Текст книги "Ученик бури (СИ)"
Автор книги: Вероника Стальная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
ГЛАВА 5
Всё в той же скупо освещенной кладовке, вооружившись кривым лезвием, отдалённо напоминающим нож, я сидела и чистила картошку. Впрочем, корнеплод, врученный мне одной из служанок, картошкой я обозвала сама, ибо реальное его название выветрилось из головы.
Как же я дошла до жизни такой?
Начну с того, что в прошлый раз, находясь здесь и выстраивая в мыслях планы на будущее, я сама не заметила, как уснула и появление Мики благополучно проворонила. Только когда он растолкал меня, пихнув кулаком в плечо, изволила очнуться. Именно очнуться, а не проснуться. Ощущение было такое, будто из проруби вынырнула посреди зимы, в самом разгаре тридцатиградусного мороза. Голова раскалывалась, перед глазами словно мелькали какие-то образы – мутные и безрадостные. Списав подобное самочувствие на стресс и усталость, я выгнала из мыслей навязчивое видение, и потопала за Микой, переплетая ногами не лучше жертвы некроманта.
Паренёк покосился на меня жалостливым взглядом, но вскоре нацепил на лицо привычную маску из лёгкого пренебрежения и наглости. Скромная комнатушка с тремя кроватями, которую он мне показал, была лишена всяческого комфорта, и выглядела даже более уныло, чем моё выражение лица в тот момент. Самым печальным оказалось то, что жить мне предстояло не одной, так что я вяло соображала, как избежать назойливого внимания с чужой стороны.
Мику мои проблемы ничуточки не волновали, он протянул мне свёрток с форменной одеждой и известил:
– Баня здесь недалеко, советую помыться, перед тем как ложиться спать, Бес. Несёт от тебя как от выгребной ямы.
– Заткнись, пожалуйста, – простонала я, как только услышала это жуткое слово. Не выгребная яма, а баня, естественно.
Мальчишка только пожал плечами и, рассказав о расположении комнат в доме, удалился. Злополучная купальня находилась на первом подземном этаже, как и кухня со всеми служебными помещениями, когда два верхних яруса были отведены под нужны хозяина и гостей.
Однако, сколько не ломай голову над проблемами, а искупаться было необходимо, так что сграбастав охапку обновки, я пошла на разведку местности. Здешний хамам оказался не похож ни на что, с чем мне приходилось раньше встречаться.
Каменное помещение, не очень чистое, но прогретое, не вызвало у меня совершенно никакого восторга. Негромко журчала вода, заполняя неглубокий бассейн на полу, бортики которого доходили среднему человеку чуть выше колен. По периметру сего великолепия стояли многочисленные ковшики для омовения, заставившие меня брезгливо поморщиться. Не оставалось сомнения, что помещение было предназначено исключительно для общественного пользования, и мне чертовски повезло, что попала я сюда в самый разгар рабочей смены, а не под её конец.
Деваться было некуда, с дико колотящимся сердцем я скинула грязные джинсы, и, оставшись в одной рубашке, попыталась настроить себя на купание. Успокоиться не получалось, мне всё время казалось, что стоит только полностью раздеться, как деревянная дверь обязательно распахнется, и на пороге появится какой-нибудь грозный мужик, который тут же просечет, какой подарок ему преподнесла судьба. Не думаю, что в данном случае этот индивид, обнаружив перед собой какую-никакую, но обнаженную женщину, скромно потупится и, отвернувшись, попросит прощения за доставленное беспокойство.
Паранойя, рождённая подобными размышлениями, заставила меня повторно обшарить взглядом помещение, и, обнаружив в углу тяжеленную бочку, предназначенную, судя по всему для стирки белья, подтащить её к двери, чтобы хоть как-то замедлить приближение внезапных гостей.
Приводила себя в порядок, обтираясь пришедшей в негодность рубашкой и трясясь от страха. Ужасно не хватало собственной мочалки, зубной щётки и пасты, но ничего подобного мне не выдали, и я пришла к выводу, что придется покупать всё самой, как только отсчитают первую зарплату.
