Текст книги "Огонь. Она не твоя.... (СИ)"
Автор книги: Весела Костадинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Огонь. Она не твоя…
1
Changer pour que l'amour explose
En millions de pétales de rose
Pour qu'il n'y ait pu jamais dans nos cœurs autre chose,
Changer…*
За окном громыхнуло, и тьму над городом разрезала слепящая молния. Яркая вспышка озарила деловой центр: строгие линии стеклянных небоскрёбов, влажный асфальт набережной и тёмную гладь медленно текущей Исети, отражавшую городской свет. Молния, отразившись в окнах башен, словно ненадолго выхватила город из рутины, пробежалась бликами по офисам на верхних этажах и исчезла, оставив за собой только глухой гул.
Альбину это выдернуло из задумчивости. Она сделала быстрый глоток густого эспрессо, переключаясь с тревожных мыслей на предстоящее утро. Телефон, с утра раздражающе вибрировавший, был переведён в беззвучный режим – больше не хотелось слушать ни уведомления, ни звонки.
Она подняла взгляд на тех, кто входил в её кабинет – просторный, светлый, с панорамными окнами, из которых открывался вид на центр города, широкие улицы и медную крышу Оперного. Кабинет находился на 34 этаже стеклянной башни «Исеть», в самом сердце делового квартала, где офисы соседствовали с бутиками и ресторанами с мишленовскими амбициями.
Вошли восемь человек – костяк её команды. Их обувь бесшумно ступала по мягкому ковру. Элегантные костюмы с безупречным кроем, туфли, которые стоили как хороший отпуск, часы, украшения – ничто не выбивалось из образа уверенных в себе и своём месте людей. В их взглядах было всё: опыт, холодная расчетливость, усталость и блеск цинизма. Они умели работать – жестко, без сантиментов, но безупречно.
Никто не суетился. Каждый занял своё привычное место за овальным столом переговоров – так было уже много лет, и никто это не обсуждал. Всё происходило спокойно, почти ритуально. Секретарь принес кофе и чай, и расставил чашки точно и молча, как в дорогом театре, где каждая деталь выверена до миллиметра.
Как обычно, последним вошёл Дима. Альбина не смогла не усмехнуться: он, как всегда, проигнорировал дресс-код, явившись в выцветших джинсах, белоснежной рубашке и кроссовках, которые стоили как чья-то месячная зарплата. За внешней небрежностью скрывались тонкий вкус и инвестиции в стиль – вещи были не просто дорогими, а подобранными до мелочей. Он быстро прошёл к своему месту по правую руку от неё и, не сказав ни слова, швырнул на стол несколько папок. Их взгляды пересеклись – лёгкая улыбка, еле заметный кивок: союз, проверенный временем.
Одним движением Альбина включила огромный экран на стене. На нем замигали окна видеосвязи – к совещанию подключались пятеро участников из других городов. Лица, окружённые тем же холодным светом офисов, замерли в ожидании.
– Утро добрым не бывает, коллеги, – сказала Альбина, перебрасывая ногу на ногу. – Давайте сразу к делу. Что у нас нового и поганого?
– Ну что сразу так-то, Альбина Григорьевна, – улыбнулся Виктор, руководитель отдела политики, – у нас все…. Стандартно.
– Это, Вить, у вас стандартно в Новосибирске кандидат обосрался на пресс-конференции на всю область? – ледяным тоном поинтересовалась Альбина, не отрывая взгляда от планшета, куда ей только что пришла подборка мемов с упомянутым "героем".
Виктор ухмыльнулся, как человек, которого уже трудно чем-то удивить.
– Работаем с этим, – отозвался он, откинувшись на спинку кресла. На нем был идеально сидящий тёмно-синий костюм с тонкой полоской, из-под рукава виднелись золотые часы. Голос его был спокоен, но сдержанно раздражён. – Кать, – повернулся он к экрану, где на одной из панелей появилась девушка в строгом пиджаке и с хвостом, затянутым так туго, что придавало ей почти военную выправку.
– Космонавты запущены, Виктор Анатольевич, – моментально отозвалась Екатерина, выдав профессиональную улыбку. – Альбина Григорьевна, интернет мы подчистили, кампанию по сливу информации в паблики запустили. Этого дебила отмоем, почистим, заставим текст выучить наизусть и сдадим репортёрам. Он у меня к пятнице программу помощи детям будет знать лучше, чем как его маму зовут.
