Текст книги "Когда расцветает жемчуг (СИ)"

Автор книги: Вероника Янушкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

***

Стоило ли сомневаться, что до утра Саша не сомкнёт глаз?

Стеллан проводил её до спальни, расположенной этажом выше, и посоветовал внимательно изучить находки. Что, в общем-то, дерья сделала бы и без напутствий. Перехитрил верховный кайхал полукровку! Якобы, позвал на кофе и спросил о здоровье, на самом деле – умело заставил раскрыть секрет зачарованного столика. Впрочем, все каорри представали мастерами в искусстве интриг.

Несколько минут Глебова простояла перед зеркалом. Всматривалась в перламутровую радужку, дивилась переливам и думала, что не похожа на «чужого» в облике человека, часто упоминаемого в фантастических книгах. Надев солнцезащитные очки, садовница спокойно бы прошлась по улицам оставшегося в Зазеркалье города. Прогулялась по набережной, поработала в бухгалтерии и скоротала вечер в цветнике санатория. Мечты, мечты. Как обстояла жизнь в родном мире? Вспоминал ли кто о Саше? Дело об её исчезновении из отеля полиция не раскроет никогда, перенесёт в список «глухарей».

В шкатулке сохранились жемчужная диадема, браслет, обрывок полотна с генеалогическим древом, мягкая игрушка в виде журавлёнка, букетик засушенных васильков и четыре белых шарообразных камня. Пояснительных записок или подсказок дерья не нашла, посему сложила предметы обратно и защёлкнула замок.

Воспламенив газовый светильник и по-турецки устроившись на постели, Саша развязала мешочек, высыпала на покрывало жемчуг. По пять камней шести цветов и три одного – семена деревьев стихий, как садовница позже прочитала в дневнике. Ильсия тен Васперити проводила особенный ритуал: отдавала саженцу часть своей энергии, и только после «слияния» на ветвях появлялись бутоны. Один-два, не более. В противном случае, каорри ждала мучительная смерть от истощения.

Мама мечтала вырастить собственный сад стихий и собирала семена. Она описывала, как с помощью кайхала (проводника силы) смогла бы вдохнуть жизнь в жемчужинки других элементов. Особенно Ильсия гордилась опаловыми камнями, найденными в лесах Ордена Семи Стихий, и наказывала прятать ото всех:

«Год я провела на земле разгромленного Златаном Ордена. Якобы, отправлялась на сбор редких камней и трав, на самом деле – бродила по выжженному лесу, поднималась в среднегорье. Три семени древа смерти – редчайшее сокровище Карвахена. После войны не осталось никого, кто бы пробудил мерцание опала, но я тешу себя надеждой, что однажды встречу такого каорри. Мы боимся того, чего не понимаем, и готовы уничтожить тех, кто не похож на всех. Видеть зло в смерти? Унижать могущественную стихию, убивая её воплощения? Подавлять Мору и надеяться на милость Адара? Весьма недальновидно для Его величества, ведь месть будет страшна...»

– Удивительно.

Саша убрала в мешочек все жемчужины, кроме чёрных. Дерья была уверена, что верховный кайхал отберёт запретное сокровище. Уничтожит сам или отдаст монарху – разницы нет. Поэтому Глебова спрятала камни в пришитый к корсету кармашек. Это сейчас она носила традиционный для каорри наряд, перед полётом во дворец переоденется в комбинезон. Рабочая форма объёмная, «тайник» вряд ли заметят.

Интересно, что колдуны покоряли пять стихий. Жизнь и смерть были подвластны только отмеченным Авитой и Морой, но подобных кайхалов государство не помнило. То есть, мама смогла бы вырастить шесть деревьев. Седьмое бы пробудил Стеллан, но судьба повелела иначе. Младший брат притеснён старшим, Ильсия вовсе...

«В нас горит белый огонь. Дар Авиты, способный встать на пути Моры и спасти каорри от смерти. Мы проводники стихии, исцеляем других, но не можем обратить её на себя и поэтому уязвимы. Не дышим огнём или метаем молнии, не повелеваем реками или направляем ветер – зато исцеляем раны и усиливаем другие элементы.»