К счастью, здесь было мыло – жидкое, скверно пахнущее и почти не дававшее пены, но хоть какое-то. Ополоснувшись, я наконец-то почувствовала себя человеком, а не дряхлой развалиной, хотя, ноющие рёбра всё ещё не давали покоя. Виной тому был обширный синяк насыщенно-синего оттенка, уродливой кляксой растёкшийся под грудью
Грудь, кстати – ещё одна проблема, которую пришлось решать. Проведя инвентаризацию вещей, пожалованных мне Микой, я обнаружила пару сменных рубах и штанов, одну жилетку и лёгкие тапочки, взамен моим потрепанным кроссовкам. Всё это добро было завёрнуто в серое полотно из грубого сукна, которым я и пожертвовала для скрытия женских выпуклостей. Разорвав его с помощью зубов на широкие полоски, худо-бедно перевязалась, подвывая от боли и чувства вселенской несправедливости.
Облачившись в новую одежду, убедилась в том, что она сидит на теле не лучше холщёвого мешка. Рубашка висела на плечах как на швабре, жилет придавал фигуре прямые очертания, а штаны-шаровары не сковывали движений. Взлохматив влажные волосы, пальцами сдвинув челку на глаза, твёрдо сказала про себя: «прорвёмся», и направилась обратно, пока не застукали.
Запихивая свои скромные пожитки вечером под кровать, думала, что точно опоздаю на работу в первый же день, ибо будильник у меня отсутствовал, а встать без него в таком состоянии – подобно подвигу.
Однако, проспать мне не дали. Два парня – как добропорядочные соседи и экзекуторы, сдернули с меня одеяло, и с криком «подъем», вытащили из постели, перепугав при этом до икоты. Было ли подобное поведение следствием наставления кухарки Нариян или собственной инициативой – не знаю, но подействовало эффективно.
А потом началась работа, синонимом которой легко может послужить слово «ад».
Я гоняла по поручениям, помогала с готовкой, таскала тяжеленные котлы, мыла посуду, полы и чистила эту проклятую картошку, исполняя сразу обязанности мальчика на побегушках и уборщицы. Находясь в подобном подвешенном состоянии уже пятый день, поняла, что были в нем как плюсы, так и минусы. Что из плюсов? Меня не замечали, а если сказать точнее, уделяли внимания не больше, чем надоедливой собачонке под ногами. Все были заняты своим делом, и говорили со мной только в том случае, если хотели отдать распоряжение. «Поднос со сладостями наверх уже отнесли?», «Бес, не стой, разведи печь!», «Подай большую сковороду, скорее!», «Вот тебе тряпка, чтобы столы к моему приходу блестели!». Никаких вам: «Эй парень, какой-то ты подозрительный!» или «Что-то голос у тебя слишком мягок для мальчишеского». Сказали «апорт» и беги за палкой, не маячь как бельмо на глазу. И я не маячила. Опустив голову, делала, что приказали, и старалась ни с кем не сближаться. Вот только был во всем этом и минус – мне практически не удалось ничего узнать о мире. Обитая в четырёх стенах, прячась от внимания, я уяснила разве что как с почтением обращаться к господам, которые были выше меня по положению, и в каком углу находится ложка, а в каком поварёшка. Информацию, мягко говоря, полезной не назовёшь.
Подземный этаж давил, нагоняя тоску, свечи коптили, и мне постоянно будто недоставало воздуха. Хотелось вырваться наружу, осмотреть город, пересчитать и облазать все его узкие улочки, но где взять на это время? Ближе к утру, когда смена подходила к концу, появлялось лишь единственное желание – спать, но даже его не удавалось осуществить так просто. Прежде чем упасть в кровать, мне предстояло дождаться, когда освободится купальня, чтобы иметь возможность в одиночестве смыть с себя грязь.
Со злости кинула «картошку» в котелок не глядя. Естественно, промахнулась.
Корнеплод отскочил от её края, и попрыгал по полу в самый конец кладовой.
Чертыхнувшись, встала с бочки и пошла ловить. Чищенный белый бок картошки уже успел изваляться в пыли, когда я его нагнала. Правило пяти секунд себя уже исчерпало. Повертев её в руках, бросила к остальным. Ну а что? Потом всё равно последует термическая обработка. Варить или жарить её будут – не важно, но не сырым же жрать?
– Кхм, – кто-то скромно прокашлялся в сторонке, от чего у меня чуть сердце не прихватило.
Если это Нариян-эде решила меня проведать, как бы после такого отношения к продуктам не схватить подзатыльник. Мне их ещё не перепадало, но некоторые разгильдяи, проработавшие здесь дольше, периодически ими награждались. К счастью, за спиной обнаружилась всего лишь Анрем – милая подавальщица, с которой я мельком уже успела познакомиться.