В комнате раздалось несколько сдержанных смешков. Альбина холодно усмехнулась, отложив планшет.
– Переломай ему ещё коленные чашечки и после встречи – вырви язык, – негромко произнесла она, постукивая массивным кольцом Cartier по деревянной поверхности стола. – А остальные интервью дашь сама. Пусть на видео только рот свой поганый открывает, дебилушка, а звук потом наложим.
На экране Екатерина кивнула с легким смешком:
– Идея хорошая, Альбина Григорьевна. Но нам ещё с избирателями встречаться. Я на следующую неделю запланировала выезды по коррекционным школам. Пообщается с электоратом, так сказать, поднимет социальные темы.
Альбина прищурилась, подумав.
– Найми тогда ему дефектолога, – сварливо отозвалась она. – И пусть по офису ходит с орехами в пасти – тренируется дикцию. И это, – она сделала пометку на планшете, – запланируй пару ДДИ.
– Зачем? – Екатерина искренне удивилась, моргнув. – Там наших избирателей нет. Там одни брошенки, да ещё и несовершеннолетние.
Альбина откинулась в кресле, поставив локти на подлокотники и сцепив пальцы в замок.
– Перебьём один скандал другим. Тема яркая, скандальная и тяжёлая. Дави на эмоции, Кать. У вас в округе баб до ебеней хрени, а бабы – существа жалостливые. Им бы эмоций побольше, да мозгов поменьше.
– Поняла, Альбина Григорьевна. Сделаю, – коротко кивнула Екатерина. Лёд в её голосе ничем не уступал начальнице.
– И это, – Альбина с отвращением скривилась, глядя на изображение с последней поездки кандидата, – переодень его… что ли. На дворе не 90-е, чай. Сними ты с него эту цепь пудовую, как у рэперов средней руки.
– А если не захочет? – хохотнула Катя, прикрывая рот рукой с тёмно-красным маникюром.
– Тогда на ней же и повесь, – спокойно и лениво бросила Альбина, беря новую чашку кофе, – всё дешевле обойдётся.
Телефон на столе завибрировал, высвечивая на экране навязчивое имя, вызывающее только зубную боль. Альбина поморщилась и перевернула телефон экраном вниз.
– Оренбург, что у вас? – безэмоционально продолжила она, пролистывая файлы на экране планшета, будто готовясь увидеть там что-то ещё более безумное.
– Веселуха, Альбина Григорьевна, – тут же отозвался молодой парень с хищным лицом и вызывающей уверенностью в голосе. Он откинулся на спинку кресла, сверкнув оправой дорогих очков Cartier в свете потолочной панели. На нём был приталенный черный костюм от Tom Ford, а на безымянном пальце – кольцо с гравировкой. – Эти две курицы муженька готовы на части разорвать. Там дичь, как в реалити-шоу.
По кабинету снова пронеслась волна смеха – короткая, глухая, деловая. Приключения Степашина давно стали ходячей байкой в агентстве «Чистый лист». И хотя ситуация выходила из-под контроля, у всех в голосе звучал азарт.
– В общем-то, в любом другом случае, я бы на это с удовольствием посмотрела, – Альбина подняла глаза и прищурилась, – но пока, Вадик, он наш клиент.
– Поэтому жену предлагаю запихнуть в психушку, любовницу – сдать ментам за шантаж, – спокойно предложил Вадим, откидываясь ещё дальше, сложив руки на груди. – Можно, кстати, поменять местами, если хотите. Или жребий бросим, кого – куда. Справедливо и демократично.
– Для начала, – голос Альбины стал тонким и холодным, – поговори с тётками спокойно. Мягко. Вежливо. Деликатно. Как ты умеешь. Напои дур чаем, пожалей, по головке погладь. Не уймутся – сдавай. Развод инициируем сразу после кампании. Пока пусть играет роль безутешного супруга с ранимой, нежной женой, у которой поехала крыша от стресса.
Она бросила взгляд на одну из панелей с видео – на ней как раз висело лицо того самого Степашина. Пухлое, потерянное, глупое. Альбина невольно скривилась.
– А что делать с прошмандовкой – решай сам. Главное, чтобы шум не перешёл в федеральную повестку. Слушайте, мужики, что, так сложно свой член в руках держать?
