Текст книги "Когда расцветает жемчуг (СИ)"

Автор книги: Вероника Янушкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Что-то не так?

– Устала за день. Не обращайте внимания.

Каорри покинул беседку, а Саша отодвинула поднос. Сомнительная настойка, слишком дружелюбный садовник – бережёного бог бережёт. Как ни странно, первые ростки доверия потянулись к тому, кто принёс последнюю Васперити в Карвахен. Если бы Стеллан хотел от неё избавиться, то «случайно уронил» при полёте. Легко и просто.

Дерья вылила питьё в ручей, кашу спрятала в траве. Вечер, вот-вот появится младший Стасгард, и они отбудут во дворец. Надо запастись терпением.

– Алессе тен Васперити.

Саша вздрогнула. Между колоннами стояли уже знакомый каорри и ещё двое, одетые в форму стражей. С дубинками на поясах.

– Дамир, теряешь хватку. Она ничего не съела.

– Взгляд чист, пальцы не дрожат.

– Разве это проблема?

– Сейчас узнаем.

Глебова прижала подушку к груди. Творилось что-то неладное.

– Что задумал Растан? – в глазах лже-садовника полыхало рубиновое пламя. Голос напоминал звериный рык, предвещающий бросок хищника.

– Вы о чём?

– Не притворяйтесь. Ваш единственный способ сохранить жизнь – это рассказать о планах короля. Зачем он присылает брата каждую неделю? Надеется отыскать выживших и добить? Отвечайте!

– Не знаю! Я садовница!

Каорри ничего не перепутали? Кто доверит полукровке государственные тайны? Может, её приняли за хозяйку сада?

– Бросьте. Всем известно, для чего тирану жемчужное древо.

– Мы не позволим уничтожить остатки сопротивления.

– В ваших интересах с нами сотрудничать.

Саша покосилась на дорожку.

– Бесполезно. Ваши спутники заняты и освободятся нескоро.

Догадались.

– Послушайте, я ничего не знаю о планах Его величества. Неделю живу во флигеле и порог дворца переступала дважды, чтобы отчитаться, – дерья глубоко дышала, – поймите, я не та, с кем монарх будет откровенничать.

– Ложь. Только Васперити могут пробудить энергию жемчуга. У Растана нет выбора.

– Я не понимаю, о чём вы говорите.

Враги короны переглянулись.

– Хорошо. Хотите по-плохому, так и быть.

Дамир вплотную приблизился к садовнице.

– Посмотри в глаза.

– Нет.

– Посмотри!

Она ударила мужчину подушкой. Тот выбил её и намотал косу на ладонь:

– Делай, что сказано!

Алый огонь прожёг душу. Казалось, волна адского пламени окатила Сашу и придавила к оплавленной колонне. Горели воспоминания, обращаясь в пепел обрывочных событий. Вчера? Сегодня? День за днём исчезал в саже повреждённого сознания.

Голоса долетали словно из тумана.

– Что ты узнал?

– Пустая, полностью, – презрительно плюнул каорри, – Растан потребовал вырастить древо, об остальном умолчал.

– Получается, всё зря?

Глебова пыталась опереться о колонну, но падала. Ладони тряслись, по щеке текла слюна. Ещё одно Прочтение, и рассудок будет утерян.

– Отнюдь. Я знаю, что делать дальше.

– А она? Жалко выглядит.

– Оставлять нельзя, но и забирать нет смысла. Ничтожное подобие белых лекарей, -бросил Дамир, – дар блистательной Ильсии не передался дочери. Полукровка, что сказать.

– Тогда действуй.

Он стоял над жертвой.

– Алессе, вам нет места в Карвахене.

Вместо слов изо рта вырвались бульканья, как у полугодовалого ребёнка. Что ж, пусть сделает всё быстро. Наконец-то Саша отдохнёт.

Вспышка чёрного огня ударила врага о колонну. Сообщники бросились бежать. Блюдо с фруктами упало; графин разбился, усыпав беседку осколками стеклянного льда.

Рядом с Глебовой присел Стеллан. Ладонь окутал тёмный дым, который лёгким прикосновением проник дерье в голову и потушил угли заклятия, пролившись тёплым дождём. Мысли связались в единую цепь, сознание окрепло.