– Ты ничего не видела, – буркнула я, усевшись на место.
Девушка по моим наблюдениям была тихоней, так что не должна побежать с жалобами моему начальству из-за подобной ерунды. Я ещё в первый день начала прислушиваться здесь к чужим разговорам, чтобы понять с кем можно общаться, а кто разносит сплетни со скоростью эпидемии. Анрем стояла в моем личном списке молчунов на первых местах. Тем удивительнее для меня стало услышать от неё что-то в ответ.
– Бывает, не переживай. Мне и самой иногда хочется повалять еду по полу, прежде чем ставить на стол, а то и плюнуть в неё… – конец предложения она пробормотала почти шепотом, но я всё равно его различила.
– Я и не переживал, это шутка была. Мрачная.
Кожура из под ножа выходила толстой, выдавая во мне отвратительного кулинара, но я не старалась это исправить, мечтая поскорее разделаться с монотонным занятием. Анрем только слабо улыбнулась, глядя на мои мучения, и подошла ближе. В тусклом мерцании лампы она выглядела ещё более измождённой. Высокий лоб её еле заметно поблёскивал от пота, а пальцы мелко дрожали. Создалось впечатление, что девушка больна и сейчас еле держится на ногах.
– С тобой всё в порядке? Выглядишь неважно… – решила уточнить, хотя в любом случае, сама не знала, чем могу помочь. Добрым словом, разве что, а с него проку обычно нет.
– Да. Со мной всё хорошо, – Анрем моментально встрепенулась, и неправдоподобно солгала. Её «да» прозвучало как вопрос, – а вот ты не умеешь чистить цимим.
О, напомнила мне как здесь эта картоха зовётся.
– Ничего, переживу. А ты лучше присядь, если не по делу пришла.
Анрем с облегчением примостилась рядом, использовав в качестве стула ещё одну бочку с вином и тяжело вздохнула.
– Хочешь покажу как это делается? Давай нож.
Почему бы и нет? Я играючи подбросила нож в воздух, перехватив его за лезвие, и протянула девушке. Анрем, вскинув брови, с улыбкой наблюдала за моими выкрутасами. С её точки зрения это наверняка выглядело как попытка неумелого соблазнения от неопытного юнца, решившего показать ловкость рук, чтобы понравиться девчонке. Забавно, она была почти моей ровесницей, но сейчас воспринимала меня как ребёнка.
– Можешь их все почистить, я буду только рад.
Анрем осторожно взяла нож за рукоятку, заодно коснувшись моей ладони, и от этого жеста реальность начала таять как последняя кромка снега в теплый весенний день.
Я стояла у приоткрытой двери из красного дерева. Руки занемели от тяжести подноса, на котором умостились несколько мисок с фруктами и бокалы. Поставить при этом его было некуда, а войти в комнату я не решалась. Требовалось немного – постучать, поддеть дверь ногой, незаметно поставить поднос перед гостями и так же тихо удалиться. Но подошвы туфель словно приросли к полу. Стоит только попробовать сделать шаг, и я упаду, мгновенно выдав свое присутствие.
– Тебе удалось достать нужную тварь? Будем действовать, пока люди в панике, и на их языках ещё перекатываются слухи о прорыве в центре столицы. – Один из мужчин разговаривал с заметной хрипотцой.
– Достал, но моя услуга обойдется тебе вдвое дороже. Эта гадина чуть не оттяпала одному из парней пол башки. Даже не знаю, как вы будете справляться с ней без меня… – Второй говорил спокойно, растягивая слова с деланной ленью.
– Справимся, – отрезал первый, сразу распознав намек на дальнейшее сотрудничество, – всего то и надо, чтобы кормить зверушку по расписанию, а жратвы у неё будет достаточно.
– Шиа – это тебе не шакал, – огрызнулся собеседник, – они хитры и опасны как слуги Кхара. Здесь не достаточно кинуть твари кусок мяса, чтобы она сталась довольна. В первый раз она насытится им, а в следующий ей захочется отведать твоего сердца.
– Решил заломить цену своими байками? Можешь не стараться, они уже сидят у меня в глотке! Назови сумму и скрепим договор.
– Байки будешь сбирать на базаре, а я охотник и знаю о чем говорю! – Скрипнула спинка кресла, будто человек подался вперёд, пытаясь в запале доказать свою правоту. – Хочешь разбросать ошметки тел по всему городу? Пожалуйста! Но я посмотрю, как перед этим ты будешь доставать их из клетки!