Вторая волна смеха пронеслась по комнате. Женщины захихикали, мужчины заулыбались с лёгким стыдом. Только Дима сидел с каменным лицом, неспешно делая глоток кофе из тяжёлой керамической чашки.
– Инстинкты вас и погубят, дядьки, – насмешливо заметила Альбина, поднимая руку и поправляя идеально уложенные рыжие волосы, отливавшие медью в свете ламп. – Попомните мои слова.
– Вот поэтому, Альбина, Дима и не женится! – веско, почти с победной интонацией, прокомментировал Виктор, решив перевести огонь на заместителя Альбины.
– Ты б помалкивал, ловелас, – фыркнул Дмитрий, не глядя на него, – это тебя вчера в баре красотка по роже стукнула?
– Не поверишь, даже имени не помню, – невозмутимо отозвался Виктор, поглаживая подбородок. Его запонки блеснули при повороте руки. – Я ж не виноват, что молодое поколение баб без тормозов. Только часы за пару тысяч баксов углядят, даже имя не скажут – уже на колени лезут. А потом – бац! – и в лицо.
– Легко отделался, – заметила Альбина, глядя на своего подчиненного, красивого, яркого брюнета с яркими зелеными глазами, ухмыльнулась и села чуть боком, – Но если ты мне, Витя, в офис заразу притащишь… в виде прослушки, вируса, беременной фанатки – неважно какого еще дерьма, – я тебя своими руками на органы распилю. А часы твои – в металлолом сдам.
– Я предохраняюсь, Аль, – криво улыбнулся тот.
– Я надеюсь… – фыркнула она, поправляя на запястье браслет из белого золота с сапфиром. Ее серые глаза на мгновение сверкнули. – Это, кстати, всех касается.
Телефон снова настойчиво завибрировал. Дима вопросительно посмотрел на подругу, но ее глаза оставались непроницаемыми.
– Саранск? – отстранённо бросила она, бросив взгляд за окно, где разыгралась настоящая буря.
– Ой, у нас вообще тишина и покой, Альбина Григорьевна, – заговорил плотный мужчина с южным акцентом, поправляя пиджак цвета мокрого асфальта. Его щеки сияли, как будто он только что вышел из сауны, – возникла небольшая проблема по сборам подписей, но уже всё решили.
– М? – Альбина лениво подняла голову, приподняв бровь.
– Не переживай, – спокойно вмешался Дмитрий, бросая взгляд через стол. – Там руководитель ЦИК слегка охуел и решил, что мы ему мало дали. Пришлось добавить. Сейчас сидит и думает, как бы шкуру свою поганую спасти. Не до нас теперь.
– Эту страну погубит коррупция, дамы и господа, – с философской ноткой произнесла Альбина, опустив взгляд обратно в планшет.
– Зря вы так, Альбина Григорьевна, – отозвалась Марина, яркая блондинка на одном из экранов. Её алый брючный костюм бросался в глаза, словно алый флаг на белом фоне. Она сидела в безупречном порядке – ровная спина, идеальная осанка, на губах тёмно-вишневая помада. – Коррупционеры – это же шик. С ними и работать удобно, и за яйца взять всегда можно. Главное – держать ближе к телу и не забывать про их маленькие слабости.
– Маленькие слабости – большие проблемы, – заметила зам. по финансам, пожалуй самая возрастная женщина в команде. – Альбина Григорьевна, как проведем расходы на поездку зам главы Тюмени на Мальдивы?
– Как транспортировку негабаритных грузов, – спокойно бросила она, делая пометку.
– Вот уж в точку, – заржал Виктор, слегка подавшись вперёд. – С габаритами там беда! Отожрался на народных денюжках – сейчас в бизнес-класс не влезает. В кресле как котлета между булок.
Комната взорвалась смехом – сдержанным, но бодрым. Даже Валентина Павловна не удержалась, позволив себе короткий смешок и кивок, словно говоря: «ну хоть шутить умеете, черти».
– У них в Тюмени по выходным некому с людьми побегать, – с усмешкой добавил Дмитрий, потягивая воду из стакана с прозрачной крышкой. – Там сразу вторая часть программы: чай с пирогами. Без спортивного насилия, не то что у нас.
– Привет передай, – всё ещё улыбаясь, сказала Альбина, чуть откидываясь назад в кресле.
