Текст книги "Эгоманьяк"
Автор книги: Ви Киланд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Я приготовилась к реву, который, я знала, непременно должен последовать.
– Он проводит время с отцом!
– В смысле, своего биологического отца.
– Это не было моим выбором. Ты позаботилась об этом. Господь знает, хрен бы я женился на тебе, если бы знал, что ты шлюха, беременная чужим ребенком!
– Пошел ты!
– Убирайся, Алекса. Просто свали отсюда нахер.
Несмотря на то что я ожидала, что так произойдет, все же подскочила, когда она распахнула дверь кабинета Дрю и та ударилась о стену. Алекса шумно прошагала и с грохотом захлопнула за собой дверь.
Несколько минут я подождала в своем кабинете, не уверенная в том, дать ли Дрю время остыть или попытаться успокоить его. В конце концов, не услышав ничего, кроме тишины, я решила заглянуть к нему.
Кресло Дрю стояло в стороне от стола, а сам он сидел, держа в руках голову и поставив локти на колени.
– Ты в порядке? – мягко спросила я.
Отвечая, он не поднял взгляда, голос был хриплым.
– Ага.
Я сделала несколько нерешительных шагов по кабинету.
– Что я могу сделать?
Дрю несколько раз покачал головой, затем поднял взгляд.
– Можешь сделать меня настоящим отцом маленького мальчика?
У меня в груди сжалось сердце, когда я увидела выражение поражения на его лице. Глаза были красными и наполненными непролитыми слезами, и я даже смогла почувствовать боль, которую видела на его лице.
Я стала перед ним на колени.
– Дрю, ты и есть его настоящий отец.
Несмотря на то что он меня слушал, я до него не достучалась. Поэтому решила рассказать историю, которой ни с кем никогда не делилась.
– Когда мне было девятнадцать, я решила, что хочу узнать, кем была моя настоящая мать. Понятия не имею почему, все ведь было в порядке. Думаю, обычное любопытство. В любом случае усыновление было открытым. Если бы захотела, то смогла бы получить доступ к информации. Не желая ранить чувства своих родителей, я решила ничего им не рассказывать и самой раздобыть все необходимые данные.
Теперь Дрю сосредоточил свое внимание на мне, поэтому я продолжила:
– Однажды в субботу я сказала родителям, что еду в гости к подруге, а вместо этого проехала четыре часа через штат туда, где жила моя настоящая мать. Я села возле ее дома и ждала, пока она выйдет. Затем проследовала за ней к месту ее работы, в закусочную. Спустя еще пару часов я собралась с силами, чтобы войти туда. Я наблюдала через окно, поэтому знала, какие столики она обслуживает, и заняла столик возле окна, так чтобы она была моей официанткой.
Несмотря на то что Дрю был тем, кому причинили боль, он потянулся и сжал мое плечо в ободрении.
– Что случилось?
– Она подошла взять мой заказ, и я спутала все слова, выходящие из моего рта, но все же смогла заказать тост и чай, пока глазела на нее, – я сделала паузу, мысленно возвращаясь в тот день. – У нее были рыжие волосы.
Дрю погладил мою щеку.
– Короче, пока она принимала заказ у следующего за мной столика, зазвонил мой телефон, и я увидела, что звонит моя мама. Я отправила ее на голосовую почту, потому что мне казалось, что каким-то образом она поймет, что я зла и чем занимаюсь. Но, слушая ее сообщение, я поняла, что она просто проверяла как у меня дела и звонила узнать, все ли в порядке. Мама сказала, что накануне я выглядела слегка подавленной. Нужно заметить, что я чувствовала себя чертовски виноватой. Когда спустя несколько минут официантка – моя биологическая мать – принесла мне тост, я плакала. Она посмотрела на меня и даже не спросила, все ли у меня в порядке. Она не могла дождаться, чтобы швырнуть тост на стол и исчезнуть.
Я вздохнула.
– Еще раз взглянув на женщину, подарившую мне жизнь, я поняла, что моей мамой была женщина, оставившая голосовое сообщение. Биологически я была связана с той официанткой, а она не чувствовала ко мне ничего большего, чем чувствовала бы к обычному незнакомцу. Потому что именно ею я и была… абсолютной незнакомкой. Я оставила на столе двадцатку и больше никогда не возвращалась.
