Текст книги "Ученик бури (СИ)"

Автор книги: Вероника Стальная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 2

Что произошло дальше, пожалуй, полностью сказать не ручаюсь. Должно быть, я зажмурила глаза в самый последний момент, обречённо ожидая удара о воду, и перед ними в течении пары секунд пронеслась чья-то жизнь. Собственная или чужая – разобрать было невозможно. Калейдоскоп из картинок складывался в сознании, тут же распадаясь на части, чтобы показать новый образ, а я не могла сосредоточиться ни на одном из них. Мой мозг не выдерживал. Казалось, в голове одновременно роился целый улей из мыслей и фраз, ничего не значащих, но упорно жужжащих, как затёртая виниловая пластинка, и от этого становилось почти физически больно.

Но потом всё прекратилось. Угасли мысли и чувства – будто в центре черепной коробки кто-то выключил старый советский телевизор, только что работавший на полную мощность. Знаете, как бывает? Картинка меркнет, сворачиваясь в тонкую белую полосу в центре экрана, а от внезапно возникшей тишины начинает звенеть в ушах.

Было ли это игрой воспалённого разума, последствия стресса или шутки судьбы? На задворках сознания маячили дурные догадки, сейчас казавшиеся незначительными, но за одну я всё-таки сумела зацепиться. Я умираю, кажется? «Не хочу умирать» – эта мысль поразила как разряд молнии и она же заставила меня очнуться.

Какофония из звуков ворвалась в сознание, и среди неё небело шума воды – только треск рвущейся ткани и сухого ломающегося дерева. Вместо обжигающего холода реки, тело окатил жар. Даже воздух переменился, оказавшись горячим как у раскаленной докрасна печки. Но за открытием того, что я нахожусь не в воде, всё-таки последовал болезненный удар.

Падение пришлось на спину и, хотя оказалось чем-то смягчено, выбило весь воздух из лёгких. Я попыталась перевернуться и вздохнуть, но от боли этого сделать не получалось. Кажется, вновь упала, только уже на колени. Зрение всё ещё оставалось нечетким, перед глазами плясали размытые пятна. Всё что мне оставалось – стоять на четвереньках, и изучать окружающий мир практически на ощупь. Под пальцами оказался песок и камень – теплый, слегка шершавый, а по спине стекало что-то липкое. Кровь? Не будь я атеистом, точно бы решила, что попала прямиком в ад. Но, даже если и так, что я ужасного успела сделать в жизни чтобы подобное заслужить?! Да, бывало, хулиганила по мелкому, но за такое же не бросают прямиком на адские сковороды, правда?

– Вставай немедленно, шпана! – кто-то отдал приказ, выплюнув злобное оскорбление, и я поняла, что обращаются ко мне, только когда чужой ботинок прошелся по рёбрам.

От подобного я не смогла не то, что встать – упала навзничь, уткнувшись лицом в дорожную грязь. Щёку будто огнем опалило, а в рот забился песок, но то были мелочи по сравнению с болью которую принес пинок. Человек видно не пожалел силы, вложив в удар всю свою ярость, но за что?! Хотелось взвыть от боли, но из открытого рта не вылетало ни звука. На инстинктах у меня получилось только скрючиться в позе эмбриона и прикрыть голову руками от предстоящих ударов, но их, как ни странно, не последовало. Только презрительное фырканье откуда-то сверху и ругань – странная, едва понятная. Мне казалось, что разговаривают на чужом языке, с одной стороны – ясном, а с другой – совершенно новом. Значения одних слов я могла понять, а другие были абсолютно незнакомы, и это пугало. Но более пугало, то что даже находясь не совсем в ясном сознании, тему разговора я смогла уловить и она напрямую меня касалась.

– Вы посмотрите, что это делается?! – шипел мужчина, – Спрыгнул прямо с крыши, а теперь развалился! О Рахшер – покровитель, говорил караванщик, что Дарнас полон мерзких Шиа, но никто не сказал мне город кишит ещё и оборванцами! Не для того я прошёл Кровавую пустыню, доставив наи из садов солнечного Аллиона, чтобы какой-то паршивец испортил мне весь товар!

