Текст книги "Когда расцветает жемчуг (СИ)"
Автор книги: Вероника Янушкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
«Даже Растану?»
«В особенности, твоему брату. Он станет королём, но... это плохо, неправильно. Когда-то Карвахеном правил могущественный Орден. Семь избранных каорри, по каждому от элемента, повелевали населением. Они собирались в колыбели стихий и внимали голосам первородных сил, указывая, как мы будем жить. Сговор отмеченных грозой и пламенем разрушил устои и обрёк нашу страну на частые войны. Дома бьются за сельвиолит, упиваются собственным величием, но земля истощается. Только семеро смогут что-то изменить, и я надеюсь, что ты станешь одним из них».
«Меня не убьют?»
«Попробуют. Не раз, не два, но ты выстоишь. Преодолеешь тяготы и станешь сильнее! Тебя охраняет великая Мора! Она главенствует над стихиями, только Авита свободна от повеления смерти. Они дополняют друг друга, как день и ночь, луна и солнце. Где проходит одна, там всегда появляется вторая».
«А отец?»
«Лиран... – вздрогнула Её величество, – король – заложник устоев. Он мыслит и поступает так, как требует общество. Пожалуйста, прости отца за грубость. Он не знал, что мой род основали хранители опаловой искры, и не простит обмана. Я должна была покинуть Афелет через год, но волей судьбы осталась. Я... нет, не могу. Сказать, значит, вовлечь тебя в интриги, а это ни к чему».
«Интриги?»
«Не спрашивай. Так будет лучше для тебя».
Этот разговор королева больше не вспоминала. Алкеста заставляла бесконечно повторять жесты, тренировать заклятия на больных птицах и внимательно следила, чтобы никто не заметил. Поднимающиеся в домик слуги видели, как мать и сын кормят птенцов, рисуют в альбомах, и не подозревали истинную причину встреч под небом Карвахена.
Стеллан взрослел, уроки становились реже. Через день, после единожды в неделю, когда солнце поднималось над столицей. Как-то монарх заподозрил в «неугодных занятиях» (асана смутили уединения матери-обманщицы и сына в птичьей башне) и заставил открыть разум для Прочтения. Воспоминания детства, юности, страхи, тревоги – король многое узнал в тот вечер. Многое, но не всё. Мора наделила младшего Стасгарда редким талантом: он прятал сокровенные страницы сознания за барьером и внушал Читающему иную правду; стирал отрывки у себя и других и восстанавливал спустя время.
Смерть матери разрушила привычный мир. По словам Его величества, королева упала случайно, но следы на берегу озера возвестили обратное. На влажном песке остались глубокие вмятины, будто кто-то дрался или отступал; кровь обагрила камень не сверху, а снизу, точно его положили после падения. Тайная канцелярия заявила о случайности, но Стеллан не поверил. Зачем отец утопил грамму? Почему торопливо избавился от вещей супруги и приказал сжечь её портрет? Сократил траур с года до половины и ни разу не пришёл на могилу?
Опасения подтвердило появление призрака на волнах пруда в ясную ночь. Мать рассказала о желании Лирана отправить младшего сына в военный интернат вместо университета, о ссоре и сильном ударе в затылок. Король пропустил правду мимо ушей, старший брат обозвал лгуньей, а утром садовники растворили в озере яд. Как признался лекарь, Алкеста была жива ещё полчаса после падения, но его вызвали много позже. Отмеченный Морой остался в одиночестве.
Вернувшись из казарм, каорри встретился лицом к лицу с горькой правдой. Все, даже Растан, предпочли бы от него избавиться. Беседовали вежливо и улыбались, но лишь потому, что боялись. Втихаря поминали недобрым словом и страшились «взгляда смерти», соглашались на всё, только бы сохранить жизнь. Особенно это касалось дерий. Как единственный носитель опаловой искры, он мог забыть о жене и детях. Несколько лет Стеллан отрицал истину, меняя одну возлюбленную за другой. Доказывал себе, что способен, пока не увидел страх в глазах очередной фаворитки. Алинна молила убить её, но не трогать.