Я поймала взгляд Дрю.
– Быть родителем – это выбор, а не право. До того момента я в самом деле не понимала, почему мои родители празднуют День усыновления. Ты – отец Бэка, ничем не отличающийся от моего отца Мартина Роуз. Любой может стать отцом, но для того чтобы любить и растить ребенка как своего, нужен настоящий отец.
– Иди сюда, – Дрю поднял меня с пола и усадил к себе на колени. Он заправил прядь волос мне за ухо. Его злость ушла, а грустный взгляд смягчился. – Откуда ты взялась?
– Я вломилась к тебе в офис и показала свою задницу, помнишь?
Он рассмеялся, и я почувствовала, как рассеивается напряжение, когда он заключил меня в объятия и поцеловал в макушку.
– Спасибо. Мне это было нужно.
Я была взволнована тем, что успокоила его. Всю неделю Дрю был с Бэком, и это первый день, когда мы остались наедине.
– У меня нет встреч ближайшие два часа, и если тебе здесь больше ничего не надо.
Дрю стоял со мной на руках фактически еще до того, как я закончила предложение. Я вскрикнула от внезапного движения. Ожидая, что он разложит меня прямо на своем столе, я была удивлена, что он пошагал к двери офиса.
– Никакого секса на столе?
– Стол для траха. А я хочу заняться с тобой любовью.
Глава 36
Дрю
Я мог бы привыкнуть к такому.
Я только выбрался из душа и пошел на кухню. Эмери стояла у плиты, одетая только в мою рубашку, достающую ей до колен, и готовила что-то пахнущее почти так же хорошо, как она сама. Играла музыка, и я облокотился на дверь, глядя как она качнулась в сторону, напевая неизвестную мне песню.
Словно почувствовав меня, через минуту она повернулась и улыбнулась.
– Завтрак почти готов.
Кивнул, но задержался еще на минутку, любуясь ею. Пять дней назад, когда Алекса ворвалась в офис и ругалась со мной, желая забрать Бэка в дорожное приключение, я был уверен, что неделя станет дерьмовой, как и всегда после нашей ссоры. Но у Эмери был способ успокоить меня, заставляя сфокусироваться на положительном. Возможно, помогло и то, что она была в моей постели каждую ночь, снимая мой стресс. А также то, что я проснулся этим утром, когда ее голова была под одеялом, и она лизала меня так, словно я леденец.
Эмери улыбнулась и подмигнула, слегка покраснев.
– Садись. Теперь моя очередь кормить тебя.
Ага. Существует большая вероятность, что я могу привыкнуть.
***
– Во сколько твоя первая консультация? – спросил я.
Мы закончили завтракать, затем я трахнул ее на кухонном островке еще до того, как помыть тарелки, пока она собиралась. Сейчас она намазывала какое-то дерьмо на ресницы, склонившись к зеркалу.
– В десять. Но сначала мне нужно заскочить к себе. А у тебя?
– До обеда никаких встреч, но до того времени я должен составить ходатайство и подать его в суд по семейным делам. А что тебе нужно из квартиры?
– Одежда. Если, конечно, ты не думаешь, что я могу составить из этого наряд, совместив с поясом и туфлями.
Она указала на мою распахнувшуюся рубашку, под которой ничего не было. Обожая такой легкий доступ, я взял одну ее грудь и потянулся поцеловать торчащий сосок.
– Почему бы тебе не перевезти часть вещей на тот случай, когда остаешься на ночь, так тебе не придется делать домой марш-бросок во вчерашней одежде?
Несмотря на то что предложение выскочило из меня необдуманно, я не испугался после того, как озвучил его. Странно.
Эмери посмотрела на меня.
– Ты предлагаешь мне переехать?
Я пожал плечами.
– Возьми половину одежды, если хочешь. Мне не нравится мысль о тебе, бегающей по городу в юбке без нижнего белья по утрам, хотя я также не понимаю, почему ты не можешь просто вывернуть их и надеть снова.
Она покривила носик.
– Это мальчишеская фишка.