Меня опять пнули для порядка, заставив перекатиться на спину. Раскалённое бардовое солнце ослепило глаза, и я прищурилась, различив лишь высокую тень мучителя, возвышавшуюся над головой и мельтешащие силуэты людей, спешащих по своим делам. Наблюдателей моего избиения было много, но никто не спешил вмешиваться. Толпа кипела, перетекала, таяла, кто-то из зрителей задерживался, заинтересованный бесплатным представлением, но ни один не попробовал мне помочь – заступиться за жалкую девчонку, корчующуюся на дороге. Разве так и должно быть? А мужчина всё не прекращал разоряться, сетуя на несправедливость жизни.

– Из Аллиона! – в ответ ему кто-то басовито расхохотался, – Может заткнёшься уже, крикливый ишак? Твои гнилые наи выросли не дальше Безлунной пустоши! За них ты не выручил бы и сотни Эсо. Если решил навариться, выбив на шкуре этого вшивого пацана рабское клеймо, хватит вопить подобно плешивой кляче и портить другим торговлю!

– Стражу! – разбавляя крик ещё одним потоком непонятных мне слов, направленных в сторону другого торговца, выкрикнул человек, которому я, кажется, серьёзно перешла дорогу.

Тело резко подкинуло вверх, горловина свободной рубашки тут же впилось в шею, ещё больше перекрывая доступ к кислороду. Перед глазами, наконец, показалось красное лицо мужчины с арабской внешностью. Черная неухоженная борода торчала во все стороны на смуглом, сморщенном от загара лице, а сальные волосы выбивались из-под странного головного убора по типу классического тюрбана.

Мозг ещё отказывался осознавать ситуацию, в которую я попала.

– Отпустите, – прохрипела, пытаясь пальцами оттянуть удавку из ткани, собравшейся на горле, и «араб» наконец ослабил хватку, видимо сообразив, что от мертвой меня ему уж точно пользы никакой не будет.

– Стой, паршивец, сейчас прибудет стража, ты у меня шкурой своей заплатишь.

Меня принимали за парня, что в принципе, было не удивительно. Короткая стрижка с челкой, то и дело падающей на глаза, широкие брови, и угловатые черты лица с высокими острыми скулами – и раньше многих вводили в заблуждение. А худощавое телосложение и манера одеваться в удобные мешковатые вещи – частенько заставляло подслеповатых бабулек обращаться ко мне не иначе как «милок». И теперь, представляя то, как выгляжу со стороны – растрёпанная, грязная и поцарапанная, можно предположить, что сейчас во мне и человека сложно признать, не то, что девушку.

Однако разубеждать бородача можно не торопиться. По телу прошелся мерзкий холодок, потому что я, наконец, полноценно смогла осмотреть место, в котором очутилась. Обшарпанная торговая лавка под разорванным тентом из грязной мешковины ютилась у стены, посреди огромного рынка. Наперебой расхваливали торговцы экзотические фрукты, чудесные заморские ткани, диковинных зверей, птиц и разнообразную домашнюю утварь, а покупатели, не уступая им, ожесточенно спорили, пытаясь сбить цену. В глазах рябило от яркости цветов, от движения, от деталей, но всё это было не важно. Я будто провалилась в последнюю мамину картину – как Алиса прошла через зеркальную гладь, очутившись в сказочном королевстве. Вот только данная ситуация на сказку и с натяжкой не походила, и на видения рождённые пережившим стресс мозгом – тоже. И быть мне полнейшей дурой, если вариант: «Зажмуриться и потрясти головой, авось жизнь вернётся на круги своя» – окажется верным.

