Текст книги "Когда расцветает жемчуг (СИ)"
Автор книги: Вероника Янушкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
– Поняла. А ты?
– Разочарую асана.
– Будь осторожен.
Младший Стасгард подмигнул.
В комнате садовница зажгла свет, сняла туфли, платье. Расплетая косы, она танцевала перед зеркалом и словно купалась в бездонном море счастья. Тёплые волны окатывали с головой и растворяли барьеры одиночества, размывали песчинки страха, и облаками жемчужной пены рисовали дорогу в будущее.
Справятся, чтобы ни случилось. Вместе.
***
Стеллан дождался, когда в окне погаснет свет. Резкий росчерк кинжала, и окровавленным пальцем близнец Его величества нарисовал на двери вязь. Алые капли темнели и разрезали дерево подобно инструментам столяра; из трещин сочился дым и облаком окутывал флигель. Когда сизые вихри мерно закружились вокруг стен, младший Стасгард дотронулся до порога, и пелена впиталась в дом. Печать защитит от вторжения. Прикосновение (любого, кроме Глебовой и создателя) к двери или окну, и чужак лишится руки. Если этого будет мало, то чёрное пламя сожжёт врага.
В угоду Море. В Карвахене царствовало затмение, барьер между подлунным и надлунным мирами истончался, и комиссар по особым вопросам ведал её мысли. Как ликовала стихия! Как торжествовала! Отмеченный принял дар! Перестал плыть по течению реки смирения и отрицать вторую сущность, встрепенулся и разбил преграды! Принял бой и явил могущество опала! Потешил воронокрылую покровительницу, напомнив дерзким каорри о позабытой силе. Векам унижения и презрения наступил конец.
На крыше Стеллан обнимал Сашу и чувствовал, как позади шуршат крылья, а в голове звучит леденящий душу смех:
«Свершилось! Я ждала этого много лет, – пером она скользнула по затылку, оставив морозный след, – верила, что однажды протянешь руку! Пробудишь чёрный огонь! Я позабуду гнев и помогу, когда понадобится...»
Тогда младший Стасгард крепче прижал дерью, чтобы та не заметила стоявшую позади него смерть. Любимая бы ужаснулась, а Мора... кто знал, что бы сотворила стихия. Поблагодарила? Вспомнила бегство и попыталась забрать? Но, луны разошлись, и могущественная гостья вернулась в надлунный мир. Счастливая и уверенная, что забытьё опала скоро сменится триумфом.
Улыбаясь, комиссар шагал во дворец. Выбирал дальние от флигеля, косые тропы, чтобы стражи не заподозрили связь с помощницей старшего садовника. С них станется подкараулить в парке и увести в подвалы, а в допросах подчинённые Эрдана тен Маршелла церемониться не привыкли. Прочитают, узнав о чувствах, повредят сознание и внушат невесть что. Достаточно, что вечером нового дня конвой снова уведёт брата Его величества и особо тщательно будет изучать память, желая найти доказательства его причастности к исчезновению десятерых бойцов. Будут без конца просматривать события и увидят, как Стеллан в одиночестве глядит на Затмение, а внизу мелькают вспышки, будто солдаты бьются сами с собой. Талант управлять разумом оказался бесценным.
Трепетали на ветру гроздья глициний, цветочные ароматы кружили голову. Отмеченный Морой не чувствовал благоухания, думал о другом. Точнее, о другой. Саша. Или, как пожелал сиятельный Растан, Алессе. На крыше, охваченный водоворотом огня и молний, мужчина приготовился к последней встрече со стихией, но дерья спасла его. Ради благословлённого смертью без страха побежала в башню и бросилась на стража! Защитила того, чья кончина озолотила бы любого каорри! Кто кого опекал? Комиссар – выросшую в зазеркалье дерью или белая лекарица, готовая на всё ради любимого? Она скорее сама погибнет, чем останется в стороне. Избегать встреч и держаться подальше – путь в тупик. Наоборот, чем ближе он будет, тем надёжнее защитит от асана и ему подобных.
