355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ви Киланд » Эгоманьяк » Текст книги (страница 13)
Эгоманьяк
  • Текст добавлен: 4 января 2019, 17:30

Текст книги "Эгоманьяк"


Автор книги: Ви Киланд



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Я охренительно соскучился по тебе, – мой голос был грубым.

Глаза Эмери были полуприкрыты, а взгляд – счастливым.

– Я догадалась по твоему приветствию.

Я начал посасывать ее шею, а руки стягивали шортики вместе с трусиками.

– Ты скучала по мне?

Она впилась ногтями мне в спину, пока я прокладывал дорожку поцелуев от шеи к уху.

– Да, – выдохнула она. – Скучала. Очень.

Я укусил мочку уха, погладив ее киску вверх и вниз двумя пальцами.

– Насколько? Ты мокрая для меня?

Я, конечно, уже знал ответ, но ждал, пока она мне скажет.

– Да.

Я погладил клитор большим пальцем.

– Что «да»?

– Да. Я мокрая для тебя.

– Скажи, что твоя киска мокрая для меня. Я хочу услышать, как ты произносишь это.

Я уже расстегивал брюки. Кто знал, насколько я мог быть ловким – каким-то образом раздеть одной рукой нас обоих, пока посасываю ее шею, ухо, губы, а второй рукой потираю ее мокрую киску.

– Моя… киска мокрая для тебя.

Господи, не было ничего сексуальнее того, чтобы слышать из уст Эмери, как она возбуждена из-за меня. Вся прошлая адская неделя стала отдаленным воспоминанием, а все, о чем я мог думать – это как оказаться внутри нее.

– Я так по тебе соскучился, – повторил, потому что это было чертовски правдиво.

Все что мне было нужно – оказаться внутри нее. Она была вынуждена принять большого толстого «должника» в качестве предварительной ласки в этот раз, хотя, судя по тому, как она задыхалась и насколько была мокрой, девушка, видимо, не возражала. Медленно толкнулся внутрь, мое тело трясло от необходимости удерживать контроль. Когда вошел полностью, я мог бы поклясться, что потрепанные нервные окончания возродились к жизни впервые за многие годы. Ее тугая киска обволакивала мой член, а ноги обернулись вокруг талии, сжимая еще крепче.

Господи, я не помню, когда в последний раз чувствовал себя настолько хорошо.

Я начал двигаться, в основном потому, что хотел чувствовать, как узкие тиски доят меня, пока я скольжу внутрь и наружу, и стало понятно, что не продержусь слишком долго. Это было слишком невероятно. Эмери открыла глаза, когда я вышел, и наши взгляды встретились. Взяв ее за руки, я переплел наши пальцы и поднял их над ее головой. Я хотел поцеловать ее, но никак не мог перестать смотреть на девушку. Зрелище того, как она задыхалась каждый раз, когда я входил, и стонала каждый раз, когда выходил, было завораживающим.

Ее бедра соединились, покачиваясь с моими в унисон. Вверх и вниз, внутрь и наружу.

– О боже, Дрю. Вот так. Не останавливайся.

Каким-то чудесным образом я смог продержаться достаточно долго, чтобы она кончила. Я смотрел, как меняется ее лицо – голова наклонилась в сторону, глаза, закатившись, закрылись, полные губы разъединились, и это было самое красивое зрелище в мире.

Когда она начала приходить в себя, я увеличил скорость, толкаясь все сильнее и быстрее, продлевая ее оргазм, а мой перекинул меня через край. Как только собрался взорваться, то понял, почему ощущения так отличались, почему впервые проснулся каждый нерв.

Я не надел презерватив. Дерьмо. Я собирался…

– Эм, я не… – я попытался объяснить, почему собирался испортить ее удовольствие, но у меня заканчивались слова так же быстро, как и выносливость. – Нет презерватива.

Она посмотрела мне в глаза.

– Все в порядке. Я на таблетках. Кончи в меня. Пожалуйста.

Ничего я не хотел больше, чем излиться в нее. Мое тело болело за это с животной потребностью, но когда я отпускал, мне также казалось, что я даю ей что-то, что удерживал на более глубоком уровне.