Общение с матерью вытащило младшего Стасгарда из омута безумства. Ясными ночами они сидели под кряжистой ивой и беседовали до утра, Её величество раскрывала последние тайны магии смерти. Алкеста посоветовала поступить в институт, а после – преданно служить сиятельному брату и слушать зов Моры.
«Растан скоро станет королём. Почитай его, как правителя, исполняй любое указание. Если он поверит в твою верность, то запретит трогать тебя. Понимаю, будет сложно и, порой, обидно. Однажды наступит день, когда всё изменится. Ты поймёшь, когда старые истины рухнут под напором сильнейших чувств».
Свист ветра потревожил мужчину.
Встав, Стеллан посмотрел в окно. Во флигеле горел свет, значит, садовница не спала. Слава искрам, Его величество поверил в способности последней Васперити и теперь она была в безопасности. Асану придётся умерить пыл и признать Сашу достойной наследницей рода. О ссылке в Архару можно забыть. Единственное, надо выяснить, кто уничтожил жемчужное древо. Не давала покоя мысль о третьей стороне противоборства. Корона, заговорщики и... якобы разгромленный Орден? Вдруг отец ошибся, и заснеженные хребты на юге Карвахена по-прежнему скрывают колыбель стихий?
Дерья покинула флигель. Она медленно шагала по аллее и словно что-то искала. Боялась слежки? Вряд ли. Пройдя вдоль кустов олеандра, Глебова присела на лавочку около шпалеры роз и посмотрела на сиреневую луну. Стеллан прищурился. Понятно, где любит отдыхать белая лекарица. В запущенном, но прекрасном уголке парка.
Мужчина сжал платок с опаловыми семенами. Первый порыв – уничтожить сокровище Ильсии – он подавил ещё в приёмной. Сжечь дар легко, восстановить – невозможно. До появления Саши младший Стасгард жил по принципу служения короне, но сейчас... подчиняться тому, кто вынашивает планы о его смерти? В решении сиятельного брата, чей разум задурманил асан, не стоило сомневаться. Вопрос времени, когда в башню отправят убийц. Цветок Моры открывал тропу к полному покорению стихии, выходу на второй уровень сущности. Становлению истинного ворона.
Стеллан убрал ношу в нагрудный карман. В одиночестве ему не выстоять. Бежать из дворца и искать союзников? Логичный выход, но бросать Сашу отмеченный смертью не собирался. Ранимая, но сильная, она притягивала непривычным для каорри теплом и мягкостью. Другие боялись младшего близнеца, а она шагала навстречу и... стирая воспоминания, Стеллан узнал о её чувствах. Безумие! Как его можно любить?
Мысль, что Растан или кто другой использует хранимую Авитой, разгневала ворона. Пусть он оттолкнул её, но будет оберегать.
Словно почувствовав взгляд, Саша посмотрела на башню.
– Наивная, – с улыбкой вздохнул Стеллан.
***
Саше понадобилось три дня, чтобы исполнить все пункты в «инструкции к посеву», написанной на основе советов из дневника мамы. Приколотый над постелью список лишний раз убеждал Глебову, что миры существовали по разным законам. Посей она семена в первые дни, сгубила бы дар правящей династии.
Первым делом садовница выбрала место. Бродила по аллеям и газонам, высматривала пустырь, который половину ночи освещали обе луны. Дерья проверяла кислотность почвы и считала шаги до ближайших деревьев (не менее двадцати) и канала, откуда брали воду для полива растений в парке, чем изрядно развеселила старшего садовника. Для Зерана Смолдерса Глебова по-прежнему оставалась объектом насмешек. Неуклюжей, глупой полукровкой, отнимающей время у «благородного каорри». Подумаешь, Его величество объявил наследницей рода Васперити. Кто не ошибается?
Это случилось на следующий вечер после ссоры с опекуном.
– Поздравляю, – произнёс сиятельный Растан, когда асан вручил документ, – вы оправдали надежды и достойны носить прославленную фамилию, – он сдержанно улыбнулся, – скоро состоится соколиная охота, и я надеюсь на ваше участие. Составите компанию цетре Айлин, да и вдруг понадобятся таланты белой лекарицы.
– Когда планируется мероприятие?