В скромном платье и старых туфельках, Саша показалась Стеллану ярче любой цетры короля. Ряженные в шелка, перья и самоцветы любовницы Его величества увяли на фоне последней Васперити. Томные, мечтающие о короне, богатстве и власти дерьи, как змеи, постоянно извивались вокруг правящего дома. Норовили ужалить, впрыснуть яд и заползти в роскошное логово, установить свои порядки.
Таковой представала в глазах младшего Стасгарда нынешняя фаворитка Айлин тен Махети. За утончёнными манерами и страстью он видел желание обеспечить себя, неважно, с чьей милости. Монарх? Превосходно. Какой-либо из верховных комиссаров? Сгодится. Участник совета Благополучия Карвахена? И этот подойдёт. Конечно, первый предпочтительнее. В высшей степени влиятельный и богатый – мечта дерьи из обедневшего рода. Умная и обольстительная, она так крепко «привязала» к себе короля, что каорри поговаривали: цетра задержится во дворце дольше, чем на год. Пожалуй, только асан оставался равнодушен к её чарам, прочие ловили улыбку и старались заслужить внимание. Мечтали обогреть, когда красавица надоест сиятельному Растану? Что ж, удачи. Только вряд ли кто-то выберется из сетей алчности и коварства.
Саша избавила от оков прошлого. Вдохнула жизнь в служителя короны, поцелуем надорвав печать на погребённых в глубине души чувствах. Знала бы последняя Васперити всю мощь своего поступка той давней ночью в поместье! Скольких усилий опекуну стоило не поддаться соблазну! Чем ещё удивит дерья? Семерику назад боялась высоты и дрожала при встрече с Его величеством, в ночь Затмения без колебаний вступала в бой с неравными противниками. Комиссар и садовница будто черпали силу друг в друге и олицетворяли два полюса судьбы: один дарил жизнь, второй подводил черту и забирал. Журавлекрылая Авита разжигала искру, Мора в образе ворона гасила. Потеря белой лекарицы сделает жизнь отмеченного опалом бессмысленной.
Праздник продолжался в аметистовой беседке. Каорри, у которых оставались силы после пробуждения второй сущности, спускались в комнату, построенную под открытым небом. Сиреневые колонны соединялись точёными арками; в каменных петлях висели лоскуты шёлка и шифона и трепетали на ветру подобно крыльям фантастических птиц. В плафонах горели ароматические свечи, в вазах алели персики и виноград. Вечерами король приводил цетру в уголок вдохновения, и они лежали на подушках, считали падающие звёзды.
Костюмы стихий остались в спальнях. В привычных одеяниях мужчины играли в зары, сидя за столом, срубленным из пня древнего бука, и неспешно пили щербет. Дерьи отдыхали на ковре и хной рисовали узоры друг на друге. В углах расположились музыканты; шёпот барабанов и переливы танпуры услаждали слух.
– Пятнадцать! – сиятельный Растан вскинул брови, – Селим, вам сегодня везёт. Похоже, первый тур останется за вами.
– Победителя мы узнаем после третьего, – улыбаясь, асан коснулся выгравированных на пластине цифр один и пять. Те вспыхнули, и вверху на прямоугольном поле появилось число, ниже высветилась сумма очков.
– Эрдан, кидайте.
Тен Маршелл встряхнул кости в деревянном стакане и опрокинул на исчерченную треугольниками доску. На двух кубиках выпали тройки; последний ударился об угол, подпрыгнул и упал в траву.
– Что там?
Каорри пригнулся:
– Четыре. Совсем...
Верховный комиссар тайной канцелярии замер. Кость выскользнула из непослушных пальцев, скрипнули зубы.
– Что случилось? – тен Илметтин проследил взгляд и замолчал.
– В итоге десять, тоже неплохо, – король обернулся, и по его лицу скользнула улыбка, – глазам не верю! Стеллан, ты почтил нас своим вниманием? Присоединишься к игре? Господа, пожалуйста, подвиньтесь...
– Благодарю за предложение, Ваше величество, но я зашёл поздороваться, – он вежливо откланялся, – очень устал за день.
Неслышным шагом младший Стасгард пересёк беседку, взял бокал щербета и отсалютовал возмущённой цетре. Глоток, и сливовая кислинка приятно царапнула горло, острота корицы согрела язык. Ещё поборемся!