– Сама и передавай, – отозвался тот, склонив голову. – В субботу опять побежим, присоединяйся. Я уже кроссовки заказал с амортизацией – колени сдаются.
– А можно я тоже, как в Тюмени, сразу ко второй части перейду? – усмехнулась Альбина, уже что-то быстро помечая в кожаной записной книжке с инициалами. Почерк у неё был ровный, короткий, как приказы. – Узнай, может, чем помочь сможем… – добавила она уже тише, и голос стал мягче, почти нехарактерно для неё.
Дмитрий чуть приподнял брови, уловив перемену в интонации, но кивнул.
– Это для PR-а, Альбина Григорьевна? – лениво уточнил Виктор, всё ещё посмеиваясь, покусывая дорогое перо – старая дурная привычка, с которой даже Альбина давно смирилась.
– Это для души, Вить, – ответила она спокойно, убирая браслет назад под рукав. Брильянтовые глаза кошек сверкнули, прежде чем исчезнуть из виду. – На том свете зачтётся. Может, сковородку поудобнее выбрать сможем.
– Тебе бы тоже не помешало… – добавила она спустя паузу, сверля его взглядом поверх планшета.
Виктор картинно развёл руками:
– А что, хорошие PR-щики в аду тоже нужны. Им ведь там ещё репутацию долгие века отмывать. Согласитесь, коллеги, – он повернулся к участникам совещания, – лучшая информационная кампания за всю историю человечества – и всего в одной книге! Уровень PR-а – бог.
По кабинету прокатилась новая волна веселья. У кого-то вырвался смешок, у кого-то – одобрительный кивок. В этой комнате такие шутки были нормой. Люди, управлявшие образами и смыслами, давно потеряли границу между иронией и реальностью.
– Шутник, бля…. – усмехаясь, заметил Дмитрий, – смотри, чтоб не привлекли… за оскорбление чего-то там….
– Да ладно тебе… Это всё для народных масс, – беззлобно отмахнулся Виктор, накидывая ногу на ногу. – Нам-то можно. Мы ж – теневые служители демократии. Альбина Григорьевна, нас тут, кстати, ещё хотят. Соседи по региону активно к сотрудничеству в сомнительных позах склоняют. Очень настойчиво и с намёками на массаж.
– Нет, – ни один мускул не дрогнул на лице женщины, но тон стал таким, что все поняли – шутки кончились. – Там мы не работаем, – продолжила она, не повышая голоса. – Вить. Я тебе уже говорила: в тот регион не лезем. Ни одним ботом, ни одной СММ-душой.
– Но… почему? – Виктор нахмурился, подался вперёд. – Шикарно же всё… Деньги хорошие… Кампании всегда тихие, без срача… Пресса ручная.
– Там вотчина Илоны, – отрезала Альбина, не моргнув. – Мы с ней не пересекаемся. Дороги параллельны, мостов нет. Договор был – и он остаётся.
Её взгляд непроизвольно скользнул к телефону, экран которого продолжал светиться. Экран дрожал от входящих уведомлений и отражался на идеально полированной древесине стола, словно сигнал о чём-то незакрытом.
– Это вы ей скажите, – буркнул Виктор, разочарованно хмыкнув. – А Хабаровск?
– Это было недоразумение, которое мы выяснили, – холодно, но терпеливо произнесла Альбина. Она сделала акцент на каждом слове. – Вить, тебе и твоим бандерлогам мало работы? Хочешь, добавлю? Нас ещё Грозный приглашает. Поедешь?
– Да ну…. Бл… – заматерился Виктор.
– Могу ещё Краснодарский край предложить, – продолжила Альбина с лёгкой, но убийственной доброжелательностью. – Там вон прокуратура в отпуске, можно разгуляться.
– Да идите вы… – протянул Виктор обречённо. – Альбина Григорьевна… по бутикам!
– Так, друзья-заразы, еще вопросы есть? Нет? Тогда всем спасибо, все свободны, переходим в режим текущих задач, – она слегка поморщилась, словно от головной боли и снова посмотрела на телефон.
Дмитрий, чуть прищурил глаза.
Альбина молча ему кивнула, давая понять, чтобы остался, пока остальные собирали свои вещи и тихо перешучиваясь, выходили из кабинета.
