Текст книги "Ученик бури (СИ)"
Автор книги: Вероника Стальная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
– Принимаешь ли ты Кайрин джан Эллер, человека, с которым связываешься кровью, как ученика и часть себя?
– Принимаю, – отчеканил Кайрин, а потом вцепился в мою ладонь своей.
Чужое прикосновение принесло с собой холод. Запястье тут же онемело и начало покалывать, будто его опустили в прорубь посередине января. Не ожидая подобного эффекта, я сжала челюсти, пытаясь стерпеть неприятные ощущения, но с каждой секундой игнорировать их становилось все сложнее. Захотелось вырвать запястье из чужой хватки, и прижать го к груди, начав по-детски убаюкивать. Подчинившись инстинктам, я попыталась дернуть руку на себя, но ничего не вышло.
Бесполезные старания привели лишь к тому, что рукав свободной рубашки сполз ближе к локтю, и я пораженно заметила, что нити вен на внутренней стороне предплечья стали ярче, будто и не кровь по ним текла, а бледная фосфоресцирующая жидкость. Ноги начали подкашиваться, а в глазах помутнело. Расплывчатое лицо Карающего нависло надо мной, выражая исключительно сосредоточенность. Неужели он не чувствует того же самого? «Хватит! Пожалуйста, хватит!» Когда спустя пару минут мне показалось, что по венам бежит жидкий азот, молчать стало совсем невыносимо…
– Довольно. – Отозвались совсем рядом, и я с трудом сумела понять, что это голос императора. – ЗиЬга 1Ь 5а1а, РасИзсПаг. Да будет так.
Холод отступил вместе с болью, но головокружение осталось. Меня внезапно повело, и я сжала пальцы, чтобы крепче ухватиться за руку Карающего, но нащупала лишь воздух. Воин уже отпустил меня… Непослушное тело, будто налитое свинцом, начало заваливаться назад, и я пискнула, в предчувствии того, что вот-вот упаду. К счастью, моему затылку не пришлось здороваться с полом, ведь Кайрин, будучи мерзавцем всего на половину, решил придержать меня за плечи, придирчиво при этом рассматривая.
– Почему вы не предупредили, что будет так больно? – Прохрипела я, порываясь вырваться, но добилась лишь усиления мигрени.
– Разве знание неизбежного способно облегчить страдания? – Император ответил вопросом на вопрос, я и сконфуженно помотала головой.
– Впредь постарайся не задавать глупых вопросов. Вы можете идти, Кайин, у тебя осталось не так много времени, чтобы поднять мальчика на нужный уровень.
– Да, повелитель.
Я почувствовала, как меня мягко подталкивают к выходу, и зашевелила ногами. Движение давалось с трудом, будто я пробиралась сквозь сугроб, а не шла по ровному полу. Да и в голове, словно вьюга гуляла…
– Кайрин, – внезапно окликнул правитель.
Мой спутник обернулся, пока я пыталась навести порядок в своих мыслях. Что-то в ритуале успело меня насторожить, но после «шоковой терапии», вспомнить причину беспокойства не получалось.
Мужчина спрятал клинок, и устало опустился на своё место.
– Я хотел попросить тебя присматривать за принцессой и быть с ней более вежливым… Ты же понимаешь почему?
Рука на моем плече сжалась сильнее. Карающий кивнул. Странно… Я вот ничего не понимаю. Дверь хлопнула, отрезая нс от покоев повелителя, и удушливое напряжение пошло на спад. Я повертела запястья перед глазами, чтобы проверить их на наличие новых отметин. Ничего. Даже более чем ничего! Рана от ножа исчезла так же, как и парочка свежих синяков!
– Потрясающе… – Прошептала я, а мой спутник фыркнул.
Различные проявления магии давно перестали его удивлять. Стараясь не обращать на воина внимания, я решила представить, как бы он отреагировал на машины и самолёты, к примеру, когда внезапно вспомнила одну вещь…
– «Кайрин Эллер» и «Бесман Эллер»… Карающий, почему император причислил меня к вашему роду?!