В глазах заговорщиков читался испуг. Селим и Эрдан переглядывались, пальцами постукивали по столу, словно беседовали на языке жестов.
– Рады вашему присутствию на празднике, – сдержанно произнёс асан.
– Я-то как рад, – Стеллан осушил фужер, – достойная попытка, признаю.
– Вы о чём?
– Вы почти победили, не так ли? – он пристально посмотрел на пластину, – или первый тур ещё не окончен?
Тен Илметтин прищурился.
– Я скоро брошу кости. Ход будет удачным.
– Не сомневаюсь.
– От судьбы не уйти, рано или поздно.
– Как и вам. До встречи.
Стеллан посмотрел на венценосного близнеца, тот сжимал пальцы, будто хотел что-то раздавить. Асан и пока ещё верховный комиссар тайной канцелярии действовали в обход короля. Колебался сиятельный Растан, ещё не подписал приговор младшему. Значит, осталось время наведаться в библиотеку Архары и отыскать упоминания об Ордене. Покоя не давал и другой важнейший вопрос – как освободить Сашу от браслета.
Сделав вид, что не заметил ярости в глазах Селима, отмеченный Морой поклонился гостям (Айлин картинно всплеснула руками) и покинул беседку. Видел стражей позади колонн, но оставался спокойным. При короле второй каорри в государстве не отправит погоню, а утром его злость утихнет. Через четыре дня Эрдан тен Маршелл оставит столицу, и асан будет вынужден искать нового союзника. Это, в свою очередь, даст ворону фору в пару недель. Достаточно, чтобы с любимой навсегда сбежать из Карвахена.
Сиреневая луна лукаво улыбалась из-за башни. Свет касался шпалеры и будто старил плющ, наделяя плети призрачной сединой.
– Стеллан!
Младший Стасгард остановился.
– Что происходит? – хмуро спросил Растан.
– Не понимаю, о чём вы.
– Лжёшь, – он сложил руки на груди, – нагло лжёшь. Ты намеренно пришёл в беседку к Селиму. И я впервые в жизни увидел в его глазах испуг! Его и Эрдана! Что случилось? Почему двое смелейших каорри едва не бросили игру?
– Спросите сами. Так они будут искренни.
Ворон поспешил к входной арке. Беседы с братом давались ему тяжелее всех.
– Стеллан! – в голосе монарха прозвучала сталь, – немедленно расскажи правду! Не то сейчас же отправишься в казематы на допрос!
Чтобы не рассмеяться, близнец Его величества сжал губы:
– Я провожу там каждую ночь. Едва сокольники вернулись из поместья, в башню прибыл тен Маршелл и увёл меня в подвал. Стражи Прочитывают, задают бесконечные вопросы, а утром отпускают, чтобы вы не узнали.
– Поэтому я не нашёл тебя, когда поднимался обзорную площадку. Стучал, ждал... что произошло сегодня?
– Они подослали убийц.
Растан откинул со лба взмокшие волосы.
– Почему не сбежишь? Я дал достаточно времени. Что держит в Афелете?
Стеллан молчал. Его величество не должен был узнать о Саше.
– Каорри требуют твоего заключения и суда, – прошептал король, – я вынесу этот вопрос на совете Благополучия Карвахена. Но ещё раньше ты отправишься в Архару. Там, в годовщину создания новой столицы, может случиться всё, что угодно. Смерть или исчезновение... я предпочёл бы последнее, – он вплотную приблизился к брату, – это единственное, что способен для тебя сделать.
Луна исчезла за башней.
***
– Если попросить кого-то, отмеченного Левентом? – садовница крутила в руках метёлку розового клевера и смотрела, как ветер гонит волны к берегу, – он разведёт в стороны или поднимет воду, а мы вытащим перстень.
– Во дворце нет ни одного каорри со знаком буревестника, – Стеллан мягко коснулся талии Саши, – по отцовскому указу запрещено принимать всех, у кого глаза цвета сапфира. В тайной канцелярии служит пара-тройка бойцов, но к ним лучше не приближаться.
– Само собой, – она сжала губы, – я видела на празднике мужчину, который разговаривал с верховным кайхалом. Слегка сутулого, но крепкого. У него на пиджаке мерцала вышитая птица. Кто это?