Впервые с вечера, когда познакомился с Алексой, и она сказала мне, что на таблетках, я решил довериться кому-то. Только по какой-то причине это не ощущалось как шанс с Эмери. Просто чувствовалось правильным.

Глава 39

Эмери

Я почувствовала, как прогнулась кровать, когда Дрю встал.

– Куда ты идешь?

– Я пытался не разбудить тебя, – он подошел ко мне и поцеловал в макушку. – Сейчас рано. Возвращайся ко сну.

– Который час?

– Пять тридцать.

Я облокотилась на локти в темноте.

– Почему ты встал так рано?

– Надо пойти в офис и попытаться втиснуть шесть дней работы, уже втиснутые в пять, в два дня недели на некоторое время.

– Я так понимаю, ты день или два не заглядывал в свой календарь?

– Пытался, но долбаная штука была заблокирована и не синхронизировалась.

Я снова откинулась на кровати и натянула одеяло.

– Твоя первая консультация не начнется раньше десяти. Я не думала, что ты вернешься до сегодняшнего утра, иначе начала бы сегодня пораньше. На следующие две недели у тебя все перестроено. Это будут длинные дни, но у меня получилось назначить все встречи на два дня недели. Я реорганизовала одну встречу в телефонную консультацию, и проведешь ты ее из Атланты в следующий четверг, но все остальное остается. Я также переделала свое расписание в противоположном порядке, так что я свободна в те дни, когда ты здесь, и занята, когда ты в отъезде. Таким образом, я могу помогать тебе с любыми заданиями секретаря, которые ты можешь мне поручить, чтобы облегчить твой день.

Дрю был тихим с минуту, и я начала волноваться, что, возможно, перегнула, и мне не следовало лезть в его календарь. Но я хотела помочь. В спальне было темно, и я слышалось только шуршание его одежды, хотя не была уверена, снимает он ее или надевает, пока Дрю не забрался обратно в кровать. Я почувствовала его теплое тело, прижимающееся к моему боку. Он все еще молчал, так что я повернулась к нему лицом.

– Я перегнула?

Он погладил мою щеку.

– Нет, малышка. Не перегнула.

– Ты был таким тихим. Я подумала, что, может, расстроила тебя.

– Просто думаю.

– О чем?

– Насколько я сейчас ощущаю себя дома, хотя моя нога не ступала в квартиру неделю.

Это, вероятно, было самым милым, что мне когда-либо говорили. Он был прав. Всю неделю я нервничала и не осознавала до этого момента, что со всем в своей жизни определилась, когда минуту смотрела в глазок прошлой ночью.

– Я знаю, что ты имеешь в виду. Ты заставляешь меня чувствовать спокойствие. Быть в мире с собой, я думаю.

– Правда?

Его рука скользнула по моей щеке, а большой палец потер впадинку на шее.

– Ага.

– Я рад. – Он поцеловал кончик моего носа. – Знаешь, о чем я сейчас думаю?

– И о чем же?

– Как мне отблагодарить тебя за мое новое расписание? Мне стоит использовать рот и съесть тебя на завтрак или развернуть тебя и взять сзади, пока буду играть пальцем с твоей попкой?

Я хихикнула.

– Грубиян. Ты превратился из милашки в свинью за десять секунд.

Его рука с моей шеи опустилась к груди, где палец задел ее, а затем он сжал ее… жестко.

– Тебе нравится мой грязный рот.

Приняв его правоту, я не стала бороться с правдой.

– Опять же, какой у меня был выбор?

Я слышала смех в его словах.

– Рот или на четвереньках?

Я сглотнула.

– Почему только одно? Тебе не нужно быть в офисе до десяти.

***

– Хочешь еще кофе?

Было уже больше шести вечера, а Дрю ждал еще одного клиента, и ему предстояла дюжина телефонных звонков.

– С удовольствием. Спасибо.

Я приготовила такой кофе, как он любит, и принесла ему в кабинет. Дрю читал что-то в синей обложке, которую я заметила час назад.

– Спасибо, – сказал он, не поднимая взгляда.

– Кажется, ты сегодня меня очень много благодаришь.

– Просто подожди, пока не узнаешь, что у меня еще припасено в рукаве на сегодня, – ответил он.

Я знала, что он был занят, поэтому не хотела отнимать его время, ошиваясь вокруг. Он остановил меня, когда уже дошла до двери.