Он не ответил.
* * *
Имран Гафур – как всякий человек не лишенный большого достатка, был весьма популярен в обществе. Имя знатного купца, который хоть и не вертелся в числе тех, кто может блеснуть хорошей родословной, было на слуху практически у каждого жителя Дарнаса, и пусть звучало оно в устах людей не всегда уважительно, своего веса от этого не теряло.
Все это было издержками профессии, ведь ещё не один торговец живым товаром не сыскал себе в обществе хорошей славы, не смотря на то, что общество, особенно высшее, регулярно пользовалось их услугами.
Впрочем, Имрану Гафуру не нужен был показной почет Он не бывал на приемах у императора, не лобызал подолы его одеяния, в надежде заслужить милость, а напротив – старался не попадаться на глаза правящей семье. Однако правящая семья не редко попадалась на глаза ему.
В этом направлении и думал мужчина, когда одним вечером его приврали за подсчитыванием прибыли, вырученной с последнего удачного предприятия.
Расположившись в кабинете, который давно стал ему домом в куда большей степени, чем купленный особняк с фонтаном и маленьким садом во внутреннем дворе, он изредка промакивал широкий лоб платком, полностью сосредоточившись на деле, пока мальчик-слуга, выполнявший роль посыльного, подавальщика и уборщика разом, не постучал в дверь своего господина.
– Имран-джан, к вам посетитель, – прошелестел паренёк, как только ему было дозволено говорить.
– Кто? – С недовольством откликнулся хозяин кабинета, потому что не ждал посетителей в столь поздний час, и хотел уже ответить, что никого не примет, как моментально передумал, стоило услышать имя внезапного гостя.
– Ступай и скажи, что я сейчас спущусь! – Рыкнул тучный работорговец на посыльного и, подорвавшись с места, снова утер пот платком. Эффект от жары усугубило и разом вспыхнувшее в мужчине волнение, заставившее его тело сиюминутно взмокнуть.
Господин Гафур от досады сморщился. Весь его вид сейчас был не таким презентабельным, как хотелось бы показать. Жесткие черные волосы, не спрятанные под чалмой, липли ко лбу, рубашка измялась, а жилет, который мужчина отказывался менять, хотя знал, что тот давно стал ему тесен, был неприлично расстегнут на пару нижних пуговиц.
Быстро привести себя в порядок у мужчины к его величайшему сожалению, уже не получилось. Стоило слуге скрыться за дверью, как она моментально вновь распахнулась, и гость, решивший не дожидаться хозяина внизу, застал Имрана у зеркала – за подкручиванием непослушных густых усов.
– Лисаяр джан! – Радушно воскликнул застигнутый врасплох мужчина, стараясь не показывать, как стушевался под весёлым взглядом молодого человека, посетившего его место работы. – Зачем же вы поднимались? Не стоило, здесь совсем неудобно принимать гостей.
Надо сказать, что обстановка в кабинете работорговца выглядела более чем достойно. Был тут и широкий стол на резных ножках, на котором расположились, как и ценные бумаги, так и вазочка с разноцветными леденцами, и парочка низких диванов с мягкими подушками, на которых легко могли расположиться человек шесть, и потайной шкафчик с вином. Охочий до хмельных напитков хозяин всегда держал поблизости заначку из парочки бутылок красного. И все же, принц, хоть и не наследный, а именно он решил заявиться к работорговцу поздним вечером, как казалось Имрану, был достоин лучшего приема.
– Пустяки, друг мой, – принц же, мнение хозяина в этом вопросе не разделял, – у нас не так много времени, а задержись я в твоей приемной ещё хоть на десять минут, мне обязательно навязали бы чай и сладости.
Работорговец прокашлялся. Он все ещё никак не мог свыкнуться с манерой общения младшего наследника, хотя времени для этого было уже достаточно. При каждой их встрече опасения, помноженные на интерес, съедали мужчину как стая стервятников, потому что принц иногда обращался к нему с делами, которые иначе как рисковыми не назовёшь.