После нанесения макияжа она взяла сумочку, оделась и поехала в свою квартиру. Я позвонил Алексе и оставил сообщение, что сегодня в пять вечера я заеду и заберу Бэка на выходные.
Счастливый от того, что вместо нее попал на голосовую почту, все еще в хорошем настроении пошел вниз сделать кое-какую работу, только чтобы быть встреченным судебным курьером, ждущим у двери. Я был адвокатом по разводам, для меня не было ничего необычного в том, чтобы с самого утра встретить доставку. Необычным было то, что курьер был из суда Атланты.
***
Я заканчивал в пятый раз перечитывать тот же самый параграф ходатайства.
Со времени вынесения последнего решения об опеке произошли изменения, требующие внесения изменений в порядок посещения ребенка. Эти изменения не были известны на момент принятия окончательного постановления и оправдывают пересмотр условий соглашения об опеке.
Я остался сидеть в кресле, вместо того чтобы направиться в квартиру Алексы, потому что боялся того, на что способен, после прочтения остальных.
К данному соглашению добавлялось приложение об установлении отцовства Леви Арчера Бодин, и теперь ему, а не ответчику, устанавливался график посещений в окончательном постановлении об опеке.
Заявитель просит об изменениях в равной совместной опеке, а также разрешить посещение опекаемого каждые выходные в течение восьми часов. Возросшее число посещений заявителя должно предоставить время для знакомства биологического отца с несовершеннолетним ребенком.
Кроме того, участие ответчика в совместной опеке должно быть сокращено в связи с недавними случаями безнадзорности ребенка. А именно, ответчик отличился поведением, которое подвергало ребенка риску в результате взаимодействия с известными преступниками. Непосредственно в результате такого поведения ребенок пострадал.
Таким образом, у заявителя есть основания для беспокойства по поводу безопасности несовершеннолетнего ребенка, и он просит немедленно внести изменения в постановление об опеке.
Прилагаемая документация в поддержку ходатайства включала копию последнего ареста предполагаемого преступника и отчет отделения неотложной помощи. Преступником была Эмери, и, конечно, это была лишь частичная копия обвинений в непристойном разоблачении. Не было никаких упоминаний о том, что она была подростком или что обвинение было снято в прошлом месяце. В дополнение к этому кувшину дерьма была копия отчета отделения неотложной помощи с диагнозом случайного ожога, а также аффидевит от медсестры, который подтвердил, что Бэк был доставлен со своим отцом и женщиной, которая наблюдала за ним во время травмы: Эмери Роуз.
***
После третьего попадания на голосовую почту, я больше терпеть не мог и отправился к Алексе лично. Это была не лучшая идея, учитывая мое настроение, но я должен был с ней это разрулить. У меня было только одно, с помощью чего я мог управлять этой женщиной: деньги. Я бы заплатил ей больше, чтобы она покончила с этим дерьмом. Снова. Эта маленькая игра была возмездием за мои слова о том, что она не может взять с собой Бэка в двухнедельную поездку на NASCAR. Ей нужно было показать мне, кто все контролирует. Я знал свою бывшую, она была хитрой и делала все, чтобы убедиться, что одержит верх. Наша война и, возможно, встреча с Эмери вызвали у нее чувство, что меня нужно поставить на место.
Первый стук в ее квартиру остался без ответа, что только подстегнуло меня и заставило стучать громче. После пары минут нетерпения достал свой ключ. Когда я вышвырнул Алексу и снял ей это место, то оставил для себя копию ключа. У меня никогда не было повода воспользоваться им, но меня достало то, что она меня избегает.
Сначала замок заклинило, но после минуты прокручивания ключа я почувствовал некоторое облегчение, услышав громкий звон, когда он открылся. Не желая получить сковородой по голове, я толкнул дверь и крикнул:
– Алекса?
Ответа нет.
Еще раз:
– Алекса?
В коридоре было тихо, и из глубины квартиры тоже не раздавалось ни звука. Решив, что путь свободен, я открыл дверь.
И мое сердце остановилось от увиденного.
Глава 37
Эмери
Что-то было не так.
Офисные двери хлопали всю вторую половину моей телефонной консультации. Последние десять минут начался крик. Один голос принадлежал разъяренному Дрю, а второй – недавно прибывшему Роману. Он часто проводил расследования для Дрю, но что бы там ни происходило, носило, похоже, более личный характер.