– Вечером у меня? Ты можешь отсыпаться, когда завтра у меня рано начнется работа, или принять ванну. Мой новый секретарь – рабовладелец загрузила меня с семи утра.

– Уверен, что не выспишься лучше ночью, если я останусь дома? Тебе нужен отдых со всеми этими путешествиями и стрессом, который ты переживаешь.

Дрю позволил документам, которые он читал, упасть на стол.

– Иди сюда.

Я вернулась и встала перед его столом.

– Ближе.

Когда я встала рядом с ним, мужчина удивил меня, потянув на свои колени.

– Четыре часа сна рядом с тобой лучше восьмичасового в пустой постели.

– Тебе надо быть осторожным, Джаггер. Ты теряешь свою грубость и становишься милым со мной.

– Я был милашкой при первой нашей встречи, когда ты пыталась надрать мне задницу. Теперь иди. Забери свои вещи. Тебе не надо торчать здесь, если ты закончила, и нам, наверное, стоит взять немного сливок позже вечером.

Я ушла и выполнила инструкции Дрю, собрала сумку для ночевки и отправилась назад.

Всю дорогу домой я не могла перестать думать о нем. Дрю был из тех людей, которые не подпускают к себе близко, трудно попасть в их зону доверия. Но результат стоит того… На прошлой неделе казалось, что наши отношения уже не те, что были.

Я даже позвонила родителям, пока паковала сумку и решила рассказать им о новом мужчине в своей жизни, что я делала редко. В последнее время – примерно три года – так происходило, потому что не было нового мужчины, к тому же я знала, что мама будет обо мне беспокоиться. Она переживала, что мне причинят боль или волновалась, что я по незнанию начну встречаться с серийным убийцей, потому что, конечно же, все, кто живет в большом городе, рискуют оказаться близко к серийному убийце. Поэтому я была осторожна с новостями.

– Это прекрасно, милая. Как вы встретились?

Ах… он ворвался в мой офис, а на следующий день вытянул меня из тюрьмы. Лучшее в мире первое свидание.

– Он владелец моего нового офиса.

– И он милый молодой человек?

Мы не… воевали сегодня.

– Да, мам. Очень милый.

– Чем он зарабатывает на жизнь?

Ну, этот мужчина процветает благодаря женоненавистническим наклонностям, которые он развил из-за своей лживой, изменяющей бывшей жены и попыток вытащить мужчин из их неудачных браков, оставив женщин без гроша.

– Он адвокат. Семейное право.

– Адвокат. Очень хорошо. И семейное право. Это благородная профессия. Когда мы встретимся с этим парнем?

– Не знаю, мам. Он сейчас так занят работой.

И борьбой за опеку над своим сыном… который технически не является его сыном, потому что бывшая жена-сука использовала его как источник дохода, будучи беременной от другого мужчины.

Она вздохнула.

– Просто убедись, что у него правильные ценности. Деньги и красивое лицо часто вызывают временную слепоту.

– Хорошо, мам.

Мы еще немного поболтали, а потом я задала вопрос, неведомо откуда взявшийся и вылетевший из моего рта.

– Как ты поняла, что папа твой единственный?

– Глядя в будущее, я перестала использовать слово «Я».

– В смысле?

– До встречи с твоим отцом все мои планы были именно такими – моими планами. Но после того как я его встретила, даже через несколько недель я перестала рассматривать будущее как свое и стала видеть его нашим. Некоторое время этого даже не замечала, но планируя грядущих мероприятия – субботние вечера, праздники, что угодно – я стала говорить «мы», а не «я».

***

На обратном пути к офису я остановилась в супермаркете, чтобы купить продуктов для ужина. Дрю собирался жить в отеле Атланты, а здесь работать все время, так что я подумала, он оценит домашнюю еду. Он вошел, когда я вынимала лазанью из духовки.

– Здесь хорошо пахнет.

– Надеюсь, ты любишь лазанью.

– Это мое второе любимое блюдо.

– А какое первое?

Он подошел ко мне сзади, перебросил волосы на одну сторону и поцеловал шею. Его слова вибрировали на моей коже.

– Ты.

