами после нашего переезда.

И сегодня День усыновления. Родители были здесь, и этот год должен стать самым особенным из всех.

Дрю заметил меня со двора и извинился перед новым другом, прерывая общение. Он прокрался в дом и встал позади, обнимая меня за талию, присоединившись ко мне и глядя в окно.

– На что смотрим?

– На мою жизнь.

– Неужели? – Он развернул меня и подарил сладкий поцелуй. – Теперь я тоже смотрю на свою.

Мое сердце дрогнуло.

– Люблю, когда ты так мило со мной разговариваешь.

– Прошлой ночью тебе нравились мои грязные разговоры.

Я обняла его за шею.

– Может, я просто люблю тебя.

– Я довольно невероятный.

Закатив глаза, я рассмеялась.

– Эгоманьяк.

Дрю поцеловал меня в лоб.

– Твои родители очень хотят торт. Думаю, твоя мама любит сладкое.

Родители начали доставать меня из-за торта, когда только вошли. Только не по тому поводу, о котором думал Дрю. Солнце начало садиться, и я, вероятно, уже час назад должна была подавать торт, но тянула время. Меня охватила внезапная нервозность после более шести месяцев тревожного ожидания этого момента.

– Я обещала Бэку, что он поможет мне вынести торт. Почему бы тебе не приготовить кофе, а я пойду заберу его?

Я нашла Бэка, а когда сказала ему, что время пришло, он помчался к дому. Мальчик улыбался от уха до уха, и это навеяло мне так много воспоминаний об ажиотаже от празднования моего первого дня усыновления.

Глядя на радостное лицо своего сына, Дрю сказал:

– Это, должно быть, торт.

– Он в моей комнате. Дядя Роман сказал, что положил его мне под подушку, потому что он лучше феи, – прокричал Бэк через плечо уже на полпути в коридор.

Дрю нахмурился, я без объяснений протянула ему руку.

– Идем.

Комната Бэка была ярко-желтой. Мы разрешили ему выбрать цвет, когда я переехала в Атланту сразу после окончания семестра. Сдержав слово, Дрю не возражал против красок, которые я добавила в дом. Каждая последующая комната была ярче предыдущей, за исключением нашей, которую я сделала матово-серой. Я выбрала его, потому что, спросив Дрю, в какой бы цвет он хотел покрасить нашу спальню, получила ответ, что я была именно тех цветов, в которых он нуждался. Так что я решила дать своему мужчине то, что ему нравилось в спальне, потому что это было место, в котором он дарил мне то, что люблю я.

Бэк стоял возле своей кровати с конвертом за спиной. Он выглядел так, будто может лопнуть от волнения, настолько широкой была его улыбка.

Я кивнула ему.

– Давай.

Бэк вытянул конверт из-за спины и протянул его отцу.

– С днем усыновления.

Дрю нерешительно взял толстый белый конверт и посмотрел на меня.

– Это мне? Но это твой день, детка.

Я покачала головой.

– Открой.

Дрю вытянул документы из конверта и развернул их. Он был адвокатом, так что у него не заняло бы много времени понять что это, даже если бы заголовок не сказал обо всем. Он замолчал, прочитав заголовок, а затем шокировано посмотрел на меня.

Я кивнула.

Получив подтверждение того, что было четко написано на верхней части бумаги, Дрю быстро пролистнул дюжину скрепленных страниц, чтобы добраться до последней. Я знала, он искал подписи, чтобы убедиться, что все официально. И там они были, черным по белому, как ему нравилось. Подписи судьи Раймонда Клэпмена и Леви Арчера Бодин.

Когда он снова посмотрел на меня, его глаза были полны слез.

– Как…

– Счастливого дня усыновления, пап. Ты усыновил меня в день усыновления! Теперь вы с Эмери можете праздновать один и тот же праздник!

Конечно, это была только формальность. Дрю всегда был отцом Бэка в их сердцах, ничем не отличаясь от нас с родителями. Но иногда официальное закрепление некоторых моментов становится бантиком на том, что уже является величайшим подарком. Позже я бы сказала Дрю, что следующие примерно десять лет мы будем платить алименты, хотя знала, что ему плевать.

Когда я согласилась взять на себя алименты, положенные к выплате Леви в обмен на подписание документов об усыновлении, я в любом случае намеревалась платить их из своего заработка. Это должно было стать поддержкой для ребенка, который стал моим за последний год.

Оказалось, что Леви не очень был заинтересован в отцовстве Бэка. Он также не был заинтересован в Алексе, сковывающей его стиль жизни гонщика. Очевидно, что всем тем женщинам, с которыми он спал, это тоже не нравилось. Менее, чем через две недели после того, как Алекса заставила Дрю сообщить сыну, что у него другой биологический отец, Леви бросил ее. Он ничего не хотел делать для того, чтобы узнать Бэка. Единственное, что их связывало, – огромная часть заработка, которую, благодаря Алексе, государство отобрало у него в качестве алиментов, после того как он ее взбесил.

Так что несколько месяцев назад, пока Дрю был в Нью-Йорке по работе, а гонки NASCAR – в Джорджии, мы с Романом отправились в короткое путешествие, чтобы поговорить с Леви. Мой план по подкупу был однозначно лучше состряпанного Романом. Это был план, включающий в себя друга его друга, служащего в Департаменте полиции Атланты, который арестует Леви за вождение в состоянии интоксикации, что лишит его возможности учувствовать в гонках, если он не откажется от родительских прав.