После очередного извинения перед пациентом, с ложью и рассказом о том, что вынуждена пойти поговорить со строительной бригадой об их манере общения, я положила трубку и двинулась к закрытой двери своего кабинета. Я остановилась, услышав свое имя.
– Эмери? Какое, нахрен, она имеет отношение к этому?
– Алекса упорно утверждала в суде, что я сплю с бывшей осуждённой.
– Бывшей осуждённой? Что она совершила? Получила штраф за парковку?
– Это длинная история, но в прошлом месяце она была арестована за непристойное поведение.
– Что?
– Это случилось, когда она была подростком. Ее привлекли за купание нагишом, обернувшееся ордером, потому что штраф она не оплатила. Этот проступок… ничего серьезнее штрафа за парковку. Но, Алекса, конечно, делает из этого целое событие. В ходатайстве ее называют бывшей осужденной, склонной к непристойному обнажению. К этому она добавляет, что эта же заключенная повинна в недавнем ожоге Бэка.
– Пиздец.
– Ага. Пиздец. Но это не худшая часть. Я мог бы порассуждать об этом здесь в Нью-Йорке, где судьи каждый день слышат подобное дерьмо. Но она подала ходатайство об изменении опеки в Атланте.
– Как она может такое провернуть, если вы оба живете здесь?
– Я только приехал из ее квартиры. Она исчезла. Консьерж сказал, что она уехала вчера, оставив свой новый адрес. Квартира пуста. Она, блядь, переехала!
***
Дрю не был пьяницей. Он мог выпить по случаю стакан виски и одно-два пива, но я никогда не видела, чтобы он напивался.
До сегодняшнего вечера.
Несмотря на то что он заверял меня, что все это не было моей виной, я все равно чувствовала себя виноватой, что выступила катализатором, и он выглядел как недостойный родитель.
Мы сидели в квартире Дрю, перед этим очистив свои расписания. Я пообещала Роману, что завтра утром Дрю будет в аэропорту и готовым к полету. Они оба улетали в Атланту, чтобы попытаться поговорить с Алексой, и я была действительно рада, что Дрю не полетит один. Он даже не мог произнести имени бывшей жены без рычания.
Закрыв дверь за Романом, я заперла ее на замок, подхватила выпивку Дрю с кухонного островка и вылила остаток в раковину. Затем подошла к дивану, где он лежал, закрыв глаза ладонью. Его ноги были длиннее дивана, и с края свисали ступни. Я расшнуровала его туфли и начала стягивать их.
– Пытаешься меня раздеть? – невнятно спросил Дрю. – Хрен с ними, с туфлями. Сними мои брюки.
Я улыбнулась. Даже в отключке мужчина все еще оставался собой.
– Уже почти одиннадцать. Твой вылет в десять. Мне кажется, тебе нужно поспать. Утро может не стать добрым для твоей головы.
Его огромные туфли грохнулись на пол, когда я стянула их, а следом и носки.
– Я не могу потерять сына.
Мое сердце разбилось, когда я услышала боль в его хриплом голосе.
– Не потеряешь. Если не сможешь откупиться от нее, то убедишь судью, что сын в тебе нуждается.
– В нашей системе правосудия этого правосудия не так-то много. Такие как я ежедневно крутятся в этом.
Я не знала, как на это отвечать. Просто хотела сделать все возможное, чтобы ему стало лучше. Поэтому разулась, забралась на диван и заключила его в свои объятия, прижавшись к его шее.
– Мне жаль, что это происходит. Ведь так очевидно, насколько ты любишь малыша. Судья должен это увидеть.
Он обнимает меня в ответ. Спустя несколько минут я подумала, что он провалился в сон, но он снова заговорил, слова походили на шепот.
– Ты хочешь детей, Оклахома?
– Да. Я бы хотела нескольких и, может, еще и усыновленных.
– Однажды ты станешь хорошей мамой.