2
Ярославцев внимательно смотрел на Альбину, пока они не остались наедине. В её глазах отражалась усталость, смешанная с той же упрямой решимостью, которую он знал с тех самых пор, как всё началось. Семь лет прошло с того момента, как они вдвоем покинули родной город, оставив за спиной не только обветшалую однушку, проданную Димой, и небольшие, наскребённые Альбиной накопления, но и куда более тяжёлый груз – предательство близких, боль, унижение. Они ушли не просто с мечтой начать новую жизнь – они ушли отомстив.
Семь лет изнурительного труда. Семь лет, когда силы казались на исходе, когда каждый новый проект мог стать последним – физически, морально, финансово. Альбина моталась по всей стране, от одной безнадёжной затеи к другой, берясь за самые рискованные, грязные, токсичные задачи, которые другие обходили стороной. Потому что за них платили. Потому что отказываться было нельзя. Потому что каждую победу они вырывали зубами – и выигрывали.
Её креативность, умение вывернуть безвыходную ситуацию в свою пользу, соединялись с его аналитическим умом и инженерной чёткостью – вместе они были почти непобедимы. Но не только талантами – их союз держался на чём-то более мрачном: холодной расчётливости, жестокости и полной беспринципности. Они не стеснялись идти по головам – потому что знали: проигравших не жалеют, а победителей не судят. Этот девиз стал их внутренним кодексом.
– Хреново выглядишь, – пробормотал Ярославцев, всматриваясь в бледное лицо подруги, в тени под её глазами, едва прикрытые макияжем. – Может, пора сделать паузу?
– Закончим этот цикл – и уеду, – отозвалась она, не поднимая головы от кипы распечаток и планшета. Пальцы быстро перелистывали страницы, будто от этого зависела её жизнь.
– Я слышу это уже семь лет… Свежо преданьице, – вздохнул он, машинально потирая губы указательным пальцем – старый жест, оставшийся с тех далёких времён, когда его лицо ещё носило шрам от заячьей губы.
Того юноши давно не существовало. Исчез и зажатый, неуверенный в себе мальчишка, и даже обаятельный, ранимый 24-летний парень. Остался только он – мужчина с прямым, тяжёлым взглядом, широкими плечами и ослепительно синими глазами, которые когда-то смущали людей, а теперь – подавляли. От дорогих костюмов он давно отказался: предпочитал джинсы итальянского кроя и мягкие, но дорогие футболки, подчёркивающие фигуру. Он больше не прятался. Ему не нужно было.
– Варя, – женщина нажала кнопку селектора. – Принеси мне кофе. И воду.
– Какая это по счёту чашка за утро? – лениво поинтересовался Дмитрий.
Альбина подняла на него глаза, в которых уже давно обосновалась хроническая усталость.
– Четвёртая…
– А потом снова будешь жаловаться на бессонницу и мигрень, – усмехнулся он, с притворной укоризной качая головой.
– Уже, – выдохнула она, с силой отшвырнув от себя бумаги. Тонкая стопка с хрустом распалась по столу. Она откинулась на спинку кожаного кресла, прикрыв глаза на секунду – позволив себе слабость.
– Аль, ты что такая дерганная? – Ярославцев навалился руками на стол, наклоняясь ближе к ней. – Что-то не так? И почему ты третий раз отказываешься от перспективной и…. что уж врать, легкой работы? Только не заливай мне сейчас про Илону, ладно? Она все равно не сможет охватить всю область, там выборы на всех уровнях. И уж точно не ври про то, что ты бы с ней не договорилась… Вы друг друга всегда с полуслова понимали.
Альбина молчала, пока Варя не вошла с подносом – кофе, бутылка воды, и зелёный чай для Димы. Она кивнула, поблагодарила и пододвинула к себе чашку.
– Нам работы мало? – отрезала она, отпивая кофе. – Не хочу распыляться. Особенно сейчас.
– Аль… – он сделал паузу, всматриваясь в неё пристальнее. – Знаешь, как тебя называют за глаза?
– Проще сказать, как не называют, – усмехнулась она, не поднимая взгляда. – Всё остальное уже слышала.
– "Королева лжи", – тихо сказал он. – Не просто потому что ты пользуешься новостями – ты их создаёшь, Аль. Ты режиссёр всего, что происходит вокруг. Но мне врать не надо. Не сейчас. Что не так с этой работой?