Будь я в любой другой ситуации, обязательно обдумала бы вариант с сумасшествием. Возможно, даже восхитилась новому месту, и не упустила случая всё как следует рассмотреть. Но сейчас меня держали за шкирку, рядом с разгромленным лотком на котором, раньше, должно быть, находилось что-то напоминающее наши персики, только насыщенного фиолетового оттенка, а теперь лежало месиво из плодов, половина которых осталась на моей спине! Факты на лицо – это всё натворила я. Устроила погром, свалившись несчастному человеку как снег на голову, и уничтожила товар, который он рассчитывал успешно продать. А это значит, что я увязла в неприятностях по самую макушку. Денег при мне было не много, оплатить долг я сейчас не в состоянии, да и здравый смысл вопил, что рубли здесь не принимают.

– Вот он, – снова заорал пострадавший торговец, – Сюда!

А между тем на сцене театра абсурдов появились новые действующие лица. Сурового вида мужчины направлялись в нашу сторону и выгладили очень устрашающе. Высокие как на подбор, мускулистые, они носили свободные бардовые штаны на манер шаровар и жилетки, плотно сидящие на плечах. Грудь их пересекали замысловатые кожаные ремни и такие же были на руках. Не удивлюсь, что за ними они тоже держат оружие, ведь помимо того у каждого за поясом висела пара огромных изогнутых клинков. Без сомнения, если я попаду в лапы к такой страже, простым испугом точно не отделаюсь.

Более того, местный антураж подсказывал, что с нарушителями здесь не привыкли церемониться, и отрубленная рука, да что уж там – голова, перспектива, по сравнению с которой наша родная кутузка покажется курортом. Нужно бежать – единственное, что казалось разумным. В голове созрел план – глупый, достойный лишь самонадеянного безумца, но на обдумывание другого времени небыло. Счёт шел на секунды, и я решила действовать.

Актриса из меня была не ахти, но достоверно сыграть обморок требовалось позарез. Не долго думая, и мысленно помолившись Станиславскому, я обмякла в руках торговца и повалилась на землю, придушенно хрипя, в надежде, что он от неожиданности догадается меня отпустить. Получилось, не иначе как госпожа удача соизволила показать свой лик. Чертыхнувшись по своему, мужчина выпустил из пальцев ворот моей рубашки и брезгливо отряхнул руки.

– Не вздумай здесь подохнуть, щенок! – зашипел он, но я уже не слышала.

Подскочив с места, рванула в противоположном от стражи направлении, лавируя среди толпы и распихивая нерасторопных граждан локтями.

Вот если и были во мне какие-то положительные стороны – это скорость и выносливость, выработанные благодаря активному образу жизни и пробежкам. И сегодня, кажется я била все свои прежние рекорды. Никогда бы не подумала, что человек, только что свалившийся с высоты и чуть не отбивший себе лёгкие, может так мчаться, но опыт показал – когда на кону стоит твоя голова, можно бежать и на сломанной ноге.

Сломя голову, не разбирая дороги, я брала препятствия из ступеней и балок, попадавшихся на пути, стараясь максимально сосредоточиться на своей цели – убраться подальше от этого рынка, от этого торговца, а в идеале – от этой страны. Где бы я не очутилась – это точно была не Россия и не близлежащие страны. Да это, судя по всему, даже не Земля!

В боку кололо, в глазах плясали черные точки, а я всё неслась вперёд, не оглядываясь за спину. Я не чувствовала погони, не слышала криков, но больное воображение подбрасывало картинки – яркие как кадры из голливудских кинолент, в которых меня непременно хватали за руки, и тащили на местную городскую площадь, чтобы свершить казнь на потеху многотысячной кровожадной толпе.

Сомневаюсь, конечно, что в реальности служители правопорядка предпочтут пышное линчевание скромным разборкам, но от этого легче не становилось.

Но погоня не должна продолжаться вечно, и лучшим решением было бы где-нибудь спрятаться, иначе везение в конце-концов может изменить. Удивительно, что забег не прервали ещё в начале – когда вокруг лавки ещё толпился народ, видевший моё грандиозное падение. Чего им стоило быстро среагировать и сцапать хулигана?