– Спа-спасибо, – садовница глубоко дышала, – он переоделся слугой и принёс отраву, но я вылила её в кусты. Двое... двое других потребовали рассказать о планах короля. Будто я знаю цели вашего брата!

– В комиссариате я раскусил обман и поспешил в сад. Полагаю, Зеран связан и лежит в деннике.

– Вдруг его...

– Убили? Сомневаюсь. Мятежникам он не интересен.

– Как и я. Они убедились, что я бесполезна.

Теперь-то Сашу оставят в покое. Сопротивление узнало, что она пуста, и не тронет. Скорее бы запереться во флигеле! Рухнуть на покрывало и уснуть! Глубоко-глубоко, чтобы забыть о нападении и увидеть маму. Помощница бухгалтера как никогда нуждалась в добром слове, капле поддержки и понимания!

– Я не могу привести вас во дворец.

Ответ младшего Стасгарда ударил сильнее дубинки стражей.

– Почему?

– Во время Прочтения жертве можно внушить всё, что угодно. Узнать мысли и оставить приказ, – холодно пояснил спаситель, – вы опасны для моего брата.

– И... что?

– Я должен Прочесть вас.

Садовницу бросило в холод:

– Нет!

– Иначе сопровожу в камеру и оставлю до выяснения полных обстоятельств нападения.

– Хорошо!

– В заключении вы долго не проживёте.

– Какая разница? Вы ломаете мой рассудок! Ломаете меня! Это дикая боль! После пытки я не помню себя и становлюсь жалким подобием человека! Те каорри сказали, что я не знаю и половины правды и абсолютно бесполезна! Дерево я не выращу, домой не вернусь, так лучше сохраню себя и умру в камере!

Глебову душили рыдания. Везде чужая и бесправная! Ещё чуть-чуть, и она сломается подобно соломинке и утонет в водовороте невзгод! Уже сломалась...

– Саша.

Услышав родное имя, последняя Васперити против воли посмотрела на Стеллана и замерла. Переменчивый камень, опал. Перламутровые блики скользили по граням радуги и кружили в хороводе. Дерья словно танцевала в сиянии падающих звёзд и только глубоко внутри чувствовала лёгкое прикосновение, словно кто-то держал за руку и поглаживал пальцы.

– Ваше сознание свободно от внушений.

Морок растворился.

Взору предстала беседка. Безмятежно трепетали на ветру покрывала, блестели осколки графина. Рядом на коленях сидел близнец Его величества.

– Пойдёмте.

– А заговорщик? – она покосилась на оглушённого каорри.

– Не пропадёт.

В глубине сада возвышался особняк. Два этажа венчал купол из белого камня, на портике перед входом серебрился высеченный журавль в короне из лотосов – фамильная птица хозяев сада, не иначе.

Стеллан проводил в гостиную. Коснувшись головой дивана, Саша мгновенно уснула.

Глава 3. Урок химии

Во дворец они прибыли в полдень.

По приказу старшего садовника, которого каорри освободили из денника в Архаре, Глебова досаживала каллы вдоль главной аллеи. Голова слегка кружилась, но дерья не стала просить об отдыхе. Наоборот, мысленно готовилась к очередному допросу. Ждала, когда Его величество вызовет в приёмную, и настраивалась на Прочтение. Сиятельный Стасгард не обойдётся докладом брата, сам захочет узнать о нападении в саду стихий. Как? Проникнув в память невезучей свидетельницы.

Саша расправила листья помятого цветка. Вдруг всё будет лучше, чем она думала? В беседке Стеллан мягко проверил воспоминания: не вторгся в глубины разума подобно смертоносной лавине, в клочья разорвавшей сознание, а мягко погрузил в волшебную иллюзию. Пытка или сон – выбирает каорри.

И, было что-то странное в слиянии сознаний. На мгновение садовница ощутила интерес и... понимание, точно младшему брату короля были знакомы её проблемы. Но чтобы его так же Прочитали? Измучили и опозорили подобно слабой полукровке? Нет, глупость. Осторожный ворон не подпустит врага. Клюнет в темя и, взмахнув атласными крыльями, улетит в чащу. Куда там невезучей помощнице бухгалтера!

Бордюр накрыла тень.

– Добрый день.

– Здравствуйте, дерья Айлин.