– Через неделю. Мой брат сообщит подробности.
– Благодарю.
– Вы заслужили.
Саше стоило огромного труда не покоситься на Стеллана. Она чувствовала его тяжёлый взгляд и понимала, что младший Стасгард не обрадовался. Вопрос времени, когда сиятельный брат избавит его от бремени.
Это на гербовой бумаге титул оказался помпезным, в действительности всё получилось проще. Глебовой разрешили посещать библиотеку, носить привычные для каорри наряды, единожды в неделю выходить в город, выделили жалование. Учитывая нападение в Архаре, в одиночестве она бы шагу не ступила за ограду. Только с охраной, которая полагалась за немалое вознаграждение (в три раза больше «зарплаты»). Милость короля напоминала обещания политиков из прошлой жизни. Подписались под многим, пожали руку и вручили «корочку», но по-настоящему наградили крохами с барского стола. Отслеживающий браслет не сняли, из флигеля не переселили. Хотя, последнее было к лучшему. Меньше садовница попадалась на глаза – спокойней работала.
Призрак Её величества сказал о землях некоего Ордена, и два вечера белая лекарица провела в библиотеке, где, к огромному удивлению, не нашла ни одной книги. В зале стояли разноцветные кубы, до пояса взрослому человеку, торшеры, кресла и всё. Как работали устройства, она разобралась, но узнать, какая фигура содержала записи об Ордене, не смогла. Информация о любом запросе сохранялась в кубе. Проведай кто об интересах последней Васперити, донёс королю и тогда... Вот и получилось: двери открылись, но переступать через порог оказалось опасно.
Избегая мыслей о захлопнувшейся мышеловке, Саша думала о задании сиятельного Стасгарда. Хорошее место для жемчужного древа Глебова отыскала между кустами жёлтой азалии и клематиса. Усыпанный камнями, суглинистый пригорок (в том мире на нём выросли бы хилые цветы) идеально подходил для перламутровых семян. Дерья уговорила трёх садовников сдвинуть крупные булыжники и выкопать траншею вокруг намеченной лунки. Получился ручей глубиной по колено и диаметром три с половиной метра, который делал тонкую петлю и впадал в канал.
По краям островка Саша прикопала семь кристаллов сельвиолита. В общедоступной секции библиотеки она узнала, что все технические приспособления Карвахена работали благодаря минералу. Камни молочного цвета использовались как топливо, бледно-голубые генерировали электричество (это они светились в установках в башне кайхалов и Архаре), самые редкие, арделиты, блестевшие подобно бриллиантам, хранили и отдавали информацию, мерцая в граммах каорри. Богатство и влияние семей в Карвахене измерялось в рудниках арделита, которыми те владели. Так, правящей династии принадлежали шесть, дом асана распоряжался тремя.
Старший садовник наотрез отказался дать минерал, но дерью выручил Стеллан. Два дня опекун не появлялся, но стоило поссориться с Зераном, через полчаса постучал в дверь флигеля и спросил, что случилось. Неизвестно, как, но к вечеру кристаллы лежали на островке. Грешным делом, Глебова подумала, не спровоцировать ли конфликт, чтобы увидеть младшего Стасгарда, но отказалась от затеи. Глупо и себялюбиво. Подставить его, всё равно что отплатить злом за добро.
В полночь Саша стояла перед зеркалом и мысленно твердила, что всё получится. Расчёсывала косу и успокаивала себя, ведь дневник был вызубрен, инструкции претворены в жизнь. Осталось малое.
Чувствуя лёгкую дрожь, последняя Васперити шагала по аллее. В вольере чирикали попугаи, шелестели на ветру ивы и словно пели колыбельную умершей королеве. Краешки лун соприкасались, и на землю лился жемчужно-серый свет. Пока ночные светила не разошлись, садовница должна была «провести ритуал».
Шаг через ручей, и дерья очутилась на островке. Мерцали сельвиолиты, отдавая земле драгоценную энергию.