– Новый верховный комиссар тайной канцелярии, Арвел тен Пламарт.
– Понятно, отпадает.
Дерья взъерошила волосы, в сиянии лун мерцавшие серебром. В погожую ночь светила блестели подобно начищенным драгоценным монетам; края разделяла узкая, как спица, полоса болотно-зелёного неба. Начался новый год, каждый день будет отдалять луны и разводить по горизонтам, пока не наступит очередное Затмение.
Ивовые плети шептали сказки. Кричали попугаи, и королева оборачивалась на щебет, словно мечтала дотронуться до птиц.
– Другой вариант: в озеро впадает и вытекает ручей. Если по чуть-чуть добавлять противоядие, то вода обеззаразится, рано или поздно.
– Я испробовал, когда вернулся из института. Выливал все известные смеси в разных концентрациях и всё равно видел это, – он нащупал за спиной ветку и бросил. Та задымилась и сгорела в кольцах зеленоватого пламени, – подозреваю, без помощи кайхала не обойтись, но где найти добровольца?
– Да уж, с ними не договориться. Помню, как в Зеркальной башне гордая кайхалла потребовала, чтобы я убралась восвояси. Она аж дрожала от злости. А вы что скажете? – Глебова повернулась к сидевшему на траве призраку Её величества, – вдруг за годы заточения что-нибудь надумали?
– Давным-давно я верила, что Лиран сжалится. Ждала, просила, он смеялся, – глубоко вдохнула Алкеста, – Растан волен меня отпустить, но не хочет. Иногда ночью я вижу его на дорожке, впрочем, король быстро уходит, словно боится преследования.
– Тоже тупик. К сиятельному величеству лучше не приближаться, зашибёт, – белая лекарица сжала губы и откинула травинку, – а... если пойти с другой стороны? Мы уповали на стихию воды, может, использовать землю?
– Поясни.
Садовница довольно потёрла руки:
– Грамма лежит в иле. Ил – это вонючая жидкая грязь. Вдруг каорри со знаком филина почувствует место, где утонуло кольцо? Я спрошу, ради интереса, он укажет, а мы подцепим и выгребем? Во флигеле хранится столько всевозможного старья, что легко смастерить длинный черпак или что-то подобное. Что скажете?
– Интересная идея, – королева теребила складки призрачного плаща.
– Да, Саша умеет нестандартно мыслить, – Стеллан поцеловал дерью и притянул к себе, – её многие недооценивают.
– Есть те, кто вдохновляют.
Рядом с опекуном садовница чувствовала себя всесильной. Пусть каорри высокомерно смотрят и плетут интриги – белая лекарица не боялась врагов. Пусть король и асан тешат самолюбие, строят завоевательные планы, честь и хвала властвующим каорри. Глебова поборется за счастье. Обязательно!
– Я впервые вижу тебя таким, – полупрозрачной ладонью Её величество дотронулась до сына, словно хотела погладить по волосам, – спокоен, улыбаешься, пряди мерцают опалами. Ты счастлив, – она улыбнулась последней Васперити, – пожалуйста, не оставляй его. Люби и защищай. Это единственное, о чём я мечтаю.
– Обещаю.
На корень ивы опустились неразлучники. Почёсывая друг другу пёрышки, пара глазела на дерью, комиссара и будто слушала разговор.
– Вам надо бежать, и как можно быстрее, – Алкеста наблюдала за птицами, – последнюю семерику в парке ночами бродят стражи. Что-то ищут, прячут в траве предметы и словно готовят ловушки. Боюсь, это связано с вами.
– Однажды вы сказали про Орден. Где он находится?
Королева встала, шагнула к озеру и задумчиво коснулась пены, точно хотела поднять ядовитое облако. Небо заполоняли густые облака, сияние на волнах гасло.
– Южные хребты Карвахена.
– Южные? – удивился Стеллан, – солдаты исходили равнины и нагорья вдоль и поперёк. Нашли заброшенные поселения. Ветра иссушили землю, на расстоянии дня пути нет лесов, рек или озёр. Там легко сгинуть. Сиятельный Растан думал о восточных землях, об островах в морской бухте.
– Твой брат ошибается, – Её величество смотрела на бледнеющие луны, – Орден прячется в долине, окружённой заснеженными скалами. Путь скрывают стихийные сферы, и посторонний без кайхала не пройдёт.