Разговор внезапно затих, и мне показалось, что в этот момент они могут услышать звук моего колотящегося сердца даже там. Захотелось попятиться назад, как можно тише, а потом развернуться и бежать! Куда угодно, на кухню, туда где шумно, много людей, никто не разговаривает о монстрах! Отступаю на шаг, затем ещё один. Бежать.
Дверь стремительно распахивается, и чья-то грубая рука вволакивает меня внутрь. Немытые ногти хмурого мужика впиваются в запястье. Поднос с жутким звоном падает на пол.
– Здравствуй, пташка! А подслушивать нехорошо!
Чувства снова пришли в норму. Кладовка, испуганное лицо Анрем, дрожь по всем телу. Что, черт побери, произошло? В одно мгновение из меня будто душу вытрясли и кинули её в чужое тело. Помутнение рассудка достойное постоянного жителя лечебницы для душевно больных! Я встряхнула головой, в попытках привести мысли в нормальное состояние. Последние слова, сказанные в видении, всё ещё эхом гуляли по черепной коробке. Здравствуй, пташка! Здравствуй пташка! Здравствуй пташка! А подслушивать нехорошо!
– С тобой всё в порядке? Мне стало так страшно, у тебя глаза только что закатились.
Анрем снова протянула ко мне руку, и я отскочила в строну, чуть не свалившись на пол. Теперь я посмотрела на девушку иначе. Как на прокаженную, как на больную чумой! Ведь именно после её прикосновения со мной случилось ЭТО.
– Я, наверное, пойду, – смутилась она, и бросив в котелок с картошкой нож, поспешила ретироваться подальше, пока со мной не случилось ещё что-то более странное. Например, пока я окончательно не свихнулась и не начала бросаться на людей. Тут же стало стыдно за свое поведение.
– Постой! Посиди со мной пожалуйста, ты не виновата, – нельзя позволить ей уйти не разобравшись во всем. Нельзя просто так напугать девушку до полусмерти и бросить, не подобрав подходящих объяснений. Я наплела первое, что пришло в голову, – это всё из-за моей болезни. Эпилепсия, не бойся, она не заразна. В детстве я упал с лошади и повредил голову, с тех пор такое со мной иногда случается.
Анрем вскинула брови, обдумывая моё сбивчивое объяснение.
– В такие минуты меня нельзя оставлять одного, – добила я, – изо рта может пойти пена, и тогда всё обернется плохо.
Я несла бред сивой кобылы: но в глазах девушки промелькнуло беспокойство. Она молча вернулась на свое место и уставилась на меня таким пристальным взглядом, будто думала, что я с минуты на минуту могу откинуть коньки.
– Это как? Чем я могу помочь тебе?
– Ну… я могу упасть на пол и захлебнуться собственной слюной. – Язык мой – враг мой. Как только это сказала, на лице девушки появилась такая паника, что я тут же поспешила исправить ситуацию. – Сейчас подобного не произойдет, приступ уже прошел! Ты просто посиди со мной, пока не приду в себя и помоги с работой, а то руки трясутся.
Руки у меня не дрожали, я просто не удержалась от того, чтобы сбагрить чистку картошки на кого-то другого, пока подвернулась такая возможность. Я выпустила рукава рубашки, желая поглубже спрятать запястья, пока Анрем наоборот закатала их, чтобы не замочить водой. Даже в скверном освещении я заметила отпечатки чьих-то пальцев на предплечье девушки и свежие следы, оставленные ногтями.
Часто ли меня посещают озарения? Нет, не часто, но увидев синяки на руках юной подавальщицы, я четко осознала, что видение напрямую касалось её. Это не бред больного воображения, не переутомление организма, а самая настоящая реальность. Да и может ли быть иначе в этом сумасшедшем мирке? Ведь вот доказательство – сидит рядом, сгорбившись, пряча под тенью ресниц покрасневшие глаза. А я уверенно помню, что в видении меня, не владевшую в тот момент собственным телом, схватили за руку в том же самом месте!
След был свежим, а девушка – подавленной. Выходит, это случилось совсем недавно? От происходящего в дрожь бросало. Сцена у двери оборвалась очень быстро, и что случилось с Анрем дальше, я понятия не имела. Хотя, досмотреть «кино» до конца, желания не возникало тоже. Пребывание в чужой шкуре мне не понравилось. Да оно перепугало меня до смерти!