– Тогда внимательно слушаю вас Лисаяр джан, – приосанился господин Гафур, чем сразу вызвал у принца одобрительный кивок.
Парень хитро прищурился, зачерпнул из вазочки на столе пригоршню леденцов, и особо не задумываясь, отправил их в рот. Работорговец не моргнул и глазом, а Лис, который любил производить на людей неоднозначное впечатление, окончательно уверился, что сделал правильное решение. Было в Гафуре то, что принцу бесконечно нравилась в ему подобных – умение молчать и четко выполнять приказы.
– Мне нужно придержать «тело», друг мой. Не продать, не подарить, а именно придержать. На нем не будет моего клейма, а точнее – вообще никакого клейма не будет. Плачу хорошо, как ты уже привык. Все понятно?
Улыбка мигом слетела с губ принца, и работорговец смог только кивнуть. Что же он, не прокормит ещё одного раба? Прокормит. К тому же, Господин Гафур занимался не просто торговлей живым товаром, а ещё и его первоклассным обучением, что было явлением куда более редким. Мужчина практически пол жизни потратил на развитие своего дела, которое перешло в ему в руки от отца, будучи на тот момент не в самом лучшем состоянии. Может ли простой человек ответить, сколько сил и денег требовалось на то, чтобы вымуштровать из бедной девчонки искусную соблазнительницу для утех, а из парня – цепного пса, который будет рвать глотки за своего хозяина? Вряд ли. Однако Имран Гафур знал.
Только уж чересчур простой оказалась на этот раз работёнка, что он с опаской, но все же сообщил принцу.
Лис только усмехнулся и махнул рукой, приказывая хозяину кабинета следовать за собой.
– Он уже здесь? – изумился работорговец, но больше эмоций принцу показывать не стал, хотя негодование, что тот за него уже все решил, неприятным осадком ложилось на язык.
– Здесь, и ты должен сделать для меня ещё кое-что, Гафур, – продолжил Лис, и, получив от старого знакомого утвердительный кивок, продолжил, – не волнуйся, все в рамках твоей деятельности. Вылепишь из него воина, друг мой. В кротчайшие сроки.
Работорговец нахмурился. Они с принцем спустились в холл, и рядом с Гафуром тут же выросла чужая охрана, на которую Лис уже давно перестал обращать внимания.
– Как скажите, Лисаяр джан. Год вас устроит?
Принц уже знавший рабочий особняк Гафура как свои пять пальцев и поэтому уверенным шагом направившийся к подземельям, остановился и хрустнул леденцом, который все ещё перекатывал на языке.
– Несколько месяцев, друг мой, все, что я могу тебе дать.
– Вы просите меня о невозможном, господин! Сколько ему лет? Некоторые мальчики попадают ко мне в пятнадцать, и только через четыре года я обычно перепродаю их. И не из-за того, что научить убивать сложно! Убивать легко. Подчиняться – сложно.
Гафур смешно всплеснул руками. Вот где, оказывается, подвох!
– Я не прошу промывать ему мозги, с этим и сам прекрасно справлюсь, – презрительно фыркнул Лис, – тебе только придется потерпеть мои визиты.
Гул шагов в подземелье отражался от стен, но принц, как и работорговец, уже привыкли к мрачной атмосфере темниц. У последнего посещение подземелий, где держали особо буйных рабов, ещё не смирившихся с лишением свободы – вообще превратилось в ежедневное паломничество. Одиночные камеры тянулись вдоль стен. Из-за дверей некоторых доносились стоны и плачь, но в большинстве своем узники молчали. Гафур поджал губы, зная, что в полумраке его лица никто не различит. Принц позволял себе слишком многое и то, что он вломился к работорговцу без приглашения, воспользовавшись его подземельем – меньшее из того, что он может сделать. На то была причина. Веская причина. К тому же, платил младший наследник отлично, так что Гафуру оставалось только терпеть.
– Что вы, Лисаяр джан, всегда рад вас видеть! Так куда вы его посадили?