– Дим… заебал… честно! Не хочу я! Не хочу туда лезть! Там поле Илонки, пусть она и играет….
Договорить Альбина не успела – снова завибрировал телефон на столе. Она бросила быстрый взгляд и чертыхнулась.
– Что с тобой, Аль? ты третий раз за утро срываешься, как шифер с крыши….
– Мать звонила уже три раза, – Альбина высыпала на ладонь таблетки и проглотила, запивая водой из стакана.
– И что ей нужно? – в голосе Ярославцева послышался лед.
– Полагаю экзорцизм. Ну или новый денежный перевод. Не знаю, Дим. Обычно она так дает мне знать, что у нее кончились деньги. Я пересылаю, и мы забываем друг о друге на пол года. Идеальная схема наших внутрисемейных отношений.
– Что не так в этот раз? – Дима облокотился на широкий стол руками, глядя на Альбину невероятными синими глазами.
– То, что деньги я ей перевела еще на прошлой неделе. Должна бы отвалить. Поэтому вариант Б: вызываем инквизиторов, – она резко встала и хлопнула папками по столу.
За окном сверкнула молния. Снова зазвонил телефон, оглашая кабинет женщины тяжелой симфонией похоронного марша.
– Шутки у тебя, Альбина Григорьевна, – поморщился Дима. – Возьми трубу и узнаешь новости.
– И испорчу и так хреновое настроение на целый день, – Альбина забросила папку на шкаф и стряхнула с рук невидимую пыль. – Может мне отослать похоронку домой? И соболезнования в несвоевременной кончине? – она поправила рыжую прядь в безупречно уложенных волосах.
Дима посмотрел на нее очень выразительно.
– Ладно. Черт с ней, – вздохнула Аля, и нажала кнопку приема. – Анна, что ты хотела? Коротко и по делу.
Телефон замолчал. Несколько секунд на том конце провода царила глухая, вязкая тишина – как будто человек на линии не ожидал, что ей ответят.
– Альбина… – голос матери прозвучал глухо, тускло, будто пробиваясь сквозь толщу воды. В нём не было ни уверенности, ни права на близость.
– Нет, святая Перпетуя, – ехидно бросила Альбина. – Что надо? Кажется, все наши вопросы были решены на прошлой неделе моим переводом тебе.
– Альбина… – шёпот, еле различимый. – Мне нужно с тобой поговорить…
– Разговоры в счёт не входят, – отрезала она. Под тяжёлым, внимательным взглядом Ярославцева лишь поморщилась, но трубку не бросила. – Быстро, Анна.
– Эльвира в коме… – прошептала мать.
Альбина вздрогнула едва заметно. Рука чуть дрогнула, когда она положила телефон на стол и включила громкую связь.
– Мне жаль, – её голос был сух, как пустыня. – Но я не врач. Мне эта информация зачем?
– Альбина… Твоя сестра… На неё напали три дня назад… Сильная травма головы…
Альбина перевела взгляд на Ярославцева – и заметила, как он побледнел. Как медленно, с силой сжались его губы. Как напряжение прорезало лицо резкой, некрасивой тенью. Она про себя трижды прокляла момент, когда ответила на звонок.
– Сколько нужно, чтобы ты от меня отстала? – её голос снова стал ледяным, безэмоциональным.
– Аль… дело ведь не в деньгах… – прошептала мать. – Она – твоя сестра…
Альбина коротко рассмеялась. Смех был безрадостным, колким, почти механическим. В груди всё кипело, но наружу вырывалась только холодная ярость.
– То, что по случайности нас родила одна и та же женщина, сестрами нас не делает, – отчеканила она. – Сколько, Анна?
– Аля….
– Хорошо, я переведу столько же, сколько и на прошлой неделе, а ты забудешь обо мне еще на пол года. И это не обсуждается, Анна. Она – твоя дочь и твоя ответственность, которая ко мне отношения не имеет.
– Альбина…..
Женщина отключилась.
– Тот момент, – хмуро посмотрев на бледного Ярославцева, заметила она, – когда я сожалею, что не сирота.
Он ничего не ответил, гладя в окно, за которым властвовала гроза. Лицо было хмурым, злым, тревожным и грустным. Замкнутым.
– Да блядь! – не выдержав выругалась Альбина, вставая. – Только не говори мне сейчас, что ты…. Пожалел…
– А ты нет? – угрюмо спросил он. – Ничего не екнуло?