Почему со мной? Всему виной переход через портал? Возможно. Почему сейчас? Потом что раньше до меня никто не дотрагивался. Перебрала в уме последние несколько дней. Здесь не приняты были дружеские рукопожатия и обнимашки. Если меня кто-то и задевал ненароком, то никогда не прикасался к коже. Только если Мика, мимолётно, когда забирал серёжки… Тогда я почувствовала только странное покалывание… Проклятье!
Неужели подобное станет постоянным явлением?! Я не смогу нормально прикоснуться к человеку не закатив при этом глаза и не уйдя в нирвану? Стоит ли проверить, снова дотронувшись до Анрем?
Чтобы понять как это работает, необходимо провести эксперимент. Однако, лучше поставить его на ком-нибудь другом; девушке на сегодня и так достаточно потрясений. И пусть накопившиеся вопросы не терпели отлагательств, некоторые из них лучше задать вслух.
Мужчины в той комнате говорили о Шиа, а эта тема, хоть и косвенным образом, но касается меня.
– Анрем, кто это сделал?
Девушка сразу поняла о чем речь, но не спешила говорить, раздумывая над ответом. Вжав голов в плечи, она ещё больше съёжилась, словно готовясь к неминуемому удару пощёчины. Анрем не привыкла плакаться в чью-то жилетку и делать исключение для меня не собиралась.
– Ерунда, – она отвернулась, сжав губы в тонкую линию, – скоро заживёт.
Вот и весь разговор. Глупо было надеяться, что девушка выложит всё как на духу, но отставать я тоже не рассчитывала.
– Это кто-то из ребят? – я проявила «чудеса сообразительности», решив косить под дурачка – Тебя обижают? Скажи, может я смогу помочь. Ты же мне помогаешь, и я рассказал тебе о своей болезни.
Анрем снисходительно улыбнулась и немного расслабилась.
– Нет, Бес, мальчишки не при чем, они меня просто не замечают. Я сама виновата, не следовало лезть в чужие дела.
Я удивилась тому, что она запомнила моё имя.
– Значит это гости? Так вот, они не имеют права к тебе прикасаться! Ты не рабыня! – Воскликнула я, и голос чуть не сорвался, «дав петуха».
На подобный эффект я не рассчитывала, по привычке стараясь делать голос грубее, но сейчас промах пошел на пользу, потому что Анрем изрядно позабавил. Только посмотрите на это – строю из себя боевого воробья, готового заклевать обидчиков до смерти. Сижу на своей жердочке и чирикаю, напыжившись изо всех сил. Но какая девушка откажется от простого внимания и заботы, особенно при условиях, в которых они приравниваются дефициту?
– Тише ты, – шикнула на меня Анрем, – ещё не хватало, чтобы тебя услышали!
Я провела двумя пальцами по губам, показывая пантомиму, будто закрываю рот на замок. Сомневаюсь, что девушка меня поняла, однако, понизив голос до шепота, торопливо затараторила;
– Кажется, меня убьют, Бес. Перепутала комнату, в которую приказали подать ужин. Подошла к двери, она была приоткрыта, а за ней раздавались голоса. И это были не шутки или смех как обычно, они обсуждали, – она запнулась, – плохие вещи. А потом меня заметили, и затащили в комнату. Их было трое. Я такая дурра!
Так, это я уже и сама поняла.
– Они что-то тебе сделали?
– Нет, – Анрем всхлипнула, – только ругались, угрожали. Потом начали выяснять, кто не запер дверь, а я вырвалась и убежала.
– Так ты пришла сюда прятаться? – Удивилась я.
– Да. Мне больше некуда пойти. Что со мной будет, Бес? – Она посмотрела мне в глаза, будто в них, как в зеркале, уже отразился ответ.
– С тобой всё будет хорошо.
Ответа на последний вопрос я не знала, но жалость к девушке заставила меня выдавить эту фразу, чтобы хоть как-то её утешить. Анрем хотела услышать именно её, хотела поверить в лучшее, и кто я такая, чтобы ей в том отказывать?