***
– Мы не смогли ее найти. По адресу, который она оставила, живет ее брат. Парень – лузер. Я приехал к нему около двух, а он все еще спал, – хихиканье Дрю трещит в телефонной трубке. Ну, в смысле, спал ровно до того момента, пока не оказался поднятым в воздух с помощью рук Романа.
– Вы туда вломились?
– Не было необходимости. Дверь даже не была заперта. Поверь мне, в этом нет необходимости. Даже тараканы не захотят заходить в это место.
– Он рассказал тебе, где Алекса?
– Он не знал.
– Лжет ради сестры?
– Не думаю. Он был готов ее сдать. Его тощая наркоманская задница была так напугана Романом, что он обоссался. Плюс, я знаю его. Если бы он располагал какой-либо информацией, то попытался бы мне продать ее за сумму, достаточную для покупки следующей дозы. За двадцать баксов парень продал бы собственную мать.
– Так что теперь будешь делать?
– Я добрался в суд до закрытия и подал срочное ходатайство о запретительном ордере с просьбой перевести рассмотрение дела обратно в Нью-Йорк. Наше соглашение об опеке не позволяет никому из нас вывезти Бэка из штата без разрешения другого. Они добавят ходатайство в расписание рассмотрения ее заявления о смене опеки на послезавтра. Если мы не найдем ее к четвергу, Алексе придется хотя бы явиться в суд.
– Я могу что-нибудь сделать?
– Нет. Спасибо, детка. Для меня уже облегчение слышать твой голос.
Я улыбнулась.
– Может, позже вечером я позвоню тебе и смогу сказать тебе этим голосом что-то грязное.
– В самом деле?
Я закусила губу.
– Я – командный игрок. И хочу помочь, чем смогу.
– Чуть позже я избавлюсь от Романа. Он любит посидеть в баре, потягивая виски в конце дня. Не думаю, что после вчерашней ночи буду долго составлять ему компанию. Гораздо приятнее слышать, как ты кончаешь и рассказываешь, насколько сильно скучаешь по моему члену.
– Ты это получишь. Я скоро собираюсь домой.
– Хорошо, детка. Позвони позже, как будешь на месте.
– Дрю?
– Да?
– Просто, чтобы ты знал. Я скучаю по тебе и твоему члену.
Он прорычал мое имя.
– Скорее возвращайся домой.
***
У меня никогда не было секса по телефону, и я на самом деле не могла дождаться звонка Дрю. Настолько сильно, что по этому случаю надела шелковые шортики с топ и нанесла духи. Было немного больше десяти, и я рассудила, что он уже тоже устроился. Взяв телефон, набрала номер и улыбалась, пока ждала его ответа хриплым голосом.
– Ты обнажена?
– Нет, но могу быть.
Моя рука легла на выключатель в кухне, и я уже была готова с телефоном в руке отправиться в постель, когда кто-то постучал в дверь. Дрю это тоже услышал.
– Кто-то пришел?
– Думаю, да. Повиси секунду.
Я прошла к двери и заглянула в глазок, хотя и без этого знала, кто пришел. Не то чтобы у меня в городе было много друзей, тем более таких, кто может просто заскочить ко мне.
– Я могу перезвонить тебе через несколько минут?
– Я хочу знать, кто там?
– Скорее всего, нет. Дай пару минут избавиться от него.
После того как закончила звонок, я достала из шкафа кардиган и набросила его на себя перед тем, как открыть дверь.
– Болдуин? Все в порядке?
– Да, отлично. Просто хотел тебя проверить. Я стучал вчера вечером, но тебя дома не было. Потом попытался утром, но тебя все еще не было, и ты не отвечала сегодня на сообщения. Я начал волноваться.
Мои чувства к Болдуину были настолько спутаны, что я уже и забыла о том, что последние несколько лет он был мне хорошим другом.
– Прости. Не хотела заставлять тебя волноваться. Я в порядке. Все в порядке. Просто вчера был сумасшедший день, переросший в сегодняшнюю суматоху.
Он не выглядел убежденным, поэтому я решила быть откровенной.
– Я начала кое с кем встречаться. Вчера на ночь осталась у него.
– Ох, – он подарил мне грустную улыбку, показавшуюся вымученной. – Что ж, я рад, что у тебя все хорошо.