– В тринадцатую, друг мой. Как ты помнишь, и её ключ всегда остаётся за мной.
Принц хитро улыбнулся, повернувшись к работорговцу лицом. Кивнув одному из своих телохранителей, который тут же передал ему ключ от нужной камеры, Лис сам отворил тяжелый замок и пропустил работорговца внутрь.
Факелы осветили фигуру парня, тело которого в неестественной позе лежало на полу, и Гафур решил, что тот не приходил в сознание с тех пор как его сюда привезли. Похоже, охрана принца свалила его на отполированный камень, и он так и остался здесь, не сдвинувшись и на миллиметр.
– Он живой, просто мои люди накачали парня снотворным, – известил Лис, заметив тревожное выражение, промелькнувшее на лице работорговца, – прекрасный экземпляр, правда?
Гафур не мог не согласиться. Парень был крепко сложен, здоров и имел все данные, чтобы в будущем стать отличным сторожевым псом. Только вот слишком взрослый – таких ломать сложно, но если принц решил взять эту проблему на себя, то и последствия от своего решения будет расхлёбывать он сам.
– Что я должен делать, когда он очнется? – по-деловому осведомился работорговец, подавив тяжкий вздох.
Он вышел из камеры вслед за принцем, который тут же запер дверь обратно.
– Когда очнется, расскажешь ему одну сказку, а потом начнешь учить как никого прежде. Можешь не щадить, на нем всё заживает как на псине. Остальные инструкции будут указаны в договоре. Ииии… Зря я отказался от чая, пойдемте, друг мой, за ним все и обсудим.
Принц снова перешел от серьёзного тона к шутливому.
– Как его зовут-то хоть? – Работорговец устало потер виски, одним единственным жестом показывая, что от принца у него уже начала болеть голова.
– На допросе говорил что Дмитрий, – отмахнулся Лис, произнеся имя с легким акцентом. Сам он его от нового знакомого еще не слышал, только со слов брата, которому пленник был не лучше кости, застрявшей поперёк горла, – но это не важно. Дашь ему новое имя, если захочешь.
Имран Гафур прикрыл глаза, позволив себе выругаться лишь мысленно. «Тело» которое привез принц, наверняка было не простым должником или преступником, а значит с ним могут возникнуть проблемы. Придется быть крайне осторожным, скрывая его у себя. На то, что наследник выдаст ему всю информацию о своем пленнике, рассчитывать не приходилось, и единственным утешением, которое мог себе позволить работорговец, было подсчитывание прибыли в уме.
ГЛАВА 10
Кто я такая, чтобы он – сам начальник службы безопасности дворца, отвечал на мои вопросы?! С этого момента – всего лишь его ученик! Но кого это, в самом деле, должно волновать? Злоба и обида, подкатившая к горлу, рвались наружу, чтобы вылиться на Кайрина парой колких замечаний, но я усилием воли заставила себя сцепить зубы и продолжить передвигать ногами.
Что-то мне подсказывало – если буду докучать ему своими назойливыми вопросами, уважение к новому ученику стремительно упадет в глазах мастера. Да и существует ли оно в природе – это мифическое уважение?
И пусть интересовавшая информация напрямую касалась моего дальнейшего существования здесь, добывать её с помощью упрямства – не лучший метод в данном случае. Знала я в прошлой жизни людей подобных Карающему. Из них и клещами не вытащить того, чего они по доброй воле говорить не хотят, а если начать давить, в лучшем случае получишь вместо собеседника стену, а в худшем – стену от которой можно ещё и пару оплеух отхватить.
Возможно, он бывает в благодушном состоянии, и я, застав этот момент, смогу выведать для себя что-нибудь полезное? Подумала – и сама усмехнулось абсурдности мысли. Кайрин в хорошем настроении? Ха! Сложно представить.
– Ты можешь прекратить обиженно сопеть мне в спину, Бес? Это раздражает.
Кайрин прервал шаг по безлюдным коридорам и развернулся ко мне лицом с такой стремительностью, что я, споткнувшись на ровном месте, все-таки не выдержала.