– Откуда ты знаешь?
Туча заволокла небо.
– До встречи.
Королева растаяла в серебряном дыму.
Похолодало. Злой ветер бросил в озеро горсть ивовых листьев и, подхватив пепел, усыпал камни. Высоко взвились брызги, стеной рухнули на траву и долетели до кроссовок. Обувь покрыл горох из чёрных дырок.
Испуганные неразлучники перелетели на макушку.
– Ты спрашивал её раньше? – Саша забралась выше и согнула ноги в коленях.
– Надобности не было. Обычно мама просит поведать, как живёт дворец, что интересное происходит в Карвахене.
– Может, у Её величества в Ордене остались друзья?
– Она не рассказывала о прошлом, – опекун поглаживал ладони садовницы, – говорила, что начала жизнь заново, не хочет вспоминать ошибки молодости. После смерти королевы отец избавился от всего, что напоминало о ней. Портреты, наряды, украшения. Не пожалел даже попугаев. Оставил десяток, остальных раздал. Из любимца мамы, говорящего какаду, приказал сделать чучело.
– Жестокая месть. Неужели вечного плена показалось мало?
– Король не любил её. После нашего рождения вынужденно женился на матери, но светлыми чувствами не загорелся. Спал в другой комнате, завтракал и ужинал один, не дарил украшений. В праздники мы собирались в тронном зале, и я помню холод в глазах отца, когда он смотрел на королеву.
– У него были любовницы?
– Точно не знаю, – Стеллан взъерошил волосы, – по закону за измену в браке карают обоих. Дерью-соблазнительницу бреют на лысо и проводят операцию, чтобы никогда не понесла. Жена разводится с неверным мужем, которому на руку ставят клеймо. Дети и все богатства остаются за супругой.
– Сурово.
– Иные каорри всю жизнь ищут вторую половину. Цена предательства высока.
– С королём бы так не поступили, – Саша представила, как наказывают сиятельного Растана, и поморщилась. Одним взглядом старший Стасгард бы распугал слуг, – побоялись.
Сквозь прореху в туче парк осветила сиреневая луна.
– Но фаворитку бы не пощадили.
– Так она была?
Близнец Его величества молчал.
– За день до отъезда в институт я искал отца. Не помню, для чего, но... стоя за дверью в Приёмную, я услышал крики. Отец угрожал дерье, твердил о дикой страсти, помутнении рассудка. Дескать, если она не возлежит с ним, то будет обвинена в государственной измене и казнена. Чем всё закончилось, я не знаю. По коридору прошли стражи, и я спрятался за колонну. Когда вышел, Приёмная опустела.
– Бедная, – прошептала отмеченная Авитой.
Видимо, Лиран орд Стасгард презирал слово «нет». Смелая каорри отказала монарху, и тот решил извести, чтобы не досталась никому. Вряд ли её имя сохранилось: обличённые властью стирали память о тех, кто шёл наперекор. Династия тиранов – отчасти Глебова понимала, почему в Архаре готовят покушения.
Стеллан резко обернулся.
– Что случилось?
– Трое, идут к озеру.
Левой рукой опекун прижал Сашу к себе, правой нарисовал в воздухе руны. Символы переплелись в дымчатую ткань, и младший Стасгард накинул на пригорок плащ. Садовница инстинктивно замерла. Отголоски боя на вершине башни?
Туманные нити обжигали холодом, словно белая лекарица сидела в ледяной клетке. Ледяной, зато невидимой для шпионов. Дубинки, шлемы, жилеты, обвешанные разномастными предметами пояса – воины были готовы сиюминутно вступить в бой. И действовать на поражение, не щадить.
– Они за тобой? – спросила дерья, когда Стеллан снял маскировку.
– Сомневаюсь. Вчера Его величество узнал об инициативе тайной канцелярии, и солдаты не потревожили меня. Пойдём, скоро рассвет.
Небо на востоке укутала зеленоватая дымка.
Как обычно, Саша выбрала путь около островка, где посадила жемчужные семена. Каждый день она проверяла пригорок, в дни болезни высматривала из окна. Каорри не приближались к «древу», чему Глебова бесконечно радовалась. Воображение рисовало картины, как Зеран топчет ямки и смеётся: «Поделом полукровке!»