В три ямки глубиной с мизинец Глебова закопала по семечку. Через год она переплетёт веточки саженцев и белым огнём соединит в жемчужное древо. Ещё через полгода король получит цветок, а новоявленная лекарица напомнит о договоре и добьётся свободы. Нет – придумает способ и сбежит! Всё получится. Да! Мысли человека материальны. Надо верить в хорошее, и оно обязательно сбудется.
В шелесте азалии послышалось:
– Наивная...
– Справлюсь, – громко возразила Саша.
А куда деваться?..
Глава 9. Соколиная охота
– Доброе утро, – поклонился каорри, одетый в строгий светло-красный костюм и тёмный передник, – вас проводить?
– Благодарю, но не стоит.
– Как прикажете.
Одарив прислужника вежливой улыбкой, Селим уверенно зашагал вдоль столиков. Гости узнавали достопочтимого асана и кивали, расступались, некоторые провожали взглядами и словно боялись, что второе лицо в государстве услышит пустые разговоры и посмеётся. Заметит мелочность мышления и посоветует Его величеству отклонить прошения или вовсе лишить права посещения дворца.
Тен Илметтин видел страх и чувствовал себя хозяином положения, словом способным вершить чужие судьбы. В принципе, так было всюду, кроме сердца Афелета, где безраздельно царили Стасгарды. В королевской обители каорри становился ведомым и подчинялся сторонней воле. Изредка ему удавалось направлять её в русло собственных желаний, но с оглядкой на настроение сиятельных монархов.
Первого, которого застал Селим, отличали жестокость и хитрый ум. Талант просчитывать всё на несколько шагов вперёд и понимать поступки соперников позволили грозному Златану сделать Карвахен могущественнейшим государством. Куда там застрявшей в эпохе земледелия Альтане, помешанной на междоусобных войнах Ларрее или раскинувшемуся в степях Аркестану! Со всеми Его величество заключил выгодные союзы, всех вынудил отписать сельвиолитовые рудники и признать верховную власть династии, рождённой под знаком Адара. Без подписи Стасгарда указы оставались клочками бумаги.
Наследник Златана, великолепный Лиран, жил порывами ярости и благодушия. Его величество плетью бил слуг и наблюдал, как стража клеймит предателей и толкает в пропасть, а за ужином рассказывал асану смешные истории из поездок по стране. По указанию монарха в беднейшем (северо-западном) графстве каорри строили дома и раздавали нуждавшимся. В то же время он запрещал дерьям занимать руководящие должности и не гнушался пощёчин, наказывал цетр за оплошности.
Сиятельного Растана захватывала страсть. Окружение знало, что идти с просьбами к царственному Стасгарду стоило утром, когда тот пребывал в прекрасном расположении духа. Умеренности он предпочитал роскошь. Вычурные украшения (россыпь камней на охотничьих кинжалах, бриллиантовые запонки и пуговицы, часы-медальон дороже поместья, арделитовые пряжки на ремнях) превращали костюмы – только из тканей ручной работы, а кожу для сапог выделывали дольше семерики – в театральные наряды. Помнится, сокола отличали молниеносный бросок и бледное оперение, чтобы незаметно упасть и схватить жертву, но этот вставший на крыло слеток всем возвещал о своём появлении. Возвещал и требовал полного подчинения, легко претворяя угрозы в жизнь.
Единственное, тен Илметтина настораживала дерья из рода тен Махети. Айлин обольстила короля сильнее, чем предыдущие фаворитки. Прежде ни одна не входила в рабочий кабинет и не указывала ему, влиятельному и почитаемому каорри, что и как делать. И это с одобрения правителя! Тот внимал цетре больше, чем проверенным советникам, что делало её весомой фигурой среди господ Карвахена. Немыслимо! Но, пока Растан ослеплён, Селим будет улыбаться смелой красавице. Улыбаться и ждать дня, когда отправит её в дальнее графство, как «обманувшую чаяния династии».
Тяжёлые дубовые двери открыли комнату, где вкушали еду особенные посетители. Овальный стол, гобелены с изображениями соколиной охоты, прихваченные гардины, за которыми стояли ароматические лампы, клетка с соловьями – сановник будто очутился во дворце. Владелец ресторана был в долгу перед асаном и не пускал в зал других гостей. Конечно, короля бы он проводил с высокими почестями, но династия доверяла (ради безопасности) только поварам собственной кухни.