Когда я не предложила ему войти, он пробежался взглядом по моему лицу, словно искал что-то. Я стояла молча в этой неуютной тишине, запахнув кардиган.
В конце концов, Болдуин коротко мне кивнул, и его взгляд метнулся к моим голым ногам.
– Это адвокат?
Почему-то меня раздражало то, что он назвал его не по имени, а адвокатом.
– Дрю. Да.
Он посмотрел мне в глаза.
– Ты счастлива?
Над ответом мне даже не нужно было думать.
– Да.
Глаза Болдуина медленно закрылись, и он снова молча кивнул.
– Может, на этих выходных мы могли бы выпить кофе и наверстать упущенное?
Я улыбнулась.
– Конечно.
Кофе в Старбакс, вероятно, было лучшей идеей для возобновления нашей дружбы. Возобновлением это было только для меня, потому что Болдуин на самом деле никогда не был заинтересован во мне в том смысле, в котором была заинтересована я. Но теперь, когда я кое с кем встречалась, выход с ним на ужин не чувствовался как что-то правильное. Может, однажды в будущем, когда пройдет больше времени между тем, что я испытывала чувства к Болдуину и стартом новых отношений, но сейчас это ощущалось бы неправильным.
После того как мы пожелали друг другу доброй ночи, я в течение минуты перестроила мысли и отправилась в спальню, чтобы перезвонить Дрю. Прошло много времени с того момента, когда появились мои чувства к Болдуину. Я не могла избавиться от них окончательно, но что-то определенно поменялось. Часть меня будет скучать по безусловному комфорту, который я обретала с Болдуином, когда меня ничего не сдерживало, но гораздо важнее было уважать границы, которые, Дрю установил для нас. Такие, как, например, не приглашать так поздно мужчин в квартиру, будучи облаченной в симпатичную коротенькую пижамку.
Поймав настроение, я выключила свет и забралась в кровать, набирая номер Дрю на мобильном.
– Привет, – произнесла я.
– Посетитель ушел?
Сомнение прокралось в самоуверенный тон Дрю.
– Это был Болдуин. Он хотел узнать как я. Похоже, он стучал прошлым вечером и сегодня утром, а из-за того, что сегодня я не отвечала на его сообщения, он разволновался.
– Что ты ему сказала?
– Я сказала, что ночевала у своего парня и была занята, но все в порядке.
– У своего парня, да? Так вот кто я?
В его голосе появилось облегчение.
– Предпочитаешь, чтобы я называла тебя как-то иначе?
– Не знаю. Какие еще есть варианты?
– Хммм… Давай-ка посмотрим… Как насчет «Мужчина, дарящий мне многочисленные оргазмы»?
– Звучит как индейское имя.
Я рассмеялась.
– Как насчет «Арендодатель с привилегиями» или «капитан Пролактинатор»?
– Можешь как угодно называть меня перед Профессором Придурком, пока он знает, что ты моя.
Моя. Мне нравилось, как это звучало. Не знаю, как это произошло. Отношения зародились в середине ссоры и расцвели, когда он склонил меня над своим столом, но независимо от того, как дошли до этого момента, каким-то образом мы это сделали. И я поняла, что больше нигде не хотела бы быть.
– Ты один?
– Роман внизу в баре. Бармен – женщина. Не думаю, что он скучает по моей компании.
– Ладно, хорошо, – потянулась к ночному столику и открыла ящик. – Ты это слышал?
– Только не говори, что он снова стучит.
Вытянув вибратор из ящика, я решила, что после этих ужасных двух дней Дрю требуется отвлечься. Я включила его и поднесла ближе к телефону на несколько секунд, перед тем как спустить его ниже по телу.
– Это…
– Мой вибратор. Ему было одиноко последние несколько недель.
Дрю зарычал.
– Блядь. Мне бы хотелось быть рядом и смотреть на тебя.
– Думаю, мне бы понравилось. Может, когда вернешься.
– Не «может». С самолета я еду прямиком к тебе.
Его реакция распалила меня. Я прошлась вибратором по клитору и заговорила надломившимся голосом.
– Как насчет того, чтобы для начала ты кончил другим способом?