– Одно ваше слово, учитель, и я вообще прекращу дышать!
И черт меня дернул отвесить ему шутовской поклон! В следующее мгновение я получила от новоиспеченного наставника звонкую затрещину. Не то, чтобы я в жизни не получала затрещин, но эта оказалась самой обидной и болезненной из них. И надо же было мне минуту назад предугадать подобное развитие событий! Охнув, я чуть не прикусила свой болтливый язык, и тут же поправилась:
– Простите, Карающий. Я просто хотел узнать чуть больше о… Обо всем.
– Ещё раз повторишь что-то подобное, и будет больнее. Не смей кланяться ни перед кем кроме императора. Никогда. – Глухо произнес, Карающий. Его холодные пальцы коснулись моего подбородка. Пришлось невольно оторвать глаза от пола, чтобы посмотреть прямо в бесстрастное бледное лицо, на котором отчетливо отпечаталось пренебрежение. Сглотнув, я медленно кивнула, показывая, что смысл сказанного до меня дошел, и Карающий тут же отвернулся, продолжая свой путь.
– Эллер – не совсем название рода, Бес. Уже давно оно стало чем-то вроде приставки к имени, которое носят незаконно рожденные дети императора.
Карающий сообщил факт, услышать который мне довелось только после затрещины, таким будничным тоном, словно это было чем-то незначительным. Пока у меня практически отнялся язык, от осознания нового факта. А я все додуматься не могла, откуда столько доверия к человеку, который выглядит как белая ворона в стае угольно-черных птиц.
– Получается, – хрипло сообщила догадку я, – вы бастард императора?
– Признанный, – поправил Карающий, – и ты теперь тоже, Бес. Что не делает твою жизнь лучше, но дает некоторые преимущества в работе.
– Это какие? – прокаркала я, едва поспевая за своим спутником. Дыхание действительно перехватило. – Почему император принял такое решение? Я не смогу…
– Сможешь, в этом нет ничего сложного. Главное, – Кайрин сделал многозначительную паузу, а потом произнес, мастерски вложив в голос интонацию искреннего доверия: – не кланяйся перед каждым встречным. Уяснил?
– Да.
– Что касается плюсов. Основная причина, по которой император решил признать тебя своим сыном – свобода действий и передвижения. Ты на законных основаниях сможешь присутствовать на всех приемах, которые будет устраивать знать, и это должно значительно облегчить наши поиски.
Значит, император подумал, что покровительства Карающего для меня будет не достаточно. Видимо сроки поджимают настолько, что даже такие решительные меры его не смутили. Где это видано – чтобы правитель признал сыном мальчишку, которого встретил первый раз в жизни? Только в чем причина недовольства Кайрина? Неужели боится конкуренции с моей стороны? Смешно, если вспомнить, что я полностью от него завишу.
– Где подвох?
– Подвох в том, что теперь твоя персона привлечет в два раза больше внимания, а если учесть, что ты пока ничего не умеешь, риск провала тоже увеличивается в два раза. – Огрызнулся Карающий. – Подобные случаи в империи – большая редкость, и они всегда вызывают много шума.
– Я имею право на престолонаследие? – Запоздало дошло до меня, и я озвучила свою догадку дрожащим шепотом.
Кайрин, на моё удивление, тихо усмехнулся, разом став менее напряженным. Похоже, мой глупый вопрос его изрядно позабавил.
– А ты уже видишь, как восседаешь на троне? Расслабься, мальчик, ты не сядешь на него, даже если останешься последним человеком на земле. Ни одному принцу и в голову не придет, что ты сможешь стать преградой в гонке на наследие.
Но моё появление все равно не придется им по вкусу – закончила я мысль. Никто не пощадит пешку, внезапно вмешавшуюся в отлаженную политическую игру, и не важно – сможет ли она дойти до края доски, чтобы стать ферзем или нет.
– Да я даже трона вашего не видел, чтобы о нем мечтать! – я показушно фыркнула, решив немного поломать комедию, но тут же вернулась к серьёзному разговору, – А общество не удивит, что у императора внезапно появился бастард, которого до этого никто не видел?