Декорации вокруг были не радостные. Однообразные домики из желтого камня, липли друг к другу совсем близко, а улочки становились все уже, напоминая хитросплетение лабиринта. Похоже, я забрела в какой-то бедняцкий район, и местные жители здесь были соответствующие. Их совершенно не волновало, куда я несусь, будто подобная картина стала у них весьма обыденной, хотя, не исключено, что так и было. Прямо на земле, привалившись к стенам в переулке, сидели нищие, и мою голову посетила мысль, что стоит присоединиться к их рядам, мимикрировав под окружающую среду. Вряд ли я сейчас многим от них отличалась. Нет, идея была скверной, не в моём положении – так рисковать.

Пот застилал глаза, и я всё чаще начала спотыкаться.

– Смотри куда прёшь! – Кто-то ткнул меня между лопаток, и я поняла, что не удержусь, заваливаясь вперёд. Здравствуй, ещё одно падение в грязь лицом.

Взмахнув руками, я уцепилась за что-то мягкое, запоздало сообразив, что схватила за одежду прохожего, повалив его вслед за собой. Ну что ж, сейчас он встанет и добавит мне синяков. Человек пискляво вскрикнул, придавленный моим телом, и я увидела под собой совсем ещё мелкого мальчишку лет тринадцати, чуть старше Киррила… Всплывшее в памяти лицо брата заставило замереть, и уставиться на другое – совсем незнакомое. Чумазое, пыльное, с одними огромными карими выразительными глазами – вылитое огородное пугало.

– Чего уставился, слезь с меня! – воскликнул мальчишка, вынуждая меня опомниться и послушно откатиться в сторону.

Он выглядел совсем жалко в мешковатых серых штанах и такой же безликой тунике. На ногах у него были худые истоптанные тапки. Неприкаянная душа.

Задавила в себе проснувшееся сочувствие. Нечего разлёживаться, меня, возможно, всё ещё преследуют. Буркнув под нос извинение, затравленно огляделась по сторонам, не замечая того, что паренек, на котором я только что повалялась, всё ещё здесь и глазеет на меня.

– Куда бежишь, вор? – хитро прищурился он.

– Да не вор я! – огрызнулась, понимая, насколько в данной ситуации это выглядит комично. За кого ещё можно принять оборванца, убегающего от погони?

– Ага, – хохотнул мальчишка, – Не пойман – не вор. Я вот тоже невор…

Утерев лоб рукавом рубахи, решила дать себе передышку. Ватные ноги дрожали, и приходилось приложить немалые усилия, чтобы не рухнуть от усталости прямо на месте. Организм молил о пощаде, да я и сама понимала, что не дело это – петлять из стороны в сторону как загнанный заяц. Но на противоположном конце улицы, откуда я появилась, намечалось оживление, а я всё ещё не видела места, в котором можно было бы затаиться.

– Пока, – бросила пареньку, собираясь снова пуститься в пляс.

– Ты совсем, дикий? – со смесью восхищенья и жалости, вопросил вдруг новый знакомый, – Это городская стена, дальше некуда бежать, тупик.

Я застыла соляным столбом. Нет, нет, нет-нет-нет. Добегалась, черт!

– Именем императора, прощу расступиться! – фраза прозвучала подобно раскату грома в моей голове.

– Это конец… – застонала, наблюдая, как послушно расступается толпа, а за ней показываются знакомые силуэты в форме.

– За мной! – и видимо в моем голосе проступило столько отчаяния, что тот самый воришка, на которого я только что повалила, решил взять дело в свои руки, и потащил за собой, крепко вцепившись в мой рукав. А я, как утопающий хватается за соломинку, позволила ему эту вольность.

Однако, расслабилась я рано. Глаза расширились, как только я сообразила куда меня увлекают.

– Но ты сказал, что там тупик! – возмущённо воскликнула, глядя на то, как подворотня и впрямь заканчивается городской стеной, залезть на которую не представлялось ни единой возможности. Без выступов, будто вырубленная из цельного скалистого массива, она к тому же была в три раза выше человеческого роста.

Неужели паренёк завёл меня в ловушку? Но стоило тогда издеваться, давая надежду на мнимое спасение?

– Лезь! – воскликнул провожатый, и я вытаращилась на него как баран на новые ворота. Он точно издевается.

– Куда?!