Глава 38
Дрю
– А у нее есть яйца, – не слишком тихо шептал мне Роман, пока Алекса, улыбаясь нам, прогуливалась по суду со своим адвокатом Аттикусом Карлайлом.
Мои руки сжались в кулаки. После полутора дней напрасных поисков Алексы, я не знал, откуда взялось удивление, что она выбрала этого мудака. Я ненавидел этого мерзкого чувака почти так же сильно, как она ненавидела меня. Он был помесью хорошего южного мальчика с тягучим произношением, галстуком-бабочкой и Богом в своих вступительных и заключительных речах. Он также был единственным адвокатом, которому я проиграл судебное дело. И нам посчастливилось получить в судьи того, кто наложил на меня санкции в результате того разгрома. Начинало казаться, что это не было совпадением.
Мне нужно сохранить хоть какое-то подобие спокойствия, оставшееся у меня, чтобы я смог хотя бы взглянуть на другую сторону зала суда. Судья Уоллифорд занял место, и пристав назвал номер нашего дела. Он несколько минут читал в очках, съехавших на кончик носа, затем поднял взгляд.
– Так-так-так, поглядите-ка, что у нас тут. Кажется, трое из нас танцевали этот танец прежде (пре-ежде-е), не так ли?
– Да, ваша честь, – ответил я.
– Конечно, ваша че-е-есть. Рад снова вас видеть, – протянул адвокат второй стороны.
Уоллифорд перетасовал какие-то бумаги и снял очки, затем откинулся в кресле.
– Мистер Джаггер, почему вы считаете, что это дело должно рассматриваться в суде Нью-Йорка вместо этого суда в Атланте? Вы не верите в то, что колеса правосудия здесь крутятся на той же скорости, к которой вы, северяне, привыкли?
Как, черт возьми, должен был на это ответить? Я подал ходатайство о смене штата, в котором будет рассматриваться дело, на основании места жительства сторон. Прочистив горло, заговорил:
– Нет, ваша честь. Уверен, что данный суд проделал хорошую работу по каждому из рассмотренных дел, но поскольку мы с истцом являемся жителями Нью-Йорка, я считаю, что надлежащей юрисдикцией будет суд Нью-Йорка. В соответствии с нашим соглашением…
Вмешался Карлайл:
– Ваша че-е-есть, мой клиент – житель прекрасного штата Джорджия. Она родилась и выросла здесь. На протяжении короткого брака с мистером Джаггером она была временным жителем Нью-Йорка, но недавно купила дом в округе Фултон, и это штат ее проживания. – Он поднял какие-то бумаги и продолжил: – У меня здесь есть копия документа на ее новый дом, водительское удостоверение, выданное в Атланте, и копия договора аренды, подтверждающая ее временное проживание в Нью-Йорке. Вы увидите, что даже договор аренды был не на имя миссис Джаггер.
– Чушь собачья. Аренда была на мое имя, потому что я ее оплачивал. Она прожила там два года.
Еще даже не закончив, я знал, что совершил огромную ошибку своим импульсивным порывом.
Судья Уоллифорд погрозил пальцем.
– Я не потерплю такой речи в своем зале. Вы, северяне, может и находите приемлемым такое общение, но это не прокуренный бар или какая-то подворотня. Уважайте это место. Предупреждаю, мистер Джаггер. После вашей последней выходки в этой комнате вы на коротком поводке.
И это было лучшей частью моего дня. Судья Уоллифорд отклонил мое ходатайство о переносе слушания в Нью-Йорк и назначил полноценное рассмотрение дела на основании изменений в иске, заявленных Алексой. Двухнедельный процесс начинался в понедельник. Единственное, в чем он пошел мне навстречу – оставил прежний опекунский график, по которому я забирал Бэка на ночи пятницы, субботы и воскресенья, а также в среду на обед. Хотя он приказал мне осуществлять посещения, как вы догадались, в великом штате Джорджия.
Я ждал, пока мы покинем здание, прежде чем даже приблизиться к Алексе. Последнее, что мне было нужно, это чтобы она начала кричать домогательстве и чтобы Уоллифорд меня закрыл.
Я стиснул зубы.
– Алекса, могу я с тобой поговорить, пожалуйста?
Карлайл коснулся ее локтя.
– Алекса, не думаю, что это хорошая идея.