Погружаясь в воспоминания мамы, садовница убеждалась в обмане короля. Живи она в Карвахене с первых дней, никогда не подписала договор.

«Я не помню времён, когда наш род процветал. Моя мать, Мегара тен Васперити, рассказывала о днях, когда семью почитали выше орд Стасгардов. Мы устраивали бал в день затмения, мы хранили в овальных комнатах семена и лепестки и распоряжались дарами, мы создавали сферы перемещения.

Благополучие перечеркнула война. Мы, хранители сада стихий, не хотели новой столицы. Пересадить молодые деревья и обрубить корни вековых, как приказал Златан, – немыслимо и глупо! Архару построили на источнике магической энергии, заключив её в стержень города и пропустив через ярусы. В саду артерии выходят на поверхность и питают деревья силой. В любом другом месте потребовалось бы закопать тонны кристаллов сельвиолита и арделита, и то, без ежегодного слияния растения бы зачахли. Дед попытался вразумить Его величество, напомнил основы, но был выставлен из дворца. На утро белый лекарь исчез. Вышел к источнику и не вернулся.

Между сторонниками короля и противниками вспыхивали кровавые стычки. Златан орд Стасгард жестоко подавлял мятежников. И, так случалось, в раздорах погибали Васперити. Воины убивали лекарей и жестоко расправлялись над остальными. Много позже я узнала от Лирана, что его отец приказал тайно избавиться от моего дома. Боялся, что возглавим бунтарей и наделим даром бессмертия...»

Саша хмуро перелистнула дневник. Понятно, почему её семья не хотела переезда, но другие каорри? Что такого страшного в иной столице? Узнать бы больше про загадочный источник Архары. От всего сердца Глебова пожалела, что увидела часть сада, не прошла вглубь! Сейчас возвращение в природную сокровищницу казалось сродни самоубийству. Только призрак проникнет на последний этаж.

«Меня и маму пощадили. Точнее, Мегара тен Васперити поклялась отдавать цветы с жемчужного древа правящему дому и стала лекарицей орд Стасгардов. Первое детское воспоминание, как мы под конвоем покидаем сад стихий, а стражи выносят ценности, я не забуду никогда. У нас забрали всё, кроме имени. Разве комната в чужом дворце сравнится с тихими аллеями? С утренним сбором росы с переливающих лепестков? С шёпотом источника, ведающего о грядущих днях? Косые взгляды, сплетни за спиной, угрозы надеть на ладони отслеживающие браслеты – мы стали игрушками короля. Бесправными, вынужденными исполнять приказы, лишёнными права голоса...»

– Так нечестно! Нечестно!

История повторилась. Теперь Саша – кукла на ниточках. Магией привязанная ко дворцу и обязанная плясать под чужую дудку.

«Всю жизнь я мечтала о свободе. Постигала искусство белых лекарей, но в глубине души лелеяла надежду о побеге из Карвахена. Казалась примерной дерьей, по-настоящему – проверяла, кто друг, а кто враг. Читала о быте и устройстве других миров, представляя, в каком смогла бы обосноваться. Особенно меня заинтересовало искривление, где жили «люди». Внешне похожие на нас, они не были рождены под знаками стихий, зато вели знакомый уклад. Я бы легко затерялась среди них!»

Да уж, Ильсия с блеском осуществила план.

«После смерти мамы я дни и ночи проводила в молодом саду, не забывала о фамильном древе. Единственном, оставшемся на утёсе между водопадов. Остальные вырубили по приказу Лирана, год за годом стирающего из памяти населения семью Васперити. Страх потерять власть пересилил рассудок Стасгарда.

Я собирала цветы, один оставляла для семени, которое после созревания отдавала королю. Если получались два, то второе в тайне оставляла себе. Собственный сад... мама однажды сказала, что круг из семи деревьев-стихий возродит мир. Свитки и книги из нашего дома в Архаре украли, но я изменю судьбу...»

Глебова промокнула глаза платком. Да, мама изменила. Сбежала из ненавистного плена и обрела счастье на Земле. Короткое, но желанное! Пусть отец рано покинул дом, но они были счастливы! Ох уж этот Карвахен!