Больше не спрашивая, меня толкнули вперёд, и я почувствовала, что проваливаюсь под землю, а точнее в открытый люк, который я даже не заметила. Всплеск воды и я больно ударилась пятками, чудом удержавшись на ногах.

Паршивец скинул меня в канализацию!

Уже не пересчитать сколько раз за этот злосчастный день я сваливалась в какую-то гадость, но данный инцидент нельзя сравнить ни с чем. Я по колено оказалась в жуткой зловонной жиже, а когда свет вдруг погас, поняла, что мой «спаситель» прикрыл чем-то люк.

Нецензурно выругалась. Маленький гадёныш же не может просто так меня тут бросить!

«А почему бы и нет? Он тебе ничего не должен. Спас от стражи, а дальше выбирайся как знаешь» – тут же возразила самой себе. Да и что такое грязь по сравнению с отрубленными конечностями? Небольшие неудобства – и только. Стоило радоваться полученной передышке, а не жаловаться на способ, которым она получена. Наконец, глаза привыкли к полумраку, и я различила, что и правда нахожусь в месте похожем на канализацию. Округлой формы лаз был похож на змеиную нору, и от этого сравнения на душе становилось не легче. Не то, чтобы у меня была клаустрофобия или иной подобный недуг, но сейчас низкий потолок давил, а направления для движения было всего два. Один – ведущий в центр города, а второй – за стену, о чем говорил едва брезжащий в той стороне свет.

Стараясь не думать где нахожусь, и что может плавать рядом со мной, побрела в сторону света. Бесполезное занятие, но стоит попробовать, спешить мне было уже некуда.

Ведь что мы имеем? Я явно не на земле, и хотя мне некогда было подробно изучать обстановку, факт того на лицо. Здесь небело ни единого намёка на современность, и человеку, который живёт в веке мобильных технологий и крутых гаджетов, сразу бросается в глаза, что ни у одного местного жителя нет в руках телефона, а на улицах не висит ни одного вычурного плаката с рекламой. Это даже не прошлое! Постаралась прогнать в памяти все подробности своего здесь появления, чтобы заново их переосмыслить. Хотя, с первого взгляда было похоже… Одежда местных жителей и их поведение навевали мысли о древнем востоке. Да я не видела ни одной свободно прогуливающейся по улицам женщины! Несколько, пожалуй, шли в сопровождении мужчин и были закутаны в аналог паранджи. Признак махрового патриархата!

Однако, язык – знание которого чудесным образом передалось и мне, отличался шипящими, и был незнаком, если не брать в расчёт звучание парселтанга.*

В подробностях вспомнила перебрёхивание торговцев на рынке, и поняла, что слова «Дарнас» и «Аллион», были скорее всего названием городов, а «Рахшер» – какое-то божественное обращение. Слова, которые совершенно ни о чем не говорили.

В теорию которая включала в себя травму головы, кому и глюки, честно говоря, верить не хотелось. Да и не моглось. За сегодня я получила по шее так, как не получала за все девятнадцать лет своей жизни. Ведь если человек обязан проснуться от одного щипка, я должна давно оказаться дома в своей постельке, или на больничной койке, под капельницами и с многочисленными переломами после судьбоносного полёта со скалы – это уже как повезёт.

Пару раз глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться. Следуя советом психологов, начала повторять про себя как мантру: «Всё хорошо, я в порядке, практически не пострадала. Всё хорошо. Мои близкие живы. Всё хорошо. Я просто нахожусь в незнакомой стране. Одна. Без денег, без жилья… Всё хорошо!» Да кого я пытаюсь обмануть?! Эти шарлатаны – мозгоправы ничего не смыслят в успокоении. И даже если не брать в расчёт своё благополучие, я представления не имею, что сейчас должно твориться с моими близкими!

Димка… Мой бедный, Димка… Он же подумает, что я умерла или пропала без вести. А судя по тому, что тело моё при мне – его не найдут. И как он это будет объяснять полиции? Ох, лишь бы это ему не навредило.