Я проигнорировал его, глядя в глаза своей бывшей жене.
– Ты должна мне хотя бы это. Прошло уже больше двух лет с того момента, когда все выяснилось, и это все еще чертовски больно, но я никогда не позволял Бэку видеть или чувствовать что-то отличное от того, кем он для меня является. Неважно, о чем свидетельствуют какие-то вонючие тесты, он – мой сын. – Она отвернулась. – Посмотри на меня, Алекса. Посмотри на меня. – Когда она, наконец, встретилась со мной взглядом, я продолжил: – Ты меня знаешь. Как думаешь, я сдамся, даже если через две недели проиграю?
Подошел ее адвокат.
– Вы угрожаете моему клиенту?
Я продолжил смотреть в глаза Алексе.
– Нет. Я прошу ее поставить на первое место нашего сына и не затягивать с этим.
Она сделала глубокий вдох.
– Он не твой сын. Пойдемте, мистер Карлайл.
Спасибо, господи, Роман стоял рядом. Он обернул руки вокруг моей груди, так что я не смог погнаться за ней, даже когда она ушла.
***
Перед вылетом домой я безуспешно пытался синхронизировать свой календарь так, чтобы провести понедельник, вторник и половину среды в Нью-Йорке, а затем вернуться в Атланту на ужин с Бэком в среду вечером. Потом я бы остался в Атланте и поработал удаленно четверг и пятницу, чтобы забрать Бэка на выходные. Было бы нелегко впихнуть целую неделю встреч с клиентами, показаний и выступлений в суде в два с половиной дня, но какой у меня был выбор? Мой сын на первом месте. Он уже был выбит из колеи внезапным переездом и невозможностью провести выходные у папы. Также я не сомневался, что если пропущу хоть один визит, судья Уоллифорд услышит об этом. Я не должен давать ему больше оружия, которое может быть использовано против меня.
Несмотря на то что сын был моим приоритетом, по возвращении на землю Нью-Йорка у меня был другой фокус. Я не был уверен, что смогу успеть на последний рейс домой из Атланты, поэтому не упомянул Эмери, что есть шанс на мое возвращение сегодня вечером. Было поздно, почти полночь, но я все равно дал таксисту ее адрес вместо своего.
Все шесть дней моего отсутствия мы общались каждый вечер, и почти все вечера заканчивались тем, что я дрочил под жужжание ее вибратора. Это помогало снять напряжение, но в то же время делало меня голодным к реальным событиям.
Внутри ее дома было тихо. Я прошел к лифту, и никто не задал мне ни одного вопроса, потому что в ее доме не было консьержа. Хотя я это ненавидел. Ей нужно более безопасное место для проживания, любой придурок мог постучать к ней в дверь. К слову, один как раз собирался. Поставив сумки на пол, чтобы постучать, я посмотрел на соседнюю квартиру.
Точно. Она определенно нуждалась в более безопасном жилье.
После двух кругов стука – второй был настолько громким, что, наверное, перебудил парочку соседей, – заспанная Эмери подошла к двери.
На ней не было контактных линз, вместо них были надеты очки. Господи, я обожаю ее в этих штуках.
– Привет. Что ты…
Я не дал ей возможности закончить, даже не поздоровался. По крайней мере, не использовал слов. Вместо этого я сам себя впустил внутрь, оттеснив ее назад, не слишком нежно взял ее лицо в руки и поцеловал девушку. Целовал ее жестко и долго, захлопывая дверь позади себя и поднимая ее так, чтобы она могла обернуть ноги вокруг моей талии. Ощущение было невероятное – словно лекарство от вечного отстойного чувства, которое у меня было на прошлой неделе.
Когда я запустил руку под ее сексуальные шортики для сна и схватил за задницу, она простонала мне в рот, и у меня появилось непреодолимое желание поставить ее вниз, чтобы исполнить победный танец. Но это бы означало, что я должен убрать свой полностью эрегированный член из тепла между ее раздвинутых ног. Не было ни единого гребаного шанса, что это произойдет. Вместо этого я каким-то чудом прошагал до дивана, не споткнувшись, и бесцеремонно кинул девушку на него, накрыв своим телом.