Сонно пел ручей, мерцали сельвиолиты, отдавая энергию земле. Но внимание привлекло другое. Почва в лунках казалась рыхлой, мягкой, словно кто-то раскопал. Или...
Перепрыгнув через водную петлю, садовница опустилась на колени и прикусила губу. К солнцу тянулись три крохотных ростка. Серебряные листочки на угольно чёрной ножке-крючке напоминали серьги, которые случайно кто-то обронил.
– Получилось! – дрожавшей рукой дерья дотронулась до стебельков, – они... они проросли! Это чудо!
– Ты сомневалась?
– Верила в успех, но... это Карвахен. Что мешает старшему садовнику и ему подобным растоптать всходы? – она вздохнула, – назло мне.
– Это поправимо. Дай руку.
Последняя Васперити протянула ладонь. Росчерк, по запястью скользнула алая струйка. Стеллан обмакнул пальцы в кровь и начертил вокруг островка символы. Подобно щупальцу осьминога чёрный круг повторил контур ручья и погас. Осталась тончайшая борозда, словно нарисованная спицей.
– Через барьер пройдёшь только ты.
– Спасибо.
Опекун улыбнулся. Саша ещё раз посмотрела на ростки. Истинное волшебство! Дочь строго следовала советам из дневника матери, но червячок сомнения грыз душу. Слишком невероятной казалась мысль – вырастить древо из жемчуга! Вдруг не получится? Если старания напрасны? Слава стихиям, семена проклюнулись. Теперь монарх убедится в правдивости обещания наследницы рода белых лекарей. Чуть больше года осталось до знаменательного дня, когда сиятельный Растан получит цветок.
У двери флигеля отмеченный Морой остановился.
– Отдыхай.
Садовница дотронулась до плеча.
– Подожди, – тыльной стороной ладони Глебова скользнула по щеке, опустилась к подбородку, – останься. Или... ты занят?
– Нет.
Захлопнулась дверь.
Стеллан обжёг её губы поцелуем. Саша стянула с него водолазку, но вдруг младший Стасгард остановился.
– После я тебя не отпущу.
– И слава стихиям.
В Карвахене расцвело утро. Близнец Его величества шагал в башню. В глазах отмеченного смертью каорри светились опалы.
Его дерья под покрывалом дремлет во флигеле. Только его. Отказываться от счастья, пусть короткого, Стеллан не собирался.
Глава 13. Капкан
До годовщины основания второй столицы Карвахена осталось два дня.
По главной аллее дворцового парка шагал асан. Привычно тяготила плечи пластина, тихо шуршал дорожный плащ. Лучи рассветного солнца слепили, и тен Илметтин щурился, недовольно поглядывая на крикливых птиц. Попугаи прыгали по кустам и гомонили столь оглушительно, что у мужчины разболелась голова. Всех бы переловил и отдал таксидермистам – чучело не шумит, не гадит и отлично смотрится на стене. В поместье Селима все залы украшали разномастные фигуры: гостей привечала стая соколов, во главе которой «летел» редчайший синекрылый, в обеденной за едоками наблюдали все стихии, в спальне хозяина оберегали златоклювые соловьи – природные воплощения Элле.
Причина, почему влиятельный каорри рано утром покинул рабочую резиденцию, была проста. Его сиятельное величество потребовал обстоятельный доклад о подготовке Афелета к празднествам в честь основания. Поскольку день сановника был расписан по часам, встречу назначили на раннее утро. Ещё бы, последние события потревожили сон и вынудили задуматься о решительных шагах.
Ссылка Эрдана тен Маршелла отняла могущественного союзника. В утро после затмения Селим встретился с новым верховным комиссаром тайной канцелярии и задал, вроде бы, ничего не значившие вопросы. Что Арвел думал о назначении? Чем запомнилась служба в Архаре? Кого он выбрал главными помощниками? Завтракая, тен Илметтин обдумывал ответы и понимал, что отмеченный Левентом ступал по проторенной тропе. Приказы и поручения короля – единственное, на что тот будет уповать. Как преданный сальф последует за венценосным хозяином и не заметит, когда дорога упрётся в болото. Впрочем, всадник волен выбрать верный путь, надо лишь подтолкнуть. Как? Расставить камни-указатели или возвести стену перед обрывом. Только бы не перепрыгнул с глупости.