– Удивит? Нет. Поверь, всех своих бастардов даже он сам не знает. Расстроит? Взбудоражит? Пожалуй. А теперь помолчи, мы почти пришли.
Куда? Осторожно наблюдая за мимикой Карающего, то и дело косясь на его строгое лицо, я практически не обращала внимания на сменяющуюся обстановку.
Не могу сказать, что она разительно изменилась, но в коридорах дворца явно стало более людно, а это значило, что пора прекратить вести в них подобные разговоры. В основном по пути нам попадались спешащие по своим делам слуги, которых можно было узнать по скромному одеянию, и тому, как низко они склоняют голову и отводят глаза при встрече с Карающим. Были и господа, разряженные как павлины, лишь кивавшие при виде моего спутника, который вообще не обращал на них внимания, будто и не видел вовсе. Мне же доставались косые заинтересованные взгляды и брезгливо поджатые губы, которые я тоже вскоре предпочла «не видеть». Я боялась, что иначе, после подобного внимания единственным желанием, которое останется при мне – будет возможность как следует отмыться.
– Карающий! Вы уже вернулись? Так скоро, что мы даже не успели заметить вашего отсутствия. Говорят, что принцесса красива как райская птица. Правда ли?
Поджарый мужчина с узким лицом, на котором красовалась куцая черная бородка, и сухими пальцами, сплошь унизанными драгоценными перстнями, решил не проходить мимо, и засвидетельствовать своё почтение изрядной порцией желчи. И хоть в сказанной этим типом фразе на первый взгляд не было ничего оскорбительного, интонацией с которой он её произнес, можно было отравиться.
– Не нам решать, Сайдамир, красива ли принцесса. Этим займется её муж. – Ровно ответил Карающий, показывая, что не настроен на светские беседы, но мужчина не желал так просто сдаваться.
– Какая досада, что вы не большой ценитель женской красоты. Зато, я смотрю, что решили последовать моим советам и завести себе зверушку. Очень милый мальчик. Он нем? Хорошее решение, верное.
Назойливый господин повернулся в мою сторону и внимательно осмотрел, пройдясь липким взглядом от взлохмаченной макушки до носочков казенной обуви. Расстройство промелькнуло на вытянутом лице, когда он обнаружил, что мои запястья скрыты широкими рукавами, не позволяющими рассмотреть, есть ли на них татуировки, и я, желая разочаровать его ещё больше, по-деловому небрежно скрестила руки на груди, ненароком оголяя чистую кожу. Дерзить в открытую я не решилась, но нежелание показаться перед неприятелем в образе запуганной мыши, заставило выпрямить спину и ответить на откровенное пренебрежение наглым прищуром. Я припомнила, что знатоки в работорговле могут по узору клейма моментально определить владельца и назначение «товара», и тут же поняла, что мужчина пытался сделать именно это. От подобного внимания больше всего хотелось плюнуть наглецу в его мерзкую рожу, но я молча позволила ему понять, что желаемого он не получит.
Спокойствие обрушилось на меня, стоило руке Кайрина лечь на плечо.
– Мой ученик разговаривает, Сайдамир, но вы не вызываете в нем подобного желания. И только позвольте себе отпустить в отношении Бесмана подобное оскорбление ещё раз, тогда я не поленюсь самолично лишить вас языка. Это будет верным речением, ведь для того, чтобы считать деньги не обязательно уметь говорить. Правда?
– Повелитель не одобрит! – Сайдамир, который только что сиял «дружелюбной улыбкой», тут же преобразился, став похожим на ощерившуюся крысу. Черные глаза его, маленькие, словно бусины, злобно заблестели.
– Но не осудит. За мной, Бес.
Раздувать скандал дальше мужчина не стал, и я смогла расслабиться, только когда он остался далеко позади. И Боже, как же я была рада, что Карающий за меня заступился.