Птичьи трели приятно тревожили слух, ароматы ванили и корицы разжигали аппетит. Мужчина опустился в кресло из кожи цвета коньяка и коснулся одной из трёх выемок на столе. Над отполированным до зеркального блеска чёрным каштаном замерцали проекции блюд из меню. Тен Илметтин выбрал два имбирных чая и рисовых пудинга, надавил на кнопку и, положив руки на подлокотники, принялся ждать.
Вытканный на гобелене каорри подбрасывал сокола, готового напасть на стаю диких селезней. Молниеносный полёт, крик и острейшие когти схватят жертву. Пронзят быстро и точно, и птица словно покажет сиятельным хозяевам, как следует вершить дела. Без промедления и капли сомнений, способных сбить с верного пути на каменистую тропу. Зло необходимо искоренять в зародыше, чтобы оно не поднялось с колен и не поработило весь Карвахен. Уж кто-то, а Стасгарды знакомы с прописной истиной лучше других! Сами истребляли проклятых в войне за Архару! Так почему король медлит? Зачем откладывает то, что должно свершиться? Родственные чувства? Слабость! Преступная слабость!
Размышления оборвал дверной скрип, и в комнату ступил верховный комиссар тайной канцелярии. Соловьи притихли.
– Доброе утро, – Эрдан тен Маршелл присел в кресло напротив и расстегнул верхнюю пуговицу бордового пиджака, – давно ждёте?
– Нет. Блюда ещё не готовы, – улыбнулся тен Илметтин, – я взял на себя смелость и заказал пудинг и чай. Одобряете выбор?
– В самый раз для начала нового дня.
– Наконец-то.
Средняя выемка на столе загорелась белым, и крышка раздвинулась. На бесшумно поднявшейся платформе лежали серебряные приборы, стояли полные тарелки и кружки, над которыми вился ароматный пар. Простых горожан обслуживали каорри; высший свет посещал ресторан, чтобы побеседовать вдали от посторонних слушателей, посему еду подавали по вмонтированному в стены и пол механизму.
Мужчины забрали посуду, и стол принял первоначальный вид.
– Что вы хотели обсудить? – комиссар вытер ладони влажной салфеткой и ножом отрезал кусочек пудинга.
Асан скользил пальцем по серебряной кайме чашки.
– У нас с вами появилась проблема, – вкрадчиво произнёс каорри.
– Какая?
– Серьёзная, очень, – Селим глотнул чаю и поморщился: имбирная горечь приятно царапнула горло, – настолько, что придётся действовать сообща. И, возможно, в обход высших лиц Карвахена. Подчёркиваю, возможно.
– Внимательно слушаю, – прищурился собеседник.
Тихо свистнули птицы и в ряд устроились на нижней жёрдочке, словно поняли разговор.
– Близнец Его величества владеет магией смерти.
Эрдан прикусил зубец вилки.
– Уверены?
Аппетит исчез.
– К великому несчастью, да. Сиятельный Растан увидел это в воспоминаниях Алесе, когда представлял её Совету Благополучия Карвахена. Операция в Зеркальной башне сложилась неудачно, и младший запретил Море забирать дерью. Запретил! – он округлил глаза, – стихия появилась в зале, но Стеллан не позволил ей подойти к алтарю, – тен Илметтин сжал губы, словно подавил приступ тошноты, – причём, кайхалы ведают его тайну и уже попытались убить. Пришествие смерти повергло всех в ужас.
Верховный комиссар тайной канцелярии невидящим взглядом смотрел на молочно-белую шапку пудинга, похожую на снежное облако. Пальцы крутили нож, остриём постукивали по тканому коврику, оставляя метки.
– Король уже распорядился?
– В этом суть проблемы, – Селим подался вперёд и сцепил ладони в замок, – он медлит. Сказал, что отдаст вам приказ в день годовщины войны. Ждать полную семерику – это непозволительная роскошь, вы так не считаете?
Тен Маршелл отложил нож.