– Держи себя в руках. Ты должен наслаждаться домашней едой, когда есть такая возможность. Следующие пару недель у тебя будут заняты.

Я открыла ящик справа от плиты, чтобы взять лопатку, и обнаружила две игрушечные машинки размером со спичечный коробок и старый телефон-раскладушку вместе с кухонными принадлежностями.

– А я думала, где же те держишь игрушечные машинки.

Дрю хихикнул.

– Когда я прошу Бэка убраться, он просто рассовывает дерьмо, куда ему захочется. В прошлом году в ящике для ложек я нашел мелки. Он вытащил ложки и все выкинул в мусор. Когда я спросил зачем, он пожал плечами и сказал, что они нам не нужны, потому что удобнее все брать руками, и в отличие от мелков, ими нельзя даже рисовать.

Я улыбнулась.

– А он дело говорит.

Дрю потянулся к ящику и достал телефон.

– Помнишь, при нашей первой встрече я смотрел фотографии на твоем телефоне?

– Да. Ты сказал, что лучший способ кого-то узнать – это посмотреть фотографии на его телефоне, когда он меньше всего этого ожидает. Затем, когда я позволила тебе посмотреть мои, я обнаружила, что твой телефон пуст. – Я наигранно вздохнула. – Засранец.

Дрю открыл телефон, нажал пару кнопок и протянул его мне.

– Я собираюсь пойти в душ и переодеться перед ужином. Это телефон Бэка. Он без связи, но ему нравится использовать его, как фотоаппарат. Каждый раз, когда я начинаю сомневаться, правильно ли я поступаю, оставаясь в его жизни, и спутываю все карты, не отступая и не позволяя его биологическому отцу вмешаться, я прокручиваю эти фотографии. Взгляни.

Дрю пошел в ванную, я налила себе бокал вина и села за обеденный стол, чтобы посмотреть фотографии.

На первом фото был изображен бреющийся Дрю. Он стоял в ванной, одетый только в обернутое вокруг бедер полотенце. На левой половине лица была пена, и он держал бритву возле подбородка, сбрив уже одну полосу. Вторая щека была полностью побрита. С другой стороны в зеркальном отражении можно было увидеть Бэка, держащего камеру одной рукой, а другой – шпатель, которым он наносил пену на свое лицо; оно было уже наполовину покрыто белой пеной.

На следующем фото Бэк стоял в реке. Похоже, это могло быть где-то на севере штата. Вероятно, это было сделано год назад, учитывая, насколько изменилось лицо Бэка. Он был в резиновых сапогах и широко улыбался на камеру, подняв маленькую рыбку, которую, должно быть, только что выловил из реки.

Я продолжила листать: фото, как Бэк катается на коньках со своим отцом; изображение их, сидящих в метро; Дрю, читающий в кровати Бэка «Гарольд и фиолетовый мелок»; снимок, на котором они катаются на велосипедах в Центральном парке с Романом; снимок, из-за которого, чтобы убедиться, что смотрю на него правильно, пришлось перевернуть телефон – на нем Бэк, делающий фото, сидя на плечах Дрю. Он наклонился, чтобы снять их лица.

Фото за фото отражали их совместную жизнь и показывали, насколько Дрю был отцом Бэка, независимо от результатов лабораторных тестов.

Самый последний снимок меня удивил. Я даже не знала, что у Бэка был телефон в то время, когда он был сделан, тем более я не знала, что он снимал. День, когда мы катались на коньках – до того, как я упала и повредила лодыжку. Бэк, должно быть, стоял на одной стороне катка, в то время как Дрю и я были на другой, а я пыталась кататься на коньках. Мои ноги были широко расставлены, ничего не могла с этим поделать тогда, и я смеялась, двигаясь к падению и неприятному растяжению. Дрю обхватил меня одной рукой за талию, пытаясь поднять обратно, и смотрел на меня сверху вниз, пока смеялся. Мы выглядели такими счастливыми – почти… как будто влюбленные.

В груди подскочило сердце. Дрю был прав. Лучший способ узнать кого-либо – это взглянуть на его фото. Он просмотрел фотографии и увидел любовь отца и сына—напоминание о том, почему ему нужно бороться. Я видела хорошего мужчину, страстно увлеченного тем, что любит, и который сделает все, чтобы защитить это. Потирая пальцем по экрану, глядя на нашу фотографию, на то, как падаю, я поняла, что в тот день произошло нечто большее, чем просто падение.