– Как тебя выследили? – дерья сжала дневник, – кто украл часы из твоего дома? И почему именно сейчас? Кто бы знал!

«По приказу короля теперь я вместо мамы прилетала в Зеркальную башню каждую семерику и создавала сферы перемещения. Кайхалы давали элементы, после забирали творения. Ликарра – это соединённые лепестки стихийных древ, окутанные белым огнём и запечатанные в стеклянный шар. Если её разбить и представить любое место, то исчезнешь и через секунду появишься там. Я мастерила простые артефакты, из пяти лепестков. Семь бы позволили открыть путь в другие миры и даже во дворец стихий.»

Саша посмотрела на сундучок. Во что за камни! Использовать бы один и покинуть башню, но браслет на ноге выдаст укрытие.

«Время изменило Лирана не в лучшую сторону. Прежде обходительный, король гневался из-за пустяков и срывал злость на ни в чём неповинной Алкесте. Бил и угрожал отдать «на расправу» тайной канцелярии. Я исцеляла синяки и слушала, как дерья боится за сына и не знает, как защитить от обезумевшего...»

Солнце окрасило страницы в алые тона, и в дверь постучали.

– Мне поручено забрать книгу, шкатулку и свёрток, – монотонно произнесла каорри, одетая в васильково-синюю мантию. В сапфировых глазах читалось столь явное презрение, что садовница вспомнила асана. То же неприятие и нежелание тратить время на «умственно-отсталый источник проблем».

– Я не дочитала.

Колдунья высокомерно взирала на Сашу. Медно-рыжие волосы поддерживал обруч, словно гостья выделялась среди кайхалов. Помощник? Доверенное лицо? Или супруга «хирурга»? Вряд ли. Природа наградила её правильной красотой: портреты таких женщин рисуют вчерашние школьники при поступлении в институт. Черты лица ровные, плавные и... обычные. Хозяин башни предпочёл бы кого-то интереснее.

– Распоряжение Ильхана тен Хемсворта.

– Пожалуйста. Семь листов...

– Распоряжение, – равнодушие в голосе обожгло сильнее огня.

Каорри забрала дары мамы.

– Уезжайте отсюда, вместе с опекуном, – в дверях произнесла суровая незнакомка, – и не возвращайтесь. Никогда. Кайхалы превосходно помнят предательство вашей матери. Я стану первой, кто ударит вас в спину.

Глебова промолчала. Дождавшись, когда дверь закроется, она встала и приблизилась к окну. Такими темпами скоро выстроится очередь из желающих плюнуть в лицо последней Васперити. Колдунье придётся побороться за почётное место с асаном. Глядишь, случайно искалечат друг друга. Всем на радость.

Чувствуя в душе гнетущую пустоту, Саша смотрела на воды озера. Окрашенные в цвет спелых ягод, они целовали песчаный берег и ласкались о гряду, и словно успокаивали. Гроза утихла, грядёт погожий день. Чёрная полоса не может тянуться вечно. Путешествие во дворец стихий, встреча с мамой, дар – знаки светлой полосы? Садовница осталась жива, запомнила наставления из дневника, узнала историю семьи. Кирпичик за кирпичиком стена уверенности росла и отгораживала последнюю Васперити от алчных каорри.

Глава 6. Заговор

– Все готовы? – Ильхан тен Хемсворт повернулся к старшему помощнику.

– Нет, – поклонился каорри, – трое не присутствуют.

Верховный кайхал посмотрел на пластину часов:

– Скоро полдень. Если не появятся, то проведём без них.

– Как прикажете. Я могу идти?

– Свободен.

Услышав дверной хлопок, мужчина тихо выдохнул. До ритуала оставались минуты, а собрались не все участники. Помнят, что ослабеют до следующей семерики, отпустят нити стихий, и легкомысленно нарушают правила! Впрочем, хозяин Зеркальной башни не собирался бегать за каждым подобно нянечке и напоминать. Давно уже не дети. Каждый прошёл посвящение и заслужил пятикаменную грамму.