Потом я представила, что случится с мамой, когда ей сообщат, что дочь не вернётся из поездки. Она же всякую мелочь воспринимает близко к сердцу, что уж говорить про известие о пропаже ребёнка!

Оставалось надеяться, что сейчас присутствие Кира поможет ей оправиться от горя. На глаза начали наворачиваться слёзы, и я просто зажмурилась, не решившись стереть их грязными руками. Не время реветь. Как говорила Скарлетт 0;Хара: «Я подумаю об этом завтра». Банально, а что поделать? Не дело наматывать сопли на кулак, если над головой вот-вот гроза начнется. Вспомню о печалях когда выберусь отсюда, а лучше – когда найду способ попасть обратно, или научиться жить заново. Последний вариант оставался на худой конец.

Идти было тяжело. Любимые кеды намокли и гадко хлюпали, а шею что-то натирало. Я только сейчас запоздало вспомнила, что на плече всё ежё висит сумка с камерой! Подозреваю, что дорогостоящая аппаратура пала смертью храбрых.

Городская стена оказалась, как и ожидалось, довольно близко. Узкий туннель заканчивался массивной кованой решёткой, что меня совсем не удивило, но вот за ней… Судя по всему город находился на возвышенности, а точнее – на самом обрыве громадной каменной скалы. Под ногами разверзлась пропасть, а дальше, насколько хватало зрения – бескрайним ковром простиралась пустыня. Раскалённые песчаные барханы бугрились огромными волнами, а закатное солнце окрашивало их в багряные и медные оттенки. И ни одного несчастного деревца не было видно на горизонте, только мыльное туманное марево, расползающееся на востоке. В него вот-вот должно было окунуться солнце.

От завораживающего пейзажа, насколько великолепного, настолько и зловещего, защемило сердце.

«Вот, мамочка, я вживую взираю на твои любимые картины из стока древней канализации. И откуда ты только брала эти мотивы, когда ни разу не была не то что в каком-нибудь Египте, а даже из России не выезжала?»

Однако, мозг мой слишком устал от размышлений, и я поковыляла обратно, ещё не зная как планирую выбираться. Покинутый люк нашла быстро. Попытаться вылезти тут или пройти дальше и разведать обстановку? Мальчишка никаких указаний на этот счёт не давал, так что я решила освоить для начала старую территорию. Может здесь должна быть какая-то лестница, ведь если есть вход, где-то по любому должен быть и выход?

Обваривая стену изодранными в кровь пальцами, я тут же пожалела о своём решении. Кладка была скользкой и холодной, как подтаявшее желе, и я серьёзно начинала опасаться подхватить тут какую-нибудь заразу, и погибнуть в самом расцвете лет, даже не попробовав выбраться из этой заварухи. Лестницы не нашлось, только пара камней едва выступающих из стены. Если попробовать зацепиться за них, попытаться оттолкнуть крышку люка, повиснуть на нем, подтянуться и вылезти. С виду просто. Черт, но я же не Арнольд Шварценеггер и даже не человек паук! Маневр слишком сложен для моего тщедушного тельца!

Ноги начали мёрзнуть.

Ещё варианты? Пойти в противоположном направлении и проверить, что это даст. Только что я знаю о строении канализации? Плюнув на всё, привалилась к склизкой стене. Усталость брала свое и я опасалась, что если сделаю ещё шаг, обморок будет уже реальным. Стоит подождать своего провожатого, даже если вера в людей давно пошатнулась.

Доверять незнакомцам опасно и глупо, но без этого мне сейчас просто не выжить. Ведь даже если я выберусь в одиночку, гарантированно влипну в неприятности уже в течении получаса.

Без еды, без одежды, слишком необычная для этого мира, в окружении бескрайних песков. Будь тут хотя бы привычный мне климат, можно было бы попробовать на первых парах справиться в одиночку, но сейчас судьба насмехалась надо мной, не оставив ни единой возможности к отступлению, для девочки знакомой с походной жизнью.

Время тянулось, а я всё глубже погружалась в унынье, которое было куда хуже и этой канализации и самых страшных зыбучих песков.