– За это время младший натворит много бед. Если секрет раскрыт, то есть ли смысл притворяться бесталанным? Тем более, если знают кайхалы, то скоро беспокойство накроет всё государство. Сначала поднимутся простые горожане, за ними встанут богачи и сановники, довершит беспорядки армия. Через одну-две семерики мы получим бунт крупнее тех, что усмиряли в Архаре, – он стиснул чашку, – сиятельный Растан обязан это понимать.
– Читаете мои мысли.
– Младший ещё не сбежал?
– Нет.
– Странно.
– Согласен, – асан покосился на соловьёв. Те потеряли интерес к беседе и, зачирикав, столпились вокруг кормушки, откуда полетела лузга, – что мешает близнецу затаиться на окраинах Карвахена? Южные хребты, северный залив, острова Чёрных камней, другие дальние уголки – на поиски уйдут годы.
– За которые он создаст армию и... лучше не думать.
В волосах мужчины замерцали рубиновые искры.
– Теперь понимаете, почему я обратился к вам. В каждом городе страны есть бойцы тайной канцелярии, которые обязательно заметят появление близнеца Его величества и предпримут меры.
– Что предлагаете? – Эрдан склонил голову на бок.
– Устройте слежку, – Селим улыбнулся уголками губ, – во дворце не стоит, там он не рискнёт общаться со смертью, слишком много соглядатаев, но за пределами контролируйте каждый шаг. Проверьте всех, с кем общается младший, где останавливается в дни поездок по государству. Я уверен, Стеллан знает о решении короля и готовит пути к отступлению. И когда ими воспользуется, мы обязаны его перехватить и устранить, – он разрезал десерт на идеально ровные куски-кубики, – смыть тёмное пятно зла, ради блага Карвахена, пока не стало поздно. История прекрасно помнит первые годы войны, когда отмеченные Морой воскрешали мертвецов и бросали в бой против живых каорри.
– Эта участь постигла моего пра-прадеда. Его убили и превратили в чудовищную куклу, покорную воле воронов, – глухо произнёс тен Маршелл. Кружка, которую он сжимал, раскололась на две половинки. Тёмными струйками чай пролился на стол и закапал на гобелен, обозначив пятна-морщины под глазами сокола.
– Тайная канцелярия со мной?
– Да.
Давно асан не ел столь вкусного пудинга.
***
Спустя четыре дня грянула соколиная охота. Слуги с придыханием обсуждали, сколько птиц и зверья поймают король и свита, предвкушали пир на несколько дней и роскошный бал, где монарх наградит лучших охотников. Споры, кто ловчее: сапсан или кречет, начинались в час завтрака, продолжались за обедом и не заканчивались к ужину. В одном каорри согласились: без умелого сокольника садок останется пустым.
Сашу сие событие не радовало. Как компаньонка цетры, садовница продолжила обучение полётам. Если в Зеркальной башне Глебову наставлял младший Стасгард, то на территории дворца он наблюдал за уроками издалека, отдавая дерью на попечение денщиков. Получалось, и присматривал, и не сближался, избегая назойливого внимания. Впрочем, Айлин проговорилась «подруге», что близнец Его величества был в числе тех тридцати, кто полетит на ловлю. Свита, прислужники и стражи – каждый отправлялся в недельное путешествие на крылатом скакуне.
На рассвете охотники двинулись в небо. Собираясь около конюшни, они разгоняли сальфа, дважды дёргали поводья и взлетали над парком. В веренице всадников Саша оказалась предпоследней, замкнул процессию Стеллан. Подальше от венценосного брата, поближе к отстающей подопечной. Глебова не чувствовала уверенности, хотя крепко держала узду и вела коня за королевскими стражами. Невольно ощущала на себе взгляд и подавляла желание поравняться с отмеченным Морой, которому хотела посмотреть в глаза...
После полудня каорри прибыли в поместье. С высоты Глебова увидела трёхэтажную копию дворца, окружённую невысокими домиками, и сад. За оградой, на извилистой дороге, грум ухаживал за жеребятами, а около врат прислуга поджидала гостей. Господ с почестями проводили в особняк, остальным показали флигели. Комнатка Саши оказалась вполовину меньше, чем прежняя. Кровать, шкаф и стул – большего «постояльцу» не полагалось. Паутина, пыль, трещины в деревянном окне и пятна плесени на ковре навевали мысль, что домик пустовал несколько лет. Купальня и туалеты располагались в одноэтажной постройке, увитой плющом и диким виноградом. В противоположном краю территории возвышались обедня и застеклённый соколиный купол.