Мужчина проследил взглядом стаю попугаев и поморщился: брусчатку разукрасили белёсые пятна. Больше, чем тен Пламарт, асана разочаровал другой каорри с татуировкой буревестника. Язвительный и непредсказуемый, но сильнейший среди обладателей мантий. Такой союзник стоил бы многих! Но...
– Мне передали вашу просьбу.
Верховный кайхал стоял на балконе второго этажа, обрамляющем внутренний сад королевской обители. Светало, утомлённый празднествами в честь Затмения дворец спал. Шелестели в утренней тиши листья аметистового древа; над вершиной гудели пчёлы и словно ждали, когда раскроет лепестки цветок грозовой стихии.
– Я рад, что вы встретились со мной, – приветственно кивнул асан, – несмотря на поздний бал нашли время и...
– Без лишних любезностей, к делу, – тен Хемсворт облокотился о перила. Плащ цвета сапфира трепетал на ветру подобно парусу.
– Карвахену требуется ваша помощь.
Ильхан ухмыльнулся:
– Карвахену или асану? Или это одно и то же?
– Не придирайтесь к словам.
– Хорошо. Что за беда у сиятельной элиты? – он закатал рукава и дотронулся до браслетов, заряженных энергией стихий.
– Имя проблемы вам известно, – вкрадчиво произносил сановник, – ваши соратники решили её, но старания одной выскочки обесценили успех.
Щелчком пальцев тен Хемсворт захлопнул дверь в спальню.
– Продолжайте.
Селим огляделся. Не подслушивал ли кто? Окна в покои цетр и гостей были закрыты, слугам ходить по балкону запрещалось.
– Он опасен. Слишком опасен, – в голосе звенела сталь, – сегодня ночью убил десятерых, и тайная канцелярия не в состоянии этого доказать. Тела бесследно исчезли, воспоминания пусты и лживы.
– Полагаю, бойцов послали вы.
– Каюсь, поступил во благо страны.
Тишину прорезал соколиный клич. Острокрылая стая парила в зеленоватом небе и высматривала добычу.
– Что вы хотите от меня?
– Близнец владеет одной стихией. Вы подчинили пять, – тен Илметтин поглаживал ноготь на большом пальце, – и, я уверен, знаете все тонкости, ведаете, как устроить идеальную ловушку. Такую, где даже Мора не спасёт ворона. Прямо его не сломить, я убедился, но в наших силах придумать хитрость.
Верховный кайхал сжал аметистовый браслет, и камень заискрился.
– Король не знает о ваших намерениях.
– Он медлит, а это недопустимо. Это проявление слабости и малодушия. Растан твердит о поездке в мятежную столицу и сознательно даёт шанс исчезнуть! Вы представляете, что будет, если проклятый сбежит?
– Беда, согласен.
– Не сомневаюсь, Его величество поймёт нас и похвалит. Сначала рассердится, но после признает правоту. Иначе каорри устроят бунт. Вы не представляете, сколько требований горожане присылают в комиссариат! – Селим с жаром произносил слова, будто выступал на суде, – они жаждут справедливости! Некоторые отказались от приглашений на бал в честь Затмения лишь потому, что испугались приспешника смерти!
– Тревожит другое: недели миновали, как Стеллан раскрыл талант, – Ильхан смотрел на птиц, – так почему младший не пропал, когда была возможность? Зачем вернулся в Афелет и стал мишенью? Что за самопожертвование?
– Не знаю. Возможно, он планирует хитрую месть.
– Слишком хитрую.
Поднималось солнце, пробуждая уставший дворец и разжигая первый день нового года. Началась семерика Авиты – самое тёплое время в Карвахене, когда дерьи красовались в нарядах до колен, слуги надевали форму с коротким рукавом, а многие каорри покидали душный город и улетали в восточное графство (состоятельнейшее, после столицы). Поправляли здоровье и наслаждались радужными закатами на морском побережье. Афелет замирал, и путешественники из Аркестана, Трешны или Марканны дивились и не понимали: они прибыли на окраину или в основанный Златаном орд Стасгардом оплот власти и богатства?