Одно оставалось ясным – мне нужны деньги. Не существовало ещё ситуации, из которой нельзя выбраться с помощью «звонкой монеты». Но где её взять? Провела мысленную ревизию своего имущества. Камера – бесполезно, если только на запчасти разобрать, и то пользы в данной ситуации не принесёт. Только привлечёт лишнее внимание. Сумку с едой и полезными мелочами я, как на зло, забыла. Помнится, небрежно бросила её на землю когда подходили к реке, чтобы не мешала. А вот некоторые украшения, пожалуй, могут сослужить полезную службу. Впервые пожалела, что не ношу на себе связку из драгоценных побрякушек. В такой ситуации не помешал бы целый комплект из серёг, браслета, по золотому кольцу на каждый палец и массивной цепочки на шею – как у нового русского. Увы, я не была любителем аксессуаров, так что при мне их нашлось не много.

Быстро вынула из ушей пару золотых колечек и два неприметных гвоздика с рубинами. Вот называется, когда не пожалела сделав сразу несколько проколов в ухе. Задумчиво повертела на пальце мамино обручальное кольцо, которое она с некоторых пор носить не желала и отдала мне. Красивое, немного вычурное, но от этого не менее очаровательное.

Широкое, с причудливым изображением из переплетающихся лоз и россыпью небольших черных камушков по периметру. Вот его, возможно, можно было бы продать подороже. Но даже сейчас, находясь в безвыходной ситуации, я поняла, что его не отдам.

Лучше спрятать, повесив на верёвочку на шее. Ведь даже если я его продам, денег в любом случае хватит не на долго и дальше придётся научиться выкручиваться собственным трудом. А несколько дней, за которые мне удастся прожить на вырученные деньги, не стоят того чтобы отдать за них последнее воспоминание оставшееся о родных.

Засунув на время своё добро в передний кармашек джинс, прилипших сейчас к телу как вторая кожа, я поняла, что сделала это очень своевременно. Не дело это – дворовому бродяге носить на себе женские украшения, а эту роль, судя по всему мне придётся отыгрывать до конца. Ведь по тому что я видела, равноправием полов тут даже не пахнет.

В тишине послышался скрип, заслон на верху отъехал в сторону впуская в полумрак луч света. Я шарахнулась в сторону чтобы не оказываться прямо на виду у незваных гостей.

В проём просунулась знакомая чернявая голова мальчишки-пугола.

– Эй, неудачник, ты здесь? Не утонул ещё?

«Почти. Ещё немного и захлебнулась бы в отчаянии!» – отстранённо подумала я, но вслух, естественно, не сказала.

– Да! – воскликнула, и он должно быть заметил, сколько в моём голосе было в тот момент облегчения. Не хотелось выставлять слабости напоказ, но сейчас я была так счастлива, тому что за мной вернулись, что готова была немедленно прыгнуть пацану на шею и расцеловать. А ведь я недавно кляла его, на чем свет стоит. Тут же прокашлялась, стараясь сделать голос грубее, и хотя он без того был довольно глубоким и девичьей звонкостью не отличался, на мужской походил с трудом. – Вытаскивай меня отсюда.

В проём опустилась скрипучая доска с парой косых перекладин, и я вскарабкалась по ней наверх, задвинув на задний план боль в натруженных мышцах.

На улице уже начинало темнеть и теперь, когда основная опасность прошла стороной, окружающий мир будто повернулся под другим углом, и я нашла неуловимое очарование в пламенеющем вечернем небе и длинных тенях ложащихся под ноги от лабиринта стен.

– Я – Мика, – без лишних слов представился мой спаситель.

Пришлось задуматься над тем, как бы назвать себя в ответ. Вряд ли моё настоящее имя пользуется здесь особой популярностью, а придумывать что-то заковыристое вдвойне не имело смысла. Во-первых: и здесь можно было с лёгкостью прогадать, сморозив глупость. Во-вторых: даже если не промахнусь, то отзываться на это потом самой будет сложно.