Позавтракав рано утром, каорри собрались на площади перед конюшнями. Сиятельный Растан разделил всех на четыре связки и указал стороны света, где должна была начаться охота. Глебову он оставил рядом с собой, как и фаворитку, асана, верховного комиссара тайной канцелярии, младшего брата. Свиту дополнили стражи и «кормильщики», обязанные везти клетки с крылатыми охотниками, мешки с приманкой, перчатками, бубенцами, онучами и садки для дичи.
И началось. Головокружительные полёты чередовались с пике и скачками по лесу и вдоль ручьёв, томительные ожидания перемежались с лицезрением борьбы хищника и жертвы. Сокольники радовались победам и хвалили кречетов, гордились отвагой; последняя Васперити отворачивалась и старалась не слышать, как кричат раненые птицы. Для охотников – веселье, для них – медленная смерть. Хороши развлечения в этом искривлении! Лучше бы «стихийники» в футбол или регби играли. Жестокость порождала жестокость, и завтра на месте пернатых могли оказаться каорри.
Садовница отёрла лоб рукавом водолазки. Каштановый лес, усыпанный шишками-ёжиками, остался позади, и перед всадниками расстелился луг. Нещадно пекло полуденное солнце, из-за ветра слезились глаза, и накатывал кашель. Мышцы болели, отдавая острыми уколами при каждом шаге коня: сказывалось долгое пребывание в седле. Это не полёт над дворцом и пробежка по главной аллее.
– Алессе, отстаёшь! – прокричала Айлин, – смелее! Сальф тебя не укусит!
Будто услышав цетру, скакун заржал, а Глебова крепче ухватила поводья. Пусть каорри не думают, что ей трудно.
– Гляди!
Тен Махети смотрела в небо, где сокол напал на дикого селезня. Острейшими когтями хищник схватил жертву за шею и лапы, оглушительно крикнул и потащил вниз, в заросли осоки.
– Поймал!
Фаворитка обернулась на короля. Его величество и свита верхом на конях торопились к месту приземления. Ловко спрыгнув на траву, сиятельный Растан поднял живую добычу и передал слугам. Сломанное крыло болталось, кряканье заглушало лошадиные всхрапы. Раненого селезня связали и упрятали в подобие рыболовного садка.
– Зоркий глаз, крепкая хватка, – монарх погладил сокола по спинке и надел на голову клобучок, – четыре полёта, четыре птицы в сетях. Молодец, Адарь.
– Не пора ли пойти на крупного зверя? – прищурился асан.
За спинами мужчин шелестел на ветру дубовый лес.
– Лисица убежит прежде, чем половина свиты пришпорит сальфов, – верховный комиссар тайной канцелярии покосился на дерий, – заяц скроется в норе раньше, чем мы отпустим кречетов.
Айлин поняла взгляд:
– Мы останемся, – обворожительно улыбнулась цетра, – погреемся на солнце, пообедаем и медленно двинемся в поместье.
– Уверена?
– Да. Я полна впечатлений от охоты!
– Вас сопроводят. Отведёте скакуна с добычей?
Тен Махети кивнула.
– Тогда – до вечера, – король поцеловал фаворитку в губы, – отдохни, – он повернулся к воинам, – исполнять всё, что она прикажет. Головой отвечаете! И... – хмурый взгляд предназначался младшему брату, – тоже поедешь с ними.
Всадники направили коней в лес. На лугу остались Айлин, Саша, её опекун, два стражника и кормильщик. Прикусив губу, Глебова сползла с коня и легла на траву. Ноги гудели, ладони горели огнём несмотря на перчатки. Слава богу, на сегодня охота закончилась. Провести бы вечер в тёплой ванне, ведь грядущий день будет труднее.
Колоски мятлика щекотали шею, запахи клевера и тины (неподалёку тёк ручей, или скрывалось болото?) навевали сон.