Селим сжал кулаки:
– Обстоятельства таковы, что размышлять некогда. Либо мы действуем, либо посыпаем голову пеплом павших каорри.
Тен Хемсворт оправил рукава и откинул со лба светло-русую прядь, едва тронутую паутинками седины.
– Я отказываюсь от вашего предложения.
– Почему? – огромными усилиями асан сохранил благодушный тон.
– Кайхалов он не тронет, а пойти против короля – всё равно, что подписать себе приговор. Сделка, пусть и на благо Карвахена, обернётся ссылкой на окраину, вслед за Эрданом тен Маршеллом. Я этого не хочу.
– Это последнее слово?
– Да.
– Что ж, прошу прощения за беспокойство. Надеюсь, беседа останется между нами.
Натянуто улыбнувшись, Селим покинул балкон. Кружившие в небе соколы кричали и будто смеялись над провалом второго сановника государства. Надежда на союз с хозяином Зеркальной башни рухнула, как собранная из игральных костей башня. Удар в основание, и постройка рассыпалась, усеяла кубиками доску.
Воспоминания о неудаче обжигали память и отравляли подобно укусу пчелы. Через крохотное жало вливался яд и разрушал уверенность в себе, питая злость. Поражение! Когда кто-то в последний раз отвергал асана? Земля помнила смельчаков? Разве что, предыдущего короля, когда тот осмелился... Нет. Эти знания мужчина предпочитал не ворошить, иначе бы пришлось снять пластину и отправиться в казематы.
Асан чувствовал, что Ильхан не выдаст сиятельному монарху. Издревле кайхалы сторонились мирской суеты, издали наблюдали за владеющими единственной стихией каорри. Даже в годы войны они мастерили оружие, ни один не выступал в рядах бойцов. Снять мантию и замарать руки? Никогда. Ходили слухи, что в случае поражения короля кайхалы бы превратили башню в крепость и основали свой город. После беседы с тен Хемсвортом Селим поверил солдатским байкам. Карвахен падёт, утонет в крови, а гордецы в обручах палец о палец не ударят, не испачкают драгоценные мантии. Пусть, справится собственными силами. И не из таких передряг выбирался.
Дорогу перегородили тачки с компостом и удобрениями, и тен Илметтин свернул на тропу сквозь розарий. Задержится на десять минут, зато одежда не пропитается вонью гниющей травы. С младых лет отмеченный Элле не любил растения, предпочитая украшать дом и кабинет каменными цветами. Не понимал, зачем вкладывать труд и силу в то, что погибнет через день-два. Только древа стихий были достойны внимания, остальное – пережиток прошлого, когда каорри не ведали энергии сельвиолита и арделита. Бумажные книги, оружия из стали перекочевали в подвалы, и это не предел. Скоро столица избавится от остатков прошлого и возродит былое могущество.
Из алого бутона выполз шмель в хлопьях пыльцы, и Селим остановился.
– Пошёл прочь! – шикнул мужчина, – сию секунду!
Глухо гудя, насекомое летело к опутанной плющом шпалере.
Асан замер. Слишком близко он подошёл к проклятой башне. Окинув постройку презрительным взглядом, каорри хотел отыскать другую тропу, но тихо ругнулся. В окно, наполовину скрытое занавеской, смотрели Стеллан и Алессе. Отмеченный смертью коснулся щеки дерьи, та улыбнулась и поцеловала его.
– Великие стихии!
Мужчина облизнул пересохшие губы. Вот оно что. Вот секрет младшего Стасгарда. Как убить того, кого защищает белая лекарица? Толк от покушений, от поездки в Архару, если последняя Васперити исцелит раны? Помнится, на празднике в честь Затмения она столкнулась с верховным кайхалом и торопливо покинула тронный зал. Побежала в башню спасти ворона? Вполне возможно. Зря сановник не послушал Айлин тен Махети. Фаворитка Его величества предупредила, что садовница влюблена в опекуна и готова ради него на безумства. Каорри выслушали цетру, согласно покивали, но после сошлись во мнении, что красавице почудилось. Отношения с приспешником Моры? Немыслимо!