Тен Хемсворт приоткрыл окно. Стеллан орд Стасгард выводил из денника двух сальфов. Сколько жалоб выслушал Ильхан за то, что не выгнал отмеченного Морой! Кайхалы заподозрили беду, когда по коридору и ступеням полилась ледяная вода. Поспешили к лекарскому залу, открыли дверь и оцепенели от ужаса. Посреди студёной реки стояла сама смерть! Её мог впустить только младший брат короля и, значит, он владеет темнейшими силами! Такому каорри не место в башне!

– Он изведёт нас!

– Хорошая пара! Убийца и предательница!

– Избавьтесь от них!

– Будь они прокляты!

Кайхалы злились словно дети. Тен Хемсворт не пожелал ссориться с Его величеством и пообещал, что чужаки покинут башню, едва последняя Васперити поправится. И приказал успокоиться: отстранение от ритуалов означало потерю могущества. Сам он подавил неприязнь – высокая должность научила контролю за чувствами. Высказывай отмеченный Левентом недовольства, давным-давно бы утратил влияние.

– Забавно.

Около арки Алессе пыталась поладить с сальфом, её опекун кружил над соснами и ждал. Конь ерепенился, ржал, словно чувствовал страх наездницы, и норовил лягнуть. Да, глупо было ждать, что робкая дерья подчинит скакуна. Скорее, тот сбросит и побежит в стойло. Если не растерзает шипом.

Ильхан помнил, сколь великолепной всадницей была Ильсия. В полёте отпускала поводья и держалась ногами за ремни, смело поднималась за облака и не страшилась путешествовать ночью. Дочь не унаследовала её смелости. В какой степени тен Хемсворт уважал белую лекарицу, в такой не понимал последнюю Васперити. Пренебрегает собой, как может требовать признание другими? Потомок древнего рода напоминала прислугу, которую господа каждый день бьют за провинности и грозят сбросить в обрыв. Осколок извлечён, стихия Авиты проявилась, но изменит ли это дерью? Мать она не заменит. Союз кайхалов и хранителей жемчужного древа расторгнут.

Васперити были желанными гостями в Зеркальной башне. Из поколения в поколение они творили сферы перемещения и передавали Ордену Семи Стихий, после – королевской династии. Когда род белых лекарей почти перебили, Златан орд Стасгард приказал Мегаре тен Васперити создавать магические предметы в обители кайхалов. Те следили за вдовой и докладывали королю: послушна ли она, как исполняет приказ, не думает ли о бегстве, с кем дружески беседует. Для надёжности её дочь запирали в зале ритуалов и выпускали, когда Мегара отдавала артефакты.

Монарх не путешествовал на крылатых конях. Он разбивал шар и вместе со свитой переносился в Архару, на побережье или заграничные города. Благодаря внезапному появлению Златан побеждал в войнах, подавлял мятежи и расширял территорию Карвахена. Наследник дома – Лиран орд Стасгард – продолжил деяния отца, и скоро государства материка признали власть сиятельной династии.

Прошли годы. Ильсия выросла и поддержала имя семьи. Последняя, на тот момент, белая лекарица послушно исполняла приказ короля. Единожды в семерику прилетала на сальфе и мастерила ликарры. Хозяин башни оставлял себе треть, остальное забирал асан. Ильхан, будучи одним из двух старших помощников, создавал стеклянные заготовки и следил, чтобы дерья не украла шары.

Престарелый верховный кайхал доживал последние месяцы и задумывался о преемнике. В претендентах числились все каорри, что жили в башне. Он устраивал тренировочные поединки, беседовал, спрашивал совета у стихий. За неделю до смерти Хейдан тен Мелларк пригласил Ильсию на обед и поинтересовался, кого та видит достойным наследником. Васперити высоко оценила способности Ильхана, пусть и назвала излишне гордым и прямолинейным. Он, в свою очередь, провожая в зал артефактов и выдавая шары, окрестил лекарицу белокурой фурией.

Позже, вкладывая в сферы энергию, дерья поранила руку и попросила разрешения переночевать в башне. Бушевала гроза, ветер ломал сосны, и Ильсия боялась, что не долетит до Афелета. Хейдан выделил комнату, но предупредил, что утром посторонняя должна будет покинуть дом кайхалов. Кто бы знал, что случится той ночью!

Оглушительный звон и всплеск энергии разбудили мужчин. Предпоследний этаж – схрон артефактов – усыпали осколки пространственного зеркала, и вычислить точные координаты мира, куда сбежала пропавшая Ильсия, каорри не сумели. По наклону оправы, граням камней и фазам лун Ильхан предположил искривление, но Совет Благополучия Карвахена решил, что поиски Васперити не оправданы. Ликарр она создала больше сотни, обучила лекарей премудростям искусства, и тратить время на её поиски бессмысленно.

Миновал век, прежде чем династия вспомнила о беглянке. Сиятельный Растан вызвал верховного кайхала и потребовал рассчитать параметры. Тен Хемсворт потратил семерику, но порадовал Его величество координатами зазеркалья. Ильхан не верил, что младший Стасгард отыщет Ильсию, ведь та могла обосноваться в любом уголке мира, но открыл путь. Рассказал о нравах, передал книгу с наблюдениями исследователей и ценности, чтобы обменять на деньги. Главное, вручил последнюю сферу с семью лепестками для обратного перехода.

Чуда не случилось. Через пять лет (по меркам Карвахена) отмеченный Морой привёл в государство ни на что негодную наследницу белой лекарицы. Артефакты? Огонь? Алессе не была способна удержаться на сальфе.

В дверь постучали.

– Входите.

Хозяина башни потревожила единственная кайхалла и вторая старшая помощница, Аджена тен Серфати.

– Все собрались?

– Нет, – она перебирала браслеты на запястьях, – трёх по-прежнему нет. Утром отбыли в столицу и не вернулись.

Ильхан посмотрел на часы:

– Проведём без них. Сами виноваты, – мужчина коснулся подбородка, – распорядись, чтобы закрыли врата и настроили генератор на крыше на полную мощность.

– Как прикажете, – поклонилась кайхалла.

– Свободна.

Тен Хемсворт бросил взгляд в окно. Алессе и опекун летели к озеру. Дерья одолела страх. Может, она не столь безнадёжна? Лавры матери не заслужит, но, хотя бы, удостоится признания каорри.

***

– Готовы? Шрам не беспокоит?

– Я здорова.

Стеллан кивнул.

Платформа скользила к фундаменту башни. Слушая тихий скрип, Саша любовалась лесами Карвахена и считала кружащих над озером острокрылых чаек. Страх высоты исчез, и в душе расцвело чувство полёта. Ветер ласково перебирал складки туники, играл волосами и словно шептал: «С возвращением!»

– Полагаю, о сальфах вы ничего не знаете.

– Само собой.

– Плохо, – резко произнёс каорри, будто рассердился на подопечную, – очень плохо. Две с половиной недели миновали, а ваши успехи весьма скудны. До сих пор не осознали, что никто не будет с вами нянчиться? Не ждите милостей от судьбы, сами стремитесь познать Карвахен. Читайте, слушайте, задавайте вопросы, добивайтесь уважения господ, но не витайте в облаках! Поймите, такому хрупкому цветку, как вы, не выжить в Афелете! Привыкайте к этому искривлению! – мужчина ударил кулаком по стене, – вы подписали договор с Его величеством, но это ничего не значит. Я уверен, что обратно вас не отпустят и поселят на окраине города под неусыпным оком стражей. Хотите жить в постоянном страхе?

– Нет.

– Тогда старайтесь, для вашего блага. Плыть по течению опасно, можно рухнуть в водопад и разбиться о камни.

Тирада спустила с небес на землю. Видимо, вчера опекун пожалел Глебову, отложил разговор из-за находок. Саша подавила желание подойти к младшему Стасгарду и дотронуться до плеча. Ещё оттолкнёт.

Подъёмник скрыла тень башни.

– Что-то случилось?

– Многие недовольны вами, – он говорил тихо, словно боялся, что подслушают кайхалы, – накануне асан убеждал Его величество отказаться от затеи с жемчужным древом и отослать вас в Архару в Институт прислужниц. Лучшее, что ждёт выпускниц, это помощь цетрам в гардеробных комнатах и купальнях.

Садовница охнула:

– Но мятежники...

– Именно. Ваше благополучие зависит от короля, но терпение сиятельного Растана не безгранично. Если он разуверится, то вы останетесь один на один с обозлённой молодёжью первой столицы Карвахена.

– Я прочитала дневник и знаю, что делать, – твёрдо произнесла дерья.

Стеллан повернулся к Саше:

– Его величество это проверит.

Прочитает, не сомневалась Глебова. Второй раз испытание не отсрочить, веские причины исчерпаны. Осколок вытащен, а рана – что монарху чужая слабость? Как начальники того мира, он ставил перед подчинёнными задачу и любой ценой требовал результат. Только в санатории садовнице бы грозили выговор и увольнение (в худшем случае), тут ставкой в игре стала её жизнь. Или покоряй стихию, или на тебе поставят крест.

Платформа остановилась. Из денника каорри вывел осёдланных коней и повёл к арке.

Последняя Васперити искоса поглядывала на мужчину. Между бровей пролегала морщина, волосы переливались искрами опала – младший Стасгард злился. Дерья заметила давно: когда заступник ослаблял контроль над чувствами, угольно-чёрные пряди мерцали подобно драгоценному камню. Островок между водопадами, последние минуты операции, спуск с башни – ледяная скорлупа треснула.

– Забирайтесь в седло.

Саша сделала. Скакун топнул, словно почувствовал страх наездницы, выбив искры из камня. Крылья в ножнах дёрнулись, заплетённая в косы грива ударила садовницу по волосам.

– Пришпорьте, и он перейдёт на шаг. Дёрнете поводья на себя раз, и сальф побежит. Два – взлетит. Натянете, будет снижаться. Ударите – опустится. Запомнили?

– Почти.

– Тогда – вперёд!

Стеллан хлестнул уздой, и конь расправил крылья. Мгновение, и жеребец превратился в тёмное пятно, летящее к скалам близ озера.

Дёрнула садовница поводья криво, потому что сальф заржал и встал на задние копыта. Лишь страховочные ремни и намотанная на ладони упряжь спасли от печальной участи. Из ноздрей вырывался пар, хвост со свистом рассекал воздух.

– Прости, пожалуйста! – Саша чувствовала ярость животного и не знала, как поступить. Спешиться было невозможно, но и усидеть оказалось трудно, – я только учусь!

Скакун не услышал. Будто одичав, он попытался снова сбросить Глебову. Та ощущала себя как на родео и понимала, что падение будет фатальным. Сломает спину, и зверь её добьёт. Как мама поладила с сальфами?

В груди болезненно заныло, но дерья не сдалась.

– Я друг!

Ладонью она коснулась холки, коленями сжала бока и глубоко вдохнула. Конь чувствовал страх и слабость, значит, Саша была обязана показать силу. Сбежать из дворца стихий и сгинуть под копытами шипастого монстра? Глупо и смешно! Каорри правы, что видят в садовнице слабую полукровку!

Вороной летун крутанул хвостом и опустил голову.

– Давай!

Последняя Васперити сильно дёрнула поводья, и сальф оттолкнулся от земли. Ветер ударил в тело, и Саша инстинктивно прижалась к животному. Её подбрасывало в такт крыльям, спина гудела, глаза слезились. Всадница едва видела, куда лететь.

Стеллан медленно кружил над озером, словно высматривающая добычу хищная птица.

Глянув на подопечную, мужчина указал на пляж и натянул поводья. Глебова последовала примеру. Когда конь опустился на песок, дерья шумно выдохнула. Слава богу, сальф не сбросил. Ежедневные тренировки – единственный ключ к успеху в покорении воздуха. Вняв наставлениям младшего близнеца, садовница мысленно пообещала себе проводить в седле час-другой. Чувствовала: умение понадобится.

– На сегодня полётов достаточно.

Стеллан смотрел на грудь ученицы, где на повязке проступило пятно.

– Вы солгали, – он спешился и, намотав поводья на луки, отпустил обоих коней на луг, – Болит?

– Чуть-чуть.

Саша устало опустилась на песок. Около камней рыл норку жёлтый краб, вдоль прозрачных волн вышагивала чайка и клювом переворачивала мотки водорослей. Роилась мошкара, пахло рыбой и цветами клевера.

– Вы сказали, я должна спрашивать о Карвахене, – пальцем Глебова рисовала раковину с жемчужиной, – можно сейчас?

Младший Стасгард молчал. Смотрел, как лазуритовые воды окатывают скалы, и точно погружался в воспоминания. Тяжёлые, давние, мрачные. Садовница призадумалась: сколько лет опекуну? Внешне бы дала немногим больше тридцати, но как по-настоящему? И как долго живут каорри? Два? Три века?

– Попробуйте. Но не обещаю, что отвечу.

– Вы ладите с сальфами, те тоже беспрекословно слушаются, – Саша затронула нейтральную тему, побоялась «спугнуть» ворона, – в Архаре я видела, как на них смотрят горожане. Боятся, но ухаживают. С чем это связано?

– Изначально кони были предназначены для боя. Они оберегали всадника и в то же время нападали на противника. Слабого хозяина сальф не потерпит. Проявите характер, и тогда покорите воздух. Вы ждёте удара, прячетесь, и это понимают не только животные, но и каорри. И, поверьте, это не ключ к успеху. Карвахен ценит смирение в прислуге, а не дерьях из влиятельных семей, – он бесстрастно смотрел на скалы, – станьте для сиятельного Растана и асана той, кого они хотят видеть. В Приёмной излучайте уверенность, во флигеле возвращайтесь к самой себе. Иначе, вам будет очень тяжело.

– Я должна надевать маску?

– Для вашего блага. Устои этого общества едва ли возможно пошатнуть. Признание или одиночество – выбирать вам.

Глебова прикусила язык. Едва не спросила, отчего Стеллан выбрал второе.

– Почему тен Илметтин выше вас в иерархии? Сомневаюсь, что в книгах об этом написано, – осторожно произнесла садовница, заострив грани песчаной ракушки, – в моём мире вы были бы чуть ниже Его величества.

– Не только Селим влиятельнее меня, – мужчина обернулся на крик чайки, нашедшей под водорослями живого малька, – верховный кайхал, наследник Его величества, когда появится. Комиссар тайной канцелярии, комиссар военных дел, комиссар городского развития... много кто. Они занимают ключевые должности, распоряжаются казной и подчинёнными, входят в Совет Благополучия Карвахена. Я исполняю особые поручения сиятельного Растана. Те, что не входят в обязанности служб, требующие иного подхода.

– Вроде поиска каорри в других мирах?

Близнец короля кивнул.

– Почему вы вспоминаете о брате, как о чужом?

Она не надеялась на ответ, но Стеллан заговорил:

– Всё сложно. Мы росли отдельно. Отец отдал наследника воспитателям, я остался с матерью. Мы виделись по праздникам и... – он встрепенулся, – остальное вас не касается.

– Спасибо за откровенность, – садовница до боли стиснула пальцы, – вы не такой, как другие каорри. Добрый, хотя кажетесь суровым.

Опекун обернулся, и она заметила лёгкую улыбку.

– Думайте о жемчужном древе. Обо мне не надо.

– Если я не могу?

Дерья оправляла тунику. Догадался!

– Постарайтесь, – привычным холодным тоном ответил младший Стасгард, – для вашего благополучия.

Саша стёрла рисунок.

***

Они покинули берег озера, когда солнце замерло над горизонтом. Гуляли по песчаной кромке, прятались от зноя в тени горбатых скал, обедали разлитым из бутылки молочным чаем и бутербродами, вытащенными из седельной сумки. Стеллан рассказывал о стихиях и порядках Карвахена, садовница бросала чайкам остатки хлеба, собирала васильки и одуванчики. Украдкой она поглядывала на спутника и убеждалась, что он – единственный, кого интересует судьба последней Васперити. Презрение? Нет. Его холод и отстранённость – та же маска, защита от угроз старшего брата и остальных.

Опекун пояснил, что кайхалы проводят ритуал стихий, во время которого посторонним запрещено находиться в Зеркальной башне, посему гостей вежливо выпроводили к озеру. Ещё Саша узнала, что колдуны свято чтут собственные традиции и порядки и под страхом смертной казни не выдадут секретов, даже дознавателям из тайной канцелярии. О чём-то ведали королевская династия и асан, но многое оставалось в каменных стенах. Обладатели пятилепестковых грамм не выносят сор из избы – это дерья уяснила твёрдо.

Магические таланты передавались по наследству, но только кайхал видел, кто перед ним: будущий ученик или обычный каорри. Раз в год колдуны посещали гимназию и забирали одного-двух мальчиков, девочки с особенными задатками встречались единожды в десятилетие и обладали большим могуществом. Мужчины не давали обет безбрачия, хотя предпочитали посвятить жизнь полному покорению стихий, мантии носили исходя из природного элемента. Причём, все кайхалы обучались лекарскому искусству (каждый сам выбирал область), что объясняло хирургические таланты Ильхана тен Хемсворта.

В спальне Сашу ожидал сюрприз. Мешочек с семенами, шкатулка и дневник лежали на покрывале. Глебова пересчитала жемчужины: все, ни одну не забрали. Из сундучка пропали две сферы и браслет, лепестки васильков осыпались крошкой, словно хозяин башни пальцами растёр цветы. Видать, посмеялся над белой лекарицей: сберегла мусор! И пусть, вернул хоть что-то, не забрал как компенсацию за разбитое зеркало. Впрочем, по законам государства наследницу рода могли обязать возместить потерю.

Присев на кровать, садовница открыла тетрадь и вскрикнула. Не хватало последних листов! Тех, где Ильсия тен Васперити, скорее всего, рассказывала о побеге! Верховный кайхал нагло вырвал страницы! История завершалась на воспоминаниях детства, а на форзаце торчали нити и клей! Ни слова о короле Карвахена!

В порыве чувств Саша побежала к хозяину башни. Поступила самоуверенно и глупо, но обида и ярость затуманили разум. Это её! Её! Единственное, что осталось от мамы! Крохи! Песчинки истины в болоте обмана!

Дверь в кабинет открылась прежде, чем Глебова забарабанила.

Ильхан тен Хемсворт пил имбирный чай. Столика не было.

– Ваш топот слышен за стенами башни.

– Зачем вы это сделали?

Он приподнял бровь:

– Сделал что?

– Вырвали страницы!

– Не понимаю, о чём вы говорите, – с ледяной вежливостью произнёс верховный кайхал, поставив бледно-голубую чашку на блюдце.

– Это неправильно! Вы всё знаете о Карвахене! Абсолютно всё! А я по крупицам собираю правду! Чувствую, что вокруг одна ложь! Воспоминания мамы – единственное, чему я могу доверять! И вы, вы... – дерья разрыдалась.

– Мой кабинет – не место для истерик.

Каорри резко хлопнул в ладоши, и последняя Васперити почувствовала, как ветер выталкивает её в коридор.

– Ещё одна подобная выходка, и я отниму дневник, шкатулку и семена, а после выставлю вас за порог, без сальфа, и запрещу кому-либо помогать, – он разминал пальцы, словно готовился колдовать, – в лесах водятся голодные хищники, для которых вы станете лёгкой добычей. Всё понятно?

– Почему вы так жестоки? В чём я...

– Уходите! Сию секунду!

Дверь захлопнулась.

– Это нечестно.

Глотая слёзы, садовница брела в спальню. Ну его, этот подъёмник, обойдётся лестницей. Виски трещали от боли. Зачем верховный кайхал вырвал страницы? Чего она не должна была знать? Мама написала в дневнике компромат на «Его сиятельное величество»? И таким нехитрым способом колдун сберёг репутацию предыдущего короля? «Отмазал от проблем»? Не поэтому ли она сбежала? Из-за угроз хозяина башни и прочих влиятельных каорри? Предчувствовав скорую беду, белая лекарица спрятала сокровища подальше от дворца и скрылась в другом мире. Как мало Саша знала о прошлом!

Что она должна делать? Ответить злом на зло? Устроить скандал и разгромить что-нибудь? Глупо. Бесславно пропадёт и всё. Колдуны бросят в лесу и скажут, что сама ушла. Пока Глебову отыщут по браслету, будет поздно. Сгинет в клыках диких зверей и младшего Стасгарда подставит. Скажут, не уследил отмеченный Морой за подопечной, и накажут. И, получится, что вся борьба будет напрасной.