– Сайдамир джан Хани – второй имперский казначей. – Опережая мой вопрос, высказался Кайрин, – не женат. Любитель вина и живого товара. Пока тебе лучше с ним не пересекаться.
Я выслушала краткую характеристику, и поморщилась, когда представила, что придется к нему прикасаться. Ведь «пока не стоит пересекаться», вполне может значить, что в дальнейшем наша встреча не исключена. Да мне придется кучу народа перелапать! Пожимать руку этому типу, или ещё кому-то более мерзкому. Я пока не совсем понимала, как это должно происходить, но перспектива пропускать через себя их грязные мыслишки, опротивела уже сейчас. Сказать себе в очередной раз, что я со всем справлюсь?
Я поняла, что мы пришли, когда носом уперлась в вооруженную охрану в количестве четырёх поджарых воинов, по стройке смирно стоящих у огромных резных дверей. Подчинившись приказу Карающего, один из мужчин взялся за кованую ручку в виде тонких переплетающихся гадюк, и со скрипом отворил проход. Сказать, что я была заинтригована – ничего не сказать, ибо о планах Кайрина не догадывалась даже близко, но место, в котором мы оказались, опровергло все мои предположения.
Заподозрить неладное можно было по звукам музыки и пряному запаху цветов, который мешался с чем-то дурманящим и резким, похожим на благовония или ароматические свечи. Все это напомнило мне атмосферу, которая царила по ночам в борделе, стоило только выбраться из кухни и подняться наверх, где девочки принимали клиентов. Я никогда не выходила к ним, чтобы подать угощение, или убрать со стола, и даже желания сделать это ради интереса у меня не возникало, ибо отлично знала, что от увиденного буду не в восторге.
– Карающий? – Я обернулась на учителя, желая убедиться, что все в порядке.
– Проходи, тебе понравится. – Заверил тот и усмехнулся.
После ответа мужчины я забеспокоилась ещё больше, но отнекиваться не стала. Кайрин пропустил меня вперёд, прошел сам, и следом за ним в дверь просочилась пара бесшумных охранников.
Обстановка перед глазами разительно переменилась, и я едва сдержалась, чтобы не заверещать от восторга. Коридор, в котором мы очутились, был открытым и широкие сводчатые окна во всю стену, разделялись лишь колоннами, по которым ползли растения, увитые мелкими белыми цветами. Нещадно палило солнце, но они ничуть не увядали, а наоборот – будто тянулись поближе к свету. Снаружи, судя по всему, был внутренний двор, но я посчитала ребячеством подбегать к перилам и заглядывать вниз, чтобы разглядеть его как следует, тем более Карающий наверняка бы не стал ждать, пока я утолю своё любопытство, насладившись пейзажами. Он уверенно вел нас в отдельную башню, и стоило нам в ней появиться, как я замерла, не решаясь сделать и шага вперед.
Просторный зал с верхним этажом, на который вела пара крутых лестниц с перилами из молочно-белого камня, был наполнен зеленью. Маленький круглый фонтан, вымощенный голубой плиткой, бил струями чистой искрящейся воды, в которой плавали пурпурные лепестки чайных роз, наполнявших пузатые кадки, которые я не смогла сосчитать при всем своём желании.
И тут были женщины. Много женщин и все красивы, будто собраны коллекционером – тонким ценителем девичьих прелестей. Девушки самой разной наружности от волооких смуглянок с шелковыми черными волосами, до медно-рыжих зеленоглазых красоток – плавных и гибких, как дикие кошки, восседали на мягких пуфиках расположенных вдоль стен, смеялись, заплетали друг другу замысловатые косы, перебирали струны лиры, звенели бубенцами на тонких запястьях и пели.
Несколько девушек, одетых в изумительные лёгкие платья всех мыслимых расцветок, ткань которых летела и переливалась как органза при каждом движении тела, танцевали, и так, что я застыла на месте, наблюдая за этим зрелищем. Пластичные, мягкие движения легких рук, перебирающих воздух, завораживали. Точеные изгибы бедер, двигающихся в такт глухих ударов барабана, должно быть, могли свести с ума любого мужчину.