– Устала?
– Чуть-чуть.
– Непохоже, – тен Махети улыбнулась садовнице, затянув тесьму на косе, – пообедаем? Не знаю, как ты, но я проголодалась.
– Буду рада.
– Тогда вытащи из седельных сумок покрывало и полотенца с едой.
Дерьи устроились в тени раскидистого шиповника. Разрезали сырные лепёшки и пахлаву, разлили по кружкам холодный чай с молоком. Воины, помня угрозу короля, ходили по лугу и смотрели: не видно ли чужаков? Кормилец зашивал дыры в сетях, Стеллан в то время шагал к зарослям камыша.
Трещали кузнечики, в лесу дятел стучал по ветке.
– Тебе понравилась охота? – Айлин отщипнула кусочек теста. В блузке и шароварах из мерцающей ткани оттенка шелковицы она казалась дриадой, благоухающей лепестками диких роз. Глебова понимала, почему Его величество не сводил с неё глаз.
– Нет.
– Почему?
– Птиц жалко, – Саша не смотрела на садок, но слышала, как бьются селезни, тетерев, вороны и лебедь-слеток. Вот бы разрезать сеть и отпустить здоровых! – Что с ними будет?
– Ужин. Из тетерева – чучело.
Садовница подавилась пахлавой.
– Думаешь, в природе сокол бы не растерзал добычу? Он бы поймал точно так же и отнёс птенцам. Или лучше, чтобы те умерли с голода?
– Нет.
– Видишь, это неизбежно. Закон природы – чтобы выжил один, должен погибнуть другой. Всех спасти невозможно, – цетра задумчиво смотрела на облако-цветок, – разве в твоём зазеркалье было иначе?
Саша покачала головой.
– Между искривлениями мало различий, верно? – казалось, аметистовые глаза смотрели прямо в душу, – чем человек отличается от каорри?
– У нас нет магических способностей. Вы повелеваете стихиями, мы так не умеем. Мы обычные, не растим волшебных деревьев и не знаем ваших цветов.
– И всё? – Айлин доела лепёшку, – я бы почувствовала себя чужой в твоём доме?
Последняя Васперити представила появление фаворитки в городе. Женщины бы сгорели в огне зависти, мужчины подрались за внимание, а красавица выбрала бы самого сильного и влиятельного. Прочим бы улыбалась и просила об услугах, укрепляя влияние в элите общества. Яркая, безупречная, знающая себе цену и тонкости психологии цетра – противоположность Александре Глебовой. Другая сторона женской природы.
– Нет. Вы бы продвинулись очень высоко. Примерно так, как в Карвахене, – она глотнула чаю, – я бы так не смогла.
– Странно, – тен Махети стряхивала крошки с куска пахлавы, – если зазеркалья похожи, то почему ты другая? Не такая, как мы?
– Не знаю, – она пожала плечами, – такой родилась.
– Это не ответ.
Садовница смотрела на своё отражение в кружке.
– Зачем это вам?
– Хочу понять тебя.
– Странно, что госпожа снисходит до прислуги.
– Ты мало знаешь эту госпожу. Повернись события иначе, я бы работала горничной у богатых каорри.
Саша развязала тесьму и принялась расплетать волосы.
– Я с детства чувствовала себя не такой, как все. Девочки играли в куклы и посуду, а мне было скучно. Одноклассницы красовались перед мальчиками, соперничали за внимание популярных, а я сидела в стороне. Они ходили на свидания, я помогала маме в саду, – дерья смотрела, как ветер ласково колышет серебристые пряди-паутинки, – наряды, бижутерия, косметика и прочая мишура нагоняли тоску. Я не понимала, зачем притворяться кем-то другим, если рано или поздно снимешь маску? Смоешь косметику и останешься без ярких платьев? Представьте: мужчина покорён, желание исполнилось, штамп в паспорте поставлен – у вас, печать в грамме – но что дальше? Он увидит настоящее лицо избранницы и разочаруется в ней. Они расстанутся, и один будет корить другого за обман, даже презирать. Это не путь к счастью. Точнее, не к тому счастью, в которое я верю.