Я была вынуждена сморгнуть слезы, чтобы эмоции не взяли надо мной верх, и решила, что мне нужно встать и порезать лазанью, чтобы занять себя.

Все еще озадаченная, я задумалась и схватила горячую форму с лазаньей.

– Черт.

Потрясла рукой и повернула кран, чтобы холодная вода попадала на мой ожог. Я достигла вершин совершенства с этой печкой.

Естественно, в этот момент появился Дрю.

– Что случилось?

– Я взялась за горячую форму. Все не так плохо, просто немного печет.

Дрю вытянул мою руку из-под потока холодной воды, проверил ее и вернул, закончив осмотр.

– Я помогу. Садись. Не хочу уже в третий раз за этот год оказаться в больнице.

Мы провели весь ужин, наверстывая упущенное, так как точно не говорили слишком много прошлой ночью или этим утром, если не считать общения наших тел. Дрю рассказал мне о своей стратегии судебного дела по опеке, а я ему о своих новых клиентах. Все это казалось странно домашним и естественным. После того как мы закончили есть, Дрю загрузил посудомоечную машину, пока я убирала стойку и стол.

– Где вы сделали фотографию, когда Бэк рыбачил? Он выглядит очаровательно в резиновых сапогах.

– Северная часть штата. У Романа есть хижина в горах в Нью-Пальтц. Она в деревенском стиле, но в ней есть большая ванна на ножках, которая тебе бы понравилась. Нам стоит поехать туда весной.

– Я бы с радостью.

Несколько часов спустя мы чистили зубы, готовясь ко сну, когда Дрю сказал:

– Сегодня звонила Тесс.

– Кто?

– Мой секретарь. Она говорит, что ее доктор разрешил ей вернуться на полставки через две недели. Восстановление после операции на бедре проходит лучше, чем ожидалось, и движение полезно как часть ее физической терапии.

– Это прекрасно.

В вихре событий последнего месяца я не искала новый офис. Только в первую неделю позвонила одному агенту по недвижимости, который показал мне офис размером со шкаф в таком районе, за который я точно не хотела бы платить сумму, в два раза превышающую мой бюджет. После этого я взяла перерыв. Хотя на данный момент мысль о том, что могу получить за свои деньги, не была и вполовину такой же удручающей, как мысль о том, чтобы не видеть Дрю каждый день.

– Прости. Мне нужно было вернуться к поиску нового помещения.

Брови Дрю нахмурились.

– О чем ты говоришь?

Я сполоснула рот и заговорила с Дрю, глядя на него в зеркало.

– Наша сделка. Ты позволяешь мне оставаться, пока нет твоего секретаря, в обмен на мою помощь и ответы на телефонные звонки, а я ищу себе новое место.

Он развернул меня, держа за плечи.

– Ты никуда не съезжаешь.

– Я не могу заплатить свою долю арендной платы за твой офис.

– Мы что-нибудь придумаем.

– Но…

Он заткнул меня поцелуем и держал свое лицо близко к моему.

– Мы придумаем что-нибудь. Дай нам просто пройти через это дерьмо в Атланте, а потом мы сядем и все обсудим, если хочешь. Хорошо?

Я не хотела добавлять еще больше к тому стрессу, который он уже испытывает, так что просто кивнула.

– Хорошо.

Только когда мы легли спать, пробежавшись в уме по целому дню, я расставила некоторые точки над i за последние несколько часов.

– У Романа есть хижина в горах в Нью-Пальтц. Нам стоит поехать туда весной.

– Мы придумаем что-нибудь. Дай нам просто пройти через это дерьмо в Атланте…

– Как ты поняла, что папа твой единственный?

– Глядя в будущее, я перестала использовать слово «Я».

Дрю погряз в «нас» так же, как и я, был ли он об этом осведомлен или нет.

Когда он уснул рядом, я крепко обняла его. Может быть, никто из нас не нашел единственного до теперешнего времени… просто потому что мы тогда еще не встретились.

Глава 40

Дрю

Эти три недели должны были стать самыми длинными в моей жизни.