– Ну как, впечатляет? – Тихо шепнули мне на ухо, и я словно очнулась, почувствовав на волосах дыхание Кайрина. – Гарем императора прекрасен, но только не увлекайся.
И он тут же отстранился, позволив мне следить взглядом за одной из наложниц, которая затмила своим танцем остальных девушек. Слегка раскрасневшаяся, в желтом полупрозрачном наряде, она носочками чертила на полу замысловатые фигуры и выгибалась так, будто была создана из пластилина, а не из плоти. Каштановые кудри, облепившие высокий лоб танцовщицы, ничуть не её смущали, и она продолжала двигаться, будто и не танец это был, а полёт. Будто летать она может вечность.
Музыка оборвалась где-то на середине мелодии, и я мгновенно поняла, что причиной была отнюдь не лопнувшая струна, а внезапное появление мужчин на чисто женской территории. Наш визит, наконец, заметили, и веселье прекратилось, обратившись молчаливой напряженностью.
Наложницы вскочили с мест, склонившись в поклоне, и только танцовщица, упавшая от усталости на пол, так и не поднялась, и робко улыбнувшись, осталась сидеть на мягком ковре, поджав под себя изящные щиколотки.
Карающий обвел взглядом женский цветник, и, сохраняя свое привычное выражение лица, а именно – маску абсолютного равнодушия, взял слово.
– Мне сообщили, что несколько дней назад в одном из коридоров, ведущих в гарем, был обнаружен чужак. В моё отсутствие обыск, который мог бы доказать связь между кем-то из вас и посторонним, никто не проводил. Даю виновной последний шанс на то, чтобы сознаться в причастности к этому преступлению, прежде чем я начну искать правду самостоятельно. У вас три минуты, время пошло.
У меня глаза полезли на лоб, а ошарашенные новостью девушки приобрели сходство с перепуганными птицами. Некоторые просто стояли и переглядывались, не понимая, что происходит, некоторые – находившиеся на втором этаже, вели себя смелее и тихо шептались.
Я ухватила Карающего за руку, потому что меня вдруг посетила догадка, которую мне вовсе не улыбалось воплощать в действительность. Что значит «Искать правду самостоятельно»? Не без моего ли вмешательства он собирается это провернуть?
Мужчина лишь нетерпеливо стряхнул мою руку со своего предплечья, и я тут же опомнилась. Негоже хватать своего начальника как какой-то попрошайка, когда на него смотрят столько заинтересованных глаз. В первую очередь это может повредить моей репутации. Не хватало ещё, чтобы девушки в гареме сочли меня испуганной или того хуже – беспомощной.
Статная женщина – на вид чуть старше остальных, в полностью закрытом платье темносинего – почти черного цвета, спустившись по лестнице, остановилась на одной из последних ступенек. Я не замечала её до этого момента, но сейчас сразу почувствовала, что слово данной особы в гареме имеет значительный вес. В отличии от прочих женщин она не выглядела встревоженной, совсем напротив, её прямая осанка и гордо развернутые плечи говорили о том, что она готова к самым плохим новостям.
– Что здесь происходит, Кайрин? – Глубокий, но не лишенный певучести голос женщины, разрезал тишину зала, как наточенный нож.
– Ты все прекрасно слышала, Рахиль. Обыск. И если твои девушки не желают признаться самостоятельно, мои парни перевернут здесь все.
Взглянув на девушек, можно было легко понять, что брать на себя вину за обнародованное преступление ни одна из них не желает. Более того, на лицах каждой отражалось такое смятение, будто они впервые слышат, что в чем-то виноваты. Танцовщица в желтом испуганно приложила руку к пухлым губам, не отрывая взгляда от воинов во главе с Карающим. Я же еле удержала облегченный вздох, поняв, что моё участие в планы Кайрина пока не входит. Только какой смысл в обыске, если он проходит не по свежим следам? Если какие-то улики и были, то наверняка виновные давно позаботились об их исчезновении. Логику своего учителя я была ещё не в силах понять.