– А должна? – она резко отошла к окну, каблучки от Джимми Чу застучали по паркету. Женщина злилась, и злилась основательно.
Яркая, красивая, стильная, но холодная до ледяного блеска. Ярославцев поймал себя на мысли, что от той Альбины, которую он знал когда-то – смеющейся, дерзкой, рыжей, обнимающей его в холодных подъездах и пахнущей весной – почти ничего не осталось. Почти. Где-то в глубине её глаз всё ещё жило упрямое тепло, еле уловимая мягкость, которую она хранила только для него. И аромат сирени, тонкий, упрямый, неизменный. Сколько бы ни стоили её платья и обувь, как бы ни сменялись тренды и модные дома, только этот запах она выбирала всегда.
Жизнь изменила их обоих – и, может быть, её даже сильнее, чем его. Перекроила, выжгла, вылепила заново. На месте той девушки, что когда-то дышала весной, стояла теперь женщина – почти мифическая. Огненно-ледяная, как сама стихия. Её красота стала не столько физической, сколько почти мистической: в осанке, в умении войти в комнату так, чтобы все обернулись, в голосе, способном и утешить, и уничтожить. Ею восхищались. Её боялись. Её ненавидели. Но игнорировать её было невозможно.
И сейчас, стоя у окна, напряжённая, сжимающая кулаки, с выпрямленной спиной и гневом, дрожащим под поверхностью кожи, она была прекрасна – и страшна.
– Или, – обернулась она, – ты сейчас хочешь прочесть мне лекцию о семейных отношениях? Давай…. Пожалеем… поплачем…. Простим….
Ярославцев ничего не ответил, только вздохнул, отворачиваясь от подруги, которая стояла на фоне молний, упираясь руками в бока.
– Ты никогда не сожалела…. Аль? – спросил он. – О том, что мы сделали…. С ней?
– Нет, – просто ответила Альбина. – Ни разу. Она получила от меня ровно то, что делала со мной постоянно. Но судя по всему сожалеешь ты…. Хорошо. Это твои проблемы. Меня они не касаются. Делай как знаешь, можешь ехать, куда хочешь, делать что хочешь….
– Аль, – он резко поднялся и подошел к ней. Обнял и прижал к себе, чего уже не делал долгое время. – Послушай…. Я не жалею. Эльвира и Артур получили от нас урок жизни. Да, может через чур жестокий, но кто-то ведь должен был поставить их на место. Но все изменилось…. Все! – он поднял ее за подбородок и заглянул в серые бездонные глаза. – Посмотри где ты и где они! Думаешь, я не понимаю, что ты отказываешься от работы только потому что не хочешь возвращения к старому? Думаешь, не вижу, как ты снова и снова отказываешься от любых отношений? Витька молится на тебя не один год, а ты словно не замечаешь этого….
– У Витьки в глазах нули от моего счета на Кайманах загораются, всякий раз когда он меня видит, – отрезала Альбина, чуть отстраняясь. – Как думаешь, Дим, как быстро он отодвинет меня от управления в компании, если я дам слабину?
– Аля, Витя уйти мог два года назад…. Он старше и опытнее тебя. Но не уходит…. Почему?
– Потому что я позволяю ему не думать о таких мелочах, как гребаная организационная работа.
Дима покачал головой.
– И кто бы мне все это высказывал, Дим? Сам-то много отношений завел за эти годы? На тебя бабы пачками вешаются, а ты….
– Ну значит, мы оба так и не отпустили ситуацию…. – констатировал он. – Артур давно уехал из страны, Элька живет… жила…. Без всего…. Он ведь ей ничего не оставил?
– Они были женаты ровно одну ночь, благодаря нам, – фыркнула Альбина. – На что она претендовать могла?
– На алименты…. Например….
Альбина поджала губы.
– Я не знаю их отношений после свадьбы. Мне это было не интересно.
– Но передвижения Ярослава отслеживаешь….
– Не хочу снова оказаться у него на пути. Я не самоубийца второй раз переходить ему дорогу, – она вернула себе самообладание, отошла от друга и села на место. – Давай закончим с этим и вернемся к нашим баранам….
– Я-то с радостью, – хмыкнул Дима. – Но…. что-то мне подсказывает, что мы на пороге грандиозного шухера