Судебный пристав созвал всех на заседание суда. Судья Уоллифорд не торопился, уверен, он бы назвал это течением времени по-южному – идти к своему месту. Затем он сидел и рылся в куче бумаг. Роман сидел в первом ряду галереи прямо за мной, и он наклонился вперед, чтобы сжать мое плечо в поддержку, пока я ждал, чтобы узнать, насколько мои посещения будут урезаны. Я знал, что это произойдет. Просто понятия не имел, насколько все будет плохо.

В последний раз, когда так нервничал, я был на грани из-за того, что же будет с остатком моей жизни; это был день моей женитьбы на Алексе. И мы знаем, каким дерьмом все обернулось. Я смотрел на свою очень консервативно одетую бывшую жену. Она, конечно, делала все, чтобы не встретиться со мной взглядом. Эта женщина была сама деловитость.

Наконец Уоллифорд перестал шнырять среди бумаг и прокашлялся, погружаясь в формальности записи судебного дела.

– Дело но-омер 179920-16. Джаггер против Джаггера. Ходатайство о сокращении опеки. Встречный иск о вынужденном переезде и соблюдении ранее подписанного соглашения об опеке.

Затем он, наконец, поднял взгляд.

– Пре-е-ежде чем я озвучу решение, я хотел бы уделить минутку тому, чтобы сказать, дело было непростым. Нужно было учесть права обеих сторон, присутствующих в зале суда, права биологического отца, лишенного многолетней связи с сыном, а самое главное – взять во внимание то, что будет лучшим для мальчика.

Он посмотрел прямо на Алексу.

– Миссис Джаггер, я считаю, что вы в значительной степени ответственны за беспорядок, который мы имеем здесь сегодня. Если у вас было хоть малейшее подозрение, что ваш муж не может быть отцом мальчика, вы должны были добраться до истины, когда родился этот благословенный ребенок.

Впервые я почувствовал надежду. Уоллифорд никогда не раскрывал своих истинных мыслей, и я предположил, что он влюбился в южное очарование, которое Алекса щедро распространяла с первого дня. Но то, что вылетело из его рта дальше, еще больше шокировало меня.

– Мистер Джаггер, я хотел бы поблагодарить вас за вашу преданность юному Бэккету. Понятно, что вы любите и заботитесь о ребенке, несмотря на то как все могло сложиться с результатами теста на отцовство несколько лет назад.

Внутренне я подскочил вверх и вытянул кулак, но каким-то образом мне удалось изобразить смирение.

– Спасибо, ваша честь. Эти слова из ваших уст значат очень много.

– Точно. Что ж, как было сказано, давайте вернемся к делу, запланированному на сегодня. По ходатайству миссис Джаггер об опеке я не нахожу никаких обстоятельств, которые бы требовали изменения. Порядок посещения Эндрю М. Джаггером настоящим подтверждается без изменений.

Он посмотрел на Алексу.

– Миссис Джаггер, тот факт, что ваше ходатайство об увеличении опеки было подано с целью позволить мистеру Бодину начать посещать вашего сына, является шагом в правильном направлении. Однако не остается незамеченным тот факт, что мистер Бодин ни разу не появлялся на этих заседаниях. Откровенно говоря, отсутствие у него интереса и участия заставляет меня сомневаться в его приоритетах и желании занимать какое-то место в жизни сына. Несмотря на это, он отец мальчика, и я собираюсь предоставить мистеру Бодину некоторые посещения. Но время будет взято из вашего времени с сыном, а не времени мистера Джаггера. Настоящим суд удовлетворяет ходатайство Леви Бодина об опеке в размере восьми часов в неделю. После того как отношения будут установлены, и мистер Бодин докажет суду свое желание участвовать в жизни его сына, я рассмотрю возможность дополнительных посещений. Тем не менее, это, вероятно, также будет взято из вашего времени, миссис Джаггер.

Я стоял перед судом совершенно ошарашенный. Мысленно, я прорывался сквозь желтую ленту на финише с поднятыми руками, закончив почти четырехнедельный марафон, который бежал. Я просто не мог поверить, что выиграл.

Позади меня Роман издал победное «да», а я стоял ошарашенный, чувствуя, словно это сон, и в любую секунду я могу проснуться, тогда кошмарная реальность ударит меня.