Девушка вытерла влажные глаза тыльной стороной ладони, показывая, что тема закрыта. А я почувствовала себя бездушной тварью, лезущей к человеку со своими дотошными расспросами, когда у него на душе кошки скребут. От её ответов всё равно не будет большого прока. Девушка всего лишь служанка – подавальщица, доставляющая подносы с едой в номера к местному бомонду. Подтверждение своей теории я же получила, а остальное можно додумать и самой. Судя по всему, в «Оазис» приходят не только гуляки, желающие развлечься. Верным ли будет предположение, что иногда здесь проворачиваются темные делишки, не имеющие никакого отношения к легальной проституции? Стоит ли мне лезть в эту грязь, шанс выбраться из которой живой, равняется примерно одному проценту из ста? Логика вопила, что из борделя самое время уносить ноги, однако, иные варианты с жильём у меня отсутствовали.
К тому же, именно отсюда тянулась ниточка касающаяся Шиа. Это ли не шанс разузнать о них подробнее? Да, Сашка, ты всегда была слегка слабоумной.
Но если с другой стороны? Невозможно всё время прятаться, выращивая на коже хитиновый панцирь из отрешенности и страха. Со временем эта броня может закостенеть настолько, что пробить её будет сложно даже изнутри.
Отметая мысль больше не прикасаться к Анрем, я решительно ухватила девушку за руку. Некогда ставить эксперименты на других. Хоть и противно, но мне необходимо досмотреть то видение до конца. Нужно узнать лица мужчин и запомнить. Они охотились за Шиа, а те как-то связаны со мной, потому что тоже приходят из другого мира. Попытаться вычислить бандитов, а я не сомневалась в том, что добропорядочными гражданами они не являются, станет глупостью, но узнать с кем определённо не стоит сталкиваться – лишним не будет.
Всё случилось опять чересчур резко, будто моргнув, я увидела перед собой совершенно другую реальность. Второй раз отличался от первого. Теперь, приблизительно зная, что должно случиться, я попыталась отделить свое сознание от чужого. Однако, заблокировать эмоции и чувства оказалось невозможно. Иррациональный страх взял голову в тески, колени саднили, а по щекам катились слёзы, солоноватый привкус которых я ощущался на губах. Две совершенно разные личности слились в одного сиамского близнеца, разделить которого не смог бы даже самый профессиональный хирург.
Контроль рушится, обрастая трещинами и вот уже не Анрем, а я, упав на колени перед отцом, умоляю не отдавать в рабство сестру.
– Папа, пожалуйста, только не Ли! Мы можем продать лавку, только не отдавай им Ли!
Его сухие руки ложатся мне на плечи, а в голосе слышится отчаяние и уверенность.
– Если мы это сделаем – останемся на улице ни с чем, Реми. Прекрати выть, мы должны чем-то пожертвовать, чтобы выжить! Ты уже большая и сможешь работать, а твоя сестра – лишний рот, который нужно кормить.
«Твоя сестра» – с этой фразой приходит осознание, что отец уже принял решение. Твоя сестра! Будто Лиина ему больше не дочь! Я хочу сказать ему всё, хочу выплюнуть прямо в лицо, что знаю причину наших долгов! Знаю, что товар не погиб во время песчаной бури! Знаю, что отец крупно проигрался, сделав провальную ставку на «диких боях». Я видела письмо с угрозами, пришедшее ему накануне утром, и он может не лгать нам о своей неудачной торговле.
– Папа? Что происходит?
– Бес! Бес! Я сейчас позову Найриян-эде, только держись! – Я моргнула и вновь увидела перед собой бледное лицо Анрем. Мне понадобилась пара секунд на осознание того, зачем звать главную кухарку. Когда у меня случился повторный «припадок», девушка наверняка решила притащить сюда первого, кто пришел на ум.
– Нет! – В панике выкрикнула я. Наша начальница женщина неплохая, но привлекать её внимание в подобной ситуации нельзя. – Всё в порядке! Я сам ей объясню.
Перед глазами всё ещё стояли чужие образы, но я порывисто поднялась, и, пошатываясь, пошла вон из кладовки. Провались оно всё пропадом! Видение нельзя выбрать, чтобы как кино прокрутить его в собственной голове. Я узнала не то, что хотела, но увиденное всё равно въелось в память намертво, как умеют въедаться только самые грязные и мерзкие вещи.
Лицо девочки, вошедшей в комнату в последний момент, оказалось мне знакомо. Лиина – та очаровательная малышка с рабской татуировкой, по которой вздыхает Мика. Она ведь тоже жила здесь – в недрах пропитанного грехами дома.