Мне казалось маловероятным, что он подпишет документы об усыновлении в обмен на алименты, но терять мне было нечего, я могла только обрести выгоду для Дрю. И иногда рискованная ставка окупается. Теперь же, когда Алекса нашла новую кормушку, она не возражала против опеки. В глубине души она знала, что это правильно, в конечном счете, ежемесячно она получала чек с алиментами, и у нее под боком был мужчина.

Дрю, не веря, глазел на документы. Я думала, что он пытался сдержать слезы, но, когда капелька упала на бумаги, поняла, что он плакал, не сдерживаясь. Широко разведя руки, одной он обнял меня, а второй – сына и притянул нас к себе. Затем он дал волю эмоциям. Его плечи тряслись, а тело дрожала, пока он тихо рыдал.

Я не смогла ничего с собой поделать и присоединилась. Это был прекрасный момент, напомнивший мне о моем собственном дне усыновления и слезах моих родителей. Тогда я не понимала, из-за чего вся эта суета, но сегодня многое стало ясно.

После того, как мы вытерли глаза, Бэк спросил, можно ли уже поесть торт.

– Вперед, дружище. Почему бы тебе не взять торт и не вынести его на улицу? Мы с Эмери встретимся там с тобой через несколько минут.

– Хорошо, пап.

Бэк выскочил из комнаты, оставляя нас наедине.

Дрю уставился на меня удивленным взглядом.

– Не могу поверить, что ты это сделала. За всю мою жизнь никто и никогда не делал ничего настолько значимого для меня.

Я снова была готова расплакаться.

– Роман помогал.

Дрю заправил мои волосы за ухо.

– Уверен, что так. Но именно ты дала мне то, о чем я только мог мечтать.

Я погладила его руку.

– Это справедливо, потому что ты дал мне то же самое.

Он отпустил мою руку и сделал шаг назад.

– Пока еще я не подарил тебе всего. Но я намереваюсь, если позволишь.

То, что случилось дальше, происходило как в замедленной съемке. Дрю засунул руку в передний карман и вытянул ее с маленькой черной коробочкой, прежде чем опуститься на одно колено.

– Всю последнюю неделю я носил это в кармане, пытаясь придумать, как отдать его тебе. Мне хотелось, чтобы это было как-то особенно. Я подумал, что сегодня подходящий день, но ждал идеального момента. Не могу представить себе более идеального, как думаешь?

Одна моя рука метнулась ко рту.

– Ты прав. Он идеален.

Дрю погладил мою вторую руку.

– Эмери Роуз, с того дня, когда ты ворвалась в мой офис, хулиганила в нем и показала мне свою попку, я чувствовал, что отсутствует часть меня, если тебя нет рядом. Ты – цвет в моем черно-белом мире. До встречи с тобой я не понимал, почему с кем-то другим у меня ничего не выходит. Но теперь я наконец понял, это потому, что они не были тобой. Пожалуйста, скажи, что выйдешь за меня, все остальное ты мне уже отдала. И единственное, чего мне не хватает в жизни, это ты с моей фамилией.

Ощущение было такое, словно я во сне. По моим щекам текли слезы.

– Это правда? Это на самом деле происходит прямо сейчас?

– Это настолько реально, насколько возможно, детка. Ты, я, Бэк… может, один у тебя в животе и еще один, которого мы однажды усыновим. Мы уже семья. Сегодня ты официально подарила мне Бэка. А теперь подари мне и себя официально. Скажи «да».

– Да! Да! Да!

Я была настолько взволнована, что схватила Дрю, сбила его с того места, где он стоял на коленях, и мы оба оказались на полу.

Мы оставались в таком положении некоторое время, пока мой будущий муж сцеловывал слезы.

– Твое предложение было таким милым. Могу я сказать «романтичным»? Я не думала, что в тебе это есть, Джаггер.

Он перевернул нас, оказавшись сверху.

– Есть. Но это окажется в тебе настолько скоро, насколько я смогу выгнать отсюда к чертям всех людей.

Я улыбнулась.

– Это говорит извращенец, которого я знаю и люблю.

– Просто хочу, чтобы ты была самой счастливой, детка, – он прервался, – и голой.

И я буду. Потому что где-то между скандалами и срывающим одежду сексом я безумно влюбилась в непредсказуемого мужчину в самое неподходящее время. А оказалось, что это именно то, в чем мы оба нуждались.

КОНЕЦ

[1] Афалина – вид дельфинов, еще называется «бутылконосый дельфин».

[2] Prilosec – лекарственное средство, угнетающее секрецию желудочной кислоты и используемое в лечении язв желудка и синдрома Золлингера – Эллисона.

[3] Мистер Кливер – герой сериала «Предоставьте это Биверу», он и его жена являлись прототипами к движению бэби-бум.

[4] Jagged (англ.) – шероховатый, с зазубринами.

[5] Аффидавит – в праве Великобритании и США письменное показание или заявление лица, выступающего в роли свидетеля, которое, при невозможности его личной явки, даётся под присягой и удостоверяется нотариусом или иным уполномоченным должностным лицом.

[6] Флоренс Найтингейл – сестра милосердия и общественная деятельница Великобритании.