Затем судья Уоллифорд подытожил:

– Наконец, что касается встречного иска о принудительном переселении Алексы и Бэккета Джаггеров домой в Нью-Йорк, он отклонен.

Погодите. Что?

– Ваша честь, если я сохраняю свои посещения, как вы можете отклонить мое ходатайство о возвращении моего сына домой?

– Разве это не очевидно, мистер Джаггер? Ваш сын будет здесь, в великом штате Джорджия. Вам стоит подумать о переезде.

Он стукнул молотком и встал, чтобы покинуть зал суда.

– Чушь собачья! У меня в Нью-Йорке практика. А у Алексы здесь даже нет работы.

Уоллифорд застыл на полушаге.

– Употребление такой речи в моем зале суда обойдется вам в тысячу долларов. Вам не нравится мое решение? Можете подать апелляцию.

***

Я схватился за стену уборной, чтобы продержаться как можно дольше в вертикальном положении и помочиться, а затем, спотыкаясь, прошагал назад к барному стулу. Галстук и пиджак бог знает где, молния все еще расстегнута, рубашка наполовину выправлена – я выглядел так же паршиво, как и чувствовал себя.

– Я возьму еще один со льдом, – я подвинул бармену свой бокал из-под коктейля. Он посмотрел на Романа, а потом на меня. – Ты должен спросить разрешения у папы или что? Просто дай мне чертову выпивку.

Я упоминал, что, когда напьюсь, я еще больший козел, чем обычно?

Мой телефон запрыгал по стойке. Эмери. Она звонила уже третий раз. И третий раз я не отвечал.

– На этот тоже не ответишь? – спросил Роман.

Я пробормотал:

– Какккая разззницаа?

– Как насчет того, чтобы позволить леди спокойно спать этой ночью? Господь знает, у тебя сон будет замечательным, когда ты упадешь в обморок к пяти утра, эгоистичный ублюдок. – Роман отпил пива и поставил его на стойку. – Она любит тебя. Ты заставишь это заработать.

– Заработать что? Все кончено.

– О чем ты говоришь? Не будь идиотом. Она – первая женщина, в которую ты влюбился на моих глазах. Как долго мы дружим?

– По всей видимости, слишком долго, если ты собираешься отчитывать меня.

– Что я говорил тебе в задней части церкви как раз перед твоей женитьбой на Алексе?

В том состоянии, в котором я находился, большая часть моей жизни была размыта, но то утро было кристально чистым в моей памяти. Я не один раз думал о том, как Роман предложил мне ключи от своей машины, чтобы я свалил.

– Машина сзади, если ты хочешь свалить, – сказал он. Когда напомнил ему о том, что Алекса носила моего ребенка, и я поступал правильно, он сказал: – К черту правильные поступки.

Бармен принес мой напиток, и раз уж я все еще был в состоянии помнить ту часть своей жизни, которую не имел желания вспоминать, то быстро высосал половину бокала.

Затем повернулся посмотреть на Романа, ладно, на двух Романов.

– Ты никогда не говоришь «Я же тебе говорил».

Он покачал головой.

– Не-а. Не скажу, если ты не последуешь моему совету и не разберешься с Эмери. Не люблю тыкать в лица людей их плохим выбором.

– Иногда выбор обусловлен обстоятельствами.

Роман хмыкнул.

– Это бред и тебе это известно, – он сделал паузу. – Помнишь Нэнси Ирвин?

Мне потребовалась минута, чтобы пробраться к глубинам сознания сквозь замаринованный алкоголем мозг.

– Девочка с ветрянкой?

Он указал на меня пивом.

– Именно.

– И что с ней?

– Помнишь о пакте, который мы заключили? Никогда не ухаживать за одной и той же девушкой?

– Ага.

– После того как переедешь в Атланту и оставишь Эмери с разбитым сердцем, потому что ты слишком туп, чтобы придумать способ, чтобы это сработало, я буду там, поддержу ее… среди прочего. Расплата та еще сука.

– Пошёл ты.

– Какая тебе разница? Она просто киска для твоего развлечения. Не стоит твоих хлопот.

Как будто по сигналу, мой телефон засветился именем Эмери, сообщая о принятом сообщении. Я схватил его и свой напиток из бара и встал.