Глебова встала и поклонилась цетре Его величества. Скрученные в ракушку волосы кофейного оттенка поддерживал аметистовый венец; платье из шёлка цвета сирени подчёркивало глаза, и, казалось, по аллее гуляла королева Карвахена. Яркая, словно райская птица, притягательная, представшая героиней восточных сказок. Невольно садовница захотела коснуться красавицы и проверить: это живая каорри или мираж.

– К чему такие манеры? Алессе? – она оправила накинутый на плечи кружевной платок, – тебя ведь так зовут?

– Да.

Саша стёрла с лица эмоции. Просто так господа до слуг не снисходят.

– Уделишь несколько минут?

– Как пожелаете.

– Прошу, прибереги манеры для Его величества. Он ценит поклоны и обращение на «вы», а мне всё равно, – Айлин улыбнулась, словно встретилась с близкой подругой, – давай прогуляемся к пилонам и обратно.

Дерья шагнула на «ступеньку», дождалась, когда Глебова займёт вторую, и приказала: «Парадные врата»! Механизм зафиксировал туфельки и покатил по аллее.

По небу стелился тончайший тюль облаков, и свет золотой монеты солнца не обжигал глаза. На ветвях глициний чирикали попугаи; ветер теребил кисти, с которых цветочной изморосью осыпались увядшие бутоны. В кольце мраморных глыб гордо возвышались белоснежные лилии, медовым благоуханием приманивая пчёл.

Аромат вскружил голову садовнице, и та покачнулась.

– Ты здорова?

– Да.

Саша глубоко вдохнула. С детства не любила приторные запахи. Вместо духов она покупала в аптеке цветочные масла, разбавляла и втирала капельки за мочками ушей и на запястьях. Помнится, в вечер похищения дерья предпочла дамасскую розу... будто почувствовала резкие перемены в жизни.

– Твоё появление наделало шуму в Афелете.

– Что такое Афелет?

Айлин округлила глаза:

– Не знаешь столицу Карвахена? Серьёзное упущение короля.

– Признаться, я мало что ведаю, – осторожно сказала Глебова. Похоже, цетра была готова рассказать много интересного, осталось лишь подтолкнуть, – не понимаю, почему именно я должна вырастить жемчужное древо, и что в нём особенного. В книгах по ботанике описаны обычные цветы. В парке работают опытные садовники, и какой прок от самоучки? Испорчу семена и что дальше?

– Нет, я точно попрошу Растана нанять тебе учителя! Не рассказать о стихиях! – она теребила бахрому на платке, – как он смеет что-то требовать от тебя?

Саша приподняла бровь.

– Жалко тебя... ну, хорошо. Каждый каорри – носитель одной из семи стихий. Жизни, смерти, огня, воды, воздуха, земли и молнии. Из поколения в поколение семьи оберегают древо своего элемента и собирают цветы. Слияние с бутоном – праздник, полное покорение природной силы. Надеюсь, когда-нибудь будущий супруг подарит аметистовый цветок, – цетра мечтательно улыбнулась солнцу, – мне благоволит энергия небесных вихрей, и в непогоду чувствую себя особенно хорошо. А ты отмечена жизнью.

– Как вы узнали?

– Глаза. Моя стихия проявляется в цвете грозового неба, – Айлин коснулась венца, – у тебя глаза цвета тумана. Твой отец не каорри, ведь так?

– Он человек.

– Поэтому радужка не сияет, из-за примеси чужой крови, – прищурилась фаворитка, – удивительно, как тебя отыскали в зазеркалье. Внешне ты мало похожа на кого-либо из нас, да и магического потенциала нет.

Для последней Васперити откровение прозвучало сродни комплименту. Как и мама, она не обладала пышными формами, на фоне королевских цетр казалась бледной и костлявой. Зато природа наградила ростом: сними собеседница туфли на высоком каблуке, оказалась бы на полголовы ниже.

«Ступеньки» остановились около парадных врат.

Браслет на ноге Саши нагрелся и завибрировал, словно предупредил хозяйку о нарушении границы. Видимо, перед полётом в Архару механизм отключили. Сейчас он работал и посылал сигнал во дворец.

– «Начало главной аллеи»! – скомандовала Айлин. Крутанувшись, устройство покатило обратно.

– Что значит «жизнь»? – Глебова ощутила, как жжение прекратилось.

– Только Васперити отмечены этой стихией. Белые лекари, по слухам, способные излечить смертельные раны и вернуть душу в тело. Цветы жемчужного древа наделяют каорри силой кайхала и дарят крепкое здоровье. Конечно, Его величество заинтересован в реликвии твоей семьи.

– Почему? – садовница осторожно задала ожидаемый вопрос, – монарх хочет дожить до глубокой старости?

– Твоя наивность ранит глубже кинжала, больнее укуса пчелы. Не все довольны политикой Стасгардов. Поговаривают, в Архаре собираются заговорщики, и сиятельному Растану необходимо укрепить власть. Он давно мечтает о личной гвардии кайхалов. И, – она помедлила, – грезит о наследнике.

– Ну, это просто.

Айлин рассмеялась:

– Не в нашем зазеркалье. Только носители одной стихии способны зачать ребёнка. Ты знаешь, кто такие цетры?

– Нет.

Назвать роскошную собеседницу любовницей короля Саша не осмелилась.

– Претендентки в жёны. Я проживу во дворце год. Если понесу от Его величества, то после рождения малыша стану законной супругой. Нет – покину дворец, и тётка подыщет нового каорри, желающего создать семью.

– Получается, свадьба возможна только после появления наследника? – нахмурилась дерья.

– Ровно через год. В день рождения первенца родители приходят в Дом обрядов, и кайхал проводит церемонию. Единственная причина, по которой свадьбу могут отложить, – это болезнь. Иначе мужчина будет строго наказан.

– Как другие кандидаты отнесутся к вашему статусу? – помедлила Саша, – если не получится...

В аметистовых глазах Айлин вспыхнул огонёк.

– Намекаешь, кто позарится на использованную дерью? Любой. Тем более, после короля. Для нас это почётно.

Садовница прикусила губу. Надо бы аккуратнее, не то цетра пожалуется монарху.

– А вы хотите стать королевой?

– Нет. Это скучно. Через год я надеюсь покинуть дворец и поступить в университет. Пусть повезёт Лале или Карасе. Иначе будет новый отбор. Три очередные кандидатки постараются вытянуть счастливый билет в лотерее судьбы.

Райская птица оправила складку на платке. Между бровей промелькнула морщинка, губы сжались в линию – собеседница выдала желаемое за действительное. Сказала про учёбу, но мечтает о другом.

– Ваши стихии совпадают, так в чём проблема? Король не...

– За такие мысли тебя выпорют, как разбившую тарелку повариху, – тен Махети оборвала садовницу, – противники династии судачат о проклятии, но истина вряд ли кому-то известна. Сиятельный Растан верит, что цветок жемчужного древа излечит недуг и подарит сына. Чем скорее, тем лучше.

– У короля есть брат.

– Младший. Пока у старшего не появится наследник, Стеллан должен забыть о цетрах. Но, главное, – Айлин понизила голос, – его элемент «смерть». Последний носитель стихии умер в битве за Архару, пятьсот лет назад. Опаловое древо сохранилось лишь на картинках, и таланты Стеллана окутаны мраком. Многие его боятся, а кто-то вовсе не любит. Молчаливый, угрюмый – страшно представить себя в объятиях смерти, – красавица сжала губы, точно ощутила приступ тошноты, – посмотрит в глаза и убьёт случайно. Не понимаю, почему Растан доверяет отмеченному Морой. Я бы отослала его куда подальше. Хотя бы, в беднейшее графство, пусть там наводит порядки и усмиряет недовольных.

Ощущение не обмануло Глебову. Младший Стасгард понимает её чувства. Саша – неугодная многим полукровка, он – навечно одинокий принц.

– Ты забавная, – Айлин наблюдала за садовницей, – не красуешься перед высокородными каорри, не просишь об услугах. Мне это нравится. Отыскать бы тебе опекуна и заявить о правах на наследство семьи...

Вот как. Для дерьи – она диковинка. Скоро интерес угаснет, и пусть. Лишь бы к тому дню Глебова как можно больше узнала о Карвахене. Станет внимательным слушателем и впитает секреты этого мира. Курочка по зёрнышку клюёт.

Около инструментов и ящика с каллами стоял близнец короля и озирался в поисках последней Васперити.

– Добрый день, – он поклонился цетре Его величества и посмотрел на Сашу, – вам необходимо пройти в приёмную.

– А парадная форма?

Земляные корки на коленях комбинезона, перчатки в дырках-горошинах, выцветшая кепи – во дворце долго будут обсуждать нищенку.

– Вы должны были явиться на встречу десять минут назад, но оставили цветы и не получили послание старшего садовника. Предпочитаете выговор за опоздание?

Дерья сжала зубы и молчаливо последовала за Стелланом.

Сама виновата. Знала о Прочтении, но отправилась на прогулку с королевской фавориткой. Хотя, это того стоило. Айлин поведала о древе и стихиях и пролила свет на туманные истины Карвахена. Жемчуг, жизнь. Звучит пафосно и нелепо. Сам монарх признал, что у Саши не было дара, но всё равно потребовал «достать с неба звезду».

– Впредь, если захотите приблизиться к вратам, то предупреждайте заранее, – не обернувшись, произнёс близнец Его величества, – комиссар тайной канцелярии подумал, что вы сбежали, и едва не отправил солдат.

– Спасибо, – прошептала Глебова.

– Не за что.

Садовница глядела спасителю в спину. Колючий и отстранённый, находящий спокойствие в уединении; наверное, только такие выживают в этом мире. Избегают лишних переживаний, прячут эмоции глубоко в себе и свысока взирают на остальных. Без привязанностей, без болевых точек, куда бы ударил или надавил враг, – только ясный разум, подчинённый законам логики.

И хладнокровие. Едва ли Саша понимала, когда Стеллан злится или скучает. То ли сердится на Глебову из-за пробела в знаниях о Карвахене, то ли сожалеет о потерянном времени, то ли вовсе думает о своём. Не издевается – на том спасибо.

Стражи искоса глядели на грязный комбинезон, но пропускали садовницу без проверки.

В приёмной сиятельный Растан орд Стасгард диктовал секретарю послание.

– ...и подготовить к моему приезду. Почему так долго? – последнее предназначалось Саше, – мой день расписан по минутам, в отличие от вашего. На первый раз прощу, на второй – будете строго наказаны. Усвоили?

– Да, – она поклонилась, – простите.

– Что за вид? В саду ходите, как угодно: в грязном тряпье, ночной сорочке или голышом, – усмехнулся монарх, – но во дворец надевайте парадную форму. И помойтесь, я отсюда чувствую запах травы и удобрений.

– Виновата.

Его величество кивнул:

– Принимаю извинения. Я наслышан о приключениях в Архаре, – он улыбался, – но хочу увидеть сам, как это случилось. Алессе, подойдите ко мне.

Саша сглотнула ком в горле. Снова. И, судя по настроению, церемониться король не станет. Танец среди звёзд? Пытка молниями!

– Не стоит этого делать.

В немом изумлении последняя Васперити повернулась к Стеллану.

– Почему? – Растан приподнял бровь.

– Разум дерьи повреждён. Прочтение сведёт её с ума.

– Я не намерен отказываться от задуманного.

– Она не сможет вырастить древо, – сухо произнёс младший Стасгард, – прошу вас подождать неделю, иначе Алессе угодит к лекарям.

В волосах Его величества искрили крохотные молнии, выдавая злость: никогда прежде младший не осмеливался сказать слова против. Исполнял приказы и смиренно терпел наказания, когда ошибался. Но сегодня!

– Давно ты встал на защиту рода предателей? – монарх сжал цепи, на которой висела пластина, – ещё скажи, что беспокоишься за полукровку.

– Слияние погубит рассудок.

– Перечишь? Откуда...

В дверь постучали.

– Кто ещё? – щелчком пальцев король распахнул створки. Вспышки погасли, будто венценосный близнец взял чувства под контроль.

– Простите, Ваше величество, – прислужник рухнул на колени, – вы просили сообщить, когда во дворец прибудет верховный кайхал.

– Тен Хемсворт здесь?

– Пьёт чай в малой гостиной.

– Пусть немедленно идёт в приёмную.

Посыльный торопливо скрылся в коридоре.

– Подожду, что скажет Ильхан, – Растан смотрел на Сашу, точно изучающий предметы старины антиквар на блошином рынке, – а с тобой мы ещё поговорим, обстоятельно поговорим, – он покосился на брата.

Глебова чувствовала, как по спине течёт пот. Неужели угроза Прочтения миновала? Но радоваться рано. Вдруг загадочный каорри, которого вот-вот приведёт слуга, придумает что-то более ужасное? Все, кем восторгался король, казались дерье волками в овечьей шкуре. Внешне благородны, а внутри – изъедены червями зависти и тщеславия.

И следовало бы поблагодарить младшего Стасгарда. Единственного, кто не желал зла садовнице. Он не шёл на поводу собственных желаний, а думал о ближнем, пусть ради блага короны.

– Приветствую, Ваше величество.

В комнату вошёл высокий мужчина, одетый в тёмно-синюю мантию. Русые, с проседью, волосы поддерживал обруч, сплетённый из трёх сапфировых колец; в уголках глаз залегали морщины. Правую щеку пересекал тонкий шрам, будто след удара ножом, и исчезал за ухом.

По цепкому взгляду и походке угадывался боец, готовый сиюминутно отразить нападение или броситься в атаку. Властный, но без павлиньего шика Его величества, гость напоминал садовнице орла, который сидит на скалистом уступе и высматривает добычу. Взмах могучих крыльев, протяжный крик, и хищник пикирует к земле, хватает глупую мышь.

Саша прикусила губу. Почему каорри похожи на птиц? И, будь она чистокровной, с кем сравнила себя? Гадким утёнком?

– Успешно съездили?

– Да, – хриплый голос выдал усталость верховного кайхала.

– Завтра подробно отчитаетесь. Сейчас другое задание, – он довольно потёр ладони, – знакомьтесь, Алессе тен Васперити. Дочь Ильсии тен Васперити.

– Дочь?

В глазах цвета огранённого сапфира отразилось изумление, спустя секунды уступившее место презрению. Так вожак смотрит на хилого слетка, не готового встать на крыло. Чуждого в стае и своей слабостью подставляющего под ружьё охотника.

– Да. Искали мать, а нашли её. Дерья абсолютно без сил, словно младенец. Она должна была хоть что-то унаследовать от Ильсии, но я не чувствую ничего. Возможно, беглянка зачаровала её, посему – изучите гостью.

– Во дворце есть хорошо освещённая комната?

– Да, – кивнул младший близнец.

– Превосходно, – воодушевился монарх, – Стеллан, проводи верховного кайхала. И, будь любезен, доведи это дело до конца. Вверяю Алессе тебе, как самому надёжному исполнителю. Присматривай, помогай. Только не перестарайся, на горшок водить и с ложки кормить не надо, – с издёвкой произнёс Его величество, но Саша едва сдержала улыбку. Если сиятельный Растан узнает, что выбрал лучшего опекуна из возможных, то изменит решение, на зло последней Васперити.

В клетке посреди округлого павильона дремали соколы. Сквозь стрельчатые окна лился свет, яркости добавляла закреплённая на потолке лампа-лилия, обогревающая птиц. Ковёр под резными ножками запечатлел полёт каорри верхом на сальфах. На стойке висели кожаные перчатки и жилеты, поодаль из ножен торчали посеребрённые трости.

– Подойдёт, – запер дверь Ильхан тен Хемсворт, – раздевайтесь.

Глебова округлила глаза.

– Делайте, что сказано!

Садовница покорно сняла кепи, комбинезон и водолазку. Вещи сложила под клеткой, рядом примостила сапоги и ремень.

– Корсет забыли.

Вместо бюстгальтеров дерьи этого мира носили корсеты, затянутые спереди на шнурке или крючках. Тканые чашечки поддерживали грудь, жёсткие вставки придавали талии плавный изгиб. Выделенный комплект оказался велик, но Саша предпочла носить его под одеждой, нежели чувствовать себя голой.

Обнажиться перед незнакомым мужчиной? Вдруг ему в голову придут неблаговидные мысли? Приказ короля «изучить гостью» обретал иной смысл.

– Никто не собирается вас насиловать, – Стеллан будто прочёл мысли.

– Скелеты меня не привлекают, – рассмеялся верховный кайхал.

Глебова расцепила крючки, оставшись в тонких хлопковых шортиках. Ладонями она инстинктивно закрыла грудь.

Из приоткрытого окна подул холодный ветер. Проснувшийся сокол отряхнул перья и перепрыгнул на нижний насест, вровень со смущённой садовницей. Издавая свистящие звуки и щёлкая клювом, птица наблюдала за «осмотром».

– Разведите руки в стороны.

Она сделала это.

– Вы её не кормите? Смотреть страшно. Рёбра выпирают, вены просвечивают, как у больной, – щурясь, Ильхан глядел на дерью, – бледная, словно всю жизнь в тёмном подвале провела.

– Она была такой изначально.

Тен Хемсворт обошёл вокруг Саши. Та почувствовала аромат бергамота и мускуса, услышала мягкий шелест мантии и точно глотнула эликсир спокойствия. Представила, будто находится на приёме у врача в городской поликлинике. Слушает глупые шутки и ждёт, когда поставят диагноз. Пусть «доктор» смеётся: не он первый, не он последний.

– Вы не ошиблись? Это действительно дочь Ильсии? Глаза мутные, как у дохлой рыбы. Не чувствую даже зачатков стихии, – он закатал рукава, показав змееподобные татуировки и выточенные из цельных кусков минералов браслеты, – где сама белая лекарица? Почему я вижу перед собой подобие каорри?

– В воспоминаниях Алессе я видел похороны матери, – Стеллан приблизился к стойке с перчатками и поправил косо висевшую пару, – в Карвахене, уже после Прочтения, её личность подтвердил асан.

Сокол жалобно засвистел и разбудил остальных. Пернатые лазили по клетке; один стучал клювом по квадратной ёмкости и будто требовал корм.

На ладонях Ильхана загорелся серый огонь. Ледяным пламенем мужчина коснулся шеи Глебовой, и дерью объяла безжалостная стихия. Опутала коконом и, казалось, жар спалил кожу и кости. И только ключицу не тронуло заклятие.

– Догадка Его величества верна, – колдун (как подумала Саша) задумчиво сложил руки на груди, – видите, под крохотным шрамом, проступило чёрное пятно? От него отходят тёмные линии-паутинки?

– Что это?

– Замороженные магические артерии, блокированные, по всей видимости, осколком зеркала, – щелчком пальцев он погасил пламя, – вы знаете, что Ильсия разбила одно из двух пространственных зеркал, когда сбежала из Карвахена?

– Да, – кивнул близнец Его величества.

– Скорее всего, она забрала фрагменты и вживила себе и дочери. Поэтому заклятия поиска не сработали. Осколки подавляют стихию.

– Шрам на животе тоже особенный?

– Нет, бытовой. В детстве напоролась на что-то острое, – Ильхан сжал губы, – одевайтесь, не то птицы сломают клетку. Больно вы похожи на обед, – произнёс он под оглушительный гомон голодных соколов.

Глебова застёгивала корсет. Приём у доктора окончен, пора вернуться в парк и поразмыслить над диагнозом.

Шрамы были у неё всегда. На груди, величиной с крупную горошину, и животе, зубчатый, как отпечаток рифлёного ножа. Мама рассказывала, что в детском саду маленькая Саша поскользнулась в столовой и упала на посуду.

– Осколок надо извлечь, – вслух рассуждал верховный кайхал, – но это потребует тщательной подготовки.

– Последствия?

– Познает свою стихию или умрёт.

Садовница уронила сапог.

– Если король одобрит, то через неделю я жду дерью в Зеркальной башне.

Саша вздрогнула. Кофейный столик в Зеркальной башне! Уж не об этом ли сказала мама? Глебова обязана последовать её совету и проверить.

***

Встреча с верховным кайхалом оставила незабываемые впечатления.

«Познает свою стихию или умрёт».

Циник! Самоуверенный, не привыкший тратить время на бестолковых девиц! «Глаза, как у дохлой рыбы», «похожа на обед для птиц» – обладатель сапфирового обруча не ведал о такте, рубил правду-матку в лицо. Саша видела, с каким неодобрением он глядел на неё и будто сожалел, что выполняет поручение короля вместо долгожданного отдыха. Интересно, с Его величеством Ильхан тен Хемсворт так же прямолинеен и беспристрастен?

Иголка кольнула под ноготь, и Глебова прикусила губу. Дырки с перчаток не исчезнут по мановению волшебной палочки, а новую пару выдадут через две недели. Старший садовник предупредил, что инвентарь надо беречь.

На прикреплённой между гардеробом и диваном верёвке высыхали комбинезон и водолазка, около порога стояли вычищенные сапоги, и дерья сидела на постели в корсете и шортах. Упрёк сиятельного Растана задел последнюю Васперити, и та постирала рабочую форму, после в парадном костюме добежала до купален и надолго заперлась в кабинке. Мыло, скраб, шампунь, бальзамы – использовала всё. В конце пересилила отвращение к резким запахам и втёрла в кожу масло персика, смешанного с ванилью. Уважила местный обычай. Никто никогда не называл Сашу грязной!

Шитьё отвлекало от печальных дум. Стежок за стежком, и мысли о Карвахене обретали чёткость, строились по порядку и подсказывали шаги. Первое и самое очевидное – огромный пробел в знаниях о каорри. Нет, не пробел, а пропасть, зияющая между Глебовой и берегом спасения. Пока она не ведает простейших фактов, любой каорри будет манипулировать. Притворяться добряком и ставить невыполнимые задачи. Что король, что его цетра. Хитра Айлин, но её интерес пока не понятен. Лавры королевы райскую птицу не прельщают, но поёт ли она правдивую песню? Мягко стелет, да жёстко спать.

Второе – государство напоминает театр закулисных интриг. На одной чаше весов – королевская династия, на другой – заговорщики из Архары. Посередине застряла одинокая садовница, чужая для элиты и неугодная потомкам притеснённых семей. Шаг в сторону, и... кто-то опустится на дно или победит?

Третье. Меньше говорить и больше слушать. Запоминать брошенные вскользь слова, намёки и по крупицам рисовать картину под названием Карвахен. Видно, судьба такая – всюду быть чужой. Дома Саша чувствовала себя лишней на празднике жизни, здесь удостаивалась презрительных взглядов и напоминаний о предательстве мамы. Пыталась ли побеседовать с кухарками, горничными, другими садовниками, в ответ слышала одно: «Разговор с тобой ниже достоинства уважающего себя каорри».

Ильсию тен Васперити упрекнуть не в чем. Кто по доброй воле захочет жить в осиннике? Лучше сбежать, чем стать инструментом в чужих руках и медленно утонуть в бездне отчаяния. Возможно, мама утаила правду, потому что верила в спокойную жизнь в другом мире. Скажи она Саше о человекоподобном гордом народе и волшебных деревьях, дочь бы рассмеялась в полный голос.

Зато в воображаемой лестнице познания Карвахена появилась первая ступенька. Зеркальная башня – дом кайхалов, по-видимому – чем-то заслужила доверие мамы, раз та что-то спрятала там перед исчезновением. Не забрала в другой мир, а сберегла вдали от дворца, посчитав надёжным местом. Значит, её связывало нечто важное и...

В дверь постучали.

Глебова накинула на плечи палантин, сшитый из платья, в котором попала в Карвахен, и натянула носки.

– Входите.

Скрипнула створка, и порог переступил младший Стасгард.

– У вас всё готово? – он задёрнул шторы.

– Да.

Стеллан прикоснулся к переговорной пластине и набрал код. Та зашипела подобно испорченному радио, кнопки потемнели.

– Чтобы не потревожили. Приступайте.

Игла, нитки отправились в ящик.

На столе садовница расставила пять склянок. Пора приступать к уроку химии.

– В четырёх я приготовила растворы с находками с островка. Каждая банка подписана, – она по очереди указала на ёмкости, – смывы с камня, пропитанного в водопаде платка, грунта и ветки. В последней, самой большой, налит индикатор. Настой особенной розы. К счастью, она растёт в обоих мирах.

Штамбовые деревца с крупными алыми, сиреневыми и белыми бутонами возвышались около башни, рисуя узор из пёстрых колец.

– Что должно произойти?

– Если образцы чисты, то станут красными, как настой. Значит, посторонних веществ нет, и жемчужное древо уничтожила именно гроза, – Саша надевала перчатки, – другие оттенки выдадут злой умысел. К примеру, оранжевый, зелёный или синий. Концентрация слабая, но, думаю, хватит для опыта.

– Где вы этому научились?