– Бес, – буркнула я, отряхивая с одежды налипшую грязь. Решила назваться дружеским прозвищем. Сомневаюсь, что в сочетании из трёх букв можно заметить что-то криминальное, а я к нему уже привыкла, так что оно стало для меня практически вторым именем.

Мика всё ещё сверлил меня задумчивым лисьим взглядом, и я внутренне напряглась, приготовившись к накопившимся у него вопросам, но мальчишка меня удивил.

– Ты мой должник, Бес. Этот канализационный сток давно засорился, и тебе повезло, что я о нем знал, – сообщил он, переминаясь с ноги на ногу, будто хотел сказать что-то ещё, но так и не решился. В конце-концов мальчишка досадливо махнул рукой, и направился от меня прочь, удаляясь от городской окраины.

В прошлый раз, пробегая здесь, я не заметила, что улочка ближе к окраине неукоснительно спускается вниз, а весь город со стороны напоминает большой муравейник. Если поднять голову, отсюда можно увидеть, как постепенно возвышаются здания ближе к центру, а вдалеке – на самой вершине, сияют в последних отблесках солнца золотые купола. Неужели дворец? Вот бы не раззявить рот от удивления.

– Постой, – я бросилась за мальчишкой, поняв, что на этом наши отношения могут и закончиться, – Мика, подожди, мне необходима твоя помощь!

Парнишка повёл плечами, но шаг слегка замедлил, позволив поравняться с собой. Может с моей стороны, одолжение, которое я хотела у него попросить покажется наглостью, но многие утверждают, что она в жизни – второе счастье.

– Ну что ещё? Слушай, я тебя от стражи укрыл? Укрыл. Из солидарности, знаешь ли, и не рассчитывал, что ты прицепишься ко мне как дикий Иш'цы, так что давай по существу

«Как кто?» – напрашивался вопрос. Встроенный переводчик в моей голове передавал лишь значения слов имевших аналоги в русском языке, и мне не терпелось узнать кем это меня обозвали, но если спрошу – определённо выставлю себя глупцом. Так что сделала себе мысленную заметку на будущее – выведать, что это за зверь такой.

– Я не местный, – решила не ходить вокруг да около. Либо повезёт и Мика поможет, либо пошлёт к местным чертям – третьего не дано, – мне негде ночевать, и нужна новая одежда,

и…

– Эй, стой, – Мика вскинул руку вверх, обрывая меня на полуслове, – нет, вот именно о том я и говорил! Мне не нужны проблемы, или думаешь я тупой? Уже жалею, что решил тебе помочь. Сначала конечно, подумал что ты из «наших», но потом сообразил. Нет, одежда на тебе странная, да и вообще ты весь из себя… – мальчишка фыркнул совсем как кот. – Признайся, ты сбежал от хозяев и теперь тебя ищут

– Я… Нет… – опешила. Хозяева. Точно, в памяти всплыл разговор двух торговцев разругавшихся при моём появлении. Напугавшая ещё тогда меня фраза была про рабское клеймо. Видимо пострадавший торгаш решил, что если мне нечем уплатить, можно продать бродягу в рабство.

– Показывай запястья, – жестко приказал мальчишка, – И не делай вид, будто не понимаешь. Ты слишком миленький для обычного проходимца. На лице меток нет, но это ещё ничего не значит. Некоторые хозяева не желают портить мордашки своих евнухов, их женщины подобного не любят, так что метки переносят на руки. Показывай.

Я содрогнулась. А перспективы всё краше и краше. Похоже, меня приняли за кастрата.

Закатала рукава рубашки по локоть. Хорошо всё-таки что утром я надела именно её. Черная разлетайка сидела свободно, не выделялась сложным покроем и главное – скрывала небольшую, но совсем не мальчишескую грудь. С меня бы сталось выбрать облегающую футболку с вырезом. На излишне худую фигуру и отсутствие форм я особо никогда не жаловалась, но сейчас была этому крайне рада. Уж лучше пусть принимают за евнуха, чем за бабу. Да что уж там, я сейчас бы и лешим не отказалась побыть – уж перспектива куда приятнее, чем попасть в местный гарем или невольничий рынок.