Покачиваясь, наклонился к другу.

– Пошел ты.

Затем я поковылял в поисках отельного лифта.

Глава 41

Дрю

Если бы я только мог вскрыть себе череп и выпустить парочку маленьких барабанщиков из ловушки, тогда у меня был бы шанс встать с дивана.

Просто чудо, что я вообще попал в самолет. Этого бы никогда не случилось, если бы не Роман, который вытащил мою похмельную задницу из гостиничного номера в шесть часов утра.

Сейчас был обед. Я дома уже час; наконец отрастив яйца, ответил Эмери.

Я написал сообщение.

Ага. Яйца. Как же.

И я солгал.

Это было не впервые. И точно не в последний раз.

Дрю: Прости за прошлый вечер. Был болен как пёс. Отравление. Полагаю, плохие суши.

Сразу же запрыгали маленькие точечки.

Эмери: Просто рада, что ты в порядке. Я волновалась. Что произошло в суде?

Принятие правды означало бы, что надо переходить к действиям, а я был еще не готов.

Дрю: Судья отложил вынесение решения до следующей недели.

Эмери: Вздыхаю. Ладно. Что ж, наверное, это хорошо. Он на самом деле внимателен.

Я мог быть хреном, когда она пыталась оставаться позитивной.

Дрю: Возможно.

Эмери: Когда ты возвращаешься?

И вот когда я начал ощущать себя полнейшим дерьмом. Одно дело было не рассказывать ей о решении. В своей голове я мог бы оправдаться тем, что не хотел причинять ей боль, но сидеть наверху и лгать, когда она, вероятно, внизу отвечала на мой телефон… это было просто трусостью.

Осознание этого не сделало меня меньшим засранцем.

Дрю: Вероятно, вылечу последним рейсом сегодня. Вернусь поздно.

Эмери: Не могу дождаться, когда тебя увижу.

Я, наконец, сказал что-то, что не было ложью.

Дрю: Ага. Я тоже.

***

В лобби было большое зеркало, в котором отражался коридор, ведущий к кабинетам. Я остановился, когда в отражении увидел Эмери, такую охренительно красивую. Милую и сладкую, в полном порядке. Мои ладони начали потеть, пока я стоял и смотрел на нее. Дверь была приоткрыта, она писала что-то на доске, вероятно, нечто позитивное о том, как заставить отношения работать. Это заставит меня чувствовать себя еще большим подлецом, если прочитаю эту фразу.

Я провел последние двадцать четыре часа, думая о том, как это должно произойти, что причинит ей наименьшую боль. В том чтобы рассказать ей о решении суда, не было смысла. Она верила, что отношения могут выдержать все, если два человека над ними работают. Я не сомневался, что она захочет попытаться остаться вместе, пока мы будем разделены почти девятьюстами милями. Поначалу это даже может сработать. Но в конце концов начнет вылезать дерьмо. Мы, вероятно, даже не поймем, насколько все стало хреново, пока это не ударит нас по лицу. Эмери только начала устраивать свою жизнь в Нью-Йорке, и позволить ей жить этой жизнью будет правильным.

Единственное, что я мог сделать – быстро с этим покончить. Не вытягивать дерьмо и не растягивать процесс, потому что это будет лишь тратой ее времени. Она потратила три года своей жизни, цепляясь за придурка Болдуина, я же не собирался вести ее в таком направлении. Быстрое и полнейшее отделение – как сорвать пластырь. От этого больно, просто пиздец, но когда вы впустите свежий воздух, то перейдете от укрывания раны к заживлению.

Она закрыла маркер и сделала шаг назад, читая то, что написала. Медленная улыбка расползлась на ее лице, и головная боль, от которой я избавился, вернулась с удвоенной силой.

Я сделал глубокий вдох и направился к себе в кабинет.

Эмери вышла из своего как раз тогда, когда я уже почти прошел мимо.

– Привет, соня, – она обняла меня за шею. – Очень жаль, что ты не повалялся дольше. Я уже собиралась подняться и разбудить тебя. – Поцеловала меня в губы и добавила: – Голой.

– Эмери… – я прочистил горло, потому что мой голос был жалким и хриплым. – Нам нужно…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю